Текст книги "Шерлок Холмс против Джека Потрошителя"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Не осуждайте себя. Откуда вы могли знать?

– Знать – это моя обязанность.

– Тем не менее вы были настороже и сумели переиграть врагов, хотя преимущество было на их стороне.

Но Холмс не мог успокоиться:

– Я промедлил – непозволительно! Идемте, Ватсон, надо найти кеб и доставить вас домой к камину и горячему чаю.

Подъехал кеб, мы сели. По дороге домой Холмс заговорил под цоканье копыт:

– Интересно будет узнать, кто послал их.

– По всей видимости, тот, кто хотел нашей смерти, – откликнулся я.

– Но наш недоброжелатель, кто бы он ни был, плохо подобрал исполнителей. Им следовало иметь холодную голову. Тот энтузиазм, с которым они взялись за дело, явно превышал их способности.

– Нам крепко повезло, Холмс.

– По крайней мере, одного они добились. Если у меня раньше и были какие-то сомнения в связи с этим делом, их стараниями они у меня окончательно рассеялись, – жестко сказал Холмс, и остаток пути мы проделали в молчании. Лишь устроившись перед камином и вдыхая пар горячего чая, приготовленного миссис Хадсон, он возобновил разговор:

– Вчера, Ватсон, расставшись с вами, я получил подтверждение нескольких небольших деталей. Вы знаете, что полотно с обнаженной натурой кисти Кеннета Осборна – кстати, весьма недурная работа – висит в Национальной галерее?

– Вы сказали – Кеннета Осборна? – воскликнул я.

– Да, герцога Ширского.

Эллери добился успеха

Он безостановочно печатал всю ночь; рассвет застал его небритым, с воспаленными глазами и умирающим от голода.

На кухне Эллери открыл холодильник и вынул бутылку молока и три сандвича, которые не успел съесть вчера. Он жадно вцепился в них, допил остатки молока, вытер рот, зевнул, потянулся и пошел к телефону.

– Доброе утро, пап. Кто выиграл?

– Кто выиграл что? – ворчливо переспросил инспектор Квин с Бермуд.

– Бросание подков.

– Ах это. Несколько штук попали в меня. Как там погода в Нью-Йорке? Надеюсь, что мерзкая.

– Погода? – Эллери посмотрел в окно, но жалюзи были опущены. – Честно говоря, пап, я даже не знаю. Всю ночь работал.

– А меня ты послал отдыхать! Сын, почему бы тебе не присоединиться ко мне?

– Не могу. Дело не только в книге, которую я никак не закончу. Вчера ввалился Грант Эймс. Он истребил мои запасы виски и оставил пакет.

– Вот как? – оживился инспектор. – Что за пакет?

Эллери рассказал.

Старик хмыкнул.

– Полная чепуха. Кто-то тебя разыгрывает. Ты хоть прочел?

– Несколько глав. Закручено здорово. Честно говоря, просто отлично. И тут, откуда ни возьмись, как удар молнии – и я возвращаюсь к пишущей машинке. Как ты планируешь провести день, папа?

– Буду жариться на этом чертовом пляже. Эллери, тут такая тоска, что я начинаю кусать пальцы. Сын, может, позволишь мне вернуться домой?

– Ни в коем случае, – отрезал Эллери. – Будешь жариться дальше. Вот что… Хотел бы ты почитать неопубликованного Шерлока Холмса?

– Слушай, а это идея. – В голосе инспектора Квина появилась хитроватая нотка. – Я позвоню в авиакомпанию и первым же рейсом – в Нью-Йорк.

– Даже и не думай. Я пришлю тебе рукопись.

– Да пошла она к черту, рукопись! – застонал отец.

– Пока, папа, – сказал Эллери. – Не забывай носить темные очки на пляже. И съедай все, что тебе кладут на тарелку.

И он быстро повесил трубку.

Бросил взгляд на часы. Красными от недосыпа глазами уставился на пишущую машинку. Ушел в ванную, принял душ и вернулся уже в пижаме. Первое, что он сделал, зайдя в кабинет, – это выдернул телефонный шнур из розетки. Второе – взял записки доктора Ватсона.

