Текст книги "Медный лук"

Автор книги: Элизабет Спир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Элизабет Спир
Медный лук

Глава 1

На горной тропинке, откуда хорошо видно огромное озеро далеко внизу, стоит юноша. Ему всего восемнадцать, но высокий, поджарый и жилистый, он кажется старше своих лет. У Даниила бен Иамина – уроженца Галилеи[1]1
  Галилея – историческая область на севере Палестины (Израиля), на границе с Ливаном. Ограничена Средиземным морем на западе, горой Кармел на юге и рекой Иордан на востоке.


[Закрыть] – типичные черты его народа: отважное лицо, густой загар, блестящие черные глаза то вспыхивают грозным патриотическим огнем, то еще больше темнеют в порыве внезапного гнева. Галилеяне – гордые, неистовые и неугомонные – не в силах примириться с захватом Палестины и отказываются признать своим господином Тиверия[2]2
  Тиверий (Тиберий, Tiberius Caesar Augustus, при рождении был назван Тиберием Клавдием Нероном, Tiberius Claudius Nero, 42 до н. э. – 37 н. э.) – римский император с 14 по 37 н. э. См. Евангелие от Луки, глава 3, стих 1.


[Закрыть], императора далекого Рима.

Юноша всматривается в террасы на склоне горы, засаженные рядами серебристо-серых оливковых деревьев, среди них кое-где проглядывают заросли олеандров – бутоны только-только распускаются. В селении внизу дома с глинобитными крышами, и по весне каждый комок земли, каждая трещина в каменной стене вдруг выпускает из себя цветы. Погруженный в воспоминания, он сердито жмурится в ярких лучах жаркого полуденного солнца.

Даниил ждет, покуда две фигурки снова появятся из-за огромных валунов, беспорядочно наваленных по обеим сторонам тропинки чуть выше того места, где притаился он сам. Удивленный, настороженный, он не знает что и думать – кто эти незнакомцы, зачем так решительно карабкаются в гору? Напоминание о родном селении не радует, юноша боится – стоит им оглянуться, и они его обнаружат. В то же время ужасно не хочется упускать их из виду. Но к чему тратить столько сил и выслеживать этих двоих, когда все пять лет жизни в горах только и стараешься, что позабыть тот, оставшийся в долине, мир?

Он снова заметил мальчишку – теперь совсем неподалеку. Вот показалась и девочка. Даниилу вдруг что-то припомнилось. Брат и сестра, сомнений нет. Даже двигаются одинаково, небрежной, плавной, словно танцующей походкой. У обоих загорелые лица, высокие скулы, пышущие здоровьем щеки. Голоса звенят в чистом горном воздухе. Теперь легко разглядеть и девчонку. Она остановилась нарвать букет розоватых цветов, пробует удержать равновесие на большом камне, глаза горят, желтая головная повязка почти соскользнула с темных волос.

– Посмотри, Иоиль, – кричит она, Даниилу все прекрасно слышно, – озеро такое синее. И дворец тетрарха в Тивериаде[3]3
  Тивериада (лат. Tiberias) – галилейский город на юго-западном берегу Галилейского моря, от которого и самое море получило название Тивериадского. По словам Иосифа Флавия, построена она в 17 г. по P. X. Иродом Антипою в честь императора Тиверия, в узкой равнине, в самой лучшей и красивейшей части Галилеи.


[Закрыть] виден.

Юноша хмурит темные брови. Как же он сразу не узнал мальчишку! Иоиль бен Есром, розовощекий мальчуган, ходил в школу при синагоге. Сын книжника[4]4
  Книжники – в древней Палестине учителя Закона, образованные люди.


[Закрыть], и равви всегда его ставил в пример. Иоиля еще дразнили немилосердно, сестра-близнец каждый день встречала брата у дверей, а потом вместе с ним шла домой. И имя такое странное – Мальтака. Пять лет миновало, а он все помнит, как тяжко ему было – она ждет брата после школы, а его, Даниила, сестренка…

– Мы почти дошли, – раздался голос мальчика. Девочка спрыгнула с камня. Оба скрылись из виду, только камешки посыпались вниз по тропинке. Даниил осторожно, как хищник, выслеживающий добычу, пробирался за ними.

Юноша достиг вершины в тот миг, когда девчонка, раскрасневшаяся, запыхавшаяся, бросилась на траву – маленькая прогалинка, где уже сидел Иоиль. Стащила с головы повязку, ветер треплет густую гриву волос. Брат с сестрой наперебой показывают друг другу разные ориентиры внизу в долине.

