Текст книги "Военный трофей (ЛП)"

Автор книги: Элизабет Вон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 10

Рэйф и Прест тут же встали подле меня, выхватив оружие. Маркус тоже сместился, в сторону Кира. Я сидела, не шелохнувшись, не понимая, как всё могло так внезапно перемениться.

Симус заговорил спокойным тоном, слегка повернувшись в сторону Кира.

– Неужели ты думаешь, что он стоит…

Кир ответил тем же тоном:

– Я не знаю.

Он остался сидеть и лишь повысил голос, в котором даже не скрывалось презрение к стоящему перед ним мужчине.

– Я не скрывал своих намерений, Ифтен. Я объединю земли, сотку новые узоры из наших жизней.

Его голос отчётливо разнёсся по полю. Воины не отрывали от него глаз, лишь некоторые посмели пошевелиться. Только огни факелов по-прежнему плясали и потрескивали на лёгком ветру. Кир продолжал говорить:

– Так мы станем сильнее. Откажись от неположенного вызова. Ты поклялся перед всеми элементалями, что последуешь за мной. Я призываю к твоей присяге.

– Их обычаи грязны и испорчены. Я кричу о проблеме, пока ты не уничтожил нас всех.

Маркус фыркнул.

– Его разум развеяли ветра.

Кир заворчал, но не повернул головы.

– Где певец? – закричал Ифтен. – Где Жоден?

Он вышел из плотной толпы. На широком лице читалось неодобрение.

– Я здесь, Ифтен.

Ифтен поднял меч и щит, словно предлагая их.

– Что скажет наш певец о моем вызове?

Жоден сделал два шага вперёд и остановился, скрестив руки на груди.

– Я не слышал твоих жалоб на сенеле, Ифтен. Я не слышал, чтобы ты озвучивал истину с символом Кира в руках. Я слышу только твой вызов, высказанный в неправильный сезон и нарушающий твои клятвы. Я ещё не Певец. – Последние слова Жоден произнёс звонко и непоколебимо: – Но будь я Певцом певцов и стоя в Сердце Равнин, я бы всё равно назвал тебя клятвопреступником.

Толпа вторила ему гулом. Мне даже показалось, что Ифтен немного сморщился, услышав ответ Жодена, однако остался стоять в центре поля.

Кир встал. Толпа затихла.

– Новый узор трудно танцевать, и нам всем нужна практика. Совершены ошибки, и я подтверждаю это. И сейчас ты тоже совершаешь ошибку, Ифтен. Откажись от вызова. Такие вопросы можно обсудить на сенеле, и если твои сомнения не исчезнут, весной я освобожу тебя от клятвы. – Кир слегка сместился, принимая более угрожающий вид. – Или повтори свой вызов без моего символа и умри.

Ифтена словно поразила молния, как будто он никак не мог принять решение.

– Ужасный способ разрушить танец, – проворчал Симус достаточно громко, чтобы услышали близстоящие. Его слова разошлись по полю, и все рассмеялись. Напряжение покинуло нас, как вода, выливающаяся из кубка.

Ифтен простоял ещё с минуту, но он проиграл и знал это.

– Я отказываюсь от вызова.

С угрюмым взглядом он вложил меч в ножны и убрал щит на спину. Тут же к нему подбежал парень и передал деревянный кубок, и Ифтен повторил ритуал, чтобы начать танец. Кир и Симус заняли свои места. Рэйф и Прест отошли к исходным позициям.

Маркус протянул мне кружку каваджа.

– Выпейте, трофей. Вы белее снега.

Я взяла напиток и сделала глоток. Кир повернулся ко мне и взглянул с беспокойством.

– Всё хорошо, трофей?

– Он угрожал убить тебя.

Симус фыркнул, беря кавадж у Маркуса.

– Ифтен всегда говорит, прежде чем думает.

– Тем не менее, – Кир стал любоваться танцем, как будто у него не было никаких проблем. – Он заговорил. Вдруг есть согласные с ним.

Симус согласно пробасил:

– И где он набрался храбрости, интересно?

Кир пожал плечами, и оба перевели внимание на танец.

