Текст книги "Чего боятся женщины"

Автор книги: Эми Гутман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Смотри, да не трогай.

– Вы потрясающе выглядите!

– Спасибо, Тина. – Она кивнула секретарше. – Пока не переключай на меня звонки, ладно?

Мелани шагнула в кабинет, прикрыла дверь, и улыбка медленно сползла с ее лица. Она не случайно надела сегодня роскошный костюм. Сегодня был особенный день, и она хотела быть во всеоружии. Было только полдевятого, однако Фрэнк всегда выходил на работу раньше других. В этом бывшие супруги походили друг на друга.

– Соедините меня с Фрэнком Колльером, пожалуйста. Скажите, что звонит Мелани Уайт.

– Подождите минутку.

Секретарша незнакомая, но наверняка уже посвящена в историю развода. Интересно, что там болтают? Вы можете поверить, что эта дура бросила его?

– Привет, Мелани! Спасибо, что перезвонила.

Женщина вздрогнула. Даже по телефону голос бывшего мужа вгонял ее в трепет. Сидит теперь, наверное, в роскошном офисе с видом на конгресс, крутится в доро-гущем кожаном кресле и раздает указания направо и налево.

– Прости, что не сразу ответила на звонок, была на слушании.

Она старалась говорить вежливо, но отстраненно. Только бы не выдать, как она ждала этой минуты! Ждала – и боялась.

– И как?

– Отлично. Мы выиграли дело.

Такое впечатление, что он играет с ней – как кошка с мышкой. Он ведь сам адвокат, и адвокат отличный.

– Неудивительно, ты хороший юрист, Мелани, – несколько снисходительно улыбнулся Фрэнк.

– Послушай, хватит меня преследовать! Все эти звонки, записка… Довольно!

– Звонки? – переспросил он. – Да я ведь только один раз позвонил – на прошлой неделе. А о какой записке ты говоришь, я вообще понятия не имею.

– Как… – Мелани растерянно осеклась.

Такого она не ожидала. Кто же тогда прислал письмо? Вряд ли Фрэнк станет лгать.

– Поверь, я позвонил тебе сказать только одно. – Мужчина выдержал фирменную паузу. – Я снова женюсь.

Сначала она решила, что это шутка, и даже хотела рассмеяться, но последующая гробовая тишина убедила Мелани в серьезности сказанного.

На мгновение мир вокруг нее замер, а потом завертелся с удвоенной скоростью. От негодования Мелани даже ответить ничего не могла. Ах ты, сволочь! Она еле удержалась, чтобы не швырнуть ему в лицо сообщение о собственной помолвке, но затем решила, что это не самый выигрышный ход. Вот если бы она сообщила первой… Да что теперь жалеть?

– Поздравляю! – холодно бросила женщина. – Всего тебе хорошего.

* * *

Диана Мейси пребывала в отвратительном настроении.

Она напечатала еще несколько слов и уставилась в окно. Все началось с утра. Она пошла на почту забрать письма, и Дженни сказала, что приходил какой-то мужчина, спрашивал Мейси. Имя свое не назвал. Сказал, что тоже писатель, ищет уединенное место для работы.

На историю о писателе Диана не купилась.

Скорее всего, Уорнер и до острова добрался.

Она порвала с ним месяца три назад, но он так и не успокоился. Звонил без конца, просил дать ему еще один шанс, начать с чистого листа. На звонки она не отвечала, встреч избегала. Правда, Дженни упомянула, что у незнакомца была борода, а Уорнер всегда гладко брился. Все же он мог ее выследить, мог.

Еще несколько часов Диана бестолково стучала по клавиатуре, потом оторвалась от надоевшей работы и с облегчением поняла, что настало время совершить традиционную пробежку. На этот раз она взяла с собой плейер. Обычно Диана бегала в тишине, однако сегодня ей хотелось шума, энергии, даже агрессии. Необходимо отвлечься от грустных мыслей.

Еще один день – словно черно-белая фотография. Серые тучи. Стальные барашки волн, выцветшая земля, сероватые стволы деревьев. Неужели и в этом краю бывает весна, не говоря уж о красочном лете? По дороге проехала машина. Диана видела ее, но шум мотора терялся за грохочущей в наушниках музыкой.

