Текст книги "Римское сумасшествие (ЛП)"

Автор книги: Элис Клейтон

Соавторы: Нина Боччи
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Он обошел стол, этот прекрасный мужчина, силуэт которого я практически не могла различить из-за нахлынувших слез, он обнял меня и прижал к себе, а затем повел нас в сторону веранды, подальше от любопытных, интересующихся и обеспокоенных взглядов. В дальнем углу ресторана сильные итальянские руки обняли подрагивающие американские плечи, а его рот шептал мне успокаивающие слова на языке, который сложно было разобрать, но тем не менее, всё было абсолютно понятно. Всё было понятно, потому что именно так Марчелло разговаривал с его Эвери, со мной, и он переживал и заботился обо мне, словно о ребенке, он вытирал слезы и целовал меня в макушку, говорил, что все хорошо, что со мной всё будет в порядке, что с нами всё будет в порядке, а затем он взял мое лицо в ладони и нежно поцеловал; поцеловал так нежно, что я точно знала – именно этот мужчина, и только он, будет целовать меня всю оставшуюся жизнь.

В таком положении мы оставались, кажется, около часа, но я точно не уверена, когда именно прекратила плакать. И когда я окончательно взяла себя в руки, он слегка отодвинулся, взглянув на меня с намеком на улыбку.

– Значит, – произнес он, разрывая тишину. – Разведена?

– Разведена,– кивнула я, произнося это так громко, словно это был уже свершившийся факт. Я верила в то, что ветер подхватил мои слова, тем самым делая их более реальными.

– Разведена,– повторил он, переваривая этот факт, словно пытаясь понять свои ощущения. Я слегка задрожала. Ветер, вернувшийся с озера был достаточно прохладным. –Мне нравится,– наконец, произнес он, в очередной раз чмокнув меня в лоб. – Всегда хотел закрутить роман с американской женщиной, которая в разводе.

– Правда? – спросила я, чувствуя себя истощенной, но в то же время обретя крошечную надежду. Марчелло знал все мои секреты, мне больше нечего скрывать. И ощущения от этого были просто невероятные.

– Правда,– произнес он с практически идеальным американским акцентом. – Давай, поехали домой. Сначала я думал, что милая прогулка по саду будет отличным окончанием вечера, но...

– Но?

Прижавшись к моему уху, он прошептал.

– Но теперь всё, о чем я могу думать, это как затащить тебя в кровать. Или же я мог бы просто затащить тебя в кабинет напротив лестницы. Я не особо привередлив, знаешь ли.

От этих слов моё тело покрылось мурашками, в то время как он провел нас обратно к столику.

– По-моему, сады переоценены,– меня снова охватила дрожь, когда он поцеловал мою шею, оставляя недоеденный ужин и кучку смятых купюр для официанта. Более важным было добраться до дома, быть вместе, чувствовать наше единение здесь и сейчас, а не то, что было когда-то давно в прошлом.Я потянула его за руку, больше всего желая быть рядом с ним.

– Позволь мне только забрать твою кофточку, tesoro.

Я бросила взгляд на висящий на стуле болотно-серого цвета кашемировый кардиган с крошечными перламутровыми пуговицами. Битси купила мне его, подарок на Рождество. У нее самой был точно такой же.

– Оставь её. Она мне больше не нужна. – За галстук я притянула его к себе. – Я предпочитаю, чтобы меня согревал ты.

И он согрел. Своими руками, ладонями, словами... И его собственным свитером, который он снял и отдал мне.

***

Остаток выходных был, одним словом, блаженством. Мы часами пропадали на озере, просто наслаждаясь приятной тишиной, которая окутывала данный регион. Пока Марчелло отвечал на письма или был на пробежке, я устраивалась поудобнее в шезлонге в саду и делала зарисовки. Или же он отвозил нас на лодке в центр озера, так что мне открывался вид на дом, чтобы запечатлеть эту красоту на бумаге. Иногда это мог быть набросок цветка на салфетке, или же огромная вазы, фотографии которых заполонили мой телефон, чтобы в дальнейшем я смогла перенести это на бумагу.