Даниил скорчился за камнем, долина отсюда не видна, но он и так помнит открывающийся вид наизусть. Сколько раз сидел он на том же самом месте, где сейчас устроились эти двое, глядел вниз на селение – Кетца когда-то была ему родным домом. Последние годы не так часто, а раньше, пока не привык к жизни в пещере… Вскарабкается на вершину и сидит до темноты, напрягает глаза, старается разглядеть огоньки внизу, воображает Лию и бабушку за вечерней трапезой. Доведется ли когда-нибудь вернуться к родным? Он так их и не видел с тех пор и даже вспоминать перестал – до сегодняшнего дня.

Теперь, когда брат с сестрой больше не перекрикиваются друг с другом, ветер относит их голоса в сторону. Раздосадованному Даниилу страшно хочется услышать разговор. И не только услышать – поговорить. Из родного селенья – после пяти лет! Он глянул на свои босые, заскорузлые ноги, короткую тунику из козьей шкуры, вместо пряжки – колючка с кустарника. Что они о нем подумают – у них-то одежда чистая, на ногах – кожаные сандалии. Рисковать свободой – ради чего? Но ждать больше нет сил. Как зверь, которого выманили из укрытия, Даниил медленно поднялся и вышел из-за валуна.

Мальчик мгновенно вскочил на ноги, заслонил собой девочку. Надо было догадаться – один его вид чего стоит. Нет, они не убегают, продолжают стоять. Иоиль сжал кулаки, видно, мальчишка – не трус. Даниил ступил на тропинку, сердце так и колотится. Невыносимо – вдруг бросятся бежать. Он открыл рот, пытаясь вспомнить положенное приветствие:

– Мир вам.

– Мир, – коротко бросил Иоиль, но кулаков не разжал. – Чего тебе надо?

– Не тревожься, Иоиль бен Есром, – ответил Даниил.

– Откуда ты меня знаешь?

– Слышал, как сестра окликала. Я Даниил бен Иамин.

Иоиль удивленно уставился на юношу, по лицу видно – вспомнил:

– Ученик, сбежавший от кузнеца?

Даниил нахмурился.

– Тебя никто не винит, – быстро поправился Иоиль. – Все знают, как Амалик обращается с подручными.

– Какое мне дело до Амалика! Расскажешь про бабушку и сестру?

Иоиль только головой покачал:

– Боюсь, мне нечего сказать. А ты что-нибудь знаешь, Така?

Девочка явно перепугана и все никак не может успокоиться – дышит тяжело, но смотрит прямо в глаза, как брат:

– Та старая женщина, что приходит к колодцу по утрам? Живет в маленьком домике за улицей сыроделов?

– Да-да, – Даниилу не терпится услышать ответ.

– Говорят, маленькая девочка никогда не выходит из дому, – протянула Така.

Все так и сидит дома? Он-то надеялся – после стольких лет…

– Это моя сестра Лия, – лучше бы ему не спрашивать.

– Никто ее не видит, – продолжала девочка. – Но уверена – она там. Прости, больше я ничего не знаю.

В смущении Даниил не может придумать, какой еще задать вопрос, но так не хочется прерывать разговор.

– А тот парень, Симон? Лет на шесть-семь старше. Тоже у Амалика работал.

– Симон Зилот?[5]5
  Евангелие от Луки, глава 6, стих 15. Зилоты (сейчас чаще говорят – зелоты) – в древней Палестине выступали против римского владычества и местной иудейской знати. Здесь и далее ссылки на канонические и второканонические книги Ветхого и Нового Заветов, входящие в состав христианской Библии, и на апокрифические писания.


[Закрыть] – переспросил Иоиль.

– Ты его знаешь?

– Слышал о нем. У него теперь своя мастерская. И заказов больше, чем у Амалика.

– Он мне всегда старался помочь.

– Говорят, хороший человек и настоящий патриот.

– Поговоришь с ним? Расскажешь, что я тут? Мне хочется, чтобы он знал.

– А ты здесь живешь? – удивился Иоиль.

– Да.

– Один? Тут не опасно? Горы, по слухам, полны разбойников.

Даниил ничего не ответил.

– И тебе не одиноко?

– Я не один живу.

– Ага, – недоуменно кивнул Иоиль. – И никогда в деревню не спускаешься?

– Тогда меня обратно Амалику отдадут, вот и все.

– Да, верно. Хорошо, расскажу Симону. Сколько времени ты уже в бегах?

– Пять лет, не меньше. Но думаю, Симон меня не забыл.

Тут заговорила девочка, голос звонкий и ясный, взгляд прямой и открытый:

– Пять лет! И бабушка все эти годы ничего о тебе не знает?

Даниил опустил глаза, крепко сжал губы.

– Завтра, когда пойду к колодцу, расскажу ей.

