Текст книги "Римское сумасшествие (ЛП)"
Автор книги: Элис Клейтон
Соавторы: Нина Боччи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
А я так и не увидела Марчелло. Но, тем не менее, я увидела Рим.
Следующие несколько дней после окончания работы, вооружившись рюкзаком и своим верным путеводителем, я исследовала все углы и закоулки окрестностей и даже чуть больше, потерявшись в этом прекрасном городе. Как буквально, так и образно. А после того, как Дэйзи возвращалась домой, она принимала душ, и мы вместе совершали наш вечерний ритуал – прогулку.
Каждый вечер между пятью и семью вечера жители Рима выходили на улицу, чтобы встретиться со всеми своими соседями. Пары, семьи, друзья, все прохожие гуляли парами или по три человека. Они одевали самые лучшие наряды, словно это было чем-то обыденным. Как только жара спадала, улицы оживали, наполнялись дружелюбными лицами и беседами. Люди приветствовали друг друга, словно не виделись многие годы, обмениваясь новостями прошедшего дня, составляли неожиданные планы на ужин и решали, чем бы заняться в ближайшие выходные.
В то время как народ привычно прогуливался по округе, Дэйзи использовала наши вечерние вылазки, чтобы показать мне еще больше этого восхитительного города. Вместе с Дэйзи мы использовали метро, чтобы вдоль и поперек исследовать город, превращая лабиринт из запутанных улиц в город, пригодный для прогулок.
Ох, простите, в важный город. Потому что во время наших ежедневных вылазок по Трастевере, Триденте, Прати я поняла, что итальянцы жутко важничают. Они гордятся своим городом, своими окрестностями, как и полагает. Не говоря уже тех женщинах, которые прогуливались по этой брусчатке на четырехдюймовых Bionda Castanas, вот они точно заслужили пожизненное право, чтобы ими гордиться.
Что я любила больше всего во время этих прогулок, так это stuzzichini канапе, или снеки, которые подавались в небольших барах и ресторанах совершенно бесплатно, если вы покупаете один или два любых напитка. Мы гуляли, затем заходили в бар и угощались оливками, корнишонами, маленькими кусочками свежего сыра и хрустящими жареными овощами, в общем, всем, что предлагали. Мы уминали за обе щеки вяленую салями, мини-пиццы, небольшие шарики паштета, и даже выпечку и сладости. Обычно мы заказывали по одному напитку, а затем продолжали прогулку. Потом следовало решить значительную задачу, где мы будем ужинать. Вокруг было бесчисленное количество превосходных ресторанов и поэтому каждый вечер мы наслаждались прекрасной едой.
И эти наши вылазки позволяли мне узнавать Дэйзи получше, взрослую Дэйзи. Хотя мы и дружили с самого детства, были некоторые вещи, которые я упустила из-за разнонаправленности наших стилей жизни, и поэтому я наслаждалась времяпровождением рядом с подругой.
В среду после обеда я дремала на диване. Это была та привычка, которую я стала практиковать после длительных прогулок по городу, и это было моим любимым занятием. Меня разбудил телефонный звонок, я потянулась к трубке. В сонной дымке я не переставала думать о том, следует ли мне брать трубку чужого телефона и отвечать на звонок.
Хорошо, что в итоге я это сделала.
– Алло? – ответила я, перекатившись на бок, чтобы посмотреть на часы. Упс, было позднее, чем я ожидала.
– Есть один человек. Он делает превосходную пиццу. – Произнес голос. И этот голос был мне знаком.
Я резко вскочила, стукнувшись головой о лампу.
– Окей? Ох! – Я потерла голову. Невероятно.
– И я голоден.
– Что, прости? – спросила я, хихикая над самой собой. Моё тело откликнулось на голос Марчелло, волнение боролось с моим желанием разыграть всю ситуацию верно. Я представила его в офисе, в руке стакан с кофе, а на лице улыбка.– Погоди, ты просишь меня пойти с тобой и перекусить пиццей?
– Это очень хорошая пицца, – произнес он совершенно спокойным тоном.
– Ты знаешь, уже перевалило далеко на полдень. Ты не думаешь, что у меня уже могут быть планы на вечер? – поддразнила я его. Погодите, я что, флиртую? И еще...
