Текст книги "Другая жизнь Мародёров: Per aspera ad astra (СИ)"

Автор книги: Elizabeth Ocviv

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

– Считай, что проверку ты прошёл, – нехотя сказал Грозный Глаз, стараясь не глядеть на двойного агента. – Ну, вы тут пообщайтесь, а после – подлатай его, чтобы блестел как тульский самовар!

Выдав такую речь, мракоборец удалился.

Снейп заговорил первым:

– Хорошо тебя огрело.

Одним движением волшебной палочки он наложил обезболивающее, и в глазах Регулуса значительно прояснилось.

– Зато на тебе ни царапинки, – беззлобно фыркнул Блэк, с прищуром смотря на Северуса. – Куда ты пропал?

– Не знаю, как твоего брата держат в Ордене и почему приняли в школу авроров, если он забыл элементарно послать патронуса в штаб и скрыться под дезилюминационными чарами, – насмешливо приподняв брови, сказал Снейп. – Удивляюсь, что при всём этом он ещё жив.

– В такой ситуации он мог просто об этом забыть, – предположил младший из братьев Блэк. – И всё же?

– Я отправил патронус в штаб, затем прошёлся по дому и увидел подозрительные склянки с непонятным содержимым, на поверку оказавшимся взрывной смесью. Если бы вас не прикончили Беллатрикс и Люциус, то непременно бы дело завершили эти пузырьки.

– Почему же рвануло?

– Люциус побежал за подкреплением. Он уже хотел аппарировать, как вдруг я решил бросить одну из колб в него через окно. Почему-то склянка разбилась о его защитный барьер, видимо, он как-то успел поставить блок, и нас всех крепко тряхнуло от ударной волны. Беллатрикс, кстати, тоже как-то смогла улизнуть невредимой.

В глазах Северуса читалось неимоверное разочарование. Кто бы мог подумать, ведь ещё недавно он бы эту склянку бросил в «предателей крови», Блэков. Видимо, смерть Лили не давала ему покоя, он постоянно винил в ней себя и старался спасти хотя бы других, чтобы хоть как-то облегчить свои муки совести. И вот очередная попытка не увенчалась успехом. Несмотря на возраставшую боль, Регулус протянул руку Северусу, и тот её пожал, видимо, приняв это за благодарность.

– Значит, Малфою хоть бы хны? – невесело усмехнулся Блэк, приподнимаясь на ноги с помощью Снейпа. – Этот засранец снова жив и здоров?

Поджав губы, мрачный волшебник кивнул. Регулус прекрасно знал: Люциус Малфой никогда ему не нравился.

– Значит, надо надрать ему задницу, верно, Сев? – с воодушевлением предложил Блэк, заговорщицки ухмыляясь – точь-в-точь как брат.

– Конечно, – кивнул собеседник. – Только сначала мы тебя немного подлатаем.

На лице Северуса появилась улыбка.

Ремус Люпин

Если парню когда-то и казалось, что существование ада весьма сомнительно, то в тот день он убедился, что тот не только существует – Ремус в нём живёт.

Едва успевая собирать по осколкам разрозненные факты и мысли относительно того бедлама, который происходил вокруг, Люпин тут же терял нить рассуждений, здравый смысл. Они улетали от него, как мыло выскальзывает из рук недотёпы. Казалось бы, где-то еле заметно забрезжил луч света, надежды. Ан нет. Это было до того, что произошло с Блэками в тот роковой день.

Чутьё и логика не подвели обыкновенно здравомыслящего Лунатика: что-то произошло. А убедиться в этом ему и Питеру не составило труда – достаточно было посмотреть на то, что творилось в поместье. Налетели мракоборцы, некоторые орденцы, кто не побоялся раскрытия или не смог остаться безучастным. Прибыл сам Аластор Грюм, ошивался тут и Северус. Первым делом обратив внимание на такое количество гостей, Ремус в несколько шагов преодолел расстояние от калитки до парадной двери дома. Конечно, сцена в особняке Поттеров была вне конкуренции в рейтинге самых страшных воспоминаний и ночных кошмаров, но то, что открылось его взору прямо при входе, смело могло занять вторую позицию.

А увидел он следующее.

