Текст книги "Изящная месть"

Автор книги: Элоиза Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Глава 40
«ПОЙДЕМ, ПОЙДЕМ НА БАЛ!»

В это время в других уголках Лондона шла подготовка к этому же событию. Леди Гризелда Уиллоби прилепила изящную черную мушку над ярко-вишневой верхней губой. Она решила возродить моду далекого прошлого и надеть сегодня наряд в стиле эпохи короля Якова I. На ней было платье с небольшим шлейфом и маленьким гофрированным круглым воротничком.

Герцогиня Гертон не могла посвятить себе много времени. Ее сынишка бегал по гардеробной и мешал ей собираться на бал. Он научился ползком спускаться по лестнице и, убежав от своих нянек, прятался в покоях матери.

Леди Эсме Боннингтон почти оделась, но в комнате появился ее муж Себастьян с нескромным предложением. Эсме, как всегда, охотно уступила его просьбе и снова сняла одежду. Поэтому ей пришлось наверстывать упущенное и в спешке заканчивать свой туалет.

Но наиболее тщательно готовились к балу в доме номер пятнадцать по Ротсфелд-сквер, куда был приглашен месье Оливье. Сделанная им прическа изменила внешность Лины почти до неузнаваемости. Теперь ее блестящие каштановые волосы были подстрижены и завиты в тугие локоны.

– О Боже… – промолвила Хелен, глядя на нее в зеркало. – Мне очень жаль, что парикмахеру пришлось прибегнуть к таким кардинальным мерам. Но что скажет Том, когда увидит вас?

Лина беспечно улыбнулась. Она не придавала особого значения тому, что сделал парикмахер.

– Ничего страшного, – успокоила она Хелен. – Волосы снова отрастут.

– Как вы думаете, мадам, не переборщила ли я с веснушками? – спросила Сондерс, обращаясь к Хелен.

Хелен взглянула в зеркало на лицо Лины и содрогнулась. Оно было испещрено коричневатыми крапинками. Сначала Сондерс нарисовала веснушки только на переносице Лины, но они не бросались в глаза. Потом она совсем увлеклась и нанесла множество коричневатых пятнышек на лоб и щеки мисс Маккенны. Теперь Лина выглядела намного старше своих лет.

– Мне очень жаль… – пробормотала Хелен.

– Не надо ни о чем жалеть, – смеясь, сказала Лина.

Их глаза встретились в зеркале, Хелен все поняла без слов. Лина была счастлива и благодарна судьбе за тот подарок, который она ей сделала.

Сондерс смешала красный порошок сандалового дерева с мелом и нанесла эту смесь на губы Лины. После этого они приобрели несколько болезненный оттенок.

– Прекрасно, – бодро сказала Лина. – Ни одна уважающая себя оперная певица не посмела бы появиться в таком виде на публике.

– Вы правы, – согласилась с ней Хелен. – Вы выглядите… выглядите… – Она не находила нужного слова.

– …как ходячий ужас, – пришла ей на помощь Лина.

– Ну, вы преувеличиваете. Скорее, у вас несколько старомодный вид, как у приехавшей из глухой провинции девушки.

– Я – жена сельского священника, поэтому должна выглядеть соответствующим образом, – заявила Лина.

Ее голос звучал бодро и радостно.

– А теперь надо надеть платье, – сказала Сондерс.

Она достала бальный наряд из шкафа и помогла Лине облачиться в него.

Лина потонула в море белых кружев.

– Да, в этом туалете вы – сама невинность, – промолвила Хелен, скептически оглядывая Лину с ног до головы.

Хелен сама выбирала ткань и покрой платья, заказав его мадам Пантиль, которая славилась своей склонностью к чрезмерному декорированию одежды и вычурности. Портниха не подвела ее, подтвердив репутацию дамы с плохим вкусом. Каждый дюйм платья Лины был украшен кружевами, ленточками и бантиками.

– Вы уверены, что мне следует надеть ещё и венок? – с сомнением спросила Лина.

– Конечно! – твердо заявила Хелен. – Такой венок могла изготовить только мадам Пантиль. Никто другой не додумался бы украсить венчик из серебряных дубовых листьев перьями цапли. Я и не знала, что у этой птицы такие длинные перья.

– У меня голова будет крениться набок, и мне придется все время следить за осанкой, – пожаловалась Лина.

