Текст книги "Мечта всей жизни!"

Автор книги: Элинор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

Глава восьмая

Процесс перемещения усталой тушки вашей покорной слуги с места событий в деревенский трактир как-то большей частью выпал из поля моего внимания. Помню лишь смутно, вроде подхватили под руки, водрузили на мула. Потом помню Морку, в такой же манере транспортируемую слева от меня и во всё горло орущую Сектор Газа. По-моему, что-то про снегурочку… Потом пошла в ход Золушка Красной Плесени. Произведение нашло живой отклик в сердцах присутствующей, тоже уже местами нетрезвой публики – окружившая мулов толпа, не прерывая движения, восхищённо внимала Моркиным фальшивым воплям, искренне сочувствуя нелёгкой доле бедной девушки, ахая и бурно аплодируя в особо интересных (читай нецензурных) местах.

Потом в голове окончательно помутнело, и очнулась я уже в трактире от – ну кто б сомневался – возмущённо-пьяных подружакиных воплей. Стриптиз она там требовала, что ли, – я не вникала. Но старостину манеру цветисто выражаться нетрезвая любительница обнажённой натуры переняла мастерски, искусно перемежая местные обороты родными сердцу и тоже очень колоритными, правда не сильно цензурными фразами. Стриптиз ей вроде так и не показали, а жаль. Было бы интересно посмотреть на сие действо с поправкой на местную культурную традицию. Стриптизёров в лаптях я ещё не видела – досадное упущение. Та-ак, где тут у нас мужички покрепче? А подать их сюды!

Обведя зал трактира всё ещё немного мутным взором, я пришла к неутешительному выводу, что так жить нельзя. Вся присутствующая общественность уже изрядно навеселе, а кое-где и в откровенном экстазе – те догадливые, что начали принимать на грудь ещё на поляне. Даже Сорини вон развязно подмигивает какому-то щербатому детине в телогрейке, под столом отстукивая изящной ножкой ритм незамысловатой плясовой, что лихо наяривали на необычного вида инструментах трое нарядно одетых мужиков. Как они русалку-то нашу умудрились напоить?

Теми с Корисом с пьяным гиканьем под ту же плясовую зажигательно отплясывают, вызывая одобрительно-завистливые вопли крестьян.

Лидан что-то старательно втолковывает давешней ведьме, совсем не по-братски приобняв её за плечи. И, что самое удивительное, та против подобного произвола совсем не возражает!

Морри так вообще собрала вокруг себя толпу заинтересованных мужиков и воодушевлённо вещает о русских национальных традициях винопития, азартно жестикулируя и обильно цитируя классиков, в чьи ряды в роли любителя экстремальной выпивки каким-то непонятным образом затесался ни разу не русский Джеймс Бонд.

И среди всего этого бедлама сижу я. Абсолютно Трезвая!

Нет, так жить точно нельзя. В царящей здесь атмосфере ни один трезвый, даже с очень устойчивой психикой, душевное здоровье не сохранит. А у меня и так в последнее время нервы ни к ияссу.

Та-ак. Что мы имеем на предмет не отрываться от коллектива? Ага. Кто-то сердобольный догадался поставить прямо перед моим носом литровую кружку. Судя по запаху, с алкоголем. Ещё бы разобраться, с каким.

Недолго думая, я ухватила сосуд за ручку и бесстрашно выхлебала сразу едва ли не треть. Ххык! Последний раз испытывала нечто подобное, когда по дурости запихнула в рот сразу всю прилагавшуюся к суши порцию вассаби – я даже, кажется, узнала созвездия, виденные в тот памятный вечер.

Ух! Точно ключница делала! Отличная, кстати, весчь. Только быстро что-то кончилась.

Эй! Люди добрые! Сами мы местныя, пода-айте на пропитание бедному…тьфу ты! Налейте на опьянение бедной в…мгм…мягкое место трезвой девушке!

О! Откликнулся ктой-то на мой пламенный призыв – кубок опять полон. Ну что ж, ту ёрс, как говорят зловредные америкосы!

Хмм…ммм… А что это у меня перед глазами скачет? А-а… Это Морка выкаблучивает, местный гапак исполняет. И когда обучиться успела? И почему мне кажется, что я так сегодня уже не смогу?