Я тоже стала наблюдать, хотя не смогла запомнить ни цветов, ни узоров. Я ждала, когда сердце уймёт свой бешеный бег. Все вели себя, как будто ничто не произошло, как будто смертельные вызовы военачальнику бросают каждый день. Я сидела, пытаясь осознать происходящее, как закончился последний танец и Ифтен выполнил некую церемонию, чтобы завершить ритуал. Кир оказался рядом со мной прежде, чем я успела подняться. Простым жестом он подозвал Рэйфа и Преста.

– Отведите её в мою палатку и хорошо охраняйте, – тихо произнёс он. – Оставайтесь с нею до моего возвращения. Я обойду лагерь. Симус?

Симус встал, и я заметила, что он едва держится на ногах.

– Он не может идти. Он слишком долго опирался на больную ногу. – Я встала и накинула плащ. – Я должна его осмотреть.

Симус сморщил нос, но кивнул.

– Она права.

– Отведите их к палатке Симуса. Как только она закончит осмотр, проводите её в мой шатёр. Маркус может отправить Гила к ней. – Кир вперил в воинов свирепый взгляд. – Не оставляйте её одну ни на мгновение.

– Ты созовёшь сенель? – спросил Симус, когда мы сошли с помоста.

– Мы поговорим, как только я проверю настроение воинов.

И Кир растворился в сгущающейся темноте.

* * *

Палатка Симуса приветствовала нас теплом и уютом. Войдя внутрь, Симус опустился на кровать с помощью Маркуса. Как только штаны и бинты были сняты, я убедилась, что рана заживает как надо.

– Ты только слегка её перетрудил, Симус.

– Возможно, маленький целитель. – Он откинулся на спину. – Но как я мог пропустить танец? – Его улыбка стала шире, глаза замерцали. – И какой!

До, вошедшего в палатку, Жодена донёсся обрывок последних слов.

– Да, Ифтен дурак.

Симус рассмеялся.

– Ифтен – хороший воин, но он боится перемен, а Кир вносит разительные перемены. Ты удивлён, что они поссорились?

– Я заберу Гила? – тихонько спросил у меня Маркус.

Я рылась в лекарствах, стоящих у кровати.

– Нет, то есть, он нужен здесь.

Жоден сел на табурет в сторонке.

– Удивительно, что он бросил вызов.

– Он озвучил истину. – Симус уставился в потолок палатки. – Где только смелости набрался?

– Не понимаю, о чем он думал, – произнесла я, не отрываясь от работы. – Он угрожал Киру смертью. Согласно нашим законам его бы объявили преступником.

Симус слегка поморщился от моего прикосновения.

– Мы даём власть лишь тому, кто её заслужил. Вызов – часть определения лидера.

Я удивлённо заморгала.

– Ксиманд властвует по праву крови, так заведено богами.

– А не потому, что он хороший воин, – съязвил Маркус.

– Именно поэтому у него есть солдаты, как Уоррен, – огрызнулась я, больше уязвлённая тем, что критикуют мой народ, а не в защиту единокровного брата. Я посмотрела на Симуса. – Значит, Ксиманд как король должен выиграть в поединках, чтобы сохранить за собой трон.

Жоден тихонько засмеялся.

– Всё не так просто, трофей. Не всякий имеет право на поединок. Ифтен имеет право бросить вызов Киру, но не во время кампании.

Воцарилась глубокая задумчивость. Я сконцентрировалась на повторной перевязке и рассчитала дозу лекарства от повышенной температуры. Также я предложила Симусу лотос для спокойного сна, но он отказался. Как только я закончила, Маркус вытолкнул меня из палатки.

Как только мы оказались на улице, я стала сопротивляться.

– Я хочу осмотреть ногу Атиры.

– Ничего подобного. – Маркус заградил мне путь. – Вашество сказал «в палатку», значит в палатку.

Рэйф откашлялся, чтобы привлечь моё внимание и заговорил, как только я повернула к нему голову.

– Это приказ военачальника.

Я хотела было заспорить, но рука запульсировала от боли. Мы вернулись в шатёр Кира, только чтобы принять участие в жарком споре, как Рэйф и Прест собираются меня охранять. Они интерпретировали инструкции буквально и намеревались сидеть и смотреть, как я сплю. После горячего разговора Рэйф и Прест вышли на улицу, и мы с Маркусом остались одни.

Стараясь не тревожить руку понапрасну, я осторожно свернула плащ и оставила его на скамье.

– Маркус, а поединки часто происходят?