– Ну и хорошо, – сказала Хелен. – Ведь вам нужно будет выглядеть смешной и неуклюжей во время танцев. Этот наряд поможет вам справиться с ролью.

– Это не проблема. Трудно быть изящной и грациозной в туфлях, которые велики мне на пару размеров.

Лицо Хелен озарилось улыбкой.

– Я знаю, что это Эсме надоумила вас надеть такую обувь, – промолвила она.

Вечер в доме Фелиции удался на славу, оправдав надежды хозяйки. Мейн вел себя тактично, проводя с Фелицией достаточно времени для того, чтобы ее друзья и враги заметили постоянство и преданность графа. И в то же время его внимание не было чрезмерным, что избавляло Фелицию от необходимости отчитываться перед своими подругами, рассказывая небылицы о физических данных и мужских достоинствах Мейна.

Муж Фелиции застрял в комнате, в которой играли в карты, но вел себя довольно прилично. В бальном зале царило оживление. Но для того, чтобы бал всем запомнился, не хватало сенсации.

Должно было произойти какое-нибудь экстраординарное событие: тайное бегство влюбленной парочки, громкая измена, скандал… Все, что угодно!

Фелиция внимательно огляделась. Как жаль, что Эсме Ро-лингс вышла замуж за лорда Боннингтона. Бесстыдница Эсме могла бы учинить на балу скандал, став темой для пересудов. Но ее шалости остались в прошлом. Теперь леди Боннингтон превратилась в степенную даму. Она уже третий раз подряд танцевала с собственным мужем! Это тоже была своего рода сенсация, но сенсация, способная вызвать лишь скуку.

В этот момент у двери возникло какое-то замешательство. У Фелиции замерло сердце. Может быть, регент решил почтить своим присутствием ее бал? Но нет, это был не он… Тогда кто же?!

На пороге зала появилась гротескная фигура молодой гостьи, голова которой была украшена такими длинными перьями, что они, казалось, могли задеть свешивавшиеся с потолка люстры. За ней в помещение вошли сопровождающие лица…

Радость охватила Фелицию.

– Сенсация, дорогая моя… – услышала она над своим ухом взволнованный шепот. – О вашем бале будут ходить легенды!

Фелиция с благодарностью посмотрела на произнесшего эти слова Джерарда Банджа.

– Это, должно быть, и есть дочь приходского священника, которую Мейн принял за шлюху, – хихикая, продолжал Бандж. – Но как мог Мейн так жестоко ошибиться? Разве эта девица похожа на любовницу аристократа?

– Да это настоящее чучело, – насмешливо заявила Фелиция. – Пойдемте, Бандж. Я должна поприветствовать ее.

Дотрагиваясь до плеч своих гостей сложенным веером, Фелиция проложила путь к двери. Толпа расступилась перед ней. Теперь Фелиция могла с головы до ног окинуть внимательным взглядом девицу, которую оскорбил ее дорогой Мейн.

О Боже, как он мог так ошибиться! Фелиция впервые встречала в обществе такую неловкую, простоватую девушку. Она неуклюже присела в реверансе перед леди Боннингтон.

– Вы должны срочно прийти ей на помощь, – нашептывал Бандж на ухо хозяйке дома, пока они пробирались сквозь толпу, – иначе эта девица выколет своими перьями глаз герцогу Гертону. Не понимаю, как Мейн мог принять ее за светскую даму? Да такую деревенщину не пустили бы и на порог оперного театра!

Фелиция вяло поприветствовала новую гостью. Девушка сделала реверанс и что-то пробормотала себе под нос. Фелиция отшатнулась от колыхавшихся длинных перьев, украшавших голову странной девицы.

– Признаюсь, я удивилась, увидев вас вместе с лордом Го-дуином, – сказала Фелиция, отводя в сторонку графиню. – Я думала, что вы расстались и не желаете видеть друг друга.

– О да, у нас довольно натянутые отношения, – согласилась Хелен Годуин. – Но миссис Холланд ведь никого не знает в Лондоне.

– Миссис Холланд?! – изумленно воскликнула Фелиция. Леди Годуин прижала ладонь ко рту.

– О Боже, я проговорилась! Ну что же, теперь нет смысла скрывать от вас правду… Дело в том, что мой деверь вчера утром вступил в законный брак со своей невестой. Но мы не хотели объявлять это до тех пор, пока молодожены не известят о своей свадьбе отца миссис Холланд, который живет в Шотландии. Он – приходский священник и, конечно же, надеялся сам провести обряд бракосочетания своей дочери. Обещайте молчать обо всем, что узнали, леди Сэвилл!