Даниилу даже обидно стало. Долгие годы пытаешься усыпить свою совесть, а тут все сначала…

– Как тебе угодно… – пробормотал он. Юноша злился на самого себя, столько времени прошло – и так глупо себя выдать. Чего он ждал? Пока кончать этот разговор.

– Вам лучше вернуться домой. Незачем было сюда приходить.

– Почему? – Иоиль как будто даже не обеспокоился.

– Я вас предупредил. Ваше место в деревне, – Даниил повернулся, чтобы уйти.

– Подожди, – окликнул его мальчик, вопросительно взглянул на сестру, та кивнула. – У нас с собой немного еды. Поешь с нами?

Кровь бросилась Даниилу в лицо. Он не какой-нибудь попрошайка.

– Совсем немного, – продолжал Иоиль. – Но нам хочется с тобой подольше поговорить.

Может, мальчик предлагает еду по-дружески? Медленно, как осторожный зверь, Даниил сделал несколько шагов и опустился на траву. Из сумки, подвешенной к широкому кушаку, девочка достала небольшой, аккуратно перевязанный сверток. Иоиль вытащил маленькую фляжку, передал сестре, устроился поудобнее на траве, протянул вперед сложенные ладони. Даниил с нескрываемым изумлением наблюдал за ними – тоненькая струйка воды полилась брату на руки. Омовение рук перед едой – сколько лет уже Даниил ни о чем подобном и не вспоминал. Ему бы и в голову не пришло, будь ты хоть трижды сын книжника, но тащить с собой в гору воду только для того, чтобы соблюсти Закон? Тут девочка повернулась к нему – в глазах вопрос. Внезапно в нем поднялась забытая гордость – разве и он не иудей? Юноша подставил руки с почерневшими костяшками пальцев под капельки воды и смущенно подумал о товарищах по пещере, вот бы они хохотали, увидев это зрелище.

Девочка развязала сверток, разложила еду на три равные кучки. Она не положила себе меньше, как когда-то делала его мать. Иоиль произнес благословение и протянул Даниилу треть – пару оливок, плоскую пшеничную лепешку, маленький медовый пирожок – вкус на языке внезапно напомнил ему детство. В первый раз мышцы юноши немного расслабились. Глаза молодых людей встретились, они изучали друг друга, но уже без враждебности.

– Как тебе в голову пришло бежать в горы? – спросил Иоиль, стряхивая крошки с подбородка.

Разговаривать за едой как-то легче.

– Я знал, тут есть пещеры. Просто хотел спрятаться, думал – здесь меня Амалику не поймать. Но пещер не нашел, бродил три дня, а потом меня обнаружил один человек…

Он вспомнил, как Рош набрел на него – мальчик лежал, уткнув лицо в землю, умирающий от голода, замерзший, спину все еще саднило после побоев в мастерской. Как им объяснить про ту ночь? Ужас, охвативший его, когда он увидел склонившегося над ним мужчину – Рош протянул руку, но не ударил, а помог встать на ноги. Мальчик снова осел на землю, пришлось подхватить его и, как младенца, нести в пещеру.

– Разбойник? – спросил Иоиль.

– Нет, добрый человек, – сердито ответил Даниил. – Он взял меня к себе.

– И каково здесь, наверху? Что вы тут делаете?

– Охотимся. Волки и шакалы, бывают и рыси. Иногда доходим до Мерома[6]6
  Мером («высокое место») – болотистое озеро в северной части Иудеи, через которую протекает Иордан, сейчас оно называется Ель-Гулех (El-Huleh), как и сама долина, где оно располагается.


[Закрыть], это далеко. Но я и ремеслом занимаюсь, смастерил себе кузнечный горн.

Иоиль глядел уважительно. У девочки темные глаза горели тем же огнем, что и у брата. Даниил разглядывал Иоиля, пытаясь вообразить себе его занятия.

– А у тебя какое ремесло?

– Я все еще в школе, – ответил Иоиль. – Наверно, стану раввином. А еще учусь плести сандалии. Могу заработать себе на пропитание, но не завидую тому, кому придется мои сандалии носить.

Даниил кивнул. Конечно, Иоиль будет раввином. Он всегда учился лучше всех в школе. Но даже раввину пристало знать какое-нибудь ремесло.

– А зачем вы пришли сюда? – спросил Даниил. – Никто из селения на гору не подымается.

Девочка рассмеялась:

– С нас три шкуры сдерут, если узнают, где мы были.

– Мы всегда об этом мечтали, – объяснил мальчик. – С самого раннего детства. Нам не разрешают, конечно. Считается, тут опасно. А сегодня праздник, вот мы и убежали, никого не спросясь. В другой раз уже не получится. Мы переезжаем в Капернаум.

Сестра нахмурилась:

– Откуда такое уныние в голосе, чуть зайдет речь о Капернауме? Не сомневаюсь, тебе понравится в городе.