Казалось, что наши отношения приобрели новый оттенок. Что-то определенно изменилось, и я гадала, одна ли я это заметила.

Когда в ту ночь мы вернулись на виллу, после нашего разговора о моём прошлом и настоящем, он всё-таки взял меня в том кабинете напротив лестницы, безумными движениями дотрагиваясь до меня и не в силах добраться до кровати. Страсть между нами была всё такой же интенсивной, голод таким же растущим, как и всегда, но теперь между беспорядочными касаниями и безумными поцелуями была...нежность.

То, как он держал моё лицо в своих руках, когда двигался внутри меня. То, как он оставлял дорожку поцелуев вдоль позвоночника, то, как дотрагивался до моей кожи нежными касаниями. То, как я заставала его за тем, как он разглядывал меня, когда я распадалась на сотни кусочков от его поцелуев. Он смотрел так, словно если он вдруг моргнет, то я исчезну.

И то, как он произносил моё имя, когда подходил к самому краю; его губы распухли от моих страстных поцелуев, повторяли моё имя, словно «Эвери» было единственным словом, которое ему известно.

Впервые за долгое время я почувствовала, что меня ценят.

И я всё еще ощущала себя таковой, когда поезд прибыл на станцию в Риме, возвращая нас в город и в его бешеный ритм жизни. Конечно, мне не хотелось покидать сельскую местность, но тем не менее, я горела желанием приступить к работе на следующий день. Я как раз начала процесс реставрации последней секции, и собиралась попробовать новую технику на одном участке известкового налета, который делал цвета фрески очень тусклыми.

– О чем задумалась? – спросил он, проводя руками по локону моих волос, которые развевались на ветру пока мы шли через станцию. Всё это настолько отличалось от дня, когда я приехала в Рим в первый раз.

– Думала о тебе, – ответила я. Он улыбнулся. – Но также я думала и о работе. – На этой фразе он улыбнулся еще шире.

– Это делает меня очень счастливым,– произнес он. Его бедро касалось моего, пока мы маневрировали среди толпы, направляясь в сторону метро.

– Ты счастлив от того, что я думаю о работе? – спросила я, уклоняясь от женщины с тележкой.

– И обо мне. Не забывай, что вначале ты сказала, что думаешь обо мне.

– Я знаю. Знаю,– рассмеялась я, прижавшись к нему и нежно чмокнув в шею.

– Я рад, что ты думаешь о работе. Когда ты любишь то, чем занимаешься, тогда это сложнее оставить, верно?

– Верно,– согласилась я, наблюдая за тем, с какой грацией и легкостью он двигался. К моему удивлению, я обнаружила, что сама двигаюсь точно также, следуя вместе с потоком людей, толпившихся вокруг нас. Всё это время я пыталась узнать этот город, узнать, о чем он думает и как двигается. – Мне нравится то, чем я занимаюсь сейчас,– согласилась я, почувствовав, как улыбка расползается по лицу от осознания этого факта. Вообще в моем пребывании в Риме было мало того, что мне не нравилось.

Мы дошли до входа в метро, на котором мы могли добраться до квартиры Дэйзи, где мы проводили все предыдущие ночи, и где, я уверена, собирались провести и эту. Как раз перед тем, как спуститься на платформу, он отвел меня в сторону и ответил на звонок, жестами прося меня подождать минутку. пока он разговаривал, я рассматривала толпу, играя в игру, в которой пыталась разгадать, о чем они говорят и выудить так много знакомых фраз, сколько смогу понять. Разговорники и уроки иностранного не имели ничего общего с ситуацией, когда ты оказываешься в толпе народу, который говорит на иностранном языке и позволяет тебе быть частью всего этого.

К примеру, вот мужчина, который пытается объяснить женщине рядом с ним, что они опоздают на поезд до Трибуртины, если она не поторопится.

А та группа девочек, возможно четырнадцати или пятнадцати лет, обсуждают какого-то ребенка, которого зовут Марио, и который привел на вечеринку...жирафа? Ох, полное погружение не всегда срабатывает.

Я была где-то в середине расшифровки разговора между двумя пожилыми мужчинами, обсуждавших футбольный матч, когда Марчелло закончил беседу.

