Текст книги "Избранники Небес"
Автор книги: Элизабет Тюдор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
– Он обнаружил на стенах первого вскрытого скле
па иероглифы и нумерацию от одного до тринадцати, – упомянул немаловажную деталь археологических раскопок Бродель. – Думаю, это и навело нашего предшественника на мысль о еще двенадцати таких же склепах.
– Так, значит, "письмо жреца", о котором упоми
нается в третьей строке, и есть те самые иероглифические надписи в склепах. Но поможет ли это послание древней цивилизации спасти людей сегодня? – Дэниел задумчиво потер подбородок. – Что такого важного скрыто в этих письменах?
– Это же элементарно, Гатеридж! – раздался жен
ский голос, и все собравшиеся оглянулись в сторону Браун. Она уверенно шагнула вперед. Мужчины расступились, пропустив молодую особу поближе к столу. – Если верить преданиям, египтяне знали толк не только в храмостроении, но и в астрономии. Исходя из этого, предполагаю, что послание, над которым вы столько времени ломаете голову, есть не что иное, как звездная карта.
Дэниел усмехнулся.
– Таких карт у нас тысячи, и следует ли взламывать
склепы лишь для того, чтобы начертить астральную карту? Н-е-т, там скрыта другая информация. Что-то более важное, нежели обычная карта. Я в этом уверен...
– Предположим, что это так. Вы полагаете, что оно
принесет пользу гибнущим от холода и голода людям? – слова Браун заставили присутствующих призадуматься. – Молчите? В ваших глазах я вижу сомнения, – может, у каждого в мыслях промелькнул некий страх, однако никто не высказал свои опасения вслух. – У меня на этот счет свое предположение. Пока съестные припасы не кончились и мороз вконец не уничтожил нас всех, надо немедленно приступить к конструированию космического корабля и улетать отсюда. Ведь именно с этой целью люди последовали за тобой из города Мут. Не собираешься же ты отказываться от своих слов? – ее слова были обращены Дэниелу Гатериджу.
Собравшиеся молчали. Прежняя решимость предводителя Гатериджа покинуть родную планету пошатнулась. Теперь он выдвигал несколько другие идеи последующих действий. И в эти планы не входило скитание по бескрайней Вселенной. Пристрастие египтологов к новым археологическим поискам, самым грандиозным в истории человечества, одурманивало мысли и заглушало голос разума, твердивший совсем иной выход. Но часто ли человек прислушивается к разуму прежде, чем пойти на самый опрометчивый шаг?
Так оказалось и в этой ситуации. Не все поддержа
ли мисс Браун. Первые утверждали важность спасительного послания и не хотели покидать родную планету, вторые же желали как можно скорее улететь в поисках нового пристанища. Тогда всеобщим решением было разделиться на две инакомыслящие группы. Египтологи и поддержавшие их сторонники приступили к раскопкам, а другая сторона – к строительству летательного аппарата.
Дэниел был недоволен тем, что интеллектуальная
противница вновь отобрала у него скипетр верховного правления. Только он стал вживаться в роль важной персоны, как все его планы опять расстроила соперница. Все, что бы он ни предпринял, давалось ему с огромным трудом, для Эллен же провернуть любое невероятное дело было проще пареной репы. Ее энтузиазм и нескончаемая энергия заражали всех. И это злило Дэниела больше всего. Что бы он ни придумал, Браун всегда оттесняла его на второй план. Находчивость, глубокомыслие и дальновидность были ее характерной чертой. Она понимала, что своими успехами ущемляла самолюбие Дэниела, но углубляясь в достижение своих целей, Элинор никогда не задумывалась о чувствах других. Она не была эгоисткой, как может показаться читателю, однако мягкотелости и жалости в этой девушке было не найти. В ее жизни, как и у всех, были неудачи и промахи, но она никогда не жалела себя. Споткнувшись на извилистой жизненной дороге, Эллен вставала и с гордостью продолжала свой путь. Никакое препятствие не могло лишить ее оптимизма. Гатеридж отличался от своей подруги детства. Он был раним, сомневался в своих речах и поступках. Нет, знаниями и остротой ума он ничуть не уступал своей сопернице. Однако робость и неуверенность доставляли ему лишние хлопоты. Лишившись чего-то желанного, он не стремился вернуть утерянное, а переключал свое внимание на новые помыслы. Это непостоянство и губило впечатлительного эрудита из Чиппинг-Нортона.