«Они усыпят меня», – решил он.

Глава 5
КЛУБ «ДИОГЕН»

Холмс уже мерил шагами гостиную, когда я проснулся. Ни словом не упомянув неприятности прошлого вечера, он обратился ко мне:

– Ватсон, не могли бы вы набросать для меня кое-какие заметки?

– С удовольствием.

– Простите, что обрекаю вас на роль личного секретаря, но у меня есть особая причина желать, чтобы все детали этого дела были изложены в логическом порядке.

– Особая причина?

– И очень весомая. Если у вас есть свободное время, сегодня днем мы заедем к моему брату Майкрофту в его клуб. Эта консультация может быть плодотворной. Вы же знаете, что в некотором смысле аналитические способности Майкрофта выше моих.

– Я знаю, что вы относитесь к нему с глубоким уважением.

– Правда, он ведет, как вы говорите, сидячий образ жизни и терпеть не может сниматься с места. Если бы кто-нибудь изобрел кресло, которое само доставляло бы его из дома в офис и обратно, Майкрофт тут же купил бы его.

– Я припоминаю, что он придерживается строгого распорядка дня.

– Что позволяет ему решать все загадки, человеческие или любые иные, как шахматные этюды. Для меня это слишком ограниченный подход, но при более широком анализе его методы часто оказывают мощное стимулирующее воздействие. – Холмс потер руки. – А теперь давайте перечислим действующих лиц. Не обязательно в порядке их значимости. Во-первых, у нас есть герцог Ширский…

Холмс говорил примерно в течение часа, а я записывал. После этого он бродил из угла в угол, пока я старался привести в систему свои записи. Закончив, я вручил ему нижеследующее резюме. Оно содержало информацию, о которой я раньше не подозревал, – данные, собранные Холмсом.

«Герцог Ширский (Кеннет Осборн)

Нынешний носитель титула и владелец земель, дарованных в 1420 году. Двенадцатый потомок по прямой линии. Герцог ведет тихий образ жизни. Время он делит между поместьем и городским домом в Беркли-сквер, где занимается живописью. У него два сына. Жена скончалась десять лет назад. Он так и не женился вторично.

Лорд Кэрфакс (Ричард Осборн)

Старший сын Кеннета. Прямой наследник герцогского титула. Отец единственной дочери Деборы. Тяжело переживал смерть жены при родах. В Девонширском поместье о ребенке заботится гувернантка. Отец и дочь очень привязаны друг к другу. Лорду Кэрфаксу свойственно человеколюбие. Он щедро жертвует свои средства и время приюту на Монтегю-стрит в Лондоне, где находят прибежище обездоленные.

Майкл Осборн

Второй сын Кеннета. Источник огорчений и стыда для отца. Судя по рассказам, Майкл страдает из-за своего положения младшего сына и ведет разгульный образ жизни, чтобы опозорить титул, который ему не достанется. По слухам, он женился на уличной женщине, по всей видимости окончательно запутавшись, что и можно считать единственной причиной. Этот поступок он совершил, когда изучал медицину в Париже. Вскоре он был изгнан из Сорбонны. Его дальнейшая судьба и нынешнее место проживания неизвестны.

Джозеф Бек

Владелец ломбарда на Грейт-Хиптон-стрит. Исходя из имеющихся данных, сомнительно, чтобы он представлял интерес.

Доктор Мюррей

Уважаемый врач, заведует моргом на Монтегю-стрит. Поглощен делами соседнего приюта, созданного им же.

Салли Янг

Племянница доктора Мюррея. Все ее время отдано приюту. Заботливая медсестра и социальный работник. Именно она и заложила хирургический набор в ломбарде Бека. Отвечая на вопросы, охотно делится информацией и, кажется, ничего не утаивает.

Пьер

Явно безобидный имбецил, живущий в приюте, где занимается черной работой. Футляр с инструментами был найден среди его вещей и был заложен мисс Салли Янг, чтобы обеспечить Пьера какими-то средствами. Возможно, он прибыл из Франции.

Женщина со шрамом на лице

Не установлена».

Холмс, недовольно нахмурившись, пробежал записи.

