Текст книги "Закат в раю"
Автор книги: Элизабет Хэран
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
– Буду выращивать тростник. Хотите у меня поработать? – с надеждой спросил Джордан. Огромные островитяне переглянулись.
– Будем работать, – ответил Саул.
– Сколько нужно будет, – добавил Ной. – Скучно нам жилось без вас, мастер Джордан. Отяжелели. – Он погладил себя по заколыхавшимся складкам жира. Теперь Джордан все же увидел, что братья немного постарели, но как же счастлив был он видеть эти смеющиеся, такие знакомые лица!
Джордан представил братьев Фрэнку, Гэби, Еве и Зангам. Он от души забавлялся, видя, что все они явно робели в обществе таких громил. Пожалуй, думал Джордан, всем им понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть к канакам и понять, что Саул и Ной мирные и добрые люди.
Братья поднялись на веранду и сочувственно посмотрели на Нибо.
– Хорошо, что вы пришли, – слабо улыбнулся старик и, схватившись за огромную ручищу Ноя, попытался сесть. – Я отдохну немного и буду опять здоров. Долго без работы был, вот и раскис, – добавил он, как бы извиняясь.
– Пару дней нужно будет полежать, Нибо, – ответил Джордан.– Проводите его в барак? – спросил он, взглянув на братьев.
– А я принесу тебе пообедать, Нибо, – озабочено добавила Ева.
Саул легко, как тряпичную куклу, приподнял Нибо и понес его к бараку. Ева полными слез глазами смотрела им вслед.
– Он поправится, – сказал Джордан. – Я позабочусь, чтобы Нибо хорошенько отдохнул и набрался сил.
Устроив и накормив Нибо, все собрались вокруг костра и приступили к обеду. Тин Ян всего за десять минут успела приготовить чудесное китайское блюдо – нарезанную тонкими ломтиками говядину с рисом, овощами и травами.
– Вот все и собрались. Теперь давайте обсудим, что нам делать. Очень скоро начнутся дожди, и на то, чтобы очистить поля и произвести посев, у нас самое большее десять дней, – сказал Джордан. – Придется работать изо всех сил. Семена нам привезут со дня на день, я уже заказал их в Ингхэме.
– Я буду помогать Фрэнку, – ответила Ева. – Всем, чем смогу.
– А я буду шить, – добавила Гэби. – Начну приводить в порядок коттеджи.
Было очевидно, что с тех пор, как на плантации появились Саул и Ной, все почувствовали себя намного спокойнее. Сыновья Гэби, отметил Джордан, не сводят глаз с этих гигантов с Тонго и явно побаиваются их. Неудивительно!
– А Джош и Билли пусть починят курятники. Деревяшек я им дам, – сказал Фрэнки.
– Столярничают они отлично. В отца пошли! Так что все сделают, как надо, – сказала Гэби, заметив, с каким удивлением Джордан посмотрел на Фрэнки. Неужели мальчишки и в самом деле справятся?
– Ладно, – решил Джордан. «В конце концов, – подумал он, – мальчикам полезно немного поработать, да и куры бродят по всей плантации: удивительно, как бродячие собаки давно не передушили их всех».
Сейчас, смотря на лица собравшихся вокруг костра товарищей, Джордан вдруг с благодарностью осознал, как искренне преданы ему его немногочисленные работники.
День, полный тяжелых трудов, был позади – наступил тихий и на удивление не жаркий летний вечер. Сидя на веранде и прихлебывая кофе, Джордан, Саул и Ной вспоминали прошлое.
Гиганты канаки за этот день очистили огромный участок поля, но, давно отвыкнув от работы в поле, чувствовали себя неважно.
– А я думал, что после моего отъезда вы нашли работу на другой плантации, – сказал Джордан.
В ответ Ной лишь мрачно взглянул на брата.
– Что-то случилось? – спросил Джордан.
– После вашего отъезда приходил сюда управляющий мистера Кортленда... – неохотно начал Ной.
– Мило Джефферсон?
–Да. Он хотел, чтобы мы работали у него в Уиллоуби. А мы ответили, что будем работать только на вас. – Глаза Ноя заблестели в темноте, и Джордан вдруг понял, что канак чего-то недоговаривает. Хорошо зная, как непросто напугать Ноя, Джордан сразу насторожился.
