Текст книги "Военный трофей (ЛП)"
Автор книги: Элизабет Вон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
Глава 6
Кир стальной хваткой сжал моё запястье и затащил меня обратно на помост. Перед глазами встала страшная картина: кнут полосует кожу, оставляя за собой кровавые следы. На спине выступил ледяной пот.
Лишь когда Кир выпустил запястье и усадил меня обратно на пенёк, я вернулась в реальность.
– Что ты хочешь сказать, трофей? – возвышаясь надо мной, процедил он сквозь зубы. Желая провалиться сквозь землю, я опустила взгляд и краем глаза заметила Ифтена, за спиной Кира, с самодовольной улыбкой на лице.
– Ну?
Я бросила взгляд на Симуса, и он кивнул, словно поощряя меня говорить. Подняв подбородок и сжав волю в кулак, я посмотрела в глаза Кира.
– У меня есть две истины.
– Каких? – щёлкнул зубами Кир.
– Поставки для палатки исцеления. – Я сглотнула ком в горле. – С лекарствами, травами и инструментами я могу сделать большее.
В комнате поднялся ропот, но Кир продолжил сверлить меня взглядом.
– Что ещё? – Вспыхнувший гнев казалось тлел где-то в глубинах его души. – Ты будешь помогать любому, кто обратиться к тебе за помощью?
– Да.
Моё запястье пульсировало от боли, но я сидела ровно и неподвижно.
Кто-то фыркнул:
– Если мы позволим воинам жаловаться на любые боли, то они станут неженками как городские.
– О, конечно. С сыпью и поносом они будут сражаться намного лучше, – огрызнулась я, не скрывая свой нрав.
Комната взорвалась смехом.
Симус откинул голову назад и заревел.
– Ах! – Он задыхался от смеха, вытирая глаза. – Она не позволит лодырям лежать без дела. Они у неё будут драить горшки с нечистотами!
Взрыв хохота. Кир не расслабился, но на строгом лице появилась слабая улыбка. Я не сводила с него глаз, стараясь не пялиться. Через секунду он вернулся на своё место и указал налить ещё каваджа.
– И твоя вторая истина, трофей?
Я повернулась, чтобы посмотреть Киру в глаза, но его взгляд был устремлён вперёд, и мне осталось лишь любоваться его профилем.
– Вы должны понять, что я целитель, а не… – Я прикусила губу, не зная правильного слова. – Не творитель чудес. Я не могу махнуть рукой, и в секунду исцелить ногу Атиры, чтобы она запрыгала, как ни в чем не бывало. – Я сделала глубокий вдох. – Я вправила кость, но исцеление займёт время.
Я опустила глаза к грубым доскам помоста.
– Я не могу излечить любую болезнь. Всё на волю Богини.
На шатёр опустилась тишина. Голос Кира был тих, но слышен:
– Но ты попытаешься помочь любому кто обратиться к тебе за помощью?
Я подняла голову, не ожидая от него подобного вопроса.
– Конечно.
Кир осмотрел комнату, и я увидела, как закивали некоторые воины, хотя Ифтен и другие нахмурились. Кир было уже открыл рот, но в тот момент к нему подошёл Маркус и поклонился.
– Военачальник, к вам посланец из города. Он говорит, что у него к вам дело: вы ему задолжали. Он не будет говорить ни с кем, кроме вас.
– Позволь ему войти.
Полог палатки распахнулся, в комнату вошёл Ремн и с непреложным достоинством направился к помосту. Я сидела и улыбалась. Мы посмотрели друг на друга, и на мгновение лицо Ремна посветлело от облегчения. Он ничего не сказал. Вместо этого он перевёл взгляд на Кира и продолжил идти. За ним шествовал слуга с небольшой котомкой. Приблизительно в пяти шагах от Кира, Ремн остановился и поклонился до самой земли.
– Приветствую вас, военачальник. Я Ремн, скромный торговец книг. Благодарю вас за аудиенцию. Приношу извинения, но я не говорю на вашем языке. Есть ли среди вас переводчик?
Кир кивнул.
– Я говорю на вашем языке. Мне сказали, что вы пришли взыскать у меня долг, торговец книг. Я знаю, что ничего вам не должен.
– Благородный военачальник, в долг взял член вашего дома.
Кир поднял бровь.
– Как так?
Ремн положил ладонь на сердце.
