Текст книги "Певчая: Ярость (ЛП)"

Автор книги: Эми Батлер Гринфилд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Прессина? Имя было странно знакомым, но я не знала, почему. А потом поняла.

– Вы – мать Мелузины?

– Да, – слово было наполнено горем, а потом острым, как нож, гневом. – Вы забрали ее у меня. Забрали, наказав меня. И я накажу вас.

– Нет, – сказала я. – Я не…

– Да! – ярость была заметной, такую я слышала в песне мамы. – Она пыталась отомстить за меня моему мужу. А вы, Певчие, наказали ее за это.

Я покачала головой. Не такую историю я слышала.

– Нет, – сказала я. – Вы меня не обманете. Вы наказали ее. Вы дали ей облик змеи, потому что она восстала против отца.

Я пригнулась, Прессина взвыла.

– Ужасная ложь! – от ее головы отлетали сине-зеленые искры. – Только человек мог так сказать и поверить этому. Мы не наказываем дочерей за то, что они защищают нас. И облик змеи для нас не проблема.

Последнее я видела. И я боялась того, что она сделает со мной или Натом, если я снова разозлю ее. Я отпрянула в пещеру и мягко сказала:

– Тогда что было на самом деле?

Прессина ответила охотно, словно радовалась шансу рассказать историю.

– Правда? Мелузина всегда умела становиться змеей. Это было в ее крови, как у всех моих дочерей. И ее отец заслуживал наказания, – ее злой голос стал выше. – Он сказал, что будет любить меня всегда, но когда увидел чешую на наших девочках, едва заметную на руках, он нас выгнал.

Я знала в истории, что Прессина бросила мужа. Но, как и говорила Прессина, ту историю написал человек. Кто знал правду?

– Я была рада, когда Мелузина заставила ее отца заплатить, – центр медузы пульсировал. – Я помогла ей. Когда это было сделано, она должна была вернуться ко мне. Но она не стала. Глупая девчонка, она раскаялась и решила остаться в вашем мире как Певчая и выйти за человека. Я пыталась прийти за ней, и она помогла Певчим изобрести способы помешать мне. Она создала Проверенную магию, проклятые камни. Но ее муж бросил ее, как я и думала, и она решила наказать его. Она создала новые чаропесни, полные страшной и сильной магии, и вложила их в гримуар.

Я не дышала. Могла Мелузина создать гримуар Скаргрейва, гримуар, что создал тенегримов, который я уничтожила?

Прессина продолжала:

– Она набросилась ими на мужа, и Певчие забрали у нее гримуар и спрятали.

Да, это был тот гримуар.

– Она боролась с ними, и они убили ее, – голос Прессины снова был воем. – Они убили мою дочь. Я попыталась отомстить, и они закрылись стеной. Они не слушали. Они хотели закрываться от меня вечно, – ее лицо теперь было зеленым, змеиные волосы сияли. Ее щупальца извивались, волны ярости и горя исходили от нее, я могла ощущать их.

А ее сияющие глаза насмехались надо мной. Она хотела сочувствия? Жалости? Я бы сказала что угодно, лишь бы успокоить ее.

– П-простите.

– Простите! – ее голова стала вдвое больше, запах горя пропал, осталась только ярость. – О, ты будешь извиняться, Певчая. Просить прощения и жалеть, что не умерла до нашей встречи. Мы сломали твою стену, мы забираем свою силу. Вскоре мы будем сильнее прежнего из-за тебя.

– Из-за меня?

– Да, тебя. Ты и твоя мать – вы совершили ошибки, что помогли нашей мести.

Меня терзала боль.

– Какие? Что я сделала?

– Ты не знаешь? – Прессина рассмеялась. – Вот это да! Твое неведение тебе и помешало, и ты дашь нам больше до смерти. Сомневаешься?

Щупальце указало на мою маму.

– Посмотри на нее!

Мама не оборачивалась, я видела только ее спину. Но ее пение не прекращалось.

– Такой будет и твоя судьба, – сказала Прессина. – Но у меня есть милосердие, – щупальце указало на Ната, он все еще был без сознания посреди толпы. – Отдай камень, и сможешь спасти его.

Я потянулась за кулоном, скрытым под платьем. Камень был почти частью меня, но я бы тут же отдала его, если бы это спасло жизнь Нату.

