Текст книги "Юность Поллианны (Поллианна вырастает)"

Автор книги: Элинор Портер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

ДЖИММИ И ДЖОН

В субботу поздним ночным поездом на станцию Белдингсвилль прибыл высокий молодой человек с очень решительным, озабоченным видом. На следующее же утро, ещё не пробило десяти часов, как тот же молодой человек, только с ещё более решительным видом, шагал по тихим воскресным улицам, направляясь к харрингтонскому поместью. Увидев пучок любимых льняных волос, как раз в этот миг скрывшихся в беседке, он пошёл мимо парадной двери, пересёк газон и направился по садовой дорожке, пока не встретился лицом к лицу с обладательницей пучка.

– Джимми! – прошептала Поллианна, отшатнувшись назад и не сводя с него глаз. – Откуда ты?

– Из Бостона. Приехал ночью. Я должен был тебя увидеть.

– Увидеть меня? – Поллианна бессильно оперлась о забор, чтобы немного прийти в себя. Джимми был таким высоким, сильным и красивым в дверях беседки, и она боялась, что её взгляд – слишком восторженный, если не более того.

– Да, Поллианна. Я думал… я… я боялся… О, я больше не могу! Перейду к самому главному. Значит, так. Я стоял в стороне, но теперь не буду. Это не тот случай, когда нужна снисходительность, он не калека, не Джеми. У него есть ноги, руки и голова, и если он выиграет, то в бою. У меня тоже есть право!

Поллианна смотрела на него с искренним недоумением.

– Джимми, что всё это значит? О чём ты говоришь? – строго спросила она.

Молодой человек смущённо засмеялся.

– Неудивительно, что ты не знаешь. Это совсем неясно, правда? Не думаю, что мне самому было что-то понятно до вчерашнего дня, пока я не узнал от Джеми.

– Узнал… от Джеми?

– Да. Всё началось с приза. Понимаешь, он только что получил его, и…

– Ой, я знаю, – с жаром прервала его Поллианна. – Разве это не здорово? Только подумать, ведь первый приз – три тысячи долларов! Вчера я написала ему письмо. Ну конечно, когда я увидела его имя и до меня дошло, что это наш Джеми, я так разволновалась, что совсем забыла поискать своё имя, и не смогла найти его, и поняла, что ничего не выиграла… Понимаешь, я была так рада за Джеми, что… совсем забыла обо всём остальном, – исправилась Поллианна, бросив на Джимми смущённый взгляд. Она боялась, не уловил ли он то, чего она вначале чуть не высказала.

Однако Джимми был слишком погружён в свои проблемы.

– Да, да, конечно, это хорошо. Я рад, что он его получил. Но, Поллианна, я имею в виду то, что он сказал позже. Понимаешь, до сих пор я думал, что… что он любит… что вы любите друг друга.

– Ты думал, что мы с Джеми любим друг друга? – воскликнула Поллианна, и на её лице разлилась мягкая краска смущения. – Что ты, он любит Сэди! Мы говорили о ней часами. Я думаю, он ей тоже нравится.

– Прекрасно! Я тоже надеюсь на это, но понимаешь, я ведь не знал. Я думал, что это Джеми и ты… И я думал, нельзя мешать инвалиду… некрасиво, если бы я… если бы я был рядом и старался тебя добиться.

Поллианна неожиданно нагнулась и подобрала листик, лежащий у её ног. Когда она поднялась, смотрела она в сторону.

– Поэтому я… я просто отошёл и дал ему возможность… хотя чуть не умер с горя. А вчера утром я узнал. Но узнал я и ещё кое-что. Джеми всё сказал мне. Но ради него я не отступлю, хотя он столько для меня сделал. Джон Пендлтон – мужчина, у него здоровые ноги. Он должен драться, чтобы выиграть. Если ты любишь его, если ты на самом деле очень любишь его… Поллианна широко раскрыла глаза:

– Джон Пендлтон? Джимми, что ты? Причём тут Джон Пендлтон?

Внезапная радость преобразила лицо Джимми, и он протянул к ней руки:

– Так ты… Ты его не любишь?

Поллианна отступила. Она побледнела и вся дрожала.

– Джимми, что ты говоришь? – жалобно взмолилась она.