– Благородный военачальник, один из ваших домочадцев пришёл ко мне в поисках займа. Она искала деньги для покупки трав и лекарств для ваших пленных. Взамен она обещала мне книгу как гарантию выплаты долга. Книга до сих пор не выкуплена.
Кир перевёл взгляд с меня на Ремна.
– И имя этого человека?
Ремн поклонился и опустил голову.
– Простите меня, благородный военачальник, но по приказу моего короля мне запрещено произносить её имя.
Кир нахмурился. Комната замерла, все чувствовали его недовольство.
– Глупо оскорблять военный трофей.
Ремн поднял голову и посмотрел Киру прямо в глаза.
– Простите меня, могущественный военачальник, но оскорбление было высказано не из моих уст.
Я сидела, оглушённая этим известием.
Кир поднялся. Присутствующие тоже начали вставать со своих мест, но Кир указал им сесть.
– Не нужно, чувствуйте себя непринуждённо. Я вернусь, как только разберусь с этим делом. – Он перевёл взгляд на меня. – Трофей.
Мы прошли в спальню. Ремн взял котомку у слуги и последовал за нами.
Оказавшись в личных покоях, я отвернулась, не зная как себя вести. Кир сел на край кровати. Не обращая внимания на его присутствие, Ремн раскинул руки и обнял меня. Я положила голову на плечо друга, и мои глаза наполнились слезами. Ремн пах старинными книгами, пылью и домом.
– Моя дрожащая Лара, – крепко сжимая объятия, прошептал Ремн мне на ухо. – Мы боялись, что ты мертва. Или ещё хуже.
Он отстранился со слезами на глазах.
– Мы лишь знали, что после того, как ты исчезла, в лагере развели костры, стали шуметь и праздновать. Анна испугалась, что тебя принесли в жертву. После того как ты уехала, она и крошки в рот не берет. Клянусь, она похудела за эти дни.
Он нервно рассмеялся и вытер глаза.
– Я слышал, что в последнее время еда в замке на вкус как солома. – Он бросил косой взгляд на задумчивого военачальника. – Озар пришёл ко мне и попросил попытаться выяснить как ты. И вот я здесь.
Я вытерла влажные глаза и улыбнулась.
– Со мной всё хорошо, Ремн. Правда-правда.
Кир со строгим лицом вмешался в наш разговор:
– Что ты имел в виду, сказав, что не можешь произносить её имя?
Ремн вздохнул.
– Король запретил говорить о ней или пытаться узнать о её здоровье или состоянии.
Кир нахмурился.
Я положила ладонь на плечо Ремна.
– Пожалуйста, передай Анне, что всё в порядке и со мной хорошо обращаются. Она не должна волноваться. Накажи ей питаться, как следует, иначе она заболеет.
Кир фыркнул, как будто понял комичность ситуации.
Ремн улыбнулся и снова меня обнял.
– Скажу. И вот… книга, которую ты заложила. Я не могу оставить её у себя и продать. – Он открыл сумку и достал моего «старого друга». Обложку почистили, она пахла седельным мылом.
Я рассмеялась от радости и без раздумий повернулась показать книгу Киру. Он странно на неё посмотрел. Повернувшись к сундуку, он открыл его и вытащил маленький мешочек.
– Моя благодарность, торговец книг. Вот деньги, взятые взаймы, и небольшое вознаграждение за хранение и доставку книги.
Ремн не пошевелился.
– Военачальник, в этом нет необходимости. Я сделал это ради дружбы.
Кир серьёзно на него посмотрел.
– Тогда позволь мне сделать это от имени людей, которым вы помогли.
Ремн поклонился и встал в полный рост. Он изучил лицо Кира со строгим взглядом.
– Вам вручили сокровище, военачальник. Король может не видеть его, но не мои люди. Берегите и лелейте её.
– Ремн, – одёрнула я, заливаясь румянцем.
Кир просто кивнул, как будто не споря.
– Я должен вернуться к своим людям. Трофей, присоединяйся к трапезе, как только освободишься.
С этими словами он покинул комнату.
Ремн сжал мою руку.
– Лара, Озар передаёт тебе сообщение. После церемонии Ксиманд решил лично вынести из твоей комнаты последние вещи. Он простоял там не одну минуту и выбежал в неистовой ярости. По пути он говорил… кажется, он как-то убедил себя, что ты предала его. Даже когда он в одиночку переговорил с посланником военачальника, его гнев был сосредоточен только на тебе. Будь осторожна, Лара. Он ненавидит тебя.
