Текст книги "Шепот ветра"
Автор книги: Элизабет Хэран
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 30 страниц)
Сара улыбнулась. Она задумалась о том, чем занимается сейчас настоящая Амелия. Что бы ни делала Амелия, Сара была уверена в одном – их положение сейчас совершенно противоположное. Размышления об Амелии заставили Сару вспомнить о бедняжке Люси, которая наслаждалась своей жизнью, пока корабль не налетел на риф, и эгоизм Амелии лишил ее шанса выжить.
– Ты заслужила то, чего заслуживаешь, Амелия, – прошептала Сара. Она вспомнила о Шерри и Луизе Мердок, это из-за них она попала в тюрьму. Они разрушили ее жизнь, но однажды Сара заставит их заплатить за это.
– Вероятно, Габриель Доннели снял с рифа Амелию и другую девушку, – продолжала Эдна. – Капитан Картрайт сказал, что «Антилопа» затонула у мыса Кейп-дю-Куэди.
– Тогда это может быть только Габриель, – согласился Чарльтон. – Мы должны выразить ему нашу благодарность.
Сара вспомнила, что смотритель маяка говорил ей, что хорошо знаком с семьей Эшби. Она встала и обернулась полотенцем. «Что, если к Амелии уже вернулась память и она все сообщила Габриелю? А он расскажет Эшби, что я самозванка», – заволновалась Сара.
– Я должна убираться отсюда как можно скорее, – прошептала она.
Эдна постучала в дверь спальни Сары, открыла ее и заглянула внутрь.
– Просыпайся, Амелия, дорогая. Ужин почти готов, – позвала она.
Сара открыла глаза. Она не знала, как долго спала, но за окном были уже сумерки.
Запах вкусной еды влетел в открытую дверь, и в животе у Сары заурчало от голода.
– Спасибо, тетя Эдна, – сонно пробормотала она.
– Ты хорошо спала? – спросила Эдна.
– Да, спасибо. – Сара еще никогда не спала на такой удобной кровати, но признаться в этом не могла. – Что мне надеть?
Эдна вошла в комнату.
– Я нашла тебе пару платьев, – проговорила она. Платья висели у нее на руке. Эдна положила их на край кровати. – К счастью, они все еще висели у меня в шкафу. Платья стали малы мне с тех пор, как я вышла замуж. Боюсь, они не такие модные, но их вполне можно поносить, пока мы не поедем к портному.
Платья были очень хорошо сшиты, и они совсем не были похожи на серую тюремную одежду, которую носила Сара пять лет.
– Чуть не забыла, капитан Картрайт приходил, пока ты спала, – продолжала Эдна. – Он принес чемодан, который ты забыла у него на корабле.
У Сары перехватило дыхание.
– Кажется, ты говорила, что потеряла все, когда корабль пошел ко дну?
– Я совсем забыла про чемодан. В нем не так много вещей. – Сара не могла поверить, что оставила чемодан на корабле «Рыба-меч», ведь ей так была нужна тетрадь Амелии.
– Там была твоя тетрадь, милая. Конечно, она дорога тебе…
– Да, безусловно. Она бесценна. Но как вы узнали, что она в чемоданчике? – Сара не могла поверить, что Эдна посмела открыть чемодан, не спросив ее разрешения. В будущем она обязательно спрячет ключ.
– Надеюсь, ты не против, что я открыла чемоданчик, чтобы посмотреть, сильно ли морская вода испортила твои вещи. Полли постирала и погладила твое нижнее белье, и ты можешь его надеть. Мы также высушили у огня твои туфли.
– Туфли? – Сара внезапно вспомнила, что уже примеряла их в доме смотрителя маяка, и они оказались малы ей. – Они больше мне не подходят, тетя.
– Как это? – Эдна с недоумением посмотрела на Сару.
– Я… не знаю. – Она лихорадочно соображала. – Я пыталась надеть туфли в доме смотрителя, но не смогла. Наверное, они сели от соленой воды.
– Ах. Я не подумала. Ну, не важно. У тебя ножки, кажется, такого же размера, как и у Полли, поэтому можно занять у нее пару обуви, пока мы не поедем в город.
Сара надеялась, что нижнее белье придется ей впору, она была довольно худой.
