Текст книги "Певчая: Ярость (ЛП)"

Автор книги: Эми Батлер Гринфилд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Конечно, как только вспомню. Или отправлю Норри. Она хочет остаться в главном зале со мной на ночь, – Сивилла потянулась и отложила список. – Она такая сильная, Люси! Честно, у нее сегодня сила десятерых.

Я вспомнила, какой уверенной была Норри, она была спокойной. Я с неохотой доверяла ей проблемы, боясь, что она слишком хрупкая, старая, но оказалось, что я недооценила ее.

Я недооценила и Сивиллу. В простой одежде, занятая работой, она источала уверенность, какой не было раньше. И я видела кое-что еще.

– Ты счастлива, – удивилась я.

Сивилла растерялась.

– Страшно такое говорить, когда столько людей страдает, но да. Так приятно сделать что-то настоящее, полезное. Никому в главном зале не нужен придворный этикет. Они просто хотят кровать, немного еды и доброе слово, и я могу это сделать, – она улыбнулась. – Это как моя старая жизнь с мамой. Я доставала припасы, разбиралась с проблемами и успокаивала работников на кухне…

Я была рада ее счастью, но это и тревожило.

– А король? Он знает, сколько ты делаешь?

– О, Люси, он так мной гордится, – она сияла. – Теперь он делится со мной отчетами. И мы говорили – правда – о происходящем в городе и о том, что нужно сделать.

– Это хорошо, – мой голос звучал странно, но я не знала, что сказать.

– О, знаю, тебя этим не удивить, – сказала Сивилла. – Генри постоянно просит у тебя совета. Но для меня это в новинку, и это чудесно. Он доверяет мне, – она тряхнула головой. – Я так старалась быть правильной королевой, не унизить его. Но, похоже, стоило с самого начала быть собой.

В дверь постучали. Сивилла быстро обняла меня.

– Мне нужно это отнести. Но ты можешь остаться, Люси.

– Спасибо, но мне нужно идти, – если я останусь, она снова заговорит о Нате, а я этого не вынесла бы.

За дверью оказалась Клеменс, она покраснела при виде меня. Сивилла не заметила. Она тепло приняла Клеменс, они начал обсуждать припасы, даже шутить про трудности дня.

– Спокойной ночи, – сказала я и ушла.

В темноте холодный дождь падал на мое пылающее лицо.

Что я наделала?

Я была так уверена, что поступаю правильно, отталкивая Ната. Я восприняла печаль Сивиллы как предупреждение. Но теперь ее ситуация изменилась…

Было ли поздно возвращаться к Нату? Сказать ему, что я могла ошибиться? Сказать, что я любила его и хотела бы все исправить?

Мои ноги решили за меня. Я повернулась к его комнатам, сначала шла, потом бежала все быстрее. В его окне горел свет. Я взбежала по лестнице и постучала в тяжелую дверь.

Никто не открыл ее.

Я постучала сильнее.

– Это Люси, – сообщила я в замочную скважину.

Нат не ответил.

Его могло там не быть. Или он мог спать.

Но был вариант страшнее, который я не могла упустить. Он мог знать, что я здесь, но не впускать меня.

Я постучала еще два раза, испугалась, что разбужу Пенебригга. Никто не вышел.

Я заставила себя отвернуться. Несмотря на отчаяние, я не могла стоять здесь всю ночь. Я была нужна в другом месте.

Дождь хлестал меня, я снова пересекала темный двор. Я не сдавалась. Мне нужно было подождать, но я все еще хотела поговорить с Натом, попросить о еще одном шансе все исправить. Но глубоко внутри я все равно боялась, что этот шанс мне уже давали, а я им не воспользовалась.

† † †

Уставшая и полная печали, я отправилась к комнатам стражи, чтобы увидеть капитана Кноллиса, надеясь, что у него есть догадки, где искать Мелисанду. К его и моему разочарованию, ему нечего было мне доложить.

– Мелисанду нигде не видели, – сказал он. – Как и ее служанку. Никто не подходил к тем комнатам, с тех пор как мы ушли. Кем бы те женщины ни были, они скрылись.

Новости были плохими, но я знала, что нужно сообщить королю. Я видела его много часов назад, он хотел знать о продвижении дела.

