Текст книги "Достояние леди"
Автор книги: Элизабет Адлер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 40 страниц)
ГЛАВА 20
Зажав в руке заработанный за это утро доллар, Мисси бросилась на Ривингтон-стрит. Купив у уличного торговца букетик искусственных роз и желтую ленту на пятнадцать центов, она побежала вверх по лестнице к Розе Перельман, угнетаясь тем, что потратила так много денег на себя.
Жилище Розы могло по праву называться квартирой– ведь оно состояло из целых двух комнат. Но что такое две комнаты для семьи из пяти человек? Муж Розы, Меер, был старше ее на двадцать пять лет; он был родом из Польши и знал только два языка – польский и идиш. А Розе было всего двадцать пять, и родилась она здесь, в Нижнем Ист-Сайде, в семье эстонских евреев, незадолго до рождения дочери перебравшихся в Америку. Роза знала английский и идиш, чуть-чуть – русский; по-польски она не понимала ни слова, и поэтому общение с мужем было весьма ограничено.
За два доллара в неделю она согласилась присматривать за Азали в те часы, когда Мисси ходила на работу. Девочка чувствовала себя как дома среди трех очаровательных детишек Перельманов. За те несколько недель, что прошли со времени смерти Софьи, Роза и Мисси стали близкими подругами. Услышав шаги Мисси на лестничной площадке, Роза с радостью распахнула дверь.
– Ну, наконец, – улыбнулась она. – Я как раз тебя жду. Уже заварила чай. Сегодня у нас к чаю кое-что вкусненькое.
Роза протянула Мисси стакан горячего чаю и блюдце с маленькими пирожными.
– Из булочной Гертеля на Хестер-стрит, – пояснила Роза. – Моя мама делала в свое время точно такие же. – Она отправила в рот кусочек пирожного и добавила: – Нет, у мамы получалось лучше. Не волнуйся, Мисси, – сказала она, заметив тревогу во взгляде девушки. – Дети гуляют под присмотром моей старшей, Сони… Она у меня умница. К тому же, она прекрасно знает, что, стоит ей хоть на минутку выпустить малышей из виду, я ей задам такого перца… Когда дети гуляют, можно хотя бы на полчаса заняться собой.
Мисси рассмеялась. Ей очень нравилась эта добрая еврейская женщина. Небольшого роста, кругленькая, с пышными черными кудрями и большими проницательными карими глазами. Несмотря на постоянные семейные неурядицы – Меер часто обижал Розу – она сохраняла присутствие духа и старалась ко всему относиться с юмором. Казалось, никакие невзгоды не в силах повергнуть в отчаяние эту женщину. Другая на ее месте давно впала бы в уныние – еще бы, ведь отец Розы, человек весьма неразборчивый в средствах, попросту «продал» дочь Мееру.
Роза поведала Мисси историю своего замужества. Дело было улажено через свата, который сказал Розиному отцу, что у Меера доходное дельце в Филадельфии. Когда Перельман впервые пришел к ним в дом на смотрины невесты, Роза пришла в ужас – этот человек годился ей в отцы. В то время Розе было всего семнадцать.
Ее суженый оказался вежливым, хорошо воспитанным человеком. Одно удивляло девушку: за весь вечер Меер ни разу не улыбнулся; и вообще, он практически не обращал на нее никакого внимания. Зато как подробно рассказывал он ее отцу о своем деле – швейном цехе в Филадельфии. Отец Розы с довольным видом поглаживал бороду, а мать постелила на стол праздничную субботнюю скатерть и поставила на нее лучшие бокалы – словно в гости пришел сам раввин.
Когда Меер собрался уходить, Роза спрятала руки за спину, чтобы не пожимать на прощание потную руку этого человека, а отец окинул ее гневным взором, извиняясь перед богатым гостем за дурные манеры дочери.
После ухода Перельмана в доме разгорелся скандал. Роза недоумевала, как такой богатый и важный человек не умудрился даже выучить английский язык.
– Он же родом из Польши… – начала объяснять мать.
– Ну и что?! Почему он не пошел в вечернюю школу, как другие эмигранты?
Отец с размаху залепил Розе пощечину: да как смеет она так разговаривать с родителями?! Родной отец выложил столько денег за услуги свата, а она… она позорит родителей хамским поведением – не подала руку такому хорошему, честному человеку, человеку, который готов ради нее трудиться не покладая рук, готов кормить ее, одевать… да она с таким человеком скоро вся в шелках и бриллиантах будет!