Сегодня вечером Дэйзи придет поздно, поэтому я собиралась снова подбросить монетку и посмотреть, куда это меня приведет.
Новое для меня чувство свободы опьяняло. То, что мне не нужно было переезжать из одного загородного клуба в другой, чтобы встретиться с кем-нибудь, было настоящим блаженством. Было приятно, что мне, наконец, не нужно притворяться, будто мне нравится проводить время на собраниях Женского Общества. Все эти женщины с одинаковыми жемчужными ожерельями, в одинаковых кардиганах и с одинаковыми понимающими и симпатизирующими взглядами...Все эти мысли заставили меня задуматься о том, сколькие из них знали о том, что вытворяет мой муж. Или сколькие из них принимали в этом участие.
Но как только луч послеобеденного солнца ворвался окно и в мои мысли о доме, я осознала, что ни одна из этих женщин не имела того, что есть у меня. То, что я могу иметь.
Вечер с Марчелло. И это могло быть увлекательно.
Решение было принято, я широко улыбнулась.
– Буду готова к восьми вечера.
– Я уже стою снаружи.
– Подожди, что? – закричала я, соскочив с дивана и побежав в сторону двери в другую комнату. Выглянув из окна, я обнаружила, что он стоит на крыльце и прижимает к уху телефон.
– Я вижу тебя.– Он помахал мне рукой.
– Дай мне десять минут, – выдохнула я, затем отключилась и быстро отошла от окна. Я побежала в спальню, стянула с себя футболку и стала рыться в шкафу в поисках топа, который не нужно было гладить.
Я промчалась по коридору и остановилась перед овальным зеркалом.
– Чёрт,– зарычала я и попыталась пригладить волосы. Так как сразу после душа я задремала, то не успела их высушить.
Для того, кто имеет от природы вьющиеся волосы, это просто катастрофичное сочетание. Волосы были дикие и неукротимые. И, конечно же, квартира Дэйзи съела все резинки для волос, которые я привезла с собой. Я огляделась в поисках какой-нибудь шляпы. Фетровая шляпа или ад, при такой влажности воздуха я даже готова надеть вязанную кепку.
– Одну минуту! – крикнула я, обматывая вокруг головы шарфик, одновременно пытаясь уложить волосы назад.
– Могу я хотя бы войти внутрь? – спросил он.
– Нет!!! – закричала я и нахмурилась, глядя в зеркало. Я завязала его так сильно, как смогла, скрыв копну волос внутри шарфа, стиль шестидесятых. Я ненавидела это чувство несобранности. Дэниел ни разу не видел меня без прически. Пучок всегда был на месте, обувь всегда начищена, и уж точно каждый прыщик был замазан перед выходом на улицу.
– Привет, – произнесла я, открывая дверь после того, как закончила обматывать шарф.
И вот опять, в стране, где каждый мужчина презентабельно и прекрасно выглядел, он смотрелся просто ошеломляюще. Солнце светило ему прямо в спину, заставляя тем самым его выглядеть одновременно ангелом и демоном – прекрасно.
– Твоя рубашка надета наизнанку,–сказал он, прохода я комнату и закрывая дверь с тихим щелчком.
Я опустила голову. И убедилась, что она была надета не только наизнанку, но и еще задом наперед. Как там сказала бы Дэйзи? Dio mio.
– Отвернись.
– Che? (ит. «Что?»)
– Отвернись, чтобы я смогла переодеться, – на полном серьезе ответила я, уже обернув руки вокруг талии, чтобы снять футболку.
Он издал легкий смешок, не веря, что я прошу об этом.
– Ты же знаешь, что я видел тебя. Всю тебя. Множество раз.
О боже.
– То была Эвери времен колледжа. Всё в жизни меняется и меркнет, как и в случае с вашим Колизеем. – Объяснила я, заправляя рубашку в желтые капри. – Так, всё, я готова.
Марчелло начал спускаться по лестнице, но затем повернулся, широко улыбаясь.
– Ты выглядишь...– начал было он.
Шарф развязался. Один его конец всё еще был в моих волосах, а другой развевался позади. Как и мои волосы.
