Текст книги "Очарован наповал"

Автор книги: Элисон Кокран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Ну вот. Он плачет в сексуальном номере-люкс мини-отеля во Франшхуке.

– Эй, Чарли, ну что не так?

– То, как ты меня оцениваешь, – вот что не так. Дафна, ты так много обо мне не знаешь.

– Например?

«Например, я сплю со своим продюсером», – Чарли ответить не может, поэтому говорит:

– У меня ОКР.

– Знаю, – просто отвечает Дафна.

– Что?

– Ну, я догадалась. – Дафна пожимает плечами. – Я только подумала, что, может, дело в тяжелом тревожном расстройстве.

– Оно у меня тоже есть.

Дафна улыбается.

– Уверена, жить с такими расстройствами непросто, но ведь ты не считаешь, что они делают тебя менее прекрасным? Ты идеален такой, каким создал тебя Господь.

– О-ох! – выдыхает Чарли. – Хотелось бы мне тебя полюбить.

Дафна выпускает его руку.

– А мне хотелось бы полюбить тебя.

Чувствуется, Дафна скрывает что-то еще.

– Знаешь, я смотрела это шоу еще ребенком. По понедельникам мама разрешала мне сидеть у телевизора допоздна, и мы вместе сходили с ума по принцам. Я выросла, мечтая именно об этом – о каретах, об ужинах при свечах, о «долго и счастливо». В реальной жизни ничего подобного мне не встретилось. Со всеми моими бойфрендами было что-то не так.

Чарли невольно представляет себе маленького Дева, который тоже смотрел «Долго и счастливо», засиживаясь допоздна. Внезапно злость пропадает – остается лишь жалость к нему, жалость к ребенку, который влюбился в шоу, где никто не выглядел как он, никто не думал как он, никто не любил как он.

– На это шоу я пришла с надеждой, что здесь все наконец будет правильно, – говорит Дафна.

– А получилось не так?

Дафна качает головой. Теперь она тоже плачет. Да, парочка они гиперсексуальная!

– Любовь… Мне так хотелось ее найти. Не знаю, что со мной не так, почему у меня не получается!

Чарли пожимает ей руку, повторяя слова, которые Дев сказал ему волшебной ночью, которую они провели вместе.

– Дафна, ты в полном порядке. Считаю, ты идеальна такая, какой создали тебе миллионы лет эволюции и естественного отбора.

В ответ на это она по крайней мере смеется. Чарли думает о Деве, о том, что человек заслуживает любви.

– Может, ты просто не ту любовь ищешь?

Дафна поднимает на него взгляд.

– А разве любовь бывает разной?

ДЕВ

– Думаю, надо заказать целую бутылку, да?

Райан сползает с барного табурета и небрежно поднимает руку, чтобы привлечь внимание официанта. Именно так Райан всегда двигается. Небрежно. Уверенно. Полная противоположность Чарли в любых отношениях.

Ни о Чарли, ни о том, как он двигается, сейчас лучше не думать.

Райан заказывает бутылку «Шираза», и Дев наливает себе полный бокал.

– Наше здоровье! – провозглашает тост Райан, но Дев уже допивает свою порцию. – Должен отдать тебе должное, Ди. Чарльз – отличный Принц. Он добрый с девушками, он любезный с продюсерами, он офигенно красивый. Ты здорово наладил с ним контакт.

– Да, если не считать вчерашней проблемы с Меган и Делайлой.

Райан улыбается поверх своего бокала.

– Если честно, после такого он нравится мне еще больше. Теперь я понимаю, что ты в нем нашел.

Дев молчит.

– Я много думал о том, что ты мне сказал. Ну, тогда, в Лос-Анджелесе. – Райан неловко откашливается. – Не следовало мне говорить о нем такое. Не следовало называть Чарли сумасшедшим. Вышло нетактично. Следовало догадаться, как ты отреагируешь.

Получилось почти-извинение, а почти-извинение – это больше, чем Дев когда-либо надеялся услышать от Райана, вот только Дев настроен отнюдь не великодушно.

– Ты всегда плохо ко мне относился, когда я не был Девом-весельчаком.

Райан ощетинивается на своем табурете.

– Это несправедливо.