Душа уже поёт. Теперь требует гласности, то есть исполнения всего репертуара вслух. А нельзя-а. Вдруг люди не поймут моих душевных порывов? Или позывов… Что-то до ветру хочется. Только б дойти.

Пошатываясь и слегка приплясывая, я кое-как таки выбралась из трактира и, не мудрствуя пьяной башкой лукаво, присела за ближайшим углом.

Это давно тут такие крупные кошки водятся? Глаза, светящие мне из соседней подворотни, размером запросто могли посоперничать со среднего размера блюдцами. А злобные какие кисы у них – шипение слышно невооружённым глазом. Тьфу, ухом. То есть обоими… В общем, вы меня поняли, а это главное.

И всё же нужно посоветовать истреблять столь крупные экземпляры на корню. Этот, например, на меня уже, по-моему, прицелился. Харро-ошая киса… Иди домой, а? Ну чего ты тут высиживаешь? Не видишь – здесь тётя злобная писает. Вали, пока можешь.

Глупое животное явно не вняло. После очередной серии рыков-воплей эта дурная зверина с шипением кинулась на меня – я едва успела напялить штаны. Увернуться удалось в последний момент – когти щёлкнули в паре сантиметров от лица. Ну это уже хамство!

По недавно приобретённой привычке перебирая в нетрезвом уме подходящие случаю заклинания, я краем глаза продолжала следить за заходящей на очередной вираж киской.

И тут запоздало пришло понимание – и почему мне так вдруг не понравилась кошка-акселератка, и почему в животе щиплет и щекотится. Сразу вспомнились недавние пояснения Темисы:

– Коли почувствуешь смех в животе – насторожись! То Пожирательница Магии кругами ходит, добычу ищет.

– А разве их не истребили всех подчистую, нуови Темиса?

– Истребили, деточка, да не всех. Маги сильные тёмные да демоны злобные парочку завсегда подле себя про запас держат. Опасное это занятие – кошечку такую содержать, да хлопотное больно. Ну да пользы от им подобных много. Потому содержат не жалея сил – кормить-то её своей магией приходится. Единственно, полностью сожрать хозяина тварь не может – так, только запас уполовинивает.

– А ежли помрёт хозяин, нуови магичка?

– А если помрёт – бестия эта убийц искать станет. Да родственников их. Да друзей – чутьё у неё невероятное, всё одно кого-нибудь из виновников зацепит.

– И когда же вся эта мокрушная эпопея заканчивается?

– Когда за хозяина отомстит хотя бы сотней жизней. Тут уж даже неважно, причастных или так, мимо проходили, дорога всем одна – смерть!

– Жутковато как-то, Теми.

– Потому и истребляли их нещадно в своё время. Ну да не бойтесь, девоньки. Созданий тех во всём мире не больше пары дюжин осталось – наткнуться, можно сказать, невероятная удача. Или неудача – уж тут как посмотреть.

– А как бороться-то с ними?

– А никак. Не знает магический мир против них оружия.

– Но раньше же как-то убивали?

– То знание давно утеряно. Одно могу сказать: увидите – бегите. Хотя и это вряд ли поможет…

– Ки-иса-киса-киса… Морда бесстыжая, ты что ж припёрлась? Неужто зарраза-некромант такой зверюгой обзавестись успел, скотина?! Что делать-то теперь, ежли даже здешняя наука супротив вас, гадин, бессильна? Куда уж нам со свиным-то рылом…

А жить как, оказывается, хочется. А рожа-то какая у кисы – жуть! Шерсть огненно-алая, светящаяся, выражение морды свирепое. В уголках губ кровавая пена пузырится. И с клинкоподобных клыков слюна капает! Но не будем отвлекаться – с подобными соперниками это чревато.

Последние несколько минут я относительно удачно уворачивалась от агрессивной мурлыки просто немыслимыми кувырками и прыжками. Прекрасно понимая, что дальше на таких кульбитах, да на свежий хмель, не выживу.

– Ки-иса… У тебя дома скотина некормленная, точно тебе говорю! Нельзя так запускать живность, мы ж в ответе за тех, кого…ну ты в курсе. Да что тебе от меня надо, в конце концов?! Я вообще с твоим хозяином знакома весьма относительно – пообщаться толком даже не успели! Давай расстанемся друзьями?