Лицо Иоиля помрачнело. Пальцы один за другим обрывают красные цветочные лепестки. Даниилу ясно – брат с сестрой спорят уже не в первый раз.

– Чего тебе еще надо? – настойчиво спрашивала девочка, совсем забыв о Данииле. – У нас будет большой дом, кругом лавки, люди, школа с самыми лучшими учителями в Галилее!

Брат продолжал безжалостно обрывать цветочные лепестки:

– Отец тоже не хочет переезжать. Он согласился только в угоду маме.

– Конечно, мама когда-то тоже все бросила в угоду ему. Ей нелегко дается жизнь в Кетце. Почему бы не вернуться обратно, если дедушка оставил в наследство такой большой дом? Право, отцу все равно, где жить, лишь бы только у него были книги.

Даниил слушал их разговор – снова он третий лишний, ему нет места в их чистеньком, безопасном мире. В эту минуту юноша заметил что-то необычное. Далеко внизу, у подножья горы вилась дорога – там посверкивали на солнце красноватые отблески металла.

Легионеры[7]7
  Легионеры – (лат. legio, – собираю, набираю) солдаты римского легиона, основная организационная единица в армии Древнего Рима. Легион состоял из 5–8 тыс. пехотинцев и нескольких сотен всадников. Каждый легион имел свой номер и название. В период Империи во главе легиона стоял легат.


[Закрыть]. Один их вид снова и снова вызывает бешеную ярость. По давней привычке он резко сплюнул на землю. Брат и сестра немедленно обернулись к нему и, следуя за полным ненависти взглядом, уставились на ползущую колонну солдат.

– Римляне! – фыркнул Иоиль. Даниилу понравилось, как мальчик произнес это слово. Он снова сердито плюнул.

– Ты их тоже ненавидишь, – проговорил Иоиль тихим голосом.

Даниил стиснул зубы, с языка сорвалось привычное:

– Да будет проклят воздух, которым они дышат.

– Завидую я тебе, – продолжал Иоиль. – Здесь ты свободен.

– Никто не свободен, – отвечал Даниил, – пока эта земля опоганена римлянами.

– Конечно. Но по крайней мере тебе не надо все время на них глядеть. А в Капернауме у них гарнизон. Мне каждый день придется любоваться на солдат, с важным видом разгуливающих по улицам.

– Иоиль, – воскликнула девочка, – какое нам до них дело!

– Какое нам дело! Какое… – мальчик не мог продолжать. – Сдается мне, даже девчонке следует понимать…

– Я все понимаю, – у нее слезы чуть не выступили на глазах от обидных слов брата. – Что толку все время быть несчастным? Римляне тут не навечно. Мы знаем, освобождение придет.

– Ты говоришь прямо как отец!

– Но он прав! Раньше евреям приходилось еще хуже. Всегда были завоеватели – и всегда приходило освобождение.

Брат не слушал. Он поймал взгляд Даниила, и теперь оба пристально глядели друг другу в глаза, будто задавая один и тот же безмолвный вопрос.

Мальтака вскочила на ноги, нахмурилась, теперь она – третий лишний.

– Не позволю каким-то солдатам испортить мне праздник, – недовольно надула губки девочка. – Мы сюда взобрались – на самую вершину, а ты почти ни на что не смотришь.

К Иоилю снова вернулось обычное хорошее расположение духа:

– Зато нас тут поджидал сюрприз – Даниил.

Девочка покачала головой:

– Помнишь, мы обсуждали, что увидим? Ту долину, где Иисус Навин[8]8
  Иисус Навин – преемник Моисея, предводитель израильского войска.


[Закрыть] вывел войско против царей языческих?[9]9
  Книга Иисуса Навина, глава 10.


[Закрыть]

Иоиль прикрыл козырьком ладони глаза, пытаясь определить нужное направление. Прямо под ними лепилось к склону горы их селение, темные очертания синагоги хорошо видны на фоне теснящихся друг к другу домов с плоскими крышами. Вокруг серо-зеленые оливковые рощи, ослепительно-свежая зелень полей испещрена яркими пятнами лиловых ирисов и золотистых нарциссов. К югу простирается глубокая синева озера. На севере, за грядой невысоких холмов поблескивают неясные очертания зеленеющей долины. Серебряной нитью вьется Иордан – туда, где сверкает крошечная драгоценность – озеро Мером. Даниил, внезапно осмелев, вскочил на ноги:

– Вот там, – указал он, – на равнине. Против него выступили и всадники, и колесницы, и войско, многочисленное, как песок морской. Иисус Навин бился с ними и теснил их до самого Великого моря[10]10
  Великое море – Средиземное море.