– Спасибо вам, тетя Эдна. Я очень благодарна за вашу доброту. – Голос Сары звучал печально. Она вздохнула с облегчением, когда не нужно было больше лгать.
– Не говори ерунды, дорогая. Теперь мы – одна семья. Полли, наверное, уже готова подать ужин. Я сейчас принесу твое белье, туфли, и ты сможешь одеться. И пожалуйста, поторопись, потому что Чарльтону не терпится снова тебя увидеть.
– Я тоже очень хочу его увидеть, тетя Эдна.
Сара мысленно взмолилась, чтобы он принял ее так же радушно, как и его жена.
Через десять минут, надев панталоны Амелии и зашнуровавшись в ее корсет (к счастью, он полностью подошел Саре), она вышла в столовую в одном из платьев Эдны. Чарльтон был уже там. Сара волновалась, но Чарльтон тепло встретил ее, принес соболезнования, которые она приняла с почтением. Чарльтон был высоким мужчиной с живыми голубыми глазами и аккуратно подстриженными усами. Он выдвинул для нее стул и налил небольшой бокал вина. Сара не привыкла к тому, что с ней обращаются как с леди. Она так нервничала, что у нее пересохло во рту.
Полли приготовила бифштекс и пирог с почками, который подали со свежими овощами из собственного сада. На десерт был яблочный пирог со сливками. Сара похвалила Полли за прекрасное умение готовить в таком юном возрасте, Эдна уточнила, что, хотя девушка и выглядит не старше пятнадцати лет, на самом деле ей уже двадцать.
– Мать Полли работала у нас многие годы, – рассказывала Эдна. – Она прекрасно готовила, но у нее развился ревматизм, поэтому теперь у нас работает Полли.
Эдна и Чарльтон очень удивились, какой хороший аппетит у их подопечной. Она съела бифштекс и кусок пирога, съела целую тарелку картошки и бобов, а потом заела все это двумя кусками яблочного пирога. Они еще больше изумились, когда после того, как с пирогом было покончено, их подопечная громко рыгнула.
– Простите, – извинилась Сара, увидев выражение лиц своих опекунов.
Чарльтон удивленно замер, а у Эдны был такой вид, будто бы ее оскорбили. Сара прикрыла рот рукой и покраснела. Она совсем не хотела рыгать, но на какое-то мгновение забыла, что находится не среди заключенных, которые частенько забавлялись, пародируя привычки рабочих. У них было мало поводов для веселья, но это их забавляло.
– Должно быть, ты очень голодна, дорогая, – начала Эдна, все еще с неверием глядя на Сару.
Она никогда раньше не видела, чтобы женщина столько ела, и уж точно ни одна ее знакомая не могла себе позволить подобное за столом.
Сара была в ужасе, что выдала себя так быстро.
– Не считая сандвича, что я съела недавно, я не ела почти три дня, с утра того самого дня, когда корабль затонул. Мне очень неловко.
Она внезапно поняла: у того, кто страдает, вряд ли будет такой хороший аппетит.
– Полли будет польщена, что тебе понравился ее ужин, – вежливо добавил Чарльтон.
– Она восхитительно готовит, – восторгалась Сара. – Честно, не могу вспомнить, когда последний раз еда была такой вкусной.
Тюремная еда была отвратительной. Им давали жидкую овсянку или разбавленный водой суп с черствым или плесневелым хлебом. Еда на корабле была настоящим наслаждением, но ее никак нельзя сравнить с тем, что она только что съела. Сара действительно наслаждалась каждым кусочком и подумала, что разговор о еде поможет замять неловкую ситуацию.
– Насколько я помню, твоя мать наняла отличного повара. Как же ее зовут? Милли или Тилли…
Сара запаниковала.
– У нас была… Милли какое-то время… Но мама часто меняла поваров за последние несколько лет, тетя Эдна, поэтому я не совсем понимаю, о ком ты говоришь.
Про себя Сара отметила, что ей надо прочитать тетрадь Амелии как можно скорее. Она надеялась, что в ней может найти какую-нибудь полезную информацию.
– Неужели? – Эдна нахмурилась, Сара затаила дыхание. – Не похоже на Камиллу. – Я помню, она обычно дорожила хорошими людьми.
Сара не знала, что ответить.
– Впрочем, это не важно, – сказала Эдна. – Я довольна, что у тебя хороший аппетит, ведь ты слишком худа.