Мебель была перевёрнута, на полу лежало тело. Это оказался Сириус, и он был весь в крови. Понять, что же с ним произошло, представлялось весьма затруднительным, поскольку он едва заметно дышал и явно пребывал в обморочном состоянии, а его тело не выражало абсолютно ничего – он будто спал, просто дремал с лицом в крови. Неподалёку от него с раной на затылке, откуда сочилась вязкая красная жижа, сидел, опираясь спиной о стену, его младший брат Регулус. Он выглядел немногим лучше Сириуса – тёмные круги под глазами, позеленевшее лицо, едва вздымающаяся грудь. Отличие состояло лишь в том, что он пытался двигаться, хотя и пребывал в бреду и ничего перед собой не видел. Ремус даже не заметил, как Питер подвинул его внутрь комнаты, освобождая проход двум мракоборцам, которые, по всей видимости, уже закончили свою работу. Петтигрю направился к едва живому Регулусу, а Ремус снова приковал своё внимание к лежавшему на полу Мародёру, которого пытался привести в чувства пыхтевший Подмор. Не зная, что предпринять в сложившейся ситуации, Лунатик подошёл к Подмору и предложил свою помощь. Тот лишь непонятно фыркнул.

– Я понимаю, Ремус, для тебя это уже нормально – заставать своих друзей в таких… – он резко запнулся, продолжая осматривать Сириуса на предмет различных повреждений, придумывая слова помягче. – Я лишь хотел сказать, то, что это уже вошло в привычку. Несомненно, это ужасно. Особенно то, что случилось с Джеймсом и Лили… Такого не пожелаешь и врагу, как бы мы его ни хотели одолеть. Я до сих пор не понимаю, как ты умудряешься сохранять хладнокровие при виде всего этого.

В горле Ремуса была Сахара. Иного объяснения тому, что во рту было сухо, как в пустыне, а голос предательски отказывался звучать, просто не находилось. Он откашлялся, пытаясь унять эмоции, которые так и норовили выбраться наружу и натворить нехороших дел, но это не принесло значительного успеха. Глубоко вздохнув, он ответил:

– Я не понимаю, что происходит. Последние несколько месяцев – это как кара за все грехи.

– Тогда уже за грехи всех нас, вместе взятых, – вставил копеечку несколько расслабившийся Стерджис. – Помоги мне его приподнять. Его нужно отправить в Мунго вслед за женой.

Точно! Марлин! Вот чего не хватало для полноты картины!

– А что с ней? Она пострадала? – голос то подскакивал вверх, то падал вниз, не подчиняясь владельцу. – Где она сейчас?

– В Мунго, известно где, – Подмор непонимающе посмотрел на Лунатика, с которым поднимал Сириуса. – Ей досталось от мерзавцев за своё происхождение сполна.

Ремуса словно окатили ледяной водой после бани. Разом нахлынули мысли, за которыми он едва успевал угнаться. Парень смог взять себя в руки и продолжил разговор.

– Зачем они вообще сюда пришли? – невинно поинтересовался Мародёр, хотя был уверен, что знал ответ на этот вопрос.

– Кровная месть, вероятнее всего, – предположил Стерджис, медленно спускаясь со ступеней на крыльце дома, с трудом удерживая тяжёлого Блэка, когда тот навалился на него. – Во всяком случае, после взрыва было непонятно, искали они что-то или нет.

Вкратце обрисовав картину происшествия собеседнику, Подмор вместе с каким-то мракоборцем вознамерились доставить старшего Блэка в больницу, чему Ремус препятствовать не стал. Услышав хлопок аппарации, он твёрдо вознамерился проверить несколько своих теорий, а после – трансгрессировать в Мунго, чтобы узнать о состоянии пострадавших друзей. Внутри боролись два чувства: желание быть с близкими людьми и чувство ответственности за миссию, которую он и его друзья выполняли в магической войне. Второе всё же перевесило, поэтому он направился в дом, чтобы начать осмотр. По дороге к нему заметил под деревом несколько пришедшего в себя Регулуса и едва заметно улыбавшегося ему Снейпа. Через пару мгновений он присоединился к волшебникам.