Она свернула к пещере Карсона, и над головой сомкнулись плотные кроны деревьев. Обычно бег приносил ей облегчение. Сегодня этого не произошло. Диана хотела побыть одна, но ей было в этом отказано. Опять кто-то искал ее. Именно поэтому они с Уорнером и расстались. Он не мог понять, что иногда ей нужно одиночество. В итоге выбор оказался прост: любовь или работа. Ответ звучал еще проще: конечно же, работа.

Сначала писательнице казалось, что с Уорнером все сложится иначе. Он сам много работал, и Диана думала, что он поймет ее одержимость. В итоге все вышло как всегда. Ему, видите ли, требуется больше внимания и заботы – как и всем, кто был до него.

Диана не умела строить длительные отношения. Сначала все шло довольно хорошо, а потом внезапным осознанием приходило: нет, не он. Не он.

С каждым поклонником происходил свой переломный момент. Дон Бишоп, кардиолог, к примеру, после романтического ужина зашел к Диане домой.

– Думаешь, у тебя книг много? – издевательски спросил он, осмотрев библиотеку подруги.

С Филом Бруксом она рассталась из-за сообщения на автоответчике.

– Это я, – сказал он и повесил трубку.

В голосе Фила звучало столько самодовольства, что Диана не колебалась ни секунды и порвала с ним в тот же вечер.

С Уорнером все было кончено, когда он осмелился сделать ей замечание. Они ужинали в тот вечер, а потом, уже вернувшись домой, поругались – в первый и последний раз.

Женщина оказалась на тропинке у самой воды. Не успела она как следует рассмотреть море, как ее сбил с ног удар в спину. Воздух со свистом вырвался из легких. Диана вскрикнула. Страха не было, было только недоумение. Кто? Зачем? В падении она хотела выставить перед собой руки, но не успела.

Где-то над ухом слышалось хриплое дыхание.

Диана попыталась приподняться на локте, но на нее навалились всем телом, прижали к земле. Ребра звонко хрустнули. Писательница закричала… Крик получился слабым и коротким. Шею сдавило. Диана застонала. В голове билась одна-единственная мысль: жить, жить! Легкие со свистом втягивали воздух, которого с каждым отчаянным вдохом становилось все меньше. Удавка врезалась в кожу и затянулась.

Убийца перевернул жертву на спину, и женщина увидела его лицо. Даже несмотря на бороду, она узнала его.

Ты? Почему ты?

Она и впрямь хотела бы это знать.

Удавка немного ослабла и тут же затянулась с новой силой. Мир взорвался всеми цветами радуги. Диана вспомнила Далию Шуйлер. «Так вот как это было», – подумала она и погрузилась во тьму.

Он смотрел на распростертое тело, отдыхая от недавней борьбы. Впервые за многие дни его сердце наполнилось радостью.

Из всего написанного люблю я лишь то, что написано кровью.

Слова великого немецкого философа расцветились в воображении мужчины праздничным багрянцем.

Постояв возле жертвы несколько минут, он кинул взгляд на часы. Минутная стрелка подползла к отметке «два», часовая застыла возле цифры шесть. Десять минут седьмого. Неужели все произошло так быстро? Может быть, часы остановились?

На запястье погибшей поблескивал золотой браслет – тоже часы. Убийца наклонился и повернул руку. «Картье». Дорогая вещица, особенно по сравнению с его собственной штампованной поделкой. Тем не менее, часы Дианы показывали то же самое время.

Какая разница, сколько стоит вещь? Время уравнивает всех. Справедливо лишь время.

Жизнь – подлая штука, так его учили с самых пеленок. И все же он всегда был человеком действия. Пусть прошлое изменить нельзя, зато можно отомстить обидчикам. Люди по природе своей слабы. Они предпочитают ныть, а не исправлять ошибки. Они ищут не возможности, а отговорки. Многие ли из них способны на то, что он только что совершил?

Взгляд снова упал на неподвижное тело. Надо поторапливаться. Осталось еще спрятать труп и успеть на ночной паром. Он пришел на остров под покровом темноты. Так же и уйдет.

Формула моего счастья: да, нет, прямая линия, цель…

Знакомые слова эхом звучали в голове, напоминая, тревожа. Надо скорее возвращаться в Меррит.