– Вот они, шелка и бриллианты! – рассмеялась Роза, обводя взглядом обшарпанную квартирку. – Вот они, бешеные доходы от швейного цеха! «Перспективный делец» оказался на поверку обычным механиком, работавшим на маленькой фабричке, хозяином которой был его сводный брат. Сват обманул и его: сказал, что я наследница моего дяди Самуэля Гланца – хозяина универмага на Гранд-Авеню.
– Ты действительно наследница Гланца? – с надеждой в голосе спросила Мисси.
Роза пожала плечами.
– Я слишком хорошо знаю этого скрягу, чтобы рассчитывать на наследство. У Самуэля нет детей, скорее всего, он завещает часть денег на синагогу, а за все остальное родственникам – близким и дальним – придется воевать друг с другом не на жизнь, а на смерть. Но Меер до сих пор тешит себя иллюзиями. Каждую субботу, при любой погоде, он таскает детей на Гранд-Авеню, напомнить дяде Самуэлю, какие у него очаровательные племянницы. Роза откинулась на спинку стула и расхохоталась.
– Забавная вышла история, – проговорила она, вытирая выступившие от смеха слезы. – Вот и досталось мне такое сокровище, как Меер. Деткам моим тоже – повезло – имеют отца, не знающего ни слова по-английски. Рабочие с фабрики смеются над ним. Каждое утро, когда он приходит на работу, его встречают традиционным вопросом: «Ну как, Меер, выучил наконец английский?» Представляешь себе, какой позор – столько лет прожить в Америке и ни тпру ни ну!
– Как же ты его выносишь? – спросила Мисси. Ей и в голову не могло прийти, что можно прожить столько лет под одной крышей с глубоко несимпатичным тебе человеком.
– У меня дети, – пожала плечами Роза. – Может быть, потом, когда они немножко подрастут, я уйду от Меера. А пока что надо немного потерпеть.
При мысли о супружеской жизни с типом, подобным Мееру Перельману, Мисси вздрогнула. Но она не Роза, она ни за что не согласится на это!
– По-моему, что-то случилось, – проговорила Роза, принимаясь за второе пирожное. – Ты очень взволнована. В чем дело?
Мисси быстро рассказала ей о предложении О'Хары пообедать вместе в воскресенье.
– Посмотри, Роза. – Мисси с гордым видом показала ей букет искусственных роз. – Я приколю эти цветочки к своей старой фетровой шляпе и буду выглядеть не так убого. А эту ленточку мы заплетем в волосы Азали.
При виде цветов Роза улыбнулась и сказала:
– Ты сказала Азали? Значит, она тоже пойдет с вами? Выходит, это не любовное свидание?
– Конечно же, нет, глупая! – запротестовала Мисси. – Как ты могла подумать такое? Да, О'Хара делал мне предложение, но только из жалости. Он просто очень добрый человек.
– А ты – очень красивая девушка, – с улыбкой заметила Роза. – Не забывай об этом, милая.
Мисси вспомнила эти слова Розы, когда рано утром в воскресенье стала мерить перед маленьким квадратным зеркалом фетровую шляпку с приколотыми к ней искусственными розами.
– Какая ты красивая, Мисси, – проговорила Азали, рассматривая девушку.
Улыбнувшись, Мисси потрепала Азали по щеке. Она-то знала, что зеркало не лжет: только сейчас она обратила внимание на свою бледность и худобу. Бесследно исчезло очарование юности, и Мисси казалось, что ее исхудалое лицо – лишь бледный фон для искусственных роз.
Азали сидела на самом краешке стула, чтобы не помять свое голубенькое платьице, и качала ножками, любуясь на новые туфельки, купленные накануне у уличного торговца. Мисси заплела ее волосы в косички, аккуратно завязала банты из той самой желтой ленты, но непокорные локоны на висках выбились наружу, обрамляя прелестное личико.
У кожи Азали был такой же золотистый оттенок, как у княгини Аннушки, в больших глазах появилось мечтательное выражение, свойственное матери. «Какой чудесный ребенок!» – подумала Мисси, прижимая девочку к груди. Она любила ее, как родную дочь. Девочка ни разу не возмутилась условиями их жизни: ей нравилась эта тесная комнатка, эта грязная улица, на которой она играла с соседскими детишками. Неужели она забыла о трех годах, проведенных в княжеских хоромах?