[Закрыть].

Юноша видел, как изумились брат с сестрой. Они-то считают – он дикарь невежественный. Девчонка уж точно так думает. Но он кое-что знает. Пять лет назад, утром, когда мальчик согрелся, наелся и выспался, Рош привел его сюда, положил руки на плечи и указал на далекую равнину. Он поведал ему о храбрых бойцах, не отступивших при виде огромных армий, и о том, как они одержали победу – для Израиля. Именно здесь, на вершине горы, в ослепительных лучах солнца Даниил бен Иамин, сирота и беглый раб, обрел цель, ради которой стоило жить.

– Все великие воины, – Даниил старался поточнее припомнить слова Роша, – Иисус Навин, Гедеон[11]11
  Гедеон – шестой судья Израиля, Книга Судей Израилевых, глава 8, стихи 22–28.


[Закрыть], Давид – все они воевали на земле Галилейской. Никто не мог против них устоять. И этот день снова придет.

– Да, – выдохнул Иоиль. – Этот день настанет. Бог пошлет нам нового Давида.

Глаза мальчика сверкают, будто и ему чудятся тени тех огромных армий, когда-то сражавшихся в долине.

– Да, Бог пошлет нам Мессию! – воскликнула Мальтака. – Иоиль, помнишь, мы всегда надеялись встретить его тут, наверху!

– Уверен, так и будет, – продолжал мальчик. – Я знаю, мы снова поднимемся на вершину, и он придет, в этот самый день. Мне кажется, нет, я верю – от меня зависит, чтобы оно поскорее случилось.

– Мне тоже мечталось – мы будем первые, кто сбежит с горы и расскажет о нем. И жители селения побросают свои дела и двинутся за ним. У всех детей такое буйное воображение?

Иоиль вдруг посерьезнел:

– Мессия – не наше воображение. Это правда. Он нам обещан.

– Но пристально вглядываться в каждое облако, мечтать оказаться первыми, кто заметит…

– Я все равно надеюсь быть первым! – Иоиль говорил так страстно, что двое других не могли отвести от него глаз. – Назови это ребячеством, если тебе угодно. Поэтому и не хочу переезжать в Капернаум.

– Неизвестно, сколько еще лет пройдет!

– Нет, это случится скоро. Не так, как мы представляли, Така. Я раньше думал – он появится в сонме ангельского войска. Нет, теперь понял – он придет с настоящими воинами – мужами, обученными, вооруженными, готовыми… – он оборвал сам себя на полуслове.

– Такие люди уже есть, – Даниил снова взглянул на далекие холмы. Даже не оборачиваясь, почувствовал – у мальчишки напряглись все мышцы.

– Я знаю, – отвечал Иоиль, оба не скрывают своего восторга – ответ на невысказанный вопрос получен.

Мальтака недоуменно уставилась на брата, никак в толк не возьмет, о чем разговор.

– Пора идти. А то к ужину не успеем.

– Я провожу вас немного, – предложил Даниил. Надо убедиться, что они без помех добрались до дороги.

Все трое начали спуск по крутому склону горы. Как только вершина осталась позади, легкий ветерок угас – солнце палит немилосердно, ни один листик не шевельнется. Они больше не разговаривают. Даниил видит – Иоиля по-прежнему не отпускает какая-то мысль. Девчонка, наверно, расстраивается – вот, праздник не удался, все не так, как задумывали. Ему вдруг пришло на ум – лучше бы им вовсе сюда не приходить. Здесь и без них хорошо, главное, ни о чем не думать, ни о чем не вспоминать – работать для Роша и ждать. Лелеять ненависть в ожидании грядущего часа.

У него никогда не было друзей, никогда даже не мечталось о друге. И одному совсем неплохо.

Теперь Мальтака торопится. Наверно, совесть мучает. Но Иоиль все медлит, нарочно отстает. Стоило сестре отвлечься – сорвать пучок цветов мирта, он чуть слышно прошептал:

– А я-то надеялся еще кое-кого увидеть тут, наверху. Я наслышан о Роше, объявленном вне закона, знаю – он живет здесь, в горах. Надеялся, может, повезет, и я его встречу.

– Зачем он тебе?

– Рош – герой всех мальчишек в школе. Но никто его не видел. А ты?

Даниил помедлил, а потом кивнул:

– Я видел.

Иоиль внезапно остановился, позабыв всякую осторожность.

– Я бы все отдал за… Это правда, что про него рассказывают?

– А что про него рассказывают?

– Говорят, сражался вместе с великим вождем – Иудой[12]12
  Иуда, сын Иезекии, поднял восстание в Галилее в 4 году до н. э. О нем писал Иосиф Флавий в «Иудейской войне».