Вторник, 11 апреля

Келли сидела на краешке кровати и снимала катышки с шерстяного свитера. В этом размеренном занятии она нашла успокоение. Правый рукав уже очистила и теперь занялась левым. Закончив, Келли отложила свитер и посмотрела на часы. Двадцать минут прошло. Надо сделать что-нибудь еще. Убить время. Прожить день.

Уже неделю Келли существовала так – в постоянных заботах, в незаполнимой пустоте. Мир с каждым днем становился все нереальнее. Настоящая жизнь была лишь ночью, во сне. Кошмар вернулся. Кошмар приходил каждую ночь. Стивен Гейдж на парковке… Пламя желания, ужас смерти – все это снилось Келли вновь и вновь. Кошмар изменялся, жил по своим собственным законам. Иногда у Гейджа было лицо Лестера Крейна, а однажды ночью на парковке поджидал Рик. Это ее и сломало. Такого предательства Келли не ждала. Проснувшись, бросилась в туалет, рухнула на колени у унитаза, и ее стошнило.

Что сделала с ней эта неделя… Келли часами просиживала в Интернете, пытаясь найти информацию о Лестере Крейне. Ничего нового, а значит, и вовсе ничего. Она пыталась успокоить себя. Эксперты считают, что маньяк вроде Крейна ни за что бы не перестал убивать; следовательно, он мертв.

Если бы можно было с кем-нибудь посоветоваться… Родители? Они далеко, в Индиане, и за последнее время сильно сдали. Нет, родителей впутывать нельзя, им и так многое пришлось пережить из-за своей непутевой дочери. Да и чем они помогут? Только зря будут страдать. Келли ощутила острый приступ раскаяния. Как же она виновата перед ними!

Сара, старшая сестра? Она всегда с пониманием относилась к проблемам младшей. Нет, сейчас у Сары своих забот хватает. Муж потерял почти все состояние во время кризиса девяностых, и ей пришлось выходить на работу, а у нее двое маленьких детей, один из них к тому же умственно отсталый.

Может, позвонить бывшему мужу? По крайней мере, Кевин Тэйер знает всю правду. Не придется вдаваться в долгие объяснения. Кевин… Круглое красное лицо, запах бактерицидного мыла… Странно, идея позвонить ему не казалась такой уж плохой. Бывшие супруги не общались много лет. Развод больно ударил по Кевину. Он так и не простил Келли того предательства. С другой стороны, Тэйер должен был понимать, что их брак недолговечен. Сейчас у него новая семья, новая жизнь. Маленький сын, скоро родится еще один ребенок. Вторая жена Кевина не работает, сидит дома.

Стоило бы позвонить Тэйеру по еще одной причине. Анна соскучилась по отцу, ничего не поделаешь. Надо налаживать разорванные отношения. Как же она была слепа! Не заметить, что происходит с собственной дочерью! Малышка так переживает… Она мать! Она должна была заподозрить, расспросить, понять…

Номер телефона Кевина хранился в нижнем ящике стола – вместе со свидетельством о разводе. Келли открыла ящик и пробежала пальцами по корешкам разноцветных папок. Так, вот и она!

Блокнот, в котором был записан телефон бывшего мужа, пожелтел, цифры стерлись. Сколько же лет прошло? А вдруг Кевин переехал – что тогда? Келли задумчиво рассматривала номер.

Как просто – поднять трубку, набрать цифры, дождаться ответа… А что, если Анна нечаянно услышит? Еще и Рик сегодня прилетает. Надо успеть принять душ и переодеться.

Из комнаты девочки не доносилось ни звука. Чем она там занимается?

Келли нерешительно пожала плечами и вышла в коридор. Подойдя к комнате дочери, постучалась. Давешняя вывеска исчезла – так же неожиданно, как и появилась.

Изнутри послышался шорох.

– Входи! – крикнула Анна.

Келли толкнула дверь и привычно бросила взгляд на кровать. Но нет, девочка сидела за компьютером. Одежда, прежде сваленная на монитор, громоздилась теперь на стуле. Анна лихорадочно дергала старенькую мышку.

Женщина встала у дочери за спиной.

– Подожди, мам…

На экране светился квадрат, заполненный разноцветными коробочками. Щелчок мыши – коробочка исчезла. Щелк! Исчезла еще одна, последняя.

Из динамиков полилась бравурная музыка.

– Все! – радостно сообщила Анна.

– Что это? – поинтересовалась Келли.

– Игрушка. Генри показал.