– Джефферсон угрожал вам?
– Он наставил на нас пистолет, мастер Джордан, – чуть помедлив и опустив глаза, ответил Саул. – И сказал, что если мы не пойдем к нему на плантации, то вообще нигде не найдем работы.
Джордан слушал Саула, не в силах сказать что-либо.
Ева, отдыхавшая за домом, слышала лишь обрывки этой беседы, но слово «Уиллоуби» сразу заставило ее встревожиться.
Кажется, что-то говорили о Мило Джефферсоне... и что-то еще о пистолете...
– Пришлось нам дать тягу, мастер Джордан, – продолжал Саул. – Джефферсон пальнул по нам несколько раз. Была уже ночь, и нам чертовски повезло, что мы сумели спрятаться на реке. Долго сидели в воде, там, выше по течению, за поворотом. Как только нас крокодилы не съели!
– А Нибо?
– Старик, наверное, сумел спрятаться от него.
– Он ничего не сказал мне. Правда, мы не говорили с ним о Максе Кортленде.
– Максу хотелось прибрать вашу землю, хозяин, – сказал Саул. – И давно бы ее захватил, если бы не старый мастер Патрик. Хороший был человек, настоящий, сильный. И друзей у него было много.
– Да, Саул. Был, – ответил Джордан и сразу почувствовал в сердце тоску и боль: перед его глазами вновь предстало усмехающееся лицо Макса Кортленда, и его несчастный умирающий отец, лежащий в кресле с искаженным от страшной душевной боли лицом.
«Так, значит, Мило стрелял в них?» Услышав это, Ева похолодела от ужаса и отвращения. Рядом уже спокойно спала Тин Ян. Понимая, что от волнения она уже не сможет заснуть, Ева решила проведать Нибо, зажгла керосиновую лампу и отправилась в барак. На веранде никого не было, видимо, Джордан и братья-канаки решили прогуляться вдоль реки.
Подходя к бараку, Ева тихо позвала Нибо и тут же с удивлением увидела, что старик сидит на пороге. Все же вид у канака был все еще довольно больной.
– Как ты себя чувствуешь, Нибо? – спросила она. – Я думала, ты давно спишь.
– Только проснулся, мисс Ева, – ответил он. – Вечно мне по ночам не спится.
Действительно, со смерти родителей Джордана Нибо потерял сон. Плантация тогда опустела, на полях стали показываться аборигены, и бывало, что захаживали еще более темные личности. С тех пор самый слабый ночной звук будил Нибо.
– Нибо, можно спросить тебя кое о чем? – обратилась к нему Ева, ставя лампу на землю.
– Спрашивайте о чем угодно, мисс Ева.
– После смерти Хейлов сюда приезжал надзиратель из Уиллоуби? Мило Джефферсон? Ты ведь знаешь его, Нибо?
Нибо нахмурился. Лицо его при упоминании Мило неприязненно сморщилось и стало похоже на старый сапог.
– Почему вы спрашиваете об этом, мисс Ева?
– Потому что я слышала, как Ной и Саул говорили с Джорданом. Они рассказали ему, что Джефферсон стрелял в них. Наверное, он угрожал тогда и тебе?
Нибо смотрел на лампу, вокруг которой вились ночные жуки и бабочки, и думал о событиях десятилетней давности.
– Да, Мило Джефферсон приехал сюда сразу после смерти мистера Хейла. Сказал, что мистер Кортленд хочет, чтобы Ной и Саул пошли к нему на поля. Но они не хотели работать ни на кого, только на мистера Патрика! Верно, стрелял в них Мило. Ребятам был бы верный конец, если бы вовремя не сбежали.
– А ты? – холодея от ужаса, спросила Ева.
– А как я мог сбежать от него? Старый я. Мистер Джефферсон сказал мне, что мистер Кортленд хочет купить землю, а ты, сказал он, плохой канак, работать не сможешь. И велел убираться отсюда.
– А потом?
– А потом я сказал ему, что мастер Джордан никогда не продаст эту землю. Он совсем от этого озверел. – Нибо непроизвольно коснулся грязно-серого шрама на лице, и Ева сразу поняла, что произошло дальше.
– Нибо, послушай. Я не хочу, чтобы Джордан узнал, что я Кортленд.