Сара опустила глаза. Она снова вспомнила о тюрьме. Там отвратительной была не только еда. Заключенные работали с утра до ночи, потея у котлов в прачечной. Почти все быстро худели.
– Амелия пережила ужасное потрясение, – обратился Чарльтон к жене. – Поэтому она так сильно похудела.
Сара посмотрела на Чарльтона и, улыбнулась ему. Она поняла, что он будет ее союзником.
– Да, конечно, – согласилась Эдна.
– Не пройти ли нам в гостиную, дамы? – спросил Чарльтон, поднимаясь и отодвинув от стола их стулья. Не раздумывая, Сара взяла свою тарелку, столовые приборы и понесла их на кухню. Она делала так всегда дома и, конечно же, в тюрьме не было прислуги, чтобы убирать со стола.
– Оставь, дорогая – попросила, Эдна. Она не могла поверить своим глазам. – Полли уберет со стола.
– Ах да, конечно, – смутилась Сара, заметив удивление Эдны. – Простите, я сама не своя.
– Не волнуйся, Амелия, милая, – тепло проговорил Чарльтон, но Сара видела, что Эдна совершенно сбита с толку ее поведением.
– С тобой все будет хорошо, – добавил Чарльтон. – Мы с Эдной все для этого сделаем. – Он взял ее под руку и повел в гостиную. – Не хочешь ли бренди?
– Нет, спасибо, – отказалась Сара. Она боялась, что алкоголь развяжет ей язык или она просто расслабится и позабудет об опасности. У нее пока выходит не все гладко. Допущенные ошибки только подхлестнули ее намерение скорее покинуть дом Эшби, пока они не поняли, что она не настоящая Амелия Дивайн.
Эдна и Сара устроились в гостиной. Налив себе бренди, а жене вина, Чарльтон встал у камина с очень серьезным видом. Сара чувствовала, что он собирается сказать что-то важное. Она сложила руки, чтобы они перестали дрожать. Сара больше всего боялась, что ей начнут задавать вопросы о жизни Амелии или ее семьи, а она неправильно ответит на них.
– Амелия, у нас, как у твоих опекунов, есть перед тобой обязательства, – начал Чарльтон. – Мы должны удостовериться, что ты готова к будущей жизни.
Сара задумалась, подходящее ли сейчас время рассказать Эшби о своих планах, но она пока не была готова ответить на их вопросы. Надо сформулировать свой план более четко, представить веские причины для своего возвращения, нужно, чтобы ее обеспечили средствами на обратный путь в Англию.
– Я понимаю, возможно, ты не хочешь обсуждать свое будущее, пока скорбишь, но я хочу, чтобы ты знала, что мы очень серьезно относимся к этому вопросу, – добавил Чарльтон.
– О чем вы говорите, дядя? – спросила Сара. Эдна сказала ей, что так надо обращаться к нему.
– Адвокаты твоей семьи свяжутся с нами в ближайшем будущем, но мы знаем, что на твоем двадцатом дне рождения, которого осталось ждать совсем не долго, ты вступишь в права наследства. Как ты, наверное, уже догадываешься, это весьма значительная сумма денег, а также недвижимость и ценные бумаги.
Сара замерла от изумления. Она догадывалась, что семья Амелии жила в достатке, как и семья Эшби, но она не могла предположить, что они были так богаты. Сара даже не могла и мечтать о чем-то подобном. Чарльтон Эшби говорит, что это так, значит, все это будет ее в ближайшем будущем. Сара пыталась собраться с мыслями. Ведь это все меняет. Будучи богатой, она сможет поддержать свою семью, сможет делать все, что хочет. Но осмелится ли она рисковать, оставшись в доме Эшби на несколько месяцев?
– Генри разумно вложил свои деньги, – продолжал Чарльтон, – и наша обязанность научить тебя обращаться с таким крупным состоянием.
Сара не могла вымолвить ни слова. Вдруг она скажет что-то, что немедленно выдаст ее? Чарльтон и Эдна приняли ее молчание за замешательство и печаль.
– Амелия, я знаю, ты любила танцевать, – вставила Эдна, поглаживая Сару по руке. – Камилла всегда писала о том, что у тебя успехи в танцевальной школе и что ты даже давала уроки более юным ученикам. Мы совершенно не представляем, что ты намерена делать в будущем, но как состоятельная женщина, ты можешь открыть свою школу. Твоя мать рассказывала мне, что это было твоей мечтой.