Последующие три недели прошли в трудах и заботах. Каждый из энтузиастов, набрав группу добровольцев из своих сторонников, приступил к работам. Люди под руководством Гатериджа раскапывали скле
пы и, проникнув внутрь, списывали со стен иерогли
фические данные. За трехнедельный срок им удалось проникнуть лишь в пять из двенадцати склепов (один из них был уже вскрыт). Вторая же группа, состоявшая в основном из специалистов технологии и простых людей, немного смыслящих в конструировании летательных аппаратов, за тот же период времени выстроила корпус корабля. Для строения аппарата использовались детали из поуверэнджинов и техника, добытая из развалин индустриальных баз Гизы. Обшивка энергомобиля была прочной и термоустойчивой и могла защитить от пламенного атмосферного слоя планет. Несмотря на форсированность планирования корабля, конструкция этого летательного объекта была уникальной. Для выхода на орбиту планеты летательному аппарату не требовалось мощного толчка. Он набирал высоту благодаря вращению обручей, расположенных в нижней части округлого корпуса. А для межпланетных путешествий планировалось применить высокоэнергетические ионы, которыми космические просторы насыщены в достаточной мере. Образовавшаяся в результате вращения небесных тел энергия новыми магнитными энерготягами доставлялась в контейнер, где, используя энергочастицы как топливо, цепная реакция приводила в действие тяжелые двигатели. Этот вид топлива давал кораблю возможность постепенно наращивать скорость и соответственно быстрее продвигаться в пространстве. Достоинство этого двигателя заключалось в том, что, в отличие от других радиоактивных материалов, для возбуждения цепной реакции ему не требовалось дозаправки горючего. Несмотря на сложность функций, возложенных на двигатели, изначальный проект казался довольно-таки простым. Иными словами, это был редкостный вид вечного двигателя. Этот тип двигателей давно разрабатывался Международной Космической Ассоциацией, но реализация проекта неоднократно откладывалась по разным причинам. Как участница многих конференций, Браун располагала этой информацией и воспользовалась ею при конструировании корабля.
Пожелав стать беззаботным подростком, она отреклась от всех научных дел и перестала посещать такого рода съезды. Но с той поры не вводилось обновлений в чертежах этой двигательной системы. Таким образом, сконструированный проект был совершенен.
Благодаря стараниям доктора Ахмеда Али раненая нога Элинор исцелилась. За последние дни они сдружились, и Браун часто посещала фургон МОЗ, что до смерти бесило Дэниела. Высказать свое недовольство подруге детства он не смел, да и виделись они очень редко, лишь в силу обстоятельств. Гатеридж, озлобившись, начал избегать встреч с предводительницей противоположной партии. Элинор не были ясны поступки интеллектуального соперника, но и грустить от этой размолвки она не собиралась.
Люди из разных партий, чувствуя накаленную атмосферу между своими руководителями, начали враж
дебно относиться друг к другу. И в один пасмурный и промозглый день плод раздора созрел. Стычка между инженером-механиком и чернорабочим, участником раскопок, повлекла за собой конфликт между двумя инакомыслящими бригадами тружеников. Спор начался из-за простого замечания механика, после которого рабочий будто разъяренный зверь накинулся на обидчика. В рукопашной схватке, естественно, одержал верх сильнейший, то есть чернорабочий. Изрядно поколотив механика, он не оставил на нем живого места. Окружавшие их люди с трудом усмирили безумцев, вцепившихся друг другу в глотки.
После этой стычки Браун потребовала встречи с главой антагонистической партии. Однако тот отказался от рандеву. Тем не менее Эллен не упала духом, и сама наведалась к нему, дабы предъявить ультиматум. Она нашла главаря вражеской "группировки" в окружении своих единомышленников, в частности, Калветти, Броделя и еще с десятка людей. Браун также была не одна. Ее сопровождали доктор ибн Салим и
еще трое наиболее почитаемых ученых мужей.