– Я говорю, что ты не влюблена в дядю Джона. Неужели ты не понимаешь? Джеми думает, что вы с ним любите друг друга. Тогда и я стал так думать. Ведь он всегда говорит о тебе, и конечно, до этого была твоя мама…

Поллианна тихо застонала и закрыла лицо руками. Джимми подошёл поближе и нежно положил руки ей на плечи, но она опять отпрянула от него.

– Поллианна! Радость моя, не надо! – ласково попросил он. – Неужели ты совсем не любишь меня? Неужели это правда, и ты просто не хочешь мне сказать?

Она опустила руки и посмотрела ему в лицо. В глазах её было выражение, которым она его удержала.

– Джимми, ты думаешь, что он… любит меня… в этом смысле? – очень тихо спросила она.

Джимми нетерпеливо тряхнул головой.

– Ничего я не думаю, Поллианна. Откуда мне знать. Дорогая, не в том дело, а в тебе. Если ты не любишь его и если ты подашь мне надежду, хоть лёгкую надежду… – он поймал её за руку и старался притянуть к себе.

– Нет, нет, Джимми, я не должна! Я не могу! – и обеими руками она оттолкнула его.

– Поллианна, ты его любишь? – бледнея, спросил Джимми.

– Нет, нет, конечно, – проговорила Поллианна. – Разве ты не видишь? Если он любит меня, я должна… я просто обязана…

– Поллианна!

– Не надо! Не смотри на меня так, Джимми!

– Ты выйдешь за него замуж?

– О нет!.. Я… я… д-да, возможно, – с отчаянием призналась она.

– Поллианна, что ты говоришь?! Это ужас какой-то. Ты… ты меня просто убиваешь.

Поллианна тихо всхлипнула. Она опять закрыла лицо руками, некоторое время сдавленно всхлипывала, потом подняла голову и посмотрела прямо в страдальческие, укоризненные глаза Джимми.

– Я знаю, я знаю, – в отчаянии повторила она, – я убиваю и себя. Но я не могу иначе. Я разобью твоё сердце, разобью моё, но никогда не смогу его обидеть!

Джимми поднял голову. Глаза его вдруг загорелись огнём. Он совершенно преобразился. С нежным и победным возгласом он обнял Поллианну и крепко прижал к себе.

– Теперь я знаю – ты любишь меня! – тихо прошептал он ей на ухо. – Ты сказала, что твоё сердце тоже разобьётся. Ты думаешь, теперь я отдам тебя кому-нибудь? Ах, дорогая, ты очень мало понимаешь, если думаешь, что я соглашусь тебя потерять. Поллианна, скажи, что ты любишь меня! Скажи сама!

Целую минуту Поллианна оставалась в крепких объятиях, потом со вздохом, отчасти – счастливым, отчасти – жертвенным, стала высвобождаться.

– Да, Джимми, я люблю тебя. – Руки его напряглись и готовы были опять прижать её, но в лице её был запрет. – Я очень люблю тебя. Но я никогда не смогу быть счастлива с тобой… Джимми, неужели ты не видишь? Вначале я должна знать, что я свободна.

– Вздор, Поллианна! Ну конечно, ты свободна! – глаза у Джимми опять загорелись.

Поллианна покачала головой.

– Нет, Джимми. Разве ты не видишь? Раньше мама разбила его сердце… моя мама. Все эти годы он жил одиноко, не знал любви. Если он теперь придёт ко мне и предложит, чтобы я восполнила всё это, я должна буду согласиться. Его я не могу отвергнуть, понимаешь?

Джимми не понимал, он просто не мог понять и не собирался, несмотря на то, что Поллианна умоляла и доказывала со слезами. Она тоже не уступала, ласково и мягко она противилась и, несмотря на боль и раздражение, он чувствовал себя почти утешенным.

– Джимми, дорогой, – наконец сказала Поллианна. – Мы просто должны подождать. Надеюсь, он не интересуется мной, и я… я просто не верю, что он меня любит. Но вначале я должна узнать. Мы должны подождать, пока не узнаем, Джимми, пока всё не узнаем.

Этому плану пришлось подчиниться, хотя сердце и противилось.

– Хорошо, моя радость. Конечно, я должен остаться с тем, что ты сказала, – в отчаянии произнёс он. – Я думаю, ни один мужчина не дожидался, пока девушка, которую он любит и которая любит его, не узнает, не влюблён ли в неё другой.