Фелиция кивнула, прикидывая про себя, кому из подруг может прямо сейчас сообщить эту сногсшибательную новость.

Леди Годуин придвинулась ближе.

– Бедная девочка была в отчаянии, когда узнала о слухах, которые ходят по Лондону… Вы понимаете, о чем я говорю, не правда ли?

– Это настоящее преступление! – зашептала Фелиция, хотя сама и распространяла эти слухи по городу.

– Я согласна, – промолвила леди Годуин. – Вы же знаете, леди Сэвилл, что мы с вами можем болтать на любые темы, обсуждать общих знакомых, но никогда не перейдем определенную черту. Мне кажется, что графу Мейну тоже не следовало этого делать. Не понимаю, почему он так поступил. Ведь всем известно, что мой муж еще несколько месяцев назад дал отставку своей любовнице.

Фелиция закивала.

– Я сама это не раз слышала, – солгала она. – Мейн должен ответить за свои слова!

– Все хорошо, что хорошо кончается, – успокоила ее леди Годуин. – Миссис Холланд сейчас счастлива. И разве кто-нибудь заподозрит эту молодую женщину в недостойном поведении, увидев ее милое личико?

– Действительно, никто не заподозрит… – пробормотала Фелиция, наблюдая за неловкими движениями новоиспеченной миссис Холланд, танцевавшей в это время контрданс.

– Законный брак решает многие проблемы, – заметила леди Годуин. – Теперь мой деверь со своей женой могут вернуться в свою глушь. Миссис Холланд быстро забудет неприятности, случившиеся с ней в столице.

– А какие планы у вас, моя дорогая? – спросила Фелиция, переходя к более интересной теме. – Вы останетесь в доме мужа или вернетесь к матери?

– Ну хорошо, я скажу вам, что думаю по этому поводу, леди Сэвилл, но это строго между нами…

– Зовите меня Фелицией, дорогая!

– Фелиция… – промолвила графиня. – Какое красивое имя… Признаюсь вам, я еще не решила, что мне делать! Знаете, мужья порой бывают неизбежным злом, которое приходится терпеть для достижения цели.

Фелиция кивнула, хотя не понимала, что имела в виду графиня Годуин.

Глава 41
ОБОЛЬЩЕНИЕ

Дом наполняли звуки фортепиано. Рис играл одну и ту же мелодию. Это был мадригал из второго акта новой оперы. Хелен узнала его.

В конце концов Хелен встала. Теперь она считала благом, что в доме было мало слуг и она могла расхаживать по ночам в неподобающей для хозяйки дома одежде.

Стоявшие на фортепиано свечи уже почти догорели. Их свет образовывал желтый круг на полированной поверхности инструмента и бросал отблески на ресницы и волосы Риса.

Хелен подошла к мужу. Длинный подол шелкового халата задевал стопки рукописей, скопившихся на полу вокруг фортепиано.

Рис, не говоря ни слова, встал из-за инструмента.

Хелен впервые в жизни испытала пьянящее чувство власти над мужчиной. Она была настоящей обольстительницей, сиреной, манящей к себе моряка. Хелен спустила верхнюю часть халата, обнажив плечи и грудь. Когда Рис подошел к ней, она ощутила, что ее бросило в жар.

У них было такое чувство, словно в мире остались только они.

Рис снял с себя ночную сорочку. Язычки пламени на свече замерцали от движения воздуха. От их колебания по телу Риса забегали тени. Глядя на грудь мужа, Хелен не могла понять, почему волосы, растущие на теле мужчины, раньше вызывали у нее отвращение. Рис выглядел очень мужественно. Его мощная мускулистая фигура казалась очень сильной. У Хелен начали дрожать колени. Ей хотелось припасть к его груди и прижаться к нему всем телом.

Хелен улыбнулась и развязала пояс. Шелковый халат упал к ее ногам.

Рис подхватил жену на руки и понес к дивану. Одним движением руки он сбросил на пол все рукописи, наброски и готовые части оперы. Затем положил Хелен на мягкое ложе.

– Я не хочу, чтобы ты обращался со мной как с леди, – промолвила она. – Я – просто женщина.