«Нет, – думает Дев, – несправедливо сейчас то, что Чарли Уиншо занимается сексом с самой прекрасной девушкой на свете, а мне не позволено даже расстраиваться, потому что это моя работа». Именно этого Дев всегда хотел для Чарли. Дев не смеет злиться на Чарли за то, что тот играет роль Прекрасного принца «Долго и счастливо», но можно злиться на Райана за то, что тот никогда не играл роль заботливого бойфренда.

– А по-моему, справедливо. Помню, сколько недель я не мог выбраться из постели, а ты фактически меня игнорировал.

– Тебе сейчас впрямь разборок хочется? – Избыток чувств заставляет Райана поперхнуться, и он подливает себе вина в явной попытке справиться. Разборок Деву сейчас впрямь хочется. Ему хреново, и от малодушия хочется, чтобы хреново было и Райану. – Ты не подпускал меня к себе.

– О чем это ты?

– Ты можешь обвинять меня в том, что я хотел видеть в тебе только Дева-весельчака, но на деле никого, кроме Дева-весельчака, ты мне не показывал. Когда становилось плохо, ты просто наглухо от меня закрывался.

– Это не пра…

– Бро, каждый раз, когда я предлагал тебе снова обратиться к психотерапевту, ты посылал меня. Каждый раз, когда я пытался до тебя достучаться, ты еще больше замыкался в себе. Тебе словно хотелось культивировать образ, который, по твоему мнению, у меня о тебе создался. Настоящего себя ты мне любить не позволял.

Дев фыркает в свой бокал с «Ширазом».

– И это говорит человек, который в любовь не верит.

– То, что я не желаю поддерживать капиталистические, гетеронормативные установки о супружестве и деторождении, не значит, что я тебя не любил. Ты правда так думаешь? Конечно, я любил тебя. Мы шесть лет были вместе. Знаю, я не мог любить тебя так, как ты хотел, чтобы тебя любили, но в свою защиту скажу, что любовь, которую хочешь ты, невозможна без команды продюсеров, многочасового монтажа и классного саундтрека.

Райан отталкивается от барной стойки и вытаскивает из кармана ворох рандов. Он швыряет их на стойку и допивает вино.

– Ты обожаешь «дирижировать» широкие романтические жесты, Дев, но до усрачки боишься всего реального. Именно поэтому ты и был со мной целых шесть лет, понимая, что у нас нет будущего.

«Для человека, утверждающего, что он любит любовь, ты очень мастерски ее отталкиваешь».

Райан уходит. Дев сделал так, что ему стало хреново, но, как ни шокирующе, это ничуть не помогло. Дев снова тянется к бокалу с вином, потом останавливается. Он устал заливать боль алкоголем каждый раз, когда его слишком большое сердце не умещается в груди. Он не желает глушить чувства, не желает прятать их от окружающих. Он не желает отталкивать любовь.

По-настоящему Дев желает быть здоровым, таким, каким старается представить себя.

* * *

Дев вваливается в дрянную арендованную квартиру вместе с Джулс и пятью другими продюсерами, а проснувшись утром, смотрит, как одна камера снимает Дафну и Чарли. Посвежевшие, они за руку выходят из своего люкса и заговорщицки улыбаются. Джулс вручает Деву пачку печенья «Романи кримс», они усаживаются в задней части фургона и вместе заедают страдания Дева.

С изгнанием Меган и Делайлы до церемонии коронации шоу оказывается в странном положении. Посылать участниц домой на седьмой неделе больше нельзя, при этом церемония коронации нужна, чтобы завершить двухчасовой эпизод. На летучке, которая проводится по возвращении команды в Кейптаун, Скайлар раскрывает новый план. Они проведут «Суперспециальный концерт-сюрприз»!

Как правило, на пятой-шестой неделе шоу приглашает музыкантов на частный концерт. Особого сюрприза в этом нет, ведь концерты устраиваются абсолютно каждый сезон; ничего особо специального тоже, ведь зовут в основном неизвестных кантри-певцов, которых участники шоу не слишком и любят. Приглашенный в этом сезоне явно в отчаянном положении, раз ради десятиминутного пиара согласился на двадцатичасовой перелет только в одном направлении. Именно поэтому Дев уверен, что концерт получится суперужасным.

