Текст книги "Достояние леди"
Автор книги: Элизабет Адлер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 40 страниц)
ГЛАВА 32
Вашингтон
Стоя у окна, Кэл Уоррендер смотрел на Потомак, остров Теодора Рузвельта, и потягивал кофе. Последней сенсацией было убийство Маркгейма: тело дюссельдорфского дельца было обнаружено уборщицей в его кабинете. Поскольку стало известно, что Маркгейм связан с покупкой изумруда, практически все крупные газеты посвятили этому убийству большие репортажи. Кэла интересовали две вещи: успел ли Маркгейм поведать убийце, кто поручил ему купить изумруд, и кто был этим убийцей: уж не Валентин ли Соловский?
Уоррендер поставил чашку на блюдце. Он подумал о Джини и Соловском. Кэл не получал от нее никаких известий с того самого дня в Дюссельдорфе. Снова она куда-то исчезла, не поставив его в известность, а сам он был вынужден срочно возвратиться в Вашингтон.
Он вспомнил испуганный взгляд Джини. В тот раз он убеждал девушку, что бояться нечего.
– Вам ничто не угрожает, – говорил Кэл. – Им ведь нужна не вы, а наследница Ивановых. Да и потом вы же не Мата Хари.
Увы, он ошибся. Джини Риз вела себя, как эта знаменитая шпионка. Она пошла на риск, чтобы помочь Родине. Впрочем, удивляться здесь нечему: и раньше, в подготовке материалов для своих репортажей, Джини всегда рисковала. Ему, опытному дипломату, следовало предусмотреть это и не впутывать девушку в столь сомнительное предприятие.
Уоррендер с тревогой посмотрел на свои электронные часы, как будто дата и точное время могли подсказать, где находится сейчас Джини.
Он снял телефонную трубку и позвонил к ней на службу.
– Нет ли новостей от мисс Риз? – поинтересовался он.
– Отчего же нет? – отозвались на том конце провода. – Она только что звонила. И вчера тоже.
Слава Богу, подумал Кэл. Значит, с Джини все в порядке. Она сказала продюсеру, что собирается в Вашингтон. Значит, скоро Кэл увидится с ней и обо всем расспросит. А потом, потом он попросит ее навсегда забыть об этом изумруде, о кознях КГБ, о таинственных наследниках Ивановых. Незачем очаровательной тележурналистке играть в такие опасные игры.
Улыбнувшись, Уоррендер позвонил в цветочный магазин и попросил прислать по адресу мисс Риз пару дюжин чайных роз с запиской: «Извините. С любовью, Кэл».
Он надеялся, что Джини поймет его правильно.
И снова мысли его переключились на убийство Маркгейма. Кэл включил телевизор: может быть, в выпуске новостей сообщат какие-нибудь подробности на эту тему?
Вдруг на экране мелькнуло знакомое лицо. Русский дипломат пробивался сквозь толпу репортеров и телеоператоров к зданию аэропорта Даллеса. Это был Валентин Соловский. С удивлением уставившись прямо в камеру, Валентин через мгновение резко отвернулся и попытался ускользнуть от назойливых журналистов. Как из-под земли возникло несколько дюжих мужчин в темных очках – они оттеснили толпу, освобождая дорогу для Соловского.
– Мистер Соловский! – крикнул один из журналистов, протягивая прямо под нос Валентину микрофон. – Недавно вы были на аукционе в Женеве. Что вы там делали?
Не обращая внимания на вопрос, русский дипломат шел вперед.
– Что вы можете сказать про убийство Маркгейма, сэр? – не отставал журналист, но Валентин лишь молча отстранил микрофон и пошел дальше. С недовольным видом посмотрел он на охранников, и они теснее сомкнули вокруг него ряды, не позволяя дотошным журналистам приблизиться к Соловскому. Пройдя насквозь здание аэропорта, Валентин вышел на улицу – посольской машины поблизости не было. Соловский сел в такси и уехал.
Кэл тихонько присвистнул: он полагал, что вопрос о наследстве Ивановых удастся решить дипломатическим путем—увы, события начинали выходить из-под контроля. Похоже, без помощи разведки теперь не обойтись.