– Всё так плохо, да? – спросила я, смущенной проводя руками по развевающимся кудряшкам.
– Нет, теперь ты выглядишь именно такой, какой я тебя помню.
Всё, что я могла сделать, это широко улыбнуться. Глупо, во весь рот, безнадежно.
Это продолжалось всё то время, пока я спускалась по лестнице и пока он не перекинул ногу через...
– Скутер??? Ты серьезно думаешь, что я поеду на этом через весь город???
Он обернулся и удивленно посмотрел на меня.
– Да?
– Ты хоть представляешь, насколько сумасшедшие люди ездят по этим...этим...гудящим закоулкам?
– Гудящим закоулкам?
– Ну, ты знаешь: бип-бип! А потом вы все приходите в движение, словно за вами черти гоняться, и несетесь через весь город. – Я скрестила на груди руки. Один раз я чуть не пострадала от одного рехнувшегося римлянина на Веспе, так что мне совсем не хотелось повторить подобный опыт, сидя за рулем такого средства, которое можно легко превратить в лепёшку.
Марчелло слез со скутера, затем сократил между нами дистанцию.
– В каком ты городе?
Я закатила глаза.
– В Риме.
– Именно. А как там говорится? Когда ты в Риме...
– Марчелло, не в этом дело. Дело в том, что это смерть – именно это случится, если я залезу на эту штуку. – Я стояла, перенеся вес на одну ногу, в то время как другой быстро притоптывала, хмурясь и скрестив руки на груди. А растрепанные волосы развевались на ветру. А он же просто рассмеялся. – Что?
– Mannaggia,– вздохнул он.
– Прости?
– Я говорю, ничего не меняется, – повторил он, но уже с озорной улыбкой на лице.
– Не понимаю, о чем ты.
– Я о том, как ты дулась и ворчала, когда чего-либо боялась. Ты как те маленькие рыбки, которые сильно раздуваются, когда чувствуют опасность. Ты вела себя точно также, когда мы решили устроить ту экскурсию на лодке.
– И я была права в тот раз! Всё закончилось тем, что мы почти утонули!
Он покачал головой, а взгляд потеплел от воспоминаний.
– Почти утонуть не значит утонуть, так ведь? Мы же залезли обратно в лодку и продолжили наше путешествие, верно?
– Да, – ответила я. – Хотя и были полностью промокшие.
Он сделал еще один шаг в мою сторону.
– Моя любимая часть, – пробормотал он, почти коснувшись губами моего уха. – Я мог видеть всё, что хотел, прямо через твою блузку.
– Извращенец, – несмотря на это я улыбнулась.
– Ты мне доверяешь?
– Полностью, – ни секунды не сомневаясь, ответила я.
Он перевел взгляд на свой Веспа.
– Я не позволю, чтобы ты пострадала.
– Обещаешь, что не поедешь слишком быстро?
В его глазах заплясали искорки.
– Обещаю.
На заметку: фраза «быстрая езда» имеет совершенно иное значение в Италии.
Мы промчались через Трастевере, объехали Ватикан – достаточно большое расстояние, между прочим – всего за 15 минут. В этом транспортном потоке. Прежде чем я забралась на сиденье и руками обхватила Марчелло – что представляет собой отдельную историю, к которой я собиралась вернуться перед тем, как лечь спать – я внутренне успокаивала себя тем, что скутеры – это не машины и они не способы на быструю езду. Так что это будет больше «пуф-пуф», чем «врум-врум».
Как же это было далеко от долбаной правды. Мы мчались через весь город, вливаясь и выскакивая из трафика, пару раз разгоняясь до такой степени, что мне казалось, будто мои волосы сейчас сдует. А сигнал Веспы мог бы быть не таким писклявым. Ему следовало звучать скорее, как огромная сирена, что было бы более подходящим для такой свирепой махины.
Все, что я могла сделать в этой ситуации, это уткнуться лицом в спину Марчелло, держаться за него, крепко сжимая губы, чтобы ненароком все те ругательства в моей голове не вырвались наружу.
Ах,да, держаться. Мои руки, обнимающие его талию с того самого момента, как мы тронулись с места, были намертво сцеплены. Дважды, когда мы останавливались на светофоре, он опускал руки, скользя ладонями по моим рукам, успокаивая... Или просто дотрагиваясь?
