Текст книги "Обмануть Властелина Льда (СИ)"

Автор книги: Элис Айт

Соавторы: Евгения Александрова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Глава 31

Золотой зал полнился стражниками, как простыми, так и боевыми магами. Да и посетители сегодняшнего действа были необычными – передо мной выстроилась в ряд группа слуг. Следующая группа ждала у дальней стены. Многие переступали с ноги на ногу, косились на соседей или тихо молились Единому и святой Деве-заступнице. В зале отчетливо пахло потом и страхом. Я остановился неподалеку, рядом с Алардом, и следил за происходящим.

Айрис, белокурая сестра Энжи, под руку с Бреном прошла вдоль ряда, всматриваясь в каждого человека. Ее дар был слаб, но я чувствовал легкие, почти неуловимые колебания, когда она касалась им людей, пытаясь понять, оборотни они или нет, откликаются ли они на ее силу. Наблюдая за тем, как это происходит, я невольно залюбовался ими с Бреном: тонкой, хрупкой девушкой и широкоплечим мрачным воином с желтыми глазами, который мог бы сломать железный прут голыми руками, но становился рядом с возлюбленной нежнее перышка.

Поразительная они пара – двуликий и маг, который умеет подчинять таких, как он. Я быстро отвел взгляд. Не только потому, что мне не хотелось их смущать, но и потому, что Айрис слишком сильно напоминала Энжи.

А думать о ней сейчас было тяжело.

Айрис дошла до конца ряда и покачала головой, повернувшись ко мне.

– Все люди, ваша светлость.

– Хорошо, – я дал знак страже. – Выводите их и запускайте новых.

Рядок засеменил к выходу. На лицах отразилось облегчение. Все они чисты перед Единым, демонов среди них нет, и никого из тех, кого они считали друзьями, опасаться не нужно.

Зато слуги в новом ряду, который стража выстраивала передо мной и Айрис, наоборот, начали сильнее нервничать. Один из мужчин, лет тридцати, но полноватый и уже начинавший плешиветь, даже вышел вперед и – опрометчивое решение! – попытался со мной заспорить.

– Ваша светлость, это какое-то недоразумение! Я совсем недавно поступил на работу и не могу иметь никакого отношения…

– Брен, – просто сказал я, не дослушав.

Он мгновенно завис у говорящего над плечом и улыбнулся так, что у того резко пропало желание возмущаться. Такая послушность со стороны волка была для меня, признаться, удивительной, но в то же время объяснимой.

Я оплатил лекарей для возлюбленной Брена, дал ей работу, которая не оставит ее голодной и разовьет ее дар. Без меня Айрис не ждало бы ничего хорошего. Да и сам Брен в роли моего телохранителя явно занимался именно тем, что ему было по душе.

Ну, по крайней мере, если судить по этому оскалу, от которого прошелся озноб по коже даже у меня, не то что у какого-то слуги.

– Айрис, – произнес я. – Проверь этого человека особенно тщательно.

Девушка медленно прошла к нему, скосив глаза на окружавшую ее стражу. Я не мог позволить, чтобы с единственным магом, который способен определять оборотней, что-то случилось.

К тому же я точно знал, чего сейчас ждать.

Яд в бокале, который разбила Энжи, все-таки был. Откуда он взялся, установить тоже удалось достаточно быстро. Стража взяла слугу, который принес вино, а тот после долгой беседы признался, что какое-то время оставил поднос с кувшином без присмотра, пока ухлестывал за молоденькой помощницей повара. В это время там же околачивался новый сокольничий.

Девчонку мы нашли первой. Она сначала уверяла, что ничего не знает, но стоило ей показать раскаленные щипцы, как она облилась слезами и выдала все подчистую. Сокольничий нашел ее утром, когда объявили начало испытания, и щедро заплатил за то, чтобы она отвлекла слугу, который всегда приносил мне вино. Отказаться у девчонки ума не хватило. Ей нравилось флиртовать с тем слугой, а тут за это еще и звонких монет предлагали, поэтому она с радостью их взяла и пошла делать, что говорят.