– Да, да, но ни один мужчина не любил сперва её маму, – вздохнула Поллианна, и лицо её стало очень грустным.

– Прекрасно, я вернусь в Бостон, – согласился Джимми. – Но не думай, что я отступлю. Теперь-то я знаю, что ты меня любишь! – закончил он с таким видом, что она отошла подальше.

ДЖОН ПЕНДЛТОН ПОВЕРНУЛ КЛЮЧ

Джимми вернулся в Бостон, терзаемый раздражением и счастьем, надеждой и бунтом. В Белдингсвилле он оставил девушку, которая была едва ли в меньшем возбуждении. Поллианна, охваченная трепетным счастьем от сознания, что Джимми любит её, содрогалась от ужаса при мысли о любви Джона Пендлтона. Поэтому не было и мгновения радости, которое бы не сопровождалось болью и страхом.

К счастью для всех страдальцев, муки эти длились недолго. Так уж случилось, что ключ к ситуации находился у Джона Пендлтона. Не прошло и недели после неожиданного посещения Джимми, как он повернул этот ключ и дверь широко распахнулась.

В четверг, ближе к вечеру, Джон Пендлтон зашёл навестить Поллианну. Получилось так же, как и у Джимми – он увидел её в саду и направился прямо к ней.

Поллианна, взглянув ему в лицо, вдруг почувствовала, как сердце её сжалось.

«Идёт… идёт…» – вздрогнула она и невольно отвернулась, как будто хотела убежать.

– Поллианна, подожди минутку, пожалуйста! – крикнул он, ускоряя шаги. – Тебя я и хочу видеть! Можем мы посидеть здесь? – спросил он, поворачиваясь к беседке. – Я должен поговорить с тобой.

– К-как же, конечно, – ответила Поллианна с деланной весёлостью. Она знала, что краснеет, а ей особенно не хотелось сейчас краснеть. Легче от того, что она согласилась с ним посидеть в беседке, ей не стало. Беседка была священным местом, связанным с милыми воспоминаниями. «И только подумать, что это произойдёт здесь… здесь!» – она содрогнулась при одной мысли об этом, но вслух весело сказала: – Сегодня прекрасный вечер, правда?

Ответа не последовало. Джон Пендлтон вошёл в беседку и тяжело опустился на плетёный стул, даже не дождавшись, пока сядет Поллианна. Для него это было очень необычно. Поллианна, украдкой бросив на него нервный взгляд, вдруг увидела его таким недовольным и неумолимым, что моментально вспомнила это же выражение в своём далёком детстве и непроизвольно вскрикнула.

Джон Пендлтон не обратил на это внимания. Он был поглощён своими мыслями. Наконец он поднял голову и мрачно посмотрел в недоумевающие глаза.

– Поллианна…

– Да, мистер Пендлтон.

– Ты помнишь, каким я был много лет назад, когда ты впервые меня встретила?

– Д-да, я… д-думаю, что помню.

– Приятный человек, да?

Несмотря на всё своё волнение, Поллианна слабо улыбнулась.

– Вы… вы мне нравились. – Только услышав эти слова, она поняла, что они могут значить. Ей захотелось вернуть их обратно или исправить, и она чуть не добавила: «Я имела в виду, вы мне нравились тогда!» – но вовремя остановилась. С замиранием сердца она ждала следующих слов, которые не замедлили последовать.

– Я знаю, спасибо. Это меня и спасло. Я часто думаю, Поллианна, поняла ли ты, что твоя детская любовь и вера сделали для меня?

Поллианна смущённо запротестовала, но, улыбаясь, он остановил её.

– Да, ты меня спасла. Ты, и никто другой. Интересно, помнишь ли ты и другое, – продолжал он после минутного молчания, во время которого Поллианна украдкой поглядывала на дверь. – Интересно, помнишь ли ты, как я однажды сказал тебе, что ничто, кроме женской руки и присутствия ребёнка, не может сделать жилище домом?

Поллианна почувствовала, как кровь хлынула ей в лицо.