– Эвери, мне придется съездить ненадолго домой.

– Всё в порядке?

– Да, просто я должен кое-что сделать. Это займет всего пару часов. Я тебе позвоню, хорошо?

– О, без проблем. Не переживай.

Он начал подталкивать меня в сторону припаркованных такси.

– Позволь мне взять для тебя такси до дома.

Я остановила его.

– Это, конечно, благородно с твоей стороны, но совершенно не нужно. Я прекрасно доберусь и на метро.

– Ты уверена?

Я взглянула на карту позади него.

– У меня есть это.

Какое-то время он изучал меня, а затем широко улыбнулся.

– У тебя есть это,– он согласился и прижался ко мне губами в медленном поцелуе. – На обратном пути я позвоню тебе.

– Я буду ждать.

– Жди меня голой, – крикнул он, выходя из толпы. Моё лицо вспыхнуло от смущения, когда несколько человек оглянулись в мою сторону.

Сорок минут спустя я вышла из метро в квартале ходьбы от квартиры, чертовски гордая собой. Я точно знала на какой станции нужно выходить, я разговаривала с билетёром на итальянском и практически не взглянула на карту, доверившись громкоговорителю, оповещавшему о каждой остановке.

Группа американский туристов – их легко можно опознать по кроссовкам, огромным картам и еще бо́льших размеров камер – расположились около автобусной остановки и указывали на вывески, пытаясь определить, куда им нужно пойти, чтобы добраться до Колизея. И они заговорили со мной на итальянском! Ну, практически.

Тыча пальцем в путеводитель, мужчина спросил:

–Scusame.

– Боже, пап, неправильно. Нужно говорить mi scusi,– прервал его мальчик, оторвавшись от экрана телефона.

– Ш-ш... Не мешай мне концентрироваться. –Мне следовало остановить его, но это было безумно мило.–Non parlo Italeeanno. Dove aye Colosseum?

–Parla Ingleeese?–вмешалась мама, когда её терпение иссякло.

– Да, я говорю по-английски.

– О, слава богу,– вскрикнул отец, и на секунду мне показалось, что мама готова меня обнять.

После того, как я показала им дорогу и порекомендовала ресторан для семейного ужина, они всё-таки всей семьей обняли меня.

И на крыльях радости я впорхнула во двор дома Дэйзи, сразу ощутив запах жасмина, исходящий из горшков, стоящих на балконах. Мои каблучки (пусть и маленькие, но все-таки каблучки) размеренно постукивали, пока я победным шагом шла через двор. И впервые за всё время я ощущала, что нахожусь дома.

Пряди волос выбились из прически, и я остановилась, чтобы поправить их. Как только ничего не мешало моим глазам, я увидела своего практически-бывшего-мужа, Дэниела, стоявшего на лестнице перед зданием.

ГЛАВА 16

Остолбенев, я замерла на месте. Пока люди обходили меня с обеих сторон, я стояла, уставившись на Дэниела.

Он всегда выглядел великолепно. Сейчас я смотрела на него тем же взглядом, который можно было увидеть в нашу первую встречу. В тот день я направлялась домой, обдумывая лекцию о Писсаро, которая только что закончилась, и поэтому практически не обращала внимания на импровизированный футбольный матч на поле перед зданием. Дойдя до двери, я остановилась, когда услышала крики и оглянулась посмотреть на группу парней, которые играли. Но что заставило меня замереть, так это парень на краю поля, который разговаривал с толпой девчонок, очаровывая их и заставляя приспустить трусики каждую девушку в радиусе мили.

Он был буквально золотым мальчиком. Высокий, с роскошными волосами медового цвета со слегка вьющимися кончиками, спадавшими на край воротника его рубашки. Ямочки на щеках, голубые глаза и даже несмотря на то, что была середина октября, его кожу покрывал загар, который ясно давал понять, что этот ребенок провел лето где-то на лодке.

Какое-то время я смотрела на него, ошеломленная таким неожиданным появлением. Хотя он и стоял на другом конце двора, без сомнения, можно было сказать, этот парень обладает «тем самым»– той чертой характера, благодаря которой всегда добивается того, чего желает, и благодаря которой всё это даётся ему невероятно легко.