Но животина расходиться миром никак не желала, снова и снова атакуя моё утомлённое боями, жуткими ритуалами и грандиозными попойками тельце и уже несколько раз вскользь задев когтями.

Мозги работали на пределе возможностей, но как назло ничего упорно не придумывалось. И тут… Откуда-то со стороны подсобных строений метнулась и сразу же погасла ярко-салатовая искра. Привычно приняв сие природное явление за глюк, я азартно продолжила спонтанные прыжки-увёртки (учитель по рукопашному бою помер бы на месте, увидав подобное в Элькином скромном исполнении), но совершенно неожиданно споткнулась на ровном месте и растянулась в гостеприимной деревенской грязи во весь рост. «Тут тебе и конец», – промелькнула молнией мысль, и я уж было изготовилась принять мученическую кончину от лап зверя свирепого, как…

На пути жутких клыков с капающей ядовито-парализующей слюной возникло то самое салатовое свечение. Из которого появился…Хранитель собственной благословенной персоной! Ты ж моя радость!

Скомандовав кисе что-то вроде «Сидеть, тварина негигеничная!», призрачный парень кинулся в настоящую атаку! Два тела сплелись в сумасшедший салатово-алый клубок, во все стороны полетели клочья шерсти. Битва продолжалась не более тридцати секунд, показавшихся мне вечностью, но в конце концов жуткая куча-мала распалась на относительно целого Терри и совсем уже нежизнеспособную кошкоподобную зверюгу, мешком осевшую в ту же гостеприимную грязь. Силён привидень!

– А она больше не оживёт? – несколько придя в себя, опасливо вопросила я у победителя, исподтишка попинывая не подающую признаков жизни зверюгу носком сапога.

– Фигушки! Фирма веников не вяжет. А если вяжет, то исключительно фирменные! Гарантия пожизненная, – ну вот, явно прослеживается моё дурное влияние. Даже духа испортить успела.

– Терричек, как жи ж ты вовремя появился, солнце моё!! – кинулась я к Теркану со счастливыми объятиями, радостно повиснув у Хранителя на шее и мёртвой хваткой вцепляясь в широкие условно-материальные плечи. Терри пошатнулся.

– Элеонора, отчепись, я и так еле держусь в материальной форме! – аккуратно разжимая мои крепко стиснутые на его шее руки, прохрипел бедняга.

Ну нет так нет. Мы девушки приличные, зазря к мужчинам не пристаём. Кое-как выровнявшись на своих двоих, я попыталась привести одежду в порядок, а всё ещё разъезжающиеся от недавнего перенапряжения глаза к общему знаменателю. Не тут-то было – изорванная в клочья ядовитыми когтями туника живописными лохмотьями свисала с моей изрядно отощавшей за последние недели фигуры. Про штаны вообще молчу – подобного эффекта великосветского бродяги ни одному модельеру не добиться при всём желании. Правильно, у него же в помощниках не значатся агрессивно настроенные к местному населению кеорты – я наконец-то вспомнила название этой жутковатой группы нечисти.

За очередной попыткой привести туалет в удобоваримое состояние я совершенно случайно поймала встревоженно-внимательный взгляд Хранителя и от неожиданности поперхнулась.

– Что?

– Ничего.

Ещё один внимательно-оценивающий взгляд.

– Да что?!

– Н-ничего… Элли, а вот скажи-ка мне, эта милая кисуля случаем не поцарапала тебя?

– Ещё как поцарапала! – простодушно созналась я. – А что?

– Да… Видишь ли, в чём дело… – Терри старательно отводил взгляд. – Когти кеорты обладают некоторыми…мгм…свойствами – как бы это потактичнее выразиться? – несовместимыми с жизнью среднестатистического человеческого существа.

Нормально! Отличное заявление. Очень поднимает тонус. Особенно когда ты старательно пытаешься обработать антисептиком, по счастью сохранившимся в моём бездонном рюкзаке, а с недавнего времени скромно обретающимся в левом кармане брюк, полученные только что раны.