Я еще полчаса искала новый парадный зал, он временно был у арены для турниров. Когда я прибыла туда, все было в хаосе. Самые ценные вещи перенесли сюда, но брюссельские гобелены все еще были скручены, позолоченный трон короля забыли в углу, а картины Гольбейна, Рафаэля и Джентилески были прислонены к стенам. Ящики документов стояли всюду, толпы секретарей пытались навести порядок.

Король, изможденный, но осторожный, коснулся железа и увел меня в маленькую нишу, где было еще несколько ящиков, шесть турецких ковров и светлый письменный стол.

– Вашу пленницу… нашли?

– Боюсь, что нет, – сказала я. – Но мои люди все еще стараются выследить ее. И я, возможно, нашла для нас другую зацепку.

– Да? – он надеялся.

– Да. Я нарисую, – он протянул мне ручку и бумагу, я набросала соединенных змей. – Вы когда-нибудь видели подобное?

– Нет. Не видел, – его голубые глаза затуманились. – А должен был?

– Не обязательно, – я свернула рисунок и спрятала в рукав, стараясь звучать увереннее, чем себя ощущала. – Не переживайте. Я пойму, что это. Но, может, вы расскажете, что происходит в других местах? Я слышала, кракена видели снова.

– По меньшей мере, три раза, – сказал король. – Радует, что в других местах атаки прекратились. Насколько мы можем сказать, все сложности сейчас у Лондона.

Враг хотел уничтожить столицу страны? Или была другая причина? Я подумала, как морской змей реагировал на мою песню, как кракен появился там, где я пела, колдуя, как река звала меня.

Могла ли я быть мишенью?

Король не спешил верить.

– Если вы мишень, тогда почему все монстры не у Уайтхолла? А те русалки и нападения на Портсмут?

Лорд адмирал поспешил к нам, показывая железное кольцо.

– Ваше величество, можно?

– Конечно, – король жестом попросил его говорить.

Адмирал кашлянул, взглянул на меня и покачал головой.

– Наедине, Ваше величество.

– Хорошо, – король поманил нас за собой.

Адмирал остался на месте.

– Наедине, Ваше величество.

– Да, да, я найду место, – сказал король, не так его поняв.

Адмирал обошел меня и рявкнул на ухо короля:

– Я хочу поговорить с вами без нее.

Король застыл. Как и я. Как и половина секретарей в комнате. Адмирал, может, не хотел, чтобы все слышали, но так вышло.

– Вы хотите поговорить со мной без Певчей? – прояснил король.

Адмирал кивнул. Он не смотрел мне в глаза.

Король нахмурился.

– То, что вы хотите сказать мне, можно слышать и ей. Между нами нет секретов.

– Я так не уверен, Ваше величество, – прорычал адмирал. – Она позволила русалке сбежать, да? И теперь от нее ускользнула узница. О ней ходят странные слухи при дворе и в городе…

– Довольно, – прервал его король. – Я доверяю Певчей. Вы будете говорить при нас обоих.

Я ценила такую защиту, но адмирал упрямо молчал. Оглядевшись, я увидела, что не только он сомневался во мне. Некоторые секретари смотрели на меня с подозрением. Они не держали крестики, но на них повлияли сплетни обо мне.

Случай с адмиралом делу не помогал. Я присела в реверансе перед королем.

– Вы очень добры, Ваше величество, – сказала я, – но я прошу позволения уйти. У меня еще есть дела.

Я не была уверена, что король примет это, но он кивнул после паузы.

– Хорошо. Мы благодарны за то, что вы делаете, чтобы защитить нас, Певчая, – я пошла прочь, а он сказал вслед. – Будьте осторожны. Мы не сможем без вас.

Я кивнула, потому что этого он ожидал от меня. Но я знала, что против врага одной осторожности мне не хватит, как и чтобы доказать всем сомневающимся, что я на их стороне.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ:

ПОТОК

Я собиралась снова погадать ночью, а потом найти Габриэля, поговорить с капитаном Кноллисом и поискать Ната. Но, как только я открыла дверь в свою темную захламленную комнату, меня охватили усталость и горе. День был тяжелым, и хуже всего было с Натом.

Можно ли было как-то все исправить? Я хотела верить в лучшее, но не была уверена. Не все слова можно было зачеркнуть. Не все залечить. Может, этот случай был из таких.