– Д-да… н-нет… то есть помню, – проговорила она. – Но я… я не думаю, что это всегда так. Я хотела сказать, что… что ваш дом теперь… очень хороший и…

– О моём доме я и говорю, – торопливо перебил её Пендлтон. – Поллианна, ты знаешь, какой дом я однажды хотел иметь и кто растоптал мои надежды. Не думай, дорогая, что я обвиняю твою мать. Нет, я не сужу её. Она просто послушалась веления сердца, и это правильно… Она, во всяком случае, сделала разумный выбор, что ясно доказывает мрачная жизнь, которой я потом жил. И после всего этого, Поллианна, разве не странно, – добавил Джон Пендлтон, и в голосе его послышалась нежность, – что маленькая ручка её собственной дочери наконец привела меня на тропинку счастья?..

Поллианна нервно облизнула пересохшие губы.

– Ох, мистер Пендлтон, я… я…

И опять он прервал её ласковым жестом:

– Да, это ты, Поллианна, твоя маленькая ручка, много лет назад… Ты и твоя игра в радость.

– Ох! – Поллианна немного расслабилась. Ужас стал медленно гаснуть в её глазах.

– Все эти годы я постепенно превращался в другого человека. Но есть одна вещь, которой я не изменил, моя дорогая. – Он замолчал, отвернулся, а затем печально повернулся и нежно посмотрел ей в глаза. – Я продолжаю думать, что необходима женская рука или присутствие ребёнка, чтобы жилище стало домом.

– Да, но у вас есть ребёнок, – попыталась возразить Поллианна, и ужас опять наполнил её взгляд. – У вас есть Джимми, вы знаете.

Он странно рассмеялся.

– Я знаю, но… даже ты не скажешь, что Джимми сейчас ребёнок.

– Н-нет… конечно, нет.

– Кроме того, Поллианна, я уже решил. Мне нужна рука женщины и её сердце. – Голос его вдруг дрогнул и стих.

– О-ох, в самом деле? – Поллианна сжала пальцы что было силы. Однако ей казалось, что Джон Пендлтон ничего не слышит и не видит. Он поднялся на ноги и стал нервно прохаживаться по маленькой беседке.

– Поллианна, – наконец остановился он и посмотрел ей в лицо, – если… если бы ты была на моём месте и хотела бы предложить женщине, которую ты любишь, прийти и превратить старую, серую груду камней в Дом, что бы ты сделала?

Поллианна наполовину поднялась со стула. Её широко открытые глаза тоскливо смотрели на дверь.

– Мистер Пендлтон, я бы не сделала совсем-совсем ничего! – она опять не могла найти нужных слов, и они наскакивали друг на дружку. – Я уверена, что вы намного счастливее так, как есть.

Он уставился на неё удивлённо и в нерешительности, затем грустно засмеялся.

– Ради Бога, Поллианна, что же тут плохого? – спросил он.

– П-плохого? – Поллианна выглядела так, будто она сейчас убежит.

– Может, ты просто хочешь смягчить удар? Ты хочешь сказать, что она всё равно не согласится выйти за меня замуж?

– О-ох, н-нет, нет, конечно! Она скажет «да», она должна сказать «да», вы же знаете, – объяснила Поллианна, содрогаясь от ужаса.

– Но я думала, я имею в виду… если она вас не любит, вы будете гораздо счастливее без неё… – и, взглянув на выражение его лица, она замолчала.

– Я бы не любил её, Поллианна, если б она не любила меня, – продолжал Джон Пендлтон. – Кроме того, это не молоденькая девушка, она взрослый человек и прекрасно знает, что делает. – Голос его звучал грустно и доверчиво.

– Ой! – воскликнула Поллианна. Придавленное счастье вдруг вспыхнуло в её глазах. – Значит, вы любите… – почти со сверхъестественной силой она удержала готовые сорваться с её счастливых уст слова «кого-то другого».

– Люблю? А о чём же мы говорим? – рассмеялся Джон Пендлтон с лёгким огорчением. – Так вот, может ли она полюбить меня? Тут я рассчитывал на твою помощь, Поллианна. Понимаешь, вы очень дружны.

– В самом деле? – колокольчиком прозвучал Поллианнин смех. – Тогда она просто должна любить вас. Мы её заставим! Да, а кто она?

Опять наступила длинная пауза.

– Разве ты не догадываешься?.. – удивился он. – Миссис Кэрью.

– Ох! – выдохнула Поллианна с восторженной радостью. – Как чудесно! Я так рада, рада, рада!