Сара запаниковала. Она ничего не знала о танцах. Из школы она ушла, когда ей едва исполнилось четырнадцать, и сразу начала работать в доме семьи Мердок, откуда отправилась прямо в тюрьму. Она не выходила в свет, у нее не было свободного времени.
– Я… не думала о танцах… с тех пор, как все это случилось, тетя Эдна.
Тут Саре пришло в голову, что она должна спросить Эдну, можно ли ей прочесть письма матери Амелии, если она сохранила их. Письма помогут ей пережить ее потерю.
– Я понимаю, дорогая.
– Твои родители предполагали, что ты удачно выйдешь замуж, Амелия, – произнес Чарльтон. – И что тебе никогда не придется заботиться о деньгах, но теперь тебе надо самой тщательно обдумывать свои поступки.
Сара кивнула. Она соображала с трудом. Оказалось, что ей необходимо думать о гораздо большем, чем она себе представляла, и что ей следует делать каждый последующий шаг с огромной осторожностью. А тот факт, что Амелия хорошо танцевала, напоминал о том, что она балансирует на краю пропасти.
– Я очень устала, – пожаловалась Сара. – Вы не против, если я пойду отдыхать?
Чарльтон и Эдна переглянулись, пытаясь понять, не обидели ли они свою подопечную разговорами о наследстве.
– Конечно, не против, Амелия. У нас много времени, чтобы все как следует обсудить, – успокоил ее Чарльтон.
– Иди в постель, милая, – добавила Эдна.
– Здравствуйте, – произнес кто-то.
Эдна посмотрела в сторону прихожей и улыбнулась.
– Это Лэнс, – пояснила она. – Мы в гостиной, Лэнс.
– Лэнс очень хочет снова тебя увидеть, – обратился Чарльтон к Саре.
Сара снова занервничала. Она не знала, виделась ли Амелия с Лэнсом в последнее время. И как надо вести себя с ним. Лэнс появился в дверях, и Сара замерла. Она еще никогда не видела такого красивого мужчину. Лэнс был высоким молодым человеком со светлыми каштановыми волосами, отливающими золотом. Его загорелая кожа была цвета меда, а в больших зеленых глазах плясали озорные искорки. У Лэнса были очень чувственные губы, на которых играла улыбка. Но Сара успела заметить, что, как только он увидел ее, его улыбка немного поблекла.
Сара затаила дыхание, ожидая, что скажет Лэнс.
– Здравствуй, Амелия, – поприветствовал он. – Добро пожаловать на остров.
– Здравствуй… Лэнс. Спасибо, – ответила она с облегчением. Сара обрадовалась, он принял ее за настоящую Амелию Дивайн. Сара не могла больше ничего сказать. Его образ и теплый тембр голоса лишили девушку дара речи.
– Амелия уже собиралась ложиться спать, – сообщил Чарльтон. – Она очень устала.
– О! Простите, но я не мог приехать раньше. Пришлось задержаться в банке.
Сара взглянула на Эдну.
– Лэнс работает в Коммерческом банке в городе, Амелия. Ты забыла?
– Нет. Ну, может быть, на секунду. Боюсь, что вам придется набраться терпения. После того, что со мной случилось, я действительно сама не своя.
– Мы понимаем, милая, – проговорила Эдна. Она повернулась к сыну. – Лэнс, корабль, на котором плыла Амелия, налетел на риф и затонул недалеко от мыса Кейп-дю-Куэди. В живых осталась только она и еще одна девушка.
– Боже милостивый, Амелия. Этот ужас, должно быть, навсегда оставит печать в твоей душе, – посочувствовал Лэнс.
Сара кивнула.
– Кажется, я ударилась головой, когда «Антилопа» накренилась набок, попав на риф. Свет погас, и мы все оказались словно в аду. Если я что-то забываю, пожалуйста, не думайте, что я сошла с ума…
– Конечно нет, – успокоила ее Эдна. – В подобных испытаниях выжить может только сильный человек.
– Когда будешь в настроении, я все тебе здесь покажу, – пообещал Лэнс.
Сердце Сары снова учащенно забилось. Она сразу представила себе, как они вдвоем разъезжают по окрестностям и, может, даже останавливаются, чтобы устроить пикник в тени раскидистых крон деревьев.
