Текст книги "Избранники Небес"
Автор книги: Элизабет Тюдор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Придя к такому категоричному решению, Браун посвятила себя работе ради спасения человеческого рода.
Г л а в а 16
ЦИДОНИЯ
Делать то, что доставляет
удовольствие, значит быть
свободным.
Ф. Вольтер
Покончив реконструкцию спасательного корабля, люди немедля стартовали с Луны. Следующим пунктом назначения был Марс. Там в области, именуемой Цидония, были сооружены станция с прилегающими к ней металлургическими заводами и колония строгого режима. Добыча гематита42 на Марсе стала прибыльным бизнесом для правительства Земли. Работниками рудников были только лишь каторжники, преступники, отправленные с Земли. Ссылка на Марс явилась самым тяжким наказанием. Сюда высылали только приговоренных к пожизненному заключению. Их называли марсианскими смертниками, а порой и цидонийцами, не имеет значения как, главное, что участь у всех была одна пожизненная каторга и крематорий!
Марс стал кошмаром для преступников. Прибывший на эту тюремную планету осужденный заблаговременно прощался не только с надеждой на помилование, но с самой жизнью. Страх оказаться в рядах марсианских каторжников поубавил пыл многих людей.
Яростно выступали против такой меры наказания
повстанцы, или "Рэблы"43, как их прозвала охрана марсианской тюрьмы. Неоднократные нашествия рэблов на станцию "Цидония", с целью освобождения каторжников, каждый раз кончались провалом. Сколько бы бунтовщики не набирали сил, они не могли сломить космические боны марсианской крепости. Попавших в плен мятежников отправляли на рудники, и они заканчивали свои дни бок о бок с теми, кого стремились освободить.
Для правительства Земли главной целью был закон и порядок, как на родной планете, так и на колонизированных планетах и в космических просторах. Неважно, каким образом они намеревались достичь намеченных целей, главное – им удалось воссоздать мир и искоренить преступность.
Земляне были наслышаны о терзаниях каторжников, но происходящий там беспредел никогда не предавался огласке.
* * *
"Сфинкс" вошел в мезосферу красной рудниковой
планеты. Полет протекал нормально, никаких отклонений от инструкций. Штурман наклонил судно на тридцать градусов влево к северо-западной части планеты, к плато Цидония. Спустя несколько минут на экране космического слежения показались участки поверхности Марса, покрытые кратерами, походившими на лунный материк. Позже эту картину сменил выразительный пейзаж с очертаниями шести марсианских пирамид, четырех больших и двух малых, а рядом с ними известная гора в форме лица гуманоида. Многие годы эта область планеты влекла сюда своими загадками ученых мужей. Многочисленные экспедиции не раскрыли тайны горы и пирамид. Суждения людей, как всегда, расходились, но ни одна из гипотез не представила обширной и исчерпывающей информации. Как не всякое тайное становится явным, так и археологические достояния Марса остались неведомой диковиной для человечества.
Станция на Марсе изначально служила убежищем для исследователей. Затем правительство Земли, потеряв интерес к научным поискам на красной планете, решило использовать станцию "Цидония" в других целях. Здесь построили заводы, жилищные массивы, космопорт, колонию, и спустя несколько лет Марс превратился в самую крупную тюрьму в истории человечества.
В отличие от лунной станции, "Цидония" была
мрачным и жутким местом. Она вселяла ужас в сердце всякого, ее созерцавшего. Никаких изящных архитектурных украшений, всего лишь десяток блестящих громадных куполов, отсвечивающих красную медную пыль. К космопорту прилегала единственная посадочная полоса, строго охраняемая блюстителями порядка, скрытыми от посторонних глаз в казематах. Именно к этому неусыпно стерегущему надзорному пункту и направился "Сфинкс".
– Приготовиться к посадке. Сбросить скорость!
скомандовала Браун.
– Есть, капитан!
– Коллинз, свяжитесь с диспетчерской "Цидонии"
и получите разрешение на посадку, – помощник немедля выполнил приказ старшего по рангу.
– Навигатор подключен, капитан.