– Ремн, я повиновалась Ксиманду. У него нет причины ненавидеть меня. – Я прижала книгу к груди. – Ты можешь остаться?
Ремн покачал головой.
– Я должен вернуться и рассказать всё Анне, прежде чем бедная женщина похудеет ещё на одну унцию.
Он улыбнулся и обнял меня. Я сжала его изо всех сил, пока он не выскользнул из моих объятий с мокрым от слез лицом.
– Береги себя, дитя.
Маркус сопроводил его из комнаты, а я вытерла лицо.
Я положила книгу под свою подушку, сделала несколько глубоких вздохов и вернулась в зал совета.
Кир вёл речь, когда я вошла:
– …поэтому планы тоже должны измениться. Если мир удержится, мы создадим новое подразделение наших сил. Теперь у меня нет выбора, кроме как вернуться в Сердце Равнин с военным трофеем. Симус, я оставлю тебя охранять мои владения.
– Ах, мои страдания не знают границ, – шутливо ответил Симус. Под дружный хохот я села на своё место. В душе зияла дыра, который там не было прежде. Хотя разумом я понимала, что принадлежу военачальнику, моё сердце отрицало возможность покинуть родимый край. Один разговор с Ремном заставил меня нестерпимо скучать по Анне и кухне. Как я перенесу вечную разлуку с ними?
Кир продолжал говорить.
– Я позвал на церемонию почтения мёртвых и ксиан, и равнинников. Церемония пройдёт в замке, завтра вечером. Сами решайте, кто поедет со мной.
Он встал и оглянулся по сторонам.
– Если ничего больше нет… – По его тону было понятно, что лучше его сейчас ничем не беспокоить.
– Я держу ваш символ, военачальник.
Мои глаза расширились. Гил как-то умудрился войти в палатку и взять символ. Его юный голос дрожал, но он стоял, возвышаясь над толпой, всем своим видом излучая юность и чистоту. На нем была туника без рукавов, и я без проблем рассмотрела татуировки на обеих руках.
Кир сел на место с серьёзным лицом, но в его голосе звучала теплота.
– Какую правду ты выскажешь сенелю, которому ты служишь, но не принадлежишь?
Гил сглотнул, но не отступил.
– Я Гил. Я выскажу одну истину. Я желаю, стать у-че-ни-ком… – он произносил слово медленно и тщательно – …военного трофея, и оставить путь воина ради целительства.
Перья на символе закачались, и я поняла, что у Гила дрожат руки.
Раздались гневные возгласы, воины вскочили на ноги. Глаза Гила расширились, и его руки ещё сильнее сжали символ, задевая колокольчики. Он не повернулся посмотреть на людей позади себя. Вместо этого он сосредоточил своё внимание на Кире.
Кир вскинул руки, заставляя всех успокоиться.
– Он держит мой символ.
Воины заняли свои места.
– Я отвечу на твою истину.
Кир встал на край помоста и посмотрел вниз на Гила. Паренёк кивнул и положил символ на место, но остался стоять рядом.
– Ты избираешь чужой путь, Гил. Эта правда изменит твою жизнь навсегда, особенно в глазах наших людей. – Гил открыл рот, но Кир поднял руку. – Я рассмотрю твою истину. Такое решение не принимают беспечно, и ты не услышишь ответ на свою истину, пока мы находимся на поле боя. Возвращайся к своим прежним обязанностям.
Плечи Гила резко поникли. Кир внимательно на него посмотрел.
– Какие у тебя дополнительные обязанности, Гил?
За мальчика ответил Йерс:
– Кухонный помощник, военачальник. – Ветеран покачал головой. – С тех пор как он носит еду раненым, он только и говорит, что о палатке исцеления.
– Как я помню, работа на кухне очень желанна, если хочешь поесть втихаря.
Всех рассмешило это замечание. Кир продолжил:
– Гил, твоя истина в том, что ты предпочтёшь чистить ночные горшки работе на кухне?
Гил поднял голову и кивнул. Даже я увидела надежду в его глазах.
Кир поднял глаза и пожал плечами.