Рис припал к ее губам, его язык проник в рот Хелен. Он исследовал ее ротовую полость так, словно это была терра инкогнито, новая земля. Хелен удивляло то, что она не испытывала никакого отвращения.

– О, Рис… – прошептала она и умолкла, сосредоточившись на своих ощущениях.

Левую ладонь он подложил ей под затылок, а правой рукой страстно гладил спину. Рис сгорал от желания овладеть ею.

Хелен обвила его шею руками, но тут вспомнила, что сегодня ночью она не хочет быть леди.

– А как ты занимался любовью с Линой? – спросила она и удивилась, что ее голос звучит хрипло.

Рис снова привлек ее к себе.

– Какая тебе разница? – пробормотал он и припал к ее губам.

Дрожь неутоленного желания пробежала по их телам.

– Мне интересно, – прошептала Хелен, тяжело дыша, когда он закончил поцелуй.

– То, что было у меня с Линой, не идет ни в какое сравнение с нашими отношениями, – заявил он.

По его тону Хелен поняла, что это правда.

– Это не праздное любопытство, Рис, – прошептала она. – Я хочу научиться доставлять тебе удовольствие. Забудь на минуту о том, что я леди. Можно, я прикоснусь к тебе?

Глаза Риса казались бездонными и черными как ночь.

– Лина никогда не дотрагивалась до меня, – промолвил он и жадно припал губами к ее шее.

– А я хочу дотронуться, – сказала Хелен и вздрогнула, чувствуя, как Рис начал поигрывать языком с ее соском. – Я…

Она вдруг замолчала, тяжело задышав. Изогнув спину, Хелен погрузила пальцы в густые волосы мужа и застонала.

– Тебе нравится? – спросил Рис и стал так сильно сосать ее грудь, что по телу Хелен пробежала судорога.

Она извивалась под ним, чувствуя, что не в силах вымолвить ни слова. Несмотря на охватившую ее страсть, Хелен еще не до конца утратила самообладание.

– Я хочу быть такой же дерзкой и испорченной, как ты, – через некоторое время прошептала она. – Я хочу любить тебя так, как могла бы любить одна из русских балерин, танцевавших когда-то у тебя на обеденном столе.

На губах Риса заиграла улыбка, а Хелен захотелось поцеловать мужа. Она обожала его сарказм. Хелен потянулась к нему. Рис откинулся на спину, увлекая ее за собой. Теперь она лежала на'нем, чувствуя его сильное крепкое тело. Хелен ощущала себя настоящей развратницей. В глубине души она не верила, что все это происходит с ней на самом деле. Она не стеснялась своей наготы и не боялась, что кто-нибудь увидит ее. Все это было очень странно и ново.

– Ты не заметил, заперла ли я дверь на ключ? – дрожащим голосом спросила она, плохо соображая, что делает и говорит.

Рис ласкал ее так неистово, что из груди Хелен вырывались стоны. Ему, по всей видимости, не было никакого дела до того, заперта ли дверь. «Черт побери…» – промелькнуло в голове Хелен. Она едва не засмеялась, поймав себя на мысли, что начала употреблять бранные слова.

– Ты вроде бы сказала, что хочешь потрогать меня? – промолвил он. От его голоса Хелен почувствовала покалывание внизу живота.

Волна острых ощущений накатила на нее. Она жаждала, чтобы Рис овладел ею, но в то же время сама хотела овладеть им.

– Ты – мой, Рис, – твердила Хелен. – Отныне и навсегда только я имею право трогать тебя. Если ты хочешь, чтобы я трогала тебя так, как это делала Лина, научи меня.

– Лина была настоящей леди в постели, Хелен, – промолвил Рис, взглянув на нее.

Улыбка заиграла на губах Хелен. Она была довольна ответом мужа, хотя ей не нравилась собственная мелочность.

Хелен соскользнула с его тела и, встав на колени рядом с диваном, стала рассматривать затвердевший, налившийся кровью жезл Риса, обрамленный золотистыми волосами. Ее бросило в жар от этого восхитительного зрелища. Она жаждала, чтобы Рис вошел в нее яростно, напористо, неистово.

Но, взяв себя в руки, она лизнула мужа в плечо. Его кожа была солоноватой и немного отдавала мылом.

– Тебе нравится, когда я так делаю? – спросила она, повторяя вопрос, который он постоянно задавал ей.

– Да, Хелен, да, – хрипло ответил Рис.