В рубке управления "Сфинкса" послышался металлический компьютерный голос. Говорил системный директор марсианской станции. С его помощью штурман Дорвард совершил мягкую посадку в зоне космопорта.
– Браво, Кристьян. Посадка, достойная награды!
– Лучшая награда – это ваша похвала, капитан,
вытянувшись в струнку, отсалютовал пилот.
Служба космопорта на Марсе работала оперативно. Уже через несколько минут транспорт подъехал к восточному внешнему шлюзу "Сфинкса". Капитан Браун приняла решение для начала самой встретиться с комендантом станции. Она опасалась, что непредвиденная задержка на планете или же разногласия с комендантом Хегенсом могут повлечь за собой плачевные последствия. Необходимо было говорить и действовать с предельной осторожностью, чтобы убедить Хегенса предоставить в их распоряжение периферийное устройство эксплоурера, столь необходимого оборудования для их дальнейшего странствия. Одним лишь козырем, с которым Эллен задумала сыграть на чувствах коменданта, была гибель Земли, а вместе с ней и всех правительственных чиновников. Задача, казалось бы, простая, но суровому Хегенсу, деспоту в прямом смысле этого слова, была до черта гибель хоть всей Вселенной.
Убранство его кабинета заключалось в лучшей
стильной мебели с совершеннейшей аппаратурой различных конфигураций. Из огромного округлого окна виднелось все плато "Цидония": металлургические заводы, космопорт, жилищные массивы, – все смотрелось отсюда как на ладони.
На встречу с комендантом Альфредом Хегенсом капитан пошла с двумя сопровождающими: профессором Сэмюэлом Орнего и своим египетским другом доктором ибн Салимом.
Наслышанная о нраве марсианского надзирателя, Браун решила сохранить команду "Сфинкса" в целости, чтобы в случае необходимости она могла немедленно улететь с планеты.
Переговоры протекали гнетуще. Хегенс был непоколебим. Весть о гибели Земли ничуть не разжалобила и не смягчила сердце жестокого коменданта, скорее обрадовала. Он буквально ликовал от удовольствия.
Марс обладал собственными парниковыми территориями, где выращивалась вся необходимая снедь, как для надзирателей, так и для каторжников. В этом смысле "Цидония" была независима от Земли. Теперь же, после гибели планеты-управительницы, Марс наконец-то обрел полнейшую свободу. Это значило, что Хегенс стал там важной шишкой.
Речь идет о мужчине видном собой, в полном рас
цвете сил, с телосложением ожиревшего быка, и лицом, скорее напоминающим морду дикого лесного кабана. И в сущности своей он был свирепее любого буйного зверя. Надзиратель жаждал крови и упивался мучениями марсианских смертников.
Просьба Элинор Браун выдать им периферийное устройство эксплоурера остервенила вандала. Он до предела вытаращил налитые кровью глаза.
– Нет, нет и нет! – стукнув кулаком о стол, завопил
комендант станции "Цидония".
– Но, мистер Хегенс, мы в безвыходном положе
нии и нам позарез нужна ваша помощь.
– Послушайте-ка меня, мисс Браун, или как вас там
еще, черт побери, зовут, я ведь уже отказал вам. На что вы рассчитываете? Полагаете, что демонстрируя здесь свои молодые упругие груди, вы сможете очаровать меня? Аль надеетесь на гибкость вашего языка? Меня этим не проведешь!
Лицо Элинор сделалось пепельно-серым от злости.
– Мы цивилизованные люди, и вам не следует так
обращаться со мной...
– Плевать я хотел на вашу цивилизованность!
– Вы комендант этой станции и все еще в подчине
нии Земли! – не выдержав, повысила визитерша голос.
– Я больше не комендант! – Хегенс встал из-за сто
ла. – Я влас-те-лин! – жестикулируя руками, величественно провозгласил он. – Отныне я и только я правитель здесь! А вы космический мусор на моей планете! Проваливайте отсюда подобру-поздорову! Не то отправитесь на рудниковые шахты в качестве каторжников – моих рабов!!!
Последнее заявление-ультиматум поколебало решимость землян, а точнее, вообще отбило у них охоту к напрасным мольбам.