– Конечно, трофей. Прежде чем собрать армии, нужно провести поединки на определение званий. Но это в начале весны. Никто не выйдет бросить вызов во время кампании.

– Ифтен осмелился.

– Ифтен – дурак. – Маркус тихонько засмеялся. – Вашество позаботился о нем, не поднимая меча.

– Кто-то может бросить вызов Симусу? Когда он ранен?

– Этого бы не произошло, трофей. Другой занял бы его место до полного выздоровления. Фактически, сам Ифтен, так как он третий в иерархии. – Маркус разжёг жаровни. – Хотя немногие выздоравливают после такой раны. – Он мрачно посмотрел на угли, затем повернулся ко мне. – Ложитесь спать. Вашества не будет до поздней ночи, я его знаю.

Я долго пролежала с открытыми глазами, задаваясь вопросом о мире, где воин получает свой ранг и титул за заслуги, а не из-за сословия или обстоятельств рождения. В полудрёме мне представлялось, как Ксиманд сражается с Уорреном за корону, пока я окончательно не провалилась в сон.

Утро встретило меня тёплым объятием, хмурым лицом и голосом Кира у самого уха:

– Сегодня ты не должна вставать с постели.

День не задался с самого начала.

Маркус насупился из-за нехватки сна. Кир стал ещё мнительнее, чем прошлой ночью, если такое только возможно. Я была расстроена, потому что рука разболелась, Маркус раздражителен, а Кир невозможен.

Он приказал мне остаться в постели.

Я отказалась.

Он приказал мне остаться в палатке.

Я отказалась.

Он приказал смириться с эскортом моих охранников, Рэйфом и ещё десятком людей у палаток, сходить к ученику на осмотр и вернуться.

Я отказалась. Я попросила вместе поехать в город, чтобы увидеть Уоррена.

Он отказался.

Во время этой беседы мы успели искупаться, одеться и поесть. И разговор мы вели на пределе наших лёгких.

Наконец к нам вышел Маркус и заревел:

– Хватит!

Мы замолкли и повернулись вперить в него гневный взгляд.

Маркус сверкнул глазами в ответ.

– Вы, – сказал он, указывая на Кира. – Поедите в город с небольшим отрядом и разузнаете, что удалось раскопать Уоррену. – Он повернулся и указал на меня. – Вы. Пойдите в палатки с вашими охранниками. – Он впился взглядом в нас обоих. – Проклятые дураки.

И ушёл к себе.

– И не возвращайтесь, пока я не высплюсь! – крикнул он напоследок.

Кир схватил плащ с мечом и ушёл. Я просверлила взглядом стену палатки, допивая кавадж, захватила плащ и ушла. Эпор и Айсдра ждали снаружи и с трепетом последовали следом, когда я прошла мимо них. Они шли в ногу позади меня и были достаточно умны, чтобы хранить молчание всю дорогу.

Я подошла к палатке Симуса, желая проверить его рану, но из шатра вышел Жоден, стоило мне подойти ближе.

– Он спит, трофей. Они с Киром сидели до поздней ночи.

– Пусть спит.

– Я пойду с вами, если можно. Я хочу поговорить с Атирой. – Жоден зашагал рядом со мной. Эпор и Айсдра продолжали, молча идти следом.

– Для твоей песни?

Жоден кивнул.

– Я желаю увидеть, что произошло её глазами.

– Ты будешь петь о том, что произошло вчера вечером? О вызове Ифтена?

Жоден фыркнул.

– Нет, трофей. Песни, которые я теперь создаю, должны быть великими балладами грандиозных событий, историями, которые помогут мне пробрести титул Певца. Я не буду воспевать дураков.

Гил с улыбкой поджидал нас в палатке исцеления, рядом с грудой бинтов и горшком лекарства от лихорадки. Атира, наш единственный оставшийся пациент, лежала на койке; оба нетерпеливо подняли головы, когда мы вошли внутрь. Эпор и Айсдра устроились на пеньках, стоящих у входа. Айсдра перекинула свою длинную косу на спину и вытащила какое-то кожаное изделие. Эпор достал масло и стал втирать его в деревянную ручку своей палицы.

– Вы должны рассказать мне что произошло! – Атира вскинула руками в раздражении. – Меня отнесли в палатку вчера вечером, и я узнала вести только сегодня утром. Это правда? Ифтен бросил вызов?