А что это всё так любопытственно расплывается? И прекратите немедленно трясти землю – меня укачивает!.. Кто тут такой умный расставил на моём пути эти высоченные бугры? И, главное, когда успел?! Пять минут назад ничего похожего здесь не было. А-а, это я в пресловутую землю носом уткнулась… Что я сделала?! Темно. Совсем темно. Как у негра в ж… Жужжит кто-то… А-а, это Терри надрывается. И зачем так орать? В трактире всё равно ничего не услышат – уж после Моркиного-то «Ойморозмороза». А она его стопроцентно уже исполняла – когда я уходила, стадия у подруги была самая подходящая. Как же темно…

– Очнулась, голубушка? – бодрым голосом Хранителя проорали у меня над ухом.

От неожиданности слегка подскочив на кровати и попутно уронив на пол тяжёлое ватное одеяло, я попыталась оглядеться.

– Терри, так тебя растак! Совсем сдурел?! Я чуть не померла со страху!! Э-э… Терри, ты где? Терричек, милый, я, кажется, ослепла! Совсем! Я ничего не ви-ижу-у-у!!!

– Прекрати орать, Элька. Ещё б ты что-нибудь видела. Чем глотку драть, потренируйся лучше в спортивном поднятии век на скорость. Поднимешь за секунду – получишь конфетку.

– Лучше топор – голова просто раскалывается… Что ты сказал?! Веки закрыты??

Я шустро ощупала область глаз и пришла к неутешительному выводу – на свалку пора срочно. Желательно прямо сейчас. Глаза-то и впрямь закрыты. А я тут воплю. Стыдно-о.

– Кх-кх… Терри, дорогой… А вот не объяснишь ли бедной девушке, что тут случилось? Я, вся такая больная и хилая, прихожу в себя в постели, перемотанная бинтами, что твоя мумия, – оглядев ноющее под повязками тело. – Ты у моего изголовья терпеливо ждёшь, когда же ненаглядная Эличка откроет глаза. После чего непривычно любезно со мной общаешься, ни разу ещё даже не наорал… Наступил конец света?

– Нет, Элли. Хуже.

– Хуже? Неужели Сорини решилась-таки на экстремальный стриптиз? А я, грешным делом, вознамерилась помешать сему грандиозному действу свершиться, напирая на то, что местные мужики ещё не привыкли у женщин на месте традиционных волос в интересных местах видеть зеленоватую чешую, и я искренне беспокоюсь за их душевное здоровье и потенцию. После чего оскорблённая за весь русалочий род Слышащая огрела меня по кумполу своей любимой каучуковой дубинкой, и теперь у меня в черепе вмятина, точно повторяющая форму резинового орудия?!

Терри пару минут беззвучно открывал и закрывал рот – видимо, тоже воображение хорошее. Затем взял себя в руки:

– Кхм… Ну не совсем… Короче, тебя неплохо подрала одна симпатичная и на диво безобидная киса. Пару дней ты провалялась в бреду, с жаром, в судорогах. Тебя корчило, ломало, – ужас какой! – И после всего этого ты на удивление не померла, а вот очнулась, живая, и, по-моему, уже практически здоровая.

– …И от чего меня так мощно корячило?

– Я ж говорю – киса подрала.

– Эта киса что, размером с бронепоезд была? И почему я после всего ещё жива??

– Вот и я удивляюсь.

– Добрый ты!

– Невероятно, но… Если я хоть что-то понимаю в магии… Благодаря когтям этой милой кисули, яд с которых ты каким-то совершенно немыслимым образом «переварила» – случаев чего я не припомню – ты приобрела полный иммунитет к пожирателям магии, – держите меня! Терминатор отдыхает! – Будь то артефакты, люди, звери или природные аномалии. Э-э… Поздравляю! – Закончивший рассказ Хранитель деликатно хлопнул меня по плечу, добавив себе под нос:

– Ну и девицы пошли – даже яд их не берёт. И что же остаётся бедным мужчинам?