С улицы донесся звук клаксона. Азали спрыгнула со стула и опрометью подбежала к окну. Снова загудел клаксон.
– Матушка, это О'Хара за нами приехал на машине! – в восторге закричала Азали.
Мисси высунулась в окно и с изумлением увидела, что возле самого подъезда их дома стоит роскошный желтый «Стутц» – за рулем с важным видом сидел Шемас О'Хара в модном коричневом костюме, накрахмаленном воротничке и галстуке. Он еще раз посигналил и помахал рукой всем любопытным жителям окрестных домов, высунувшимся из своих окон посмотреть, что происходит. Затем он открыл дверцу автомобиля, встал на подножку и, сняв шляпу, поклонился Мисси.
– Боже мой! – воскликнула Мисси, от неожиданности втягивая голову в плечи. – Теперь вся улица будет знать, что он приехал за мной.
Посмотревшись в последний раз в зеркало, она схватила Азали за руку и побежала вниз по лестнице.
– Какая прекрасная погода, Мисси, – широко улыбнулся О'Хара. – По-моему, самое время немного прокатиться.
Зеваки перевели взгляды с О'Хары на Мисси—держа за руку Азали, она подошла к машине. Шемас поднял малышку на руки и легким движением посадил на заднее сиденье, после чего учтиво распахнул перед Мисси переднюю дверцу.
– Пока, Роза! – крикнула Азали, поворачивая голову в сторону окна Перельманов.
Мисси чувствовала себя не в своей тарелке – она прекрасно понимала, что вся Ривингтон-стрит долго еще будет перемывать ей косточки, обсуждая воскресную прогулку в компании Шемаса О'Хары.
О'Хара нажал на газ, и машина, громко взревев, тронулась.
– Я купил ее только вчера, – с гордым видом заявил Шемас. – Ты первая, кто в нее сел. Что скажешь?
– Как здорово, О'Хара! – воскликнула Азали, в восторге смотря по сторонам и маша ручкой прохожим.
– У вас очень красивая машина, – проговорила Мисси, придерживая рукой шляпу, – но я предпочла бы уехать с Ривингтон-стрит с меньшей помпой…
О'Хара расхохотался.
– Я же обещал тебе устроить маленький праздник, не так ли? Знай, Мисси О'Брайен, – я человек слова!
Когда машина свернула на Орчард-стрит, Мисси неожиданно для самой себя тоже рассмеялась: смех О'Хары оказался заразительным. Светило яркое солнце, в лицо дул свежий ветерок, рядом за рулем сидел этот добрый, надежный человек. Мисси поняла, что наконец можно расслабиться, и откинулась на кожаную спинку.
Когда желтый «Стутц» проезжал мимо ломбарда Абрамски, Зев с удивлением посмотрел на роскошный автомобиль– О'Хара постоянно сигналил и посматривал на Мисси с видом хозяина, а она… она весело смеялась, поправляя на голове шляпку с цветами… Острое чувство ревности переполнило душу Абрамски.
– Крутой делец! – процедил он сквозь зубы вслед автомобилю.
– Куда мы едем? – спросила Мисси, когда машина въехала на мост через Гудзон. Вдали показались холмы Нью-Джерси.
– Подожди – сама увидишь! – загадочным тоном произнес О'Хара. Впрочем, по его виду можно было догадаться, что Мисси должно понравиться то место, куда он ее вез.
«Стутц» проехал несколько миль вдоль берега Гудзона и остановился возле большого кирпичного здания, стоявшего чуть в стороне от дороги, за деревьями. «Итальянский ресторан У ДЖОРДЖО» – гласила яркая вывеска. Глаза Мисси округлились при виде столиков, покрытых белоснежными скатертями, серебряных приборов, хрустальных бокалов и ваз с живыми цветами.
– По-моему, я слишком плохо одета для такого роскошного заведения, – смущенно произнесла Мисси, стыдясь своего старенького серого пальто, поношенной кофты и скромной юбки.
– Перестань, Мисси, – улыбнулся О'Хара. – Такая девушка, как ты, может лишь украсить подобное заведение. Бьюсь об заклад: ты затмишь всех остальных посетительниц!
О'Хара снял шляпу. Навстречу им вышел метрдотель и провел их к столику возле окна. Судя по всему, он хорошо знал Шемаса.
– Доброе утро, мистер О'Хара, – произнес он. – Как вы себя чувствуете, сэр?