Уоррендер позвонил в штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли, штат Вирджиния, своему старому знакомому Джиму Корнишу и спросил, нет ли новых сведений об убийстве Маркгейма.
– Да, Кэл, Маркгейма они укокошили, – ответил Корниш. – И не только его: сегодня утром поступила информация из Стамбула – в Мраморном море выловили труп Эбисса. Надеюсь, тебе знакомо это имя? Придешь на работу – взгляни на свой рабочий стол, дружище. У тебя там лежит свежий выпуск «Ежедневного информационного бюллетеня ЦРУ» – там обо всем этом подробно написано. Что же касается бедняги Эбисса, то он плавал пузом вверх с кинжалом между ребер и десятью тысячами баксов в кармане. Веселенькая история.
– Веселее некуда, – процедил Уоррендер. – Видишь, я был прав. Он действительно торчал в Стамбуле.
– Выходит так, – поддакнул Корниш. – А что? Идеальное место, чтобы залечь на дно. А эти деньги, должно быть, его гонорар?
– Вообще-то маловато за такую работу, – заметил Кэл. – Он должен был получить как минимум в десять раз больше. Но коль скоро эти десять тысяч лежали у него в кармане, значит, он получил их незадолго до смерти. Где же остальное?
– Может, положил их в банк? – предположил Корниш.
– Вполне вероятно. Причем, наверняка открыл новый счет. – Кэл немного подумал и проговорил: – Послушай, Корниш, можно попросить тебя об одной услуге? Проверь-ка все стамбульские банки и узнай, в каком из них открыл счет господин Жорж Джером. А может, банковские служащие уже сообщили об этом в турецкую полицию?
– Сомневаюсь. Стамбульские газеты уделили убийству ювелира всего по нескольку строчек. Думаю, никто не обратил внимания на эту информацию. Ладно, Кэл, я постараюсь что-нибудь разузнать.
– Когда выяснишь, в каком банке покойный открыл счет, узнай, пожалуйста, в каком виде была внесена сумма: наличными, чеком… Если чеком, то поинтересуйся, не из швейцарского ли он банка.
– Ладно, ладно, все будет о'кей, – проговорил Корниш. Он не любил, когда его, кадрового сотрудника разведки, начинали учить работать.
Кэл вышел из дому и поехал на работу – в Западное крыло Белого Дома.
У западного входа толпились журналисты. Интересно, кого они дожидаются, подумал Кэл, выходя из машины. Вдруг прямо в лицо ему ударил свет осветительных приборов, в нескольких сантиметрах от своего рта он увидел микрофон.
– Мистер Уоррендер, – прокричал журналист. – Расскажите, пожалуйста, какова была цель вашей поездки в Женеву?
Вспомнив о том, как вел себя в аналогичной ситуации Валентин, Кэл молча покачал головой.
– Что вы думаете об убийстве Маркгейма?
– Только что стало известно о гибели Эбисса. Как вам кажется, эти убийства связаны?
Кэл снова покачал головой и с благодарностью посмотрел на работников охраны, которые оттеснили толпу и пропустили его к дверям. Уоррендер прошел в холл и выглянул в окно: операторы продолжали съемку. Интересно, подумал он, вернулась ли Джини Риз? Если да, то она наверняка сразу же позвонит ему.
Попросив секретаршу приготовить кофе, Кэл устало опустился в кресло – выпуск бюллетеня ЦРУ, о котором говорил Корниш, лежал на столе. В «Нэшнл секьюрити дейли» помещались оперативные сведения от американских разведчиков – данные поступали изо всех стран мира, некоторые из них были интересны, некоторые– не очень. Бюллетень издавался специально для Президента, доступ к нему имели лишь немногие сотрудники Белого Дома, Министерства обороны, Госдепартамента и ЦРУ.
В свежем выпуске бюллетеня целая страница была посвящена убийству Маркгейма. Сообщалось, что из офиса убитого были похищены все деловые записи; аналитики ЦРУ предполагали, что речь идет о «мокром деле» – так на жаргоне русских называлось убийство. Убийству Жоржа Джерома посвящалось всего несколько строк.