– О-о! Какая встреча! Я вижу, ее величество спус
тилась с космических высот и собственной персоной пожаловала к нам. Это для нас высокая честь! – с сарказмом приветствовал девушку Гатеридж.
– Ах, червяной король! Я тоже рада нашей встрече.
Когда же вы выбрались из вашего смердящего и душного склепа? ответила Браун на шпильку.
Губы молодого предводителя тронула надменная улыбка, а в глазах загорелась презрительная ирония.
– Вижу, ты не одна. Отчего же ты пожаловала со
своей свитой? Да и доктора не забыла с собой приво
лочь. Боишься, что искусаем вас до смерти?
– Не знаю, – пожала та плечами. – С диким зверь
ем всегда надо держать ухо востро. Не успеешь опомниться, как перегрызут глотку.
– Если мы волки, кем же вы себя возомнили? Агн
цами? – с усмешкой бросил Гатеридж.
– Довольно! Я пришла сюда не затем, чтобы лясы
точить и выслушивать твои полоумные и дурные шуточки. Сейчас я убедилась, что сегодняшний инцидент не только не пристыдил тебя, а наоборот, ты настолько возгордился гладиаторскими подвигами своего сумасбродного работника, что вот-вот лопнешь от гордыни. Но не думай, что сегодняшние побои нашего
работника останутся безнаказанными...
– Ох-ох, как же ты меня испугала, – чванливо ото
звался тот на угрозу. – У меня даже коленки затряслись и в глазах что-то затуманилось. Может твой достопочтенный, обожаемый и циничный доктор ибн Салим осмотрит и меня, а еще лучше всех нас...
– Прекратите этот раздор! – вмешался Калветти в
перебранку двух лидеров. – Я поддерживаю ваши суж
дения, Гатеридж, но это не значит, что я стану выслушивать ваши необоснованные и двусмысленные придирки к моему старому другу. Ахмед Али не сделал вам ничего дурного, почему же вы отзываетесь о нем с таким неуважением? Я не стану вмешиваться в ваши разборки с мисс Браун. Дело ваше, ссорьтесь сколько душе угодно. Видать, вам не впервой ввязываться в такие склоки. Но почему из-за ваших разногласий должны страдать и другие люди?
– А между нами нет никаких разногласий! Каждый
занимается тем, что считает правильным для себя, – заметила девушка. Если Гатеридж считает, что в этих древних ямах он найдет спасение роду человеческому, так пусть себе рыщет, но не мешает ни мне, ни моим сторонникам заниматься нашим правым делом.
– Позвольте, это ваш механик, как его там...
– Корнелиус...
– Вот-вот! Это он пристал к нашему рабочему с за
мечаниями и глумился над ним. Послушать его только! Он посмел нагло обвинить нас в бездействии, когда сам всего лишь жалкий механик, – с пренебрежением поддел Дэниел.
– Жалкий механик?! – повысила Браун голос.
Корнелиус один из лучших! Что же касается ваших планов и поступков, так знай, что я и мои люди придерживаемся мнения Корнелиуса. В то время, как мы работаем в поте лица, вы решили поиграть в песочнице, ища там ответы на якобы скрытые тайны.
– Вы несправедливы, мисс Браун. Цель у нас одна,
– вмешался Бродель в разговор предводителей.
– Цель может быть и одна, вот только для ее дос
тижения вы избрали неверный путь. Однако ж, если это успокаивает вас, так продолжайте возиться с разгадкой этого послания, только не мешайте впредь нашему плану спасения человечества!
Это были последние слова предводительницы партии людей, готовых покинуть Землю.
Очередной день был на исходе. Долгие и изнурительные труды для обеих сторон окончились. Поужинав, каждый ушел в свой лагерь. После стычек между руководителями произошел раскол сил, и во избежание раздоров люди решили разделить единый лагерь на две части.
Дни стали короче, а ночи затяжными, как нескончаемая резина. И лишь одно было неизменным – смертельная стужа, с каждым днем уносящая все больше жизней. Численность живых уменьшилась, а гора трупов начала возрастать. Даже медикаменты не способствовали снижению человеческой смертности. Одни умирали от недоедания, другие от холода, а третьи, потерявшие надежду, кончали самоубийством.