Лицом я же всё также утыкалась ему в спину, и, боже милосердный, пах он просто великолепно. Удивительная вещь – память. Он уже не пользовался тем одеколоном, который я помнила со времен, когда мы были вместе, но, тем не менее, пах он всё также, этот чистый запах мыла, которым пахнут некоторые мужчины. Земляной и приятный и всё это Марчелло.
Все эти мелочи я заметила в течение тех наносекунд между остановками и началом движения. Всё остальное время я только и делала, что крепко жмурила глаза и молилась всем возможным божествам, охраняющим этот город, чтобы они позволили мне выйти из всего этого ужаса живой и невредимой.
– Ты пожалеешь, пожалеешь, сукин ты сын! – завизжала я, как только мы окончательно остановились, и я мгновенно стала слазить с заднего сиденья, пытаясь балансировать на ватных ногах. – Это было слишком быстро.
– Как это могло быть быстро? Мы же ехали с той же самой скоростью, что и весь остальной транспорт...
– Ш-ш...– Действуя чисто инстинктивно, я поднялась на носочки и прижала палец к его губам, а мои волосы в полном беспорядке торчали во все стороны.– Угостишь меня пиццей, и я тебя прощу.
И именно потому, что это был Марчелло, он поцеловал мой палец, затем укусил его, а после расплылся в волчьей улыбке.
– Пицца, – он взял меня за руку и повел в ресторан.
Он держал меня за руку. Я даже не была уверена, что он осознавал, что делал, но это было так инстинктивно. Моя ладонь, лежащая в его, вернула меня в те времена, когда я практически никогда не выходила на улицу без него, ведущего меня за руку. Он крепко сжимал её, когда мы исследовали водоемы в Кадакесе, или же лениво держал, когда он исследовал мой живот своим языком. Сейчас мне казалось, что всё наше проведенное друг с другом время можно было измерять держанием за руки.
Дэниел никогда не держал меня за руку. И если быть честной, я тоже никогда не брала его за руку сама. Почему-то держать своего мужа за руку казалось мне странным. Или как это всё вообще можно было описать?
Итак, я вошла в Pizzarium Bonci, где царил полный хаос, держа Марчелло за руку безо всякой задней мысли, а пальцы словно знали свое место, руке было комфортно и волнительно, что на моем лице расплылась широкая улыбка.
Pizzarium Bonci был настолько мал, что сложно назвать такое помещение рестораном. Но я уже начала понимать, что в подобных крошечных местах Рима обычно подают самые вкусные блюда. В этой небольшой пиццерии вокруг небольшого столика стояло три стула, еще было подобие барной стойки около окна и небольшая ниша для двоих недалеко от прилавка.
Я никогда не видела пиццы подобной этой. Подносы, подносы с длинной, прямоугольной пиццей, разрезанной по диагонали и похожей на французские тартины, только толще и покрытые слоем различных аппетитных топпингов. Традиционная пицца с моцареллой, базиликом и чем-то похожим на невероятный томатный соус. Нетрадиционная с инжиром и прошутто и... Что это, мята? Фуа-гра, салями, помидоры черри, фета, консервированные черные оливки, каперсы, рикотта, хамо́н серано, в общем, все, что можно описать словом «вкусно», было разбросано на этих прекрасных пиццах в самых подходящих сочетаниях.
Но место совсем не было романтичным, скорее тут царил полный хаос. Повара что-то кричали из кухни, парни за прилавком также кричали что-то клиентам в очереди, а покупатели же выкрикивали свои заказы, чтобы их могли услышать сквозь весь этот шум. Вокруг было громко, сумасшедше и прекрасно.
Марчелло попытался о чем-то спросить, но я с трудом могла его расслышать.
– Что ты сказал? – спросила я, прижимаясь ближе к нему с вопросительным выражением лица.
Он засмеялся и попытался еще раз повторить.
– Что...хорошо...окей...мне...решить?
Я со смехом покачала головой, жестами давая понять, что практически не слышу, что он говорит.