– Мы уйдем, мистер Хегенс, не стоит так горячить
ся, – гордо подняв голову, вполголоса проговорила
капитан Браун. – Только помните, что удар сердца не может длиться целую вечность, да и в жизни человека ничто не вечно!...
Хегенс по природе не был глуп и понял намек посетительницы.
– Убирайтесь отсюда! Вон!
Визитеры не стали долее испытывать терпение "властелина" и вернувшись на "Сфинкс", тотчас улетели с Марса. Без необходимого оборудования было невозможно найти пригодную для обитания планету. Люди потеряли последнюю надежду на выживание, а обстановку еще больше затруднила проблема все уменьшавшихся съестных припасов.
Г л а в а 17
КАПИТАН
Следует всегда помнить,
что мы не можем управлять событиями, а должны прилаживаться к ним.
Эпиктет
После очередного провала на Марсе люди, чудом спасшиеся от гибели на Земле, были обречены на погибель в космосе. Пассажиры знали об исходе встречи и все же уповали на компетентность выбранного ими капитана. В рубку управления "Сфинкса" на экстренное совещание был созван весь экипаж корабля. Они обдумывали последующие шаги, вернее, дальнейший маршрут. Без специального снаряжения невозможно было продолжить странствие. Блуждать в космосе, не ведая точных координат, значило пойти на самоубийство. Даже обладая уникальным кораблем, развивающим немыслимую скорость, для достижения намеченного плана не хватило бы даже самой длинной человеческой жизни.
Лететь на Титан, спутник Сатурна, и выпрашивать помощь у метанового магната было бесполезной тратой сил и горючего. Капитан Браун предвидела отказ Савелиса Монтроса, владельца метанового материка. Он не был столь лютым ненавистником всех людей, как комендант Альфред Хегенс. Монтрос был расчетливым и чрезмерно деловитым. А у землян не было ничего, что бы они могли предложить толстосуму. Отвергнув затею полета на Титан, экипаж корабля вновь углубился в дискуссии. Конец этим пререканиям положил приход египтолога Адриана Луцио Калветти.
– Я что-то не пойму, доктор Калветти, почему мис
тер Гатеридж сам не явился сюда со своими гипотезами? – выслушав информацию посла, поинтересовался штурман.
– У него есть на это определенные основания,
Адриан невольно посмотрел на реакцию капитана.
Браун подозревала, что причиной молчания интеллектуального противника была их недавняя ссора. Однако, учитывая всю сложность положения, капитан была согласна пойти на любые уступки и условия конкурента.
Числовые значения, обнаруженные в результате последних раскопок в Египте, долго дешифровались египтологами. И только спустя недели после отлета с Земли исследователям удалось разгадать тайну, оставленную им в наследство античной цивилизацией. Древние египтяне были первыми астрономами в истории человечества, и символы, указанные в склепах с фараоновым флотом, оказались точными координатами звезд различных созвездий. Ища разгадку, Дэниел Гатеридж пришел именно к такому выводу. Вместе со своими сторонниками они определили на астральной карте расположение этих светил. В совокупности насчитывалось четыре звезды – Полярис альфа Малой Медведицы; Гранатовая звезда Гершеля – ми Цефея; Денеб – размещавшаяся в альфе созвездия Лебедя и Вега – альфа Лиры.
Загадочное послание Агивы, услышанное египтологами наутро после катастрофы, и надписи последнего склепа, указывающие на принадлежность настоящих чисел к космическим телам, подтвердили догадки исследователей. Оставалось только публично высказать свою гипотезу.
Гатеридж желал самостоятельно руководить дальнейшим странствованием. Он не собирался довольствоваться должностью штурмана или помощника капитана. Его требование заключалось в другом – стать главным на "Сфинксе", занять пост капитана. Условие было жестким, а предложение поистине заманчивым и спасительным. Сознавая это, Браун приняла решение.
Дэниела и его сподвижников пригласили в рубку управления. Собравшиеся ожидали решения капитана.