Когда Дев возвращается в апартаменты, чтобы помочь Чарли приготовиться к вечеру, все ведут себя странно – наверное, потому, что раньше Чарли занимался сексом с Девом, а теперь занимается сексом с Дафной, и всем нужно притворяться, что ситуация совершенно нормальная. Однако Париса ведет себя агрессивнее обычного – ругается с кем-то по телефону в своей комнате; а Джулс успокаивает больше обычного – порхает вокруг Дева, на случай, если тому что-то понадобится. Даже Чарли, который не разговаривал с ним с самого инцидента на лестнице, до отъезда на концерт бросает на него взгляд и спрашивает:

– Ты правда в этой одежде ехать собираешься?

Оглядев себя, Дев убеждается, что одет как всегда – в шорты-карго и футболку-оверсайз – и обут в хайтопы.

– Ну да. А что?

Чарли исчезает в их бывшей общей комнате и через пять минут возвращается с аккуратно сложенными слаксами, рубашкой и джинсовкой.

– Пожалуйста, надень это, ладно?

Дев не понимает, почему Чарли волнует, как он выглядит, но потом замечает, что на Джулс тот же наряд, что на тусовке в Новом Орлеане, а Париса переоделась в цветастый комбез, из которого живописно вываливается грудь.

– Эй, вы, в чем дело?

– Просто надень гребаные шмотки! – велит Париса.

Дев надевает гребаные шмотки.

* * *

Когда фургон подъезжает к небольшому концертному залу на Лонг-стрит, здание уже огорожено для съемок, перед ним выстроились фургоны съемочной группы. Они вчетвером заходят в зал, а съемка почему-то уже началась, и все присутствующие поворачиваются в их сторону. Райан и Скайлар стоят чуть в стороне, кажется, взволнованные сильнее, чем требует это мероприятие. Повернувшись, он засекает Парису, снимающую что-то на телефон вопреки правилам «Долго и счастливо». Она снимает его! И съемочная группа, и конкурсантки смотрят не на Чарли. Они смотрят на него, на Дева! Что за хрень здесь творится?!

В поисках ответов Дев поворачивается к сцене. В центре нее, окутанный мягким светом желтого прожектора, сидит молодой человек. Едва завладев вниманием Дева, он начинает перебирать струны гитары и петь в микрофон. Боже милостивый, это же Лиланд Барлоу!

Лиланд Барлоу во всей своей юношеской красе сидит на сцене концертного зала в Кейптауне, Южная Африка, и у Дева сердце разрывается. У него разрывается сердце?

Дев прижимает ладонь к груди, силясь понять, правда ли это. Неужели это реальность? «Долго и счастливо» каким-то образом ангажировало Лиланда Барлоу, сладкогласную любовь всей его жизни? Лишь когда Лиланд добирается до припева первой своей песни, Дев оглядывается по сторонам и осознает, что все взгляды до сих пор прикованы к нему.

– Что за хрень здесь творится?!

– Сюрприз, мать твою! – кричит Париса.

Дев поворачивается к Чарли, который нервно краснеет у двери. Тут до него доходит, что ни при каком раскладе «Долго и счастливо» не вместило бы Лиланда Барлоу в свой сезонный бюджет.

– Ты это устроил?

– Да, я, ну… – мямлит Чарли, убрав волосы с глаз.

– Ты устроил это для меня?

– На прошлое Рождество ты не попал на его концерт, после Мюнхена я подумал, что тебя нужно подбодрить, Париса связалась с его менеджером, и… – Чарли не договаривает, потому что Дев бросается к нему и обнимает так крепко, что ни одному из них не вздохнуть. Дев не знает, снимают их операторы или нет, и ему плевать. Чарли сжимает ему спину, своими манипуляциями разгоняя напряжение, и на миг Деву кажется, что они вернулись в период до ссоры, к тем счастливым дням, когда они обходились одной подушкой на кровати, размером годящейся для троих.

Дев смеется, плачет и попросту умирает даже до того, как после первой песни Лиланд спускается со сцены пожать ему руку. В реале Лиланд почти такой же высокий и тощий, как Дев, и кожа у него почти такая же смуглая.

– Я балдею от тебя! – кричит Дев в лицо Лиланду Барлоу. – Но, типа, не в гадком смысле.

Лиланд Барлоу оглядывает его с головы до ног и улыбается.

– Можешь балдеть от меня в гадком смысле!

Короче, да, это самый эпичный момент во всей жизни Дева.