Я закрыла за собой дверь, ощущая себя несчастной.

Мне нужно было отдохнуть. Я позволила себе лечь на матрас. Всего на минуту, а потом я разожгу костер и найду миску для гадания.

В следующий миг меня трясла Норри, касаясь моего железного браслета.

– Люси, нужно вставать, – ее голос был полон тревоги. – Вода прибывает.

Я моргнула. В комнате еще было темно, но небо снаружи было темно-серым, не черным. Я села, пытаясь прогнать сон.

– Река разливается?

– Началось после полуночи, – сказала Норри. – Сначала медленно, но теперь все быстрее. Поднялась уже на два фута, останавливаться не собирается. А это Канун Дня всех святых. Плохой знак.

– Который час?

– Почти шесть. Поступил приказ. Мы все покидаем Уайтхолл.

Теперь я проснулась.

– Они не смогут удержать дворец?

– Не смогут. Как и все у реки, – серьезно сказала Норри. – Уайтхолл уже почти стал островом, становится все хуже. Нам нужно перебраться выше.

А я спала все это время. Я спешно пригладила волосы и поправила платье.

– Нат нас организовывает, – сказала Норри. – Это как двигать гору, но он делает это.

Я скривилась. Даже слышать имя Ната было больно.

К счастью, Норри не увидела. Она отвернулась, схватила корзинку и начала наполнять ее одеждой, свечами и другими необходимыми вещами.

– Я пришла забрать немного вещей, – сказала она мне. – Они хотят переместить людей в Мэрилебон, нас с королевой просят уходить с ними. Мы должны отправляться сейчас. Я не знала, что ты здесь. Я думала, ты уже ушла. Кто-то говорил, что ты уже ушла с королем и сэром Барнаби.

– Нет. Я видела короля поздно ночью, но у меня были дела здесь, – и я ничего не сделала, ни гадания, ни встречи с Габриэлем, капитаном Кноллисом и Натом.

Я посмотрела на Норри и поймала ее взгляд.

– Дитя, ты в порядке? Мне остаться с тобой?

– Нет. Нет, я в порядке. Просто беспокоюсь из-за потопа. И за тебя. Ты будешь в порядке в Мэрилебоне?

– Конечно. Но я буду рада, если ты пойдешь с нами, но это решать тебе, – она опустила полную корзинку у камина, а потом склонилась к листку бумаги. – Что это?

На один ужасный миг я подумала, что это брошюра. Но листок был слишком мал для этого. Я подошла к ней и увидела, что это был мой рисунок двух змей. Видимо, выпал из моего рукава, пока я спала.

– Просто рисунок, – сказала я Норри. А потом решила все-таки спросить. – Ты его узнаешь?

– Еще бы, – Норри уже отвернулась к корзинке. – Это змеи из дома Оделин.

– Дома леди Илейн? – я ощутила восторг и испуг. Дом Оделин перешел ко мне, как и все имущество крестной, Норри давно пыталась уговорить меня побывать там. Она решила, что я захочу жить там. Но, по ее же словам, дом был в плохом состоянии, так что вряд ли я бы осталась там. Я была занята делами в Лондоне, так что так и не повидала его. – Ты видела их там такими, в круге?

– Да, – Норри взяла другую корзинку. – И ты бы тоже их увидела, если бы побывала там со мной. Они там всюду, в странных местах. Я увидела их там давно, еще когда твоя крестная жила там, – она улыбнулась, вспоминая. – Мне говорили слуги, что за некоторыми – потайные двери, но они могли просто шутить надо мной. Думаю, это просто украшение, вроде семейного герба, или это старый символ Певчей. Не очень приятный символ, да? Но запоминается.

Потайные двери? Я схватила плащ.

– Мне нужно туда, Норри, немедленно.

Норри развернулась с корзинкой в руке.

– В дом Оделин? Люси, не выйдет. Он слишком близко к реке. Он или уже затоплен, или скоро будет.

– Я все равно пойду, – я безумно наполняла свою сумку: свечи, трутница, клубок бечевки… все, что могло пригодиться в исследовании заброшенного затопленного дома. – Те змеи могут быть ключом ко всему.