– Регулус, что произошло? – воскликнул Люпин, осматривая младшего Блэка с ног до головы.

Тот лишь пожал плечами и пересказал всё, что видел. Рассказ Регулуса ещё сильнее насторожил и без того взволнованного Лунатика.

– Вам удалось достать нужную вещь? – негромко обратился к Северусу Мародёр, многозначительно на него глядя.

Снейп едва заметно кивнул, затем снова наложил обезболивающее заклинание на Блэка, приказав Регулусу сидеть на месте, пока за ним не вернутся вновь прибывшие авроры, после чего быстрым шагом повёл Люпина в дом. Убедившись, что посторонних в нём не осталось, он закрыл двери и ставни, после чего наложил оглушающие чары.

– Предлагаю сначала здесь немного прибраться, – хмыкнув, произнёс он.

Вдвоём они управились с домом за несколько минут. Когда жилище перестало напоминать сбор мусора и грязи, мрачный темноволосый волшебник предложил Ремусу присесть, после чего заговорил весьма озадаченным тоном:

– Я никак не могу взять в толк, как Малфой и Лестрейнж смогли найти этот дом. Он же наверняка был под защитой заклятия Фиделиус! Значит, либо чары рассеялись, либо у кого-то очень длинный язык и весьма чуткие уши. И всё же это не объясняет, как они с такой лёгкостью сумели попасть в дом. Ведь здесь, насколько я полагаю, должны были стоять какие-то чары.

– Скажи, а на кого-то из жильцов могли наложить Империус? – озвучил свою мысль задумчивый Люпин. – Скажем, если кто-то из шайки Волдеморта тихонько пальнул в Марлин, а она привела их домой?

– Маловероятно, Ремус. Я склонен полагать, что это Вальбурга Блэк натравила племянницу на своих собственных детей. Она прекрасно знала этот дом, была в нём, дом её принимал. И даже допускаю мысль, что на дом был наложен не Фиделиус, а родовые чары и что-то ещё.

Многие из суждений Северуса звучали логично, очень похоже на правду. От этого ещё сильнее сдавливало сердце. Мать, заложившая детей в обмен на статус! Немудрено, что Сириус её ненавидел!..

– Но какова была их цель? – не унимался Лунатик, вперившись взглядом в Снейпа. – Ты знал о нападении?

– Нет, – отрезал Северус, видимо, уязвлённый недоверием Люпина. – Если бы я знал, то непременно сообщил бы об этом. Если уж не Ордену, то Блэкам точно. И не забывай, что последние несколько часов мы были с ними вместе.

Не найдя аргументов для развития опасной темы, Ремус удовлетворённо кивнул и окинул взглядом со вкусом обставленную комнату в тёмно-коричневых тонах. После уборки все вещи стояли по своим местам, будто ничего и не произошло. О печальных событиях напоминали лишь отсутствие хозяев и гробовая тишина в доме.

– Я думаю, они хотели разобраться с «осквернителями крови», как они называют таких, как Сириус и Регулус. Но я понимаю твоё беспокойство. Если учесть, что Малфой и Беллатрикс – ближайшие соратники Тёмного Лорда, то они могли выполнять какое-то из его поручений.

– Волдеморт может быть в курсе наших планов и пророчества?

В голосе Лунатика чувствовалась надежда, которую шпион мог либо полностью разрушить, либо как-то оправдать. Ремусу хотелось верить в положительный исход.

– Я так не думаю, – покачав головой, ответил Снейп, нахмурив брови. – В противном случае они бы знали, что искать, и точно бы всё нашли. Кроме того, мы пока даже понятия не имеем, о ком сделано пророчество, что это за вещи, которые так нужны Тёмному Лорду.

– Мне хочется верить, что он про нас не знает. И что пророчество всё ещё спрятано здесь.

Северус аккуратно распахнул свою чёрную мантию и вытащил из потайного кармана небольшой стеклянный шар, чем значительно успокоил Лунатика.

Поколебавшись некоторое время, Ремус всё же решился затронуть безмерно насущную, но крайне болезненную тему. Иного выхода он не видел. К тому же было бы бесчеловечно утаивать драгоценную информацию от человека, который так им всем помогает и который имеет такое же право об этом знать.