Тут вмешивается Скайлар, ведь вообще-то это мероприятие шоу, и команда создает впечатление, что частный концерт Лиланда Барлоу устроен ради четырех оставшихся участниц, а не ради Дева. По этой причине Чарли поочередно танцует с Дафной, Энджи, Сабриной и Лорен Л., операторы снимают их, а на заднем плане поет Лиланд Барлоу. Впрочем, запасшись футажом, Скайлар разрешает команде участвовать в празднике, и концерт перерастает в беспрецедентную дискотеку для участниц и команды. Париса и Джулс раскачиваются в объятиях друг друга, а Дев на время забывает о ревности к Дафне Рейнольдс. Он выписывает вокруг нее такие кренделя, что смешит ее до слез. Потом Дафну похищает Энджи, потом Дев поет-орет очередную песню вместе с Джулс, потом Джулс, кружа, передает его Чарли, и Чарли…

Чарли касается его плеч, и хронология событий восстанавливается – их ссора, захлопнувшаяся дверь, и Чарли, доставшийся Дафне, а не ему, Деву, как итог.

Вместе они танцуют осторожно, с вычурно-гетеронормативным маханием руками и без малейшего намека на движения бедрами. Лицом к лицу на расстоянии двух футов, они сводят и разводят колени в такт музыке, и Дев возвращается к своей старой тактике – смотрит Чарли лишь на левое ухо.

– Поверить не могу, что ты это устроил, – говорит Дев, обращаясь исключительно к уху Чарли. – После того как я повел себя по-скотски по отношению к тебе.

– Ну, ты повел себя по-скотски уже после того, как я решил это устроить. Так что вот. – Чарли кивает. – Тебе нравится концерт?

Дев обрывает псевдотанец.

– Чар-ли… – на втором слоге Дев запинается. Ему хотелось бы танцевать по-настоящему. Ему хотелось бы повернуть время вспять и стереть глупую ссору, чтобы они еще двадцать три дня целовались и не говорили о проблемах. Ему хотелось бы, чтобы они целовались и говорили о проблемах. – Я в полном восторге.

Чарли приближается на шаг, пальцами гладит предплечье Дева, и Дев отстраняется.

– Прости… Мне нужно на воздух.

Дев выбирается из концертного зала, прислоняется к стене и пытается отдышаться. Ему не следует удивляться, что Чарли потратил бешеные деньги на то, чтобы организовать перелет его любимой поп-звезды в Кейптаун. Когда у него, Дева, была депрессия, Чарли Уиншо обнимал его всю ночь; он купил его родителям подарок на годовщину свадьбы; он тащил вздорную задницу Дева по горе; он читал его сценарий, он всегда носит сумки Дева и хочет лишь, чтобы Дев был здоров. Вот какой Чарли на самом деле – красивый, добросердечный нерд с огромными глазами, роскошными волосами и глупым лицом. А сегодня Чарли улыбался – не робкой, застенчивой улыбкой, а широкой, которую он обычно приберегает до моментов, когда они остаются наедине, словно эта улыбка изобретена только для них двоих. Дев обожает эту улыбку.

Еще Дев обожает, как краснеет Чарли каждый раз, когда он его касается (или смотрит на него, или что-то ему говорит). Он обожает, как Чарли пробивается за фасад Дева-весельчака и не пугается того, что там видит; и то, как Чарли каждый раз доказывает, что просто так его не рассмешить – нужно прилагать усилия; и то, как тело Чарли реагирует на его прикосновения; и то, как сам он реагирует на прикосновения Чарли. Дев обожает неловкие поцелуи возбужденного Чарли, и то чувство, когда Чарли макушкой упирается ему в подбородок; и то, каким нежным становится лицо насытившего Чарли… И нет на свете гребаной справедливости, потому что так никогда не должно было случиться.

– Что ты здесь делаешь? – Это Джулс. Она прислоняется к стене рядом с Девом. – Ты в порядке?

Сердце колотится так, будто он карабкается в гору.

– Нет, я совершенно точно не в порядке.

Джулс прижимает голову к его руке.

– Что случилось?

– Джулс… – Дев пытается проглотить вставший в горле комок, потому что не высказаться сейчас куда хуже, чем сказать правду. – Джулс, я влюблен в него.

– Ты, придурок, нифигасе! – фыркает Джулс.