– Спасибо, все отлично, – ответил О'Хара, радостно улыбаясь при виде второго официанта, несущего ведерко с шампанским. Официант с немым вопросом на лице показал Шемасу бутылку, и О'Хара одобрительно кивнул головой.
Мисси не могла поверить своим глазам.
– Что это, шампанское? – спросила она.
– Разумеется, шампанское, – отвечал О'Хара. – По такому случаю можно позволить себе такую роскошь.
Мисси густо покраснела – официанты с понимающим видом улыбнулись. Наверное, они подумали, что она любовница О'Хары.
Мисси посмотрела на пенящийся бокал, вспоминая, когда в последний раз пила шампанское. Это было в день се восемнадцатилетия – сам Миша Иванов налил ей полный кубок игристого вина, и они долго не могли свести друг с друга глаз, догадываясь, что вскоре предстоит расставание…
– О чем задумалась? – спросил О'Хара.
Мисси покачала головой и, высоко подняв бокал, чокнулась с О'Харой.
– За ваше здоровье, Шемас О'Хара, – сказала она, выдавливая улыбку. – Спасибо за эту прогулку.
– Прогулка еще не закончена, – улыбнулся О'Хара. Мисси принялась изучать меню, а Шемас сидел напротив, не сводя с нее глаз.
– Как идет тебе эта шляпка, Мисси, – проговорил он, – ты самая красивая девушка на свете!
– Конечно! – с радостным видом поддакнула Азали. – Я ей то же самое говорила.
О'Хара ласково посмотрел на девочку.
– А вам, моя юная леди, – проговорил он, слегка дернув ее за косичку, – я советую все время быть начеку. Когда тебе будет столько же лет, сколько сейчас Мисси, у тебя отбоя не будет от поклонников.
– От кого? – переспросила Азали. – От каких еще поклонников?
– Вырастешь – узнаешь, – улыбнулся О'Хара, доставая из кармана небольшой сверток. – Чуть не забыл– у меня есть для тебя маленький подарочек.
– Подарочек? Шемас кивнул.
– Специально для тебя, детка.
Азали с восторгом прикоснулась к красной оберточной бумаге.
– Как красиво… – протянула она.
О'Хара посмотрел на Мисси, потом снова на девочку.
– Подарки принято открывать. Разверни бумажку, посмотри, что там внутри.
Азали аккуратно развернула бумагу и увидела небольшую картонную коробочку. Замирая от волнения, она сняла крышку.
– Матушка, матушка! – воскликнула она при виде содержимого. – Ты только посмотри!
Да, поистине это был самый настоящий царский подарок– маленькая фарфоровая куколка с пышными белокурыми волосами, в кружевном платьице и лайковых сапожках.
– А как ты ее назовешь? – спросила Мисси.
– Аннушка, – прошептала девочка, прижимая куклу к груди. – Я назову ее Аннушкой.
Мисси вздрогнула от неожиданности. За все это время Азали ни разу не вспомнила о матери. Мисси надеялась, что она вообще забыла о ней.
– Но это ведь американская кукла, – возразила она. – Давай лучше придумаем ей американское имя.
Азали, казалось, не слышала этих слов – она смотрела куда-то вдаль…
– Предлагаю назвать ее Кэтлин, – сказал О'Хара. – Хорошее ирландское имя. Так звали мою маму.
– Прекрасная идея! – быстро проговорила Мисси. – И потом, это ведь О'Хара подарил тебе куклу – пускай он и выберет ей имя. Ты только послушай, как красиво: «Кэтлин».
Азали прижала куклу к щеке, закрыла глаза и улыбнулась.
– Кэтлин-Аннушка, – проговорила она. – Кэтлин-Аннушка О'Хара.
О'Хара улыбнулся и налил еще шампанского.
– Девочка отлично придумала! – произнес он. – У нее правильный ход мыслей. – Он многозначительно посмотрел на Мисси.
Через некоторое время появился официант с супом.
– Как вкусно пахнет! – проговорила Мисси, стараясь перевести разговор на другую тему.
– Еще бы! – усмехнулся О'Хара. – Это один из лучших ресторанов в Нью-Джерси. Я стал завсегдатаем этого заведения, как только у меня появились кое-какие дела в этих местах.
Неожиданно Мисси поняла, что ей очень хорошо: изысканные итальянские блюда после нищенской еды казались просто райской пищей, шампанское ударило в голову. Откинувшись на спинку стула, она слушала рассказ О'Хары о том, как он жил в Ирландии, а потом перебрался сюда, в Америку.