Он закатил глаза, но придвинулся поближе. Как только его рот оказался прижат к моему уху, отчего мы были так тесно прижаты друг к другу, что я задрожала, несмотря на всю духоту, царящую в ресторане.
– Видишь что-то аппетитное для себя? – А-а... Вот это был провокационный вопрос, особенно когда струя воздуха, исходящая из этих прекрасных губ коснулась моей неожиданно разгоряченной кожи. Я закрыла глаза в попытке привести себя в чувство. – Ничего, если я сделаю заказ за нас двоих?
Да, ты решай. Решай, как, где, когда, сколько раз и как громко я буду кричать.
Осторожнее, Эвери...
Не доверяя собственному голосу, я кивнула, указывая на то, что выглядело аппетитно, и он выкрикнул наш заказ, указывая рукой парню за стойкой. Несколько раз они двигались вперед и назад, в конце концов, остановившись на четырех различных кусках пиццы. В итоге он принес кусочки, завернутые в масляную бумагу, а я тем временем взяла пару напитков из холодильника, после чего мы направились на улицу, где было не так шумно и уселись за небольшой столик прямо напротив входной двери.
Он протянул мне кусок.
– Начни с этого, очень традиционная. Рикотта, цветки цукини и моцарелла. Тебе понравится.
Я откусила кусок, вязкий, тягучий сыр тянулся от пиццы, пока я жевала. Я застонала.
– Эт..оч...вксн..
Марчелло кивнул, откусывая огромный кусок от своей пиццы. Пока он жевал, его глаза были закрыты, а на лице было очень знакомое мне выражение. Он был доволен.
– А это что за вид?
– Острая ветчина, жареный лук и немного яблок.
Я удивилась.
– Яблоки?
Он поднес кусок к моему рту.
– Кусай.
Я откусила, и, естественно, это было невероятно. Я медленно облизала губы и с пониманием вздохнула. Его глаза следили за тем, как мой язык пытался ухватить частичку томатного соуса с нижней губы.
– Madonna mia,–пробормотал он, прислоняясь к стене позади себя. Было приятно осознавать, что я всё еще могу заставить его потерять самообладание.
– После того, как ты уехал из Барселоны, то всё это время находился в Риме? –спросила я, впиваясь зубами в очередной кусок. Томаты черри, фуа-гра и свежий базилик. Блаженство.
Он жевал медленно и методично; возможно, обдумывал варианты? Наконец, он сглотнул и произнес:
– Я оставался в Барселоне весь следующий год.
– Работая?
Он кивнул, а затем, выгнув бровь, продолжил:
– И не только работал.
– О-ох...
Ох…
Ну, ты же не думала, что он изнывал от тоски в течение девяти лет, правда?
Я откусила еще пиццы, в этот раз жуя уже более яростно.
– А куда ты отправился потом?
Довольный моей реакцией, он улыбнулся.
– 18 месяцев я работал в Дубае, в основном это было строительство с нуля. Почти год провёл в Иерусалиме, где еще больше узнал об экологичном строительстве, о том, как перерабатывать исходный материал, затем несколько месяцев был в Нью Йорке...– Он был в Нью Йорке? Он был так близко ко мне и даже не...Только как он мог с тобой связаться? А точнее подумай, зачем вообще он должен был с тобой связаться? – ...а затем я получил постоянную работу в Риме.
Сколько же мест он посетил. Сколько всего видел. В очередной раз меня пронзила боль, которая служила напоминанием того, что кто-то может проживать свою жизнь настолько насыщенно, благодаря возможности, которую в нужный момент ухватил за яйца и уже не отпускал.
– И вот теперь ты здесь, – произнесла я, всё еще восхищенная тем, что ему удалось многого добиться.
– И вот теперь ты здесь. – Его взгляд встретился с моим, изучающий, спрашивающий.
У меня было столько вопросов, которые хотелось ему задать. Кто сопровождал его во всех приключениях все эти девять лет? Была ли это женщина? Две женщины? Несколько? Много? С кем он делил постель и жизнь все эти годы? С кем-то особенным или просто с кем-то? Даже не знаю, что из всего этого меня интересовало больше.
И насколько особенной была эта Симона, с которой он пришел в тот вечер?