– Ну, это твоя истина, парень, какой бы странной она не казалась. Поэтому услышь, что я отвечу на часть твоей правды. Теперь ты будешь выполнять свои дополнительные обязанности в палатке исцеления как помощник. – Гил открыл рот, но Кир снова предупреждающе поднял руку. – Насчёт остальной части твоей правды. Я приму окончательное решение, как только мы вернёмся домой. Ты не освобождаешься от своих военных обязанностей. – Кир посмотрел на присутствующих. – Подозреваю, что несколько месяцев с ночными горшками могут заставить его передумать.
Зал разразился хохотом.
Гил воссиял.
– Моя благодарность, военачальник. – Он повернулся и оставил палатку, избегая глянуть на Маркуса на обратном пути.
– Нет. – Кир смотрел, как юноша уходит. – Моя благодарность за твою правду, воин.
Он поднял голову, чтобы посмотреть на собравшихся.
– Если больше нет никаких других истин, то сенель закрыт.
Все дружно заговорили, некоторые встали и начали расхаживать по комнате. Кир подошёл к Симусу. Темнокожий воин выглядел мрачнее тучи.
– Ифтен что-то планирует, – произнёс он так тихо, что мне пришлось напрячься, чтобы расслышать его слова.
Кир кивнул, смотря поверх своих людей.
– Согласен. Симус, если ты себя достаточно хорошо чувствуешь, я хотел бы кое-что обсудить.
Симус рассмеялся.
– Ни за что не упущу такой возможности, военачальник. Давайте вернёмся в мою палатку, выпьем каваджа и побеседуем. – Он повернул голову. – Жоден! Где ты?
Жоден появился на помосте с четырьмя носильщиками.
– Предлагаю захватить каваджа и мяса для этих мужчин. Все-таки им нести твою толстую тушу обратно в палатку.
– Толстую?! Я не толстый. – Симус попытался выглядеть оскорблённым, но никого не смог одурачить. Молодые воины встали на положенные места со стонами и стенанием под саркастические комментарии Симуса.
– Приходи навестить меня завтра, маленький целитель! – рассмеялся ре. – Я хочу услышать все детали твоей новой авантюры. – Он покачал головой с улыбкой от уха до уха. – Вылечить сломанную ногу. Воины-жрецы проклинают небеса!
С тяжким вдохом носильщики подняли ложе и пошли, пошатываясь под весом.
– Осторожней! – заворчал Симус и засмеялся. – Дорогу!
Охранники придержали полог палатки, и процессия вышла на улицу.
Кир повернулся и указал мне жестом следовать за ним в спальню. Его рык раздался за моей спиной прежде, чем за мной упал полог.
– Ты не должна использовать символ.
Я развернулась и столкнулась с ним, сжимая дрожащие руки перед собой.
– Была нужда…
– Не было никакой нужды! – прорычал Кир и сжал челюсть. – Это и так тяжело выполнить даже без твоих…
– Я не могу работать без…
– Проклятых поставок! Я говорю о мире, – проревел Кир.
Я недоуменно заморгала.
Кир провёл рукой по волосам.
– Кажется, ты полна решимости поставить мир под угрозу.
– Я!.. – Моя спина напряглась при этих словах. – Я соблюдаю свою часть сделки, военачальник. И Ксиманд тоже.
– Нападения на лошадей…
– Может быть, есть несколько недовольных, но они есть и в твоём лагере. – Я тоже повысила голос и ожесточила взгляд.
Да как он смеет намекать…
– Мои люди держат своё слово, военный трофей. Объясни, почему твой брат так тебя оскорбляет?
Я опустила глаза и отступила на шаг. Как объяснить то, что я сама не понимаю? Понизив голос, я вернулась к своему самому сильному аргументу:
– Он не будет рисковать своими людьми, нарушая этот мир.
– Своей головой, ты хочешь сказать. – Кир стал расхаживать по комнате, словно нуждаясь в пространстве.
Мой гнев вспыхнул с новой силой.
– Хорошо, он не будет рисковать своей головой. У него нет причины подвергнуть опасности свою жизнь и трон.
– Его действия говорят за него, – огрызнулся Кир. – Если он стоит за нападениями на табуны, то ответит за преступление.
Он развернулся на пятках, желая уйти.
Маркус нарисовался перед ним, скрестив руки на груди.
– Вы закончили?
Кир поднял глаза к потолку.
– Что?!