– А сейчас я собираюсь начать новое дело, – проговорил О'Хара, закуривая большую, чем обычно, сигару.
Азали сладко зевнула, разворачивая одной ручкой пестрые бумажки леденцов, а другой все так же крепко прижимая к груди куклу.
О'Хара погладил девочку по голове и сказал:
– Ты плохо знаешь меня, Мисси. Я серьезный человек, и у меня далеко идущие планы. Именно об этом я и собирался сегодня с тобой поговорить. Но сначала позволь мне кое-что показать тебе.
Он расплатился с официантом, дав кругленькую сумму на чай, взял на руки заснувшую Азали, и все вместе направились к выходу. О'Хара положил Азали на заднее сиденье, накрыл ее пледом и задумчиво проговорил:
– Как бы мне хотелось иметь такую девочку. Затем он распахнул перед Мисси дверь машины, сел за руль и поехал по направлению к холмам.
– Куда мы едем? – спросила удивленная Мисси.
– Наберись терпения, – отвечал О'Хара. – Тут недалеко.
Машина проехала еще миль пять вверх по извилистой дороге, пока не остановилась у высокого деревянного забора. О'Хара вышел из автомобиля и открыл ворота.
– Ну вот, почти приехали, – проговорил Шемас, въезжая на посыпанную гравием аллею. Вдали, под сенью раскидистых каштанов и высоких вязов, стоял квадратный дом под красной крышей.
– Снаружи он может показаться маленьким, – произнес О'Хара, выходя из машины и поднимаясь на деревянное крыльцо, – но это впечатление обманчиво. Внутри– три спальни, снаружи – три акра земли. Мне понравилось это владение, и я его купил. Но это еще не все. Те земли, через которые мы только что проехали – тоже мои. Пятьдесят акров земли в Смолвуде, штат Нью-Джерси, принадлежат вашему покорному слуге…
О'Хара повернулся к Мисси – в глазах его горело вожделение.
– И все это будет принадлежать… тебе, если… если ты только ответишь «да». Я хочу разделить с тобою все – дом… все, чем я богат.
Шемас запнулся и протянул руку к устам Мисси.
– Подожди, не говори ничего. Сначала я хочу показать тебе все. – Он повернулся и, обводя рукой окрестные поля и леса, проговорил. – Это все моя земля… И это – тоже.
Мисси посмотрела на зеленые луга, на густые рощи, на пасшихся где-то за речкой коров, набрала полные легкие свежего осеннего воздуха, и на какой-то миг ей показалось, что она вернулась в мир своего детства – в родной Оксфорд…
– Как здесь хорошо, О'Хара, – прошептала она. – Как красиво…
– Пойдем в дом, – сказал О'Хара, распахивая входную дверь. – Пусть девочка поспит на свежем воздухе.
Просторный холл освещался через полукруглое окошко с витражами, и паркет был залит цветными бликами света… В глубине виднелась другая дверь, сквозь стекло которой открывался вид на сад. К холлу примыкала большая квадратная гостиная с камином и столовая; дубовый паркет был начищен до блеска; в окна были вставлены граненые стекла; из столовой можно было попасть в уютную кухоньку—Мисси поразилась, заметив краны с горячей и холодной водой. Во всем доме было электрическое освещение. Широкая лестница вела на второй этаж, где располагались те самые три спальни, а также оборудованная по последнему слову техники ванная комната с большой чугунной эмалированной ванной – предмет гордости О'Хары – и туалет.
– Какой замечательный дом! – воскликнула Мисси, когда осмотр был закончен. – Здесь так красиво. Только… только как вы собираетесь совмещать жизнь в этом райском гнездышке с работой в салуне? Неужели каждый день ездить в такую даль?
– Именно об этом я и собирался с тобой поговорить, Мисси, – произнес О'Хара, положив руки на плечи девушке и глядя ей прямо в глаза. – Через пару недель я закрываю свой пивняк. Не сегодня-завтра будет введен сухой закон, и тогда – пиши пропало. Я хочу выйти из этой игры пораньше, пока никто еще ничего не понял. У меня есть план действий. Мисси, дом, который ты сейчас видишь – часть этого плана. Что касается тебя, то ты… ты тоже входишь в мои планы… Тебе показалось, что это владение расположено слишком далеко от всего– это не так. Железная дорога проходит всего в нескольких милях отсюда, к тому же – поблизости ньюаркский порт. Из этого очаровательного домика очень удобно руководить крупными делами…
При словах О'Хары о том, что он собирается закрыть салун, сердце Мисси ушло в пятки – так значит, ей суждено остаться без работы. У девушки закружилась голова, и она прислонилась к перилам веранды.