Кэл знал, что в «Раннюю пташку» – информационный бюллетень, составленный по материалам девяти крупнейших газет, сообщениям телеграфных агентств и трех каналов телевидения – информация о гибели Эбисса попадет лишь на следующий день. Но уже сегодня все члены «петли» – узкого круга людей, имеющих доступ к свежей информации, узнают все подробности об этом происшествии. По Вашингтону поползут сплетни.
Уоррендер понял, что нужно немедленно что-то предпринимать. Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Кем бы ни была эта загадочная «Леди», ей угрожала смертельная опасность – ведь за дело, судя по всему, взялись русские. А может быть, к поискам наследницы Ивановых подключилась и третья сторона? Мало ли на свете людей, заинтересованных в обладании раджастанскими копями.
Уоррендер снова позвонил в ЦРУ.
– Корниш, – сказал он в трубку, – у нас есть данные по эксплуатации копей Ивановых в Раджастане? Что там делали русские на протяжении последних семидесяти лет? Велась ли добыча вольфрамита?
– Думаю, что велась, – ответил Корниш. – Но наша контора никогда не занималась вплотную делами Ивановых. Так что точными данными я не располагаю.
– Надо бы все разузнать, – проговорил Кэл. – На копях в Раджастане добывают тунгстен – он же вольфрамит, без которого невозможно производить высококачественную сталь. А кто у нас крупнейший производитель стали и вооружений?
– Ты думаешь?..
– Вот именно. Барон Арнхальдт из Дюссельдорфа. Теперь мне становится ясно, на кого работал Маркгейм.
– Ты просто гений, Кэл. Ладно, попробую что-нибудь разузнать. Созвонимся позже.
Кэл довольно улыбнулся. Наконец-то ему удалось разгадать третьего участника игры. Он готов был дать голову на отсечение, что именно Арнхальдт купил изумруд. Интересно, что думает по этому поводу Джини Риз? Надо будет позвонить ей чуть позже. Может, стоит пригласить ее на обед? Конечно, Кэл возмущался безрассудством этой девушки, но, по правде говоря, она ему очень понравилась. Ее целеустремленность напоминала Уоррендеру его собственный подход к любым делам. Как бы то ни было, Джини Риз обязательно получит в награду за свои труды право на эксклюзивный репортаж.
Кэл вспомнил их беседу на банкете в отеле «Бо-Риваж» и то, как широко раскрылись ее голубые глаза при упоминании о миллиардах, скопленных в швейцарских банках, как она стала нервно поправлять рукой волосы. Да, эта девушка ему решительно нравилась.
Корниш перезвонил Уоррендеру в половине шестого вечера. Он сообщил, что факты использования копей компанией Арнхальдта документально подтвердились. По данным агентов ЦРУ из Дюссельдорфа, стало известно, что Маркгейм получил от кого-то крупную взятку за разглашение имени покупателя изумруда. Возможно, его подкупили русские. Как бы то ни было, не вызывало никаких сомнений, что Москве было известно о причастности Арнхальдта к поискам «Леди». Кэл кивнул: он был уверен в этом. Попросив Корниша продолжить проработку линии Арнхальдта, Уоррендер взглянул на часы. Рабочий день близился к концу, а Джини так и не позвонила.
«Что ж, – подумал Кэл, – придется мне проявить инициативу».
Он набрал ее номер.
– Привет, Кэл, – сказала Джини. – Большое спасибо за цветы. Теперь у меня в квартире стоит благоухание, как в южных садах.
– Очень рад, что мой подарок доставил вам удовольствие, – проговорил Кэл, радуясь, что снова слышит ее голос. – Надеюсь, вы приняли мои извинения?
– Конечно. По-моему, вам просто не за что было извиняться.
– А по-моему, было. Впрочем, это не телефонный разговор. – Джини не ответила, и Кэл быстро спросил: – Надеюсь, с вами все в порядке?
– А почему вы спрашиваете? – с удивлением спросила Джини.
– Ну как же… В Дюссельдорфе вы куда-то пропали, а в свете последних событий я уж начал волноваться за вашу безопасность.