Дев смеется, потом всхлипывает.

– Нет, серьезно. Я серьезно люблю его. – Дев тщетно пытается вытереть себе слезы. – Что мне теперь делать?!

Джулс тянется и по-щенячьи скребет ему плечо.

– А ты не думал просто позволить себе любить его?

ЧАРЛИ

На миг Чарли кажется, что он ошибался. Что, может, не глупо было верить в какие-то их отношения. Дев был прямо здесь, как Чарли и хотелось, он смотрел на него, будто считал важным и драгоценным, будто Лиланд Барлоу исправил все, что должен был исправить. Но стоило Чарли поднажать, Дев отстранился, Дев всегда отстраняется.

Чарли старается уцепиться за текущий момент, за этот прекрасный, сумбурный, невероятный момент, в котором Лиланд Барлоу поет для всей команды. Дафна улыбается так широко, что, кажется, ее изящное лицо не выдержит, Энджи извивается на нем под все медляки, Париса здесь, рядом еще на целых два дня. Чарли хочется задержаться в этом зале, в сплетении рук, ног и улыбок людей, которых он считает друзьями. Но Дева здесь нет.

Чарли выскальзывает из круга танцующих, который образуется вокруг Скайлар. На улице он замечает Дева и Джулс, прислонившихся к стене. Дев плачет.

– Ой, привет, Чарли, – говорит Джулс мягким голосом, каким обычно общается только с Девом. – Я как раз собиралась возвращаться на концерт.

– Уходить тебе необязательно.

– Нет, обязательно. Вам, ребята, нужно поговорить. – Джулс отрывается от стен. Когда за ней захлопывается дверь, кажется, что Дева с Чарли заперли в тесной комнатушке без окон. Дев стоит у стены и смотрит себе под ноги.

– Получилось слишком много всего? – спрашивает Чарли, облизав губы.

Дев поднимает на него глаза.

– Много, но не слишком. В самый раз. Чарли, прости меня.

Чарли занимает место Джулс у стены.

– За что простить?

– За тот вечер. За то, что по-скотски вел себя с Меган и Делайлой и хуже, чем по-скотски, когда ты сказал, что беспокоишься о моей депрессии. По словам Райана, я вообще склонен отталкивать людей, обеспокоенных моим психическим состоянием.

Имя Райана выбивает Чарли из колеи. Думать о том, чем Дев с Райаном занимались во Франшхуке, совершенно не хочется.

– Зря я на тебя давил.

– Нет, ты поступил правильно. – Дев подается в сторону Чарли, Чарли поворачивается в ту же сторону, их тела как две параллельные линии у стены. – Ты был прав. Я долго пренебрегал своим здоровьем. По возвращении в Лос-Анджелес я намерен найти себе нового психотерапевта.

– Рад за тебя, – говорит Чарли, но звучит неубедительно. Ему хочется лишь дотянуться до Дева. Ему всегда хочется дотянуться до Дева, с какой бы силой Дев ни отстранялся. Ему хочется тянуться к нему, тянуться и тянуться.

– Я тоже рад за тебя, – быстро добавляет Дев. – За вас с Дафной. Надеюсь, ты это понимаешь.

Чарли не сразу догадывается, почему в данный момент речь зашла о Дафне.

– Ты… Ты думаешь, вчера ночью мы с Дафной занимались сексом?

– А разве нет?

– Нет, Дев! – смеется Чарли. – Это было только для шоу. Мы с Дафной наносили корейские маски и смотрели «Вам письмо»^[16].

– О-ох! – От облегчения Дев сутулит плечи. Появляется слабая тень надежды. Чарли тянется и хватает полы Девовой джинсовки.

– А… вы с Райаном?

Дев наклоняется вперед и бодает голову Чарли.

– Конечно, нет.

Чарли знает, что по-идиотски улыбается, прижимаясь лбом ко лбу Дева; и знает, что на все про все у них в лучшем случае двадцать три дня. У них несколько ночей в отдельных номерах отелей и несколько дней притворства. В конце сезона он сделает липовое предложение Дафне Рейнольдс. Их с ней увидят вместе, а их с Девом вместе не должны увидеть никогда. Пока Дев работает на «Долго и счастливо» и пока Чарли хочет внушать Америке, что он был идеальной звездой, об этом не должен узнать никто.