– В Интернете?

– Нет, он мне диск дал.

Келли с облегчением вздохнула, хотя радости своей ничем не выдала. Конечно, доступ дочери к Интернету она ограничила. Анна могла заходить только на детские сайты, и все же Келли волновалась. Мало ли кто залез в детский чат… Разумеется, девочка знала, чего ни в коем случае нельзя делать. Никогда не называй своего настоящего имени. Никогда не говори, где ты живешь. Если кто-то пишет, что хотел бы с тобой встретиться, сразу же зови меня. Будь на то ее воля, Келли запретила бы дочери пользоваться Интернетом. Но ведь у всех окрестных детишек есть Сеть, что тут скажешь?

– Уроки сделала?

– Ну, мама!

– Что – мама?

– Сделала! Хочешь проверить? – Анна угрожающе выдвинула подбородок.

– Нет, – улыбнулась Келли. – Я тебе верю.

– А вот и не веришь! – возмутилась девочка. – Верила бы – не спрашивала! Можно подумать, тебе постоянно надо меня контролировать. Все выходные не отходишь!

Она права. Келли и впрямь старалась быть поближе к дочери. Внутренний голос подсказывал ей, что это не совсем нормально.

– Неправда, – возразила Келли. – В воскресенье ты полдня просидела у Крейтонов.

– Да, а ты туда приходила, причем два раза.

– Мне надо было поговорить с матерью Генри.

– Зачем? Она же тебе не нравится.

Келли пораженно уставилась на дочь. Как Анна умудрилась разгадать ее чувства? Не то чтобы Мими Крейтон ей не нравилась, просто они были слишком разными. Миссис Крейтон в свое время окончила Гарвард и теперь управляла семьей, как гигантской корпорацией. В этом странном бизнесе акции заменяли дети – тоже выгодные вложения.

– Сегодня придет Рик, – сказала Келли, чтобы сменить тему.

– Я думала, он уехал, – рассеянно заметила Анна.

– Да, уехал, но уже вернулся. Девочка промолчала.

Келли хотелось обнять дочь. «Я понимаю! – хотелось ей крикнуть. – Я все понимаю, клянусь! Просто я хочу, чтобы ты была счастлива, малышка моя!»

Слова застряли в горле. Она протянула руку и погладила Анну по голове. «Я все для тебя сделаю».

Девочка медленно отодвинулась.

Келли вернулась в спальню, раскрыла записную книжку и набрала забывшийся уже номер. Может быть, Кевина нет дома. Придется оставить сообщение. Если его нет дома, всё станет ясно. Все станет на свои места– если его нет дома…

– Алло? – В трубке зазвучал высокий женский голос. Вторая миссис Тэйер…

– Донна? Привет, это Келли. Небольшая пауза.

– Келли? А Кевина нет дома. – В голосе сквозило неприкрытое напряжение. – Он по делам уехал.

Там, далеко, бормотал телевизор, слышались ребячьи крики.

– Это срочно? – уточнила Донна.

– Да нет, просто хотела поговорить с ним насчет… Не важно, попроси его позвонить мне, только не домой. Запиши мобильный.

– Сейчас. Кевин будет звонить сегодня, так что я передам. Извини, что не могу дать его номер. Они все время переезжают, – сокрушалась Донна.

– Все нормально, – успокоила ее Келли.

– Он точно скоро позвонит… Я все передам!

Келли поблагодарила собеседницу и повесила трубку.

Уже потом она сообразила, что стоило выяснить мобильный номер Кевина. Перезванивать не стала. Даже если у него и есть мобильник, звонить бывшему мужу она не будет. Зачем лишний раз ставить его в неловкое положение? Пусть сам звонит.

Анна подождала, пока за матерью закроется дверь, повернулась к компьютеру и звонко щелкнула мышкой, входя в Интернет. Волшебник 93был в Сети. Девочка выбрала кнопку приватного сообщения.

Бабочка 146: Иногда я ненавижу свою мать.

Слова вспыхнули на экране. Анна смущенно уставилась на них. Да нет! Неправда! Она вовсе не ненавидела маму. Глупости все это! На экране поползли новые строки – ответ.

Волшебник 93: Я же сказал, ты не обязана там оставаться. Мать не сможет запретить тебе уйти.