А затем он повернулся. И посмотрел на меня. И улыбнулся. И когда взгляд его голубых глаз встретился с моими карими, меня в очередной раз накрыла мысль, что он особенный.

И вот я стою посреди итальянской улочки, наблюдая за этим мужчиной, который всё еще невероятно красив. Его плечи стали ещё шире, а тело казалось мощнее, словно за то время, что мы не виделись, он подрос. Волосы его были того же медового оттенка, возможно, их было меньше на макушке, а на висках уже появились седые волоски. Кончики волос больше не касались воротника рубашки, полагаю, он недавно подстригся, но несколько прядей торчали в стороны из-за повышенной влажности воздуха.

Ямочки? Что ж, они все еще были на месте, но это была та деталь, которую я так редко замечала в выражении его лица, и поэтому практически не запомнила. Возможно, причиной тому было давление на работе, возможно, то, что он суёт свой пенис во всевозможные места, возможно, в конце рабочего дня последним человеком, которого он хотел бы увидеть, была я – но он очень редко улыбался мне.

Я была рада тому, что у меня было несколько секунд чтобы рассмотреть его, потому что когда он заметил меня, то улыбнулся, а у меня как раз было время, чтобы подготовиться к этому. Но когда ямочки на щеках так и не появились, даже несмотря на широкую улыбку на его лице, я осознала, кем он являлся в тот момент.

Это был мужчина, которому было необходимо оставаться женатым для вида.

Сделав глубокий вдох, я прошла остальной путь через двор под его пристальным взглядом. Глаза его обшарили моё тело снизу-вверх, но взгляд этот был не оценивающим, а скорее, подмечающий. Я подошла к основанию лестницы, на которой он стоял.

– Ты сменила прическу,– вместо приветствия произнес он.

– Здесь в Италии утюжок для выпрямления волос совершенно бесполезная вещь. –Я взглянула на сумку, стоявшую у его ног. –Ты только что приехал?

Он кивнул, засовывая руки в карманы.

– Ага, напрямую из JFK. [JFK – аэропорт Дж. Ф. Кеннеди–прим. пер.]

– Почему не из Логана? – спросила я, гадая, почему он решил лететь из Нью-Йорка.

– В Логане не было свободных мест. Всё, что мне смогли предложить это место в середине ряда в задней части самолета. –Он печально улыбнулся, пожимая плечами. Серьезно? Видимо, полет в первом классе – обязательное условие для решения важных вопросов.

Я была настолько озабочена тем, что хотела поскорее убраться из Бостона, что села в конец самолета в самую середину ряда. Я сделала еще один шаг в его сторону.

– Я летел American Airlines. Хотел заработать баллы.

Я кивнула.

– Ну, конечно. –Он хотел получить баллы. – Здесь во время покупок я стараюсь пользоваться кредиткой American Airlines. –Я поднялась по ступеням и оказалась на одном уровне с ним. На самом деле, он сделал шаг назад. – Я знаю, что ты копишь баллы.

– У Delta появилась новая программа, где ты можешь заработать...

– Что ты здесь делаешь, Дэниел? – прервала я. – Ты же не проделал весь этот путь до Рима только для того, чтобы сравнить программы лояльности авиакомпаний?

– Нет.

– И как, чёрт побери, ты меня нашел? Я никому не давала адрес Дэйзи.

– Из тех бумаг, которые ты прислала моему адвокату. Обратный адрес был указан на конверте. –Его взгляд опустился на брусчатку. – Не уверен, что должен был это видеть, но тем не менее.

– Значит, ты увидел обратный адрес на конверте, в котором находились бумаги с советами о том, как лучше решить вопрос о нашем разводе, и поэтому ты решил сесть на самолет?

– Я хотел увидеть тебя. –Он тяжело сглотнул, подняв на меня свой взгляд. – Мне нужно было тебя увидеть.

– Дэниел,– выдохнула я, и в этот момент какая-то часть испытываемого мною напряжения ушла.

