Текст книги "Военачальник (ЛП)"

Автор книги: Элизабет Вон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Ее заявление было встречено молчанием.

Она удовлетворенно кивнула.

– У меня еще много работы. Позовете меня, если захотите увидеть, как я сяду на табурет в ее пользу.

Затем она повернулась, но остановилась достаточно долго, чтобы прошептать.

-С Иассой все хорошо, она поправляется – С этими словами она ушла, большими шагами выходя из палатки и уносясь прочь.

Когда она вышла из палатки, послышался ропот голосов, но Есса, казалось, воспринял все это спокойно. Он дал всем время успокоиться, а затем снова повернулся к Жодену.

– Говори истину, Жоден из клана Ястреба.

Он все еще стоял у костра, и на его лице было странное выражение, как будто он увидел что-то давно скрытое. Он слегка подпрыгнул, вздрогнув, когда Есса произнес его имя, и ему потребовалось время, чтобы ответить на вызов.

– Старейшины и старейшина, я благодарю вас за честь говорить мои истины перед вами. – Жоден глубоко вздохнул и, казалось, успокоился. Его голос был глубоким и достаточно громким, чтобы его услышали все. – Когда я покинул равнины этой весной с Киром из клана Кошки, мои ноги были легкими и нетерпеливыми. Намерение Кира изменить наш мир и наши пути были известны, и я приветствовал трудности, которые это может принести. Приветствовал возможность стать свидетелем и сочинять песни о том, как это произойдет.

Его голос наполнился болью.

– Хорошо, что мы не знаем, что принесут ветры. Если бы я знал .

Его голос затих, но палатка продолжала молчать. Жоден поднял голову и посмотрел на старейшин.

– Я не буду говорить о том, что уже было сказано. О смертях, вызванных несчастьем. О гибели Эпора из клана Барсука и Айдиры из клана Лисы. О кострах, которые горели днем и ночью. О моих песнях, когда я пел провожая мертвых в снега.

Я склонила голову и закрыла глаза, чтобы не расплакаться.

– Разве мертвые поднимали клинок?– В голосе Жодена слышалось рычание, полное гнева. – Они погибли в битве и ушли в снег как воины? Нет. Они лежали в своих постелях и дрожали, ничего не понимая в своих глазах, взывая к друзьям и любимым, их разум был рассеян по ветру.

Жоден остановился и сделал еще один глубокий вдох.

– Нет, я не буду говорить об этом. Когда-нибудь я смогу спеть эту печальную песнь. Но не сегодня.

Жоден потер лицо обеими руками, чтобы собраться с мыслями. В палатке стояла тишина. Я вытерла глаза и крепко сжала руки на коленях.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Жоден продолжил:

– Я готовился стать певцом. И я узнал, что истинный певец поет правду. Певец не должен поддаваться влиянию дружбы, преданности или мнению других людей. Певец должен петь истину так, как он ее видит, своими глазами. – Жоден судорожно вздохнул. – Но как певец должен противостоять давлению со стороны других, он должен также противостоять давлению изнутри. Он не должен поддаваться собственным страхам и печалям.

Есса слегка улыбнулась Жодену и заговорил.

– Это истина, которая затрагивает обе стороны. И не самое простое для понимания. Это признать.

Так и есть.– губы Жодена сжались в тонкую линию, когда он указал на Кира. – Кир дерзок, и говорят, что небеса благоволят смелым. Но я боюсь, что он заходит слишком далеко и слишком быстро. "Чума" показала мне, что объединять равнины и Сиян-это безумие.

– Не сейчас, – Жоден пристально посмотрел на меня -Как я могу говорить против женщины, которая спасла так много людей, включая Симуса? Которая отдала себя тому, что она считала унижением и оскорблением, чтобы спасти свой народ?-

Он снова повернулся к старейшинам.

– Моя правда такова. Меня разрывает собственная боль. Никогда больше я не хочу заботиться о стольких мертвых.

– Ну и что ты теперь скажешь, Жоден из клана Ястреба?– Дикий ветер давил, его голос мягко контрастировал с голосом Жодена. – Какая твоя истина?

Жоден поднял голову, чтобы еще раз посмотреть на Антаса. Оба мужчины были напряжены, словно чего-то ждали... чего

Но Жоден отвернулся от них и сосредоточился на Диком ветре.