– Я бы на твоём месте так за них, мужиков то бишь, не переживала. В вашем распоряжении остаются такие замечательные своей безотказностью средства, как колесование и топор. Кувалда вот тоже неплохо помогает. Газовая горелка, на худой конец! Хотя… Газа-то, боюсь, у вас ещё нет… Рекомендую азотную кислоту: помогает железно, относительная дешевизна и легкодоступность, лучшие рекомендации потребителей из мира богемы – сам Радищев не гнушался…

Терри кое-как рукой подобрал отпавшую челюсть и судорожно сглотнул:

– Порой, Элеонора, ты меня пугаешь.

Дык не только тебя, голубчик, не только тебя. Вам бы с Морри это обсудить – много нового узнал бы. А вот и она, кстати. Легка на помине.

Глава девятая

– Эличка, девочка моя, как ты? – старательно ощупывая моё и без того болезненно реагирующее на малейшее движение тело, фальцетом завывала Морка, умудряясь каким-то немыслимым образом при всём при этом драматично заламывать руки.

Организм мой долго такое издевательство выносить не смог, исторгнув из самых своих глубин грандиознейший по своей силе и эмоциональности вопль:

– Мор-ри-и-и!! Так тебя перетак с прихлёстом да через колено вприсядку карриссима мамма мия!!! – к чему в конце была упомянута Божья Матерь, я объяснить не могу. Наверное для большей выразительности. Хотя куда больше – хорошо хоть без матов обошлась. – Оставишь ты наконец мой несчастный организм в покое или нет?! На мне живого места нет от царапин и синяков! Ты считаешь, им приятно ощущать твои загребущие ручонки?!

Пригладив встрёпанные моим мощным рыком волосы, подруга как ни в чём не бывало присела на освобождённый Хранителем стул:

– Вижу, ты идёшь на поправку. Голосовые связки так точно в отличном состоянии.

– Морри, голосовые связки – единственное, что а-абсолютно не пострадало в злополучной схватке!

Лес встречал нас возбуждённым птичьим гомоном и дурманящим ароматом зреющих трав. Наш маленький отряд неспешно продвигался на юго-восток, к замку Селот, владению доблестного нола Брэссета.

Через пару дней после моего памятного пробуждения коллегиальное собрание в лице спутников постановило, что Элечка абсолютно здорова и готова к дальнейшему путешествию, и мы двинулись в путь.

Провожать дорогих гостей вышла вся деревня. Староста сентиментально пустил слезу и по-тихому попытался вовлечь нас в очередную пьянку, коварно предложив «выпить на посошок» (а вот тут явно прослеживается Моркина просветительская деятельность – научила местных русским традициям, называется!). Мы благоразумно отказались, а Морри я вовремя успела отвлечь от опасной темы, втихаря мазнув под хвост её каурой кобыле заблаговременно раздобытым у селян местным аналогом скипидара. Манёвр удался на славу – лошадка с диким ржанием взвилась на дыбы и резво взяла с места, мгновенно переходя в галоп. Слава Хранящим, в нужном направлении. Я с удовольствием прислушалась к удаляющимся Моркиным воплям, с невинным видом похлопав ресницами в ответ на недоумённые взгляды соратников, и бодро вскочила в седло.

Далее были долгие благодарственные речи, приглашения заезжать ещё, рыдания в стиле «да на кого ж вы нас…» и прочие традиционные атрибуты прощания.

Под занавес я тепло распрощалась с «братом», многообещающе поцеловав его в лоб, и торжественно убыла вслед за Морри.

Мы наконец-то имели возможность передвигаться на лошадях, коими нас щедро снабдил староста, не без влияния невестки – матери моего названного братца.

Засмотревшись на курлыкающую неподалёку птичку, я не сразу поняла, что со мной уже некоторое время пытаются заговорить. Всё тем же непривычным для вашей скромной слуги способом – мысленно то есть.

– Дитя. Деточка, ты слышишь меня? Да во имя всех Наполнявших Круг!

– …аа…мгм… Что? Кто здесь опять?!

– Дитя, ты меня не узнала?

– Дух леса?

– Я. Как же долго пришлось до тебя докрикиваться.

– Ну звиняйтэ. У нас на Родине всё больше орально общаются, без применения спецтехнологий… Рада Вас слышать, Дух!

– Я тебя тоже, дитя. Спасибо тебе.

– За что?

– За спасение деревни. Но главное – за внука.

– Э-э… Это за какого?

– За того, что связан с тобой теперь прочней любой связи.