Я могла бы сидеть здесь часами и завалить его вопросами, но пиццерия была полна народу, а вокруг нашего стола словно акулы кружили посетители.
Закончив, я выбросила грязные салфетки в мусорный бак на углу улицы. Я чувствовала, как его взгляд следит за каждым моим шагом.
Телефон завибрировал, когда я возвращалась обратно к столику. Это был адвокат, сообщающий, что адвокаты Дэниела (да-да, во множественном числе) попросили об очередной встрече, что выглядело не совсем хорошо.
– Вот дерьмо, – пробормотала я, захлопнув крышку телефона и опуская его обратно в сумочку.
– Всё в порядке? –спросил он, дотрагиваясь до моего локтя. Несколько секунд я смотрела на его, но беспокойство разрушило всё то счастье, которое я ощущала от пребывания в обществе Марчелло. – Мы можем идти?
– Да, всё в порядке.
Казалось, его удовлетворил мой ответ, но затем он увидел, как я еще раз перечитываю сообщение пока мы шли по направлению к Веспе. На этой шумной улице стало еще больше народу, а очередь в пиццерию увеличилась раза в три.
– Если тебе нужен друг, чтобы выговориться, я всегда к твоим услугам, – произнес он, забрасывая ногу на скутер и подавая мне руку.
– Так вот кто мы с тобой? Друзья? – спросила я, беря его руку, но не двигаясь с места. Еще нет.
Он задумался, одновременно взглянув мне в глаза в поисках чего-то. Ответов? Колебаний? Сомнений?
– Я подумал, мы могли бы.
А затем я увидела, как что-то изменилось в нем. Осторожность, да, совсем немного. Но та стена между нами постепенно рушилась, меняясь, сглаживаясь. И сегодняшний день был тому доказательством. Я буквально ощущала, как тяжкий груз свалился с моих плеч, растворился в воздухе и улетел куда-то за пиццерию.
– Хорошо, – я кивнула. – Друзья.
С этими словами я забралась на Веспа без капельки сомнения, счастливая от того, что могу снова обхватить за талию и крепко прижаться к нему. В боковом зеркале я поймала его взгляд, он широко улыбнулся, довольный тем, что теперь я чувствовала себя более комфортно в нашей поездке.
Когда мы подъехали прямо к дому Дэйзи, я позволила ему помочь мне слезть со скутера, желая быть к нему ближе. Сейчас, когда я уже обнимала его несколько раз, моё тело неохотно отпускало его.
Тем не менее, мне пришлось это сделать, но он всё-таки поднялся со мной по лестнице до двери квартиры, и я заметила, что расстояние между нашими телами сократилось. Во всех смыслах. И от этого я почувствовала себя счастливой. Во всех смыслах.
– Пицца тебе понравилось, Эвери?
Господи, я обожала, когда он называл меня по имени. Подойдя к двери, я развернулась к нему лицом, мечтательно посмотрев в глаза.
– Очень понравилась. Спасибо. – Я протянула ему руку.
Он опустил взгляд на руку, затем посмотрел на меня и улыбнулся.
– И что мне с этим делать?
– Пожать? Подержать? Поцеловать? – Было еще слишком рано приглашать его в дом, но я прекрасно могла флиртовать.
Взяв мою руку мучительно медленным движением, он поднес её к своим губам и прижался ими к костяшкам пальцев. Взгляд он продолжал удерживать на мне, прожигая меня сначала одним легким поцелуем, затем еще одним, и, наконец, третьим. Взяв вторую руку, он повторил ритуал, целуя костяшки пальцев три раза. Держа мои ладони своими, он поднес к губам обе руки и поцеловал их, продолжая держать их вместе.
Я издала слабый вздох. Когда он выдохнул:
– Доброй ночи, Эвери. – Его дыхание коснулось моей разгоряченной кожи.
Он игриво потянул меня за шарфик, когда начал спускаться по лестнице, а затем умчался в ночь, бросив напоследок слова прощания. Я захихикала от вида этого сильного и сексуального мужчины за рулем крошечного скутера. Мне не очень хотелось признавать, что поездка по городу на этом крошечном средстве была очень даже приятной. Войдет ли это в привычку?