– Я бы сказал, что это истина. Ксилара, дочь Кси, – настоящий Военный Трофей равнин.

Я в шоке выпрямилась. Я была не единственной такой. Все внутри шатра удивленно вскинули головы. Даже Кир выглядел ошеломленным, а Симус . . . Симус только улыбнулся.

Антас вскочил на ноги, положив руку на рукоять меча.

– Это твоя истина, Жоден из клана Ястреба?

Жоден спокойно посмотрел на него.

– Мы забыли наши пути, и нашей реакции на изменения, которые они приносят. Принятие путей Ксианки не имеет ничего общего с ее подтверждением, как Военного Трофея – Он повернулся к Ессе и поднял палец. – Военный трофей должен быть обнаружен в ходе сражения, на поле боя или рядом с ним. Военный трофей должен оказать помощь военачальнику или его людям.

Есса выпятил губы, обдумывая слова Жодена.

Жоден продолжил, и его голос зазвенел в палатке.

-Военный трофей должен быть привлекательным для военачальника, должен вызывать чувство желания. Притяжение между военачальником и военным призом – это как жар солнца, которое светит в разгар лета.

Я сидела, широко раскрыв глаза, и слушала то самое объяснение, которое он дал мне несколько месяцев назад.

– После, когда военачальник признает потенциальный Трофей, он должен договориться с Трофеем, заключив лучшую сделку, какую только сможет – Жодэн повернул голову и посмотрел на Кира. – Как только он это сделает, Военный трофей должен добровольно подчиниться военачальнику, перед свидетелями обоих своих народов. Затем Военный трофей показывается армии военачальника. По их возвращении на наши земли церемония подтверждения проводится перед Советом старейшин.

Жоден посмотрел на свои ноги.

– Настоящий Военный трофей приносит перемены. До сих пор я забыл, что в нашей традиции нет требования, чтобы Совет принял эти изменения.

Он оглядел на меня с огорчением.

– Ксилара – настоящий Военный трофей, и Совет должен подтвердить ее как таковую – Он глубоко вздохнул. -Я не знаю, что из этого выйдет, но я должен говорить истину. Я видел выражение ее глаз, когда она смотрит на Кира, и я знаю, что она любит его. В то время как ксианки не любят прилюдно, все же жар их желания можно почувствовать, когда они вместе.

– Даже когда их держат порознь!– Добавила Кикаи со своего табурета.

Смех вокруг нас был нервным, но это немного ослабило напряжение. Я снова покраснела и рискнула бросить взгляд на Кира, который стоял там с довольным видом.

Но когда я обернулась, Антас смотрел на меня, и его глаза были полны ненависти.

– Жоден, ты дурак”, – сказал он. -Эта женщина убьет нас всех. Она уничтожит наши равнины своими истинами! Подумайте о том, что вы говорите!

Лицо Жодена вспыхнуло яростью.

– Я говорю правду, Антас! Приведите мне один пример, один раз из всей нашей истории, где Военный трофей подтверждается на основе того, какие изменения они приносят на равнины, и я откажусь от своих слов.– Его губы скривились от отвращения. – Ты позволил слепой ненависти и страху затуманить твою истину, старейшина. Как он почти затуманил мой.

Я подняла глаза и увидела, что Кикай согласно кивнула.

– Я действую во благо равнин и нашего народа, – прорычал Антас. – Обычаи городских – это оскорбление стихии.

Старейшины на ярусах разговаривали, некоторые кивали в знак согласия, некоторые качали головами. Я почувствовала, как Ами подошла ко мне вплотную, ее туника коснулась моей. Контакт был желанным. Было приятно осознавать, что за моей спиной кто-то есть. Я быстро взглянула на Кира, но он смотрел на Антаса. Вена на его челюсти пульсировала. Даже Симус выглядел мрачным, когда осматривал ярусы.

– Ессе, – потребовал Дикий ветер, обращая все взоры на старшего певца. – То, что говорит Жоден, правда?

В палатке воцарилась тишина. Есса смотрел куда-то вдаль, поверх наших голов, явно напряженно размышляя. Через мгновение он заговорил:

– Жоден прав.– Он медленно опустился на табурет. – Я не знаю, как мы упустили это из виду.