– Большое спасибо за предложение, Лэнс.
– Не стоит. Мне будет очень приятно.
«Очень приятнобудет мне», – подумала Сара.
– Желаю всем доброй ночи, – попрощалась она. Саре очень хотелось поскорее отправиться в свою комнату и поразмыслить над тем, что сказали Чарльтон и Эдна. Надо быть осторожной. – Прежде чем я уйду, я просто хотела сказать, что у меня нет слов, чтобы выразить мою признательность за то, что вы приняли меня в свой дом и свои сердца. Не знаю, что бы я стала делать без вас… – И снова Сара притворилась, что чувства переполняют ее, промокнула воображаемую слезинку.
Глаза Эдны наполнились слезами. Она думала о своей подруге, Камилле.
– Нам очень приятно, Амелия, милая. – Эдна взяла Сару за руку. – Ты всегда была частью нашей семьи и всегда будешь ею. Я знаю, что ты сейчас чувствуешь себя одинокой, но это не так, потому что мы будем с тобой. А теперь ступай и хорошо выспись. Увидимся утром.
Покидая комнату, Сара еще раз взглянула на Лэнса.
Когда она закрыла за собой дверь спальни, Сара едва сдержалась, чтобы не завизжать от счастья. Даже в мечтах она не представляла, что Лэнс Эшби будет таким красивым молодым человеком. Сара не могла поверить, что ей так повезло. Если в течение нескольких месяцев она сможет выдавать себя за Амелию Дивайн – она станет очень богатой девушкой и обретет очень милого спутника. Теперь поспешный отъезд уже не казался Саре такой уж хорошей идеей.
Сара разделась и улеглась в кровать. Ей требовалось подумать о многом. В одно мгновение жизнь Сары стала такой беззаботной и светлой. Сара боялась одного – к настоящей Амелии может вернуться память.
«Но поверят ли ей?» – спрашивала себя Сара. Она была убеждена, что Эван Финнли не станет верить словам какой-то девчонки, но Сара опасалась, что смотритель маяка, Габриель Доннели, может поверить Амелии. Надо узнать, как часто он видится с семьей Эшби. Только так можно выяснить, как долго, без опасений, удастся играть Амелию. Сара взяла тетрадь Амелии и начала читать.
– Ну, сын, что ты думаешь об Амелии? – спросил Чарльтон, когда Сара ушла.
– Я видел ее всего минуту, отец, но она показалась мне… милой девушкой.
Эдна нахмурилась. Она знала Лэнса слишком хорошо и уловила сомнение в его голосе. Раньше он очень обрадовался известию о приезде Амелии, но теперь Эдна видела, что весь энтузиазм Лэнса пропал.
– Что такое, Лэнс? – спросила Эдна. – Ты думаешь о чем-то, не так ли? И я уверена, что это имеет отношение к Амелии.
– Если откровенно, мама, – произнес мягко Лэнс, – то я помню, что в детстве Амелия была очень красивой девочкой. Я ожидал, что она будет красивой женщиной, но у нее… довольно непритязательная внешность.
– Признаю, что испытала некоторое потрясение, когда увидела ее впервые, – заметила Эдна. – Она выглядела действительно ужасно. В Лондоне я видела уличных бродяг, которые выглядели лучше.
– Ей пришлось пережить ужасные события, – выступил в защиту Амелии Чарльтон.
– Как только капитан Картрайт рассказал мне обо всем, я это поняла. Она не такая красивая, какой я ее себе представляла, ведь Камилла была красавицей, но я уверена, что если Амелию хорошо одеть и причесать, то она будет выглядеть весьма достойно. Однако нам придется что-то сделать с ее ужасными манерами за столом. Едва ли мы можем отвести ее в отель «Озон» на званый обед.
– Почему нет, мама? – поинтересовался Лэнс.
– Во-первых, она ест больше тебя, – пояснил Чарльтон, все еще находясь под впечатлением от аппетита Сары.
– И рыгает за столом, – добавила Эдна.
Лэнс засмеялся, но мать укоризненно посмотрела на него.
– Не могу представить, чтобы Камилла мирилась с подобным, – заметила Эдна. – У нее были безупречные манеры, и я надеюсь только на то, что, по словам Амелии, он сама не своя и что вскоре все станет на свои места.