– Не хочу признать свое поражение или неправоту,
но ты действительно достал меня своим предложением. Я не считаю себя недостойной занимать кресло командующего, да и тебя, Гатеридж, тоже. Просто обстоятельства сложились таким образом, что управительницей на "Сфинксе" оказалась я, – Эллен преднамеренно сделала паузу, чтобы сосредоточить внимание присутствующих. – Не имеет значения, кто конструировал это судно и собрал команду, главное то, что я не оправдала ожиданий людей, веривших в меня. Первостепенным для нас является найти пристанище для обездоленных, и сейчас только Гатеридж обладает необходимым потенциалом, чтобы обеспечить их этим. Вследствие этого я перед лицом всего экипажа отрекаюсь от права главнокомандующего в пользу Дэниела Гатериджа.
Исход этой встречи был ясен всем, но рассудительность Элинор Браун тронула каждого.
– Только, прошу, не распускай команду. Это бра
вые и толковые ребята, и они будут преданы тебе во всем.
Дэниел безмолвно кивнул в знак согласия. Больше не обронив ни слова, девушка удалилась в капитанскую каюту, чтобы собрать немногие вещи, оставшиеся у нее на память от прошлой жизни на Земле.
Новоиспеченный капитан с энтузиазмом принялся за работу. Отдал необходимые указания штурману, и "Сфинкс" лег курсом на Полярис. Путешествие к этой звезде заняло несколько дней; во время его произошло несколько примечательных событий, о чем вам необходимо знать.
Элинор, несмотря на уговоры ибн Салима, не пожелала разместиться в медицинском отсеке. Она высказала твердое намерение остаться в пассажирском отделении. К ней там относились с должным почтением, однако время от времени девушка замечала взгляды, полные насмешек и укора. Несмотря на такое расположение к себе, Браун продолжала оставаться там. В то время как она удостаивалась людских порицаний, Дэниел наслаждался плодами своей победы. Достигнув успеха, он заметно изменился, стал спесивым и неуступчивым, перестал считаться с мнением своих помощников, и резкость его, порой до неприличия, бросалась в глаза. За несколько дней командования он изменился до неузнаваемости. Последователи Гатериджа начали сожалеть, что содействовали смене капитана. Им казалось, что жизнь от этой перемены наладится, идеи будут с легкостью приниматься во внимание, и сторонники Элинор Браун прекратят думать о них как о группе болванов. Однако смена власти не принесла должного результата. Нет, никаких бунтов, недовольных диатриб в рядах землян не было, но атмосфера с каждым днем накалялась. Во всей этой истории победителями были двое – Гатеридж и ставшая его личной советчицей мисс Стафлбрайт. Эта молодая особа, используя чары обольщения, умело нашла применение своим умственным способностям. Она пробудила к себе такой интерес Дэниела, что через несколько дней после их знакомства юный интеллектуал по уши влюбился в рыжую раскрасавицу. Элинор для него осталась лишь в далеких воспоминаниях. Ее заменила более покладистая и внимательная особа.
Невзирая на все события в людском обществе, корабль, следуя по намеченному маршруту, добрался до созвездия Малой Медведицы. В этом астральном скоплении было семь звездных систем и около восьмидесяти больших и малых планет с их многочисленными сателлитами.
Первой по величине и значению была система Полярис альфа Малой Медведицы. Под гравитационной силой этого белого гиганта вращались двенадцать планет.
Определив для посадки одну из планет, капитан Га-теридж назначил высадку на утро грядущего дня. Уз
нав о намерении экипажа, Браун рискнула напроситься в ряды смельчаков, отобранных для исследования поверхности планеты. Однако ходатайствовать она должна была только перед капитаном. Не ведая другого пути достижения намеченной цели, Элинор, смирив свою гордыню, направилась в капитанскую каюту.
На корабле было время сна, и многие разошлись по своим углам. Девушка преднамеренно избрала это время дня и место предстоящего разговора, дабы в случае отказа на ее просьбу утаить от всех этот инцидент. В коридорах было безлюдно. Бесшумно подкравшись к двери, чтобы остаться незамеченной посторонними, Эллен, взяв себя в руки, приготовилась постучаться. Рука ее застыла в воздухе, когда она услышала голоса из каюты. Один из говорящих был капитан, да и другой голос был знаком визитерше. Он принадлежал Далиле Стафлбрайт, рыжей прелестнице – новой пассии Гатериджа.