– Крупные дела? – спросила она. – Какие же, если не секрет?
О'Хара усмехнулся:
– Кое-какие операции с собственностью, строительство и… «распределение» – назовем это так. Здесь, в этом владении, никто не будет мешать мне заниматься тем, чем я захочу заняться. – О'Хара подмигнул Мисси, а потом неожиданно нахмурился: лицо девушки было белым, как полотно, она едва держалась на ногах.
– Что с тобой, Мисси? – обеспокоенно спросил О'Хара, обнимая девушку за плечи. – Тебе плохо? Неужели это я во всем виноват – со всей этой болтовней о своих грандиозных планах? Не бойся, девочка, я не собираюсь предпринимать ничего незаконного. Побалансирую немножко на грани дозволенного. Подумаешь, мои предки в Ирландии занимались этим на протяжении веков. Клянусь тебе, во всем этом нет ничего опасного. А потом на вырученные деньги я начну строить дома. Ты только подумай, как много в городах молодых супружеских пар, которые только и мечтают, как бы поскорее поселиться в собственном домике на лоне природы. Я дам им красивые и вместе с тем дешевые дома. Вот увидишь: стоит начать – и на покупку моих домов целая очередь выстроится. Не волнуйся, Мисси, мои партнеры – надежные люди.
– Партнеры?
– Да, Джорджо и Энрико Ориконне – хозяева того самого ресторанчика, в котором мы сегодня обедали. Тебе надо обязательно познакомиться с ними, Мисси – такие милые ребята! Итальянцы так любят детей. Видела, как обращались официанты с Азали? Но этим ребятам просто необходим такой человек, как я. Ты только не подумай, что я буду у них на побегушках, нет—я тоже вложил в это дело немало средств. Вот увидишь, Мисси, я скоро разбогатею! Все! Надоело таскать кружки с пивом с утра до ночи! Отныне я – бизнесмен.
О'Хара немного помолчал и спокойным тоном продолжил:
– Я поклялся, что моя жена не будет жить в этих паршивых комнатушках за пивной. Увы, матери моей так и не суждено было выбраться оттуда… И теперь со всей ответственностью я хочу сказать, что купил этот дом для тебя, Мисси, для тебя и Азали, для вас и наших детей. Ответь же мне: согласна ли ты стать моей женой?
Мисси в растерянности покачала головой; какая добрая душа скрывалась за грубой внешностью О'Хары! Он был так благороден, так щедр и, вместе с тем, так наивен. Мисси закрыла глаза и представила себе, что будет, если она ответит сейчас согласием на предложение этого человека. Да, все это будет принадлежать ей – и просторный дом, и десятки акров земли. Она обставит комнаты новой мебелью, развесит по стенам картины, расставит всюду вазы с живыми цветами. Да, Мисси могла представить себе, что этот дом перейдет в ее собственность, более того – она могла даже вообразить саму себя, сидящую на террасе возле колыбели младенца, еще одного ребенка. Но в этой картине не было места О'Харе – в памяти Мисси встала безрадостная картина семейной жизни Розы Перельман, и она снова покачала головой. По щекам ее потекли слезы, и О'Хара осторожно вытер их ладонью…
– Что же, – проговорил он. – Можешь ничего не говорить: и так все ясно. Но знай, Мисси О'Брайен, никогда– слышишь, никогда – Шемас О'Хара не согласится впустить в этот дом другую девушку. Я буду ждать, Мисси, и, видит Бог, дождусь дня, когда ты надумаешь сказать «да». И, когда этот день наступит, Шемас О'Хара станет самым счастливым человеком в Нью-Джерси.
Обратно ехали молча… О'Хара не смеялся, не балагурил – все веселье с него как рукой сняло, и Мисси думала, что в этом виновата она. Ей не хотелось обижать этого человека, но разве давала она ему хоть один повод считать, что она станет его женой? На горизонте появились очертания Манхэттена; Мисси смотрела вдаль и думала, что жизнь ее только начинается, что впереди наверняка будет что-то большое и настоящее… Но тут она вспомнила, что через несколько недель салун О'Хары закроется, и она останется на улице без каких бы то ни было средств к существованию.