Сокольничего – спасибо отследившим его магам – мы взяли уже на выезде из Гернборга. Стража не только нашла у него целый набор ядов, но и выяснила много интересного. Например, что отравитель умеет оборачиваться в сокола и сам же ранил на охоте своего предшественника, чтобы занять его место. Или что раньше этого оборотня видели в Фаэртоне вместе с волком по имени Рок. Судя по всему, именно наш сокольничий создал отраву, чуть не убившую Айрис. Теперь же он решил поработать на Рована, который наобещал двуликим всякой чепухи – отдать им Фаэртон, отомстить иинайцам…

Ага, конечно. «Братец» всегда болтал больше, чем делал.

Но самым любопытным было то, что оборотень оказался не так крепок, как его собственный собрат-ворон, ранивший меня во время второго испытания для невест. Ворону до сих пор не удалось развязать язык, несмотря на все усилия палачей. Над соколом поколдовали всего вечер, и уже ко вчерашней ночи у меня на столе лежал список имен всех оборотней, которых внедрили во дворец под видом слуг.

В мужчине, который прямо сейчас отчаянно потел под тяжелым взглядом Брена, сложно было заподозрить шпиона. Рыхлое тело, мягкие черты… Но мы знали даже то, в кого он оборачивается.

Причина, по которой он все еще стоял здесь, была проста. Я хотел убедиться, насколько хорошо Айрис вычисляет двуликих. Разумеется, самых опасных я уже швырнул в темницу, так что проверка младшей из сестер Тейр не должна была закончиться ничем дурным.

Она склонила голову, прислушалась к чему-то внутри себя, внимательнее присмотрелась к слуге, который вдруг съежился и с ужасом уставился на нее.

– Он двуликий, – девушка разглядывала его так беспечно, словно была уверена, что ни одно существо в мире не осмелится причинить ей вред. Наверное, так и было, во всяком случае, пока рядом Брен. – Не могу понять кто. М-м… енот?

Брен оглянулся на меня. Я улыбнулся в ответ.

Идеально. И Айрис никак не могла знать заранее, оборотень ли этот слуга и каков его второй облик.

– Взять его, – приказал я.

Другие слуги в ряду испуганно отшатнулись от него, некоторые осенили себя знаменем Единого.

– Будьте вы все прокляты! – неожиданно зло выкрикнул двуликий и плюнул на прекрасный мраморный пол.

Больше вреда ему нанести не удалось. Стража была настороже – предателя тотчас схватили и под охраной магов увели прочь.

Поднявшись с трона, я окинул взглядом тех, кто остался в зале. Кроме меня, здесь присутствовало всего несколько аристократов, которые пришли понаблюдать за показной проверкой слуг на «оборотничество». Предатель не попытался превратиться в зверя, но все равно все теперь были в шоке и шепотом переговаривались друг с другом.

– Вам нечего бояться, – успокоил я. – Как видите, двуликие мало чем отличаются от нас, и их проклятия имеют силы не больше, чем ваши собственные. Тем не менее я пригласил сюда священника, чтобы он освятил всех нас своей молитвой. Кто хочет – присоединяйтесь. Святой отец, прошу.

По моему знаку от стены отошел скромный священник в темной рясе и занял место возле одной из ниш, где мы нарочно для сегодняшнего случая установили статую всепрощающего Единого. Туда сразу потянулись слуги, а вместе с ними и многие стражники, которые, в отличие от меня, чаще посещали церковь.

Я встал позади, окруженный гвардейцами, и покорно отстоял общую молитву, хотя Брен кинул на меня короткий угрюмый взгляд.

Мы оба прекрасно знали, что молитвы от двуликих не спасут, но я ничего не мог сделать. По крайней мере, пока большинство маравийцев верило, что оборотни произошли от демонов. Придется провести немалую работу, чтобы развеять мифы. Ну а до тех пор мой народ должен видеть, что я с ними.

Во всей это ситуации меня успокаивало, что оборотень, на которого только что указала Айрис, был один из последних во дворце. Рован уже сидел в подземелье с большинством своих приспешников, артефакт, поддерживающий барьер, был в безопасности. Даже имя моей невесты уже определили – ей, разумеется, стала Лерия.