– Какое это имеет значение?– Потребовал Антас. -Разве мы должны позволять их традициям подвергать нас страданиям и слабостям? Твои мозги унесло ветром.—

Дикий Ветер указал на меня.

– Вы видите такую опасность от того, у кого нет оружия? И эта болезнь, эта «чума», произошла, когда они все еще находились в землях Кси. Не здесь.

– Пока,– сплюнул Антас. – Но куда ни глянь, какой-нибудь воин играет в эти "шахматы", а она уже испортила Тею.

– Мне бы хотелось, чтобы ты сказал это Ренесс в лицо, – ответил Эсса. В ответ раздался короткий смешок, но напряжение никуда не делось.

Антас жестом указал на своих сторонников.

– Мы слышали правду от Ифтена и Собирающего Бурю. Мы знаем, что эта женщина представляет опасность для нашего народа. Она извращает наши истины, соблазняя молодого воина отдать свой меч, убеждая воина не следовать за ней в снегах. Я говорю—

Мой позвоночник резко выпрямился.

– Нет, она принял решение сама, и это нас всех удивило – Я покраснела, смутившись. – Я попросила Айсдру остаться, потому что мы нуждались в ней.

–Ты извратила ее, – объявил Буря. – Она пошла в снег только потому, что я послал ее туда.

Крик был оглушительный. При этом вся палатка была на ногах. Но Собирающий Бурю столкнулся с ними всеми.

– Я воин-жрец равнин. Айсдира из клана Лиса не сделала бы того, что должна была сделать. Я сделал это для нее.

Брови Дикого Ветра поднялись.

– Тем не менее, это не имело места в рассказе твоих истин, Собирающий Бурю.

Ифтен остановился рядом с ним.

– Эта все Кси отравляет все, как и ее «брат»– Собирающий Бурю сделал то, что Кир из клана Кошки должен был поощрить, нет, потребовать сделать Айсдире из клана Лисы.

– Это убийство, – воскликнула я. – Ты убил Айсдиру.

Кое-кто из старейшин поднялся со своих табуретов. Они казались рассерженными и расстроенными.

– Молчи, – прорычал Антас, вставая. – Твоим истинам здесь нет места.

– Будь осторожен, Антас, – прорычал в ответ Кир. Он сделал шаг вперед, его руки сжимались и разжимались в гневе. – Ты оскорбляешь мой Военный Трофей.

Есса встал, пытаясь вернуть себе контроль.

– Нет, Кир из клана Кошки". Вот это должен решить этот сенель. Мы слышали правду от Жодена из клана Ястреба и его слова должны иметь вес певца.—

Антас сердито посмотрел на Ессу.

– Нет.

Есса бросил на него удивленный взгляд.

– Именно по вашему настоянию истина Жодена была раскрыта.—

Антас вытащил меч.

– Этот совет дураков не примет никакого решения. Я сделаю это легко.– Он повернулся и указал на меня мечом. – Ами! Убей Ксианку!

Часть 15

– Ами! Убей Ксианку!

Эти слова звучали у меня в голове, когда я пыталась вдохнуть в свое парализованное тело.

Мы говорили об этом, Маркус, когда он обучал меня. Мы говорили о том, как от страха перехватывает дух. Как он замораживает ваши мышцы, как ваше сердце колотится, а ваш ум мчится.

Мы говорили о том, что я должна делать, как работать с моими охранниками, как держаться от них подальше. О том, чтобы не делать глупостей.

Но мы не говорили о предательстве.

– Ами! Убей Ксианку!

– Лара! – Крик Кира стоял в моих ушах, даже когда я собралась, чтобы спрыгнуть с табурета. Но было уже слишком поздно. Ами сжала в кулаке плечо моей туники. Она дернула меня вниз и последовала за мной на пол, выхватывая кинжал свободной рукой.

– Разве мы варвары, чтобы тащить оружие на Совет?– Я услышала, как Есса вскрикнул, когда звуки ударов мечей наполнили воздух.

– Лара!– Голос Кира прозвучал ближе.

– Лежи, – прошипела Ами. Она накрыла меня своим телом.

Облегчение нахлынуло на меня, в то же время я поняла, как это должно выглядеть для других. Крик Кира превратился в бессвязный рев.