– Не вижу, как, – сказала Норри.

– Я тоже. Но я видела их, Норри. Я гадала и увидела их, так что они важны. Если я пойму, почему, то смогу остановить потоп и спасти нас всех.

Норри все еще была встревожена, но перестала возражать. Она знала, что гадание спасло мне жизнь до этого, хоть это и казалось странным, но видения нельзя было игнорировать.

– Тогда тебе нужны ключи, – она отцепила их с цепочки на поясе – два железных, темных и тяжелых ключа. Но она не отдала их, а сжала в руке. – Прошу, не ходи одна, Люси. Там опасно. Поговори с Натом. Если он не может, то найдет того, кто сможет пойти с тобой.

Я не могла пойти к Нату после того, что наговорила ночью. Я хотела увидеть его наедине, чтобы забрать свои ужасные слова. Я не могла идти к нему, когда он был занят делами, окруженный людьми, и просить его об услуге. Но Норри была права. Идти с кем-то будет лучше.

– Я кого-нибудь найду, обещаю.

Она отдала мне ключи.

– И будь осторожна, дитя.

– Конечно, – я обняла ее и побежала к двери, обернулась на пороге. Если Норри смогла помочь с этой загадкой, то, может, знала другие ответы. – Норри, леди Илейн или моя мама говорили тебе о стене… между мирами?

– Нет, – Норри медленно покачала головой. – Нет, не говорили. Но помни, дитя, они не делились со мной секретами Певчих.

Верно. Я послала ей поцелуй и поспешила в путь.

† † †

Как только я вышла наружу, я поняла, что все изменилось. Дождя больше не было, но небо нависало, зловеще серое, и даже во внутреннем дворе я ощущала запах магии, смешанный с запахом самой Темзы. Веселые мелодии реки теперь с трудом заглушали глубокие и опасные песни. Некоторые я узнавала как песни реки или моря, я слышала их от потоков, из глубин, где хранились секреты. Но были и новые песни, странные мелодии, которые я не понимала.

Сложностью было то, что я не слышала их четко. Дворец шумел, слишком много звуков мешало. Трубы созывали людей. Кричали стражи. Люди вопили в панике, тащили с собой сумки и корзины.

Я шла мимо них к комнатам стражи, чтобы найти того, кто пойдет со мной в дом Оделин. Но там было пусто. Я смогла лишь оставить записку Кноллису и своим людям, чтобы они знали, где я, но я не была уверена, что они ее получат. Им тоже сказали, что я уже покинула дворец с королем? Они отправились туда за мной? Или помогали с эвакуацией? Я не знала, у меня не было времени узнавать. Если я хотела сдержать обещание Норри, мне лучше было идти к Габриэлю, надеясь, что он еще не ушел.

Как и у Ната, комнаты Габриэля были не с речной стороны, и хаос прошлого дня его не затронул. Дверь его комнаты была открыта. Габриэль протягивал две книги встревоженному слуге.

– Милорд, времени мало, – молил слуга.

– Все равно, Квитл. Мы не можем оставить эти книги. Тебе нужно… – Габриэль замолчал, увидев меня. – Певчая, я думал, вы уже ушли.

– Нет, – как и Квитл, я переживала о времени, потому без объяснений коснулась своим железным браслетом его руки. – Мне нужно в дом Оделин. Вы пойдете со мной?

– Сейчас?

– Да.

Он не мешкал.

– Конечно, – он повернулся к Квитлу, а тот запихивал ценные книги в переполненную сумку. – Так они поместились? Отлично. Заберите сумки в Корнхилл, встретимся там позже.

– Корнхилл? – повторила я.

– Да, весь Совет отправляется туда, – сказал Габриэль. – Вы не слышали? Король собирает нас там в королевском доме.

– Боюсь, я послание не получила.

– Наверное, не только вы. Сегодня здесь творится хаос.

Я кивнула. Корнхилл был логичным местом. Это была высшая точка в стенах Лондона, район любили ювелиры и банкиры.

– Не важно. Я заберу вас туда после визита в дом Оделин, – Габриэль накинул плащ и поторопил меня к двери. – Идемте, по пути, надеюсь, вы объясните мне, что вам срочно понадобилось в том месте?