В общем, благодать. Только отчего тогда на языке сворачивалась такая ядовитая горечь?

Стоило хоть на миг прикрыть веки, как перед глазами появлялась Энжи, ее милые ямочки на щеках и невероятно глубокий взгляд. Поразительная красавица…

И обманщица. Алард прав. Я выбираю для себя неправильных женщин.

Внимание давно соскочило с монотонного голоса священника, который просил Единого очистить нас от дурного влияния демонов. Я думал не о Боге и даже не об оборотнях, а о девушке, которую, по-хорошему, стоило бы бросить в тюрьму вместе с той дрянью, что она протащила во дворец под видом служанки. Без магии тут никак не могло обойтись. Да и мои друзья тоже молодцы. «Особенности», видите ли, у этой «дамочки» выдающиеся…

В итоге прямо у меня под носом все это время сидел очередной предатель. Не знаю, почему я оставил Энжи в ее покоях, посадив всего лишь под домашний арест. Факты говорили против нее, но существовали доводы и в защиту – она позвала для меня лекаря после покушения, убеждала с рукой на кристалле, что не хочет моей смерти, предупредила о яде, сообщила, что Рован задумал что-то еще, кроме побега из дворца.

Энжи была виновата и невинна одновременно. Сочетание, которое ставило меня в ступор. Мне нужно было время, чтобы не действовать на эмоциях, а обдумать все как следует. И заодно решить, что делать с раскрытой «Марианной».

Я знал наверняка только одно, и это приводило меня в ярость. Все те долгие дни и еще более долгие ночи, которые длился отбор невест, в одной комнате с Энжи ночевал другой мужчина. Он одевал и раздевал ее, а возможно, спал с ней в одной постели.

Ее друг детства. Она сама так сказала. Так что, наверное, они уже давно спят вместе. Я задушил бы его голыми руками. Медленно, наблюдая за тем, как жизнь гаснет в глазах этой твари.

Надо было и правда допросить Энжи с кристаллом. Но тогда я был не в том состоянии, чтобы действовать разумно. И мне внезапно не хотелось выяснить, что мне лгали не только насчет оборотня, но и…

Насчет всего остального тоже.

– Ваша светлость.

Один из стражей коснулся моего локтя, заставив меня вздрогнуть. Я сразу же понял, отчего ему пришлось прибегнуть к такой вольности. Зачастую, когда я позволял эмоциям себя захлестнуть, магия незаметно прорывалась наружу. То же самое произошло и сейчас. Хотя мы стояли в прогретом зале, вокруг меня распространился такой зимний холод, что того и гляди – полетят снежинки. Это заметили уже не только стражники, начали оглядываться и слуги, еще недавно сосредоточенные на молитве со священником.

Я сразу же развеял остатки магии. А затем, как только священник закончил, попрощался и покинул Золотой зал.

Но направился я вовсе не в покои и не в рабочий кабинет. Оставшихся слуг досмотрят и без меня, причин сомневаться в силах Айрис больше нет. Но существовало одно дело, которое я должен был решить сам, и находилось оно в подземельях под дворцом.

Убранство дворцовых коридоров сменялось одно за другим. Когда меня привезли сюда впервые, они поразили роскошью. Теперь же я их едва замечал, думая о твари, которая сидела за решеткой. Чтобы перейти из одного здания в другое, пришлось быстро пробежать по морозу, однако даже после того, как мы спустились в тюрьму, теплее не стало. Ни снаружи, ни в душе.

Внизу, в комнате, где я сравнительно недавно познакомился с Бреном (а казалось, с того момента прошла целая вечность), сидел над бумагами Алард. Блики свеч гуляли по его лицу, играли в черных, с сединой волосах, тонули в глубокой складке на лбу. Морщин у старого наставника за эти дни стало больше.

Он поднял на меня взгляд и слабо улыбнулся.

– Как прошла проверка?

– Хорошо. У Айрис в самом деле дар.

– Судя по голосу, ты не очень-то рад.

– Рад.

Я честно пытался произнести это приподнятым тоном, но ничего не вышло. Алард только усмехнулся.