Ее гнев угасал, она смотрела на меня со странным выражением лица.

– Просто сними камень и просунь через решетку, – уговаривала она. – Только и всего.

– И вы вернете его наверх?

– Да.

– Невредимым?

– Если хочешь.

– И остановите потоп?

– НЕТ, – ее гнев вернулся. – Люди не были добры к нам. Они тоже должны заплатить. Вода поднимается и затопит их всех. Ты затопишь их.

– Я так не сделаю.

– О, сделаешь. Твоя мать хорошо поет, но у нее уже нет сил. Мне нужна новая кровь. Новый голос. Это будешь ты. Снимай камень. СЕЙЧАС.

Безделушка, талисман, таким я считала камень после того, как он треснул. Но если Прессина так его хотела, то он мог быть чем-то большим. Она не забрала его силой, значит, не могла. Даже треснувший, он мог меня защищать.

Я впервые вытащила красный камень здесь и застыла от шока. Трещины пропали, в нем было сияние, подобное огню. Маленькая искра, не сравнимая с огнем, что был раньше, но она там была.

Мой камень вернул себе хотя бы часть прежней силы.

Я смотрела на него и вспоминала слова Пенебригга:

«Певчие пересекали стену, чтобы восстановить силы… хотя говорили, что нельзя снимать камень, иначе могло случиться что-то ужасное».

Я обхватила камень.

– Это мой камень, – сказала я. – И я не отдам его.

Снова запах гнева. Щупальца Прессины зашипели и потянулись к Нату.

– Тогда мы убьем его.

Ната? Я чуть не отдала камень. Но, хоть рука тянулась к цепочке, я остановила себя. Без камня у меня не будет защиты. И как я могла верить, что Прессина выполнит условия? А если она все равно убьет Ната? Я могла надеяться лишь, что она отошлет его на Землю, чтобы он утонул со всеми людьми.

Из-за мамы.

Из-за меня.

Но я тоже могла угрожать.

– Если убьете его или раните, я не буду вам помогать.

Синяя молния вспыхнула на кончиках волос Прессины. Я отпрянула в пещеру, но она не ударила Ната.

Моя угроза работала.

– Сними камень, – прошипела Прессина.

Я сказала уже увереннее:

– Нет, пока его не освободят, – и тогда тоже не сниму.

Но моя уверенность была неуместна. Прессина широко улыбнулась.

– О, ты отдашь его мне раньше, Певчая. Поверь, ты будешь жалеть, что не сделала этого раньше.

Она взмахнула щупальцами и отодвинулась от меня. Другие существа двигались за ней, унося Ната. Они пропали в темной дыре, оставив меня одну в пещере, бесконечная песня мамы тускло звенела в ушах.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ:

ПОЛЕТ

У меня был камень, а у Прессины – Нат. Куда они забрали его? Что делали с ним? Было невыносимо представлять, но я не могла остановиться. Я видела, что Прессина способна почти на все. Она могла пытать его, захватить, как сделала с моей мамой или совершать такие ужасы, которые даже мне в голову не приходили. И я могла это остановить, если отдам камень. Так сказала Прессина.

Верно ли было отказать ей?

Меня терзали вина и страх, я могла думать только о Нате. Но я взяла себя в руки. Чувствами Ната не освободишь, они не спасут людей от потопа. Пора думать и что-то делать.

А если снять камень на миг и посмотреть, услышу ли я Дикую магию? Может, так я смогу одолеть Прессину.

Рука потянулась к камню и опустилась. Даже в своем мире Дикая магия не хотела вредить Прессине. Предупреждение Пенебригга звучало в голове. Если сниму камень, могут начаться ужасы.

Я спрятала камень под платье и пыталась вспомнить Проверенную магию, которой меня учила крестная, единственную магию, которую Певчая может применять, пока на ней неповрежденный камень. Ее предсказание, что из-за Дикой магии я забуду техники Проверенной, сбылось. Или так, или Проверенная магия здесь не работала, потому что у меня не удавались даже простые чаропесни.

Я не дала себе долго расстраиваться и принялась проверять трещины в пещере, пытаясь найти путь отсюда. Прессина и ее вид могли плавать в этом эфире, но я не могла, как и не могла даже на носочках достать до потолка. Все остальное я быстро осмотрела. В дальней части пещеры, где было слишком темно, я ощупала стены пальцами, боясь, что что-нибудь укусит меня за руку. Но этого не случилось, а потом меня охватило отчаяние. Стены были целыми.