Позже на кухне Эдна взяла туфли Амелии и внимательно осмотрела их.
– Думаю, туфли подойдут мне, – обратилась она к Полли, которая мыла посуду. Обувь была очень изящной.
– Наверняка нет, миссис Эшби. Ваша обувь на два размера меньше моей, а мои туфли подходят вашей подопечной.
Эдна сняла свою обувь и вдела одну ногу в туфлю Амелии.
– Она мне в самый раз, – удивилась она. – Странно. Разве намокшая кожа может сесть на два размера?
Глава 4
Мыс Кейп-дю-Куэди
Амелия резко проснулась оттого, что Эван Финнли пнул край ее матраса. В руках он держал лампу.
– Что… случилось? – сонным голосом спросила Амелия, моргая от света. На улице все еще было темно.
– Пора вставать. Работы непочатый край, – хрипло отозвался Эван.
Амелия вздохнула. Она все еще чувствовала ужасную слабость.
– Но еще ведь не утро, – жалобно простонала Амелия.
– Уже пять часов, и тебе надо многое успеть сделать, прежде чем дети встанут.
Амелия не спала в тот день, когда корабль пошел ко дну, и больше часа ушло у нее на то, чтобы прибрать за детьми. Она устала так, как никогда в жизни. Упав на кровать, Амелия сразу же заснула, но чувство усталости не прошло.
– Что, например? Что вообще надо делать в такой ранний час?
– Для начала… нужно собрать дрова для костров.
– Для костров?
– Один для того, чтобы приготовить еду, а другой, чтобы нагреть воду для мытья. Пока огонь будет гореть, ты подоишь корову и приготовишь тесто для хлеба, а потом сваришь овсяную кашу.
Подоить корову. Приготовить тесто. Сварить кашу.
О чем это он?
– Но я никогда раньше не делала ничего подобного, – призналась Амелия.
– Это я уже слышал, но сегодня ты все сделаешь, так что вставай. Сейчас же!
Эван быстро вышел из домика Амелии, оставив ее со слезами на глазах. Если ничего не делать, что он велел, тогда она останется без еды. Эван сам ей об этом сказал, и Амелия знала, что он не шутит.
Когда она пришла в дом, Эван надевал теплую куртку. Утро было прохладным. Амелия замерзла и дрожала в своем разорванном платье, а ее босые ноги посинели от холода. Фермер оглядел ее, но промолчал. Он подошел к своей кровати и опустился на колени. Амелия с интересом наблюдала, как Эван вытащил из-под кровати чемодан, открыл его. Несколько секунд он смотрел внутрь, а затем стал перебирать его содержимое, вытаскивая некоторые вещи и складывая их на пол. Наконец он закрыл чемодан и встал, держа вещи в руке. Эван подошел к Амелии и молча протянул их ей.
Амелия взглянула на предметы женской одежды, которые она держала в руках. Очевидно, они принадлежали его покойной жене. Амелия поняла, что ему наверняка было тяжело отдать эти вещи ей, и она была благодарна Эвану. Она не успела произнести слова благодарности, Эван уже подошел к правой стороне двери, где вдоль стены выстроились несколько пар обуви. Он выбрал те туфли, которые, казалось, были почти новыми. Какое-то время Эван разглядывал их, а затем подошел к Амелии и положил туфли поверх одежды, что была в руках девушки. Амелия посмотрела на туфли. Что-то сентиментальное было в этой паре обуви, в форме, которую они приобрели после носки, в складках кожи. Эти туфли словно были частью личной истории. Амелия подняла глаза, чтобы поблагодарить Эвана, но фермер уже направлялся на улицу.
В доме было холодно, а дети все еще спали в задней комнате. Посмотрев по сторонам, Амелия поборола желание заплакать. В доме не было никаких лишних вещей, ничего, что могло бы сделать его более уютным. Все вокруг было грубым и мрачным. Начиная от грязного пола и заканчивая низкой железной крышей.
Хотя Амелия и чувствовала себя странно, надевая чужие вещи, она с радостью влезла в шерстяной джемпер, который дал ей Эван. В этой стопке оказались и толстые вязаные чулки, что было очень кстати, так как туфли были Амелии велики. Она очень хотела, чтобы Эван развел огонь, но этому желанию Амелии не суждено было сбыться. И как же ей теперь варить овсяную кашу или нагреть воду?