– Вы берете её на завтрашнюю траурную церемонию?
– Да. – Кир обернулся ко мне. – Пусть её увидят в городе. А то по слухам её тут чуть ли не пытают.
Маркус сжал губы.
– Что ей надеть? Штаны прекрасно подходят для лагеря, но горожанки чаще носят платья. Пока мне удавалось находить ей одежду, но ей нужен гардероб.
Я сжала губы и отвела взгляд.
– Я как-то об этом не подумал, – задумчиво произнёс Кир.
– Завертелись с многочисленными делами, – фыркнул Маркус.
Я посмотрела на этих двоих, и увидела, что Кир выгнул бровь и наклонил голову.
– Значит, найти одежду для одной женщины выше твоих сил, старик? – Он прошёл мимо нас к выходу на улицу. – Кто бы мог подумать?
– Куда вы? – поинтересовался Маркус.
– В палатку Симуса.
– А мне?.. – спросила я.
– Как хочешь, – бросил он через плечо и исчез.
Маркус впился в меня взглядом.
Я ответила ему тем же.
– Я не виновата. Мне не разрешили ничего с собой взять!
Маркус кивнул.
– Этого велит обычай. Военачальник потребовал вас. Теперь вы принимаете вещи только из его рук. – Он нахмурился. – Я что-нибудь придумаю, трофей.
– Лара!
Он фыркнул и пошёл убираться.
Я потопала на улицу, почти желая уйти в замок, домой, даже если придётся проделать весь путь на своих двоих. Как Кир смеет намекать, что Ксиманд или я рискнули расторгнуть соглашение. По общему признанию Ксиманд мотивирован больше из личного интереса, но мотивирован. Однако ненависть в его голосе была так сильна. Идея, что Ксиманд мог взять на себя такой риск, одновременно пробуждала во мне ярость и отвращение. В прошлом уже были прецеденты, когда он принимал меры, которые принесли больше пользы ему, чем стране. Но меня немного успокаивало, что Уоррен и Озар всем сердцем заботятся о государстве. Они остановят моего брата, если узнают, что он творит. Ксиманд обладает лукавством, которое меня всегда настораживало.
Я вышла из палатки, и увидела поджидающих меня Рэйфа и Преста. Мысли о побеге сразу же вылетели из моей головы. Но там и так царил полный сумбур. Да что с моими мыслями? Они словно зелёные юнцы, впервые вышедшие на лёд.
Я повернулась к палатке исцеления, и мои охранники последовали за мной.
Как мнение Кира стало для меня таким важным за столь короткое время? Мои страхи подкатили к самому горлу, и на мгновение у меня перехватило дыхание. Со мной обращались намного лучше, чем я надеялась. Возложенные на меня обязанности… моё лицо покраснело от этой мысли… не неприятные. По правде говоря, они… интересны.
Я задалась вопросом, сколько у Кира военных трофеев. Я знала, что он брал другие города, так что, возможно, у него есть ещё символы триумфа. Или на все королевство берётся один трофей? Где остальные?
Счастливы ли они?
Я с хмурым взглядом рассматривала землю под ногами. По крайней мере, мне разрешали практиковать моё ремесло. Чтобы ни ждало меня в будущем, у меня хотя бы есть мои больные.
Конечно, никто не знает, что произойдёт, когда армия вернётся на родину. Я глубоко вздохнула и снова уставилась под ноги, смотря как делаю шаг за шагом. Я была обещана. Я выполнила обещание, и буду продолжать его выполнять. Я была уверена, что Кир не навредит мне физически.
Но ведь существуют и другие разновидности боли.
* * *
Палатка выздоровления тонула в шуме.
Везде были люди: они вываливались из палатки и кружились рядом точно пчелы, слетевшиеся на мед. Стены шатра были свёрнуты, и огненные собрались со всех сторон. Я ускорила шаг, оставляя Рэйфа и Преста позади и проталкиваясь через толпу.
В центре этого столпотворения лежала Атира в окружении поклонников. На грудь ей положили деревянную дощечку с камнями, сложенным на вершине в некотором подобии рисунка. Атира вытягивала шею, а столпившиеся вокруг её кровати перемещали камни по дощечке. Присутствующие много болтали и смеялись, а лицо Атиры залилось краской.
– Слово летит по ветру, – высказал своё мнение Рэйф. Прест согласно кивнул.