Сбежать можно было только через решетку. Хотя она жгла мои руки, она не оставляла следов, и можно было убрать ее. Я пыталась обернуть руки мокрой тканью, но это не помогло. Я отцепила прочный корсет и ударила им по решетке. Результат? Сломанный корсет, а решетка не пострадала.

Я ходила по пещере, пытаясь придумать что-нибудь еще. Без Дикой магии я ощущала себя бессильной.

Но камень. Он был ценен, в нем была какая-то сила. Но я не знала, что он мог.

Я заперла у решетки и посмотрела в брешь на маму, ее было видно отсюда. Как давно она была здесь? Когда сдалась Прессине?

Когда сдамся я?

Никогда. Никогда. Никогда. Я шагала в такт упрямому слову, двигаясь, чтобы не впадать в отчаяние.

† † †

Минуты превращались в часы, но странные зеленый свет не менялся, как и песня мамы. Наконец, я остановилась перед решеткой и посмотрела на маму. Мне все еще было странно видеть ее. Я почти половину жизни верила, что она мертва, но она была здесь, живая.

И хотя я знала, что это бесполезно, я не сдержалась.

– Мама! – позвала я.

Я кричала ее имя, пела его, но она не оборачивалась, ее песня не прерывалась.

А потом пришел кое-кто другой.

Сначала я увидела сияние, странный яркий свет на стенах. А потом уловила запах, и я напряглась. Появилась Прессина, полупрозрачная, большая, змеиные волосы шевелились на большой голове. От ее крика содрогался эфир:

– Что ты с ним сделала, Певчая?

О чем она? Им мог быть только Нат. Он как-то сбежал?

Я подавила волнение и заставила себя звучать сонно и глупо:

– С кем? О чем вы?

– Где он?

– Кто? – я зевнула и добавила. – Вы меня разбудили.

Огромная голова поджала губы. Прессина пыталась взять себя в руки.

– Мы ищем его. Ты звала его Нат. Он не с тобой?

Он сбежал!

– Со мной никого нет, – сказала я. – Как бы он прошел через решетку?

Это помогло. Она приблизилась к решетке, замерла неподалеку и огляделась. В центре ее что-то вспыхивало, озаряя пещеру. Она могла увидеть, что я была здесь одна.

Она уплыла, завывая по пути. Другие мелькали мимо моей пещеры, странные крики эхом разносились по пещере. Как стая гончих. Адских гончих Дикой охоты.

Разорвут ли они Ната, когда найдут? Нет. Пока они могли давить им на меня.

Я надеялась, что была права.

Шли часы, неземные крики все раздавались. Я прислонилась к стенам, пещеры, пытаясь не спать.

Я не должна спать.

Но против своей воли я провалилась в беспокойный сон.

† † †

Сначала я подумала, что шепот мне снится.

– Люси…

«Нат», – сонно подумала я.

– Люси, ты меня слышишь?

Я моргнула. Я не спала. Голос был настоящим, и он доносился из дальней части пещеры. Я вскочила на ноги.

– Нат?

Высоко из теней донесся ответ:

– Тише. Не шуми, любимая. Никто не должен знать, что я здесь.

Любимая. Это мне снится? Я прошла в ту часть пещеры, но не видела Ната.

– Я наверху, – прошептал он. – Здесь дыра.

В потолке? Только там я не проверила, потому что не дотянулась. Даже сейчас я не видела ее в тенях. Но Нат заговорил снова, и голос звучал надо мной.

– Я не смогу пролезть, но могу тебя поднять. Моя левая рука побаливает, но выдержит.

– Что они с тобой делали? – спросила я.

– Не о чем переживать, – Нат никогда не любил привлекать внимание к своим ранам.

– Как ты выбрался? – спросила я.

– Как только я смог идти, пара стражей меня отпустила. Они ненавидят Прессину, и не они одни. Похоже, мы оказались посреди гражданской войны. Береги голову, я попробую дотянуться до тебя.

В темноте я не видела его руки, но коснулась длинных пальцев, сильных и в мозолях.

– Вот так, – он обхватил мои запястья. – Пригнись.

Через миг я полетела к потолку. Удар, и я выбралась по пояс, но бедра задели камень. Я подавила вскрик. Еще рывок Ната, я извернулась и пролезла в каменистую темноту.