– Ами, Кир убьет тебя!– ахнула я.

– Это наименьшая из моих забот, – прошептала она. Я смотрела, как она подняла свой кинжал и сделала вид, что вонзила его в мое тело.

Я услышала, как Антас удовлетворенно зарычал. Ярость была ощутима, когда тело бросились на нас. Я мельком увидела, Собирающего бурю, но не могла понять, что происходит. Я извивалась под Ами, добираясь туда, где смогла бы увидеть—

Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Кир перепрыгнул через кострище и приземлился рядом со мной.

Он приземлился как кошка, гладкий и смертоносный, нацелившись на свою цель. Свет отражался на двух его клинках и в глазах. Ами втянула воздух, и я не могла винить ее за этот ужас. Она встала на колени, готовая использовать кинжал, чтобы отразить один из ударов.

–Кир!– Воскликнула я, и его глаза метнулись ко мне, затем снова к Ами. Он сделал шаг, собираясь нанести удар. Но затем его взгляд вернулся к моему, и здравый смысл затопил их глубины. -Лара.– Это прозвучало как молитва, даже когда Кир вложил в ножны один из своих мечей. Он наклонился, чтобы поднять меня на ноги. Ами тоже вскарабкалась на ноги.

Я думала, что это остановит борьбу, но этого не произошло. Вокруг нас был хаос. Воин сражался с воином, старейшина сражался со старейшиной. Мне было трудно разобраться во всем этом. Кикай бежала со своего табурета вниз по ярусам к нам.

Рейф и Перст, Андер и Ювени внезапно окружили меня. Рейф мрачно посмотрел на Ами.

– Ты ведь не смогла бы этого сделать, правда?

Ами поморщилась.

–К лошадям, – прорычал Кир. – Уведите ее отсюда.

– Нет, – запротестовала я, но Кир уже повернулся, и я увидела, как Симус охраняет его спину, отбиваясь от двух воинов-жрецов. Антас напал на Есса, и—

Дикий Ветер боролся с Собирающим Бурю.

Воин-жрец против воина-жреца? Я моргнула, пытаясь понять, но времени не было. Перст схватил меня за воротник и развернул лицом к себе.

– Вспомни наши уроки.

Я молча кивнула. Он отпустил меня и пошел впереди. Рейф был рядом с ним, а Андерс и Ювени-позади нас. Ами стояла рядом со мной, держа кинжал наготове.

– Ксианка жива!– Прогремел голос Ифтена в палатке, и я сморщилась от сосредоточенного на нас внимания. Мы едва успели расчистить кострища, когда на нас напали со всех сторон.

Перст и Рейф остановились и повернулись, чтобы выстроиться в ряд с Андером и Ювени. Кир проскочил мимо них, поймал меня за локоть, и мы побежали к выходу из палатки. Ами последовала за ними.

Снаружи в замешательстве толпились воины и лошади. Крикнул Кир, и тут же примчались четыре лошади, среди которых было и его черный и Великое сердце.

Боевые кличи раздавались позади нас, и я обернулась, чтобы увидеть воинов, идущих к нам во главе с Ифтеном.

Ами бросилась к ним, рубя кинжалом. Воины остановились, готовясь зарубить ее. Но Кикаи выбежала из палатки и напала на них сзади, размахивая двумя мечами и крича от ярости. За ее спиной стояли Андер и Ювени.

Когда эта группа столкнулась, появилось больше воинов, и ни одного нашего друга не было видно. Я почувствовала две руки на своей талии и ахнула, когда Кир бросил меня на спину Великого сердца. Пытаясь сохранить равновесие, я зарылась руками в его гриву.

– Уезжай – приказал Кир, оглядываясь на драку.

– Не поеду без тебя, – огрызнулась я в ответ, разозлившись и испугавшись в одно мгновение.

Кир резко повернул голову и посмотрел на меня своими очень синими глазами. На мгновение время, казалось, остановилось, когда он одарил меня натянутой, кривой улыбкой.

– Держись, любимая.

– Кир…

Кир протянул руку и шлепнул Великое сердце по крупу.

– Пошел.

Великое сердце дернулось от удивления.