Но Чарли нужно понять, правда их отношения или иллюзия.

– Я не считал это тренировкой.

– Что?

– Можем мы быть честными друг с другом на пять секунд?

Чарли кладет руку на бедро Дева.

– Я никогда не считал это тренировкой.

Дев обнимает Чарли за плечи, и на миг тот представляет, что они танцуют медляк под Лиланда Барлоу.

– Я тоже не считал это тренировкой.

Дев наклоняет голову до тех пор, пока их губы не встречаются. Чарли чувствует, как внутри у него все перестраивается и встает на место. Он не в силах беспокоиться о том, что его засекут не на концерте, потому что в данный момент думает лишь, как бы впитать тепло Дева и дымно-сладкий запах, который нужен ему в постели.

Запыхавшись, они отстраняются, и Дев двумя пальцами поднимает очки на переносицу.

– Чарли, у нас есть лишь двадцать три дня до финала с тиарой.

– Это на двадцать три дня больше, чем я когда-либо надеялся провести с дорогим мне человеком, – отзывается Чарли, снова хватает Дева за полы джинсовки и притягивает к себе. – Давай просто подарим себе двадцать три дня, не притворяясь, что это лишь тренировка.

Чарли думает, что Дев станет ему перечить. Он готов умолять, готов спорить обо всех причинах того, что им не следует винить себя в романе, который они крутят за спиной у шоу. Но Дев просто целует его еще раз и соглашается:

– Хорошо, двадцать три дня.

Чарли протягивает ему руку.

– Потанцуешь со мной?

В ответ Дев улыбается улыбкой, которую больше всего любит Чарли. Это не широкая улыбка, которой он улыбается, когда уходит в работу с головой, и не изумленная кривоватая улыбочка, в которую изначально влюбился Чарли. Это робкая улыбка, которую Дев сдерживает, чтобы не выдать себя с потрохами. Сдерживает, но каждый раз выдает.

Дев берет его за руку, и несколько минут они танцуют в ночной прохладе – макушка Чарли прижата к подбородку Дева – а вокруг витают негромкие звуки музыки. Это «Еще темнее сумерки сгущаются в мозгу», песня Лиланда Барлоу.

Они танцуют, и Чарли снова притворяется – он притворяется, что они в концертном зале, танцуют у всех на виду.

Заметки к сценарию выпуска:

Сезон 37, Эпизод 7

Дата эфира

25 октября 2021, понедельник

Продюсер выпуска

Джулс Лю

Исполнительный продюсер

Морин Скотт

Сцена: Возвращение Дафны в Кейптаун после ночного свидания во Франшхуке.

Место съемок: Апартаменты участниц. [Заявочный план Дафны, входящей в номер отеля.]

Энджи: Ой-ей, смотрите, кто возвращается с ночной свиданки! [Заявочный план, включающий Энджи, делающую волну телом.]

Сабрина: Бау-чика-бау-вау!

Лорен Л.: Не странно ли шумно радоваться тому, что Дафна переспала с нашим общим бойфрендом?

[Крупный план Дафны, заливающейся слезами.]

Энджи: Ой, в чем дело, Даф? Что случилось?

[Шаткие кадры Энджи, обнимающей Дафну. Затем все четыре участницы обнимаются и падают на диван. Энджи держит голову Дафны на коленях, Сабрина растирает ей спину, Лорен старается пригладить ей волосы.]

Сабрина: Секс был таким неудачным? Я предчувствовала, что в постели Чарли не айс. Это по его поцелуям чувствуется.

Дафна: М-мы… Мы не занимались сексом.

Лорен Л.: Вздыхать с облегчением мне сейчас негоже?

Энджи: Почему вы с ним не занимались сексом?

Дафна: Потому что это не казалось правильным. Потому что это вообще не кажется правильным.

[Задержать крупный план трех участниц, утешающих рыдающую Дафну.]

Заметка Морин для редакторов: За каким хреном нам эта сцена? Вырежьте ее полностью, заменив более подробным освещением потасовки Меган и Делайлы.

Неделя седьмая

Амед, Бали, Индонезия, 18 июля 2021, воскресенье, 4 участницы, 21 день до финала

ЧАРЛИ

С Парисой они прощаются в аэропорту Кейптауна: она летит в Лос-Анджелес, остальная команда – на Бали. Плачут все, кроме Парисы, которая заглядывает каждому в глаза и твердит: «Я не плачу». Попробуйте, мол, спросите, что за влага течет у меня по лицу вместе с тушью.