– В свете последних событий? Ах, да… – Джини немного помолчала, а потом проговорила: – Ах, Кэл, если бы вы только знали, как я рада, что вы позвонили. Может быть, встретимся вечером?
Уоррендер улыбнулся.
– Вы прямо читаете мои мысли. Я только что собирался пригласить вас отобедать.
– Отобедать? Ну что ж, может быть.
Уоррендер был удивлен: Джини отнеслась к его предложению без всякого восторга. Но, как бы то ни было, ему очень хотелось повидаться с ней.
– Предлагаю встретиться в восемь часов в баре «Четыре времени года».
– Хорошо, Кэл. Могу ли я попросить вас об одном пустяке? Посмотрите, пожалуйста, шестичасовой выпуск новостей по телевидению. Думаю, вас это заинтересует.
Нахмурившись, Кэл положил трубку. Он недоумевал, что имела в виду Джини. Да, эта девушка умеет добывать информацию. Что же ей удалось на этот раз? Уоррендер снова пожалел о том, что впутал ее в эту смертельно опасную игру.
Он взглянул на часы: было без четверти шесть. В любом случае, он не успел бы попасть на телевидение раньше, чем программа новостей выйдет в эфир. Ну почему, почему она всегда проявляет инициативу, не посоветовавшись с ним? И потом, что ей наговорил этот Соловский? С мрачным видом Уоррендер включил телевизор и стал дожидаться выпуска новостей.
Джини не нуждалась в тезисах на «бегущей строке» – она и так знала, что сказать. Она смотрела на стенные часы – их стрелка медленно, но верно приближалась к шести. Валентин прилетел в Вашингтон еще утром, но до сих пор не позвонил. А вдруг он уже никогда не позвонит? На глаза Джини навернулись слезы – она прикусила губу. Сейчас она не имела права на эти слезы, через несколько минут надо было выступать в прямом эфире. И потом, она и так слишком много плакала за последние два дня. Что такое случилось с храброй, бесстрашной журналисткой Джини? Да нет же – она осталась прежней, и вот сейчас, через несколько минут она докажет это всей Америке. А может, и всему миру.
Гримерша нанесла последний мазок помады. Сжимая в руке блокнот, Джини еще раз подумала, что именно сейчас начнется игра ва-банк: она знает способ заставить убийцу заявить о себе. Да, это была на редкость рискованная игра, но у Джини не было другого выхода. Она поставила на карту все.
Она приняла это решение еще утром. Придя на телевидение, тотчас же отправилась прямо к директору и изложила ему свой план. Он внимательно выслушал ее и дал добро, не забыв при этом предупредить Джини о том, что она берет на себя огромную ответственность. Она и сама знала, что взваливает на себя слишком много, но обратной дороги уже не было.
Без четырех шесть зазвонил телефон.
– Валентин… – прошептала Джини, узнав знакомый голос.
– Джини, мне необходимо с тобой увидеться, – быстро проговорил он.
– Да-да, конечно.
– Я заеду к тебе, – сказал Соловский. – Буду ровно в семь.
Валентин, не попрощавшись, повесил трубку – было без трех шесть.
– Джини, – позвал режиссер. – Иди-ка сюда, пора готовиться.
Девушка села за полукруглый черный стол; зажглись прожекторы, гримерша еще раз прошлась тампоном с пудрой по щекам Джини. Журналистка молча смотрела в объектив и дожидалась, пока закончится музыка, и с экрана исчезнет заставка. Она была совершенно спокойна. Она приготовилась действовать.
Кэл Уоррендер сидел в кресле напротив телевизора; он снял пиджак, ослабил узел галстука. В правой руке он нервно сжимал открытую банку пива «Миллер». Исчезла с экрана заставка, диктор прочитал международные новости вкратце и проговорил:
– А теперь предоставляю слово нашему специальному корреспонденту Джини Риз. У нее есть важные сведения относительно всколыхнувшего весь мир дела об изумруде князя Иванова.