– Мы с Питом были в Хогвартсе, – неуверенно начал он, стараясь отслеживать реакцию Снейпа. Она могла быть весьма непредсказуемой, что смущало вновь занервничавшего Лунатика. – И кое-что там нашли. Именно поэтому мы не пришли в назначенный час сюда.

Тема разговора, несомненно, завладела вниманием Северуса. Он повернулся лицом к собеседнику, вопросительно глядя на него.

– Дамблдор сначала стёр нам память, чтобы мы не натворили дел, – Люпин невесело усмехнулся. Лицо Снейпа нисколько не изменило своего выражения. – Кое-как опомнившись, мы с Питером всё же добрались до директора с целью объясниться… Он нас ждал, как оказалось. И даже показал весьма занимательное воспоминание про себя, Грюма и Чарлуса Поттера, которые как раз говорили об одном известном нам пророчестве.

Северус был очень хорошим слушателем – практически ни разу не перебивал рассказчика, как это часто делали друзья-Мародёры. Поэтому рассказывать ему было отчасти легко, а с другой стороны – непривычно.

– Оно как-то связано с нами, – продолжил Лунатик, понизив голос. – Отец Джеймса спрятал его в своём хранилище с согласия Грюма и Дамблдора, поскольку, если я правильно понял, мать Питера пыталась его выкрасть для своего хозяина. Они же обмолвились о том, что пророчество нужно открыть, только когда мы будем готовы. Когда это случится – не имею ни малейшего представления. Но есть ещё кое-что…

Любопытство пересилило, и Северус перестал сдерживать эмоции, во все глаза глядя на воодушевлённого Лунатика. Складки на его лице разгладились, и хмурый Северус стал просто очень увлечённым Северусом, из-за чего меньше походил на себя прежнего, каким его знал Ремус ещё со времён Хогвартса.

– Мы нашли кое-что. Точнее, кое-кого.

– Что? – Брови Снейпа достигли максимально высокой точки, до которой были способны дотянуться. – Или кого?

– Оказалось, что с помощью делюминатора, прибора, который Дамблдор подарил Питеру, мы смогли различить голос Лили.

Северус резко взвился с места. Тяжело дыша, он заметался по комнате, не в силах что-то сказать. Это настолько взбаламутило его и без того шаткое нервное состояние, что Ремус уже успел пожалеть о сказанном.

– Умоляю, не молчи! Продолжай! – простонал в итоге, чуть не плача, Северус, схватившись за голову.

– Она каким-то непонятным образом указала нам на один кабинет, в котором…

– В котором что? – не выдержал Снейп, приблизившись к Люпину, взыскательно глядя на него в упор.

– В котором Дамблдор прятал тело Джеймса.

Северус был, несомненно, не готов такое услышать. На ватных ногах он осел на диван, расфокусированным взором глядя куда-то перед собой. Кое-как взяв себя в руки и обретя вновь дар членораздельной, связной речи, он попросил рассказать всё как можно подробнее. От услышанного юный волшебник не только не пришёл в себя, он ещё больше погрузился в свои странные и непонятные думы, на некоторое время будто растворившись внутри собственного тела. Когда же бывший слизеринец, а ныне двойной агент, смог принять рассказ за факт хотя бы на десять процентов, он медленно встал с дивана, повернулся лицом к Лунатику и произнёс:

– А ведь я всё это время думал, что убил их.

Не зная, что ответить, Ремус просто молча слушал распалившегося Снейпа.

– Я каждый день твердил себе, что я убийца. Чёртов кретин! Почему я ничего об этом не знал? Почему Дамблдор ничего мне не сказал о Лили? За что он был так жесток со мной? Да со всеми нами! Я ведь врал в глаза Тёмному Лорду, что Джеймс лежит в гробу на кладбище в Годриковой впадине, считал Лили мёртвой… А теперь, выходит, их можно спасти? Что это, если не наказание? Сначала думать, что потерял что-то безмерно дорогое, а потом искать пути, чтобы это обратно заполучить!