Чарли она обнимает последним, прижимает ладони ему к лицу и целует в обе щеки.

– Крепкопопик, – со вздохом начинает она, – я очень рада, что смогла прожить эти дни рядом с тобой. – Из сумочки Париса достает коричневый пакет для бутербродов с плотно согнутым верхом. – Прощальный подарок.

Чарли расправляет сгиб и обнаруживает…

– Париса, да что с тобой не так?

– На всякий случай я и схемки нарисовала, – беззаботно добавляет она.

Чарли сует пакет в передний карман небольшой дорожной сумки.

– До свидания, Париса. Пожалуйста, иди!

Париса усмехается.

– Я люблю тебя, Крепкопопик! – Даже вкупе с прозвищем ее признание звучит естественнее, чем у Меган. – Чарли, скажи, что это взаимно! – требует она, стукая его по руке.

– Париса, я тебя люблю!

– Знаю, мать твою. – Она ухмыляется, а потом уходит.

Бали – классическое определение рая. До виллы, на которой пройдет следующая неделя, они целый день добираются на самолетах и арендованных фургонах, но такого долгого переезда она явно стоит. По границам территории растут пальмы, прямо за домом сменяющиеся волнистой цепью бурых гор. Бали – это певчие птицы, яркие индуистские храмы, насквозь пропахшие фимиамом, голубые небеса и Дев.

Дев рядом с ним на самолете, Дев рядом с ним в фургоне. Дев в его постели на вилле, которую они делят с Джулс – она в курсе, но не парится. Дев рядом, когда Чарли засыпает под пение гекконов-токи; и когда Чарли просыпается в лучах льющегося в окна солнца, Дев рядом, он так и прижимается к его груди.

– Доброе утро! – говорит Дев, поворачиваясь в его объятиях в понедельник. Левый глаз Дева слипся от сна, изо рта пахнет, но Чарли все равно его целует. На сегодня никаких съемок не намечено, поэтому они часами валяются в постели и встают, лишь когда того требует желудок Дева. Поздний завтрак они устраивают вместе с Джулс в залитом солнцем дворике.

– Погуляем сегодня по городу? – предлагает Дев, уплетая второй по счету джафл^[17].

Джулс откидывается на спинку стула.

– Вообще-то я взяла на себя смелость запланировать для вас двоих нечто особенное.

Выясняется, что Джулс запланировала им романтическое свидание, но без камер. Она арендовала мопед, на котором они добираются до города и вторую половину дня посвящают снорклингу в заливе Джемелук. Ужинают они в ресторане на крыше, а на закате джукунг^[18] увозит их в Индийский океан, откуда они наблюдают, как солнце садится за гору Агунг. Участвуя в «Долго и счастливо», Чарли побывал на множестве романтических свиданий, но это самое до нелепого романтическое.

Джукунг узкий, поэтому Чарли сидит впереди, Дев – сзади, пристроив колени у его бедер. Бали – остров религиозно-консервативный, поэтому они стараются не касаться друг друга перед лодочником, пока небо пламенеет оранжевым, потом остывает до ярко-розового. Но когда оно нежнеет до пудрово-розового, Дев подается вперед и подбородком упирается Чарли в плечо.

– Вон, смотри, – шепчет он, показывая на небо. – Такого цвета твое лицо, когда ты краснеешь.

Сердце у Чарли как горячее масло – пропитывает его тело, согревает грудь, живот, ладони. Описывая нелепые свидания на шоу, Дев однажды заявил, что не влюбиться на яхте нельзя.

Яхта – та же лодка, и Чарли напрасно сомневался в его словах.

ДЕВ

– Такого цвета твое лицо, когда ты краснеешь, – говорит Дев, и Чарли краснеет – его шея покрывается розоватыми пятнами. Им нужно быть осторожными не только из-за консервативности Бали, но и потому, что городок маленький. Члены съемочной группы могут быть где угодно и увидеть что угодно.

Но вот Чарли льнет к нему, прижимается спиной, и Дев не выдерживает. Небритой щекой он скребет Чарли по гладкой щеке и одной рукой обвивает ему пояс.