Браун, съежившись в кресле, извлеченном из по
уверэнджина, стучала от мороза зубами. Пытаясь хоть как-то согреться, смежила веки и заставила себя расслабиться. Однако холод пробирал ее насквозь. Девушка силилась вспомнить самый жаркий и приятный день в своей жизни (проверенный метод согреться).
Она перебирала в памяти ярчайшие эпизоды из жизни. В голове внезапно возникло воспоминание о поездке с родителями на морское побережье. Лишь один день из этого круиза прочно засел в ее памяти. Она с родителями сидела на песчаном берегу. Убаюкивающая мелодия теплого моря, ласкающий слух прибой, лазурный свод небес и летнее солнце, чистый прозрачный ветерок и ощущение головокружительного счастья в груди. Эллен припомнила каждый миг того дня, почувствовала свежесть соленого моря, и воспоминания согрели ее. Окружавшая ее обстановка исчезла, тело стало невесомым и легким. Она больше не ощущала ни головной боли, ни смертельной стужи. Расслабленный и согретый видением организм ощутил необычайное чувство счастья.
– Папа, папочка... – позвала она сидящего рядом с
ней в виденье мужчину.
Мистер Браун обернулся. Его ласковая улыбка умиротворила сердце дочери. Эндрю молчал, но его глаза говорили больше, чем могли сказать слова. Вспомнив самую большую утрату своей жизни, Элинор залилась горькими и теплыми слезами. Браун дотронулся до лица дочери. Отер ее слезы и утешительно произнес:
– Не плачь, Эллен... Не плачь...
– Возьми меня с собой, папочка... – все еще ры
дая, взмолилась дочь. – Возьми меня с собой...
Отец ничего не ответил. Элинор заметила, как сменилась одна картина природы на другую. Теперь она не была на побережье. Ее окутал мягкий, теплый свет. Впереди что-то светило, нечто огромное и невиданной красоты. Этот свет манил Эллен к себе, и чувство блаженства и счастья наполняло ее трепещущее сердце. Тропинка, по которой она шла, также изливала свет, но не схожий с солнечным свечением. У этой местности не было стен, но и пустотой ее невозможно было назвать. Она казалась реальной и ощутимой. Тихая и райская мелодия доносилась откуда-то из пустоты. Браун поспешила туда, чтобы послушать музыку, от которой запела ее душа.
– Элинор... Элинор... – манил ее голос из не
скончаемо длинного туннеля.
Спустя некоторое время она добралась до ослепительного светила. Музыка стихла, и она услышала чей-то голос:
– Зачем ты пришла? – Браун молчала. – Тебе еще
предстоит выполнить свою миссию в этой жизни. Возвращайся... тебя ждут...
Девушка не шевельнулась, но свечение само отдалилось от нее. Ощущение теплоты и блаженства прошло, и холод реального мира вновь пронизал ее тело. Веки ее тяжело и медленно приоткрылись. Почувствовав бешеное биение своего сердца, она болезненно вздохнула. Взгляд долго и беспорядочно блуждал, обозревая округу. В палатке никого не было. Браун не сразу осознала происходящее вокруг. Неуверенно поднялась и полусонная побрела к выходу. На дворе было утро. Люди выстроились в длинную вереницу в ожидании съестного. Запах горячей овсяной каши повис в воздухе. Очередь тянулась в два ряда, и девушка поспешила занять место в одном из них. Получив свою порцию съестного, она побрела в поисках уединенного места. Присела на большую глыбу камня и вяло заработала ложкой.
– Странно, куда же пропал здоровый аппетит Эли
нор Браун?
Гатеридж, издевательски улыбаясь, присел возле своей соперницы. Но та не пожелала ответить на шпильку. Она отвернулась от непрошеного гостя и продолжила неохотно глотать пищу.
– Смотрите-ка, мисс Браун сегодня не в духе. Что
то не так с проектами вашего спасательного корабля? Или предводительницу мастеров и ученых мужей покинула прежняя уверенность в своих суждениях?
Однако девушка по-прежнему безмолвствовала.
– Что же ты молчишь? Закончился словарный за
пас или не желаешь говорить?
Эллен отложила недоеденную кашу и с досадой вздохнула.