Я объяснила коротко и тихо. Хотя нас вряд ли услышали бы. В этой части дворца уже было пусто, несколько человек на лестницах и в галереях спешили уйти, так что не слушали.

– Понимаю, зачем вам туда, – сказал Габриэль, когда я закончила. – Но если это не выйдет, вам нужно обратиться к алхимии. Я рад, что вы пришли ко мне.

Габриэль знал короткий путь к конюшням, где временная пристройка соединяла Уайтхолл с возвышением у Чаринг-кросс. Небольшая толпа здесь не обратила на нас внимания, но, как только мы пересекли его, Габриэль отвел меня в сторону.

– Теперь вам лучше надеть капюшон и опустить голову.

Я растерянно посмотрела на него.

– Зачем?

– Вы не слышали? Брошюры по всему Лондону винят вас в этом. Люди не знают, молиться вам или сжечь вас.

– Сжечь меня?

– Да, были такие страшные разговоры. Не все, конечно, говорят, но я бы не советовал привлекать внимания, – он взглянул на меня. – У вас есть шарф под плащом, да? Может, стоит скрыть им хоть часть лица.

Я безмолвно послушалась.

– Так лучше, – сообщил он. – Нам не нужна толпа, кричащая на вас.

Я все равно была напряжена, когда мы присоединились к толпе на Чаринг-кросс и отправились на север. Я выдохнула свободнее, когда мы покинули толпу и отправились на восток по лабиринту улиц, что вел в дом Оделин.

Эти улицы были очень близко к реке, большая их часть была пустой. Но, когда мы завернули за угол, я услышала треск дерева и звон бьющегося стекла, люди кричали и пели.

– Грабители, – Габриэль оттащил меня. – Пойдем в другую сторону.

Мы дважды меняли маршрут, но вскоре добрались до дома Оделин.

Хотя я никогда не была внутри дома, Норри много раз рассказывала о нем, и я его сразу узнала: величественное здание из дерева с орнаментом, такое большое, что занимало конец улицы. На первый взгляд дом выглядел очень большим, с резными балками и окнами с балконами, что выпирали впереди. Только вблизи было видно трещины и обвалившуюся штукатурку, заколоченные окна.

Дом стоял на краю потопа. Вода плескалась на грязной улице перед ним. Возможно, подвалы уже затопили. Но ситуация была лучше, чем я подозревала.

Я прошла вперед и сунула ключи в старые большие замки. Они выглядели прочно, мы с Габриэлем толкнули тяжелую дверь, и она все-таки открылась. Мы прошли в темную прихожую, нас окружил влажный затхлый запах.

За нами я слышала крики, доносившиеся неподалеку. Я слышала что-то еще. Что-то ближе. Что-то, что я отчаянно не хотела слышать.

Река звала меня к себе.

Я закрыла дверь, и дом Оделин поглотил нас.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ:

ДОМ ОДЕЛИН

Дом сначала казался очень темным, но свет проступил в щели двери впереди. Я нашла засов, и мы прошли в то, что когда-то было самой большой комнатой в доме.

Когда-то. Моя крестная жила здесь десять лет назад, но казалось, что это было сто лет назад. Она бы узнала его? Пришла бы? Куски досок с потолка покрывали пол, стены, что не обгорели, были в трещинах и пятнах.

Дом был пустым еще до того, как Скаргрейв схватил мою крестную и отобрал ее дом. Он искал всюду магию и секреты Певчих. И когда он закончил, он сжег содержимое.

Люди не знают, молиться вам или сжечь вас.

Многое сжигали в то время. Книги. Здания. Даже Певчих порой, и тех, кто был связан с ними. Судя по тому, что я видела на стенах и полу, в этой комнате был костер.

Но можно было представить, как тут было, когда здесь жила крестная. Здесь было два окна, свет падал из дыр в ставнях. Стены и потолок были украшены. Можно было угадать, как было раньше: резные круги пересекались.

Я присмотрелась и увидела, что больше половины кругов было из змей.

Норри была права. Они были всюду.

Габриэль посмотрел на меня.

– Что нам теперь делать?

– Я не уверена, – призналась я. – Нужно исследовать змей. Норри сказала, что за некоторыми были потайные двери.

Мы шли от панели к панели, нажимали, толкали, касались змей. Ничего не происходило. Мы стучали, но не было слышно пустоту.