– Фотография хотите? – на неуверенном английском спрашивает лодочник. – Вы вдвоем фотография?

– Да, – отвечает Чарли, прежде чем Дев успевает сказать «нет». Чарли передает ему свой мобильный, и они с Девом разворачиваются к хвосту лодки. Чарли закидывает руку Деву на плечо, и они улыбаются, прижавшись друг к другу.

– Вы очень красиво, – говорит лодочник, и Дев не знает, кто имеется в виду, только Чарли или они с Чарли вместе. Ему хочется верить, что это второе.

– Леди Гага! – вдруг кричит Чарли, когда они возвращаются на виллу. Он затаскивает Дева в ресторан, где трио молодых людей фальшиво поет «Shallow»^[19]. Туристы неловко танцуют у стойки, и Чарли, вероятно ободренный благосклонностью лодочника, хватает Дева за руку и кружит так, как они не могли себе позволить перед Лиландом Барлоу.

Чарли подпевает песне, под которую они танцуют, – получается довольно скверно. Экваториальное солнце осыпало ему плечи свежими веснушками, от влажности одежда липнет к кубикам пресса, и Дев поверить не может в то, как сильно он его любит.

– Это будет наша песня, – говорит Чарли вполголоса и совсем близко.

– Нет, это точно не будет наша песня, – парирует Дев, но под пристальным взглядом Чарли невольно подпевает партии Брэдли Купера.

Чарли поднимает их переплетенные пальцы и целует ладонь Дева. Жест кажется совершенно естественным, словно Чарли делал так тысячи раз. Будто они нормальная пара, а не два человека, решившие играть в «долго и счастливо» еще три недели.

Едва они уединяются на вилле, Дев начинает целовать плечи Чарли, проходясь по созвездию свежих веснушек, а потом поднимается к его губам.

У Чарли вкус арахисового соуса. Они целуются, целуются, целуются до тех пор, пока Чарли не берет Дева за бедра и не поднимает его. Дев карабкается вверх, ногами оплетает пояс Чарли, и тот каким-то образом удерживает его навесу, будто Дев ничего не весит.

– Как ты это делаешь? Я чувствую себя Рейчел Макадамс в «Дневнике памяти»^[20].

– «Если я птица, то и ты птица»^[21], – цитирует Чарли, и Дев смотрит на него разинув рот. – Да, да, я видел тот фильм, чай не в степи вырос. «Дневник памяти» – яркий пример проблематичных тенденций в популярных романтических фильмах, поэтому…

Дев лицом врезается в лицо Чарли, только чтобы тот замолчал. Он переплетает пальцы у Чарли на затылке, и они снова целуются, целуются, целуются…

– Есть еще какие-то проблематичные романтические фантазии, которые я мог бы воплотить, раз уж на то пошло?

– Если среди безупречного порядка твоего багажа не найдется гончарного круга или корабельного носа, то не знаю, чем ты можешь мне помочь.

Чарли улыбается.

– Думаю, что кое-чем могу.

Он несет Дева в ванную и сажает на стульчак с опущенной крышкой, демонстрируя такую физическую силу, что Дев не сомневается: это самое сексуальное из случившегося в истории человечества.

Чарли включает душ и снимает футболку.

– Быть чистым, мешая чистоплотность и секс, – твоя романтическая фантазия.

Но потом Чарли раздевает его, он действует так бережно, складывая Девовы шорты, футболку и белье аккуратнейшей стопкой под раковиной, что самым сексуальным в истории человечества Деву теперь кажется это. Дев полностью отдается воле Чарли – позволяет затащить себя в душевую кабинку, позволяет поставить себя под теплые струи, позволяет ему намылить ладони органическим овсяным гелем, позволяет тем ладоням касаться своей груди, покрывая их обоих пеной.

Обнаженное тело Чарли выставлено напоказ, и Деву не верится, что оно открыто его взору. Высеченное из мрамора, это тело должно выставляться в итальянском музее, но как к драгоценному антиквариату Чарли относится к телу Дева, а не к своему. Чарли моет ему предплечья, лопатки, колени. Он моет ему внутреннюю поверхность бедер, и вот Дев уже почти забывает, как дышать. Никто и никогда не касался его так нежно и ласково, как Чарли. Ни с кем другим Деву не было так хорошо и уютно. Никто другой так четко не видел его истинную сущность.