Поймать движение Великого сердца, все, что я могла сделать, да прижаться к его спине. Кир уже повернулся, выхватил мечи и побежал на помощь Кикаи и остальным.

Мышцы Великого сердца напряглись подо мной, готовясь бежать.

– Нет, Великое сердце– я потянула его за гриву. – Нет, не надо.—

Великое сердце отскочил в сторону вместе с несколькими другими лошадьми, услышавшими команду.

Лошадь заржала от ярости. В замешательстве я оглянулась через плечо, с волосами и слезами на глазах, и увидела черную лошадь Кира, без седока, вставшую на дыбы, разбивающею воздух копытами и ржужию о своем гневе. Я моргнула и тряхнула головой, пытаясь прояснить зрение. На один долгий удар сердца я оглянулась.

Воины превратились в толпу, смешанную из тел и клинков. В центре-высокая темноволосая фигура, сражающаяся двумя мечами.

Я оглянулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как умирает Кир.

Первое лезвие вонзилось ему в шею.

Тогда я закричала, эхом отдаваясь чернотой.

В грудь ему вонзился меч, погруженный по самую рукоять. Кир упал, мечи выпали из его рук.

Я снова закричала.

Это заняло всего один удар сердца. Великое сердце сделало не больше шага. Теперь он рвал землю копытами, пробираясь сквозь палатки и людей, повинуясь последнему приказу Кира.

Плача, я смотрела вперед, пока он бежал, и дергала его за гриву, но он не обращал на меня внимания.

Я обернулась и увидела, что из палатки выбегают воины, садятся на коней и показывают на меня. Я снова вскрикнула от страха и боли и, повернувшись, зарылась лицом в гриву Великого сердца.

Рыдая, я вцепилась в его спину, прижалась к ней. Держись, держись, держись. Эти слова снова и снова повторялись в моей голове, как песнопение для мертвых.

Мы проскочили все палатки, Но Великое сердце продолжил свой бег, другие лошади окружили нас, унося нас вглубь табуна. Краем глаза я видела других лошадей, бежавших рядом, но не обращала на них внимания. И все же Великое сердце не замедлило шаг.

От боли в груди у меня перехватило дыхание. Из глаз и носа текло, волосы лезли в лицо. Мне было все равно. Я крепче сжала ногами Великого сердца и впилась пальцами в его гриву. Солнце уже зашло, показались звезды, а Великое сердце все еще бежало.

Держись, держись, держись

Вспышка привлекла мой взгляд слева. Я мельком увидела всадника, и меня охватил страх. Они поймали меня. Я повернулась, чтобы посмотреть, напрягаясь, чтобы увидеть, кто это был друг или враг. Человек, казалось, светился на свету, словно Звездная пыль или лунные лучи. Я втянула в себя воздух.

Это был Эпор.

Невозможно было не узнать его бородатое лицо, мрачное в лунном свете, когда он ехал с боевой дубинкой на спине. Его волосы, доспехи, кожа-все сияло на свету, омытое серебром.

Я дернула головой вперед. Нет, этого не может быть. Я была—

Айсдира была на второй лошади впереди меня, ее длинная коса светилась серебром. Она оглянулась через плечо, ее лицо было сосредоточенным и серьезным. Она смотрела не на меня, а через мое плечо, словно высматривая моих врагов. Она снова повернулась лицом к фронту и велела лошади ехать быстрее.

– Мы, жители равнин, верим, что наши мертвые путешествуют вместе с нами, едут рядом с нами, невидимые и неизвестные, но знающие и видящие.

Голос Маркуса звенел у меня в голове.

– До самой долгой ночи. В эту ночь мы оплакиваем наших умерших, которых отпустили путешествовать к звездам.

Я посмотрела на свои руки, дрожа, желая вырвать. Но любопытство заставило меня посмотреть направо, чтобы увидеть…

Гил был третьим.

Ах, богиня, нет. Это должно было означать именно это... Я повернулась так далеко, как только могла, не рискуя сесть.

Я мельком увидела Кира, который стоял на трех лошадях сзади охраняя тыл. Темные волосы, когда он смотрел нам за спину, две рукояти его мечей торчали за плечами.