Амелия подошла к двери и выглянула наружу. Она увидела, как Эван рубит дрова у забора.
– Он собирается разжечь огонь, – подумала она с облегчением.
Несколькими минутами позже Эван вернулся с ведром дров, которые сложил в поленницу у очага. Он даже не взглянул на Амелию, тут же развернулся, и снова вышел из дома. Лицо Эвана было суровым, и Амелия побоялась спросить его, почему он не разжег очаг. Она взяла поленья и начала складывать их в очаг. Амелия только собиралась поджечь их, как Эван опять вернулся с очередной партией дров.
– И что это ты делаешь? – рявкнул он.
Амелия выпрямилась, не понимая, что она сделала неправильно на этот раз.
– Я хотела разжечь огонь, – оправдывалась она.
– Так никто не разжигает очаг. Даже если огонь разгорится, на что мало надежды, ты напустишь дыма полный дом.
Эван начал вытаскивать поленья из очага, продолжая ворчать, как неумело она пыталась это сделать. Амелия наблюдала, как он сложил особым образом поленья обратно. Она складывала их параллельно, а Эван сложил их крест-накрест, положив самые тонкие палочки внизу.
– Всегда клади щепки вниз, иначе огонь не разгорится. Огню нужно дышать, только тогда пламя не погаснет. – Эван бросил на Амелию презрительный взгляд, считая ее абсолютной дурой. Когда дрова занялись, фермер направился к двери.
– А где мне взять воду? – спросила Амелия.
– Позади дома есть колодец, – сообщил Эван. Он посмотрел на одежду, висящую у двери черного хода. – Можешь надеть то коричневое пальто, с краю, – добавил он, показывая на него. Пальто было несколько, и все они были разных размеров. Амелия подозревала, что коричневое пальто принадлежало его жене. Ей показалось странным, что он все еще хранит ее вещи. Эван говорил, что его жена умерла почти год назад. Явно он не мог расстаться с ее вещами, и это значило, что он не смирился с ее смертью.
– Спасибо, – тихо поблагодарила Амелия.
– Овсянка в одном из тех мешков, – хрипло сказал Эван, показывая на мешки в углу. – А там одно ведро для воды, а другое для молока. Я разожгу костер на улице, но мне нужно заняться овцами, поэтому я вернусь к завтраку.
Амелия надела коричневое пальто, взяла ведро и пошла на улицу искать колодец. Ночные тени медленно отступали, но все еще было темно. Эван разжигал костер под котлом. Котел был пустым, поэтому Амелия предположила, что он хочет, чтобы она наполнила его водой. Девушка давно мечтала о теплой ванне и поспешила за водой к колодцу.
Колодец оказался дырой в земле, прикрытой двумя ржавыми листами железа. Правда, рядом было ведро с веревкой, которое Амелия опустила вниз. Она подождала, пока ведро наполнится, и вытянула его наверх. Затем она вылила воду в ведро, которое принесла из дома. Ведро было тяжелое, пальцы Амелии замерзли, она быстрее пошла к дому. Амелия совершенно не представляла, какое количество овсянки надо сыпать в воду, поэтому она бросила несколько горстей в котелок и залила водой, потом присела у огня и помешала смесь. Ничего особенного не происходило, и Амелия решила, пока каша сварится, можно еще принести воды для котла на улице. Ей очень хотелось скорее нагреть воду для ванны.
Несколько раз сходив к колодцу, Амелия вспомнила про кашу.
– О боже мой! – воскликнула она и побежала в дом. К этому времени дети уже встали и занимали места за столом.
– Что за ужасный запах? – спросила одна из старших девочек.
Заглянув в котелок, Амелия увидела грязно-коричневую бурлящую жижу, отвратительную на вид. В замешательстве она в спешке плеснула туда еще воды и снова помешала. В результате получились какие-то ошметки, плавающие в воде вперемешку с черными крупинками. К несчастью для Амелии, как раз в это время вошел Эван и с надеждой посмотрел на котел.
– Ну как, завтрак уже готов? – спросил он.
– Она… я пошла еще за водой и оставила кашу… а теперь она… – лепетала Амелия.
Эван подошел к котлу и заглянул внутрь. Его лицо приняло зловещее выражение. Он шагнул к ней навстречу.