– Тебе надо чаще тренироваться перед зеркалом. Помнишь, как я тебя учил? Не можешь обмануть себя – не сможешь обмануть придворных, когда это понадобится. Ну а меня можешь вовсе не пытаться обманывать, я же тебя знаю чуть ли не с пеленок.

Я вздохнул и бесцельно переложил несколько листков на столе.

 – Она слишком сильно напоминает мне Энжи. И она недовольна тем, что я посадил ее сестру под домашний арест, пыталась мне выставлять условия…

– Наивная, – хмыкнул Алард.

Я пожал плечами. Может, и наивная, а по какому месту меня бить – по чувствам к сестре, догадалась.

– Надеюсь, она не рискнет задуривать мне голову, а то у меня такое ощущение, что вокруг одни предатели. Ладно бы еще вынужденные, как Брен, так в основном все по собственной воле… Кстати, о нашем волке. Я приказывал отпустить его родственников. Это уже исполнили?

– Да, они едут сюда. И все же – зачем ты здесь? Хочешь посмотреть на Рована?

– О, за тем, как он кусает себе локти, можно наблюдать вечно, – признал я. – Но я пришел не ради него. Наша «Марианна» сказала что-нибудь новое? Надеюсь, ей больше не удалось заморочить никому голову тряпками в корсете?

Алард покраснел и отвернулся, хотя со служанкой Энжи дал маху не один он.

– Нет, не удалось. И новых допросов еще не было. У нас так скоро палачей перестанет хватать, – он кивнул на коридор с камерами.

Впервые за целые десятилетия они были заполнены все до последней. Ухищрения с единственным заключенным перестали требоваться, более того, кое-кого из двуликих пришлось перевести отсюда в городскую тюрьму. Восстанавливая подземелье, я и не рассчитывал, что оно пригодится настолько быстро.

– Пойду проведаю Яна.

– Постой, – Алард всмотрелся в мое лицо. – Ты уверен, что тебе стоит туда идти?

– Не волнуйся, я не наделаю глупостей.

– Да уж лучше бы наделал, – проворчал наставник. – Иногда начинаю бояться, что ты, постоянно сдерживаясь, заморозишь собственную кровь в жилах. Надо было с самого начала прогнать эту несносную девчонку, как только мы выяснили, что она не Авелина дель Гранде…

Я не ответил.

Может, и надо было прогнать.

А может, тогда я был бы уже мертв.

Глава 32

Оставив Аларда за бумагами, я прошел по коридору. В первой камере вместо «вечного» заключенного, которому приплачивали за стоны в нужные моменты, теперь сидел Рован. В маленькое окошко было видно, как он тоскливо таращился в стену и как подскочил, услышав мой голос.

– Брат! – заорал он так, что слышно было, наверное, во всем дворцовом дворе. – Ты же не собираешься оставить меня здесь?

Я собирался пройти мимо, но остановился и заглянул в окошко.

– А что ты предлагаешь? Простить тебя и отпустить восвояси, чтобы ты подготовил новое покушение?

– Я одной крови с тобой! Подумай об этом!

– Ну да, ну да, – вздохнул я. – Уже подумал о том, как ты меня пытался отравить. Подельники рассказали столько интересного о тебе и твоих высказываниях в адрес меня и моей матери, что мне остается лишь поскорее тебя казнить. Случайно не хочешь в качестве извинений за попытку убийства сделать мне подарок к свадьбе с леди Лерией? В виде своей головы, разумеется.

Первые несколько мгновений он ошеломленно молчал. А затем заорал так страшно и зло, как никогда не смог бы тот заключенный, что сидел в камере раньше.

Однако в моей душе этот вопль не задел ни единой струны. Рован должен был понимать, чем для него все закончится, если он оплошает. Кузен мог просто не строить заговоры и не планировать мое убийство – и клянусь, я бы закрыл глаза на его обиду.

Но теперь я просто не имел права его отпустить. Однажды у меня появятся дети, и они должны наследовать сильное государство, в котором у них не будет двоюродного дяди-убийцы, мечтающего об их гибели.

С глухой совестью я отодвинулся от окошка и прошел мимо. В любом случае мне нужна была четвертая камера справа.