Боль затопила мое сердце. Тогда я закричала, вопя от горя и тоски к небу. Но небо и мертвые не отвечали, и Великое сердце так и не останавливалось. Звук вырвался из моей груди, изливаясь из меня, но в звездах не было ни утешения, ни жалости.

Поэтому я зарылась лицом в гриву Великого сердца и позволила рыданиям захлестнуть меня. Конь мог отвезти меня куда пожелает. Но какое это имеет значение?

Держись, держись, держись.

Я пришла в себя, когда поняла, что Великое сердце наконец остановился. Его голова свисала вниз, когда он втягивал воздух, а бока были намылены.

Я чувствовала тяжесть, не в силах сделать больше, чем дышать. Прошло много времени, прежде чем я поняла, что произошло, и еще больше, прежде чем я подняла голову и огляделась.

Ничего. Вокруг нас не было ничего, кроме равнин и лошадей.

Я повернула голову, чтобы осмотреть окрестности. Во всем этом было то жуткое свечение серебра, исходящее от Луны высоко над головой. Я слышала, как рядом течет вода. Возможно, ручей. Но на многие мили вокруг я видела только лошадей и траву.

Рыдание вырвалось из моего горла. Это было все, на что у меня хватило сил.

Великое сердце сделал несколько шагов, и опустило голову. Я услышала, как он пьет, большими глотками. Часть меня боялась, что он может заболеть. Но он хотел пить, а я слишком устала, чтобы обращать на это внимание.

Спустится. Мне нужно было спуститься.

Я посмотрела на свои руки, туго обмотанные конским волосом. Мне пришлось подумать, чтобы заставить их ослабить хватку. Они так сильно сжались в жестких волосах, что я всхлипнула, когда они медленно отпустили меня. Я соскользнула со спины Великого сердца и упала к его ногам.

Кир был мертв. Мой возлюбленный.

Я свернулась калачиком и плакала, пока чернота отчаяния и усталости не поглотила меня.

Я проснулась в тепле и безопасности, завернувшись в одеяло, пахнущее Киром. Я вздохнула, улыбнулась и протянула руку. .

– Мувапп

Я резко вскочила и проснулась, мое сердце колотилось от ужаса.

На меня смотрело животное, сидевшее у моих ног, его длинная шерсть свисала вниз, прикрывая пальцы ног. Он бросил на меня кроткий взгляд и начал жевать свою жвачку.

– Muвaaaaпппп.

Они были повсюду вокруг меня, шестеро, мое одеяло этой ночью. Я слегка вздрогнула от холодного утреннего воздуха и поняла, что они согрели меня. Я сидела неподвижно, тяжело дыша, позволяя своему сердцу замедлиться, оправляясь от шока.

Тот, что был ближе всех, рыгнул, и меня обдало сладким дыханием травы. Я невольно рассмеялась. Они были похожи на больших косматых Козлов, только у них были длинные шеи и большие висячие уши. Я протянула руку и почесала одного между ушами, и он снова рыгнул и почти замурлыкал.

–Мувапп. Мувапп.– Тот, что у моих ног, встал и отряхнулся, как собака.

Остальные тоже поднялись, недовольные и возражающие, но все равно повинующиеся. Они подошли к ручью, чтобы напиться. Последний посмотрел на меня, как на какое-то очень странное существо, а затем последовал за остальными. Он оставил за собой клок шерсти, зацепившийся за спутанную траву. Я сорвала его и поднесла к носу. От него исходил пряный запах Кира, я покрутила его в пальцах и улыбнулась, когда поняла, что от Кира пахнет козой.

Кир умер.

Мне показалось, что меня ударили в грудь, прямо между грудей. Я закрыла свое сердце руками и наклонилась, постанывая, когда боль и воспоминания нахлынули на меня снова и снова. Как воспоминания выплеснулись и сменились перед моими глазами.

Как раз тогда, когда мы поклялись друг другу. Как раз тогда, когда мы научились доверять и верить . . .

В груди было так тесно, что я едва могла дышать. Я раскачивалась взад и вперед, всхлипывая, пока усталость не заглушила мои слезы.

Что-то толкнуло меня. Я подняла глаза и увидела Великое сердце, стоящего надо мной. Он опустил голову и обнюхал мою шею.

–О, Великое сердце.– Я протянула руку и обняла его. Он терпеливо ждал, пока я прижималась к нему, пытаясь сдержать слезы.