– Что, во имя Богини, здесь происходит! – выкрикнула я, уперев руки в бока.
Все испуганно повернулись, бросили взгляд на моё лицо и пустились наутёк. Некоторые остались, чтобы попробовать всё объяснить, и упомянули что-то о танце, узоре и плане. Атира попыталась укрыть дощечку обеими руками, и я поняла, что она отчаянно пытается не засмеяться.
– Вон из моей палатки! – замахала я на них. – Кыш! Кыш!
Атира проиграла свою битву, как только закалённые воины потрусили под мои крики. Рэйф смеялся, прислонившись к Престу, который просто заливался хохотом.
– Вот дураки, – заворчала я. – Нельзя так обращаться с раненым. – Я указала на поднятые стены палатки. – Помогите мне их опустить.
Мы приступили к работе. Я продолжала ворчать, и Рэйф с Престом с трудом сохраняли серьёзные лица.
– Трофей, мы планировали узор. – Атира вытерла глаза руками. – Они не хотели причинить мне вред.
– Что за узор? – спросила я, подойдя к ней.
– Для танца! – Она торопливо прикрыла дощечку. – Не смотрите, трофей! Это к неудаче.
– Притом к большой, – сказал Жоден, войдя в палатку. Я улыбнулась, завидев его. – Я услышал шум и пришёл узнать, нужна ли тебе помощь.
Он осмотрел палатку.
– Вижу, ты разбила врага в одиночку.
– Атире нужен отдых.
Я начала проверять кожу и ремни.
– Я могу с нею переговорить?
Глаза Атиры округлились. Я посмотрела на Жодена, но его лицо было спокойным и безмятежным.
– Конечно, Жоден. Но не слишком долго. Вас оставить одних?
– Нет, трофей. – Жоден подошёл к койке Атиры. – Воин.
– Певец, – произнесла Атира почтительно и в то же самое время неуверенно.
Жоден покачал головой.
– Нет. Я ещё не певец. Но именно поэтому я пришёл проведать тебя.
– Правда? – спросила Атира, приподнимаясь на локтях.
Жоден кивнул.
– Я работаю над песней. Я спою о твоём ранении.
Прест втянул воздух. Рэйф выпрямился.
Я едва услышала ответ Атиры.
– Чтобы это услышали небеса?
Жоден кивнул.
– Я должен услышать твои мысли и слова. Не могла бы ты всё обдумать и поделиться со мной произошедшим?
– Да, – торжественно произнесла Атира. – Я согласна.
Жоден встал.
– Поговорим об этом завтра.
Он улыбнулся нам и вышел.
Атира упала на кровать и резко выдохнула. Я положила ладонь на её плечо.
– С тобой все хорошо?
Она улыбнулась мне, её глаза лучились радостью.
– Ах, да, трофей.
Я улыбнулась в ответ.
– Хорошо, тогда как насчёт купания?
Она выглядела восхищённой.
– А можно?
Она посмотрела на ногу.
Я улыбнулась и проверила крепление, радуясь, что опухоль совсем небольшая.
– Выйдет неуклюже, но мы сделаем все что сможем. Болит?
Она ответила отрицательно, но я увидела напряжение в её глазах.
– Ну, после купания и всех процедур, будет. Я кое-что тебе дам, и мы начнём. – Я встала. – Мы можем развесить одеяла как занавес…
Она странно на меня посмотрела.
– Трофей, в этом нет нужды.
С купанием мы изрядно намучились. Я помогала как могла, но Атира сделала большую часть работы самостоятельно. Моя же задача состояла в том, чтобы гарантировать, что нога остаётся максимально прямой.
Атира двигалась медленно и осторожно. Казалось, она ничуть не стеснялась мыться при всех. Логично, что женщина-воин не заботиться по поводу таких вещей, но я сочла такое поведение тревожным. Купание заняло много времени, так как Атира не могла свободно двигаться. Я опустила стены палатки, чтобы удержать тепло. Мне совсем не нужно переохлаждение вдобавок ко всему.
К тому времени, как мы закончили, всё вокруг Атиры покрылось влагой, и камни, что удерживали ногу, пришлось повторно перевязать, но главное, моя пациентка смогла помыться и была благодарна за эту возможность. Я быстро убрала беспорядок и поменяла белье на койке. Как только на место легли сухие простыни и клинки, Атира вздохнула с облегчением.