Нибо вновь задумчиво посмотрел на лампу и кружащихся мотыльков. Он давно уже знал со слов самой Евы, что она родная дочь Макса Кортленда. Но Нибо никогда не называл ее так. Для Нибо девушка всегда была просто мисс Кингсли.
– Мастер Джордан честный человек, мисс Ева. Он все поймет. А мистер Кортленд не растил вас.
– Я и не подозревала, что мой отец виноват в том, что тут творится, Нибо! Но, думаю, Джордан не сможет так просто забыть, что я дочь Кортленда. Пожалуйста, прошу тебя, не говори ему ничего. Может быть, когда-нибудь я сама наберусь смелости и скажу ему об этом...
Нибо совсем не хотелось лгать Джордану, однако, взглянув на встревоженное лицо Евы, старик понял, что ему придется выполнить ее просьбу. Нибо помолчал, глядя на усеянное звездами небо. Он давно уже искренне привязался к девушке и любил ее, как родную дочь.
– Я не скажу ему, мисс Ева, – покачав головой, ответил Нибо, – но правду иной раз не скроешь...
Глава 9
Наступила ночь. Джордан проводил Ноя и Саула до барака и оставил их с Нибо. Как ни утомлен был он, идти спать ему не хотелось. Он присел, посмотрел на небо и полной грудью вдохнул ночной воздух, наслаждаясь благоуханием великолепной тропической ночи. Тишину нарушал только доносившийся с реки хриплый рев лягушек-быков, но для Джордана этот оглушительный звук был сладок, как симфония, и вызывал восхитительные воспоминания. Джордан сидел неподвижно и думал о счастливом и беззаботном детстве, о шумных играх с товарищами, о жарких летних днях, когда он удил с отцом рыбу. С реки донесся сильный всплеск, и Джордан вспомнил, как он, стоя по пояс в теплой воде мелких заводей, ловил головастиков и как, купаясь с товарищами, прыгал в реку, раскачавшись на ветвях росшего у самой воды гигантского эвкалипта.
Почти час Джордан провел, глядя на лениво текущую реку. Легкий ветерок волновал темную воду, на которой дрожал и искрился мягкий лунный свет. Постепенно напряжение последних недель отпустило Джордана. В первый раз с момента приезда сюда он почувствовал, что теперь спокоен за будущее Эдема и своего дома. И все же мысль о мести Максимилиану Кортленду ни на миг не покидала его.
Поднявшись на веранду, Джордан остановился и бросил последний взгляд на очищенные тростниковые поля, залитые серебристым лунным светом. Внезапно он вздрогнул: вдалеке мелькнула какая-то тень. Подумав, что ему померещилось, Джордан протер глаза, но осторожно скользивший в свете луны силуэт не исчез. Несомненно, кто-то шел сюда, к дому.
Джордан почти сразу отбросил мысль, что это мог быть кто-нибудь из подручных Макса Кортленда. Кем бы ни оказался этот ночной гость, он пришел и был одет во что-то белое – не самый подходящий наряд для тайных вылазок в лунную ночь. Джордан уже подумал, не здешний ли это абориген-дирбал 44
Абориген-дирбал – коренной житель севера Квинсленда, говорящий на одном из вымирающих языков аборигенов Австралии.
[Закрыть]. Вскоре он сумел лучше разглядеть ночного гостя и с изумлением понял, что это молодая женщина, одетая в европейское платье. Она медленно шла по полю, часто останавливалась, неуклюже нагибалась и подолгу счищала комья липкой грязи, налипавшие на ноги при каждом шаге.
Джордан скользнул в свой гамак и притаился, внимательно наблюдая за таинственной ночной посетительницей. Он уже догадывался, кто это: решиться на такой отчаянно смелый поступок – бродить среди ночи одной, по полям, кишевшим опасными тропическими животными, могла только одна женщина. Джордан с раздражением подумал, что поступок было верхом глупости, и понял, что совершенно не сочувствует мучениям своей гостьи.
– О черт! – сердито выругалась женщина. Голос ее прозвучал совсем близко. Она вновь остановилась и принялась счищать с ног налипшую землю. Джордан заметил, что женщина оступилась и едва не потеряла равновесие.
– Добрый вечер! – сказал Джордан, вылезая из гамака. Женщина вздрогнула. – Довольно поздно для светского визита, не так ли, мисс Кортленд? – продолжал Джордан. Голос его прозвучал довольно насмешливо и не слишком дружелюбно.