Пробуя и экспериментируя, Хелен потянулась и дотронулась до соска мужа. Он был плоским и походил на медный пенни. От ее прикосновения судорога пробежала по телу Риса. И тогда Хелен потерла его сосок большим пальцем так, как это делал Рис, лаская ее грудь. Рис лихорадочно вцепился в плечи жены.

Хелен продолжала экспериментировать и выяснила, что Риса бросает в дрожь, когда она легонько покусывает его грудь.

– Я не уверен, что ты… – начал было Рис, но осекся. Хелен усмехнулась, заметив, что он говорит сквозь сжатые зубы. Она чувствовала себя опытной куртизанкой. Теперь Рис не смог бы остановить ее, даже если бы захотел.

От прикосновения ее губ по телу Риса пробегала судорога. Она дразнила его так, как он делал это когда-то с ней.

– Тебе нравится? – смеясь, спрашивала Хелен.

– Да, – тяжело дыша, с трудом произносил Рис. – О Боже, Хелен!

Рис начал выгибать спину, устремляясь навстречу к ее губам и рукам.

– А если я буду делать вот так? – продолжала Хелен.

Она обнаружила, что муж сходит с ума от возбуждения, когда она проводит ногтями по его животу. Хелен упивалась своей властью над ним.

– А вот так? – шептала она, продолжая свои эксперименты.

Но чаша терпения Риса переполнилась. Он схватил ее и рывком посадил на себя. Хелен ахнула от неожиданности, оказавшись на его бедрах. Его член вошел в ее разгоряченное влажное лоно. Но Рису этого было мало. Он опрокинул жену на диван и снова вошел в нее. Листки нотной рукописи разлетелись в разные стороны от их резких движений и, покружившись в воздухе, плавно упали на пол.

Хелен перестала смеяться. Ее взор затуманился. Она учащенно дышала. Ее хриплые стоны заставляли Риса, сжав зубы, двигаться все быстрее, делая мощные толчки. Хелен, его Хелен, была так прекрасна, так изящна и хрупка, что у Риса перехватывало дыхание от любви к ней.

Сладкая истома разлилась по всему телу Хелен. Ее ладони, гладившие его спину, легли на крепкие ягодицы Риса. Она прижала его бедра к своим, и толчки Риса сделались еще мощнее. Огонь страсти охватил Хелен. Она чувствовала, что находится на грани экстаза.

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но из ее груди вырвался только стон, похожий на всхлип. Рис любовался ее раскрасневшимся лицом, бездонными от страсти глазами, высоким лбом, на котором выступила испарина. Он утратил контроль над собой и стал неистово, словно одержимый, входить в нее. Крик Хелен слился со стоном Риса. По их телам, превратившимся в единое целое, пробежала мощная судорога.

И когда обессиленный Рис упал на нее, Хелен не испытала никаких неприятных ощущений, хотя раньше жаловалась, что задыхается под тяжестью его тела. Однако Рис вспомнил былые жалобы жены и скатился с нее прямо на пол, заваленный бумагой, увлекая за собой Хелен.

– Рис! – смеясь, воскликнула она, но он поцеловал ее, не дав ничего сказать.

– Тише, дорогая, – промолвил Рис голосом, исполненным такой нежности, что Хелен чуть не разрыдалась.

Прижавшись лицом к его плечу, она притворилась, что засыпает.

Но Рис чувствовал, что творится у нее в душе.

– Я был таким дураком, Хелен, если бы ты только знала, – прошептал он, зарывшись лицом в ее волосы.

Она закусила губу.

– Честно говоря, я никогда по-настоящему не хотел Лину, – продолжал он. – Думаю, Том прав. Я превратился в негодяя только потому, что наш отец много лет назад предсказывал мне такую судьбу. Думаешь, я получал удовольствие, когда развлекался с русскими балеринами?

– А разве нет? – удивленно спросила Хелен, поднимая голову и устремляя на него полный сочувствия взгляд.

Рис был, как никогда, серьезен.

– После того как ты ушла из дома, я целый месяц беспробудно пил, осушая в день по две бутылки бренди. Но мне это не помогало. Девицы, танцевавшие на моем столе, тоже не могли отвлечь меня от мрачных мыслей. Я не понимал, почему у меня так скверно на душе.

Хелен слушала мужа, затаив дыхание.