Через час Поллианна отправила Джимми письмо, запутанное и бессвязное – целую серию незаконченных, не имеющих смысла, но смущённо-радостных фраз, из которых он узнал очень много. А больше, конечно, из того, что осталось ненаписанным. Да и разве он нуждался в чём-либо ещё?

«Джимми, он меня не любит! Это другая. Я не должна говорить тебе, кто это, но её зовут не Поллианна».

У Джимми едва хватало времени, чтобы успеть на семичасовой поезд, отправляющийся в Белдингсвилль, но он успел на него.

ПОСЛЕ ДОЛГИХ ЛЕТ

Отправив письмо Джимми, Поллианна была настолько счастлива, что не могла удержать своих чувств. Всякий раз, прежде чем отправиться спать, она заходила в тётину комнату справиться, не нужно ли ей чего. В эту же ночь, после обычных вопросов, она повернулась, чтобы выключить свет, но что-то заставило её вернуться. Затаив дыхание, она опустилась возле неё на колени.

– Тётя Полли, я так счастлива… я должна кому-то рассказать. Я расскажу вам, можно?

– Мне? Что ты хочешь мне рассказать, дитя? Конечно, можно. Только… это хорошая новость?

– Ну конечно, дорогая… Надеюсь… – покраснела Поллианна. – Я думаю, это обрадует вас немножко, из-за меня, понимаете? Джимми когда-нибудь сам всё расскажет, как полагается. Но я хочу сказать первая.

– Джимми? – лицо у миссис Чилтон изменилось.

– Да, когда… когда он… будет просить… – заикаясь, проговорила Поллианна, сильно покраснев. – Ой, я так счастлива! Я просто должна была вам сказать.

– Просить у меня твоей руки?! – Миссис Чилтон подтянулась и села. – Поллианна, ты имеешь в виду, что возникло что-то серьёзное между тобой и Джимми Бином?

Поллианна в испуге отклонилась.

– Как, тётя? Я думала, Джимми вам нравится!

– Да, когда он на своём месте. Но не его место – быть мужем моей племянницы!

– Тётя Полли!

– Успокойся, успокойся, дитя, не удивляйся так. Это явный вздор. Я рада, что могу всё остановить, пока не зашло слишком далеко.

– Тётя Полли, это зашло далеко, – с дрожью в голосе проговорила Поллианна. – Я… я полюбила его так сильно…

– Значит, придётся разлюбить. Никогда, никогда я не соглашусь на твой брак с Джимми Бином!

– П-почему?

– Прежде всего, потому что мы ничего о нём не знаем.

– Как же так, тётя Полли? Мы знали его с тех самых пор, когда я была ещё маленькой!

– Да, и что он из себя представлял? Невоспитанный беглый мальчишка из детского приюта! Мы ничего не знаем ни о его родителях, ни о его предках.

– Я не собираюсь выходить замуж за его родителей или за его предков!

С нетерпеливым стоном тётя Полли откинулась на подушки.

– Поллианна, ты просто отравляешь мне жизнь. Сердце бьётся, как молоток. Я не смогу теперь ни на секунду уснуть. Неужели ты не могла отложить всё это до утра?

Поллианна быстро поднялась на ноги.

– Ну конечно, конечно, тётя Полли! Завтра вы будете чувствовать себя совершенно по-другому, я просто уверена! – сказала она, и в голосе её снова зазвучала надежда. Она повернулась и выключила свет.

Но утром тётя Полли не чувствовала себя иначе. Напротив, её сопротивление стало ещё твёрже. Напрасно Поллианна просила и убеждала, безуспешно стараясь показать, как зависит от этого её счастье. Тётя Полли была неумолима. Она строго выговаривала Поллианне, читала ей длинные наставления, предупреждала о возможных бедах наследственности и об опасности браков с неизвестными. Наконец, она напомнила ей, что Поллианна должна быть благодарна за все эти долгие годы в её доме, где ей оказано столько заботы и любви. Она умоляла не разбивать ей сердца этим браком, как сделала её мать много лет назад.

Когда же в десять часов явился счастливый, радостный, сияющий Джимми, то встретил испуганную, вздрагивающую от рыданий Поллианну, которая старалась отстранить от себя его трепещущие руки. Побледнев, он привлёк её к себе и потребовал объяснений.