– Почти, – ладони Ната соскользнули с моих запястий на пальцы. Он потащил меня за угол в пещеру, где блики отдаленного зеленого света позволили нам разглядеть друг друга. На его челюсти был синяк, рукав был разорван, но Нат был целым, в его взгляде на меня были радость и жар. Я сглотнула. Ситуация была ужасной, но рядом с ним было хорошо, ощущать его тепло, видеть этот его взгляд.

– Нат?

Он прижал палец к моим губам. Я таяла.

– Нужно спешить, – тихо сказал он. – Стражи обещали отвести нас в укрытие, но времени мало.

– Где они?

– Близко, но пути здесь – лабиринт. Хотя я его пока помню.

Я в это верила. У него был дар ориентироваться в лабиринте. И это пригодилось. Даже в тусклом свете я видела с десяток проемов, ведущих неизвестно куда.

Но я мешкала.

– Стражам точно можно доверять?

– А у нас есть выбор?

Он был прав. Нужно было попробовать. Я пошла за ним в один из черных проемов.

Через пару шагов он замер.

– Я забыл.

– Что?

– Камень… Прессина может тебя с ним выследить.

– Выследить?

– Да. Стражи так сказали. Они сказали, что его нужно сразу снять, чтобы она тебя не нашла.

Я посмотрела на него. Почти весь он был в тени, но глаза поймали блеск из пещеры. И свет показал подлое удовлетворение. Это были глаза Ната, но выражение Мелисанды…

Я побежала.

Ругаясь, она бросилась за мной.

– Отдай камень! – ее голос теперь был похож на ее – выше, старше и полный яда.

Задыхаясь, я бросилась в дыру, где было мерцание света. Хороший признак или плохой? Я не знала, но зато бежала не во тьме. Я бежала как можно быстрее. Сзади раздавались крики. Мелисанда звала на помощь? Я могла лишь надеяться, что она врала, что Прессина может отследить меня камнем, как врала и насчет всего остального.

Не шуми, любимая…

Какая же я глупая. Но времени думать об этом не было. Дыра стала туннелем, сзади слышались шаги.

Беги.

Через несколько ярдов коридор разделялся. Я побежала вправо, потому что там было шире.

Двадцать ярдов спустя я попала в широкую сияющую пещеру. Сотни столбов поднимались, как большие оплавленные свечи, но стены были гладкими. Я не видела выхода. Я не могла вернуться, меня догоняла Мелисанда.

Я скрылась за одним из столбов. Вскоре Мелисанда вбежала в зал.

Она остановилась.

– Я знаю, что ты здесь, Певчая, – ее голос отдавался странным эхом. – Я видела. Ты не выстоишь. Я позвала на помощь, и Матери скоро придут. Даже если они задержатся, не важно. Я с тобой справлюсь.

Я выглянула из укрытия. Она ходила у столбов у входа. И в ней все еще было что-то от Ната, хотя все больше становилась с собой. Я беззвучно спряталась.

– Я верно служила Матерям, – продолжала Мелисанда, – и Прессина наградила меня. У меня есть сила. И все из-за твоей глупости.

Я стиснула зубы. О чем она?

– Да, глупости, – повторила она, смакуя слово. – И твоей матери. Прессина все рассказала мне. Это Дикая магия твоей матери привела ее сюда. Когда твоя мать спела, защищаясь от тенегримов, она пробудила что-то древнее и сильное в водах неподалеку, что-то, любящее Других, любящее вас, то, что помнило время, когда вы все были одним. И песня воды, что спела твоя мать, была одной из древних, песней безопасности, которую Певчие использовали, проходя стену между мирами.

Так она оказалась здесь.

– Песня пробила трещину, которой хватило, чтобы пропустить ее, – продолжила Мелисанда. – Но туда могли пройти только Певчие, никто не мог выйти. Матери были заперты. Они взяли твою мать в плен, конечно, но не отпустили ее. Пока у нее был камень, они не могли заставить ее петь. И все замерло, пока не появилась ты и твоя любовь к Дикой магии. Понемногу твои песни расширяли трещину, которую сделала она. Матери все еще не могли выбраться, но брешь стала достаточно большой, чтобы я могла присоединиться к ним на другой стороне.

Я была глупой, точно. Я не знала, что совершаю такую ошибку.