– Если к этому добавить больше нечего, то видно, как мало мы продвинулись и как далеко нам еще идти. Тут не перечислены жертвы, которые и побуждают нас не медлить. Пока нам известны четыре зверских убийства, но любое промедление с нашей стороны, без сомнения, увеличит их число. Так что одевайтесь, Ватсон, мы возьмем кеб и отправимся в клуб «Диоген».

Пока наш кеб подскакивал на брусчатке улиц, Холмс сидел, погруженный в свои мысли, но я рискнул побеспокоить его, потому что мне в голову пришла неожиданная идея.

– Помните, Холмс, когда мы возвращались из поместья герцога Ширского, вы упомянули, что лорд Кэрфакс сделал две оплошности. Думаю, об одной я догадался.

– В самом деле?

– Он не спросил, как у вас оказался футляр. Логично предположить, что он уже знал ответ.

– Превосходно, Ватсон.

– В свете этой его оплошности у нас есть право предположить, что именно он и отправил вам футляр, не так ли?

– По крайней мере, у нас есть право подозревать, что он знает, кто это сделал.

– В таком случае, возможно, лорд Кэрфакс и является ключом к тайне женщины со шрамом.

– Вполне возможно, Ватсон. Тем не менее найти ключ и повернуть его в замке – это два совершенно разных дела.

– Должен признаться, что вторую оплошность я так и не уловил.

– Помните, как в присутствии лорда Кэрфакса я уронил футляр, и его содержимое рассыпалось по полу? И как он любезно пришел мне на помощь, собирая инструменты?

– Ну и?..

– Скорее всего, вы не обратили внимания на ту уверенную сноровку, с которой он укладывал их – каждый инструмент сразу ложился на свое место.

– Господи, ну конечно же!

– И теперь, когда вы это припомнили, какую мы получили дополнительную информацию о его светлости?

– Пусть даже он и не изучал хирургию и не имеет в ней опыта, он достаточно хорошо знаком с хирургическим инструментарием.

– Совершенно верно. Этот факт мы должны поместить в соответствующее досье в голове – для дальнейшего использования. Впрочем, мы уже прибыли, Ватсон, и Майкрофт ждет нас.

Клуб «Диоген»! Я прекрасно запомнил его, хотя лишь однажды побывал в его холле, где царила тишина. Это был тот случай, когда Майкрофт возложил на плечи своего деятельного брата любопытную историю Греческого Переводчика, о чем я имел честь поведать сообществу поклонников Холмса.

Клуб «Диоген» создавался ради тех людей, которые ищут покоя и уединения в самом сердце шумного города. Его изысканные помещения обставлены удобной мягкой мебелью, тут прекрасная кухня и все, что требуется человеку для комфорта. Правила соответствуют основной цели клуба и строго соблюдаются; они предписывают не поддерживать никакого общения или, точнее, запрещают его. Разговоры разрешается вести только в Гостевой комнате, куда нас и препроводили – бесшумно и безмолвно. Строго говоря, член клуба не должен обращать ни малейшего внимания на другого одноклубника. Существует история – впрочем, уверен, что это апокриф, – об одном джентльмене, который, сидя в своем кресле, стал жертвой сердечной спазмы. Это обнаружилось лишь на третий день, когда другой член клуба заметил, что перед беднягой лежит старый номер «Таймс».

Майкрофт Холмс ждал нас в Гостевой комнате, покинув, как я потом узнал, специально ради этого свое правительственное учреждение, которое находилось за углом в Уайтхолле. Должен добавить, что это было неслыханное нарушение его устоявшихся привычек.

Тем не менее во время встречи никто из братьев как будто не спешил приступить к делу. Майкрофт, крупный добродушный человек с густыми седыми волосами и мясистым лицом, мало чем напоминал младшего брата. Протянув руку, он воскликнул:

– Шерлок! Ты прекрасно выглядишь!

Обмениваясь со мной крепким рукопожатием, Майкрофт сказал:

– Я слышал, доктор Ватсон, что вы ускользнули от мертвой хватки Шерлока и предпочли брачные узы. Надеюсь, Шерлок не захватил вас заново?