– Поллианна, милая, что всё это значит?

– Ох, Джимми, Джимми! Зачем ты приехал? Зачем ты пришёл? Я хотела написать тебе и сразу всё рассказать, – простонала Поллианна.

– Но ты написала мне, дорогая. Я получил письмо вчера после обеда, как раз вовремя, и успел на поезд!

– Нет-нет! Я имею в виду… Я не знала тогда, что я не могу…

– Не можешь, Поллианна? – глаза его загорелись упрямым гневом. – Ты хочешь сказать мне, что ещё кто-то любит тебя, и я должен опять ждать? – проговорил он, держа её на расстоянии вытянутых рук.

– Нет, нет, Джимми! Не смотри на меня так. Я не могу этого выдержать.

– Тогда в чём же дело? Чего ты теперь не можешь?

– Я не могу выйти за тебя замуж.

– Поллианна, ты любишь меня?

– Да. О д-да!

– Тогда должна выйти! – победоносно проговорил Джимми, опять обнимая её.

– Нет, нет, Джимми, ты не понял. Это… тётя, – с трудом выговорила Поллианна.

– Тётя Полли?

– Да. Она не позволяет.

– Что? – Джимми вскинул голову. – С тётей Полли мы уладим. Она думает, что потеряет тебя, но мы напомним ей, что она… что она обретёт племянника, – закончил он с насмешливой важностью.

Поллианне было не до смеха. Она в отчаянии покачала головой:

– Нет, нет Джимми, ты не понимаешь! Она… она… ох, как я могу тебе сказать? Она возражает против тебя.

Руки Джимми слегка ослабли, глаза стали серьёзнее.

– Да-а… что ж, не могу винить её. Я не удивляюсь, конечно, – напряжённо проговорил он. – Но всё же, – и он посмотрел на Поллианну любящими глазами, – я постараюсь сделать тебя счастливой, моя радость.

– Конечно, ты сделаешь! Я знаю, что сделаешь! – заплакала Поллианна.

– Тогда почему бы не предоставить мне возможность, Поллианна, даже если тётя и не вполне одобрит этого сначала? Может быть, со временем, когда мы поженимся, мы сможем завладеть её сердцем?

– Ох, я не могу… я не могу, – простонала Поллианна, – после того, что она мне сказала. Не могу без её согласия. Понимаешь, она так много сделала для меня, и она так зависит теперь от меня. Ей совсем плохо, Джимми. В последнее время она была такая хорошая, старалась играть в игру… И она… она плакала, Джимми, и просила меня не разбивать ей сердце, как… как мама много лет назад. И… и… Джимми, я просто-просто не могу так её обидеть…

На мгновение воцарилась пауза, затем Поллианна опять заговорила срывающимся голосом:

– Джимми, если бы ты… если бы ты только рассказал тёте Полли что-нибудь о твоём отце и предках…

Руки Джимми бессильно опустились, и он немного отступил. Кровь отхлынула от его лица.

– Так вот в чём дело, – прошептал он.

– Да. – Поллианна подошла поближе и робко коснулась его руки. – Не думай, это не для меня, Джимми. Мне всё равно. Кроме того, я знаю, твой отец и твои родственники благородные, потому что ты такой замечательный. Но она… Джимми, пожалуйста, не смотри на меня так!

Джимми с тихим стоном отвернулся в сторону и через несколько минут, произнеся несколько сдавленных слов, которых она не поняла, тихо ушёл.

Из харрингтонского поместья он отправился прямо домой и стал искать Джона Пендлтона. Нашёл он его в огромной библиотеке – комнате с тёмно-красными занавесками, где много лет назад Поллианна с опаской ожидала увидеть «скелет», который хозяин прячет в шкафу.

– Дядя Джон, вы помните этот конверт, который отец дал мне? – спросил Джимми.

– Конечно. – Джон Пендлтон встревоженно посмотрел на Джимми. – А в чём дело?

– Его необходимо вскрыть.

– Но ведь условия!..

– Ничего не могу поделать. Это необходимо. Вы откроете?

– Д-да, мой мальчик, конечно, если ты настаиваешь, но… – он беспомощно замолчал.