Лекси Кортленд, прищурившись, посмотрела на появившегося на веранде Джордана.
– А, это вы! Что же, доброй ночи, мистер Хейл. Да уж, худшего времени для прогулки по вашим полям не придумаешь! – беззаботно и кокетливо воскликнула Лекси, явно не собираясь извиняться за поздний визит. Слова ее, по-видимому, относились к мокрой вскопанной земле, густо перемешанной с острыми стеблями тростника, доставившей ей на ее пути столько неприятностей. Другого тона, подумал Джордан, ожидать от Александры Кортленд и не приходилось.
– Да, сейчас не самое приятное время для пеших прогулок, – иронически ответил ей Джордан. – Между прочим, за последние дни мы разорили тут множество змеиных гнезд и крысиных нор. И пауков здесь тоже хватает.
Лекси вскрикнула от испуга. В теплом ночном воздухе прошелестел ветерок, и Джордан ощутил сильный и резкий аромат ее духов, которыми она, видимо, пыталась придать себе большую утонченность и привлекательность.
– Нанести визит соседу можно и в более подходящий момент, Александра, – сказал Джордан уже более суровым тоном.
Лекси рассмеялась, презрительно приподняв брови.
– Я знаю. Но мне что за дело? Я никогда не придерживалась никаких дурацких правил.
Многозначительность ее тона не ускользнула от внимания Джордана, и он подумал, что слухи о похождениях Александры Кортленд, по-видимому, не так уж сильно преувеличены. Все же Джордан не мог не изумиться, глядя, как Лекси, присев на край веранды, приподняла до коленей подол платья, сняла ботинки и преспокойным образом начала растирать болевшие ступни. При этом она, слегка склонив голову, поглядывала на Джордана – темные глаза ее озорно поблескивали, полные алые губы были соблазнительно приоткрыты. Джордан подумал, что Лекси отлично осознает свою женскую привлекательность и, видимо, твердо вознамерилась использовать ее по прямому назначению. Лекси же совершенно не понимала, что сейчас Джордан мысленно сравнивает ее с опытными городскими женщинами: рядом с ними Лекси выглядела неотесанной и неопытной деревенщиной. Она бы могла, пожалуй, рассмешить его, если бы не ненависть к ее отцу и не отвращение, которое вызывали у него ее неумелые и вульгарные приемы обольщения.
– А я никак не пойму, как вы узнали меня? – осведомилась она тоненьким голосом. – Мы так давно не виделись, что... Я была тогда совсем девчонкой... ножки тоненькие, как спички... ни груди, ни фигуры. И целый миллиард веснушек! – Она усмехнулась, потянулась, выгнув спину, и продемонстрировала ему очертания своего полного бюста. Густая грива волос рассыпалась по ее обнаженным плечам.
«Наше детство было таким безоблачным и счастливым, – думал Джордан. – И все изменилось той ночью. Пришел Макс со своей грязной ложью, и сердце отца не выдержало».
– Я помню ваши кудряшки. Они очень шли вам... вашей разнузданной и возбудимой натуре. И, кажется, вы совсем не изменились, скорее наоборот. Пожалуй, только вы могли так бесстыдно явиться в это время. Насколько я наслышан о вас, ваша репутация...
Глаза Лекси на мгновение расширились от возмущения, но она тут же весело рассмеялась:
– Надо будет передать эти слова Силии.
– Какие слова? О вашей репутации? Или то, что я сказал о ваших кудряшках? Или о вашем бесстыдстве?
– Силия знает, что я дерзкая девушка. И всем известно, что в этом мой шарм.
Наглость этих слов поразила Джордана. Он признался себе, что никогда не слышал ничего подобного. Такое нахальное бесстыдство было редкостью даже среди самых отчаянных из его знакомых.
– Я передам слова о кудряшках. И о моей разнузданной и возбудимой натуре, – весело добавила она.
– Не припомню, чтобы у вашей сестры были такие же кудри, – сказал Джордан.
– Никаких кудрей у нее никогда не было, – презрительно фыркнула Лекси. – И цвет волос у нее, как... помои. Мои волосы отражают мою индивидуальность. Ну а ее... наверное, тоже.