– Я только хотел несколько минут поговорить наедине, объяснить кое-какие вещи. Просто выслушай меня, хорошо? – теперь он умолял, и я впервые слышала, чтобы он говорил таким тоном. Он нервничал, я уверена, но в голосе было что-то еще. Паника? Нет, не может быть. И тут я почувствовала, что жутко устала. Всё моё хорошее впечатление от прошедших выходных исчезло, и я поняла, что определенно не хочу устраивать разборки стоя на ступенях.

Я схватилась за шлейку сумки, чтобы поправить её на плече, но он вежливо забрал её из моих рук. Вечный джентльмен, словно при рождении с молоком матери впитавший привычку придерживать двери, носить сумку и пододвигать стул. Жаль, что его так и не приучили держать свой член подальше от юбок чужих женщин.

Я прошла мимо него к двери.

– Входи,–произнесла я, заметив, как на его лице при этих словах появилось чувство облегчения, видимо от мысли, что всё будет проще, чем он думал.

***

Наблюдать за тем, как Дэниел смотрится в квартире Дэйзи было так... Странно. Неправильно. Как в альтернативной вселенной.

Я отнесла сумку в свою комнату и вернулась обратно, где Дэниел неуклюже устроился на краю дивана. В руках он держал стакан воды, который я предложила ранее. Он делал глоток, держал его какое-то время, затем снова отпивал. Он нервничал.

А вот это очень интересно.

Я постаралась сдержаться, чтобы не улыбнуться и села напротив него.

– Ну, так что же случилось?

– Что случилось? – повторил он. – Серьезно, что случилось?

– А что ты хочешь, чтобы я сказала? Что я могу для тебя сделать? Как я могу помочь? Ты потерялся? Прости, что оставила тебя разбираться с химчисткой?

– Случилось то, что я хотел тебя увидеть,– прервал меня Дэниел, ставя стакан с резким глухим стуком. – Я хотел поговорить с тобой и убедиться, что мы всё делаем правильно.

– Сомневаюсь, что ты думал о правильности, когда находился внутри своей секретарши.– Я подалась вперед. – Ты на самом деле решил, что можешь вот так неожиданно появиться, всего лишь улыбнуться, и всё встанет на свои места? Ты спал с другой женщиной! Даже с несколькими! Боюсь предположить, сколько их было на самом деле!

– Я осознаю это, – спокойно произнес он. – Но если бы мы могли...

– Мы точно ничего больше не можем! Я видела, как ты трахал другую женщину, Дэниел! Думаешь, мне когда-нибудь удастся избавиться от этой картинки в своей голове? Думаешь, я смогу спокойно сидеть напротив тебя во время ужина, или открывать подарок на день рождения, или петь Рождественские песенки вместе с нашими родителями, и всё это время не представлять, как у тебя был секс с другой женщиной? – я так сильно скрестила ноги, что, должно быть, растянула связки. – Да, что с тобой не так? Как ты вообще мог решить, что я смогу забыть о случившемся?

– Мне так жаль, детка. Так жаль,– начал он, опустившись на колени напротив и взяв меня за руки. – Я очень сожалею. Даже не представляю, что ты сейчас чувствуешь.

Он страдал. Он чувствовал себя отвратительно, я была уверена.

– А что если бы ты вот так вот явился ко мне в офис? А? – выпалила я, разозленная тем, что снова пришлось вспоминать эту ситуацию, заново переживать сцену, когда я застала их вместе, хотя я только-только избавилась от этих мыслей. – Представь, если бы ты увидел, как мои ноги лежат на плечах садовника, что бы ты почувствовал? Или, к примеру, тренер стоял бы позади меня, страхуя, пока я поднимаю свободные веса. О, нет, я придумала, возможно, я бы наконец позволила твоему начальнику задрать мою юбку. Как тебе такая мысль?

– Эвери, это нечестно. – Его руки были сжаты в кулаки. Отлично. Я хотела, чтобы эта картинка стояла у него перед глазами…

– Когда я вошла в тот офис и увидела, что происходит, знаешь, что я почувствовала в первую очередь? – шепотом спросила я. – Это была не злость, не ненависть или страх. Это была печаль.

– Мне очень жаль.