Стражник звякнул ключами, отпирая дверь. Прежде чем открыть ее, посмотрел вопросительно на меня.

– Вы уверены, что хотите оставить стражу здесь, ваша светлость?

– Абсолютно.

– Но он может напасть на вас…

«Пусть нападет», – мысленно ответил я. Тогда у меня будет отличный повод его убить.

– Ледяной Ублюдок я или нет? Уж ослабевшего заключенного смогу одолеть магией. Давай, шевелись.

Дверь со скрипом отворилась. Я шагнул в узкое пространство, невольно поморщившись от затхлого запаха. Воняло помоями, нечистым телом и гарью от дешевого масла из ламп, сжигаемого в коридорах.

В углу, на узенькой лавке, скорчился жилистый мужчина с когда-то светлыми, а теперь испачканными и серыми волосами. Я взял у стражника подсвечник и поставил на выступ. На свету оказалось, что «Марианна» за прошедшие сутки обзавелась парой здоровенной фингалов. Оборотень был все еще наряжен в платье, разорванное, обвисшее и нелепо смотрящееся на мускулистом мужском теле. Больше тряпок в корсете не было, зато руки и ноги сковала цепь.

Ян поднял измученный взгляд на меня.

– Что, казнь уже начинается? А меня и не предупредили.

– Пока что я пришел просто поговорить, оборотень. Вижу, стражники воспользовались случаем и отплатили за то, как ты водил их за нос в облике прекрасной служанки.

Он горько усмехнулся.

– Я не по своей воле расхаживал в таком виде.

– В самом деле? А со стороны казалось иначе. Здесь в любом случае такое не любят, по своей воле ты это делал или нет. Скажи спасибо, что я из уважения к Энжи приказал тебя не трогать, чтобы ты нечаянно не погиб раньше времени. А то в тюрьмах и не такое бывает.

– Ну спасибо, герцог, – фыркнул он. – Уж удружили, так удружили.

Если бы слова могли убивать, я был бы уже отравлен сочившимся из них ядом.

Я прислонился к стене, наплевав, что могу испачкаться в грязи.

– Ну и на кой вы явились? – скривился Ян, поняв, что я заглянул не просто проверить, жив он или уже нет. – Вам мало того, что я рассказал о планах лорда дель Марфа?

– Нет, ты рассказал достаточно. Я прочитал бумаги. К слову, меня удивило то, как охотно ты на него докладываешь, да еще ни разу не соврав на кристалле правды.

Оборотень хрипло рассмеялся.

– Сложно представить, что мне может быть плевать на вашего кузена? Что мне вообще плевать на то, кто у власти?

– Ты прав, сложно. Раз уж об этом зашел разговор, не ответишь, почему тебе плевать? В конце концов, ты работал против меня, на моего двоюродного брата, и если бы вам сопутствовал успех, Рован пришел бы к власти. При всем этом, если верить Энжи, ты предотвратил мою смерть, сообщив, что в кувшине с вином будет яд. Извини, но я не вижу в этом логики.

– Да с высокой колокольни мне, кто там будет у власти, – устало, на удивление совсем без запала сказал Ян. – Вы, ваш брат, кто-то другой… Я не за это борюсь.

– А за что?

– За свой народ, – на меня уставились пронзительные глаза. – Вы и такие, как вы, сидите в своих дворцах, на золотых тронах, питаетесь пять раз в день со сменами из десяти блюд и даже не представляете, каково нам, двуликим, в Иинае.

– В самом деле? – мне захотелось рассмеяться. Конечно, откуда человеку, рожденному слугой, знать о бедности! – Ну давай, поделись со мной своими несчастьями.

– Вы знаете, что среди нас нет почти никого, у кого бы не убили родных из-за вероятной – всего лишь вероятной! – принадлежности к двуликим? Моя мать, маравийка, познакомилась в Фаэртоне с охранником иинайских торговых караванов, уехала с ним в Иинай и там обнаружила, что он обращается в рысь. Они всего два года успели прожить вместе, когда о способностях моего отца узнал купец, к которому он только-только пришел работать. Хорошо, что мать в это время гостила в Фаэртоне у родных. Нам с ней повезло, что нас принял в свою семью другой мужчина, который воспитал меня, как родного, и не оттолкнул, даже узнав, кто я. Многим другим сородичам не повезло. Они не смогли убежать туда, где в оборотней не верят, а значит, не подозревают в каждом соседе демона.