– Только теперь до меня дошло, что я всегда любил тебя, – продолжал Рис. – Но я не мог признаться в этом ни тебе, ни себе. Я попытался избавиться от тебя, выжить тебя из дома, но мне стало еще хуже.

– Я люблю тебя, – прошептала Хелен. – И всегда любила.

– Но как ты могла любить такого негодяя, как я? – искренне удивился Рис.

Хелен улыбнулась:

– Наверное, все дело в том, что я дуреха.

– Это верно, – согласился Рис. Он помолчал, а потом вдруг спросил, запинаясь: – Ты продолжала любить меня даже после того, как я поселил в твоей комнате Лину?

– О, тогда мне казалось, что любовь прошла. Я постоянно внушала себе мысль, что ты мне безразличен. Но все равно мне было больно.

– Прости…

– А ты был… влюблен в нее? – спросила Хелен, не скрывая своего волнения.

Рис покачал головой:

– Нет, я никогда не был влюблен в Лину. И она это знает. Я обожаю ее голос. Уже год я не переступаю порог ее спальни. Мы оба утратили интерес друг к другу.

– Вспоминая прошлое, я сожалею, что делала тебе много жестоких замечаний, – промолвила Хелен. Теперь она навсегда перестала ревновать мужа к Лине и русским балеринам. – Я хочу признаться, что люблю твою волосатую грудь.

– А я не просто люблю твою грудь, я без ума от нее, – промолвил Рис. – Хочешь, я напишу канцонетту, воспевающую ее?

– Боже, какой ты глупый, – нежно сказала Хелен, целуя мужа, а потом продолжала серьезным тоном: – Мне не следовало так безжалостно критиковать твои произведения.

– Мне тоже не следовало с таким презрением относиться к твоему творчеству, – промолвил Рис.

Хелен помолчала.

– Знаешь, – вдруг сказала она, – я думаю, что теперь мы оба будем лучше писать, помогая друг другу.

Рис обнял жену.

– Я не сомневаюсь, что твоя помощь будет мне очень полезна, Хелен. Но я сам вряд ли смогу привнести что-то новое и ценное в твое творчество. Ты – блестящий музыкант. Я уверен, что ты больше одарена, чем я.

– Нет, ты ошибаешься, – возразила она. Рис поцеловал жену в щеку.

– Когда ты рядом, я чувствую вдохновение и пишу на пределе своих возможностей. О чем еще я могу мечтать?

– У каждого из нас особый талант, – задумчиво сказала Хелен. – Ты гениально выражаешь в своих произведениях мир чувств и создаешь яркие образы, Рис. А я пишу музыку без всякого сюжета. Ты помнишь историю с моим вальсом? Я даже не вдумывалась в смысл слов, которые положила на музыку.

Рис засмеялся:

– Именно во время совместной работы над вальсом я начал задумываться о том, что, возможно, ты навсегда останешься в моем доме.

– Я опростоволосилась, да? – с улыбкой спросила Хелен.

– Хуже, чем я со своими балеринами, танцующими на столе, – сказал Рис и вдруг запел: – «Позволь, красавица, тебя обнять. Я твой жених, а ты – моя невеста».

Но тут он вынужден был замолчать, чтобы поцеловать ее.

– «Лицом к лицу с горящими щеками», – прошептала Хелен, когда он прервал поцелуй.

Она не видела лица мужа, потому что он стал осыпать поцелуями ее тело. Насытившись ласками, они снова опустились в изнеможении на нотные рукописи. Прижавшись щекой к груди Риса, Хелен слышала, как бьется его сердце. Ей казалось, что это звучит голос ее собственной жизни, ее будущего.

Постепенно она задремала. Рис тоже уснул. Озаренные тусклым светом мерцающих свечей, догорающих в стоявшем на фортепиано канделябре, граф и графиня мирно спали на партитуре новой оперы.

Утром в комнату для занятий музыкой вошел Лик. Однако Риса и Хелен там уже не было. Если бы дворецкий не был хорошо знаком с обычаями, установившимися в доме лорда Годуи-на, он, пожалуй, не заметил бы ничего странного в обстановке гостиной. Но Лик давно служил у графа и хорошо его знал. Поэтому он долго смотрел на пустой диван и разбросанные вокруг него листы партитуры. Потом он заметил белый шелковый халат, валявшийся неподалеку от фортепиано.

Улыбка заиграла на лице старого слуги. Подняв халат, он аккуратно перекинул его через руку и размеренным шагом вышел из комнаты.