– Сравнения у вас довольно грубые, – едва сдерживаясь, процедил Джордан, физически страдая от необходимости выдерживать в разговоре с этой злобной и самовлюбленной девицей, настоящей дочери своего отца, тон гостеприимного и любезного хозяина. – Вижу, сестринской любовью вы не слишком обременены.
– Нисколько! Для этого мы с ней слишком разные!
– Возможно, это и к лучшему. Такой маленький город, как Джеральдтон, просто не вынес бы двух таких, как вы. Верно ли я понял, что Силия столь же непредприимчива, как и некрасива?
– Вы очень точно описали ее. Между прочим, я уверена, она просто жаждет дать себе волю и немного побеситься, но... для этого у нее никогда не хватит пороху. Сидит себе в углу, натянула трусишки по самые уши... а вот я, – томным шепотом прибавила Лекси, – не прочь раздеться. Особенно в такую жару.
Джордан опустил глаза. Взгляд его случайно упал на ее все еще приоткрытые ноги. Сейчас он испытывал сильнейшее желание сказать, что ее откровенные намеки отвратительно вульгарны.
Лекси с удовольствием проследила за его взглядом и усмехнулась, ошибочно приняв его сдержанность за тщательно подавляемое желание.
– По-моему, вы... чересчур откровенны, мисс Кортленд, – пытаясь скрыть свое отвращение, сказал Джордан и отвернулся.
– Да, мне так говорили уже не раз. Но я вообще не вижу смысла в том, чтобы ломать комедию. Ничего, очень скоро вы ко мне привыкнете, – беззаботно ответила Лекси. Казалось, она явно считала решенным, что теперь они будут видеться очень часто.
Джордан повернулся к ней и заметил, что Лекси смотрит на него с язвительной улыбкой.
– Вам, может быть, интересно, как я сумела узнать вас? Вы ведь сильно изменились с тех пор... и, пожалуй, к лучшему.
– Ваш отец был здесь несколько дней назад. Полагаю, он рассказал вам достаточно, чтобы вы смогли меня узнать, – ответил Джордан. «Вот интересно, что же Макс мог рассказать им про меня?» – подумал он.
– Он не очень распространялся о вашей встрече, – ответила Лекси и, вспомнив про запрет отца, на мгновение опустила взгляд.
– Полагаю, он будет не слишком рад, если узнает, что вы были здесь, – сурово сказал Джордан.
– Не слишком рад? – Лекси вскочила на ноги. – Да он будет в ярости! Он запретил нам даже смотреть в вашу сторону! Представьте, даже угрожал отстегать нас кнутом, если мы посмеем его ослушаться.
Джордан с удовольствием отметил, что Макс, видимо, всерьез обеспокоился его появлением в городе. Однако угроза применить кнут к собственной дочери, даже такой, как Лекси, поразила его.
Лекси, подойдя тем временем ближе, протянула руку и коснулась пальцем верхней пуговицы его рубашки.
– Конечно, у меня могут быть неприятности. И все же... я здесь, рядом с вами, – прошептала она, вдыхая его мужской запах. Ее возбужденно блестевшие в темноте глаза недвусмысленно говорили, что все запретное скорее возбуждает, чем устрашает ее. Глядя на Джордана снизу вверх и жадно приоткрыв рот, она нетерпеливо смотрела на его губы.
Джордан понимал, как легко можно сейчас воспользоваться этой неожиданной возможностью досадить своему врагу, но сдержал себя. Времени у него было предостаточно, и он не хотел действовать необдуманно. Он давно уже решил, что не будет поддаваться плотским вожделениям, да и прелести Лекси совсем не привлекали его.
– Мне бы не хотелось, чтобы из-за меня вы получили трепку, – сказал он.
– Я тронута, что вы так заботитесь о моем благополучии. Не беспокойтесь, папа не узнает, что меня не было дома, конечно, если меня не выдаст Силия. Она готова на все, что угодно, лишь бы заслужить одобрение папочки.
– Детям естественно желать, чтобы родители ими гордились.
Лекси опустила голову:
– Что бы я ни делала, отца невозможно задобрить. Все, чего он хочет – выдать меня поскорее замуж, а также спихнуть на кого-нибудь. Силию тоже, но она примерная дочь и, в отличие от меня, брыкаться не станет.