– Я достану тебе чистую тунику.
– Спасибо, трофей, но не надо. Мне удобнее спать голой. – Она откинулась на подушки и натянула одеяло.
Я посмотрела на неё.
– Я могу дать лекарство и снять боль.
Она сморщила нос.
– Мне бы этого не хотелось, трофей. Я не чувствую боли как таковой, мне просто нездоровится.
Я уже было хотела заспорить, но увидела, что это вопрос гордости. Таким образом, я кивнула. Посмотрев по сторонам, я убедилась, что остальные пациенты заняты своими делами. Я слегка наклонилась к Атире, собирая мыло и тряпки.
– Атира, можно задать тебе вопрос?
– Конечно.
– Только он может тебя оскорбить.
– Оскорбить, трофей?
Я немного залилась краской.
– Ну, военачальник использует символ… – Атира нахмурила брови, и мой голос затих.
– Вам никто не объяснил?
Я покачала головой.
Атира покачала головой в ответ.
– Символ военачальника или чей-либо другой символ существует для истин и вопросов, которые не все могут захотеть услышать, – спокойно ответила она. – Наши лидеры выбирают символ и его представителя, олицетворяющих их статус. – Она слегка заёрзала, чтобы устроиться удобнее. – Мы воинственный народ, и когда кровь ударяет в голову, у нас всегда оказывается оружие под рукой. Без символов мы боялись бы озвучить истину из-за страха смерти! – Она усмехнулась. – Для таких как я, символом может служить камень, инструмент, даже обувь; главное, что есть под рукой.
– Кинжал? – спросила я, указывая подбородком на её оружие.
Атира сморщила нос.
– Нет, трофей. Можно, конечно, назначить оружие, но это слишком оскорбительно. Лидеры, военачальники и другие важные лица кладут символ на видное место как приглашение его использовать. Можешь задать мне вопрос. – Она нащупала один из камней на дощечки. – Теперь, попроси мой символ.
– Атира, я могу взять твой символ?
Она вручила мне камень.
– Ты держишь мой символ, военный трофей. Какие истины ты выскажешь?
Я сжала камень в потной ладони.
– У меня есть вопрос.
Атира наклонила голову.
– Я отвечу.
Я указала на татуировки на её руке.
– Что они означают?
Атира рассмеялась.
– Вам не нужен символ для таких вопросов!
– Но как я узнаю?
Должно быть, в моем голосе промелькнуло отчаяние, поскольку улыбка Атиры исчезла.
– Вы может быть и целитель, но вы лошадь в чужом табуне.
Я кивнула, не доверяя своему голосу. Моя тоска по дому лежала в животе как камень.
– Лучше всего, если вы не уверены, использовать символ, – она говорила медленно, словно объясняя ребёнку. – Но вы трофей, и если кто-то посмеет поднять на вас оружие, будет держать ответ перед военачальником. Вам не стоит волноваться. – Она опустила взгляд и завертела нитку на одеяле. – Правда в том, что если бы военачальник узнал, что я схватила вас в тот день, я бы погибла от его руки.
– Он узнал.
Атира побледнела, её глаза расширились от страха. Я покачала головой.
– Он увидел синяки. Я отказалась говорить ему, кто их оставил.
Цвет медленно вернулся на лицо Атиры.
– Вы отказались?
– Ты не хотела причинять вреда, а я разозлилась. – Я залилась краской смущения.
– Кажется, я обязана вам жизнью и здоровьем, трофей.
– Нет, Атира, пожалуйста. Только никаких обязательств.
Она наклонила голову.
– И здесь я говорю: «Я отвечу на вашу истину». Тогда вы возвращаете мой символ. Или, если боитесь моего гнева, можете держать символ, пока я не отвечу.
Я вручила ей камень, и Атира улыбнулась ещё шире.
– Так вы спрашиваете, что значит эта татуировка? – Она указала на правую руку. – Эта символизирует моих предков до четвёртого колена.
Татуировка представляла собой две колонки по четыре линий в каждой, чёрные чернила выступали на загорелой коже. Ни один из узоров не повторялся.
– Так вы можете узнать, чья кровь течёт в моих жилах. У каждого племени свой собственный узор. Правая колонка – женщины, левые – мужчины.
Я кивнула, не до конца уверенная, что поняла.