Я подняла голову к потолку.

– Там их десятки.

Габриэль заглянул в следующую комнату.

– Здесь их еще больше.

Он не преувеличивал. Стены были полны змей.

Я была потрясена.

– И любая из них может подойти.

– Ваша магия ничего не говорит?

Я покачала головой. Стены дома Оделин закрывали меня от реки, и я дала себе послушать магию, но я ничего не слышала. Может, Скаргрейв все уничтожил.

– А если мы обойдем дом? – предложил Габриэль. – Может, что-то привлечет внимание.

Звучало логично. Но, когда мы закончили рассматривать первый этаж, мы насчитали около трех сотен змеиных кругов.

– И это далеко не все, – сказал Габриэль, возясь с замком двери в дальней части дома. – Уверены, что магия его не запирает?

Утром в воздухе было столько магии, что было сложно понять, но я не ощущала запах.

– Нет. Дело в самом замке или ржавчине. Не будем тратить время. Еще нужно посмотреть наверху.

Габриэль ткнул замок одним из ключей, найденных по пути. Когда он не поддался, Габриэль пошел за мной по лестнице.

Комнаты наверху были темнее. Мы прошли к очередную, полную змей, комнату, где несколько поврежденных окон пропускало свет, и я начала жалеть, что прибежала в дом Оделин.

– Им нет конца, – сказала я Габриэлю. – А эти следы пожара… Скаргрейв мог сжечь нужный нам круг.

– Продолжим, – сказал Габриэль. – Нужный может быть за углом, – он приоткрыл дверь в темнейшую часть комнаты. – Или нет.

Его голос звучал странно. Я поспешила к нему.

– Что не так? Что вы увидели?

– Ничего. Комната слишком темная, – он открыл дверь, показывая тьму. – В комнате нет окон. А если есть, они заколочены.

Казалось, тьма была там не из-за ставен. Там была неподвижность, которую я нигде не ощущала, настороженность. Казалось, тьма ждала нас.

Часть меня хотела захлопнуть дверь. А если правильная змея где-то там?

Если бы я только могла призвать достаточно света, как меня учила крестная. Но, как и вся Проверенная магия, эта песня была мне недоступна, а я еще не нашла способ управлять огнем без Дикой магии. В доме Оделин, который когда-то горел, было лучше использовать обычные способы освещения, даже если это было дольше.

– У меня есть трутница, – сказала я, роясь в сумке. – И свечи.

– Давайте, – сказал Габриэль. – Никто не высекает огонь быстрее меня. Даже вы, Певчая.

Я давно раскрыла, что разжигание огня из трутницы было не так интересно, как песней, и я была рада, что он решил заняться этим. Но к моей трутнице он явно не привык, потому что потратил много времени. Пока он возился с огнивом, я разглядывала змей на почерневших стенах.

– Когда вы в последний раз использовали трутницу? – спросил он.

– Прошлой весной, наверное. Или еще дальше, – я редко разжигала огонь, путешествуя со своими людьми.

– Вам нужно обновить ее. Искры гаснут. Нам нужно что-то другое, – он встал с трутницей в руке. – У двери внизу есть солома, у той, что не открылась. Это подойдет. И я как раз там еще раз посмотрю на замок.

– Мне пойти с вами?

– Не стоит, если вы не хотите.

– Тогда я останусь здесь проверять эту стену змей.

– Хорошо. Я скоро вернусь.

Он ушел, и я снова заглянула в темную комнату. За тусклыми тенями у двери была такая густая тьма, словно я смотрела в пустоту. Холодок пробежал по мне. Там была не только тьма.

Я попыталась закрыть дверь, но при этом услышала из глубины комнаты музыку, нежную золотую песню, что звучала знакомо. Песню пела та, кого я не ожидала услышать.

Моя мама.

Голос не был живым, конечно. Тенегримы превратили мою маму в пепел. Но Певчая могла порой оставить после себя песню, чаропесню, что слышала только другая Певчая. Моя мама сделала так в письме, которое она написала мне перед смертью. Там был не только ее совет, но и сам голос, постоянно повторяющийся в чаропесне защиты. Я долго слушала это письмо каждый день. И теперь этот голос пел мне.