Голос Мелисанды стал ниже, на миг напомнив Ната:

– Я уже говорила тебе. У меня своя магия, она была еще до Певчих. Как весь мой вид, я ходила к воде каждый месяц и предлагала себя Матерям. Веками мешала ваша стена, но в прошлом месяце я прошла, – голос был полон гордости. – Прессина поприветствовала меня. Ей нужна была моя помощь. Мы заключили сделку, она начала учить меня магии, и я, как мастер иллюзии, забрала камень твоей матери.

Она приблизилась. Боясь шевелиться, я задержала дыхание.

– Думаешь, как я сделала это, Певчая? – она рассмеялась. – Став тобой. Матери не могли сделать этого, ведь было что-то не так, когда они пытались выглядеть как люди, даже в этом королевстве. Но я смогла выглядеть и звучать как ты.

Как и смогла быть похожей на Ната.

– Я пошла к твоей матери и сказала, что по ошибке попала сюда с песней, – сказала Мелисанда. – Я плакала, потому что не могла защититься от Прессины, она дала мне свой камень. Повесила мне на шею своими руками. Лишь бы защитить дочь! И мы с Прессиной получили ее.

Мне было не по себе. Так они сломили мою маму. Ее любовь ко мне предала ее. Любовь, что поддерживала ее столько лет.

Осталась ли любовь внутри нее? Где-то, куда не добралась Прессина? Или Прессина с Мелисандой забрали и это?

– Без камня Прессина захватила твою мать, – Мелисанда торжествовала. – С того момента она была голосом Прессины, которым мы убирали работу Певчих. Но это не все. Как только стена между мирами станет такой, как раньше, Прессина заставит твою мать сделать в ней больше дыр, чтобы Матери могли проходить через нее. Под видом русалок и морских монстров они начали нападать на твой мир. И Прессина научила твою мать песням, от которых поднимается вода, появляется огромная волна, которую она обрушила на землю. Но эти песни дорого стоят, конечно. Знаешь, какая цена, Певчая? – голос Мелисанды стал выше, дразня меня. – Те, кто поет их, тратят себя. Твоя мать погибает. Ее не хватит, чтобы затопить весь мир и обеспечить нам победу. Потому мы пошли за тобой. Матери должны оставаться в воде, на суше их сила иссякнет, так что Прессина послала меня заманить тебя сюда. Достать тебя оказалось сложнее, чем мы ожидали, но нам это удалось.

О, нет уж.

Я подвинулась, чтобы увидеть, не оставила ли она вход без присмотра. Но под ногами хрустнули камешки у основания столба.

Мелисанда уловила этот тихий звук.

– Ах, вот ты где, – ее шаги быстро направились ко мне.

У меня не было магии бороться с ней. У меня была только хитрость. Уже можно было шуметь, и я схватила пригоршню камешков и песка. Я ждала до последней секунды, а потом бросила их в лицо Мелисанды и побежала к входу.

Я попала ей в глаза, потому что она не сразу побежала за мной. Я уже мчалась по коридору.

Я выбрала другой поворот развилки. В этот раз тупика не было, но вскоре коридор изогнулся, свет стал тусклее. Еще поворот, и свет пропал. Я замерла. Я не могла бежать в бездну. Но шаги приближались.

– Сюда, – прогудел голос слева.

Я застыла. Это была Прессина?

– Сюда, – уговаривал он. – Или она тебя поймает.

Сзади раздался вопль:

– Я загнала ее сюда!

Мелисанда обращалась к союзнику. Сердце колотилось.

– Иди скорее, – выдохнул голос.

Я пошла туда, касаясь ладонью камня. В стене была брешь.

– Да-а-а-а, – сказал голос.

Я везла в брешь, и щупальце обвило мое запястье.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ:

СОПРОТИВЛЕНИЕ

Я открыла рот, чтобы закричать, еще одно щупальце закрыло мне рот, склизкое и гладкое прижалось к моим губам.

Прессина.

Я боролась, как рыба в сети. Паника прогнала мысли из головы.

– Не шевелись, – прогудел голос. – Мы тебя не раним. Но нельзя кричать, иначе нас найдут.

Что-то заставляло поверить ему. Я замерла. Это точно не была Прессина.