Анна задумчиво пожевала прядь волос. А чего она, собственно, хочет? Анна оглядела уютную комнату: синее покрывало, мягкие игрушки, любимые книги, разноцветные занавески. Милая, родная комната… Но мама! Мама иногда приводила ее в бешенство. Если сбежать из дому, мама перепугается и, возможно, изменит отношение к дочери. Не обязательно ведь убегать надолго, правда?

Бабочка 146: Куда же мы пойдем?

Волшебник 93: Куда захотим…

Звонок… Келли слетела вниз по лестнице, отодвинула тугую щеколду и распахнула дверь. На пороге стоял Рик. Его лицо в тусклом свете фонаря казалось восковым. Он не улыбался, смотрел просто и в то же время торжественно. На нем были темно-зеленые брюки, джемпер и кожаная куртка. Сколько же раз за время их знакомства он надевал эту куртку? Келли помнила совершенно отчетливо: они пошли в кино, там было холодно, и тогда Рик снял куртку и набросил ее ей на плечи.

Он вернулся, он правда вернулся!

Это не сон. Она шагнула вперед, прижимаясь к любимому. Тот наклонился и поцеловал ее. Они долго стояли обнявшись и целовались. Келли обхватила Рика за шею, он нежно поглаживал ее шелковистые волосы.

– Как твой отец? – прошептала она.

– Лучше.

Келли захлопнула дверь, и Рик тут же сгреб любимую в объятия, развернул ее лицом к себе и заглянул в глаза.

Анна, наверное, уже спит… Они проскользнули в комнату Келли и, обнявшись, упали на кровать. Женщина закрыла глаза: в сознании проплывали несвязные образы. Куртка Рика, глаза Стивена… С годовщиной…

Мужчина снял с Келли блузку, обнажая грудь, и поцеловал коричневатый сосок. Тела их сплелись в единое целое. Внутри себя Келли ощущала стремительно нарастающую пустоту. Она взяла Рика за руку и провела его ладонью по бедру.

Почему так долго? Чего он ждет?

Он нужен ей – сразу, безраздельно, сейчас!

– Ну же, – прошептала Келли. – Ну же, давай! Послышался шелест: Рик вскрыл пакетик с презервативом.

Через несколько томительных секунд он снова опустился сверху. Келли прижалась к нему – близко, еще ближе. Ритм все нарастал. Келли перекатила мужчину на спину и очутилась сверху – словно настоящая амазонка. Быстрее, быстрее… Ночь взорвалась ослепительной вспышкой. Где-то рядом и одновременно невероятно далеко застонал Рик.

Да, да, да!

Потом она лежала у него на плече, прислушиваясь к чуткой тишине. Как хорошо. Как надежно… Надежно… Раньше она не понимала значения этого слова.

Когда они с Риком только начали встречаться, Келли жила в постоянном страхе. В страхе, что он уйдет, и в страхе, что останется. Она не желала терять независимость, за которую так дорого заплатила. Новый страх пришел, когда она привязалась к Рику. Вдруг он увидит, как она в нем нуждается, и – уйдет?

Келли напоминала себе трехлетнего ребенка, который хочет совершенно противоположных вещей. Однажды Анна – она была тогда совсем маленькой – постелила одеяльце на лестнице и целый день просидела на ступеньках. Ей хотелось быть одновременно с матерью, внизу, и с любимыми игрушками – наверху.

С Кевином все вышло по-другому. Спокойно, даже равнодушно. Познакомились они на воскресном пикнике. Кевин был мил, серьезен и невыносимо скучен. Очень много рассказывал о своих племянниках. Да, детей он любил, и холодность Келли его удивляла.

Свадьба была скромной, из гостей – только родители. Келли несла белоснежный букет из самых разных цветов, главное – без роз. Молодые купили домик в пригороде Индианаполиса. Келли жила по инерции: смотрела телевизор, болтала по телефону, играла с маленькой дочерью. За все два года, что она провела там, она ни с кем не подружилась. Казалось, Келли знала, что рано или поздно уедет навсегда, и не хотела связывать себя дружбой. Впрочем, несчастной ее назвать было сложно. Теперь-то Келли понимала: счастье – понятие относительное.

Когда Анне исполнилось два, ее мать взглянула на себя глазами собственного ребенка и ужаснулась. Она привыкла во всем полагаться на Кевина, растеряла жизненные цели и ориентиры. Какой же пример она подает растущей дочери? С каждым днем ей становилось все яснее, что замужество было чудовищной ошибкой.