– Мои дети не будут этоесть. Можешь отдать свое варево курам. – Он посмотрел на пустое ведро у очага. – Разве ты не подоила корову?
– Нет. Я же сказала, что носила воду для ванны.
– Ванны? Кто собрался в ванну?
– Я… и мне…
Эван был зол.
– Ты еще не заслужила ванну, – закричал он.
Амелия собиралась сказать, что детям нужна ванна, так же как и ей, но Эван не предоставил ей такого шанса. «И потом, я же только что пережила кораблекрушение!» – хотела закричать в ответ Амелия. Ведь горячая ванна это не такая уж и большая привилегия. Слезы навернулись на глаза девушки.
– Я сделаю несколько лепешек. А ты иди и подои корову, чтобы дети смогли выпить теплого молока. И поторапливайся, – прогремел Эван.
Не говоря ни слова, Амелия взяла ведро и пошла к двери, опустив голову. Она слышала, что дети хихикают над ней, и чувствовала себя настоящим посмешищем. Ее неумение выполнить, казалось бы, простые поручения только служило доказательством того, что она никогда раньше не делала подобные вещи, но это ровным счетом ничего не значило для Эвана Финнли или его детей.
Когда Амелия подошла к корове и сквозь пелену слез начала разглядывать ее, та посмотрела на девушку большими карими глазами.
– Ты должна будешь помочь мне, – прошептала Амелия. – Я никогда раньше не делала этого.
Корова тихо замычала и продолжила жевать траву. Амелия была уверена, что корова ушла бы прочь, если бы на ее ногах не было пут.
– Ты забыла скамейку, – раздался тоненький детский голосок.
Амелия обернулась. Одна из самых меленьких девочек стояла за ней с маленькой скамейкой в руках.
– Тебе она будет нужна, – она протянула скамейку.
– Спасибо, – ответила Амелия, утирая слезы. – Как тебя зовут?
– Молли.
– Ты знаешь, как доить корову, Молли?
Малышка покачала головой.
– Я только что спрашивала корову, как это делать, но она ничего мне не подсказала.
Девочка удивленно заморгала.
– Коровы не разговаривают.
– Какая жалость, не правда ли? – пошутила Амелия.
Молли подошла к корове.
– Надо просто тянуть эти штуки. – Она показывала на соски на полном коровьем вымени.
– Я думала, что ты это делала, – размышляла Амелия, не решаясь начать. Но она поставила скамейку рядом с животным, и корова снова повернулась и посмотрела на Амелию.
– Ты не будешь возражать, не так ли? – спросила она корову. Корова снова принялась за траву. – Очевидно, нет, – проговорила Амелия, и Молли засмеялась. Набравшись храбрости, Амелия взялась за два соска и осторожно потянула. Ничего не произошло. Она попробовала снова и взглянула на девочку. – Думаешь, здесь есть какой-то секрет?
– Когда Сисси это делает, у нее получается. – Молли пожала плечами.
– Тогда, может быть, Сисси сумеет показать мне, как это надо делать.
– Я спрошу ее, – ответила Молли и тут же побежала к дому.
Амелия не успела ее остановить. Амелия не хотела, чтобы сюда пришел Эван и снова стал кричать на нее. Она переживала, что испортила их завтрак. Она должна была попросить Молли спросить Сисси о том, как доить корову, но только так, чтобы их отец ничего не узнал. Но теперь было уже поздно.
Амелия все еще пыталась получить от коровы молока, когда вдруг животное громко замычало. Звук оказался таким громким и неожиданным, что девушка вздрогнула и, потеряв равновесие, упала со скамейки назад. Оказавшись на спине, Амелия увидела, что над ней, скрестив руки, стоит Сисси. Выражение ее лица было схожим с отцовским, и Амелия совершенно растерялась. Видимо, они все не терпят глупцов.
Не говоря ни слова, Сисси поставила скамейку, села на нее и стала доить корову. Амелия услышала, как молоко с шумом полилось в ведро. Она поднялась с земли, чтобы посмотреть, как девочка делает это. Оказалось, Сисси сдавливала соски и одновременно проводила по ним руками вниз. На первый взгляд Сисси делала все очень легко, но рассказывать она ничего не собиралась. После того как девочка несколько минут подоила корову, она встала, уступив место Амелии.