– Печаль от того, что я даже не могла вспомнить последний раз, когда ты трахал меня подобным образом.

– Мне очень, очень... Что???

– А затем печаль сменилась... Безразличием. Как белый шум. Я смотрела, как ты вдалбливаешься в ту девушку с такой страстью, желанием и возбуждением.Это был хороший старомодный грязный, грубый секс... Но я ничего не почувствовала. –Я взяла в руки его озадаченное лицо. – Просто мне было всё равно.

– Но бейсбольная бита, ты же пыталась...

– Ну, на самом деле...Затем я жутко разозлилась,– ответила я, улыбнувшись тому, насколько напуганное выражение лица было у него. – Потому что затем пришло смущение, а после – стыд за происходящее.

– Я действительно очень пытаюсь понять, что же происходит, – произнес он, и впервые за всё время мне стало немного жаль этого парня. Жаль его, моего мужа.

– Я знаю, что пытаешься,– сказала я, убирая его волосы со лба, а затем пару раз слегка похлопав его по щеке. – Я больше не люблю тебя.

Он побледнел и стал выглядеть так потерянно.

– Ты больше меня не любишь? – тихо переспросил он.

– Дэниел, разве ты всё еще меня любишь? И не говори то, что, как тебе кажется, я хочу услышать в данный момент. Просто честно и откровенно подумай об этом. Ты действительно, на самом деле, любишь меня? Ты всё еще влюблен?

Он подумал. Открыл рот, чтобы заговорить, но закрыл его. Затем сделал подобное еще раз.

– Нет,– ответил он. – Нет, не люблю. –Он встал. – Я действительно не думаю, что это так. Конечно, я люблю тебя, но я не влюблен. Но это не значит, что нам следует разводиться, ведь так?

Невероятно. Я потерла руками лицо, пытаясь сформулировать мысль, которую мне нужно донести, чтобы заставить его понять.

– Ты бы хотел чего-то большего? Тебе не кажется, что мы заслуживаем большего?

– Я хочу тебя.

– Нет, не хочешь.

– Хочу.

– Нет, – резко ответила я. – Не хочешь. Мужчина, который любит свою жену, никогда бы не совершил того, что совершил ты.

– На самом деле, несколько моих друзей попали в такую же ситуацию, но они всё еще женаты.

Я начала вставать в направлении выхода.

– Тебе лучше уйти.

– Нет, погоди... Давай поговорим об этом.

– Больше не о чем разговаривать.

Он последовал за мной.

– Ты хоть представляешь, сколько наших знакомых консультируются с психологом по поводу семейных проблем, проходя через те же проблемы, что и у нас, выставляя их напоказ? Но они остаются вместе. И они пытаются разобраться в том, как сохранить свой брак.Неужели это настолько плохая идея?

Я развернулась в его сторону.

– Ты только что сказал, что больше не любишь меня! Как мы всё еще можем оставаться женатыми? Я тебя не люблю, ты меня тоже. Я не собираюсь извиняться за то, что требую этого от своего мужа. –Я откинула локоны с лица. – Неужели ты не видишь, Дэниел? Всё итак хуже некуда. И будет еще хуже, если мы не прекратим это.

– Но я не хочу быть тем парнем... Разведенным парнем.

– Только из уважения к той любви, которую я когда-то испытывала к тебе, я произнесу это вежливо. Дэниел, мне все равно. –Я пожала плечами. – Кроме того, ты не захочешь, чтобы я вернулась назад. Я изменилась, и тебе совсем не понравится новая Эвери. Здесь со мной происходит кое-что невероятное, так что я остаюсь в Риме на непонятный срок, но мне всё чертовски нравится, и я обожаю это! –Я сделала глубокий вдох и продолжила. – К тому же, это будет нечестно по отношению к тебе. Ты должен подумать о том, чего хочешь на самом деле, потому что, если ты будешь честным с самим собой, то поймешь, что я тебе точно не нужна.

Я наблюдала за тем, как в его глазах появляется осознание происходящего, что это начало конца. В этот момент он выглядел одновременно и старым, и молодым, и еще на самом деле ранимым.