На экране появилась Джини: она была сосредоточенная, серьезная, белокурые волосы распущены, в ушах и на шее красовались жемчуга. На девушке был строгий голубой костюм, оттенявший цвет ее прекрасных глаз. Кэл подумал, что к такому костюму подошли бы духи «Шанель № 5».
Не улыбаясь Джини посмотрела в объектив.
– Поиски загадочной «Леди» – владелицы знаменитого изумруда Ивановых, выставленного на аукционе «Кристи» в Женеве – вступили в очередную стадию. Недавно в Дюссельдорфе был убит Пауль Маркгейм, посредник, купивший камень. И вот еще одно убийство. В Мраморном море у берегов Стамбула обнаружен труп ювелира Джерома Эбисса, который, как предполагают, разрезал и переогранил изумруд.
Встает закономерный вопрос: неужели старинные легенды о несметных богатствах Ивановых – правда? Неужели КГБ идет по следу «Леди»? А может быть, в дело вмешалось ЦРУ? Или – что кажется все более и более вероятным – в игру включилась третья сторона?
Во всем мире есть только один человек, способный ответить на эти и многие другие вопросы, который может тем самым прервать цепь убийств – это сама «Леди». Я решила начать частное журналистское расследование, и вот теперь, по прошествии некоторого времени, могу со всей ответственностью заявить: мне известно, кто такая «Леди». Ровно через три дня в шестичасовом выпуске новостей я дам телезрителям возможность прослушать записанное на магнитофонную пленку интервью с загадочной владелицей изумруда. До встречи в эфире!
– Ах, Джини, – проговорил директор программы, когда эфир закончился. – Рискованная ты девушка. Теперь эти разбойники от тебя не отстанут.
– Именно этого я и добиваюсь, – улыбнулась журналистка.
– Ну что ж, – пожал плечами директор, – дело хозяйское. До дома тебя довезут, у дверей приставим парочку громил, надеюсь, они не дадут тебя в обиду.
– Спасибо за заботу, – улыбнулась Джини, направляясь к выходу. – Итак, увидимся через пару дней.
Режиссер с тревогой посмотрел ей вслед.
– Ну и кашу же мы заварили, ребятки, – проговорил он, вытирая пот со лба. – Дай-то Бог, чтобы все закончилось хорошо.
Несколько секунд Кэл не мог найти в себе силы встать с кресла. Потом он вскочил как ошпаренный и закричал через стенку секретарше, чтобы она немедленно соединила его с телестудией. Увы, секретарши на месте не оказалось: она уже ушла домой. Вне себя от гнева, Кэл сам отыскал в справочнике телефон студии и позвонил Джини: в ответ раздались короткие гудки. Еще бы, подумал Уоррендер, после такого выступления им телефон пообрывают.
Поспешно натянув пиджак, Кэл выбежал на улицу и поймал такси.
– Мне очень жаль, мистер Уоррендер, – произнес дежурный по зданию телекомпании, – но мисс Риз уже уехала.
– Куда? – спросил Кэл. Дежурный пожал плечами.
– Не знаю, сэр. Кэл выругался.
– Ладно, – проговорил он, стараясь успокоиться. – Могу я хотя бы поговорить с директором?
– К сожалению, сэр, он тоже уехал, – последовал ответ.
Уоррендер прошел к телефону-автомату в холле и набрал домашний номер Джини. Никто не отвечал, даже автоответчик был выключен.
Недоумевая, куда могла подеваться Джини, Кэл еще раз обругал себя за то, что впутал девушку в столь опасную игру. Где ее теперь искать? Кэлу оставалось одно: дожидаться восьми вечера и – если только Джини придет в бар «Четыре времени года» – строго-настрого запретить ей заниматься самодеятельностью без его ведома. Теперь он ни на шаг не отпустит Джини Риз – даже если придется ехать на край света.
Да понимает ли она, что натворила: она ведь заявила на весь мир, что знает, кто такая «Леди». Неужели ей не пришло в голову, что теперь ей грозит расправа со стороны тех, кто уже убрал Маркгейма и Эбисса? С понурым видом Уоррендер отправился в «Четыре времени года» и стал дожидаться Джини.