– Знаешь, что бы сказал отец, будь он жив? Никог
да не держи зла на того, кого... – она запнулась, не смея продолжить изречение родителя.
Тем не менее Дэниел прекрасно понял мысль собеседницы. Он устыдился собственных колкостей. Осторожно положил руки на плечи Эллен и уткнулся носом в ее роскошные русые волосы.
– Тебе не хватает родителей? Мне тоже... Тяжело
терять всех, кого любишь, в один день... в одно мгновенье... В минуты непреодолимого одиночества так хочется, чтобы кто-то утешил и поддержал.
– Не думаешь ли ты взять на себя роль утешителя?
– искоса посмотрела на него Эллен.
В ее голосе сквозила холодная насмешка, и молодой человек уловил тон неприязни и издевки. Убрал руки с плеч девушки и поднялся с камня.
– Я-то подумал, что ты хоть малость изменила свое
мнение обо мне.
– С чего бы это?
– Но ты только что сказала...
– Забудь все, что я сказала, и послушай, что я ска
жу. Держись от меня подальше, Гатеридж, если не хочешь схлопотать себе неприятности.
– Так вот как птичка запела?
– Давай-ка ползи отсюда, земляной червь. Чтоб но
ги твоей не было рядом со мной.
– Ах, так? Отныне ты больше не увидишь меня!
– Сделай одолжение...
– Не жди больше от меня помощи!
– Я и не думала у кого-то просить ее и уж тем бо
лее у тебя. Лучше умереть, чем стать твоей должницей!
– Ну что ж, стать моим врагом ты пожелала сама.
Помни же об этом!
* * *
– Ты слышал, Фостер? – спросил худощавый и
низкорослый рабочий у друга.
– Как не слышать! Они друг другу чуть глотки не
перегрызли, – откликнулся на вопрос Фостер Обрайт, прораб бригады рабочих.
– Эта самодовольная девчонка чуть было не охму
рила Гатериджа.
– Охмурила? Он же готов пресмыкаться перед ней
как домашний песик, если только она пожелает этого. Да-а, Тоджито, не повезло нам, дружище, с лидерами. Пошли на поводу у безумных и взбалмошных сопляков.
– Верно, Фостер, но еще не все потеряно. У нас
всегда есть право выбора.
– Ты задумал перескочить во вражеское стойло?
– Нет, друг. Нам надо добиться того, чтобы враги
приняли нашу сторону.
– Но как? Пока эта вертихвостка напевает им свою
сладкую песенку, эти раззявы не изменят своего решения.
– Птичку можно и заткнуть, – хитро сузив и без то
го узкий разрез глаз, заметил Тоджито Фудзивара. – Это не проблема.
– Прекрасная идея! И все же смерть Браун ничего
не изменит. Ее единомышленники твердо настроены.
– Пустяки, – отмахнулся Тоджито. – Таких крутых
фанатиков по пальцам можно перечесть. Остальные же с радостью перекочуют на нашу сторону.
– Но смерть предводительницы вызовет бунт среди
научных крыс.
– Тот, кто посмеет пикнуть, отправится к предкам
на тот свет.
Фостер ехидно рассмеялся.
– Друг мой, ты переоцениваешь свои возможности.
Ишь, что задумал – поднять мятеж!
– Никакого мятежа не будет, – обиделся Фудзивара
на слова друга. – Все пройдет довольно-таки тихо. Для всей этой операции достаточно нескольких дюжих ребят – и дело в шляпе.
– Не скажи, Тоджито... – узнав коварный план со
беседника, Обрайт заколебался.
– Ты струсил, Фостер?
– Нет-нет. На праведное дело я пойду с твердой ру
кой. Вот только сомневаюсь в успехе этой затеи. А что, если нас не поддержат соратники? Вдруг их негодование падет на наши же головы?
– Ах, ты всего лишь этого опасаешься? – протянул
с безразличием Фудзивара. – Я-то уж подумал, что к тебе пробрался страх, и даже еще хуже – проснулась совесть. Что-то я не помню, чтобы ты сжалился над тем механиком. Как его там? А к бесу его имя... Ты ведь готов был убить его?
– Это совсем разные вещи, Тоджито.
– Да ну?
– Корнелиус сам пристал ко мне.