– Так Вы – бабушка Веррена, мило навязанного мне местными доброжелателями??

– Да. И ты добровольно согласилась на обряд.

– Добровольно – громко сказано. Просто я понятия не имела, на что подписываюсь.

– Как бы то ни было, теперь я за внука спокойна. Уверена – ты его в обиду не дашь.

– Конечно. Пользуетесь моей добротой, – обиженно засопела я.

– Не злись. Сама не понимаешь, какие возможности открываются перед тобой после этого обряда.

– И какие же?

– Будучи связанной кровным родством с Духом леса, ты сможешь беспрепятственно проходить сквозь любые лесные угодья вместе со своими спутниками.

– Даже так? Как интересно.

– Более того – любая лесная нечисть, почуяв в тебе древнюю кровь, не тронет родню Лесных Духов.

– Ну вот это вообще замечательно. А что, правда так чувствуется моё с Вами родство?

– Да, дитя. Ты теперь – наша кровь и плоть, и этого уже не изменить.

– Ну спасибо!

Замок Селот на поверку оказался просто огромным. Нет, конечно же, читая исторические романы, я представляла себе нечто подобное. Но не могла и подумать, что сама окажусь когда-нибудь внутри эдакой бандурины. Всё как в книгах – куча башен, высоченные каменные стены, тьма тьмущая охраны.

Сам нол встречал маленький отряд в воротах замка. Что, несомненно, являлось великой честью для нас, недостойных.

Приняли нас в замке хорошо. Спутники тут же разбрелись кто куда, споро кинувшись исполнять свои, изрядно запущенные в период их отсутствия, обязанности, челядь разбежалась. В итоге в один прекрасный момент мы с Морри оказались посреди громадного замкового двора совершенно одни. Но нам не привыкать. Быстро сориентировавшись, выспросили у первого же отловленного слуги местонахождение кухни и, наскоро там поужинав, синхронно увалились спать.

Жизнь замка текла по-деревенски размеренно. Мы с Морри довольно быстро адаптировались, и теперь старались принять посильное участие в этой самой жизни, помогая то тут, то там. Ну, по крайней мере, стараясь не особо мешать. Спутников мы практичеки не видели – кто-то удалился по делам в дальние владения, кто-то был слишком занят, чтобы общаться с двумя юными тунеядками. Дни пролетали незаметно, в душе царило непривычное после полного приключений путешествия умиротворение.

В один из таких вот дней я, наскоро позавтракав, привычно направилась в сторону конюшен, вполголоса костеря Морку, как всегда проспавшую все утренние обязанности, и сетуя, что теперь вместо одной лошади придётся убирать за двумя. У нас вошло в привычку самим ухаживать за своими коняшками, а отговариваться перед хозяевами подругиной сонливостью было неудобно – и так мы у них на шее прочно засели. Потому, не обращая внимания на царящее во дворе необычное для столь раннего часа оживление, я морально готовилась к очередному удвоению физических нагрузок, пока ноги сами несли меня в нужном направлении.

Оказавшись, наконец, в освежающей прохладе громадного продолговатого строения, не останавливаясь прошествовала к пятому по счёту стойлу, со дня прибытия закреплённому за моей серой в яблоках кобылой, стремясь поскорее покончить с этим грязным делом и заняться чем-нибудь более приятным. Нет, я, несомненно, люблю лошадей, но вот как-то не очень тепло отношусь к продуктам полураспада, выделяемым оными в просто невероятных количествах.

Остановившись напротив искомой калитки, я пару минут тупо пялилась в сумрак, пытаясь решить в уме непростую задачу – как за ночь моя миниатюрная и почти кроткая кобылка могла превратиться в здоровенного огненно-гнедого жеребца, в данный момент увлечённо грызущего запертую на засов дверцу и косящего на Эльку недобрым взором?

Придя, наконец, к выводу, что вероятность подобной метаморфозы без магического вмешательства – а его здесь в упор не ощущалось – практически равна нулю, осторожно приблизилась к уже изрядно пожёванной калитке и застыла в нерешительности. Потом ещё раз внимательно пересчитала стойла. Всё верно, это как раз пятое. Где же моя лошадь? И, главное, что это за зверюга вольготно расположилась на её месте?