Жоден фыркнул. Гил отвёл меня на койку, стоящую неподалёку от Атиры, и стал помогать снять тунику. Жоден выдвинул табурет и устроился рядом.

– Он действительно бросил вызов. Ты послушаешь мои слова?

Глаза Атиры расширились.

– Прошу, Жоден.

Жоден начал говорить своим тёплым голосом, пока Гил разворачивал бинты на моей руке. Он рассказывал открыто, без приукрашиваний, но тон голоса не оставил сомнений относительно его мнения. Гил работал, а Жоден говорил, хотя его казалось, смутило, что я не сняла тунику до конца и постаралась прикрыться. Люди Кира может, и не стесняются наготы, но я более чем довольна своими традициями. Я осмотрелась – всё почистили и расставили по местам. Ничего не свидетельствовало о свершившимся здесь нападении, кроме нового выхода с задней стороны палатки, где Симус вырезал себе путь. Теперь вход сделали до конца и плотно закрепили края.

Гил откинулся назад, осмотрев раны. Они выглядели хорошо, но я взглянула на них и нахмурилась. Без сомнения, останется шрам. На плече красовались две сморщившиеся параллельные линии. Гил повторно перевязал руку и закрепил повязку, когда Жоден завершил рассказ.

Атира воскликнула, и я переключила внимание на их беседу.

– Его жизнь спасла лишь полевая дисциплина.

Жоден кивнул.

– Да, иначе он был бы мёртв.

– Полевая дисциплина? – переспросила я, поправляя на себе тунику.

– Всё хорошо? – спросил Жоден, бросив взгляд на мою руку.

– На время кампании мы под иной властью, чем на равнинах, – объяснила Атира. – Военачальник был великодушен. Возможно, чересчур.

– Да рассудят элементали. – Жоден посмотрел на Атиру, и она затихла, но у меня сложилось чёткое впечатление, что у неё есть собственное мнение по данному вопросу. И тут я вспомнила, о чем хотела спросить.

– Маркус сказал мне кое-что вчера вечером. Об оскорблении небес. – Я наклонилась проверить кожу на ноге Атиры, поэтому не сразу сообразила, что ответа не прозвучало. Я изучила озадаченные лица.

– Он оскорбил бы небеса, трофей, показав своё изувеченное лицо, – ответил Жоден. Гил и Атира кивнули.

– Но… – Я внезапно поняла, почему Маркус почти всё время проводит в палатке. – Это же шрамы чести…

Я запнулась, когда Атира покачала головой.

– Нет. Есть разница между шрамом чести и потерей части тела.

– Значит, все кто калечатся или получают серьёзные ранения ходят в плащах?

Лицо Жодена помрачнело.

– Нет. Они просят о милосердии.

Мне не нашлось, что ответит. Я осмотрела ногу Атиры. Опухоль спала, и кожа стала свободной. Всё внимательно проверив, я обследовала крепление, но нога оставалась прямой и неподвижной. Я откинулась на пятки и задумалась.

– Новая кожа, наверное. Нужно затянуть потуже, чтобы камни действовали.

Гил нервно замялся.

– Я хотел бы помочь, трофей, но должен уйти практиковаться с мечом.

– Ступай. – Я встала и укрыла Атиру. – Займёмся им после полудня, когда сможешь вернуться.

– Теперь мы с Жоденом можем поговорить? – спросила Атира.

– Разговор с Певцом обычно происходит наедине, – объяснил Жоден. – Так певец сможет сосредоточиться только на ваших словах, и никто не сможет повлиять на ваши речи.

– Хорошо, – улыбнулась я. – Я буду работать в соседней палатке.

Эпор и Айсдра поднялись и вышли вместе с нами из палатки.

– Трофей, я был расстроен, когда искал всё необходимое для вашего выздоровления. Кладовая не так чиста, как вы её оставили в последний раз. – Красный цвет щёк Гила не уступал рыжим волосам.

Я сердито посмотрела на ученика.

– Как всё плохо?

Гил проглотил ком в горле.

– Я был бы счастлив, остаться и помочь.

– И пропустить практику, навлекая тем самым неприятности на нас обоих? Думаю, нет. – Я махнула ему уходить.

– Вы будете осторожны с рукой?

Я закатила глаза, и он рассмеялся, убегая на поле для тренировок.