Рик что-то невнятно пробормотал, возвращая женщину к действительности. Келли прижалась к нему, тихонько вложила ладонь в руку возлюбленного. Взгляд невольно упал на исполосованные запястья. Белые ниточки шрамов прочно связывали ее с прошлым…

Она подняла глаза. Рик проснулся, пристально смотрел на нее и молчал. Келли хотела отвернуться, но заставила себя не отводить взгляда. Еще одна маленькая победа.

– Думаю, нам стоит пожениться.

Слова прозвучали неожиданно и тихо, в первую минуту она даже решила, что ослышалась.

– Ты выйдешь за меня замуж?

Сердце стучало мерно и неутомимо. Келли глубоко вздохнула, чуть отвернувшись. Она не знала, как назвать охватившее ее чувство.

– Келли? – Рик потряс ее за плечо. – Кел? Милая, что с тобой?

– Я…

Женщина втиснула лицо в прохладные простыни. Щеки ее пылали.

– Что с тобой? – повторил Рик.

Келли не отвечала. Что она могла сказать? Затем повернулась к Рику, медленно и неохотно, словно превозмогая себя.

– Дело в Анне…

– Мы справимся, – заверил он.

– Я…

– Я люблю тебя, Келли.

На глаза набежали слезы. Если бы все было так просто…

– Откуда ты знаешь? – выдавила она наконец.

– Откуда? Откуда знаю? Что? – недоумевал Рик. Он приподнялся на локте, пытаясь заглянуть ей в глаза.

– Откуда ты знаешь… что… что любишь меня? – пробормотала она. – Как-то один человек уже говорил мне эти слова, и я ему поверила. Он много всего говорил, и я верила ему – во всем. Но он лгал! Лгал постоянно! Если я сейчас поверю тебе… что изменится? Возможно, я просто не понимаю, что такое любовь. Что такое любовь – между мужчиной и женщиной? Когда я задумываюсь над этим, то начинаю сходить с ума. Я даже…

– Келли, я не такой, как твой бывший муж, поверь мне! Женщина удивленно повернулась к Рику. Слезы медленно высыхали на щеках.

– Я не такой, как Кевин. Я не брошу тебя.

– Я…

Наверное, он почувствовал смятение в ее голосе.

– Ты ведь о Кевине говоришь? – уточнил он.

– Нет, – призналась Келли, – о другом. О том, который был до Кевина.

Как же мало он знает о ее жизни. Интересно, а сам Рик сознает это? Чувствует ли он пропасть прошлого, зияющую между ними? Сможет ли собрать воедино кусочки головоломки? А впрочем… Даже если Келли сама расскажет любимому правду, поверит ли он?

– Знаешь, – доверительно сказала она, – я иногда думаю… Откуда мы знаем, что за человек рядом? Да ниоткуда. Все это – обман.

В груди набухал горький пузырь. Он рос, рос… пока наконец не излился новыми слезами. Тело женщины сотрясли рыдания. На этот раз она не отворачивалась. Пусть смотрит. Пусть видит.

– Я тоже тебя люблю, – прошептала Келли.

Слова вырвались из самого сердца, оставляя кровоточащий след. Но боль пришла не страданием, а облегчением. Боль пришла рождением чего-то нового.

Рик прижал Келли к груди. Он гладил ее волосы, шептал нежные, ничего не значащие слова. Так успокаивают ребенка. Или любимую. Он не выказывал нетерпения или раздражения. Он принимал Келли такой, какой она была. Он даже почти понимал ее. Почти… И Келли почти верила Рику. Почти…

Почти верила. Верила… Верила. Почти…

Почти, но не совсем.

Через минуту, а может, через час слезы иссякли. Рик и Келли, словно рыбины, выброшенные штормом на берег, лежали неподвижно, прислушиваясь к дыханию друг друга. Келли откинула руку и смотрела на белесые шрамы. Ты наша, казалось, шептали они, никуда ты от нас не денешься.

Среда – суббота, 12–15 апреля.

Келли сидела на кухне и пила кофе. Голову туманили воспоминания о минувшей ночи. Солнце било сквозь оконные стекла, согревая остывшую комнату. Она сидела тут уже часа два – и никак не могла сосредоточиться.