Может быть. Возможно. Мы все могли бы пользоваться этими маленькими врум-врум-машинками в нашей повседневной жизни.
***
Следующий вечер мы с Дэйзи пошли гулять вместе, и наша ежевечерняя прогулка привела нас в окрестности Монти. После того, как мы осмотрели окрестности и убедились, что и сами уже проголодались, мы зашли поужинать в милую небольшую закусочную со столиками на улице, с которых открывался прекрасный вид на Санта-Мария деи Монти, вокруг которой уже начали зажигаться вечерние огни.
Я буквально впитывала всю эту красоту, разбавляя её бокалом прекрасного просе́кко.
– Что за взгляд?
– М-м...?–переспросила я, отрывая взгляд от фонтана.
– Ты только что блаженно вздохнула пока пила шампанское. Что это было?
– Это был вздох счастья. Не беспокойся.
– Детка, я перестала беспокоиться в тот день, когда ты сошла с трапа самолета из Бостона. – Хмыкнула она, роясь в сумке в поисках звонящего телефона. – И говоря о беспокойстве...Ciao, Марчелло, что случилось? – Я улыбнулась, делая еще один глоток просе́кко, бессовестно вслушиваясь в разговор…– Что? Нет! Нет, они не могли этого сделать! Кому пришло в голову приклеить скотч на стену четырнадцатого века. Что? Ничего себе, хорошо, передай им, что нам придется соскабливать каждый дюйм этого скотча, так что мы возьмем с них еще 500 Евро. По-моему, вполне честно, так ведь?
Она прикрыла телефон рукой и прошептала:
– Что за идиот мог подумать, что это нормально приклеить поздравление с Днем Рождения на стену, которой уже более шестисот лет? – Затем она вернулась к разговору. – Хорошо, дай мне знать, если нужно моё присутствие. Ты же знаешь, как я люблю надирать задницы. Нет, я в Монти – то местечко с трюфелями и сыром. Ага, она со мной. Хм-м... Хорошо. Да,да, я спрошу.
Я стеснялась признаться в том, как заколотилось сердце, когда я поняла, что он спрашивает обо мне. Также мне я признаюсь, что пить просекко с широкой улыбкой на лице процесс достаточно сложный. Я приложила салфетку к губам, пока Дэйзи заканчивала разговор.
– Да. Да. Да. Пока он не перестанет орать. Хорошо. Ciao.– Затем она убрала телефон обратно в сумочку, скрестила ноги и уткнулась в меню, начав спокойно листать его.
– Итак... – сказала я, побуждая ей рассказать о звонке.
– Итак... Думаю заказать тортеллини с артишоками и белыми грибами. Звучит великолепно, правда?
–И-и...?
– Хм-м... Полагаю, что можно заказать еще жареные креветки с лимоном и бобами – вот это, похоже, действительно вкусно. Здесь недалеко от Треви есть местечко, где подают лучшие бобы...
–Это я. И я официально ненавижу тебя,–сказала я, откинувшись назад и со злостью продолжила листать меню. – Именно так это выглядит.
– Да ладно, ты выглядишь такой милой, когда влюбляешься. Всего один вечер за пиццей, и ты уже вся сгораешь от страсти! Хотя, учитывая то, что было между вами раньше, можно ли это технически считать влюбленностью? Ты уже забыла о том, что было, когда...
– Смотри, это я, официально готова придушить тебя. Именно так я выгляжу в такие моменты.
– Поняла, я поняла, – со смехом ответила Дэйзи. – Он спросил о тебе, спросил, как у тебя дела. Он хотел убедиться, что я передам тебе, что ты отлично справилась с вазой.
– Серьезно? – пискнула я, мгновенно прикрывшись меню, когда несколько столиков обернулись в нашу сторону. Скорее всего, удивляясь тому, как обычная американская девушка может быть такой жизнерадостной. – Серьезно? – Уже менее громко переспросила я.
– Также он поинтересовался, придешь ли ты на открытие нового банка, реставрацией которого мы занимались.
– Ох. Правда?–Я очень старалась, чтобы мой голос звучал равнодушно и спокойно. Но подруга ни на секунду не купилась.
Она лишь хмыкнула.