– Я вполне счастлив в браке, – заверил я его. – В данный момент моя жена поехала навестить тетю.

– И длинная рука Шерлока тут же дотянулась до вас!

Майкрофт тепло улыбнулся. Для такого необщительного человека он обладал редким талантом – рядом с ним любой чувствовал себя легко и свободно. Он встретил нас у дверей и подвел к стрельчатому окну, которое выходило на одну из самых шумных улиц Лондона. Братья стояли бок о бок, наблюдая городскую суету.

– Шерлок, – сказал Майкрофт, – я не был в этой комнате со времени твоего последнего визита, но вид за окном совершенно не изменился. Глядя на улицу, думаешь, что мы встречались не далее чем вчера.

– И все же; – пробормотал Шерлок, – кое-что изменилось. Старые интриги сошли на нет, на свет появились новые.

– Те два парня у обочины, – показал Майкрофт. – Они участвуют в каком-то грязном заговоре?

– Ты имеешь в виду фонарщика и счетовода?

– Именно их.

– Я бы сказал, что нет. Фонарщик утешает счетовода, которого только что уволили с работы.

– Согласен. Счетовод, без сомнения, найдет себе место, но быстро потеряет его и снова окажется на улице.

Я не мог не прервать их:

– Ну и ну. Это уже чересчур.

– Ах, Ватсон, Ватсон, – укорил меня Майкрофт, – вы провели столько лет рядом с Шерлоком! Я не ожидал от вас такой близорукости. Даже с этого расстояния вы, конечно, видите пятна чернил, красных и черных, у одного на пальцах? Вы согласны, что они свидетельствуют о его профессии бухгалтера?

– Также обратите внимание, – добавил Холмс-младший, – на чернильное пятно под воротником, куда он растроенно дотрагивался пером, и на помятый вид его в общем-то довольно приличного костюма.

– Из чего, мой дорогой Ватсон, – с раздражающей любезностью пояснил Майкрофт, – нетрудно сделать вывод, что его неряшливость прогневила хозяина.

– Работодатель не только гневлив, но и не склонен прощать, – сказал Холмс, – что подтверждается наличием газеты в кармане пиджака бухгалтера, открытой на колонке «Вакансии». Следовательно, он ищет работу.

– Но вы сказали, что он найдет себе место! – горячо обратился я к Майкрофту. – А ведь если парень никуда не годится, почему новый хозяин заинтересуется им?

– Большинство отвергнет его, но в газете отмечено много объявлений, значит, он собирается пройти по адресам. Такая энергия в поисках нового места должна быть в конечном итоге вознаграждена.

Я вскинул руки, сдаваясь:

– Как всегда, я побежден! Но вот другой человек, фонарщик, – согласитесь, что с вашей стороны это всего лишь смелое предположение?

– В какой-то мере, – признал мой друг Холмс. – Но обратите внимание, в каком месте лоснится ткань правого рукава.

– Безошибочная примета фонарщика, – сказал Майкрофт.

– Когда он поднимает свой шест, чтобы дотянуться до светильника и зажечь его, – объяснил Холмс, – то нижний конец шеста трется об это место на рукаве. Элементарно, Ватсон.

Прежде чем я успел возразить, у Холмса изменилось настроение, и он с хмурым видом отвернулся от окна:

– Хотел бы я, чтобы наша сегодняшняя проблема разрешилась так же легко. Поэтому мы здесь, Майкрофт.

– Излагай подробности, – улыбнулся его брат. – Не могу же я полностью потерять день.

Через двадцать минут, расслабившись в мягких креслах Гостевой комнаты, мы погрузились в молчание. Нарушил его Майкрофт:

– Ты четко обрисовал картину, Шерлок. И конечно же ты сам способен разрешить эту загадку.

– Я и не сомневаюсь, но у нас мало времени. Главное – предотвратить другие убийства. Две головы лучше, чем одна. Ты можешь четко выделить тот аспект, который сбережет мне драгоценные часы поисков.

– В таком случае давай посмотрим, что мы имеем. Или, точнее, чего мы не имеем. В твоей головоломке нехватка элементов.

– Именно.