Размышления мои были грубо прерваны повелительным окриком:

– Девочка, я бы на твоём месте не подходил так близко к Граду – он чужих, конечно, любит, но в чисто гастрономическом плане.

Обернувшись на голос, я с удивлением встретилась взглядом с бездонно-пасмурными – и до боли знакомыми – глазами.

На несколько долгих мгновений в помещении воцарилось молчание. Я переводила дух, стараясь унять, как мне казалось, невероятно громкий стук сердца. Ну как же, вот он, повелитель грёз, рыцарь без страха и упрёка, прынц на неважнокакоймасти коне! Стоит передо мной, удивлённо вглядываясь в лицо вашей покорной слуги и, видимо, старательно пытается припомнить, где же он раньше мог видеть эту наглую физиономию. Резонно предположив, что воспоминания вряд ли окажутся приятными, я поспешила отвлечь молодца, склонившись в глубоком поклоне, который неоднократно наблюдала у служащих в замке крестьян, и промямлила нечто вроде «здравияжелаювашество». Маневр имел успех – из глаз блондинчика исчезла пелена задумчивости, и я даже удостоилась небрежного кивка:

– Так что ты делаешь возле стойла моего коня, милая? – милая… Приятно, блин!

Так, отставить лирику. Лицо попроще – местные крестьяне интеллектом блистают редко, надо соответствовать выбранному образу, коль скоро меня приняли за одну из них. Что, в общем-то, неудивительно: как и обычно перед грязной работой, я напялила на себя непритязательную рабоче-крестьянскую одёжку из грубого некрашеного льна, волосы заплела в косу, пришпандёрив в финале кокетливый ярко-оранжевый бантик. Завершали образ увесистые башмаки приятного грязно-коричневого колера. Гламурненько, в общем. Конечно же, это была не единственная одежда, находящаяся в моём распоряжении. Сразу по прибытии нам с Морри выделили несколько вполне приличествующих статусу заморских гостий нарядов, но заниматься в них работой было до ужаса неудобно, и я выпросила у служанки парочку простых одеяний.

– Дык… Мы тут эта… Прибраться смотритель послал, господин. Лошадок почистить, корму им дать, – старательно коверкая слова на здешний манер, пролепетала я, буквально утонув в ласковом свете Ниловых глаз. Сердце пело что-то меланхолично-романтическое, в голове воцарился лёгкий сумбур.

– Так ты приставлена к конюшне?

– Ага, точно так. Ещё на кухне иногда помогаю, за огородом смотрю опять же, садовнику когда подсоблю, – начала перечислять я, старательно загибая пальцы и в завершение выдав на редкость глупую улыбку. Частично от переизбытка чувств, больше же окончательно входя в образ. – Смотритель-то в замке зело строгий. Коли не сделашь чего – ругается злобно и мудрёно. Отчитыват – ажно так стыдно, лучше другой раз всё выполнить в лучшем виде.

Нил благосклонно внимал моему бессвязному лепету, рассеянно улыбаясь каким-то своим мыслям. Какой же он красивый, когда так трогательно покусывает нижнюю губу… Ах! Вот бы ещё узнать, о чём он думает.

– А скажи-ка, милая, мы с тобой раньше не встречались? – узнала, блин! К ияссу такие исполнения желаний – иногда лучше оставаться в неведении.

– А благородный лаби уже бывал у нас? – с подобострастной улыбкой, втайне надеясь на отрицательный ответ.

– Да, в прошлом весконе. И в позапрошлом тоже. Ваш хозяин – друг мне.

Попала, лихорадочно пронеслось в голове. Ничего, где наша не пропадала?

– Ну дак я-то, майлорд, всего седьмой месяц как в замке служу – я такая радая, что благородный нол меня в услужение взял, такая радая, какая честь… – уже на автопилоте вещала я, боязливо пятясь под пристально-изучающим взором.

Блондин не отставал, и со стороны, думаю, наши перемещения напоминали па диковинного танца. Шагали мы синхронно и в одну сторону: я – постоянно запинаясь о как назло подворачивающиеся под ноги вылезшие доски настила, Нил – плавной кошачьей поступью, умудряясь не только не отставать, а медленно, но верно идти на сближение. Выражение глаз красавчика неуловимо менялось. Теперь в них пылало серебряное пламя, заставляя меня тихо паниковать – чего это он, а?!

