Текст книги "Прелюдия любви"
Автор книги: Элизабет Ренье
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)
Глава 11
Сара просыпалась неохотно. Ей снилось, что она в Клэверинге, что все проблемы миновали. Теперь она понимала, что это не так. Потому что не было крика грачей, который приветствовал ее весной каждое утро.
И тем не менее, воспоминания о поездке, казалось, были достаточно реальными, хотя она и была такой усталой, что большую часть пути проспала, положив голову на плечо Мэри. Она вспомнила остановку за полночь на постоялом дворе и то, как они ехали по буковой аллее, милостиво укрывавшей их от слепящего августовского солнца.
Сара осторожно отодвинула занавески, по краям расшитые павлинами. У противоположной стены стоял сундук красного дерева и гобеленовый экран. Стены были оклеены обоями в цветочек, а на маленьком столике у окна стояла ваза с яркими анютиными глазками. За окном было синее небо, и вода блестела меж ветвей могучего вяза.
– Я – в Клэверинге. Это не сон.
И стоило ей произнести это вслух, тут же раздался стук в дверь и вошла Мэри.
– Давно ты проснулась? Я решила дать тебе поспать подольше, потому что ты была такой уставшей.
Сара уселась, подогнув колени, и счастливо улыбнулась.
– Похоже, мы поменялись ролями. В самом деле, перемена в тебе просто чудесная.
– Эдвард сказал, что причина моей болезни – малокровие. Когда было назначено правильное лечение, я стала быстро поправляться и сейчас вполне здорова. Ты так помогла мне, когда я была прикована к постели, Сара. Теперь пришла моя очередь присмотреть за тобой.
– Я вполне здорова.
Мэри взяла у Берты поднос с завтраком и поставила его у кровати.
– Тебе нужно подумать о себе, моя дорогая. Когда я увидела тебя, такую бледную и похудевшую, в этом черном платье, мое сердце облилось кровью. В последние четыре дня я ни разу не слышала, как ты смеешься, да и твою улыбку почти не видела. Тебе всего восемнадцать, Сара, и ты не можешь больше нести это бремя вины, которое ты на себя возложила, по моему мнению, беспричинно. Ты, вне всякого сомнения, подарила своему отцу годы ничем не омраченного счастья. Не могу поверить, что он бы упрекнул тебя за то, что ты отсутствовала в миг его смерти.
– Но меня больше угнетает причина этого отсутствия. То, что я на самом деле слушала, и слушала с радостью, явилось одной из причин его смерти.
– Но будь ты на его стороне, разве это что-нибудь изменило бы? Ты не могла спасти его, какими бы ни были твои чувства. Нет, Сара, не хочу об этом больше ничего слышать. Человек, который должен бы сгорать от стыда, – это лорд Бретертон. Хотя другого поведения я от него и не ожидала. Очень хорошо, что ты от него избавилась. Когда ты найдешь…
– Кого-нибудь другого? О нет, не стоит притворяться, что это произойдет. Ты хорошо знаешь, кому отдано мое сердце, и оно всегда будет принадлежать ему. И если я не могу выйти замуж за Криспина, то навеки останусь одна. – Она грустно улыбнулась. – В любом случае, без состояния я уже не такая желанная добыча, верно?
Мэри поправила анютины глазки на столе и воткнула выпавший цветок в вазу.
– Сара, ты твердо решила жить только на те деньги, которые тебе оставила мать?
– О да. Ничто не заставит меня тратить деньги, полученные работорговлей.
– В таком случае… – Мэри подвинула к ней стул. – Пока ты будешь завтракать, я изложу тебе свой план. Я много думала над твоим будущим, да и над своим тоже. Ты сама знаешь, что тетушка Феба не того сорта женщина, которая сумеет вести хозяйство без мужской поддержки.
– Она рассказала тебе о том, что мы планируем переехать в дом поменьше?
– Да, разумеется. И эта мысль не привела ее в восторг, Сара. Вместо этого она предпочла бы вести хозяйство в доме своего брата, в Бате. Ты ведь знаешь, что он вдовец и был бы рад приютить ее. Но она думает, что ты…
– Мне это совсем не нравится. Он слишком важничает и, кроме того, смертельно глуп.
– Я ожидала, что ты так скажешь. В таком случае… Сара, если моя мысль не придется тебе по вкусу, скажи об этом прямо, не опасаясь задеть мои чувства. Не хотела бы ты поселиться вместе со мной? Ты получишь полную свободу и станешь делать все, что пожелаешь, а между собой мы, без сомнения, договоримся…
– Ты думаешь о том, чтобы покинуть Клэверинг? – перебила ее Сара, которую эта мысль поразила до глубины души. – Я не могу представить себе этот дом без тебя.