Щупальца тянули меня глубже в брешь. Но теперь я была спокойнее и заметила, что щупальца были не только липкими, но и бархатно-нежными, хватка была осторожной. Мои запястья не болели, я могла дышать.

Мы двигались во тьме. Ноги не касались земли. После множества поворотов мы замедлились и остановились.

– Успешно? – голос сверху.

– Да, – сказал мой спаситель.

Щупальца толкнули меня и отпустили. Я упала на землю, что-то загремело за мной. Я вытянула руки и нащупала твердые очертания клетки.

Паника вспыхнула во мне. Я снова была узницей.

† † †

Я не успела подняться на ноги, клетку подняли и понесли с собой. Я впилась в решетку, не ориентируясь в темноте.

Мне было все равно, кто меня услышит, я закричала:

– Выпустите меня!

– Не можем, – прогудел в тревоге один из похитителей. – Прости. Прости.

Прости?

– Кто вы? – осведомилась я.

Еще несколько поворотов влево, малахитовый свет дал мне ответ. Мою клетку держало существо лимонного цвета с двадцатью щупальцами, как у осьминога. Я заметила рядом морскую звезду с десятком глаз, все смотрели на меня.

Что это за существа?

Мой страх только усилился, когда осьминог потащил меня к источнику света в пещеру, полную существ, что были еще страннее: огромные морские коньки с изогнутыми хвостами, полосатые рыбы с сотней плавников, угри с острыми зубами акул. Меня больше волновало то, что они менялись каждый миг – цвета, размер, облик. Темно-лиловый становился черно-белым или вишнево-красным. Плавники вытягивались. Глаза расширялись, появлялись и пропадали, но смотрели на меня.

Изображая спокойствие, я смотрела на них.

– Что вам от меня нужно?

Существа заговорили. Желтый осьминог взмахнул щупальцами, они замолчали, и его один огромный глаз оказался напротив меня.

– Нам нужна твоя помощь, – сказал он.

Я с опаской смотрела на него.

– И потому меня посадили в клетку?

Страх мелькнул среди компании, они стали изменяться еще быстрее.

– Это необходимость, – сказало существо с сожалением. – Пока что.

Пока что?

– Кто вы? – спросила я снова.

Осьминог ответил за всех.

– У вас есть много имен для нас. Феи, фейри, Другие, нереиды, добрый народец и десятки других. Люди любят имена, да? Если нужно одно, то называй меня… о, скажем так… Одо. Но имена не важны для понимания. Важно для всех нас, включая тебя, что мы – на одной стороне, – Одо объяснил остальным. – Это дочь Вивиан. Певчая Люси.

Все вздохнули, и звук был между шипением и гудением.

– Певчая-а-а-а-а…

Плавники и хвосты хлопали, я ощутила волну привязанности.

– Я… думала, вы ненавидите Певчих, – сказала я.

– Прессина, – ответил Одо. – И те, кто с ней. Но большая часть – нет.

– Но мы заперли вас.

– Вы заперли Прессину, – сказал Одо. – И мы знаем причину. Большая часть не винит вас.

Другие шептались. Волна любви сменилась горем. Потому они заперли меня?

– Но, конечно, магия, которую вы, Певчие, применили на стену, принесла ужасные последствия для нас, – сказал Одо.

– Н-не понимаю, – сказала я.

– Когда вы заперли Прессину, она бросилась на нас, – сказал Одо. – Она хотела мести, хотела власти, а рядом были только мы. О, у нее были союзники, конечно. Иначе она не поднялась бы, но всегда были те, кто восхищался ее хитростью. Но большинство ненавидит ее. Мы всегда были свободными здесь, в Глубинах, но она увидела мир людей и захотела быть императрицей. Многие умерли, борясь с ней. Многие, – Одо кивнул на остальных, – посвятили существование борьбе с ней.

Так здесь все-таки была война. В этом Мелисанда не соврала.

– Как только она родилась, она пыталась использовать нас для утоления своего аппетита, – сказал морской конек, голос напоминал погребальную песнь. – Она была голодной, когда Певчие запечатали нас. Она осушила почти всех нас, забрала магию. Но этого не хватило, чтобы разрушить стену. Пока твоя мама не разбила ее.

– Но ты уже должна это знать, – сказал Одо.

– Я немного знаю. Мелисанда сказала, Прессина взяла мою маму в плен, но она долго не могла заставить ее петь…

– Верно, – сказал Одо. – Прессина заперла ее, как тебя. Но, конечно, она не могла коснуться ее, пока у Вивиан был камень.