Лекси подняла глаза и встретила взгляд Джордана. Он еще не решил, как отнестись к словам девушки.
– Уверен, что у такой милой девочки множество горячих поклонников, – произнес он наконец. Удивительно, почему она до сих пор не нашла себе, как Силия, кого-нибудь из местных богатых ребят?
– Да, пожалуй, – сказала она, затрепетав от радости. Видимо, подумала Лекси, он интересуется, не ищет ли она кого-то особенного. – Молодые люди в Джеральдтоне меня мало вдохновляют. Тоска с ними, по правде говоря. Хуже мух на лошадином дерьме. Да и сама я не хочу быть чьей-нибудь... кухонной принадлежностью. Или нянчить целый выводок сопливой мелюзги.
Джордан поморщился – определение материнской любви покоробило его. Однако эти слова, при всем их цинизме, по крайней мере объясняли, отчего Лекси еще не замужем. Лекси сделала шаг вперед и неожиданно провела рукой по его рубашке. Джордан поймал ее руку у пояса. Ночная тьма скрывала злой, враждебный блеск его глаз, и Лекси приняла его молчание за обычную нерешительность и окончательно уверилась, что теперь он попал под ее чары.
Джордан чувствовал, как рука Лекси дрожит от сладостного волнения, однако ему с его достаточно большим опытом не составило труда понять, как фальшивы и наиграны ее чувства. Очевидно, Лекси полагала, что ей будет достаточно – как в случае с ее местными поклонниками – испустить вздох или страстно задрожать, чтобы возбудить его. Попытка обольщения была так груба, приемы Лекси так неловки и нарочиты, что Джордан даже не смог притвориться, будто испытывает к ней какие-то чувства. Лекси была для него лишь средством к достижению цели, и он не сомневался, что и сам был для нее только новой интересной игрушкой, необходимой, чтобы развеять скуку.
– А чем вы хотели бы заниматься, Александра? – внезапно спросил он.
По ее лицу мелькнула тень неуверенности. Она отвернулась, и казалось, решала про себя, можно ли доверить ему нечто интимное.
– Обещаете не смеяться надо мной, если я скажу? – ответила она, повернувшись к нему. Теперь на ее лице отразилось искреннее сомнение. Хотя вопрос был задан ее обычным легкомысленным тоном, Джордану показалось странным, что резкая и самоуверенная Лекси может нуждаться в поддержке или искать его одобрения. Очевидно, у нее тоже были уязвимые места. Джордан не ожидал обнаружить их так скоро.
– Разумеется, не буду, – мягко ответил он.
Лекси посмотрела на свою маленькую руку, все еще лежавшую в большой и теплой руке Джордана.
– Я всегда мечтала стать актрисой.
Ответ этот не слишком удивил Джордана. Хотя Лекси и утверждала обратное, «ломать комедию» было ее излюбленным занятием.
– Работа актрисы не из легких, – сказал Джордан, выпустив ее руку и чуть отстраняясь от Лекси. – На самом деле это очень тяжелый труд. Да и вознаграждение за него совершенно ничтожное.
– Откуда вы знаете? – спросила она, широко распахнув глаза от удивления.
– У меня есть друзья среди актеров.
– Неужели?
– А вы когда-нибудь говорили отцу о ваших намерениях?
При этом вопросе Лекси сделалась серьезной, и Джордан неожиданно увидел в ее лице что-то смутно знакомое, напомнившее ему ту маленькую девочку, с которой он играл в далеком детстве.
– Что вы! Конечно же нет! – воскликнула она. – Отец пришел бы в бешенство!
В ее голосе прозвучали боль, злость и разочарование: Лекси хорошо представляла себе, каким отвращением и гневом запылал бы Макс, узнав, что его родное чадо, наследница большого состояния, дочь одного из богатейших плантаторов северо-восточного побережья, намеревается стать актрисой! Пренебрежительное, равнодушное, а порой и презрительное отношение Макса к чувствам своих дочерей болезненно задевало Лекси, хотя она всегда тщательно скрывала это. «В этом весь Макс, – подумал Джордан, – хочет диктовать свою волю дочерям и нисколько не считается с их желаниями и стремлениями».
– Давайте не будем говорить об отце, – сказала она, чувствуя себя очень неловко. – Поговорим о вас! Я слышала, вы часто бываете в городе, и подумала, что вы бы могли как-нибудь встретиться со мной. Мы же все-таки соседи! – продолжала она, кокетливо хлопая ресницами.