– Тем не менее ты коснулся чувствительной точки. Свидетельство тому – неожиданное и жестокое нападение на вас с Ватсоном. Или ты считаешь это случайным совпадением?

– Ни в коем случае!

– Я тоже. – Майкрофт потеребил мочку уха. – Не надо особенно напрягаться, чтобы узнать подлинное имя таинственного Пьера.

– Разумеется, – согласился Холмс. – Это Майкл, второй сын герцога Ширского.

– Отец может и не знать о печальном состоянии Майкла. Но лорду Кэрфаксу, конечно, известно, что Майкл находится в приюте, и, вне всяких сомнений, он узнал своего младшего брата.

– Я совершенно уверен, – сказал Холмс, – что лорд Кэрфакс не был откровенен с нами.

– Он меня интересует. Покров филантропии прекрасно маскирует дьявольские деяния. Вполне возможно, что именно лорд Кэрфакс несет ответственность за то, что Майкл передан на попечение доктора Мюррея.

– И, кроме того, – мрачно сказал Холмс, – за его раны.

– Не исключено. Но мы должны найти и другие куски головоломки, Шерлок.

– Время, Майкрофт, время! Вот в чем моя проблема. Я должен как можно скорее найти главную нить в этой паутине и проследить, откуда она тянется.

– Я думаю, тебе нужно взяться за помощника Кэрфакса.

– Могу ли я задать вопрос? – вмешался я.

– Ради бога, Ватсон. Мы отнюдь не собирались исключать вас из разговора.

– Может, моя помощь и несущественна, но, насколько я понимаю, наша главная забота – установить, кто такой Джек-потрошитель. И посему я спрашиваю: вы верите, что мы найдем убийцу? Нет ли его среди тех, с кем мы познакомились?

Шерлок Холмс улыбнулся:

– У вас есть кандидат на эту сомнительную честь, Ватсон?

– Если бы пришлось выбирать среди них, я бы назвал имбецила. Но должен признать: я серьезно ошибся, не опознав в нем Майкла Осборна.

– На каком основании вы обвиняете именно его?

– Боюсь, ничего существенного. Просто не могу забыть его позу у стола, когда мы выходили из морга на Монтегю-стрит. Помните, доктор Мюррей велел Пьеру прикрыть труп несчастной жертвы. В его действиях не было ничего подозрительного… но все же у меня мурашки поползли по коже. Такое впечатление, будто вид изуродованного трупа привел его в транс. Разглаживая простыню, он любовно касался руками окоченевшей плоти. Словно зрелище этого зверства возбуждало его.

Наступила пауза, в течение которой братья оценивали мой вклад в расследование. Затем Майкрофт сказал со всей серьезностью:

– Вы попали в самую точку, Ватсон. Скажу лишь, что трудно оценивать действия, рожденные в больном мозгу, пусть даже они вас так обеспокоили. Тем не менее ваше инстинктивное отвращение может оказаться куда более ценным, чем все наши логические выводы.

– Это мнение еще надо обсудить, – заметил Холмс.

Все же у меня возникло чувство, что мое мнение мало что значило для них. Просто они проявили ко мне любезность.

Майкрофт тяжело поднялся на ноги:

– Ты должен собрать побольше фактов, Шерлок.

Младший брат сплел и с силой сжал пальцы. Мне показалось, что во время встречи с Майкрофтом мой друг не был тем надежным и уверенным в себе человеком, которого я знал. И меня удивила интонация Майкрофта, когда он тихо произнес:

– Я знаю, что тебя смущает, Шерлок. Ты становишься слишком субъективен по отношению к этому делу.

– Не понимаю, – с легким холодком сказал Холмс.

– Мы имеем дело с четырьмя самыми зверскими убийствами. Могут последовать и другие. Ты торопишься, сознавая, что чем скорее ты вмешаешься, тем больше шансов предотвратить их. Вот что тебя и гнетет – ощущение, что ты лично ответствен за трагедию. Острое чувство вины может подавить самый мощный интеллект.

Холмс не стал спорить. Он нетерпеливо покачал головой и сказал:

– Что ж, Ватсон, игра началась. Мы идем по следу дикого зверя.