Он уселся на мягкий диванчик в коктейль-холле, потягивая через трубочку слабый коктейль. Играла музыка, весело смеялась молодежь, а Кэл каждые десять минут нервно посматривал на часы. Было уже восемь часов, но Джини так и не появилась. В десять минут девятого Уоррендера позвали к администратору. Он сказал, что только что звонила мисс Риз и просила передать, что не сможет прийти на свидание.
Кэл снова набрал ее номер – и снова не было ответа. Уоррендер позвонил в справочную, узнал домашний номер директора телепрограммы и позвонил ему.
– Можете быть спокойны, мистер Уоррендер, – проговорил директор. – Мы все предусмотрели. В распоряжении мисс Риз лимузин. Мы приставили двух охранников к ее дому. Лично я нисколько не волнуюсь. Мисс Риз сказала, что собирается куда-то уехать на пару дней. Она уверена, что все будет хорошо.
Кэл с раздражением бросил трубку и пошел к автостоянке.
Через пять минут его машина затормозила у дома Джини. Уоррендер пригляделся. Свет в доме был потушен. Уговаривая себя, что ничего страшного за столь короткий промежуток времени произойти не могло, Кэл вышел из машины и, поднявшись на крыльцо, заглянул в окна: все шторы были опущены.
Уоррендер нажал кнопку звонка: никто не ответил. Тогда он подергал за ручку входной двери – дверь оказалась не заперта.
– Джини! – позвал Кэл.
В ответ послышался хриплый лай – Уоррендер вспомнил, что у Джини есть собака, и на всякий случай решил включить свет. Найти выключатель оказалось просто – он был прямо возле косяка входной двери. Его взору предстал маленький аккуратный холл: на высокой антикварной консоли стояли в стройной хрустальной вазе его двадцать четыре розы.
– Джини! – снова позвал Кэл, открывая дверь, ведущую налево. Он включил свет и окинул взглядом пустую комнату: восточные ковры, белые диваны, цветы, торшер в углу – только Джини нигде не было.
Дверь, расположенная с другой стороны холла, была закрыта – Уоррендер с силой надавил ее плечом, и она поддалась. Навстречу Кэлу выскочил огромный пес и, виляя хвостом, начал радостно лизать своего освободителя.
– Ладно, ладно, дружище, успокойся. – Кэл отстранил собаку и попытался раскрыть дверь пошире. – Скажи лучше, где наша Джини.
Что-то мешало открыть дверь настежь – Кэл протиснулся в образовавшуюся щель и оказался на кухне. На полу возле плиты лежали связанные по рукам и ногам два здоровенных детины, их глаза были завязаны платками, изо ртов торчали кляпы. Один из них упирался ногами в дверь и не давал возможности распахнуть ее. Уоррендер наклонился к связанным: они лежали тихо и неподвижно. Кухонным ножом Кэл разрезал веревки и проверил пульс – оба мужчины, к счастью, были живы. Наверное, им сделали какой-то укол, подумал Уоррендер и выбежал из кухни. За несколько минут он обшарил весь дом – следов Джини Риз нигде не было.
Заметив на стене кухни телефон, Кэл позвонил в «скорую помощь» и полицию, а потом – в ФБР и сообщил, что Джини Риз куда-то пропала. После этого он набрал домашний номер Корниша и велел ему немедленно ехать на работу.
Несмотря на то, что охрана Белого Дома давно знала Кэла в лицо, бравые ребята внимательно проверили его пропуск, у вторых ворот морской пехотинец с автоматом наперевес тоже долго изучал фотографию Уоррендера. Кэл с нетерпением ждал, когда же закончится эта скучная процедура, понимая, что формально сотрудники охраны совершенно правы: они не должны никому доверять.
В некоторых окнах еще горел свет – продолжался прием у Президента в честь кого-то из высокопоставленных зарубежных гостей. Белый Дом никогда не спал. Уоррендер зашел в свой кабинет и проверил автоответчик: на пленке было записано всего одно послание, да и то не от Джини: его просила позвонить какая-то сестра Сара Милгрим.