– Почему?

Глаза Одо стали в три раза больше.

– Ты не знаешь?

– Нет, – я потянулась к камню.

Существа отпрянули.

– Не говори ей, – крикнул один из них.

– Что? – спросила я.

– Я должен, – сказал Одо остальным. – Иначе мы не получим ее помощь.

Существа отпрянули еще дальше. Одо повернулся ко мне.

– Камни Певчих созданы из субстанции, что отрицает нашу магию, – щупальце помахало, не дав мне задать вопрос. – Нет, нет. Не спрашивай, из какой. Мы не знаем. Но пока он у тебя, наша магия не может уничтожить тебя, даже сильно ранить. Мы можем пленить тебя, окружить стражей, но не можем навредить душе и телу.

– Не уверена, что мой работает правильно, – сказала я, гладя края камня. – Меня обжигал огонь Прессины.

– Обжигал? Певчая, люди сгорают от ее молний. На тебе они и шрама не оставят.

Ох.

– Это не все, – Одо отстранился от моей клетки. – Твой камень может уничтожить нас.

– Уничтожить?

– Да.

Если они так думали, то, конечно, заперли меня.

– Но вы не поранились, схватив меня.

– Потому что я старался не трогать камень.

– Как вы понимали это в темноте?

– Для меня там не было темно, Певчая. У меня другие глаза. И это стоило риска.

Я смотрела на Одо, вокруг было много морских существ.

– И теперь вы держите меня в клетке, потому что боитесь, что я могу вас убить?

– Эм, да, – сказал Одо. – Мы бы предпочли, чтобы ты убила Прессину.

– Я так и поняла, – я убрала камень под платье и посмотрела на них сквозь решетку. – Вы можете меня выпустить. Мы на одной стороне. Я буду держать камень подальше от вас, обещаю.

Существа тревожно шептались.

– Если мы хотим добиться чего-то, нужно доверять ей, – сказал Одо. – Она наш союзник, а не враг. Она не поможет нам в клетке.

Они смиренно вздыхали, но некоторые все еще были встревожены.

– Можете спрятаться от нее, если хотите, – терпеливо сказал Одо.

Существа отправились в укрытие, в щели и трещины, покинули пещеру. Многие остались.

– Хорошо. Я выпущу тебя, – Одо нежными щупальцами ощупывал клетку, пока не появилась брешь.

Я вышла в нее, стараясь двигаться не спешно, чтобы не испугать их.

– Спасибо.

Большой глаз Одо с одобрением смотрел на меня.

– Теперь нужен план.

– Да, – несколько спрятавшихся существ смотрели на меня, десятки вопросов кружились в моей голове. – Но сначала лучше расскажите, как мой камень работает здесь. Он был в трещинах, пока я не попала сюда. Почему теперь все иначе?

– В нашем мире магия Певчих сильнее, – сказал Одо. – Так всегда было. Некоторые говорят, что это становится сильнее наша кровь в вас. Камни – часть вашей магии, они тоже становятся сильнее. Певчие давно сюда не приходили, и мы были удивлены, что магия еще осталась. Стена ослабила всех нас, включая тебя.

– Если я сниму камень, я услышу Дикую магию?

– Да, но не такой, какой ты ее знаешь, – Одо взмахнул несколькими щупальцами. – Не спеши. Наша Дикая магия сильнее, чем та, что на Земле, такая сильная, что ее отголоски ты слышишь даже с камнем. Порой можно даже уловить мелодию, если исполнитель близко. Ты ведь можешь слышать песню своей мамы? Низкое гудение в эфире, что скрыто за всем остальным?

Я кивнула.

– Это лишь слабое эхо Дикой магии, которую ты услышишь без защиты камня, – сказал Одо. – Твои песни – крохотная ее часть. Эфир позволяет всей Дикой магии достичь нас, а твой мир блокирует большую ее часть. Это повлияло на твою маму, когда она сняла камень. Это как жить всегда на глубине моря, но тут оказаться на поверхности под ослепительным солнцем. И тут Прессина напала и захватила ее.

– Ясно, – я сглотнула. – Если я сниму камень, я тоже ослепну?