– Так было лучше для всех, Северус, – спокойно произнёс Ремус, скрестив руки на груди и не глядя на собеседника. – Тело Джеймса мы нашли, но душу – пока нет. Голос Лили мы слышали, но где её тело – понятия не имеем. Я хочу сказать… Мы всё прошли вместе, и дальше мы должны идти по этой дороге как друзья. Помогать друг другу и работать на общее благо.

Ошеломление Северуса постепенно сменялось решимостью, что не могло не радовать Ремуса, уже немного отошедшего от подобного потрясения.

– Надо спасти Бродягу, Регулуса и Марлин, а после начать искать. И чем быстрее, тем лучше. У меня есть стойкое предчувствие, что чем дольше мы будем тянуть, тем меньше шансов у нас останется. – Парень поднялся на ноги, протянул руку темноволосому волшебнику и вкрадчиво сказал: – Ты с нами?

Не медля ни секунды, Северус с улыбкой крепко сжал его ладонь.

Сириус Блэк

Ещё не раскрыв глаза, он сразу понял, что что-то было не так. В носу свербило от запахов различных зелий, было довольно шумно и тепло. Тело болело, но совсем не так, как он ощущал это в последний раз. С трудом приоткрыв веки и моргнув несколько раз, Сириус начал различать объекты. Вот кровать, на которой он лежит. Это палата, в ней ещё три койки, вокруг него суетятся знакомые лица. Заметив, что Блэк пришёл в себя, кто-то воскликнул:

– Смотрите, Сириус очнулся!

Гомон сменился всеобщим ликованием. Собравшиеся обступили смешавшегося Сириуса со всех сторон, перекрикивая друг друга и улыбаясь. В любой другой раз он был бы только рад такому вниманию к своей персоне и возможности пообщаться, но этот случай был разительно другим. Блэк отлично помнил, что в доме, помимо него, находились его жена и младший брат. Желая справиться об их состоянии, Сириус приподнялся на локтях, несколько нахмурив своё аристократичное лицо, а затем сел, приходя в себя. Мимоходом он окинул взглядом посетителей и отметил, что не удивлён тому, кто решил его проведать. Среди пришедших были двое Мародёров, Снейп, Грюм, Подмор, Пруэтты и Лонгботтомы. Все они действительно беспокоились о здоровье орденца, и всем им Сириус был премного благодарен. Несмотря ни на что, любому человеку нужна поддержка в трудную минуту. Даже кислое лицо Грозного Глаза – будто он только что съел тонну лимонов, – словно говорило: «Нечего здесь задницу отлёживать, Блэк! Пожиратели себя сами не поймают».

– Как ты себя чувствуешь, Сириус? – осведомилась лучезарно улыбавшаяся Алиса, присев на кровать к однокурснику. – Быстро тебя подлатали, ты не успел потерять и четырёх пинт крови!

Блэк вяло улыбнулся. Он не любил говорить о своих болячках, потому что ему казалось, будто он кому-то на них жаловался. Поэтому волшебник предпочёл перевести разговор в другое русло.

– А что с Марлин?

– Марлин в порядке, – с опаской глядя на Мародёра, протянула Алиса и поднялась с кушетки, будто куда-то заторопилась. – Я думаю, ты сможешь её навестить, она в четвёртой палате.

Перемены в лице и голосе Лонгботтом не укрылись от зоркого Сириуса. Не подавая виду, он кивком поблагодарил подругу жены и натянул одну из своих фирменных улыбочек, демонстрирующих его полное превосходство над жизнью. На самом же деле Блэк, почувствовав неладное, уже размышлял над тем, как быстрее отделаться от навестивших его приятелей, чтобы проведать Марлин, а затем отыскать брата.

Удостоверившись, что с ним всё в порядке, что он улыбается и жив-здоров, Грюм, Подмор и Пруэтты, а с ними и Лонгботтомы удалились из палаты, чему Сириус только обрадовался. Оставшиеся трое парней не вызывали в нём раздражения, поскольку с ними нужно тоже было кое-что обсудить. Но сначала он должен был увидеть Марлин.