Джордан подавил желание немедленно вышвырнуть ее вон.
– Вы очень любезны, Александра. Боюсь, в город я теперь приеду нескоро, – ответил Джордан, отступив на шаг назад. Лекси не смогла удержать разочарованного вздоха.
– Вы, наверное, забыли, как любят сплетничать в маленьких городишках? – спросила она.
– Пожалуй, что да.
– Поверьте, ближайшие полгода весь город только и будет говорить о вас!
– Если уж вы так откровенны, позвольте узнать, что же говорят обо мне, – с искренним интересом спросил Джордан.
– Может быть, мне все же не следует передавать вам всю эту чушь... – Лекси игриво подмигнула ему. «А вот теперь, – подумал Джордан, – она непременно расскажет мне все, что знает».
– Возможно, – усмехнувшись, ответил он.
– Что же, и прекрасно! – сказала она, – Вы-то имеете право знать. Так вот, хотя этим вас и не удивишь, все незамужние женщины, да и кое-кто из замужних, в один голос говорят, что вы потрясающе красивы и что в Джеральдтоне таких, как вы, сто лет не бывало! И должна сказать вам, я с ними совершенно согласна.
– Вы очень любезны, Лекси.
– Конечно, все уверены, что вы очень богаты. Ведь вы потратили целое состояние на строительный лес!
В ее голосе послышалось откровенное любопытство, но Джордан не собирался ничего рассказывать ей о своих денежных делах.
– Думаю, это было неизбежно.
– Правда? Так вы действительно очень богаты?
Джордан не верил своим ушам – развязность Лекси превзошла все его ожидания.
– Где ваша учтивость, мисс Кортленд?
– Какая еще учтивость? А я-то думала, что вы уже поняли, что ее во мне ни на пенни нет! – засмеялась она.
Джордан не мог удержаться от улыбки при виде этой восхитительной дерзости.
– Ну же? Вы и вправду так позорно богаты? – продолжала допытываться Лекси. Не получив желаемого ответа, она капризно поджала губы.
Джордан, глядя в ее озорные карие глаза, с удивлением почувствовал, что обижаться на нее становится все труднее. Она слишком простодушна, чтобы воспринимать ее всерьез. Настоящий чертенок!
– В «Файнэншл таймc» как-то написали, будто я непристойно богат, – усмехнулся Джордан. – Правда, я не совсем понимаю, что слово «непристойно» может означать применительно к деньгам.
Лекси даже не пыталась скрыть своей радости. Глаза ее округлились как блюдца.
– Во всяком случае, у меня вполне достаточно средств. Я хочу восстановить Эдем.
– О боже мой! Эдем! – разочарованно протянула Лекси. – Знаете, я совершенно не могу понять, зачем вы вернулись сюда.– Она окинула взглядом полуразрушенную веранду, облупившиеся стены дома и состроила презрительную и брезгливую гримасу. – Конечно, в больших городах вам жилось куда как веселее.
– Счастье для всех разное, – ответил он, подумав о десяти годах, проведенных в роскоши. В последние дни Джордан не раз ломал голову, была ли месть единственным побудительным мотивом его возвращения, но так и не пришел ни к какому заключению. – Там у меня была цель, и я прикладывал все силы, чтобы достичь ее.
– И какая же цель? – Глаза Лекси вновь оживились.
– Мне хотелось достичь успеха в бизнесе. Я работал со своим дядей. Мы перепродавали закупочные фирмы. Это жесткий бизнес. Иногда приходится быть безжалостным – такое дело не допускает никаких сантиментов. Должен признаться, мне всегда сопутствовал успех, но я все равно был недоволен собой. – Все сказанное было чистой правдой. Джордан заметил, как Лекси страстно внимает каждому его слову, и подумал, что ему не следует производить на нее столь сильное впечатление.
– И вы думаете, что после многих лет такой интересной, богатой жизни сможете засесть в здешней глуши и растить тростник, как самый заурядный фермер? А вы не боитесь сойти здесь с ума от тоски?