[Закрыть], когда тот бился против римлян при Сепфорисе[13]13
  Сепфорис – древний иудейский город в Нижней Галилее. Впервые упоминается в царствование Александра Янная (100 г. до н. э.) как административная столица Галилеи. В 38 г. до н. э. город сдался Ироду I, а после смерти последнего был разрушен римским военачальником Варом, продавшим его жителей в рабство.


[Закрыть]. Всех остальных распяли, а он бежал и нашел убежище в горах. Другие считают – Рош просто разбойник и грабит своих – израильтян. Еще говорят – он отбирает деньги у богатых и раздает бедным. Ты его знаешь? Какой он на самом деле?

Никакой осторожности не скрыть той неистовой гордости, что так и распирает Даниила:

– Он самый храбрый человек на свете! Пусть болтают, если хотят. Придет день – и всякий в Израиле узнает его имя!

– Значит, правда! – Иоиль чуть не кричит от восторга. – Он собирает армию – сражаться с римлянами! Ты об этом говорил – там, наверху? Ты, ты – один из них. Я знал! Я знал!

– Рош – тот, о ком я тебе рассказывал. Он меня нашел и спас. С тех пор я с ним.

– Завидую тебе! Вот бы мне пристать к Рошу.

– Тогда приходи. Здесь тебя никому не отыскать.

Мальтака остановилась, поджидая остальных. Иоиль посмотрел на сестру и беспомощно развел руками:

– Все не так просто. Мой отец…

– Иоиль, а побыстрее нельзя? О чем вы там болтаете? – девочка стояла на тропинке, в руках букет алых цветов, волосы все еще не покрыты, рассыпались по плечам темной волной, щеки раскраснелись от солнца.

Будь он Иоиль – убежал ли бы он? Даниил сам не знал. Если бы его отец с матерью ждали – светильник зажжен, стол накрыт к ужину? Будь у него сестра, которая может добежать до вершины горы почти не запыхавшись?

Его мысли внезапно оборвались. Прямо рядом с Мальтакой мелькнула другая фигура. Посреди тропы, закрывая проход, стоял Эбол, один из часовых Роша, и ждал, пока они спустятся.

Глава 2

– Оставайся здесь, – буркнул Даниил мальчишке, а сам поспешил по тропе вниз, к Мальтаке. – Поднимайся обратно и жди вместе с братом, – велел он, почти не глядя на девочку.

– Где ты весь день шлялся? – вместо приветствия закричал Эбол. – Рош тебя искал.

– Рош? Где он?

Эбол мотнул головой в сторону обрывистого склона:

– Семеро наших там. Кое-какая работка.

Даже наметанному глазу Даниила не удалось разглядеть ни малейшего присутствия людей на голом каменистом склоне.

– Прямо сейчас?

– Ага. Караван из Дамаска, ведут с собой колонну рабов. Уже почти у перевала. Легче легкого. Охраны почитай что и нет. Мы возьмем одного раба.

– Не деньги?

– Ничего, только раба. Чернокожего, огромного, буйвол, да и только. Рош его еще вчера приметил, когда они разбили лагерь у Мерома. Говорит, жалко, если такая силища пропадет на галерах. А кто эти двое?

– Мальчишка из селения, я его знаю, с сестрой.

– Что они тут в горах делают?

– Взобрались наверх – сегодня праздник.

– Избавься от них поскорее, – фыркнул Эбол. – Нечего им тут шляться.

Даниил вскарабкался обратно туда, где стояли брат с сестрой.

– Не могу с вами дальше идти, – он намеренно не обращал внимания на их любопытные взгляды. – С вами будет все в порядке – только поторапливайтесь.

Иоиль не двигался.

– Один из людей Роша, да?

Даниил не удостоил его ответом.

– Я и так знаю. Что-то готовится, верно? – он жадным взором обвел склон горы. – Рош где-то поблизости. Наверняка. Я хочу его увидеть. Ну пожалуйста, Даниил. Другого случая у меня не будет.

Даниил не сомневается, Рош в эту самую минуту следит за ними, значит, надо от них поскорее отделаться.

– Нет! – чуть ли не заорал он. – Забудь про Роша, иди вниз – и поторапливайся!

К полному изумлению Даниила в глазах мальчишки полыхнул гнев:

– Ты мне не указ.

– Делай, что говорю. А то хуже будет. И побыстрее.

– Римляне? – с восторгом спросил Иоиль.

– Нет, никаких римлян.

– Горы тебе не принадлежат, – упрямо выпятил челюсть Иоиль. – Ни тебе, ни твоему Рошу. Я волен делать, что хочу.

Оба не сводили друг с друга горящих глаз.

– А сестра?

Лицо Иоиля мгновенно изменилось, отвага и безрассудство вмиг пропали.