Когда я смогла, то отпустила его и попыталась подняться на ноги. Когда я встала, то поняла, что моя сумка все еще была у меня на бедре, ремень между грудями. Я сняла ремень через голову и просто посидела немного, пытаясь сориентироваться.

Я была в полном беспорядке. Моя туника была испачкана и помята. В голове у меня стучало что-то яростное, а в животе было пусто и урчало. Мои руки болели, и я открыла их, чтобы увидеть, что они распухли, горячие и мокрые от крови. Там, где грива Великого сердца врезалась в мои ладони, виднелись острые порезы.

Козы собрались на берегу ручья, пили, ели и болтали, как старухи в день стирки. Великое сердце сделал шаг и влез меж них, чтобы можно было пить, шумно втягивая воду. Козы ругались своими странными звуками, но плескались в воде на другой стороне ручья. Я поднялся на ноги и, пошатываясь, опустился на колени у воды, чуть выше по течению от Великого сердца.

Я первым сунула туда руки. Прикосновение воды заставило меня зашипеть, когда она охладила мою разгоряченную кожу. Я вымыла их, как могла, потом накрыла ладонями и выпила прохладную сладкую воду. Только тогда я умылась, вытирая лицо рукавом туники.

Покончив с этим, я поднялась на ноги, чтобы оглядеться при свете дня.

Трава и лошади. Ни человека. Никаких палаток. Никакой врагов.

Никаких призраков.

Я была так же благодарна за последнее.

Я не хотела задуматься, не хотела чувствовать. Мои руки все еще болели, поэтому я решила подумать об этом сейчас. Я вернулась к своей сумке, села рядом и широко раскрыла ее. Где-то в этом беспорядке была мазь, которая могла помочь.

Первое, что я вытащила, был кровавый мох. Осторожно, я использовала немного, чтобы закрыть порезы. Они все еще кровили, все еще были опухшими, но часть боли прошла.

Следующим предметом было мое ванильное мыло, высушенное и завернутое в ткань. Я задержала дыхание, не желая вдыхать этот запах. Не сейчас. Я не могла думать об этом сейчас. Я положила его в траву, как можно дальше.

Я порылся дальше, с удивлением не увидев ничего разбитого, даже баночку с тем самым мускусом. Я не был уверена, что все было в сумке. Гил сделал его из старой седельной сумки и широкого кожаного ремня. Он сказал мне, что кладет в карманы "полезные вещи". Я вспомнилось, как он сидел на полу моей комнаты, глядя на меня снизу вверх.—

Я вытерла нос о тунику и попыталась заставить себя думать о других вещах. Но образы хлынули в мою голову.

Как Гил бился в конвульсиях, конечности дергались в судорогах, голова откинулась назад, хватая ртом воздух.

Ирс пошатнулся, едва не уронив парня от ужаса. Но Айсдира шагнула ближе к Ирсу, принимая на себя больше веса Гила. Им обоим удалось удержаться на ногах, когда Гил перестал метаться так же быстро, как и начал.

Моя голова поднялась, глаза распахнулись. Я посмотрела на траву, но ничего не увидела. Вместо этого я снова и снова прокручивала в голове тот ужасный момент глазами целителя. Холодный, бесстрастный взгляд.

Гилс бился в конвульсиях, конечности дергались в судорогах, голова откинулась назад, хватая ртом воздух.

У пациента были судороги.

Тогда я пошевелилась, положив руку ему на лоб. Гил был теплым, но не особенно.

– ГИЛ? – Я позвала его по имени, но не было никакой реакции, никаких признаков того, что он был в курсе. Я положила пальцы ему на шею, чувствуя медленный, слабый пульс.

У пациента не было лихорадки.

Я быстро проверила, нет ли у него какой-нибудь раны на голове или он задыхается. Но его голова не показывала никаких признаков травмы, а горло было чистым. Не было никаких признаков других повреждений, это, должно быть, была чума, и все же на его теле не было ни запаха, ни настоящего пота. Но головные боли могли вызвать такого рода проблемы, если они были достаточно серьезными. Дыхание Гила было быстрым и затрудненным, возможно….

Раны на голове нет. Ни запаха, ни потливости. Дыхание было учащенным и затрудненным.