– Я хочу, чтобы исполнилась мечта моего отца. Я хочу, чтобы Эдем стал самой лучшей плантацией на побережье, – ответил Джордан. Его тайной и главной целью, его страстной мечтой было разорить и уничтожить ее отца, но сказать ей об этом было, разумеется, совершенно невозможным.
– Это была его мечта. А о чем мечтаете вы? – с любопытством спросила Лекси.
– Когда-то мы вместе с отцом мечтали о том, что Эдем будет процветать... Странно, но до этой ночи я сам не понимал до конца, как сильно люблю эти места, – задумчиво продолжал Джордан. Сегодня, сидя у реки, Джордан впервые понял, как изменилось его настроение за последние дни: он по-прежнему желал отомстить Максимилиану Кортленду за смерть родителей, но теперь также осознал, как сильно тосковал все эти годы по родному дому, по всему тому, что любил еще мальчишкой: по просторам тростниковых полей, по реке, по этой бурой, жирной, плодородной земле, и больше всего – по теплому влажному воздуху, напоенному сладковатым запахом тростника. Многочисленные заботы последних недель, неудачи с покупкой семян, ежедневный тяжелый труд по расчистке полей совершенно поглотили его внимание, и сейчас Джордан понял, что пока так и не успел в полной мере вкусить радости от возвращения домой.
– Так все-таки зачем вы вернулись сюда? Здесь же немыслимая тоска!
– Вы говорите так, потому что очень молоды. В вашем возрасте естественно думать о развлечениях.
– Ну, вы тоже пока не Мафусаил, и когда вы немного поумнеете – что непременно произойдет с возрастом, вы вряд сумеете найти в этих местах хоть что-то интересное.
– Я не ищу удовольствий, – ответил он. – За десять лет я много раз мечтал о том, как приеду сюда, поднимусь на холмы и увижу вдалеке океан. Мне хотелось увидеть эту реку. И мне стало не хватать этих ночных звуков – кваканья лягушек, треска сверчков...
– Да вы рехнулись!
Джордан и не ждал, что Лекси сумеет понять его чувства. Все сказанное им было правдой, но он, разумеется, не мог рассказать ей о другом чувстве, наполнявшем его душу – о своем страстном желании отомстить ее отцу.
Джордан прошелся по веранде и посмотрел на поля.
– Я пока что не встретил никого из старых приятелей, – сказал он. – Здесь ли Альберто Сантини? Вы знаете его? В детстве мы дружили с ним. Помню, как мы мальчишками ловили с ним раков и головастиков.
– Сантини? Да, он здесь. И все его семейство. Знаете, Альберто женился на Пиа Аста.
– Пиа Аста? Кто это?
– Неудивительно, что вы не помните ее! Кто бы их тогда различил! Их было десять сестер, и все такие некрасивые и неуклюжие простушки. Деревенщина, одним словом.
– Да, я помню тех девочек. Семья Аста... А Пиа... она ведь, кажется, из старших?
– Да.
– Я что-то припоминаю. Такая тихая девочка... как это вы сказали... ее довольно трудно описать словами.. Не красавица, да? – Джордану самому было неприятно так говорить, но найти подходящих слов, чтобы описать Пиа Аста, он так и не смог.
– Не красавица? Да это слишком слабо сказано! Все, что в ней есть – это ее чудовищная derriere 55
Derriere – задница (фр.).
[Закрыть]. Что же, и поделом! Нечего было рожать кучу детей одного за другим!
Слушая Лекси, Джордан не мог сдержать улыбки. Ее резкость была не безжалостна, как показалось ему поначалу, а скорее приятна и забавна.
– А что Альберто? Помню, я частенько дразнил его – у него была такая густая шевелюра. А он бесился от моих шуток и краснел тогда, как свекла.
Лекси рассмеялась:
– Альберто давно уже облысел!
– Что, совсем? – Джордан не мог поверить своим ушам.
– Почти совсем. Он очень хороший работник. Папа купил у него ферму, когда Альберто пришлось туго. Он по-прежнему работает на ней, но теперь уже как папин арендатор.
– А что Джимми Хаммонд? – спросил Джордан, сразу помрачнев при одном упоминании о Максе. – Он все еще здесь? Мне показалось, я видел его отца в городе. – Тэд Хаммонд, отец Джимми, был близким другом Патрика. Джордан случайно увидел его на улице, но был так поражен его жалким и изможденным видом, что не решился подойти и заговорить с ним.