Я пожал плечами.

– Грустная история, но она не нова. Представь себе, меня тоже вырастил другой человек, потому что настоящий отец стыдился признаться в связи с моей матерью. И меня тоже ненавидит почти вся аристократия, потому что я для них – как плевок в их длинные и страшно благородные родословные.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Тогда я не понимаю, почему вы продолжаете нас убивать, ставите барьеры, чтобы мы не имели права хотя бы просто прикоснуться к спокойной жизни, где сосед не думает о том, как чертвертовать тебя, сжечь и развеять прах на перекрестке.

– Я продолжаю вас убивать? – я едва не поперхнулся от такой наглости. – Это вы собирались захватить Фаэртон, вырезав всех его обычных жителей, из-за чего у меня не осталось выбора, кроме как поставить барьер! Ты и твой народ проникали в мой дом под чужими именами, в женских платьях, пытались проткнуть меня кинжалом и напоить отравленным вином. А виноват все равно я, конечно же!

– А что нам оставалось? – огрызнулся Ян. – Можете не верить, но я не имел никакого отношения к волчьей стае Рока, которая собиралась захватить Фаэртон. К ворону, который на вас напал, тоже. Среди нас хватает отчаявшихся, которые действуют сами по себе. Я знал только то, что мои сородичи по ту сторону границы почти истреблены, а всё, чего они хотели, это жить, любить и работать, как обычные люди! Кое-кто из наших на свой страх и риск связался с вашим кузеном, прося поддержки. Он был единственным, кто не посмеялся над нами, не начал размахивать перед нами факелом или грозить Единым, а сделал встречное предложение. Мы ему – военную поддержку и помощь в свержении герцога, он нам – землю, признание. Всё, чтобы наши дети могли жить спокойно. Даже если бы он обманул, у нас появлялась возможность избавиться от барьера и самим забрать, что нам причитается. Попробуйте сказать, что вы сами не убили бы ради этого какого-то незнакомого ублюдка!

Впервые мне не захотелось съязвить в ответ. Ведь только что, идя к камере Яна, я думал о том же самом.

– И все же ты предупредил Энжи о яде, – напомнил я.

Пыл оборотня сразу угас.

 – Предупредил. Зря, наверное. Мне хотелось обойтись без убийств, чтобы не прокладывать моему народу кровавую дорогу к новой жизни. И еще Энжи…

Он вдруг замолчал. А вот у меня, кажется, похолодели ладони.

– Что – Энжи?

– У нее добрая душа, – неохотно произнес Ян. – Лежит ко всяким… сироткам, пусть они давно выросли и вовсю ставят барьеры на границах своего герцогства. Даже такому, как вы, Энжи не хотела зла и пыталась спасти.

Я с усилием вздохнул. Добрая душа!.. Было приятно знать, что даже в приватных разговорах со своим ручным оборотнем Энжи не желала мне смерти и принимала мою сторону. А ведь Ян мог и соврать, сказать, что они развлекались во всех позах и обсуждали, какой герцог тупица. Меня бы задели такие слова, а это, в свою очередь, наверняка порадовало бы двуликого, ожидающего смертной казни.

Но он не солгал. Что это – проявление представлений о чести?

Или чувств к подруге детства?

Как бы там ни было, я ему поверил. Надо снять с Энжи домашний арест. Она не заслужила подобного обращения. И стоит поговорить с ней, после этих разборок, когда кипение в моей крови утихнет. Где-нибудь за пределами дворца, где не будет лишних ушей – потому что слухи о загадочной леди Авелине дель Гранде и ее связях с двуликими, вопреки всем моим усилиям, множились на глазах.

– О, тут как будто потеплело, – рассеянно отметил Ян. – К вашему приходу, что ли, стали лучше топить?

– Вряд ли. Стражники, которые здесь служат, знают, что меня не беспокоит ни холод, ни зимняя стужа. Но если нужно, я могу распорядиться, чтобы в камеру принесли одеяло.