Они говорили тихо, и их беседу едва ли можно было расслышать. По интонации разговора Эллен поняла, что это было любовной прелюдией.
– Скажи-ка, Дэниел, ты хоть немножечко, ну хоть
самую чуточку любишь меня? – усевшись напротив него, спросила обольстительница.
– Конечно же! Что за вопрос?
– Так отчего же ты никогда не говоришь мне этого?
– Потому, что... потому, что ты никогда не спра
шивала об этом.
– А разве я недостойна признаний без упрашива
ния? – она села собеседнику на колени и приложила его руку к лицу.
– Бесспорно достойна... – дыхание молодого чело
века сделалось тяжелым.
Рука неосознанно начала гладить волосы и нежную шею Далилы.
– Если ты любишь меня, так почему же еще не по
пытался вкусить сладость моих губ? – и она прильнула к его устам с нежным и горячим поцелуем.
В глазах капитана помутилось, и голова одурманилась от наслаждения. Он крепко прижал к себе соблазнительницу и ответил ей с жаром. Страсть и желание близости спонтанно зародились в нем. Разговоры их сменились упоительными стонами, которые долетали и за пределы каюты.
Элинор, подавленная услышанным, убежала куда глаза глядят. Ей было все равно, куда бежать, главное – подальше оттуда. Ноги, а может, и невидимая сила, привели ее в медицинский отсек. В коридорах было тихо и безлюдно. За исключением дежурных санитаров весь обслуживающий персонал отсека спал.
Браун прошла к одному из кресел и рухнула без памяти в него. Сокрушенная услышанным, она не могла прийти в себя. Крепко зажмурившись и схватившись руками за голову, она долго силилась все забыть. И тем не менее слова, будто острые клинки мечей, вонзались в ее сердце. Разум отказывался подчиниться.
"Забудь... забудь все! – упрашивала она себя, – забудь или не сможешь дальше жить..."
Она разлепила склеенные слезами веки и устремила взор в иллюминатор, размещавшийся напротив. Звезды мерцали в своем величии... Наблюдая за их поразительной красотой, Эллен подзабыла на миг о своих душевных тревогах. Нервная дрожь, охватившая тело, стихла, и нечто теплое разлилось по всему организму.
Меланхолия повлекла за собой воспоминания ушед
шего, а звездный пейзаж напомнил один из ярко запомнившихся в жизни дней. В ушах девушки зазвучала музыка любимой песни "Потерянный рай". Слова и мелодия соответствовали состоянию души и настроению Эллен, и она негромко запела ее:
Звездный пейзаж...
Теплый прибой...
Морской ветерок...
Любимый со мной...
Следы на песке...
Легкость в душе...
А музыка моря
Как песнь о тебе.
Любовная трель...
Ночные сады...
Забвенья минуты
И сладкие сны...
Но берег забыт тот,
Забыт тот пейзаж...
Морское прибрежье...
Амурный мираж...
Покинут бездушно
Любимый наш край.
Отвергнут тобою
Любовный наш рай.
Потерянный рай,
Потерянный рай.
Покинут навеки
Излюбленный край...44
Эллен вздрогнула, почувствовав чью-то руку на своем плече.
– Грустишь? А почему в одиночку? Надо было поз
вать и меня.
– Хотелось остаться одной...
– Что-то стряслось, Мэриан? Я еще никогда не ви
дел тебя такой подавленной.
– Что может еще стрястись со мной? Все, что мог
ло, уже случилось. Я потеряла родителей, друзей, любимого, родной дом... и свою гордыню... Осталась только жизнь... никчемная жизнь...
Ахмед Али присел в ближайшее кресло.
– Не говори так, Мэриан. Больно слушать тебя. Так
хочется помочь тебе чем-нибудь, но, право, и сам не знаю как.
– Дай мне яда, Ахмед, и облегчи тем самым страда
ния друга...
Заявление девушки вспугнуло и отрезвило доктора.
– Покончив с собой, ты не решишь всех проблем.