– И к тому же хитрого, – недвусмысленно предостерег нас Майкрофт. – Шерлок, ищи женщину со шрамом. Кроме того, отсутствует важная деталь – жена Майкла Осборна с такой порочной репутацией. О чем это говорит?

Холмс сердито уставился на брата:

– Должно быть, ты в самом деле считаешь, что я растерял свои способности, Майкрофт! А они со мной.

На этой ноте мы и покинули клуб «Диоген».

Эллери просыпается

Дверной звонок представлял собой резной бутон красного дерева в окружении листьев. Грант Эймс нажал его, в результате чего на пороге возникла девушка в ядовито-зеленой пижаме.

– Привет, Мэдж. Мне случилось быть по соседству, вот я и заглянул.

Тонкое, аристократическое лицо гостя напоминало изображение на крупной долларовой купюре. Мэдж просияла и распахнула дверь, стукнув ручкой о стену.

– И значит, ты решил завалиться ко мне? – сказала она тоном Эйнштейна, впервые огласившего свою Теорию.

Грант вошел, осматриваясь:

– До чего у тебя уютное гнездышко.

– Нормальные апартаменты обыкновенной девушки, делающей карьеру. Я прочесала весь Ист-Сайд, сверху донизу. И наконец нашла! Жутко дорого, но ведь жить можно только в Верхнем Ист-Сайде.

– А я и не знал, что ты делаешь карьеру.

– И еще как. Я консультант. Кажется, ты пьешь скотч?

«Я должен вести себя как репортер-расследователь», – напомнил себе Грант и вежливо спросил:

– И кого же ты консультируешь?

– Отдел по связям с общественностью на одном предприятии.

– Принадлежащем твоему отцу?

– Конечно.

Мэдж Шорт была дочерью «Шорт шейпли шуз», но, кроме нее, на добычу претендовали еще три брата и две сестры. Протягивая скотч, она кивнула растрепанной рыжей головкой.

– И предприятие расположено в…

– В Айове.

– Ты там бываешь?

– Глупый! Его офис на Парк-авеню.

– Ты удивила меня, радость моя. Я-то вижу тебя в совершенно иной роли.

– Невесты? – При этом ее юная высокая грудь взволнованно приподняла ядовито-зеленую ткань пижамы.

– О нет, спаси господи! – торопливо пробормотал Грант. – Я представлял тебя где-то… на литературном поприще.

– Вечно ты издеваешься!

Грант обвел взглядом комнату. Книг не было видно – как и журналов, – но из этого еще ничего не следовало.

– Я вижу тебя погруженной в чтение, девочка. Так сказать, что-то вроде книжного червя.

– В такой день и в моем возрасте? Да и откуда мне взять время?

– Ну, всегда можно выкроить…

– Кое-что я читаю. «Секс и одинокая женщина»…

– А я предпочитаю детективы. Отец Браун. Епископ Кушинг.[3]3
  Грант Эймс разыгрывает Мэдж Шорт и ставит в один ряд имена литературных персонажей и реальных лиц конца XIX века.


[Закрыть] – Он внимательно наблюдал за ее реакцией. Словно за маленьким розовым поросенком.

– Они мне тоже нравятся.

– А также, – хитро продолжал Грант, – ты уделяешь внимание философам – Бертону, Шерлоку Холмсу.

– На последней вечеринке был специалист по дзену…

Безнадежно. Грант быстро сменил тему:

– На тебе было синее бикини… Не слишком ли оно откровенно?

– Я так рада, что тебе понравилось, милый. Как насчет еще одного скотча?

– Нет, спасибо, – сказал Грант, вставая. – Время поджимает, да и… словом, пока.

Он плюхнулся на сиденье своего «ягуара». Как это у них получается? Что они для этого делают – Холмс, тот же Квин?

* * *

В это время что-то давило Эллери Квину на нос, мешая спать. Очнувшись, он обнаружил, что это «Дневник», который он взял с собой в постель. Позевывая и потягиваясь, он уронил его на пол и сел, упираясь локтями в колени. Раскрытая рукопись лежала на полу между его ступнями. Он пригнулся, поддерживая голову руками.

И начал читать вверх ногами.