Она лежала на больничной койке и, казалось, спала. Во всяком случае, так можно было бы решить, глядя на её слегка подрагивавшие веки, ровное дыхание и позу эмбриона. Стараясь не разбудить жену, Сириус осторожно присел на край кровати и всмотрелся в её лицо. Оно не выражало ничего – ни радости, ни горя. На нём не было шрамов, кроме едва заметной тоненькой полосочки, обозначенной на подбородке. Спутавшиеся светлые волосы обрамляли усталое лицо, делая Марлин ещё милее и роднее для Сириуса. Он тихо радовался тому, что мог смотреть на неё – целую и невредимую – и просто быть рядом. Повинуясь эмоциям, он осторожно убрал выбившуюся из общей массы прядь с её лба и, едва касаясь, провёл ладонью по её спине. От прикосновения Марлин потянулась и раскрыла глаза. Едва завидев мужа, она бросилась в его объятия и обняла его со всей силой, на которую только была способна. Она не выдержала и разрыдалась, громко и совсем не так, как это делают в кино, – икая, шмыгая носом и завывая. Сириус же мог поклясться, что готов был зарыдать вместе с ней, но перспектива утонуть его решительно не привлекала. В такой позе они просидели целую вечность и ещё одну секунду. Во всяком случае, так показалось Сириусу. Когда же девушка успокоилась, то просто положила голову на плечо мужа, после чего на несколько минут воцарилось напряжённое молчание. Первой его решила нарушить Марлин. Осипшим, дрожавшим, как осиновый лист, голосом она начала своё невесёлое повествование:

– Я была в гостиной и читала свои наброски к статье, как вдруг услышала скрип. Я подумала, что это ты входишь в калитку вместе с друзьями. Всё случилось так быстро, я не успела ничего понять…

Миссис Блэк судорожно втянула воздух, а затем медленно выдохнула, собираясь с мыслями. На глаза предательски наворачивались слёзы, но девушка даже не пыталась их смахнуть. Несмотря на тяжёлое эмоциональное состояние, она продолжила:

– Дверь распахнулась так резко, что я не успела схватить палочку, хотя она лежала на журнальном столике. В дом вошла Белла, – Марлин произнесла это имя с такой ненавистью, что внутри Блэка кровь потекла в обратном направлении. Эта «блюстительница чистоты крови», абсолютно чокнутая и помешанная лахудра не просто надоела Бродяге – он был сыт её выпадами по горло, да настолько, что готов был самолично заставить её перестать дышать. – С ней был этот манерный блондин, кажется, Малфой. Они моментально подвесили меня, – её голос все же сорвался, прерываясь на всхлипы, отчего парень ещё сильнее обнял девушку в знак полной и безоговорочной поддержки.

– Уроды! – гневно воскликнул Сириус. Его сердце сжималось от боли, которую эти нелюди причинили его жене, и, если бы ни плакавшая на его плече Марлин, он бы уже бросился расправляться с преступниками в одиночку.

– Они пытали меня, Сириус…

Марлин, опустив голову как можно ниже, протянула руку, на которой отчётливо виднелась ярко-розовая неровная полоса, а другой ладонью закрыла глаза. Нахмурив брови, не сдерживая редких, скупых слёз, Бродяга осматривал след на предплечье жены, пытаясь унять в себе ярость, огромное чувство вины за случившееся. Он чувствовал такую боль, будто в него разом воткнулись тысячи ножей, не оставляя никаких шансов на жизнь.

– На этом месте была надпись… – минуту спустя едва слышно пояснила девушка, зябко поёжившись. Она высвободила руку и легла на койку, свернувшись калачиком. Сириусу стало практически невыносимо на неё смотреть – такой несчастной и разбитой он её не видел никогда. Но всё же он сидел и смотрел на неё неотрывно и тяжело. – Ты сам знаешь, какая.

Он знал, ещё как знал! А ведь Регулус предупреждал, что мать от своего не отступит и сделает всё, чтобы Сириус образумился и «встал на путь истинный». Такую семью он никогда не просил, всегда делал всё наперекор родителям, лишь бы вырваться из этого сумасшествия. И Гриффиндор стал для него спасением и домом, где он обрёл уверенность в своей правоте, друзей и жену. Его выбор дал ему всё, но окончательно оторвал от тех людей, которые называли себя Блэками. А они не прощали измен. Так уж повелось, что Сириус полюбил девушку, чьё происхождение вообще ни во что не ставилось в глазах его родственников. И как бы волшебник не храбрился, он всегда знал, что рано или поздно кто-то из Блэков объявится, чтобы поквитаться за пошатнувшуюся в глазах других чистокровных волшебников репутацию. Но он никак не ожидал, что это нелюди смогут застать их врасплох в доме, который был достаточно хорошо защищён. Мысль о предательстве родной матери и то, что Беллатрикс ни за что не отступится от намеченного, разъедала и без того израненное сердце. Было больно видеть, как за его просчёты страдали невинные люди: Марлин, брат Регулус. Стараясь их защитить, он только больше подверг их опасности.