Нил между тем окинул меня всю с головы до пяток пламенным взором и, как мне показалось, плотоядно ухмыльнулся. Твою дивизию, прям сексманьяк на выезде! Вот уж чего никак не ожидала. Может, на солнышке перегрелся? Я в последний момент удержала руку, потянувшуюся было потрогать блондинов лоб на предмет обнаружения жара. Парень же, удивлённо хмыкнув, продолжил наступление в прежнем режиме.

«Вот ведь, и в золушкином обличье пользуюсь успехом! Всё-таки красоту – её ничем, итическая сила, не закроешь и не зальёшь», – промелькнула-таки непрошенная мыслишка.

В конце концов я упёрлась спиной в угол конюшни и уже конкретно запаниковала. Лицо красавчика было в нескольких сантиметрах от моего, а заметить, прилично ли находиться так близко друг к другу по здешним обычаям, я не удосужилась. И потому гадала, уместно ли будет возмутиться странным поведением «благородного лаби», или стоит продолжать игру в покорную глуповатую крестьянку.

– Почему ты дрожишь, милая? Я напугал тебя? Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого, – его горячее дыхание коснулось моего лица, принеся с собой ароматы летнего луга в погожий денёк. Ага… Не бойся, деточка, мы тебя нэбольно зарэжем.

До меня отчётливо доносился запах его тела, кружа бедную головушку и путая и без того сумбурные мысли. Так, не думать об этом. У меня есть более насущные проблемы, чем несанкционированное погружение в эротические грёзы. Например один неадекватный блондинчик в непосредственной близости.

Решительно вскинув голову, я уставилась беловолосому прямо в глаза:

– А я и не боюсь, господин. Чего это честной девушке благородного лаби бояться? Небось все знают, какие вы воспитанные: плохого слова не скажете, не то, что наши мужики. Волю рукам опять же не даёте. И всегда такие учтивые. Да и дама сердца у Вас, думаю, имеется – куда ж благородным без ентого. А обещания свои господа чтут строго. Чего же мне бояться? – Интересно, на него подействовал мой бред?

Очевидно, не особо – сделав последний шаг, Нил упёрся рукой в стену, коршуном нависнув над дрожащей (больше от возмущения – ишь, к девкам приставать удумал, охальник плохо воспитанный!) мной и склоняясь к пылающему румянцем лицу. Сейчас поцелует, мягким местом почуяла я. Понимая, что после этого контролировать порывы души, а с ней и тела, уже смогу с бо-ольшим трудом, а только этого мне сейчас для полного счастья и не хватало, резким движением в сторону попыталась уйти с траектории его губ. А вот фигу – вторая рука блондина захлопнувшимся капканом перекрыла единственно возможный путь к бегству. Не буду же я его бить! Во-первых, малоэффективно – видала я Нилика в деле, только крякнет и сожмёт уже намертво. А во-вторых… Жалко мне его бить, предмет грёз как-никак. Короче, положение – алес.

И тут, как ответ на мои молитвы, в конюшню стремительно вбежал взъерошенный мальчишка-посыльный, выкрикивая имя блондинчика и старательно шаря по помещению глазами. Мы-то его видели, а вот он нас, к счастью, пока нет. Но это ненадолго – ещё пяток секунд, и мы окажемся в радиусе видимости.

Разочарованно вздохнув, беловолосый метнул злобный взгляд в сторону парнишки и выдохнул мне в ухо:

– Мы ещё встретимся, керотто сейа! – Хм, надо же, красоткой своей обозвал, негодник. Что, думал, не пойму? Пра-авильно думал. Простая селянка, коей ты меня считаешь, и не должна знать этого наречия. Иномирная гостья, в общем-то, тоже. Однако ж после обряда я странным образом стала понимать многие незнакомые доселе языки. Потому без труда перевела вышесказанное и совершенно справедливо вознегодовала – фраза относилась к принятым в общении между любовниками. А мы, насколько я успела заметить, к столь близкому знакомству перейти ещё не успели. Нахал!