Стоя в центре кладовой, было легко оценить размеры ущерба. В действительности всё оказалось не так уж плохо, просто небольшой беспорядок после того, как Гил отчаянно искал лекарства. Расставляя вещи по собственному желанию, я обдумала, чем бы заняться. Несколько кувшинов с жидкой мазью могут пригодиться. Мне понравилось иметь несколько бутылочек в запасе, с её помощью и синяки на шее быстрее пройдут. У меня также сохранились компоненты для микстуры, которая хорошо помогает при поносе. Стоит только расстроиться животу у одного, как тут же получаешь ещё десять подобных случаев. Я разожгла жаровни и начала готовить компоненты. Эпор и Айсдра были достаточно любезны, чтобы помочь мне перенести всё что нужно, и скоро палатка заполнилась запахами готовящихся эликсиров и вымоченных мазей.

Писала я с удовольствием, наслаждаясь царапаньем ручки по странице. Работа успокаивала. Я ещё раз разложила бумаги и книги, чтобы составить примечания ко всей проделанной работе, чтобы можно было восстановить, что сделано, а что ещё нет. Всё казалось столь знакомым, почти как дома, и я забылась. Пока стена палатки не хлопнула на ветру и вернула меня в реальность. Ещё я сварила чай из коры ивы. Не столь сильное средство как лекарство от горячки, но оно, тем не менее, уняло боль в руке. Я медленно потягивала напиток, не отрываясь от работы.

Чай немного помог, но по правде, завеса перед глазами висела весь день. Всё казалось таким странным и тревожащим. Эти люди так отличались, видели мир другими глазами, имели столь непохожие нормы. И всё же они истекали кровью, чувствовали боль и выздоравливали, точно так же как и мы. Всё же они так жестоки. Оскорблять небеса? Есть ли причина у раненого в бою воина кончать жизнь самоубийством? И всё же шрам чести вызывал восхищение и похвалу.

Кир хотел объединить земли, но я не видела способа. Конечно, Ксиманд не знал о планах Кира. Я задалась вопросом, узнал ли он теперь? Что он и совет должны подумать об этой идее. Конечно, никто не считал дочь Кси данью, и всё же именно ею я и была.

Но кем точно? Кир, казалось, интересовался мной физически, но говорил о почитании наших традиций. Конечно, у меня не было настоящих рабских обязанностей, кроме как спать в одной палатке. Против чего я совершенно не возражала. Кстати, хоть я варю отменные эликсиры, Анна отчаялась когда-либо научить меня готовке. Маркус упомянул, что меня должны увезти в Сердце Равнин, но ничего не объяснил. Мой разум дал волю фантазии, нарисовав множество событий и картин, но, ни одна из них не сулила ничего хорошего.

Я сидела и размешивала микстуру от поноса, уставившись на стену палатки.

Грохот вытянул меня из транса, и я сняла горшок с огня, чтобы выйти наружу. Эпор и Айсдра встали, поскольку к нам подъехала многочисленная группа всадников с Киром во главе. Всадники окружили палатку; Кир спрыгнул с лошади и прошествовал ко мне. Он был облачен в броню, шлем и чёрный плащ, и выглядел страшно впечатляюще, мерцая на солнце на каждом шагу. Я растворилась в его голубых глазах, когда он подошёл ко мне и встал близко-близко.

– Я не мог уехать не… – Он сделал паузу. – Этим утром я…

Он отвёл взгляд, затем оглянулся на меня.

Я кивнула.

– Я чувствую то же самое. День был испорчен, не так ли?

В уголках его глаз образовались морщинки.

– Да. Испорчен.

Он наклонился и нежно меня поцеловал. Лишь слегка коснулся губ.

– Я ищу Жодена.

Тот вышел из палатки исцеления.

– Военачальник?

– Мы собираемся в замок, узнать непосредственно, что известно о нападении. Я хочу взять тебя с собой.

Жоден двинулся к запасной лошади, которую вел Симус. Я нахмурила брови, увидев, что Симус тоже отправляется в дорогу.

– Нога не разболится? – спросила я Симуса, когда Кир сел верхом на лошадь.

Симус пожал плечами.

– Должна, маленький целитель. – На его губах мелькнула улыбка. – Кто-то должен удостовериться, что Кир не разрушит в ярости город, убивая всех на своём пути.