Зазвонил мобильный телефон. Келли нашарила его и взглянула на экранчик. Кевин… Она зябко передернула плечами.

Бывший муж даже не поздоровался.

– Что случилось? – сразу же спросил он. Голос его ничуть не изменился – и все же стал голосом незнакомца. Он принадлежал тому, кого Келли не знала. Раньше ей казалось, что она сможет сказать Кевину о записке. Нет, это было бы ошибкой. Нет.

– Ничего.

– Ты мне звонила. Ведь не просто так?

– Нет, не просто.

Женщина чувствовала раздражение собеседника. Да, его нелегко вывести из себя, зато обиду он помнит долго.

Даже, пожалуй, слишком долго. Если бы не Анна, Келли давно бы уже кинула трубку. Но раз уж Кевин позвонил надо этим пользоваться.

– Хотела поговорить об Анне.

– А что с ней?

Кевин пытался говорить безразлично, однако в голосе все же проскользнуло беспокойство. Келли не очень-то хотелось затевать этот разговор.

– Анна по тебе скучает, – решилась она наконец. – Может, вам стоит повидаться?

В маленькой трубке повисла тишина.

– Почему именно сейчас? – горько спросил Кевин.

– Она спрашивала о тебе, совсем недавно. – Слова давались с трудом.

– Вот так новости! – усмехнулся он. – Она что, меня помнит? Разве ты об этом не позаботилась?

– Я – позаботилась?! – возмутилась Келли.

Еще минут пять бывшие супруги спорили. Кевин, как всегда, с холодной уверенностью, Келли – чрезмерно эмоционально.

– Это ведь было твое решение.

– Общее решение! – кипятилась Келли. – Ты не возражал!

– А стоило?

Ответ чуть не сорвался с острого язычка, но она все же сдержалась.

– Давай-ка поговорим о настоящем, – предложила она. – Анна хотела бы тебя видеть. Что скажешь?

– Не знаю… – отозвался наконец Кевин. – Правда, не знаю. Надо посоветоваться с женой.

– Ладно, поговори с Донной и перезвони мне на сотовый. Домой лучше не звони. Вдруг Анна трубку снимет. Или вот что: позвони мне на работу. Пиши номер.

На другом конце провода зашуршала бумага. Уже хорошо.

– Спасибо, – улыбнулась Келли.

– За что? Я ведь не сказал, что так и сделаю. А даже если и сделаю, то не ради тебя.

Снова эта горечь. Сколько времени прошло, а ничего не изменилось. Все в прошлом. Все прошло. Теперь – только ради Анны…

Разговор с Кевином оставил неприятный осадок, но на обиды не оставалось времени. Вокруг царила рабочая суета, часы летели почти незаметно. О бывшем муже она вспомнила лишь за ужином. Правильно ли она поступила? Вдруг Кевин попытается настроить Анну против матери? Тогда что? Как дальше жить? В голову приходили разные варианты, один другого хуже.

– Еще хочешь? – предложил Рик, протягивая ей кусочек пиццы.

– С удовольствием, – кивнула Келли.

Анна усердно жевала, судя по коркам на тарелке – уже третий кусок. Беспокойство понемногу улеглось. Ничего плохого не случится. К тому же Кевин вряд ли захочет видеть девочку.

Рик вернулся, Рик рядом. В его присутствии все страхи казались беспочвенными. Даже мысли о Лестере Крейне отступали. У нее нет никаких доказательств. Если бы кто-нибудь хотел всерьез напугать ее, он не стал бы подбрасывать записку. Слишком мелко.

Кто бы это ни был, он знает, где она живет. Он был здесь.

Не стоит об этом думать. Не сейчас.

В четверг Рик работал допоздна. Келли с дочерью красила яйца. В пятницу Анна пошла в гости к Крейтонам, а Рик повел Келли в ресторан.

Суббота выдалась теплой и солнечной. Весна в этом году пришла рано. Рик захватил булочки с беконом, и они отправились на пикник. Милях в десяти от города была гора: довольно пологий подъем, а потом – головокружительная панорама. Анна с Генри побежали вперед, Келли и Рик не спешили их догнать. Они медленно шли в гору – рука об руку – и молчали. Молчание многое значит. Все только и говорят, что о словесном общении. Говорят, говорят… Но слова лишь скрывают пустоту. Слова создают видимость, молчание же выражает суть.