Твоя смерть никому не принесет радости...
– Мне... мне она принесет радость и избавление от
всех тягот этой несносной жизни.
– Прошу тебя, Мэриан, не думай больше о смерти.
Поверь, есть в твоей жизни тот, кому ты дороже собственной жизни.
– Не надо горевать по мне, я не стою этого. Я бес
полезное ничтожество, не способное любить и быть любимой.
– Нет, это не так! – возразил египтянин. – Ты самая
чувственная, самая нежная девушка, которую я когда-либо встречал. С твоим умом, добротой и красотой не сравнится ни одна из представительниц прекрасного пола. И он не достоин твоей любви!
– Кто он?
– Тот, по кому ты сейчас горюешь и льешь слезы!
Мэриан, – взяв руку девушки в свои большие ладони, мягко прошептал он, – я ведь люблю тебя... люблю, как никого и никогда... Ты стала смыслом всей моей жизни...
Браун была поражена и сконфужена словами собеседника. Такого пылкого признания в любви она не ожидала услышать от верного друга. За время их дружбы она не раз замечала знаки внимания со стороны египтянина, но всегда принимала их как заботливую опеку отзывчивого врача. Об истинных чувствах ибн Салима она никогда не догадывалась.
– Но, Ахмед, я...
– Нет-нет, ничего не говори сейчас. Я и не надеюсь
на взаимное чувство или признание. Просто позволь мне всегда быть рядом с тобой, любоваться твоей несказанной красотой. Это лучшая награда моей безответной любви.
Эллен смущенно улыбнулась и дружески обняла поклонника.
– Я благодарна судьбе, ниспославшей мне тебя, Ах
мед. Я постараюсь быть достойной твоей дружбы.
Г л а в а 18
ЧЕРЕП
Мужчина охладевает к женщине, которая слишком сильно его любит, и наоборот. Видимо, с сердечными
чувствами дело обстоит, как с благодеяниями: кто не в состоянии отплатить за них, тот становится неблагодарным.
Н. Шамфор
Настольные часы в капитанской каюте запищали, извещая о времени пробуждения. Дэниел неохотно открыл глаза. Почувствовав чье-то присутствие рядом, вздрогнул. Оглянулся – и в памяти всплыли события прошедшего дня. Далила Стафлбрайт безмятежно спала в его объятиях. Одеяло едва прикрывало ее белоснежные пышные груди.
"Что за бес в меня вселился прошлой ночью?" – сожалея о содеянном, виновато подумал капитан.
Присел, провел рукой по сморщенному от бессонницы лицу и поднялся с кровати. Наступив на твердый и острый предмет на полу, застонал и плюхнулся навзничь.
– Чертовщина! – выругался он, скорчившись от бо
ли в пятке. – Что это было? – встав на четвереньки, он прощупал руками место, где лежал неизвестный предмет.
При блеклом свете Гатеридж не смог разглядеть его. Присел за стол и увеличил мощность освещения. Яркий свет настольной лампы ослепил глаза интеллектуала, и он болезненно зажмурился. Привыкнув к освещению, распознал предмет в руке. Это был знакомый Гатериджу деревянный череп, подвешенный на черной шнуровке. Череп некогда выстругал он сам для подруги детства. Это был его последний дар Эллен перед их размолвкой.
Воспоминания нахлынули на капитана. Он припомнил тот день, когда преподнес сей презент Элинор.
В одно прекрасное летнее утро, когда молодым интеллектуалам из Чиппинг-Нортона было по тринадцать лет, никого не предупредив из домашних, они сбежали вдвоем на море. Надоедливые ученые, постоянные нажимы родителей, неувлекательный и занудный образ жизни, как у лабораторных подопытных крыс, подтолкнули подростков к дерзкому побегу из дома. Они жаждали увидеть морские просторы, почувствовать вкус свободы и попросту побывать наедине друг с другом. Продуктами они запаслись вдоволь, укрытием послужила бойскаутская палатка, одолженная Дэниелу соседским мальчиком. Это были счастливейшие дни их жизни.
Капитан прикрыл веки, и перед глазами встал пос
ледний вечер, проведенный ими на этом райском прибрежье.