– Я хочу кое о чем спросить тебя, Дэниел. И ты должен очень хорошо подумать, прежде чем дать ответ. –Он кивнул, всё еще потрясенный происходящим. – Если бы я не забеременела, то ты бы женился на мне? – Я позволила вопросу повиснуть в воздухе.

Этот вопрос мучал меня на протяжении многих лет. Тот вопрос, от которого я вскакивала по ночам, который непрерывно крутился глубоко в моей голове; это был тот вопрос, который относился к разряду «а что, если», «а что было бы, если», «что бы я могла»...Всё могло бы выйти иначе.

– Я не могу ответить на него,– произнес он, резко опустив руки на бедра.

Я покачала головой, не желая более ни секунды оставлять этот вопрос без ответа, особенно, когда наша совместная жизньразрушена и уже вряд ли будет восстановлена.

– Тебе придется ответить, Дэниел, если ты хоть когда-нибудь испытывал ко мне чувства. Я должна знать.

– Я не...Боже, Эвери, я не знаю, что бы...– он странно посмотрел на меня. –Такое чувство, что ты стала другой после произошедшего.

–Так и есть, Дэниел. Когда Ханна умерла, я была потеряна, и знаю, что ты тоже был. Ты можешь сказать мне, Дэниел. Думаю, это одна из наших проблем. Мы никогда не разговаривали о ней.

Когда я посмотрела на него, то лицо его было бледного пепельного оттенка. Он тоже прошел через ад.

– Но как ты можешь разговаривать о подобном? Я не могу, точнее, как я могу говорить о... Она была моей дочерью.

Я вздрогнула, пораженная силой нахлынувших воспоминаний, которые я пыталась так далеко запрятать.Слезы выступили на глазах, и я ощутила, как эмоции прошлого возвращаются.

– Каждый из нас справлялся по-своему, Дэниел. Но мы оба прошли через это неверным путем. Не вместе. Хотя нам стоило осознать, что, как только Ханны не стало, ничто больше не удерживало нас вместе. И всё, что мы совершали в дальнейшем, было одним сплошным... Разрушением. – Двумя руками я взяла его ладонь. Блеск кольца, которое он всё еще носил, мерцал в свете ламп. Я провернула его на пальце, а затем накрыла рукой. – Нам сто́ит сфокусироваться на тех воспоминаниях, которые были у нас до неё, вместо того, чтобы думать о потере. Возможно, если бы мы открылись друг другу тогда, всё было бы совершенно иначе.

Он кивнул, вытирая глаза рукавом пиджака.

– Хотел бы я вернуться назад. Всё исправить.

Я встряхнула головой, чтобы вернуться в настоящее, к Дэниелу, который продолжал стоять передо мной, всё еще не знающий, что ответить. Если бы я не забеременела, то мы бы поженились?

Я решила ответить за него.

– Не думаю, что мы бы поженились. Думаю, если бы я не забеременела, то всё было бы абсолютно по-другому. Произошедшее настолько сильно изменило нас, что нам следовало понять, что мы больше не можем быть вместе,– произнесла я, смахивая слезы. – Та часть нас, те невероятные несколько месяцев, что мы провели с ней, все вместе, это было самое превосходное время в моей жизни, но что же было после этого? Ох, Дэниел... Это был настоящий бардак. Милый, безупречный, выглядящий прекрасно снаружи, но всё же бардак.

У меня было ощущение исключительной важности происходящего, и несмотря на то, что я должна была чувствовать себя странно, на самом деле, для меня всё встало на свои места. Как в тот раз, когда я потеряла стул, и мне пришлось просить его у человека, который собирался уходить. Мне предоставился второй шанс.

– Мы заслуживаем счастья, Дэниел,– сказала я, вытирая нос тыльной стороной ладони, снова набираясь сил. – Просто тебе нужно смириться с тем, что это счастье мы обретем отдельно друг от друга.

Он глубоко вздохнул, словно передо мной стоял кто-то гораздо старше.

– Ты действительно не собираешься вернуться со мной домой?

Господи, ну, наконец-то!

– Да, Дэниел. Я действительно не вернусь. –Я печально покачала головой.

Он кивнул. Казалось, весь его настрой разом улетучился.