– Возможно. После первого шока ты можешь найти, как работать с Дикой магией. В тебе наша кровь, это возможно. Но, скорее всего, ты не получишь шанс. А если и сможешь, как новичок, ты будешь уязвима. Я бы так не рисковал и оставил камень. Лучше устроить засаду и напасть на Прессину с камнем, пока он на тебе.

Я поежилась. Так я бы оказалась очень близко к ужасному существу со змеями на голове и желеобразной массой вокруг. Но я не хотела закончить как мама, стать лишь голосом Прессины.

– Жаль, я не напала на нее при встрече, – сказала я. – Или моя мама…

– Ты не знала. И твоя мама, наверное, тоже. У нее не было шанса, – печально сказал Одо. – Она была очень слаба, когда прибыла, почти без сил. Прессина взяла ее в плен тут же. Твоя мама отчаянно пыталась вернуться к тебе, но Прессина сказала, что она не увидит тебя, пока не разрушит песней стену. Вивиан отказалась, и Прессина держала ее в плену годами.

– Вы пытались помочь ей?

Одо смущенно опустил взгляд на мои ноги.

– Не долго, стыдно признавать. Мы боялись камня. Но, чем дольше твоя мама держалась, тем больше мы задумывались, что могли сделать ее нашей союзницей. И мы начали продумывать план, чтобы связаться с ней, что было опасно. Годами мы искали путь к ней. Но пришла Мелисанда и все испортила.

– Прессина захватила ее?

– Не так, как твою маму. Ей нужно было две вещи от Мелисанды, и для этого она должна быть живой и невредимой. Первая – ее способность принимать облик человека и убеждать этим.

Это я уже знала.

– А другая?

– Ее магия. Как только Певчая отдаст камень, Мелисанда сможет уничтожить его, чего не можем мы, ведь контакт нас убьет, – большой глаз посмотрел на меня. – Мы не знали, что задумали Прессина и Мелисанда, но видели, что у них есть план. Пока Прессина была отвлечена, мы добрались до Вивиан. Меня выбрали приблизиться к ней. Она сомневалась сначала, но не пыталась убить меня. Она слушала. И решила поверить мне. Мы говорили о тебе. Так она все преодолела. Думая о тебе.

Мое горло сжалось.

– Мы составили план, – сказал Одо. – И почти забрали ее. Но мы опоздали. Мелисанда пришла к ней и обманула…

– Знаю, – сказала я. – Она мне рассказала, – я вспыхнула, вспомнив ее радость: «Она повесила камень мне на шею своими руками. Что угодно ради защиты дочери!».

Одо покачал головой.

– Мы ощутили, как Прессина стала сильнее, захватив твою маму. Мы видели разрушенный камень в синем огне.

Камень мамы пропал навеки. Я хотела коснуться своего камня, но сдержалась. Я не хотела пугать существ вокруг себя.

– Мы отчаялись, – сказал Одо. – Но теперь ты с нами, у тебя есть камень. Ты можешь убить Прессину.

– И я сделаю это, – сказала я. – Помогите, и я сделаю. А потом заберу маму домой.

Сожаление донеслось от существ. Одо снова опустил голову.

– Что такое? – спросила я. – Что не так?

Морская звезда сказала что-то, что я не уловила.

– Нет, мы должны сказать ей, – ответил Одо. – Молчать неправильно, – он поднял печальный глаз. – Боюсь, этого не случится, Певчая.

– О чем вы? – спросила я.

– Твоя мама и Прессина связаны чарами, – он смотрел на меня. – Если ты убьешь Прессину, ты убьешь и свою маму.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ:

МАГИЯ КРОВИ

Я потрясенно смотрела на Одо, чувствуя себя пустой.

– Вы уверены?

– Да. Если умрет Прессина, умрет и твоя мама. Такова их связь.

Пустота осталась, но появилась и борьба.

– Тогда я не могу, – сказала я. – Я не могу убить Прессину.

– Ты должна, – сказала морская звезда, что помогла запирать меня.

– Нет, если это убьет мою маму. Нет.

Морская звезда выпустила щупальце.

– Она бы этого хотела.

– Нет, – повторила я.

Существа менялись вокруг меня, у них было все больше глаз, и они все осуждали меня.

Потом Одо сказал:

– Тогда нужно найти способ разорвать связь.

Существа задрожали. Им не нужно было говорить, чтобы показать несчастье. Многие побелели. Другие стали вдвое меньше.