Кир впился в Симуса взглядом, когда остальная часть группы захихикала. Я улыбнулась, хотя и поняла, что в некоторой степени Симус был серьёзен. Кир развернул лошадь, и отряд отправился в путь, из-под копыт лошадей полетела грязь. Я сделала два шага вокруг палатки и стала смотреть на возвышающийся в отдалении город Водопадов и дорогу, которая вела к главным воротам. Эпор стоял за мной, прикрывая спину.

Городские стены и замок мерцали на солнце. Редкая растительность на горе впитывала первые слабые следы желтизны. Скоро придут снега, водопады замёрзнут, и впервые в жизни я этого не увижу. Эта мысль одновременно будоражила и пугала.

Ветер разметал мои волосы, хлеща ими в глаза. Бросив прощальный взгляд, я вернулась к работе.

– Я уж не жду, что вы вспомните об обеде. – Я подняла голову и увидела, что Маркус вошёл в палатку с едой и питьём.

– Прости, Маркус. Я потеряла счёт времени.

– Прости, прости, одним словом сыт не будешь. – Он снял плащ и стал освобождать место для подноса. – И что это за ужасный запах?

– Микстура для… – Я нахмурилась, не зная правильного слова. – Для болезни кишечника.

Он сморщил нос в отвращении.

– Поешьте. Если сможете.

Я набросилась на еду и улыбнулась Маркусу. Его лицо осталось непроницаемым, но глаз заблестел.

– Вы в лучшем настроении, а?

– Вы тоже.

В его взгляде промелькнула насмешка.

– Я хорошо поспал, премного благодарен.

– Кир вернулся?

Маркус покачал головой.

– Скорее всего, Вашество доводит всех до отчаяния, вороша улей и выбивая из людей ответы. Не волнуйтесь за него. – Он направился к выходу из палатки. – И не забудьте вечером вернуться с тарелками.

Я продолжила работать: охлаждать лекарство и расставлять на хранение. Жидкая мазь потребовала больше действий, чем что-либо ещё, и я наделала множество бутылочек, включая одну для себя. Я натёрла ею горло, чувствуя тепло, когда она впиталась в нежную кожу.

Я довольствовалась небольшими задачами, пока Гил не вернулся. Атира с радостью приняла ванную, и мы устроили настоящий беспорядок, пока мыли и пропаривали кожу. К концу мы с Гилом устали, и я послала его принести немного каваджа из палатки повара. Очередной громоподобный грохот возвестил о возвращении всадников.

– Военачальник вернулся, – сообщил Гил, разнося кружки. – Выглядит ужасно злым.

Кто-то принёс Атире связку кинжалов на заточку, чтобы занять её делом. Она и Гил принялись за работу, а я читала им «Эпопею», стараясь передать при переводе всю полноту текста. Атира и Гил были очарованы как историей, так и причудливым слогом поэмы. Мы читали о планировании экспедиции, и хоть мне до смерти надоело описание числа тюков и вьючных мулов, мои слушатели внимали каждому слову. Я только дошла до части, где Ксайсон изгнал злых тварей из Кси, когда нас прервал топот приближающегося всадника. Кто-то подошёл к палатке и переговорил со стражниками.

Я захлопнула книгу.

– Достаточно на один день.

Атира кивнула.

– Возможно, завтра мы сможем начать читать? – Она использовала слово ксиан.

Я кивнула, встала и потянулась. В палатку заглянул Жоден.

– Трофей, я могу с тобой поговорить?

– Нужно сменить повязку, трофей, – возразил Гил.

Я опустилась на стул.

– Я во власти своего целителя, Жоден. – Он улыбнулся, но лицо осталось непроницаемым. Я указала на один из пней, пока Гил помогал мне с туникой.

Но Жоден покачал головой.

– Я подожду в другой палатке.

Я удивлённо смотрела ему вслед, пока Гил перевязал руку.

– Есть какие-либо известия? – спросила я, войдя в кладовую.

Жоден вздохнул.

– Дерст идёт на поправку. Ксиманд отрицает любую осведомлённость о действиях Арнита. Он утверждает, что в городе образовалась фракция, недовольная миром. Уоррен не нашёл ни намёка на заговор. Кир расспросил множество людей, но мы не смогли найти следа… – он остановился с несчастным видом.

– Ни следа причастности Ксиманда, – спокойно закончила я.