– Я была здесь хозяйкой с шестнадцати лет. И я уже знаю, что мне будет нелегко уступить бразды правления жене Криспина. Если бы он женился на тебе, я бы с большой охотой осталась здесь, помогая тебе делом и советом. Я любила бы твоих детей, как своих собственных, и была бы счастлива только оттого, что ты здесь. Но с Деборой все иначе. Хотя я восторгаюсь ей и уважаю ее, я не могу любить ее так, как люблю тебя. Если я уеду, это будет лучше и для нее, и для Криспина.
Сара протянула к ней руку:
– Бедняжка Мэри. Боюсь, тебе мучительно думать об этом, но я предвижу, что к весне для тебя все изменится, и для Криспина тоже.
– И для Деборы. Будь честна, Сара.
Сара пожала плечами:
– О, я уверена, что Дебора окажется хозяйкой в любой ситуации. Если кто и будет страдать, то ты, а не она.
Мэри покачала головой:
– Ты не слишком хорошо знаешь ее, дорогая. Ей нелегко проявлять свои чувства, и она не поддается сентиментальности, как мы с тобой. Но если она видит где-либо попранную справедливость, если она видит дело, за которое можно бороться, она станет на сторону правды, отбросив все эгоистические суждения. И она так элегантна и благородна, ее прекрасный голос может звучать так убедительно, что часто она побеждает там, где даже мужчина потерпел бы поражение.
– Если ты так говоришь, – неохотно произнесла Сара, – мне придется признать, что она лучше, чем я о ней думаю. Но не жди от меня, чтобы я стала говорить в таком возвышенном тоне о женщине, которая собирается выйти замуж за мужчину, которого я люблю. А теперь давай вернемся к твоему предложению. – Ее лицо просияло. – В самом деле, при нынешних обстоятельствах этот план кажется наилучшим.
– Ты не должна решать все немедленно, Сара, – твердо сказала Мэри. – Когда тебя что-то трогает за живое, ты целиком поддаешься порыву, а я не намерена извлекать выгоду из твоего смятенного душевного состояния. Ты должна хорошенько подумать об этом, взвесить все «за» и «против».
Сара покачала головой и с притворной скромностью всплеснула руками:
– Да, сударыня.
Мэри радостно обняла ее:
– Ты смеешься надо мной, это хорошо.
– В Клэверинге есть что-то, что придает бодрости. Но скажи мне, где грачи?
– Улетели в поля за пропитанием. Они вернутся в гнезда на закате. Молодые уже летают.
Сара отодвинула в сторону поднос и потянулась к своей накидке.
– Как ты думаешь, когда вернется Криспин?
– Они отправились на юг. Письмо пришло, когда я была в Лондоне.
Сара завязывала ленты, ее пальцы дрожали.
– Я не должна быть здесь, когда он вернется.
– Но почему? Твой отец запретил ему переступать порог вашего дома. Но он не говорил, что ты не должна приезжать в Клэверинг, если это тебя беспокоит.
– В прошлый раз он позволил мне приехать только потому, что думал, что Криспина здесь нет. Но причина не в этом. Я… не осмелюсь встретиться с Криспином.
– Потому что вы любите друг друга? Моя дорогая, вы оба уже пытались избежать искушения. Пойми, убежать от боли вовсе не означает облегчить ее.
Сара встала с постели и медленно подошла к окну.
– Думаю, ты права. В конце концов, у меня есть несколько дней, чтобы набраться мужества. Мэри, можем ли мы сегодня съездить к морю? Я надеюсь обрести там немного душевного покоя, а может быть, и укрепить свои силы.
– Конечно, если хочешь. Я сейчас же прикажу седлать лошадей.
Когда Мэри подошла к двери, Сара спросила:
– Криспин все еще не знает, что со мной случилось?
– Ни одно из моих писем до него не дошло. Они с Деборой переезжают с места на место. Похоже, те квакеры, с которыми она встретилась, произвели на нее огромное впечатление. Иногда я начинаю сомневаться в том, что она когда-нибудь обоснуется в Клэверинге и нарожает детей, как того желает Криспин. Но они дали друг другу обет, так что…
Сара вытащила фиолетовый цветок анютиных глазок и нежно погладила его лепестки.