– Знаю. – Это было всё, что он сумел произнести в тот момент.

Спустя некоторое время Сириус, скинув с себя тапочки, лёг на кушетку и обнял несколько успокоившуюся жену. Они лежали неподвижно и тихо, их сердца бились в унисон. Каждый думал о случившемся, слова подступали к горлу, но никто не чувствовал себя в силах заговорить. И всё же Блэк первым нарушил молчание:

– Марлин, как ты себя чувствуешь? Что с ребёнком?

Чуть ли не впервые в жизни его голос звучал ломано и неуверенно, словно был искажён какими-то неизвестными ему приборами. Девушка повернулась к нему и посмотрела на него блестящими от слёз глазами.

– Он погиб, Сириус.

Бродяга в ужасе уставился на жену, не в силах поверить в сказанные ею слова. Девушка же спокойно и безжизненно смотрела сквозь него, попеременно стирая слёзы то с левой, то с правой щеки.

– Он погиб сразу же, никто в этом не виноват.

Из уст Марлин это звучало просто, но очень жестоко. Как будто она уже смирилась с этой мыслью. Сириус же никак не мог поверить в услышанное. Как его ребёнок мог умереть? Почему? За что? Словно услышав мысли мужа, светловолосая волшебница объяснила:

– Он не прижился. Видимо, время ещё не пришло.

– Кто, чёрт возьми, решает, пришло время или нет? – не выдержал Сириус, перевернувшись на спину и потерев лицо, скрывая слёзы отчаяния и боль утраты, стараясь держаться как можно мужественнее – ведь Марлин было намного сложнее, чем ему. И ей нужна была опора. Сильная и несгибаемая.

– Жизнь.

На это ему сказать было нечего. Жизнь не любила Сириуса в последнее время. Она отняла у него лучшего друга, причинила боль его близким, а теперь убила ни в чём не повинного ребёнка.

Марлин нашла в себе силы подняться на локтях, заглянуть Бродяге в лицо:

– Не надо думать об этом, Сириус. Мы оба были не готовы, и ты это прекрасно знаешь. Сейчас идёт война, мы не имели права его заводить, ведь ребёнок не может расти в такое отвратительное время. Это просто бесчеловечно! Всё случилось таким образом, значит, так тому и быть. Я знаю, тебе тяжело, – она мягко провела ладонью по щеке мужа, – нам пришлось трудно… Но мы не имеем права сдаваться. Иначе невинные люди так и будут страдать…

Откуда в этой молодой женщине было столько силы? Сириус смотрел на неё и не понимал, как ей удавалось вот так просто говорить о случившемся и ещё находить в себе силы его утешать. Будто ничего не было, будто всё это лишь страшный сон, забывшийся наутро. Уголки её тёмно-розовых губ едва уловимо дёрнулись, и она опустилась на мягкую белую подушку, обняв мужа.

– Мы должны жить дальше. Тем более целитель сказал, что я смогу иметь детей. Он заверил меня, что так бывает у многих женщин, никто не застрахован.

Парень не мог с уверенностью сказать, что слова любимой полностью его успокоили. Нет, это было не так. Он горевал от того, что в его жизнь снова пришла беда, что их ребёнок так и не появился на свет, что на их горькую долю пришлись такие испытания. Это терзало его душу и не давало успокоиться. Но, с другой стороны, Марлин постепенно приходила в себя. Она мужественно переносила этот удар судьбы и готовилась к следующему её ходу, что советовала сделать и мужу. Если смогла отпустить она, сможет отпустить и он.