– Пристал так пристал, ну и дурак же ты дружок,
что полез к нему с кулаками при людях. Надо было делать все втихомолку. А нынче ты впал в немилость к Гатериджу.
– К дьяволу его! Я не собираюсь преклоняться
перед этим молокососом.
– Что я слышу, Фостер? Ты возненавидел и сво
его лидера?
– Лидера? – Обрайт расхохотался. – Из него такой
же лидер, как из тебя император Фудзивара30.
Тоджито пропустил мимо ушей эту колкость.
– В любом случае, сейчас не время ссориться с Га
териджем. Он еще нужен нам живым, а если начнет возникать – накроем и его. Пока еще по плану идет Браун и ее хвост (он имел в виду ибн Салима).
– Сколько бы ты здесь уверенно не разглагольство
вал, я все равно сомневаюсь в успехе этого дельца.
– Все очень просто. Положись на меня. Послезав
тра ночью, как только все задремлют, мы осуществим наш личный план "спасения"....
Г л а в а 11
ПРИЗРАК
Вяжи ее скорее! Да покрепче!
Не дай строптивой пленнице сбежать.
Д. Флетчер
Спустя два дня после описанного разговора в предыдущей главе построение космического корабля завершилось. Провиант и медикаменты были поделены между двумя партиями. Для сторонников Элинор Мэриан Браун это была последняя ночь на Земле.
Найдя пристанище для ночлега, Эллен примостилась там и долго ворочалась в раздумье и бессоннице. Стоило ей закрыть глаза, и лики родных выступали из мрака, как тени из прошлого. Измучившись от тяжких дум, она наконец сумела забыться. Дивный сон привиделся ей в последнюю ночь перед отлетом.
Она сидела в кресле за письменным столом. Обстановка напоминала комнату Уилларда Гринуэя. Хозяина не было в помещении. Устав от ожидания, Браун приблизилась к открытому окну и обратила взор к небу. Мириады светил сияли, завораживая своей красотой и величием. Воздух был пропитан благоуханным ароматом свежей и влажной после дождя листвы. Тихая песнь сверчка и теплый летний ветерок приносили умиротворение.
Неожиданно дверь в комнату открылась и у порога показался Уиллард. Рослый складный брюнет с привлекательными чертами лица. Черные джинсы и серая футболка подчеркивали его гладиаторское телосложение. Волосы были зачесаны назад, открывая высокий лоб. Светло-карие глаза страстно горели.
– Все ушли! Мы наконец-то остались одни! – ли
кующе произнес он.
Эллен довольно улыбнулась и, подбежав к нему, кинулась в его объятия. Гринуэй крепко прижал ее к себе.
– Любимая... как же я соскучился по тебе...
В страстном порыве он осыпал девушку пламенными поцелуями. Все тело Браун затрепетало, она прикрыла веки и сильнее прижалась к обожателю. Нежные слова и поцелуи одурманили ее разум. Ноги ослабели и голова закружилась от наслаждения. Поклонник потянул ее за собой и мягко уложил на кровать. Возбуждающе лаская ее лицо и шею, он пробуждал жажду близости в своей возлюбленной. Но на этом его смелый порыв не кончился. Расстегнув молнию ее блузки, он нежно прикоснулся губами к шее своей ненаглядной. От услады мурашки пробежали по спине Эллен. Она провела рукой по волосам воздыхателя и потянула его к себе. Горячее дыхание партнера согрело ее трепещущее от искушения тело.
– Уил... Уилли... – застонала она от неслыханного
наслаждения. – Уилли, милый, не оставляй меня одну... не бросай меня... – взмолилась девушка, произ
нося слова наяву.
Блаженное виденье внезапно исчезло, и комната Гринуэя сменилась на длинную аллею... аллею на кладбище...
Десятки тысяч надгробий выделялись на зеленом газоне. Небо и облака имели неестественный радужный оттенок. Браун торопливо зашагала по аллее, читая имена на надгробных плитах.
– Франческа Колбрайт – моя воспитательница,
вспомнила она. – Анжелина Маккенди, – учительница в начальном классе, Доменик Борего – директор колледжа...