Я тут же пересекла порог и бросилась во тьму. Я ничего не видела и запаниковала. Но услышала песню снова, в этот раз громче. Вытянув руки, я шла в трепещущей тьме комнаты, спотыкалась о доски и даже раз упала на колени.

И тут мои пальцы коснулись камня. Под ним была пустота, горький запах дыма. Камин, холодный, как смерть, и пение доносилось изнутри.

Я пригнулась и полезла за песней в камин. Пепел сыпался под моими пальцами, запах сажи душил меня. Я провела ладонями по железу, ощутила знакомый изгиб, кольцо змей. Я коснулась пальцами их голов, золотая музыка стала громче, дверца открылась.

Там была дыра, пахло магией. Внутри я нащупала твердую обложку книги.

Я вытащила ее и попятилась в комнату, что до этого было едва освещенной, но после тьмы казалась ясной, как день. Я выглянула в щель в ставнях и убедилась, что вода не поднялась слишком высоко. Времени было мало, зато теперь я видела свой трофей: книгу серого цвета, испачканную сажей, шириной с мою ладонь. Песня лилась от ее страниц, сладкая и свежая, словно моя мама только что ее спела.

Книга была в пепле, но я все равно обнимала ее. У меня осталось так мало от мамы. Она умерла, когда мне было всего восемь, но она еще и спела песню, что стерла почти все мои воспоминания о ней. Она защитила меня этим, уберегла от Скаргрейва, но я все равно ощущала потерю.

Если бы я знала, что здесь скрыта книга, я бы давно пришла в дом Оделин. Может, стоило догадаться, что тут может быть что-то, принадлежащее ей. Леди Илейн была опекуншей моей мамы. Но, как и все, я слышала, что в доме не осталось ничего, что Скаргрейв забрал все.

Столько времени эта книга ждала, чтобы я забрала ее.

Наслаждаясь музыкой мамы, я вытерла пальцы о плащ и открыла на первой странице. В письме чернила мамы так выцвели, что были нечитаемыми, но эта книга была пустой. Только повернув ее правильно, я увидела мерцание.

Эти чары были сильнее, чем в письме. Но я ожидала, что это работает похоже.

Я закрыла глаза и погрузилась в музыку. Я знала, что нужно быть осторожной, потому что это значило открыться и всей музыке, включая странные песни реки. Смогу ли я защититься от них?

Похоже, могла. В окнах здесь не было дыр, музыка реки была приглушена. Я осторожно подхватила ноты песни мамы. Я пела в ответ книге, и буквы проступали, темнели на страницах, пока я не узнала, что держала в руках.

Дневник моей мамы.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ:

ЕЕ СЛОВА

Некоторые дневники просто перечисляли активность днем. В некоторых была только погода. Но не в этом. Судя по датам, мама вела его, когда была моего возраста, она изливала душу в словах. Я листала страницы и ощущала ее эмоции.

Ее расстраивало строгое обучение леди Илейн:

Я сойду с ума, если эта женщина заставит меня оттачивать гаммы.

Она относится ко мне как к дурочке. Еще раз, говорит она. Еще раз. Еще раз.

Она была рада, открыв Дикую магию:

Камни не нужны. Мне надоело следовать правилам, и я сняла свой прошлой ночью, чтобы посмотреть, что будет. И я тут же услышала чудесную музыку, мелодии были всюду, яркие, как звезды ночью. О, как они красивы! Я спела одну, и на ладони появилась роса. А леди И. все заставляет меня петь гаммы. Что она скажет, если узнает?..

Этой ночью я еще пробовала Дикую магию. Ею сложно управлять. Приходится слушать очень осторожно, и все равно она может пойти не так. Но в ней больше силы, чем у Проверенной магии, которой меня учит леди И.

Не думаю, что огонь меня любит. Но вода… о, вода – мой друг. И с каждым днем я убеждаюсь в этом все больше.

И когда леди Илейн попыталась остановить ее, мама была в ярости:

Она узнала сегодня. Я ждала, пока не убедилась, что она уснула, а потом сняла камень, но в этот раз она проснулась, учуяла мою Дикую магию и набросилась на меня как старая драконша. Я еще не видела ее такой злой! Она кричала на меня, схватила камень и чуть не задушила меня, когда надела мне на шею. Я должна не снимать камень, так она сказала. Иначе Дикая магия убьет меня. По ее словам, у всего в мире есть песня, некоторые из них Певчим исполнять опасно. Но я не верю ей. Это все просто уловка, чтобы я делала, как она хочет. А я не брошу Дикую магию. Ни за что.