Жоден кивнул, тяжело опустившись на табурет.

– Симус отвёл его на поле для практики, чтобы выпустить пар. – Жоден вскинул руку, чтобы я не смела бежать. – Симус просил передать тебе, что он будет только сидеть в сторонке и выкрикивать оскорбления. – Он вздохнул. – Им обоим пойдёт на пользу.

Я подошла к одному из столов стала перебирать вещи.

– Жоден, насколько я знаю, все хотят мира между нашими народами. – Я пожала плечами. – Возможно, некоторые члены стражи были недовольны таким положением. – Я бросила на него косой взгляд. – Возможно, воины в армии обижены из-за того, что Кир заставляет их быть на страже ни одну ночь, без веской причины.

Жоден озадаченно посмотрел на меня.

– Это не так, трофей. Ты сокровище.

Сокровище. Я сжала пробку на бутылке… и приняла решение. Каким бы ни был ответ, каким бы ни был мой статус, я должна знать.

– Жоден, – Я не спускала глаз с бутылки, вертя её в руках. – Кир когда-нибудь продавал трофей?

Я услышала, как Жоден поперхнулся за спиной, но не смогла набраться храбрости, чтобы обернуться.

– Я хочу сказать, думаю, я смогу научиться делить его с другими трофеями. – Я проглотила ком в горле. – Но никогда не увидеть его вновь.… Не думаю, что смогу пережить разлуку. То есть, я знаю, что я его рабыня, но я … – Я закрыла рот прежде, чем перешла на несвязный лепет. Тишина позади, казалось, подтвердила все мои страхи. Мои плечи резко поникли, боль легла на них тяжёлым грузом. Богиня.

– Лара?

Я не смела вздохнуть, услышав вот так своё имя. Как будто я была человеком, а не рабыней, вещью или призом военачальника. Жоден произнёс моё имя, как будто я была человеком, которого он очень ценил. Уважал. Я не понимала, как важно мне собственное имя, пока не услышала его вновь, произнесённое с огромной заботой. Слезы застлали мои глаза. Я повернулась и увидела, что Жоден похлопывает по ящику, стоящему рядом с ним. Я споткнулась и села, вытирая глаза. Я не смогла заставить себя посмотреть Жодену в глаза.

– Позволь нам просто побыть Ларой и Жоденом на короткий миг, в одиночестве этой палатки, – сочувственно произнёс он. – Ты использовала слово… «рабыня»… что оно означает?

Я залилась румянцем от смущения. Жоден положил руку на моё плечо.

– Пожалуйста, окажи мне любезность. Скажи, что оно означает.

– Оно означает человека, который является чьей-то собственностью, как можно владеть лошадью или ножом. Раб полностью во власти воли его или её владельца.

Жоден склонился ко мне, и я знала, что он очень внимательно выслушал мои слова.

– Раб не имеет никаких прав? – спросил он. – Никакого статуса?

Я кивнула, тупя взор.

Он расслабился и глубоко вздохнул.

– Никакого голоса в своей жизни?

Я снова кивнула, стараясь унять слезы.

– Лара, ты считаешь себя рабыней Кира, да? Кто тебе это сказал?

И тут я подняла голову. В глазах Жодена читалась только забота и участие.

– Ксиманд. Перед церемонией.

Жоден снова кивнул, немного нахмурившись.

– Я хотел бы поверить, что это неумышленная ошибка, но сомневаюсь. – Он покачал головой. – И я думаю, мы тоже частично виноваты, возможно, потому что нам казалось, что ты так быстро и хорошо выучила наш язык. – Он посмотрел поверх моей головы, как будто обдумывал какое-то решение.

– Лара, пожалуйста, выслушай меня внимательно. И если я использую непонятное тебе слово, попроси, чтобы я его объяснил. Не делай вид, что ты знаешь его значение. Хорошо?

Я кивнула, и он немного откинулся назад, положив руки на колени.

– Среди нашего народа, военачальники – это воины с достаточным боевым опытом, чтобы вдохновлять следовать за собой. Военачальник не получает армию от своего отца и не передаёт её своему ребёнку. Он заслуживает её собственными деяниями. Военачальник использует своё умение, чтобы бросить вызов за право собрать людей в армию и вместе со своими воинами совершает набеги, и занимается грабежом ради общей выгоды. Так есть сейчас, так было прежде.