– Там будет полно людей искусства. Все эти старинные картины и мозаики привлекают в город различных деятелей искусства, а также кого-нибудь из министерства по работе с произведением античности. Им нравится смотреть на все эти старинные пыльные кусочки, которые мы откопали во время реставрации, а затем поместили их под лампы, и вывели на экраны. Но знаешь, мне кажется, ты не выглядишь очень заинтересованной, поэтому я просто скажу им, что подобное тебя не привлекает, так что...
– А теперь я официально утверждаю, что уже планирую твою смерть. И вот как это будет...
– Именно так ты выглядишь, когда понимаешь, что проведешь весь следующий вечер с Марчелло и кучкой старинных фресок, и вазой, к реставрации которой приложила руку. – Изображая меня, она стала улыбаться широченной сумасшедшей улыбкой, с мечтательным и восторженным взглядом. – На случай, если тебе интересно.
***
– Расскажи мне еще раз, как вы получили этот заказ?–попросила я, беря ее под руку, пока мы шагали в сторону вечеринки в банке.
Она поморщилась, пропуская ругающуюся между собой пару.
– Это был настоящий кошмар. Наши конкуренты снизили цену на свои услуги. Мы сказали заказчикам, что это подло и что они пожалеют о своем выборе, потому что квалификация той фирмы была далека от той, которой обладали мы, так как наша компания уже имела дело с фресками того периода и с подобной степенью износа.
– Полагаю, что вас не послушали?
– Точно. Они отдали объект компании с более низкими расценками, но уже через месяц буквально на коленях приползли к нам.
Мы остановились напротив толпы, которая глазела на то, как мужчина рисовал прямо на дороге Девушку с жемчужной сережкой. Для такого простого средства рисования и на такой неровной поверхности произведение выглядело просто великолепно.
– И что они сделали такого ужасного?
– Кто-то изобразил Иисуса с волосами Билли Айдола. – Она остановилась, чтобы сделать фотоработы мужчины. – Торчащие вверх кончики волос и так далее. – Я засмеялась так сильно, что мне пришлось догонять её. – У меня дома есть фотографии. Вечером я покажу их тебе.
Десять минут спустя мы пришли на празднование окончания работ по реставрации. Народу было так много, что люди сидели даже снаружи помещения с бокалами шампанского и закусками. Взяв с подноса напиток, я сделала глоток, молясь, чтобы моя нервозность исчезла к моменту встречи с Марчелло.
Что-то происходит с твоим телом на клеточном уровне, когда ты чувствуешь, что кто-то находится рядом. И чувство это только усиливается, если с эти кем-то вы были близки. По коже словно пробежал ток, и все эти заряды и искры возвращали меня к жизни.
Боковым зрением я видела, как он с легкостью движется в толпе. Было в его движениях что-то завораживающее, что буквально приковывало к нему взгляд. В большинстве случаев он недолго беседовал, пожимал руки мужчинам в костюмах, и обнимал тех женщин, чьи руки задерживались на нем чуть дольше. И от этого во мне неожиданно проснулась давно забытая ревность.
– Вокруг чего столпились все эти люди? – спросила я, поднимаясь на носочки и стараясь рассмотреть пьедестал со стеклянным покрытием в центре зала.
– Это одна из тех мозаик, которую мы обнаружили и сохранили,– ответила Дэйзи, уводя меня дальше.
Когда мы подошли, Марчелло делился какой-то исторической заметкой, которой внимали восемь женщин, в глазах которых светилось полное обожание.
– А это, дамы, Дэйзи Миллер. Её компанию надо благодарить за всё, что Вы здесь видите. Дэйзи, не могла бы ты сказать пару слов?
Будучи совершенно бесстрашной перед публичными выступлениями, Дэйзи поприветствовала Марчелло парой поцелуев в щеку, а затем заняла его место.
Неуверенная в том, стоит ли мне остаться и послушать её речь, или же исчезнуть в тени вместе с Марчелло, я стала ждать.
– Знаешь, что мне это напоминает? – сказал он, подходя ко мне со спины.
Медленно развернувшись к нему лицом, я сделала еще один глоток шампанского, а его взгляд остановился на оставшемся от блеска для губ следе на бокале.