Я закрыла глаза на миг, потрясенная. Когда я открыла дневник, я ожидала увидеть нежную маму, которую я смутно помнила: мудрую, терпеливую, осторожную. Но девушка, писавшая этот дневник, была другой. Она была упрямой и импульсивной. Она была уязвимой. Она словно говорила со мной.

Мне тоже не нравилась строгость леди Илейн. Я тоже не могла устоять перед зовом Дикой магии. И я тоже дружила с водой.

Мамы не было уже десять лет, но я все еще находила новые способы страдать без нее.

Я открыла глаза, желая увидеть ее хоть раз. Но у меня хотя бы был ее дневник, открытый на моих коленях, и ее слова звучали в тихой комнате.

Я знала, что время шло, и нам пора было отправляться в безопасность на возвышении. Но было сложно закрыть дневник, слова мамы звали меня.

Я не сдержалась и прочитала еще несколько страниц.

…она знает, что я не слушаюсь, но пока не поймала меня. Когда она спрашивает, я все отрицаю.

Она говорит, что камень треснет, если я продолжу исполнять Дикую магию, и я не смогу петь Проверенную магию. Будто это меня пугает! Хорошо, что тетя Роза написала и попросила приехать к ней. Мне нужно уехать отсюда.

Тетя Роза. Я не слышала это имя пару лет, но я знала, кто она. Ее настоящим именем было Агнес Розер, и она была не тетей, а старшей кузиной мамы. Я встречала ее, когда была маленькой, пухлую женщину с мягкими руками и доброй улыбкой, она хлопала меня по голове и угощала пряниками. Добрая женщина. Позже я узнала, что она хранила некоторые необычные секреты Певчих.

Она рассказала маме то, что могло бы пригодиться мне сейчас? Я стала читать внимательнее.

Леди И. рассказала ей о Дикой магии, и даже тетя Роза хочет, чтобы я прекратила. Но она не кричала, как леди И., она усадила меня и сказала, что ей нужно рассказать мне о том, что забыло большинство Певчих, о чем не знала даже леди И. А потом тетя Роза сказала, что Певчие носили камни, чтобы защититься от музыки Других.

Я никогда не слышала о Других раньше, но тетя Роза сказала, что это были наши предки, наши древние Матери. Некоторые называли их фейри, феями или элементалями. И те, кто был связан с водой, как мы, опаснее всего.

Пенебригг был прав. Другие, Матери, фейри, элементали. Это были названия одного. И опаснее всего были водные духи.

С каким врагом мы столкнулись? В поисках ответа я вчиталась в дневник.

Я спросила, почему Другие хотят навредить нам. Мы же их потомки, их родня. Тетя Роза не знает. Она смогла рассказать только, что давным-давно Другие решили, что связь их вида с людьми была ошибкой. Они решили уничтожить нас. Они были достаточно сильными, чтобы искажать песни Дикой магии и заманивать ими Певчих к гибели.

Но Певчие боролись.

Сначала они перестали исполнять Дикую магию. А потом создали камни, чтобы закрываться от нее. Тетя Роза сказала, что сама Мелузина, великая Певчая, что выросла в мире Других, придумала, как делать камни. Она изобрела Проверенную магию. (Значит, она виновата в тех безопасных песнях, которые я так ненавижу).

Но даже камней и Проверенной магии не хватило, чтобы сдержать Других. Они находили новые способы напасть. И Певчим пришлось усилить стену между нами.

Стена. Мое сердце забилось чаще.

Тетя Роза говорит, что между мирами всегда была стена, но она истончалась от времени. Если знать это и выждать, можно было пройти сквозь нее. Но Певчие сделали стену такой сильной, что Другие больше не могли проходить через нее. Даже Певчие не могли. Мы были запечатаны друг от друга.

Когда тетя Роза рассказала мне это, я был рада. Я думала, что это означало, что Дикая магия теперь безопасна. Но тетя Роза нахмурилась, когда я так сказала.