На самой вершине горы стоял «Саммит-хаус». Раньше это был дорогой отель, потом из него сделали музей. Посетители могли зайти внутрь, подняться на балкон и любоваться окрестностями с высоты птичьего полета. Игрушечный городок, лоскутное одеяло полей, сверкающая лента реки.

Келли облокотилась на железные перила, щурясь от яркого солнца. Где-то внизу окликали друг друга Анна и Генри. Сзади неслышно подошел Рик и бережно обнял ее. Несколько минут они стояли неподвижно.

– Ты решила? – прошептал он. – Выйдешь за меня?

Мир немного поблек.

– Мне еще надо подумать, – ответила Келли.

Вечером, когда Генри ушел домой, все остальные уселись смотреть телевизор. Анна жевала сладости, пока мать не остановила ее.

– Ну почему? – возмутилась девочка. – Вот он еще больше съел, – показала она на Рика.

– Если бы его мама это увидела, она бы ему то же самое сказала.

Анна уже поднялась наверх, когда Рик собрался уходить.

– Помочь? – предложил он, указывая на многочисленные корзинки.

– Нет, спасибо, мне не привыкать.

Келли проводила его до дороги и вернулась за яйцами. Ей действительно было не привыкать прятать вкусности. Анна участвовала в пасхальных забавах с четырех лет. Сейчас ей десять, а значит, этот год станет последним.

Как же быстро летит время, ведь, кажется, только что Анна была очаровательной трехлетней малышкой! С каждым годом отношения между матерью и дочерью становились все напряженнее. Как они сложатся дальше?

В течение следующего получаса Келли раскладывала корзинки по всем уголкам сада. Особенно удачно ей удалось пристроить последний приз: маленькая корзинка примостилась в водосточной трубе.

Она уже собиралась идти домой, как со стороны дома Крейтонов донесся подозрительный шум. Она немного постояла, прислушиваясь. Тихо… Наверное, померещилось. Не стоит так волноваться.

Она вошла в дом. Дверь закрылась. А через несколько минут на втором этаже зажегся свет.

Мужчина подождал немного, потом осторожно перешел через улицу и ступил в сад.

Найти ее было просто. Лора думает, что спряталась; на самом деле никто ее не раскусил, потому что не пытался. А вот он попытался. Диана тоже думала, что находится в безопасности. Думала, ее невозможно найти. Но ведь люди болтливые. Да, сказал ее консьерж, скорее всего мисс Мейси уехала на остров Блю-Пик. Так и оказалось.

От земли пахло прелыми листьями – совсем как тогда.

«Картье». Справедливо лишь время.

Он шел по сырой земле, стараясь понять, куда она могла припрятать корзинку. Ведь видно было в бинокль: она вышла сюда с одной-единственной маленькой корзинкой, а вернулась уже без нее.

Вот! Надо же, придумала: запихнула в водосточную трубу!

Он вынул из корзинки шоколадное яйцо, развернул его и положил в рот. Шоколад таял на языке приторной сладостью. Взамен положил в корзину пластмассовое яйцо, Такие яйца разбираются на две половинки, а внутри – сюрприз. Лора умная, Лора сразу поймет.

Пристроив корзинку на место, он тихо направился к шоссе. Надо хорошенько выспаться. И проследить, чтобы Анна обязательно нашла корзинку.

Воскресенье, 16апреля.

– Анна так выросла!.. Сколько же ей?

– Десять, – рассеянно ответила Келли.

Анна и еще два десятка соседских ребятишек с гиканьем носились по саду, выискивая шоколадные яйца.

– Совсем взрослая. В этом году последний раз на Пасху веселится.

– Вроде того.

Наоми Штайнметц качнула головой, стряхивая со лба короткие седеющие пряди.

Преподавательница латыни, вышедшая на пенсию, смотрела на мир из-за круглых выпуклых стекол очков, Келли она напоминала огромное, но совсем не страшное насекомое.

Время застыло в хрустальном весеннем воздухе. На голубом небе неподвижно висели белоснежные облака. Повсюду носились радостные дети. С каждым годом их становилось все больше и больше. Родители умиленно щурились и понимающе улыбались. Некоторые даже вздыхали. Как же – сами когда-то были маленькими и точно так же носились, заглядывая под каждый куст.