Гил снова дернулся в судорогах. Его дыхание замедлилось, как и его сердце. Я огляделась, наконец, сосредоточившись на лице Кира, в его глазах был вопрос. Я встретилась с ним взглядом и позволила своим слезам упасть, в ответ, покачав головой.

Его сердце замедлилось, дыхание замедлилось. Горло пересохло, как кость, сердце бешено колотилось. Теперь, глядя холодным взглядом вдаль, я понял, что—

Я с трудом сглотнула и посмотрела правде в глаза. Гил умер не от чумы.

Но единственное, что я могла придумать, что могло вызвать эти симптомы, был яд.

Оцепенев, я уставилась на сумку.

Ифтен крутился на каблуках и впивался в меня глазами, полными ненависти. Он остановился, проходя мимо меня.

– Ты и твои яды добрались до сердца. Но мы, жители равнин, тоже можем научиться пользоваться ядом. Помни об этом, ксианка.

Я вспомнила, и всё стало понятно. Я также вспомнила, что в свое время Ифтен оставался наедине с моим братом, когда Кир использовал его в качестве посыльного. В тогда при атаке на рынке на нас, использовали копье, украшенное рисунком. У Кира не было доказательств, но..

Аконит вызывал судороги. Аконит, яд, который мой брат предложил мне , чтобы "сохранить мою честь". Я оставила его в своей комнате, когда отправилась к Киру.

Оставила его в моей комнате, чтобы мой брат нашел.

Возможно ли, что он Ифтен отравил Гила?

Некоторое время я сидела, уставившись на него, пока боль в руках не вернула меня к работе. Я заставила себя сосредоточиться на ближайших задачах.

Я покопалась поглубже в недрах ранца, впервые вытащив оттуда все содержимое. Там были мои лекарства, и я разложила их у своих ног. Когда я нашла баночку с нужной мазью, я остановилась на мгновение, чтобы втереть немного в руки. Я прикусила губу, когда лекарство ужалило. Это означало, что оно работало

По крайней мере, так я говорила своим пациентам.

Я оставила банку и продолжил опустошать сумку. Чистая одежда для перевязок. Небольшой кожаный мешочек с. . . Может ли это быть?

Гурт выпал мне в руку-знакомый белый шариковый сыр Огненных. В животе у меня заурчало, но я поморщилась от этой мысли. Там было так пусто ... в животе снова заурчало, я пожала плечами, сунула одну в рот и принялась жевать.

Вкус у него был чудесный.

Я впихнула еще один кусок. Возможно, это повлиял только голод, который сделал его вкусным. Или, может быть, что мой нос был настолько забит, что я не могла чувствовать его запах. Я продолжила есть, продолжая свою охоту.

Еще одно из моих знакомых лекарств и клочок кожи, в котором был кусочек гриба, который Ифтен выплюнул. Я отложила их в сторону и продолжила копать.

Незнакомая банка оказалась со сладким жиром. Я узнала этот запах. Когда я ставила его на стол, мне было интересно, из каких трав они его делают.

Небольшой деревянный ящик с Кремнем, сталью и трутом. Благодарю тебя, Гил.

Еще один небольшой мешочек, с кожаными рабочими инструментами. Помятая жестяная кастрюля. Еще один маленький мешочек, с ... кавадж бобами!

Сушеное мясо, завернутое в несколько складок кожи. Деревянная расческа. Я начала плакать над своим богатством, когда мои пальцы сомкнулись на последнем предмете.

Пружинный нож, который дал мне Маркус.

Я думала, что мои слезы иссякли.

Я ошиблась.

Я раздавила бобы каваджа между двумя речными камнями. Они кипели в маленьком потрепанном котелке, на крошечном огне, который мне удалось разжечь с третьей попытки с помощью кремня и стали.

Я выпила первую чашку, еще до того, как она действительно остыла, и поставил измельченные бобы снова кипеть, пока я работала над сушеным мясом. Тяжело жевала, но моему животу было все равно.

У воды росли ягоды, жирно свисавшие с невысоких кустов высотой мне только по щиколотку. Я чуть не сорвала несколько, но слова песни Жодена звенели у меня в голове. О том, что белые ягоды сделали с его кишечником.