– Да, – печально произнесла она. – Они дали друг другу обет. Для Криспина, как и для меня самой, обеты нерушимы, и поэтому мы будем разлучены навеки.
Солнечный свет, пляшущий на глади синей воды, резал глаза. По обе стороны тянулись отмели, кое-где виднелись лодки рыбаков. Сара лежала на спине, примостив голову на гальку, глядя на чаек, летавших над головой, слушая мягкий плеск и шипение мелких волн, набегающих на камни.
Мэри сидела рядом. Она без лишних слов понимала, когда заговорить, а когда лучше хранить молчание. В последние несколько недель Сара поправилась. На щеках ее снова появился слабый румянец, во взгляде было больше живости. Но та девушка, которая на этом же пляже когда-то бросала камешки, срывала с головы шляпу и вела себя с такой беззаботной веселостью, казалась ей теперь незнакомкой. Она чувствовала себя на распутье, пребывала в подвешенном состоянии между прошлой жизнью и будущей. Сейчас же ей не нужно было принимать никаких решений или думать о проблемах. И даже чувство вины и горя несколько поутихло. За нее отвечала Мэри, и присутствие ее было для Сары успокаивающим, оно дарило ей подлинное отдохновение.
Сара глубоко вздохнула и сказала:
– Как тут спокойно. Я легко могла бы заснуть.
– Почему бы и нет? – спросила ее Мэри, улыбаясь. – Подними голову, я положу на гальку перчатки, и у тебя будет мягкая подушка. Ну вот, так лучше?
Сара прижалась щекой к мягкой коже.
– Намного. Я стала очень замкнутой?
– Очень. А впрочем, помнишь, ты как-то сказала мне, что тебе со мной не нужно притворяться? Так что постарайся уснуть, дорогая моя, а я тихонько посижу рядом с тобой.
Сара закрыла глаза. Все печали, и крушение иллюзий, и ответственность последних месяцев ускользнули прочь. Если бы не ее любовь к Криспину, она наслаждалась бы ничем не замутненным душевным покоем. Но эта любовь всегда была с ней, как боль ее сердца, тоска ее тела, как мука для рассудка. И когда она спала, и когда она гуляла – Сара неизменно слышала его голос, помнила каждую черточку его лица: темные глаза, мускул, который дергался на щеке, чуть искривленную улыбку. Все было так живо, словно он сам был рядом с ней…
Услышав шуршание гальки, Сара приоткрыла глаза и лениво потянулась. Судя по положению солнца, она проспала довольно долго. Зевнув, она перевернулась на бок. Ослепленная солнцем, зажмурила глаза, потом снова широко открыла их, глядя на стоящую рядом с ней фигуру.
– Вам это не снится, Сара, – сказал Криспин. – Я действительно здесь.
– Но… но Мэри…
– Она пошла прогуляться по пляжу. А я занял ее место.
Сара привстала так резко, что море, небо и белый галечный берег поплыли у нее перед глазами. Она протянула руку, и Криспин, как когда-то, поддержал ее.
– Я приехал домой не больше часа назад, – объяснил он, – и тут же побежал искать вас. Сара, моя дорогая, я слышал в Лондоне, какое ужасное время вам пришлось пережить, остальное рассказала мне Мэри. Если бы я только знал…
– Вы ничего не могли бы поделать.
– Но я хотя бы мог быть рядом с вами. Я прекрасно понимаю, что отношение ко мне вашего отца и тот факт, что вы были помолвлены с Бретертоном, не дали бы мне права взять на себя большую часть обязанностей. Но я мог бы предложить вам ту помощь, какая только в моих силах.
– Думаю, вы мне странным образом помогли, даже если и не знали о моих бедах. Я все время слышала ваш голос, который говорил мне, что делать, и придавал мне сил.
Сара пристально посмотрела на него. Его одежда была измята и покрыта дорожной пылью, туфли поцарапаны и грязны. Его лицо и руки загорели, и он выглядел усталым и встревоженным. Сара осторожно тронула его за рукав.
– Хочу убедиться, что я не сплю, – беспокойно сказала она. – Все это кажется таким странным. Когда я думала о том, как мы встретимся снова, я рисовала себе это свидание в Клэверинге, а не здесь, на пляже.
– Может быть, это тебя утешит? – Криспин притянул ее к себе и поцеловал в губы.
На одно мгновение с бьющимся сердцем она поддалась искушению. Но потом торопливо отодвинулась.
– Криспин, нет. Мы не имеем права.