Теплый летний прибой ласкал песчаный берег, лег
кий ветерок вспенивал рдяные волны. Над морской гладью все еще виднелся край закатного, багряного солнечного диска. На другом горизонте почерневшее небо усыпали звезды, схожие с бриллиантами, рассеянными на сизом бархате. Взявшись за руки, друзья детства бродили по илистой части побережья. Оставшиеся на песке следы ревностно разглаживались морской пеной. Шум прибоя будто музыка подпевал любовной трели, игравшей в сердцах молодых. На душе было легко и покойно, как никогда в жизни. Разум был одурманен пылкими чувствами.
– Нел, что бы ты сделала, если бы я внезапно умер?
– спросил юный Гатеридж.
– Умер? – Элинор рассмеялась. – Дэн, у тебя такое
превосходное здоровье и крепкие нервы, что внезапная смерть тебе не грозит.
– Ну а вдруг... Что бы ты тогда сделала?
– Не знаю, наверное, скучала и горевала бы по тебе.
– А если после смерти я пришел бы к тебе в виде
скелета, ты бы испугалась меня?
– Что за дурацкий вопрос, Дэн? Ты ведь знаешь,
что я не люблю лицезреть человеческий скелет.
– Ты не ответила мне.
– Прекрати, Дэн.
– Ну, ответь, Нел, ответь...
– Тебя, наверное бы, не испугалась... точно не ис
пугалась бы...
– В самом деле? Вот здорово! – воскликнул юноша,
весело подпрыгивая. – Твой ответ доказывает, что ты действительно любишь меня!
– Странное же у тебя представление о любви, Дэ
ниел Гатеридж, – задорно рассмеялась подружка.
– Неважно какое, главное, что ты меня любишь!
вопил Дэниел, и, охваченный радостью, стремглав побежал по водному побережью, забрызгав всю округу. Нашел нужную вещичку в палатке и мигом вернулся к возлюбленной.
– Вот, держи! Пусть это будет залогом нашей люб
ви! – вложив ей в руку деревянный череп, выструганный им накануне, заявил он.
– Череп? Это ты называешь залогом нашей любви?
– не скрывала девушка улыбку.
– Да, так тебе будет легче свыкнуться со мной, да и
с моим будущим образом...
Подростки рассмеялись и, взявшись за руки, задорно побежали по мокрому берегу.
Капитан Гатеридж открыл глаза и горестно вздохнул. Беглецов обнаружили спустя лишь только неделю и под конвоем полиции вернули в родительский очаг. Больше у них не было шанса осуществить подобный поступок, уж слишком неусыпным был надзор за ними. Да и сами влюбленные, вскоре после всемирного конкурса, стали враждовать друг с другом. Все их горести и неприязнь происходили от избытка ума и гордыни.
Гатеридж взглянул на деревянный череп в руке, на красавицу, спящую в его постели, и сокрушенно покачал головой. Что же наворотил жестокий рок? Сыграл с ним злую шутку. Теперь он был с другой, а его возлюбленная в объятиях египтянина. Эта маленькая безделушка как-то отрезвила Дэниела. Он решил вернуть череп обратно Браун и покончить со всеми прежними раздорами.
Воспоминания словно вернули его самому себе. Он опять стал тем же Гатериджем, что и несколько лет назад. Надо было исправлять ошибки, совершенные по глупости и от высокомерия. И первое, что он вознамерился сделать, это вернуть расположение Эллен к себе, а потом и завоевать ее любовь...
Капитан поспешно оделся и торопливо вышел из каюты. Для дозора направился сперва в рубку управления.
Джеффри Коллинз и еще двое из экипажа дожидались его прихода. Поговорив о неотложных делах, Гатеридж велел помощнику позвать в рубку управления Элинор Браун.
Коллинз был удивлен порывом капитана, но не смея возразить, лично отправился за Эллен в пассажирское отделение. Вернулся он спустя несколько минут, и без девушки.
– Мисс Браун нет в пассажирском отсеке, да и в
столовой тоже.