Медленно продвигаясь вперед, она узнавала знакомые имена на могилах. Тут были имена родных, друзей, воспитателей, учителей и даже тех, которых Браун едва помнила. Каждое имя на надгробье вызывало воспоминания в ее памяти. Вот она прошла могилы родителей ее соседей Гатериджа и Гринуэя, затем показались могильные плиты ее родных. Девушка присела у подножья могил и провела рукой по их поверхности. Белые плиты были холодными, как сама смерть. Посидев немного, подавленная и унылая, она продолжила путь. Невольно ее взор упал на очередную могилу. Она отпрянула, в ужасе прочитав следующее:
Элинор Мэриан Браун
2192 – 2210 г.
– Нет! Этого не может быть! – не верила она своим
глазам. – Это невозможно!
– К сожалению, это так, любимая... – послышался
голос позади. Девушка обернулась и ахнула, увидев перед собой Уилларда Стенли Гринуэя.
– Уилли, что ты тут делаешь?
– Я вернулся, чтобы предупредить тебя. Остерегай
ся западни! Предатели готовят расправу!
Он внезапно умолк. Лицо его помрачнело, глаза покраснели. Кровавые слезы потекли по синюшному лику Гринуэя.
– Проснись, Эллен! Молю тебя, проснись! – взывал
он.
Браун, вздрогнув, пробудилась от кошмарного сна.
На лбу выступили бисеринки мелкого холодного пота. Все тело дрожало от стужи и душевных страданий. Вновь ощутив боль потери, Эллен впала в меланхолическое состояние. Взяла себя в руки, вознамерившись отогнать все дурные предчувствия. Уверившись, что все протекает должным образом, вновь сомкнула усталые веки. Но боль утраты не стихла в сердце от внушений разума. Наконец, не выдержав долее наплыва чувств, она расплакалась.
Спустя некоторое время проход в палатку заколыхался и внутрь проскользнула чья-то фигура. Незнакомец подкрался к Браун. Она лежала неподвижно, хотя и чувствовала приближение чужака.
– Мисс Браун, вы спите? Проснитесь, мисс Браун!
мужчина прикоснулся к ее плечу.
– В чем дело?
– Доктор ибн Салим хочет вас видеть.
– В такое время? Что за спешка? Что-то стряслось?
– Не знаю, мисс Браун. Мне было велено лишь до
ложить вам об этом.
Передав сообщение, мужчина вышел из палатки. Девушка неохотно последовала за ним. Пролавировав между спящими людьми она с трудом выбралась наружу.
В лагерях обеих сторон было затишье. В это время ночи все дремали.
"Что понадобилось Ахмеду Али средь ночи? – нас
тороженно задумалась девушка. – Может быть, какие-то сложности с предстоящим отлетом? Или же срочная информация о неприятельской партии. Н-е-т... если только это, думаю, как здравомыслящий человек, Ахмед дождался бы утра. Здесь нечто другое.... Зачем же ломать голову, уж лучше самой все выяснить..."
Было около трех часов утра. В борьбе с назойливы
ми мыслями и морозом, Браун добралась до стоянки поуверэнджинов. Вокруг было тихо, ни души. На черном небосводе тускло отсвечивал полумесяц. Его унылый свет вселял тревогу. Провожатый свернул в противоположную сторону от фургона МОЗ, где ночевал врач.
– Но ведь медицинский фургон не там...
– А кто сказал, что доктор ибн Салим дожидается
вас у себя?
Слова проводника были не столь необычными, сколь интонация, с какой он произнес их. Его подозрительная внешность, кротость слов и нервно-боязли
вая походка насторожили девушку. Незнакомец старался идти окольными путями, и это не ускользнуло от глаз Эллен, хотя причину его странного поведения она не могла понять.
Уведя девушку далеко от стоянки, Фостер Обрайт,
а это был именно он, привел ее к местам раскопок, к южной стороне пирамиды Хеопса. Ямы, разрытые бригадой работников, все еще не были засыпаны, и представлялось опасным расхаживать возле многофутовых углублений. Именно здесь, по словам таинственного проводника, было назначено рандеву. Однако доктора ибн Салима все еще не было на месте встречи.
– Что это значит? А где же доктор?
– Он будет здесь с минуты на минуту, – взглянув на
часы, поспешно ответил Фостер.