Уоррендер набрал номер, оставленный на автоответчике, и позвал Сару. Та объяснила ему, что звонит по просьбе одной из обитательниц «Тихих полян» – даме трудно было позвонить самой: ей уже за девяносто, и она плохо слышит. Престарелая дама узнала о Кэле из газет и телепередач и считала необходимым переговорить с ним лично.
– Она сказала, что будет говорить только с вами, сэр. Я не совсем поняла, что она имела в виду, но… – сестра Милгрим понизила голос, – но она сказала, что все это имеет прямое отношение к какому-то изумруду Ивановых.
Кэл напрягся. Придется отложить разговор с Корнишем на потом.
– Кто эта пожилая дама? Как ее зовут?
– Ее зовут Мисси О'Брайен, сэр.
– О'Брайен? – переспросил Кэл. – Хорошо. Скажите ей, что я немедленно выезжаю. Благодарю вас, сестра Милгрим, что все-таки дозвонились мне.
– Я сделала это для миссис О'Брайен, а не для вас, сэр, – язвительным тоном ответила Милгрим. – Только очень попрошу вас не забывать, что она – очень старый человек. Сейчас уже поздно, и если вы чем-то расстроите ее, она всю ночь не сможет заснуть.
– Хорошо, сестра, – проговорил Уоррендер. – Обещаю беречь ее нервы.
Мэриленд
Посмотревшись в карманное зеркальце, Мисси поправила рукой волосы: для своих лет она выглядела не так уж плохо – особенно после того, как сестра Милгрим привела ее в порядок. Теперь можно было со спокойным сердцем принимать посетителя.
Куда же пропала Анна? – подумала Мисси. Неужели эти два убийств настолько испугали бедную девочку, что она решила спрятаться от всех на свете – даже от нее? Что же она натворила?! Разве можно играть в такие опасные игры?
Мисси покачала головой и отложила зеркальце. В последнее время Мисси мучила бессонница; проснувшись на рассвете, она уже не могла забыться, и поэтому лучшим другом старушки стал телевизор – особенно утренние программы. Но вот уж чего она никак не ожидала увидеть на экране, так это до боли знакомые черты Миши Иванова. Не рассчитывала она и услышать фамилию «Соловский». А потом, потом на экране появилась Анна, и Мисси не на шутку испугалась за ее жизнь.
Она не знала, что предпринять: ведь никто не мог оказать им помощь в этой ситуации. За исключением разве что самого Президента США. В это самое время по телевизору показали Кэла Уоррендера. Репортер говорил, что этот молодой человек назначен самим Президентом расследовать тайну семьи Ивановых. Мисси вспомнила, что уже читала об этом Уоррендере в газетах: «подающий надежды молодой политик», «человек, которому уготована блестящая карьера»…
И тут Мисси решила, что само небо посылает ей этого человека. Она ведь так долго молилась о спасении Анны, и вот… Конечно, именно этот Уоррендер сможет защитить ее дорогую девочку.
Наверное, Сара Милгрим решила, что старушка совсем спятила, когда Мисси попросила ее позвонить в Белый Дом господину Кэлу Уоррендеру и сказать, что она, скромная обитательница дома престарелых Мисси О'Брайен, знает какую-то тайну, имеющую самое прямое отношение к стратегическим интересам Соединенных Штатов. Как бы то ни было, добрая девушка все-таки выполнила ее просьбу и смогла убедить Уоррендера немедленно приехать в «Тихие поляны».
Дрожащей рукой Мисси достала украшенную драгоценными камнями рамку с фотографией князя Михаила. Она поставила ее на столик, впервые за много десятков лет не пряча снимок любимого человека от посторонних глаз.
– Ну вот, Миша, – проговорила она, глядя на старую фотографию, – кажется, пришло время нарушить обещание. Придется мне рассказать им всю правду об Азали – о твоей дочери Ксюше. В противном случае, дорогой, может случиться то, чего так боялся ты и твоя матушка—эти негодяи убьют твою внучку. Поверь мне, Миша: у меня просто нет другого выхода. Ты же сам знаешь, что я молчала целых семьдесят лет.
Сложив руки на коленях, Мисси О'Брайен откинулась на спинку кресла и стала дожидаться Кэла Уоррендера.