– Это единственная причина, по которой ты мне отказываешь? Если бы мы оба были свободны…
– Но мы не свободны. Во всяком случае, ты – нет. Ты слышал, что желание Энтони жениться на мне пропало сразу же, как он узнал, что я отказываюсь от отцовских денег?
– Да, я слышал. Сара, я не могу сказать тебе, как мы все восхищаемся этой твоей жертвой, тем, что ты отказалась от состояния. Эдвард, Дебора и я…
– Дебора восхищается мной? В самом деле, вот это перемена!
– И тем не менее, это правда. Она просила, чтобы я убедил тебя принять ее, чтобы она могла лично выразить свое сочувствие и попросить у тебя прощения за ту боль, которую причинила тебе.
Сара смотрела на него неверящими глазами, она вспомнила слова Мэри: «Ты не слишком хорошо ее знаешь».
– Сара, ты не ответила на мой вопрос, – быстро сказал Криспин. – Если бы ты знала, что я волен жениться на тебе, ты не оттолкнула бы меня, как сейчас?
Сара печально покачала головой:
– Ты знаешь, что нет. Я люблю тебя, Криспин. И всегда буду любить.
Он резко поднялся, и целый каскад гальки посыпался с насыпи вниз.
– Я свободен, Сара.
И прежде чем она успела осознать его слова, он поднял ее на ноги и прижал к себе, громко смеясь.
– Моя маленькая Сара, я чуть не забыл, какая ты малышка. Смотри, ты достаешь мне только…
Сара нетерпеливо вырвалась из его объятий:
– Криспин, что случилось? Немедленно мне объясни.
Его лицо приняло знакомое насмешливое выражение.
– Я бы предпочел еще раз тебя поцеловать. Позволь мне только один раз, прежде чем я начну…
– Нет, не позволю. – Она топнула ногой по гальке, утопая в ней.
Криспин снова рассмеялся счастливым смехом.
– Правду сказать, благодаря такому решительному настрою ты теряешь в росте еще несколько сантиметров. Очень хорошо. Я расскажу тебе. – Его лицо и голос стали серьезны. – Когда мы были на севере Англии, нас пригласили повидаться с несколькими квакерами, которые недавно вернулись из Пенсильвании. Они из первых уст поведали нам о состоянии дел на плантациях и о тамошнем движении за отмену рабства. Я видел, что их искренность и свобода мысли произвели на Дебору огромное впечатление, и она на какое-то время замкнулась. Так продолжалось до тех пор, пока мы не добрались до Лондона, где она призналась мне, что квакеры просили ее отправиться в Америку вместе с ними, чтобы она помогла им в борьбе за уничтожение рабства. Известие о смерти твоего отца и о том, что твоя помолвка разорвана, заставило нас задуматься. Дебора на целое утро заперлась в квартире Эдварда, я думаю, что все это время она вопрошала свое сердце и горячо молилась. Когда она после этого пришла ко мне, решение уже было принято. Она сказал, что знает о нашей любви. Она выразила сомнение, что брак даст ей удовлетворение. По ее мнению, муж, дом и дети свяжут ее по рукам и не дадут возможности бороться против рабства и других несправедливостей, которые кажутся ей главным делом в жизни. Она просила освободить ее от обещания выйти за меня замуж. Через месяц она уезжает в Америку.
Заметив сомнение в глазах Сары, Криспин быстро добавил:
– Ты ни секунды не должна беспокоиться на ее счет, Сара. Сейчас она выглядит счастливее, чем я когда-либо. Когда твой траур закончится и мы получим благословение тетушки Фебы, между нами не будет никаких препятствий.
Она положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Было так трудно принять все это, так невозможно поверить. Криспин осторожно вынул булавку из ее шляпы, снял ее, и волосы Сары рассыпались по плечам.
– И снова будет как тогда весной, – подбодрил он ее. – Ты будешь смеяться, и на этот раз я тоже не стану хмуриться. Вместо этого сделаю то, что хотел сделать тогда – возьму тебя на руки и поцелую, вот так.
Чайки что-то кричали у них над головой. Сара посмотрела вверх, следя взглядом за их полетом, пока они не спустились к морю, чтобы отдохнуть на волнах. На пляже она увидела Мэри, с подобранными юбками, кидающую камешки с той же страстью, как делала это она сама весной. А потом и небо и море заслонило лицо Криспина. И в мире не осталось ничего, кроме его рук, обнимавших ее, кроме его губ, прикасавшихся к ее губам, и теплого солнца, которое струило свет, словно посылая благословение на них обоих.