– Что-то я не припомню тебя в нашем движении,
подозрительно озирая незнакомца, заговорила Браун. – Хотя, признаюсь, голос твой мне знаком. Кто ты такой? Как звать тебя?
Сердце заговорщика екнуло. Он понял, что лидер инакомыслящих засомневалась в правдивости его слов. Однако это ничуть не поубавило в нем решимости расправиться со своей жертвой. Спасением для предателя оказалась фигура, выросшая из тьмы. Мерно раскачивающаяся походка выдала личность человека.
– Ибн Салим! – девушка поспешила к нему на
встречу.
– Мисс Браун! Что стряслось? Зачем вы вызвали
меня в столь поздний час, да еще и на край света?!
– Я вызвала вас? Это вы послали за мной... – Эл
лен резко запнулась.
Теперь ей все стало ясно! Западня! Промелькнувшую догадку подтвердили люди, словно тени выросшие из песков пустыни. Это были единомышленники Фостера Обрайта. Их было с дюжину, в руках у каждого виднелись различные предметы (металлические инструменты, добытые с раскопок). Окружив двух представителей инакомыслящей партии, заговорщики
начали сужать круг.
– Что тут происходит? Кто вы такие? – смело спро
сил Ахмед Али.
– Ответы все равно не спасут тебя от смерти, – от
ветил один из предателей.
– Смерти? Я никогда ни с кем не пререкался. У ме
ня нет врагов!
Предательская шайка ехидно рассмеялась, подобно стае гиен.
– Ты выбрал не то движение и заслужил этим
смерть!
– Только лишь это! – воскликнула Браун сиплым
от волнения голосом. – Вы хотите убить доктора лишь затем, что он поддержал меня? Это же подло! Вы ведете себя омерзительно...
– Да заткнись ты, маленькая дрянь! – крикнул Фос
тер. – Ату их, ребята! Отдубасьте как следует и бросьте в яму! завопил он.
Заговорщики расшевелились и как морской вал стремительно понеслись навстречу ненавистным скалам – своим жертвам.
Осаждаемые не собирались сдаваться без боя. От силы воли и стойкости зависела их жизнь, но сложно было сражаться голыми руками против железных орудий труда. Первым неловким нападающим изрядно досталось от Ахмеда Али. Да и Браун не собиралась скрываться под эгидою египтянина. Обученная Гринуэем искусству самообороны, она пыталась использовать свои знания, чтобы отбиться от врагов. Однако противников было слишком много.
– Хватит с ними нянчиться! Убейте их! – приказал
Тоджито, и группа молодых здоровенных рабочих, будто свора сорвавшихся с цепи вандалов, ринулась на ненавистную мишень.
На сей раз им удалось пробить блокаду осужденных. Изрядно поколотив доктора ибн Салима, они связали его веревками. Эллен не стали бить, ей была уготовлена более тяжкая кара. Связав ее по рукам и ногам, заговорщики притихли в ожидании дальнейших распоряжений.
Фостер что-то прошептал напарнику этой адской затеи, и тот одобрительно кивнул. Прораб приблизился к пленнику. С презрением оглядел того и кивком показал товарищам на раскрытый склеп, расположенный неподалеку от места стычки. Предатели, без слов поняв его жест, поволокли обреченного на казнь.
– Попрощайся со своим телохранителем, куколка,
глумливо обратился Обрайт к девушке.
– Н-е-т! Не делайте этого! – крикнула Эллен, поняв
намеренья преступной шайки.
Однако ее крики и мольбы не остановили заговорщиков. Получив приказ от главаря, они сбросили пленного в склеп. На дне стофутового углубления, не тронутая временем, лежала ладья фараона Хуфу. Ахмеда Али постигла бы участь его предка Финиана (слуги фараона), если бы ему не помогла фортуна, капризы которой непостижимы людскому разуму. Жертва заговора не достигла дна ямы и не разбилась о деревянные брусья. На уровне тридцати пяти футов археологи соорудили сетку из канатов, с помощью которой они могли без усилий спуститься вниз. Именно в эту сетку и угодил египтянин. Со связанными руками он не мог и пошевельнуться, не говоря уже о том, чтобы самостоятельно выбраться из этой ямы.