«Жалко, – подумалось Даниилу, – такие ребята нам нужны».

Кто-то бежал по тропинке – парнишка лет двенадцати, тощий, словно пугало, физиономия раскраснелась, глаза выпучены.

– Ид-д-дут, – заикался он. – Уже сухой дуб прошли.

Он вскарабкался по откосу и, как ящерка, исчез в ближайшей расселине.

Теперь и Даниил отчетливо слышал – караван приближается. Устало ревут верблюды, тяжелые тюки с грузом задевают каменистые склоны, стиснувшие узкую тропу, погонщики то и дело покрикивают на животных.

– Слишком поздно. Вы оба, скорее наверх – и прячьтесь получше.

Иоиль, внезапно испугавшись, обернулся к сестре:

– Така, слышала? Быстрее, беги изо всех сил.

Девочка недовольным фыркнула:

– Иоиль, что…

– Быстрее, Така! Я потом объясню, – он в отчаянье схватил ее за руку, потянул и даже подтолкнул легонько. – Давай, наверх! – повторил мальчик. – Спрячься за камнем и головы не высовывай. И ни звука, что бы ни случилось.

Даниил одобрительно кивнул. Шустрый мальчишка, и к тому же сообразительный. Девчонка тоже. Скачет по камням будто горная козочка. Тут он увидел – Иоиль возвращается к нему.

– Я с тобой.

Спорить времени не было. Даниил схватил мальчишку за руку и потащил к другому склону. Оба скрючились за огромным валуном, где уже притаился Эбол.

– Не беспокойся, я за него ручаюсь, – быстро шепнул Даниил.

– Один звук и я… – Эбол выразительно махнул рукой.

– Он не подведет.

– Ты отвечаешь. Теперь смотри. Жди сигнала. Твой в желтом тюрбане. И никакого баловства, так Рош сказал. Чтобы без убийства, – и он исчез, растворился, слившись с каменным склоном.

В неподвижном воздухе слышно только шумное дыхание Иоиля. Щеки пылают, мальчишка глаз не спускает с Даниила. У того тоже сердце так и стучит. Вот тебе и Рош. Никогда не знаешь, что случится через минуту. Бывает, дни тянутся бесконечно и ничего не происходит, но вдруг Рошу придет в голову – мне нужно то или хочется этого, и он тут же бросается вперед, как ястреб на добычу. У Даниила вдруг заныл живот – то ли от страха, то ли от радостного предчувствия. Его совсем недавно стали брать на дело. Он еще не привык, особенно ждать в засаде.

Иоиль толкнул в бок, прошептал:

– Что нам делать?

– Мне делать. Ты останешься здесь.

Глаза мальчика сверкнули. Лицо напряжено, кулаки стиснуты, аж костяшки пальцев побелели. Ясно, он в засаде не останется, такой восторг его обуревает. Внезапно Даниил широко усмехнулся, и тут оба услышали новый звук. Оба, голова к голове, выглянули из-за камня.

Показался караван, впереди высокий стражник, вооруженный до зубов, за ним другой – на боку меч. Оба шагают медленно, тревожно оглядывают каменистые склоны. Они знают – у этого места, узкого, пустынного, ненадежного, дурная слава. А мальчики наверху ждут, затаив дыхание – вот уже показался весь караван. Хвастаться каравану особенно нечем – четыре шелудивых верблюда шагают неохотно, неуверенно ступают по крутой тропе, тюки кренятся то в одну, то в другую сторону. За ними цепочка тощих от недоедания мулов. Носилки с грязными занавесками. Четверо торговцев – не много. Даниил с отвращением оглядел своего, тюрбан в желто-фиолетовую полоску. Толстяк, каждую минуту хватает ртом воздух, уже напуган до полусмерти. Когда, наконец, Рош даст ему настоящую работу?

За торговцами тащатся рабы, сначала мужчины, потом женщины, сбились тесной кучкой, то и дело пощелкивают бичи двух стражей, замыкающих шествие. Не надо даже спрашивать, чтобы понять, кого из них хочет Рош. Возвышается над всей колонной, ужасающего вида громила, плечи исхлестаны бичом, на лице – страшный шрам. Зачем Рошу понадобилась такая скотина? Ну ничего, дело нетрудное. Всего восемь человек. Он взглянул на Иоиля, снова усмехнулся, и тут раздался резкий свист.

Склон горы будто взорвался, на бегу Даниил краем глаза заметил Роша. Всегда впереди всех, уже схватился с первым стражником. Остальные с ястребиной точностью набросились на заранее намеченных жертв.