– Дядя Джон, наверное, вы уже догадались, что я люблю Поллианну. Я сделал ей предложение, и она согласилась. – Приёмный отец обрадовался, но Джимми не остановился, даже не изменил своего напряжённого тона. – Теперь она говорит, что не может выйти за меня замуж. Миссис Чилтон возражает. Она возражает против меня.

– Против тебя? – в глазах Джона Пендлтона загорелись злые огоньки.

– Да. Я узнал об этом, когда… когда Поллианна спросила меня, могу ли я сказать её тёте что-нибудь о моём отце и моих родственниках.

– Чушь! Я думал, что у Полли Чилтон больше разума… ну, всё равно это похоже на неё. Харрингтоны всегда были чрезмерно гордыми, – проговорил Джон Пендлтон. – Что же ты сказал?

– Я хотел сказать, что лучшего отца, чем у меня, и быть не может, и вдруг неожиданно вспомнил про конверт и про то, что на нём написано. Тогда я испугался. Я не могу произнести ни слова, пока не узнаю, что там. Отец не хотел, чтобы я что-то узнал, пока мне не исполнится тридцать лет, когда я буду взрослым и смогу всё выдержать. Понимаете? В моей жизни есть какая-то тайна. Эту тайну я должен узнать и узнать сейчас же.

– Джимми, дружок, не смотри так трагически. Это ведь может быть и хороший секрет.

– Тогда бы не было необходимости скрывать это от меня, пока мне не исполнится тридцать. Нет, дядя Джон, там что-то, от чего он старался охранить меня, пока я не буду достаточно взрослым. Поймите, я не осуждаю отца. Что бы там ни было, он не мог этого изменить. Но знать я должен. Достаньте его, пожалуйста!

Джон Пендлтон молча поднялся.

– Хорошо, – сказал он.

Спустя три минуты конверт был в руках Джимми, но он его сразу вернул:

– Я бы хотел, чтобы вы прочли его. Пожалуйста. А потом скажите мне.

– Джимми, я… ну, будь по-твоему.

Решительным движением Джон Пендлтон взял нож и вскрыл конверт. Там было несколько листов бумаги, скреплённых вместе. Один лист, по всей вероятности – письмо, был свёрнут отдельно. Его-то Джон Пендлтон развернул и прочитал первым. По мере того как он читал, Джимми напряжённо следил за выражением его лица. Поэтому он видел, как на лице этом отразились удивление, радость и ещё что-то, чего он не мог выразить.

– Дядя Джон, что там? Что это? – нетерпеливо спросил он.

– Читай сам, – ответил тот, кладя письмо в протянутые руки.

И Джимми прочитал:

«Приложенные бумаги подтверждают, что мой сын Джимми – Джеймс Кент, сын Джона Кента, который женился на Дорис Уэзербай, дочери Уильяма Уэзербая из Бостона. Прилагаю письмо, в котором объясняю моему сыну, почему я скрывал его от семьи его матери все эти годы. Если он откроет этот пакет, когда ему исполнится тридцать, то прочитает письмо и, надеюсь, простит своего отца, который боялся потерять его. Если письмо будет открыто в случае его смерти, прошу сразу сообщить семье его матери в Бостон, а прилагаемый пакет с документами передать в их руки. Джон Кент».

Джимми был бледен и весь дрожал, когда поднял глаза, чтобы встретиться взглядом с Джоном Пендлтоном.

– Так я… пропавший Джеми? – едва пробормотал он.

– В письме сказано, что есть документы, доказывающие это, – подтвердил приёмный отец.

– Племянник миссис Кэрью?

– Конечно!

– Господи, как же я не догадался?! – на несколько мгновений воцарилась пауза, и лицо Джимми вспыхнуло от радости. – Теперь я точно знаю, кто я! Теперь я могу сказать миссис Чилтон кое-что о моих родственниках!