– И нет никакой возможности попытаться...

–Да, именно так. Никакой возможности вернуть меня. –И вот, он, наконец, понял, окончательно осознал. – В таком случае, полагаю, лучше всего предоставить адвокатам решить этот вопрос, так? – крошечный вздох печали охватил мое горло, заставив голос надломиться.

Он кивнул еще раз, соглашаясь.Он выглядел смирившимся, а затем повернулся к двери.

Когда он подернул плечами под пиджаком, я положила руку на середину его спины между лопатками. В том месте как раз было родимое пятно примерно с дюйм. При нужном освещении оно было похоже на сердце.

Он повернулся, чтобы встретиться с моим печальным взглядом.

– Ты на самом деле изменилась, да?

– Да.

Мне следовало сделать это давным-давно.

– Это хорошо,–произнес он, и я ему верила.

– Прощай, Дэниел,–хриплым голосом сказала я. Это часть моей жизни подходила к завершению. Уверена, что еще будет куча бумажной волокиты, телефонные звонки, электронные письма и, возможно, даже личная встреча, когда придет время делить имущество. Скорее всего это будет неприятно, и даже будет раздражать. Но в итоге, надеюсь, однажды я встречу его в парке Бостон Коммон, прогуливающимся со своей новой женой и, возможно, с их детьми. И в тот момент мы оба будем улыбаться.

Он снова повернулся ко мне и крепко прижал к себе.

– Прощай, Эвери.

А затем ушел.

И тут я заплакала. Это было одно из тех важных решений, за которое мне придется нести ответственность всю оставшуюся жизнь.

Я всегда буду с нежностью вспоминать о времени, проведенном с Дэниелом. И, может быть, гадать о том, как бы всё повернулось, если бы мы не расстались. Годы, проведенные вместе, сделали меня той, кем я являюсь сейчас. Для меня это возможность учиться на ошибках и не повторять их снова. В конце концов, этот урок и привел меня сюда.

Марчелло позвонил несколькими часами позже. Он скучал по мне. Он хотел меня. Интересовался, может ли он приехать.

Нет, не сегодня. Мне нужно было побыть одной, по-настоящему осознать и погоревать о том, что подошло к завершению, и, наконец, смириться с этим.

Когда я оказалась в постели, луна была высоко в небе, свет её был ярким, словно она пыталась улыбнуться. Теплый летний ветерок проникал в комнату, танцуя в тонких простынях. Я повернулась, слушая тихий стрекот светлячков с улицы.

Я не знала, что еще Италия приготовила для меня, но была уверена, что это именно то место, где я должна находиться в данный момент моей жизни.

ГЛАВА 17

– Отличная работа, Эвери,– прокомментировала Мария, что-то помечая галочкой в своем списке. – Раствор из органической микроэмульсии, которую ты использовала, был великолепен.

Я сияла от счастья, раскачиваясь взад и вперед на каблуках.

– Спасибо. Это очень много для меня значит. Но, это не только моя заслуга. Его создал Баглиони. А я всего лишь приспособила его для того, чтобы удалить тот ужасный полимер, который кто-то налепил примерно в 60-х годах.

Она рассмеялась, бросив последний взгляд на работу, а затем направилась к руководителю, чтобы обсудить с ним остальную часть моей работы.

Пока она была поглощена беседой, я решила в очередной раз прогуляться по восхитительному дому. В некоторых комнатах всё еще оставались рабочие, но бо́льшая часть помещений пустовала в ожидании дизайнеров интерьера и специалистов по обустройству ландшафта.

Перила были накрыты разноцветными тканями, ковры были свалены в кучу на кафельном полу, в попытке подобрать идеальный оттенок зеленого в качестве основного цвета кабинета хозяина дома.

Мария нашла меня, когда я восхищенно рассматривала шероховатую плитку в ванной.

– Должна сказать, Эвери, ты появилась в самый подходящий для всех нас момент.

Мои щеки залились румянцем от такого признания.

– Благодарю. Я понимаю, насколько огромная ответственность доверить мне подобную работу, поэтому я не перестану благодарить Вас за предоставленную возможность.