Слишком легко. Торговец в полосатом тюрбане все пытается вытащить кинжал, но Даниил уже перехватил руку, вывернул, дернул оружие из толстых, неспособных сопротивляться пальцев, легонько ткнул кинжалом в жировой валик, покрывающий ребра купца. Одутловатое лицо, влажные глазки моргают от ужаса, посеревшие щеки залиты потом, толстые губы подрагивают. Даниилу стало противно – такой победой нечего гордиться. Но приказ есть приказ, и он не отвел кинжала. Вокруг – звуки недолгой борьбы, пара ударов, чей-то жалобный стон, рев верблюдов, все покрыто удушливой пылью. Молчанье, знакомый резкий выкрик – Рош отдает приказы. Стычка закончена. Он сунул кинжал за пояс, отпустил толстяка и отступил.

Мало-помалу караван возобновил движение. Потерять одного раба – из-за такого пустяка торговцы не станут спорить, счастье еще – ноги унесли. Когда караван наконец скрылся из виду, Даниил быстро огляделся кругом. Один из людей Роша лежит на тропе, ноги судорожно бьются о землю, другой стирает кровь с предплечья. Остальные даже и не ранены.

Иоиль стоял рядом, потирая плечо.

– И это все? – недовольно спросил он.

Даниил шагнул поближе, сдернул плащ с плеча мальчика, там темнел, наливался и распухал огромный синяк.

– Кто тебя так?

Иоиль покраснел:

– Я хотел схватить твоего за другую руку, но проклятый мул…

Даниил расхохотался.

– Но мы все равно добыли раба, – прибавил Иоиль, несмотря ни на что ужасно довольный собой.

Причина всего этого шума – гигант-раб, почти обнаженный, в одной замусоленной набедренной повязке – неподвижно стоял на тропе. Черная кожа испещрена лиловыми синяками и потеками грязи. Даниил наметанным глазом кузнеца заметил, что оковы на руках и ногах вдвое тяжелее обыкновенного. Раб замер каменным изваянием, какая разница – старый хозяин или новый. Ему и в голову не приходило – все затеяно ради его освобождения. Даниил снова удивился – зачем он Рошу понадобился. Конечно, силен как бык. Этим ручищам переломать ребра человеку – что ребенку соломинку разломить. Но в широком лице с синеватым шрамом не видно ума, только тупая, животная осторожность – такой убьет, не задумываясь.

К ним приближался Рош. Приземистый, ширококостный, с короткой мускулистой шеей. Седоватая голова, казалось, сидит прямо на могучих плечах. Из-под густых бровей уставились на Иоиля маленькие черные глазки – без удивления, Рош никогда не позволяет себе удивляться, но с такой враждебностью, что Даниил резко шагнул вперед и заговорил первым.

– У нас пополнение, Рош.

Широко расставив кривоватые ноги, Рош оглядел новичка.

– Отвечай, парень. Кто ты такой?

Рош привык к раболепству окружающих. Но Иоиль не глядел униженно, он замер в молчаливом восхищении – наконец-то перед ним его герой. Сияющее в глазах мальчика обожание смягчило подозрительного вожака.

– Я – Иоиль бен Есром, мой господин, – в конце концов выдавил из себя подросток.

– Твой отец знает, что ты здесь?

– Н-н-нет, мой господин.

– Попал в переделку в деревне?

– Нет, ничего подобного.

– Так чего же ты от меня хочешь?

Иоиль ответил куда более уверенно:

– Просто хотел тебя увидеть. Люди говорят, в один прекрасный день ты выгонишь римлян из Израиля. Когда этот день настанет, я буду с тобой.

Зубы Роша сверкнули из-под густой, черной, чуть тронутой сединой бороды. Узловатая, тяжелая рука опустилась на ушибленное плечо мальчика. Даниил видел: у мальчишки слезы выступили из глаз, но он изо всех сил старается держаться.

– Хорошо сказано! – прогремел голос Роша.

– Мы тут рады всякому, кто ненавидит римлян.

– Мне никак нельзя остаться, – расстроенно проговорил мальчик. – Хотел бы, да не могу, пока не могу. Я просто пришел, потому что сегодня праздник, и сестру привел. Еще пара дней, и мы переезжаем в Капернаум.

Рош больше не улыбается, глаза пылают гневом, он грозно произнес:

– Никуда ты не пойдешь, останешься здесь. Ты слишком много видел.

Даниил понимал – Рош просто запугивает парня. Награда за голову вожака обещана уже так давно, что еще одна история ему ни чуточки не повредит. Но Иоиль этого не знает. Даниил испытал прилив гордости – глаза Иоиля смотрят смело и решительно.

– Я веду сестру домой, – ответил мальчик. – И если ты думаешь – я болтун, то ошибаешься. Я пока мало что умею, но молчать обещаю – можешь на меня положиться.