Я хотела взять слово, но Жоден вытянул руку.

– Итак, по нашим традициям заведено, что на свете есть иное сокровище, которое военачальнику не заполучить в сражении. Это военный трофей. Трофей нужно найти во время сражения, или на поле битвы или рядом с ним. Трофей должен оказать помощь военачальнику или его людям. – Жоден поднял палец. – И самое важное, трофей должен привлечь военачальника, должен зажечь искру желания. – Он хитро усмехнулся. – Говорят, что притяжение между военачальником и трофеем подобно жару солнца, сияющего в летнем зените.

Я сидела, раскрыв глаза, и слушала.

– Итак, как только военачальник встретит возможного военного трофея, он останавливает сражение и вступает в переговоры с лидерами той земли. Он должен обсудить вопрос, касаемый трофея, сделать лучшее предложение. – Жоден немного откинулся назад и рассмеялся. – Кир не скупился. – Он успокоился и посмотрел на меня. – Услышав предложение, военный трофей должна по собственной воле подчиниться военачальнику перед свидетелями с обеих сторон. Затем трофей предстаёт перед армией военачальника. По возвращению в наши земли перед советом старейшин проводится последняя церемония.

Жоден взял принесённую Маркусом флягу с каваджем и две кружки и разлил напиток.

– Но даже эти церемонии не создают истинного трофея.

Жоден глотнул из кружки.

– Лара, истинный трофей – большая редкость. Мы ценим их, поскольку наши люди знают, что трофей приносит новый образ мыслей, жизни. Открываясь новым путям и идеям, мы становимся лучше, сильнее. Нельзя подделать истинный трофей, ни выбрать, ни захватить. Они появляются, возможно, раз в пять поколений, и мы считаем их благословением самих элементалей, несмотря на перевороты, которые они принесут.

Я замерла, пытаясь осознать его слова.

– Наши люди произошли от племён, которые поклонялось тотемным животным. Кир из рода Кошек, а мы с Симусом – Ястребы. Было время, когда племена боролись между собой. И тогда, давным-давно, первый трофей внёс перемену, которая объединила племена. – Жоден потёр руку об колени. – Зачем ты подчинилась Киру, если думала, что станешь рабыней?

Мне пришлось сглотнуть прежде, чем я смогла ответить, так как во рту всё пересохло.

– Чтобы спасти свой народ.

Жоден слегка улыбнулся.

– Лара, нет никаких других трофеев. Когда ты покорилась Киру, ты согласилась дать ему шанс ухаживать за тобой, шанс показать, что ты значишь для него. – Он снова нахмурился. – И мы объяснили это вашему королю, лично, во время переговоров.

Он наклонил голову, смотря на меня, как будто я была ребёнком на уроке.

– Ты понимаешь? Ты не «рабыня». Ты суженая, консорт. Ты вторая после Кира в этом лагере. Если ты потребуешь свободы и оставишь лагерь, никто, включая Кира, – подчеркнул он, – не пошевелит пальцем, чтобы остановить тебя. Согласно нашим законам и традициям тебя нельзя удержать. Твоё присутствие в лагере – дар вашим и нашим народам, и мы уважаем этот дар.

Я заморгала.

– Но браслеты…

Жоден улыбнулся.

– Кир изготовил их в надежде. Они не знак твоего… – Он запнулся, – …рабства. Они символы вашей возможной связи.

Я всё ещё не верила.

– Символ! Кир сказал, что я не могу пользоваться его символом.

Жоден искривил губы.

– А как это будет выглядеть, если женщина, за которой ты ухаживаешь, думает, что нуждается в его защите?

Я просто уставилась на него.

Он спокойно посмотрел мне в глаза.

– Ты не собственность. Если ты пожелаешь уйти, никто тебя не остановит.

Я встала.

Жоден остался сидеть на месте и смотрел, что я выхожу из палатки.

Айсдра подняла голову

– Вам помочь с горшком, трофей?

Я странно посмотрела на неё, впервые восприняв «трофей» как титул, а не ярлык или вещь.

Моё молчание привлекло внимание Эпора. Он поднял свою палицу и встал.

– Трофей?

Лошадь Жодена стояла снаружи, щипля редкую траву. Я подошла к ней и схватила поводья. Эпор двинулся, словно желая последовать за мной.