– Зачем? – насторожился Ян. – Вы собираетесь устроить какую-то особенно помпезную казнь, до которой я должен дожить?

– Нет, не хочу, чтобы ты умер, пока не объяснишь мне некоторые вещи.

С узкой лавки раздался вздох, который должен был означать, что оборотень устал что-то объяснять. Тем не менее он спросил:

– Какие?

– Ты упомянул, что ничего не знал о Роке и его стае, но за тобой тоже стоят двуликие. Кто они?

– Женщины и дети в основном. Подростки, – он дернул плечами. – Мне всех по именам перечислить?

– Ты сам только что сказал, что вы обещали Ровану военную поддержку.

– Он попросил, мы пообещали, а показать ему армию он не требовал, – Ян криво усмехнулся. – Но, если бы он правда дал нам новый дом, мы бы вышли защищать его все, вплоть до младенцев.

– А если этот дом вам даст кто-то другой? За него вы тоже выйдете всей горой?

Оборотень расхохотался и вдруг замолчал, осознав, что в моем голосе не было ни капли издевки.

– Вы шутите. Вы же поставили барьер.

– Я легко могу его снять. Мне не нужна кровожадная звериная стая на пороге дома. Но если все так, как ты говоришь, и вы не хотите воевать, а жаждете мирной жизни, то я могу позволить вам основать поселение возле Фаэртона. Вы будете обрабатывать землю, пасти скот – жить, как честные люди. Никаких убийств, вырезанных семей или растерзанных торговцев на дороге, как это делал до вас Рок со своей стаей. Если до меня дойдут слухи, что вы пошли его путем, я снова отрежу вас от Маравии, и подыхайте от голода, прячась в иинайских лесах, сколько влезет.

– Если это деловое предложение, то оно очень своеобразно звучит, – проворчал Ян.

– Потому что оно сделано тому, кто работал на моего врага. Энжи уверяла, что ты хороший человек, который всего лишь связался с плохими людьми, но я понятия не имею, действительно ли это так.

– Справедливо. Что вы хотите взамен? Кроме того, что мы не будем нападать на обычных маравийцев.

– Того же, что и Рован, – верности. Вы будете работать на меня и только на меня. Я же в свою очередь приложу все усилия для того, чтобы в вас перестали видеть демонов. Или, если вы меня обманете, сделаю так, что Иинай покажется вам раем по сравнению с Маравией. Не забывай, убить меня и моих подданных вы пытались уже много раз.

– Начинаю понимать, почему вас называют Ледяным Ублюдком и почему Энжи потеряла от вас голову, – вздохнул Ян. – Руки вы выкручиваете мастерски, прямо настоящий властелин. И условия ставите занимательные. Надеюсь, вы понимаете, что я не могу ответить за всех двуликих? Рок хоть и мертв, но у него осталось немало последователей, в том числе тот тупица, что набросился на вас с кинжалом на улице и едва не сделал хуже собственному народу. Одна такая отчаянная голова, действующая по собственному разумению, – и вы отправите на плаху нас всех, хотя мы не имеем к нему никакого отношения.

– Такого не произойдет. Давай не будем меня демонизировать – у меня и так куча поводов от вас избавиться, поэтому если бы я не хотел найти мирное решение, то не пришел бы к тебе в камеру. Иинайские дипломаты уже в моем дворце, хватит показать на вас пальцем, пожаловаться на ваши проказы на границе, и мы выступим против вас общей волной, после которой от вашего народа останется одно воспоминание.

Отчасти это была ложь. Обратись я к иинайцам, и они выпили бы у меня всю кровь в обмен на помощь. Но Ян не настолько хорошо разбирался в политике и не знал всех подробностей о моих отношениях с чужеземными посланниками, чтобы понять, где я приврал, а где нет. Ему оставалось лишь гадать, насколько я честен.

А мне, несмотря ни на что, было выгодно, чтобы мы пришли к взаимопониманию. Особенно если Ян не лгал насчет того, что среди его соратников много женщин и детей.

Он колебался долго. Я уже устал ждать и нетерпеливо сложил руки на груди.