– Это… – Атира вытянула левую руку. – Обязательные дети.
Они представляли собой ряд из пяти линий; каждая имела отдельный узор.
– Я взяла узор племени отцов каждого ребёнка.
Она выглядела довольной.
Мои ягодицы смачно опустились на землю.
– Пять детей?
Атира подняла глаза, озадаченная моей реакцией.
– Да, трофей. Прежде, чем отправиться на военную службу, ты должна сначала родить или воспитать пять детей для тхиэ.
– Само собой, – слабо откликнулась я. В моих ушах стоял гул. У Кира были подобные татуировки. Пять детей? Разные матери?
Атира коснулась моей руки с беспокойством в глазах.
– Трофей?
– Ты воспитала своих детей?
– Слава небесам, нет! – Атира рассмеялась. – Да что я знаю об уходе за детьми? Тхиэ воспитают их в безопасных Равнинах. Три месяца кормёжки для меня более чем достаточно.
– Ты… ты… выходила замуж за отцов? – пришлось использовать слово ксиан.
Атира нахмурилась:
– Выходила замуж?
Я объяснила как смогла, и Атира рассмеялась, качая головой.
– Нет, трофей. Союз я заключу позже, только если встречу правильного человека. Те связи были для племён, ради их процветания. Вы понимаете?
Я была в шоке, но, кажется, кивнула головой.
Атира удовлетворённо легла обратно на кровать.
– Теперь я говорю «благодарю вас за вашу истину», и ритуал окончен.
Она зевнула.
Беспокойство о моем пациенте пересилило замешательство.
– Спи, Атира.
Она кивнула, и я ушла проверить остальных; мои действия были размеренны, а вот мысли нет. Конечно же, у каждого оказались подобные татуировки на руках. Мои пациенты дремали, а я тихонько работала в палатке, стараясь не думать о пяти детях Кира. Или пяти женщинах, которые понесли от него пять детей. Или о факте, что меня могут обязать родить пятерых детей.
К счастью пришёл Гил с обедом и прервал мои размышления. Явился он не один. Мужчина приблизился ко мне с кривой усмешкой.
– Приветствую вас, трофей.
– Вы Йерс. С сенеля.
– Да. Гил находится под моим командованием. – Он покачал головой. – Сшиб меня с коня, лишь бы я рассмотрел его просьбу.
Он понизил голос, так как Гил прошёл рядом с подносом.
– Решил проблему, если быть честным. Гил старается, честно, но он не прирождённый борец.
– Он слишком молод.
Йерс кивнул.
– Моложе, чем большинство. Две тройни, если вы сможете в это поверить.
Я заморгала. «Тройни». Конечно же, мой взгляд быстро приметил шесть татуировок на левой руке Гила.
Йерс заговорил громче:
– Он сослужит вам добрую службу, трофей, но я не позволю ему пренебрегать своими обязанностями. Так что, – он крикнул Гилу. – Договорились?
Гил кивнул.
– Тогда мы уходим. – Йерс подмигнул мне. – Он придёт утром.
Я не была голодна, так что удостоверилась, что у больных есть все необходимое и вернулась к своему маленькому столу, подумать чем конкретным заняться. Различия между нашими народами оказались слишком велики. Я чуть не рассмеялась вслух, подумав о реакции архиепископа. Пять детей без благословения Богини. Но затем я остановилась. Это означало, что огненные свободны возлежать друг с другом в любое время? Тогда зачем им военный трофей?
Мои размышления прервал кашель. Я повернулась и увидела коренастую женщину с коричневой обветренной кожей и седыми короткими волосами.
– Трофей, военачальник отправил меня узнать, какие именно товары вам необходимы. Я Сэл, ответственная за поставки.
Я встала.
– Сэл, рада видеть вас. Я надеялась уже составить список, но…
Сэл фыркнула и села.
– И какой с него будет толк? Скажите мне, в чем вы нуждаетесь.
– Ну, если вы знаете что использовал прежний целитель, то я могу обойтись без этих вещей.
Сэл положила руки на колени и посмотрела на меня.
– Трофей, воин-жрец не желал говорить со мной, а уж тем более сообщать о своих нуждах.
– Но как он излечил столь многих с таким ограниченным запасом лекарств?
Сэл смерила меня мрачным взглядом.
– А он не лечил. Так что вам нужно?