– Да уж, можешь, – с иронией ответил Джон Пендлтон. – Род бостонских Уэзербаев идёт от Крестовых походов. Думаю, это должно её удовлетворить. Что же касается твоего отца, он тоже знатного рода, миссис Кэрью рассказывала мне о нём. Хотя он был очень эксцентричным и не угодил семье…

– Бедный отец! Что за жизнь у него была вместе со мной! Он постоянно боялся преследований. Теперь я могу понять многие вещи, которые часто ставили меня в тупик. Как-то одна женщина назвала меня Джеми. Ужас, как он разозлился! Теперь мне понятно, почему он увёл меня в тот вечер, даже не дождавшись ужина. Бедный отец! Как раз после этого он сильно заболел. Он не мог пошевелить рукой, а вскоре не мог и говорить. Болезнь поразила его речь. Я вспоминал потом, что он старался мне что-то сказать об этом пакете. Наверное, он велел мне открыть его и идти к родственникам моей матери. Но тогда мне казалось, что он старается сказать мне, чтобы я сохранил его. Я обещал ему, но его это не успокоило. Кажется, он ещё больше забеспокоился. Бедный отец!

– Стоит просмотреть эти бумаги, – посоветовал Джон Пендлтон. – Кроме того, здесь есть ещё письмо от твоего отца. Разве ты не хотел бы его прочесть?

– Да, конечно. Только… – молодой человек стыдливо рассмеялся и взглянул на часы. – Я просто подумал, как скоро я могу вернуться обратно… к Поллианне.

Джон Пендлтон задумчиво наморщил лоб, взглянул на Джимми, как бы не решаясь что-то сказать, а потом всё-таки заговорил:

– Я знаю, что ты хочешь видеть Поллианну, и не осуждаю тебя. Но мне кажется, что ты должен сначала ехать прямо к миссис Кэрью и захватить вот это, – и он похлопал по бумагам, лежащим перед ним.

Джимми сдвинул брови и задумался.

– Хорошо, я поеду, – решительно согласился он.

– Если ты не возражаешь, я бы поехал с тобой, – предложил Джон Пендлтон с излишней небрежностью. – У меня… у меня есть свои соображения, по которым я хотел бы увидеть… твою тётю. Ты думаешь, мы сможем поехать сегодня в три часа?

– Прекрасно! Поедем! Нет, что за чудеса! Я – Джеми! – восклицал молодой человек, вскочив на ноги, и беспокойно бегая по комнате. – Интересно… – он остановился и по-мальчишески покраснел. – Вы думаете, тётя Руфь будет недовольна?..

Джон Пендлтон покачал головой. Прежняя угрюмость появилась в его глазах.

– Едва ли, мой мальчик. Я думал про себя. Если ты её племянник, куда мне-то деваться?

– Вам? Вы думаете, кто-нибудь может отстранить вас? – пылко возразил Джимми. – Вам беспокоиться не надо. И она не будет против. У неё есть Джеми, вы знаете, и… – он остановился и с изумлением посмотрел. – Ну и дела! Дядя Джон! Я забыл про Джеми. Для него это будет так тяжело!

– Да, я уже подумал об этом. Он законно усыновлён, правда?

– О да, но это не то. Если он узнает, что он не настоящий Джеми, да ещё с этими несчастными ногами… Дядя Джон, это просто убьёт его! Я слышал, он говорил. Да и Поллианна с миссис Кэрью говорили мне, как он уверен и счастлив. Я не могу отнять это у него… Что же нам делать?

– Не знаю, сын.

Опять воцарилась долгая тишина. Джимми снова начал нервно ходить по комнате. Неожиданно его лицо просветлело.

– Есть выход, я так и сделаю! Миссис Кэрью согласится. Мы просто не скажем! Мы никому не скажем, кроме миссис Кэрью и… Поллианны с тётей. Им я должен сказать, – убеждённо добавил он.

– Конечно, мой мальчик. А что до остальных… – Джон Пендлтон сделал паузу.

– Да, да! Это никого не касается.

– Но запомни, ты всё-таки кое-чем жертвуешь. Я хочу, чтобы ты хорошо всё взвесил.

– Взвесил? Я всё взвесил. Это – ничто, когда Джеми на другой стороне весов. Я просто не смогу его так огорчить.

– Я не осуждаю тебя, ты прав! – сердечно сказал Джон Пендлтон. – Мало того, я верю, что миссис Кэрью с тобой согласится, особенно теперь, когда она будет знать, что настоящий Джеми нашёлся.

– Она всё время повторяет, что где-то меня видела, – усмехнулся Джимми. – Во сколько отправляется этот поезд? Я готов.

– А я – нет, – засмеялся Джон Пендлтон. – К моему счастью, он не уйдёт, по крайней мере, ещё несколько часов, – закончил он, поднимаясь и уходя из комнаты.