Дэниел недолго думал. Он догадался о местонахождении своей подруги. Отдав необходимые распоряжения, капитан вышел из рубки и направился прямиком в медицинский отсек, надеясь там встретить Эллен.
Весь персонал в это время суток собирался в столовой и отсек казался пустым. Шагая по коридору, Дэниел заглядывал в каждое отделение в надежде встретить кого-нибудь, больных или врачей. Его поиски вскоре увенчались успехом. Из отделения обследования доносился тихий писк от ультразвукового аппарата. Капитан, услышав голоса, замедлил шаг, затем и вовсе остановился. Разговор двух был несвязным, но беседующие были знакомы посетителю.
– Левое легкое восстановилось полностью... – на
ступила пауза. – В правом же имеются некоторые отклонения.
– Это смертельно?
– Как сказать, – в голосе доктора чувствовались
сомнения и тревога.
– Но ведь я не чувствую сильных болей.
– Пока что антисептические средства притупляют
боль... Область нагноения быстро расширяется, несмотря на сильные препараты. Возле осколка появился абсцесс... Легкое может отказать, вот тогда-то, думаю, и начнутся проблемы. Если бы я смог извлечь осколок реберной кости из твоего легкого, тогда мы спасли бы орган от полного вымирания.
– И что же сдерживает тебя, Ахмед?
– Мэриан, я не специалист в этой области медици
ны. Могу ошибиться – и это будет стоить тебе жизни.
– Невысокая цена, – пробубнила Браун себе под
нос. – И сколько же, по-твоему, будет длиться процесс вымирания легкого?
– Надеюсь, что лекарства устранят гнойный про
цесс в тканях и вымирания не произойдет. Но если этого не случится, омертвение органа может наступить через два месяца... а может, еще раньше...
– Это же великолепная новость, доктор! Лучшей
смерти и не придумаешь!
У Дэниела перехватило дыхание от этого известия, но он не шевельнулся, чтобы дослушать разговор до конца.
– Ахмед, хватит копаться в моем легком. Лучше за
тяни мне рубцы. Ты еще на Земле обещал это сделать.
– Конечно же, сделаю. Когда ты была капитаном, у
тебя всегда не хватало времени на себя.
– А сейчас я свободна от рутинных забот и в покор
ном смирении лежу перед выдающимся медиком Земли – Ахмедом Али ибн Салимом, – шутливо докончила Браун.
Египтянин рассмеялся.
– С "выдающимся" ты немного перегнула палку, а
насчет всего остального я полностью согласен с тобой.
Пациентка жалобно застонала.
– Потерпи еще немного, два-три шрама – и дело в
шляпе.
– Последствия аварии не были столь болезненны
ми, как ножевые ранения.
– Этот бешеный ублюдок, да простит меня Аллах
за такие слова, просто изувечил тебя. Если бы не менхалитовое45 покрытие его ножа, рубцы давно бы стянулись.
Последовала затяжная пауза. Доктор молчаливо выполнял свою работу. Отложил аппарат в сторону и объявил об окончании "танталовых мучений". Пациентка присела и натянула на себя блузку.
– Мэриан, я бы хотел узнать о подробностях той
ночи.
– Не надо теребить мою рану, Ахмед, – девушка
угнетенно вздохнула. – Думаю, как врач ты уже достаточно узнал о той злосчастной ночи. Ведь организм человека как раскрытая книга для медиков.
– Я не об этом спрашиваю тебя. Я прекрасно знаю,
что эти твари сделали...– ибн Салим запнулся, не смея
продолжить. – Мне интересно другое – спаситель. Ты
сказала, что это был призрак.
– Да.
– Ну и...
– Я больше ничего не знаю, Ахмед. И меня это не
интересует, – отрезала Браун, чтобы прекратить учиненный допрос.
Услышав шаги, лазутчик прошмыгнул в соседнее
отделение и притаился. Элинор в сопровождении египтянина вышла из медицинского отсека. Дэниел был настолько поражен, что не мог даже шевельнуться. В голове не укладывался весь услышанный разговор. Та ночь... ножевые ранения... бешеный ублюдок... призрак, – от этих наиболее запомнившихся фраз у капитана закружилась голова.