– Ладно, ладно, – быстро произнес оборотень, заметив мое раздражение. – Я согласен. Выпустите меня отсюда, и я все сделаю.

 – Ну уж нет, – я качнул головой. – За дурака меня принимаешь? Ты выйдешь отсюда – и поминай как звали. Мне этого не надо, поэтому ты свяжешься со «своими» отсюда. Если понадобится поехать в Фаэртон, тебя будут сопровождать мои люди.

Хайк как раз снова ныл, что засиделся в алхимической лаборатории, и усиленно намекал, что благодаря Айрис отпала срочная необходимость в создании «оборотнического» артефакта. А я больше, чем Хайку, доверял только Аларду.

Услышав о сопровождении, Ян скис. Я усмехнулся.

– Ну, или я могу пригласить к тебе в камеру своих лучших менталистов, пусть хорошенько покопаются в твоей голове. Ты никогда не слышал, что некоторые заключенные от этого сходят с ума?

– Умеете вы уговаривать, герцог.

– Пусть тебя греет мысль о том, что если мы сможем договориться, то твой народ будет процветать.

– А вы получите идеальных шпионов, которые могут пересечь любую границу и подслушать любой разговор. Во всем есть свои плюсы, да, ваша светлость?

– И минусы тоже. Например, я не смогу тебя убить, выпотрошить и вывесить твою тушу перед дворцом, чтобы каждый житель Гернборга увидел, что бывает с теми, кто пытается меня обмануть.

И спать в одной комнате с женщиной, к которой, демоны меня побери, я начал испытывать слишком теплые чувства.

– Боюсь, боюсь, – Ян попытался поднять вверх руки, однако цепь лязгнула, не позволив выполнить жест и наполовину. – Вы убедили меня окончательно. Но перед тем, как я поклянусь вам в верности и все такое, хочу еще сказать...

– Ну? – вздохнул я.

Этот оборотень всерьез испытывал мое терпение.

Он пристально посмотрел на меня. В этот раз в его голосе не было и тени язвительности.

– Энжи тут не при чем.

Я только кивнул и покинул камеру.

Как бы то ни было, но именно с этим оборотнем обсуждать Энжи я не хотел вовсе. Во мне не было больше ревности. Если этот оборотень и имел свои чувства к ней, то это его проблемы. Вспомнив выражение лица Энжи, я убедился, что оне не лгала в этот раз.

Добрая душа! Хотела спасти и свою сестру, и этого двуликого. Даже зная, чем рискует, до последнего не выдавала своего друга детства.

Я усмехнулся. Чего уж там – и меня она тоже пыталась спасти.

Защищала от убийцы на улице, бросилась в кабинет, чтобы предупредить про яд. Я вспомнил ее взволнованный вид, когда поймал возле стола, быстрый ум в глазах, просчитывающий варианты новых уловок, чтобы не выдать себя. И вспомнил, потом как целовал ее, не удержавшись. Единый, эта девушка сводила меня с ума. И влекла к себе неудержимо.

Даже снилась прошлой ночью, сначала стоящая по другую сторону ледяного барьера. А потом она очутилась рядом, обошла вокруг, призывая, но не давай коснуться. Откровенная, как танцовщица, заманивала в свои сети, и я в какой-то миг был связан, околдован ею. Хотелось разорвать веревки. Лед в крови давно превратился в огонь. Как давно я не испытывал подобных чувств!

Что это – путы ее обмана? Или нашего взаимного притяжения?.. Потребовалось не одно мгновение, чтобы вернуть себе ясность ума.

Я уверился в том, что стоит снова с ней поговорить, хотя сил после всех происшествий почти не осталось. Колдовство и поддержка барьера выматывали похлеще боевых тренировок. Но, как назло, навстречу шел Алард в сопровождении одного из айгерисцев.

– Ваша светлость, – обратился ко мне чужеземец с церемонным поклоном. – Нам надо обсудить еще несколько важных вопросов. Слышал, что завтра утром вы уедете на охоту, а это не терпит отлагательств.

Я бросил взгляд на Аларда, и тот развел руками. Мол, ничего не могу сделать.