– Сириус, присаживайся, – предложил Люпин, добродушно глядя на хмурого Бродягу. – Мы все тебя ждём, дело не терпит отлагательств.

В Мунго его подлатали и отпустили уже на следующий день. Марлин же целители предписали постельный режим и оставили в больнице ещё на сутки. Уверившись в полной безопасности жены и в том, что она под защитой надёжных людей, а именно Алисы и Фрэнка, он смог-таки встретиться с друзьями, чтобы обсудить дальнейший план действий. Говорить о чём-то в Мунго было бы крайне неразумно, поэтому решили собраться в доме Питера. Хозяин любезно заварил горячий чай и разлил его по чёрным кружкам. За столом маленькой кухни сидели Мародёры, Снейп и Регулус, также успешно вылеченный целителями. Собравшиеся ожидали только его, их лица выражали крайнее нетерпение, чем несколько взволновали угрюмого Блэка. Даже Северус смотрел на него с каким-то воодушевлением. Не задавая лишних вопросов, Бродяга сел на скрипнувший чёрный дряхлый стул и придвинулся ближе к такому же древнему чёрному столу.

– Итак, – продолжил Лунатик, нервно сжимая чашку длинными пальцами, – нам нужно обсудить всё, что случилось за последние несколько дней, и понять, что делать дальше.

Сириус невесело фыркнул. Что прикажете делать человеку, у которого погиб не родившийся наследник? Слова Марлин резко всплыли в памяти, обдав мозг огнём, и он постарался взять себя в руки, отгоняя горькие мысли. Сидевшие за столом ребята предпочли сделать вид, что ничего не слышали, молча пили чай, и разговор пошёл своим чередом.

– Давайте по порядку, – Ремус бросил на сидевшего напротив него Бродягу непонятный взгляд, а затем перевёл его на Снейпа, сидевшего слева от Блэка. – На дом наложили заклинания, так что будем говорить открыто. Начну с того, что нам удалось заполучить пророчество из хранилища Поттеров в Гринготтсе. Пожиратели о нём знают, но немного. Я делаю такой вывод из того, что Белла и Люциус не стали его искать.

– Они могли не успеть его найти, – негромко возразил Сириус, несколько оживившись от беседы. – Белла точно знает, как оно выглядит.

– Согласен с Сириусом, – подхватил непривычно возбуждённый Снейп, покосившись на Бродягу, а затем обвёл присутствовавших проницательным взглядом и добавил: – Лестрейнж – одна из самых ярых сторонниц Тёмного Лорда. Если кто-то из его окружения и знает о чём-то секретном, то она точно в этом списке.

Питер тяжело вздохнул и громко хлебнул чай, чем взывал смущение у Регулуса, сидевшего напротив него и по правую сторону от задумчивого Ремуса. Поняв, что повёл себя несколько неэтично, он отставил кружку в сторону и скрестил руки на столе.

– Но они его не нашли, а это главное, – авторитетно заявил Ремус, продолжая свою речь. – Мы с Питером тоже кое-что узнали.

Ремус пересказал с максимальными подробностями то, как он и Питер искали с помощью делюминатора голос, как загремели в больничное крыло, а после очнулись и пошли к Дамблдору за разъяснениями. Последнее, что сказал взволнованный Лунатик, повергло и без того немало удивлённого Сириуса в полнейший шок.

– Джеймс под присмотром мадам Помфри и профессора Дамблдора, но где тело Лили – понятия не имею. Надо их спасать, медлить нельзя!

В комнате воцарилась гробовая тишина. Глаза Сириуса бегали по комнате, словно он пытался всеми силами найти подтверждение сказанных слов, кровь бурлила в жилах. Питер активно кивал, Снейп вцепился худыми пальцами в старый кухонный стол, словно в спасительную соломинку. Было видно, что он всеми силами старался держать себя в руках. Регулус тупо глядел куда-то перед собой, подняв брови и изредка моргая. Ремус же с опаской смотрел то на Сириуса, то на Северуса, не зная, что эти двое могут вытворить. К счастью для него, Снейп, ранее слышавший этот рассказ, отпустил несчастный стол и опёрся о спинку скрипевшего стула. Сириус, непонимающе его разглядывавший, вдруг подскочил с места и воскликнул: