Текст книги "Написано с сожалением (ЛП)"

Автор книги: Эли Мартинез

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Я погрузил кончик пальца в нее, и скользил им вверх, пока не нашел клитор.

– Это то, что я делаю с тобой, детка? Это то, о чем ты говорила в тех сообщениях?

Она прислонилась лбом к моей груди, и ее тело обмякло.

– Да.

– И ты хочешь большего, не так ли? Ты помнишь, как это было хорошо… – ее голова внезапно поднялась.

– Я не хочу ничего вспоминать, Кейвен. Я просто хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне… – она приподнялась на носочки и провела губами по моим губам. – Поцеловал меня и…

Я исполнил это желание, грубо и с жадностью. Она была права. Дело было не в прошлом – никому из нас не нужно было сбиваться с пути.

Продолжая держать наши рты соединенными, я протиснулся с ней через открытую дверь.

В ее комнате было темно, свет в коридоре тускло освещал ее тропическое убежище, дополненное декоративной москитной сеткой, натянутой на кровать. Но это было единственное, что я заметил в ее комнате на нашем бешеном пути к матрасу.

Пока она опускалась на кровать, я закончил ее возню на своей рубашке и отбросил ее в сторону, затем снял туфли и носки, вылез из брюк, но не раньше, чем достал из кармана презерватив.

Пока я спускал его по своему стволу, она зажала нижнюю губу между зубами, а ее расширенные от удивления глаза медленно прошлись по моему твердому члену и упали на шрамы. Пуля пробила мой живот и разорвала мне левую нижнюю часть живота. Женщины всегда пялились на шрам. Я не мог их винить: это изуродованный обломок. Черт, Хэдли тоже пялилась на него в первый раз. Но ее внимание привлек тот, что был у меня сбоку и представлял собой не более чем круг размером с пятак.

Она могла бы провести полный осмотр позже, если бы меня это волновало, но мне надоело ждать. Я стянул боксеры с ног, отбросив их в сторону. Затем я снова поцеловал Хэдли, проглотив ее стон, когда забрался на нее сверху. Ее ноги раздвинулись, пропуская мои бедра, и ее горячая, влажная середина прижалась к моему напряженному члену.

– Кейвен, – вздохнула она, прижимаясь к моей шее.

– Мне чертовски нравится, как ты произносишь мое имя.

Целуя меня в шею, она провела зубами по мочке моего уха и повторила: – Кейвен. Кейвен. Кейвен.

Черт, надо было взять с собой больше двух презервативов.

Отступив назад, я задрал переднюю часть ее майки, и на свободу выскочила идеальная круглая грудь.

Когда я провел языком по соску, ее спина выгнулась дугой, что еще сильнее вдавило ее в мой рот.

– Да, о, Боже, Кейвен, пожалуйста.

Я провел рукой по ее боку и задрал майку.

– Сними это.

– Нет, – задыхалась она, широко раздвигая ноги.

Это было предложение, от которого я не мог отказаться.

Взявшись за основание члена, я направил себя внутрь ее тугого жара.

И когда я говорю «туго», я имею в виду «чертовски туго».

– Господи, Хэдли, – простонал я, медленно растягивая ее дюйм за дюймом.

Ее глаза были закрыты, рот приоткрыт, на лице – полный спектр экстаза.

– Ты чертовски красива.

Ее веки дрогнули, и я пожалел, что не включил свет, потому что на ее лице отразилось нежное выражение, которое я не смог разобрать в тускло освещенной комнате.

Но это чувствовалось. Я понятия не имел, что это было, но в груди стало тесно, а мышцы рук и спины напряглись.

– Хэдл…

– Тссс, – прошептала она, поднимая голову, чтобы поцеловать меня. – Не порть этот момент словами.

Ее тело обвилось вокруг меня, руки обхватили мою шею, а ноги обвились вокруг моих бедер в долгом, нуждающемся объятии…

Я поцеловал ее в горло, начав медленное движение, которое потеряло свою ярость, но поглотило меня чем-то совсем другим. Я двигался ритмичными толчками, ее тело перекатывалось вместе с моим, как волны в море.

Она целовала меня так, словно тонула в нас – ее губы в панике касались и пробовали на вкус все, до чего могли дотянуться, словно не могли насытиться. Но дело было не в сексе. Она не терялась в желании, не гналась за неуловимой разрядкой.

Она дышала мной, и, черт возьми мне нравилось это еще больше.

По мере того, как мои толчки становились все более настойчивыми, она впивалась ногтями в мою плоть, а ее рука спускалась к выходному отверстию от пули на моем боку. Как только она нашла его, все ее тело обмякло подо мной.

– О, Боже, Кейвен, – плакала она, ее голос срывался, когда она прижималась ко мне.

Мне нужно было увидеть ее лицо. Я понятия не имел, что за чертовщина творится в ее голове, но она чувствовала себя чертовски хорошо подо мной.

– Давай, детка, – прорычал я, резко входя в нее.

Она снова вскрикнула, но этот крик нельзя было принять ни за что другое, кроме как за удовольствие.

Прилив грубой физической потребности захлестнул меня, и я вошел в нее все глубже и быстрее, опуская пальцы к ее клитору, отчаянно желая довести ее до предела вместе с собой.

Она стонала, а я шептал благословенные проклятия, и трение наших тел играло басовую партию в нашей эротической симфонии.

Она сломалась первой, звук моего имени сорвался с ее губ в пьяном бреду. Мир рухнул вокруг меня, ничего, кроме нее и этой кровати, не существовало в эту секунду, пока она пульсировала подо мной, вырывая освобождение из моего тела.

– Блядь, – простонал я, зарываясь лицом в ее шею, и ленивыми движениями довел свой оргазм до конца.

Пока мой разум переключался в настоящее, она нежно почесывала мне спину одной рукой, но не убирала другую от моего шрама.

Я мог бы спать тут всю жизнь – внутри нее, на ней, и кончики ее пальцев убаюкивали бы меня в забытьи. Но это был не вариант. Дело было в том, что, хотя у меня был самый невероятный секс, физический и эмоциональный, он был с Хэдли – матерью моего ребенка.

Но, чувствуя, как она обнимает меня, как бешено колотится сердце и сбивается дыхание я не жалел об этом. Ни на секунду.

И это, возможно, было самым страшным.

Подняв голову, я посмотрел на нее сверху вниз, и моя грудь сжалась от вида ее глаз, закрытых волосами. Я чмокнул ее в губы.

– Привет.

– Привет, – прошептала она в ответ.

Не в силах остановиться, я снова поцеловал её.

Она улыбнулась, когда я наконец отстранился, и прошептала:

– Я могла бы делать это всю ночь.

– У меня есть еще один презерватив. Но сначала мне нужно избавиться от этого, и нам нужно поговорить.

Она распахнула глаза, ее руки внезапно упали на кровать.

– Неееет. Сегодня никаких разговоров.

Я с усмешкой прижался к ее губам и медленно отстранился.

– Поверь мне. В моем списке это тоже не на первом месте.

Она ахнула от потери, а когда я встал, закрыла ноги, чтобы я не смог увидеть ее блестящую киску. Возможно, это было и к лучшему, поскольку от одной этой мысли мой член снова стал тверже.

К тому времени как я вернулся из ванной, она уже сидела на дальнем краю кровати, подложив под себя подушки, майка была по-прежнему на ней, а одеяло натянуто на талию. Но мое внимание привлекло то, как она нервно теребила край одеяла.

Я не стал беспокоиться об одежде и одеяле, когда устроился рядом с ней на животе.

– Хочешь привести себя в порядок, прежде чем мы поговорим?

– Я воспользовалась ванной в комнате для гостей.

Я ухмыльнулся и приподнял край одеяла, чтобы не так уж и незаметно заглянуть. Трусиков нет. Ладно, значит, она нервничала, но не настолько, чтобы надеть штаны и исключить второй раунд. С этим я могу смириться.

– Хорошая девочка, – похвалил я, целуя ее плечо. Обхватив ее живот татуированным предплечьем, я придвинулся ближе и подпер голову рукой, упершись локтем в матрас.

– Расскажи мне о своих чувствах ко мне.

Ее тело стало твердым.

– Что? Нет.

– Да ладно. В своих сообщениях ты рассказывала Бет о них. Конечно, ты можешь рассказать и мне.

– Ну, я могу сказать, что Бет считает мои чувства ужасной идеей, и у нее наверняка случится коронарная эмболия, если она увидит нас голыми вместе прямо сейчас.

Я провел двумя пальцами по ее прикрытой груди, и сосок сразу же затвердел.

– Технически, голый только я. Ты все еще в одежде.

Она ответила с придыханием:

– Она адвокат. Я не уверена, что эта защита сработает с ней.

– Точно.

– Кроме того, что насчет Йена? Кажется, он тоже не на моей стороне.

Очарованный тугими сосками, видневшимися сквозь ее рубашку, я не поднимал глаз, отвечая:

– Не беспокойся о Йене. Никто не должен знать об этом, пока мы не выясним, что между нами происходит.

– Подожди, – она схватила мою руку и переместила ее на свой живот. – Я не могу думать, когда ты так делаешь.

Ухмыляясь, я поднял на нее глаза. Моя улыбка померкла, когда я увидел беспокойство на ее лице.

– Эй, эй, эй. Не смотри на меня так. Что происходит?

– Я не знаю. Думаю, это и есть главный вопрос. Что здесь происходит?

Я тяжело вздохнул.

– У меня пока нет ответа на этот вопрос. Час назад я не думал, что буду сидеть здесь… – я придвинулся ближе и обнял ее за шею. – Я буду честен с тобой: Это был самый глупый поступок, который мы вдвоем могли совершить в нашей ситуации. Ты согласна?

Она перевела взгляд на стену.

– Я знаю.

– Хорошо, – я отпустил ее шею и вернулся к соску.

Ее рот приоткрылся, но скептический взгляд вернулся к моему.

– И это все? Это и есть наш разговор? Мы совершили глупость. А теперь давай используем последний презерватив?

– Ну, я имею в виду, что на самом деле это не последний презерватив. Насколько я знаю, апокалипсис не наступил с тех пор, как я приехал сюда. Так, что в аптеке можно найти еще.

Она снова прижала мою руку к своей груди.

– Кейвен, я серьезно. Я запаниковала сегодня вечером, когда случайно отправила тебе те сообщения, потому что боялась, что ты разозлишься и заберешь у меня Розали. В этой ситуации все твоих руках, и как бы я ни любила каждую секунду того, что только что произошло между нами, незнание того, что ты думаешь, пугает меня.

Мысль о том, что она испугалась или подумала, что я собираюсь использовать Розали, чтобы наказать ее, если разозлюсь, было как удар в живот.

– Послушай, чтобы не случилось, между нами, я никогда не буду использовать ее как пешку.

– Я не хотела намекать, что ты это сделаешь, но я просто не всегда могу тебя понять. Ты как будто не можешь решить, ненавидишь ли ты меня или хочешь сорвать с меня одежду.

– Да. Именно так, – перевернувшись на спину, я обхватил ее за плечи и толкнул в бок.

– Несколько недель назад я тоже не знал, что чувствую. С того самого дня, как я увидел тебя на заднем дворе, я не чувствовал себя хозяином положения. И для такого парня, как я, вся жизнь которого определяется хаосом, это было парализующее чувство. Я не хотел, чтобы у тебя было что-то общее с Розали, потому что мне было страшно. Моя работа – защищать ее, а ты была единственным человеком в мире, способным забрать ее у меня.

Ее голова откинулась вверх, и она легла на мое плечо.

– Кейвен, я же говорила тебе, что никогда…

– Я знаю, что ты сказала, но в моем опыте слова ничего не стоят. Человек, который научил меня кататься на велосипеде и целовал мои ободранные колени… – сделав паузу, я переместив ее руку на свой уродливый и покрытый шрамами живот. – Он пытался убить меня.

Она положила руку мне на бедро и ободряюще сжала. Это было грустно, но не похоже на жалость.

– Доверие – это сложно для меня. Я позволил себе прыжок веры и разрешил тебе посещать дом вопреки всем советам, потому что это было то, что я мог контролировать. Я был готов ненавидеть тебя до конца жизни. Я знаю, мы не провели много времени вместе в ту ночь, когда встретились в баре. Но я не знал, что ты такая… – я поцеловал ее в лоб. – Черт возьми, я не был готов к тебе. И я говорю это как комплимент. Ты милая, добрая, и щедрая. Когда я появился у тебя дома в тот день, и ты высыпала на пол мусор того мужчины, потому что он не хотел уходить, пока ты его не заберешь… – я рассмеялся от воспоминаний. – И краска. У меня до сих пор есть та рубашка, знаешь? Я не могу заставить себя выбросить ее, потому что она заставляет меня улыбаться каждый раз, когда я ее вижу.

Ее голос был полон эмоций, когда она ответила:

– Если ты собираешься оставить ее себе, я отказываюсь от своего предложения заплатить за нее. Хотя, если ты когда-нибудь решишь раскрыть мою личность как Р. К. Бэнкс, это, вероятно, будет стоить целое состояние.

Я засмеялся, кайф от этой женщины ударил прямо мне в голову.

– И это. Твои умные ответы на все. Ты спросила Бет в том сообщении, когда в последний раз мужчина заставлял тебя смеяться. И я задумался об этом. Я тоже не мог вспомнить, когда в последний раз женщина заставляла меня смеяться.

Она засияла, глядя на меня.

– Правда?

– Не притворяйся со мной. Ты смешная. Странная, но забавная. И ты хорошо ладишь с Розали. Она тебя любит. Правда, она заметила, что мы трахаемся глазами через всю комнату во время рисования.

Она резко вдохнула.

– Пожалуйста, скажите мне что она не сказала «трахаться глазами».

– Нет. Но это ненадолго, если мы не займемся этим вопросом с Джейкобом. Очевидно, он эксперт по любви.

– Мы? – пискнула она.

– А?

– Ты сказал, что мы решим проблему с Джейкобом.

Я знал, о чем она спрашивает, и говорил это серьезно, но это был разговор для другого дня.

– Ты не позволишь мне отправить его в Китай. Так что, да… Нам придется найти альтернативное решение для этого маленького засранца.

Она опустила подбородок, так что я больше не мог видеть ее лица, но легкое дрожание плеч выдавало ее слезы.

Я зарылся губами в ее волосы и прошептал:

– Я буду продолжать говорить, но не хочу, чтобы ты плакала.

– Это хорошие слезы.

– Ах, тогда ладно. Продолжай.

Она захихикала, и на моем лице появилась улыбка.

Я молчал несколько секунд, наслаждаясь редким моментом счастья, которое обрел с другим человеком. У меня были друзья. У меня был Йен. Но никто по-настоящему не понимал меня так, как она.

В течение четырех лет Розали была моей единственным счастьем.

И ее было достаточно. Ее всегда будет достаточно для меня.

Но с Хэдли все было по-другому.

– Я счастлив, что ты знаешь о моем прошлом, – поспешно произнес я, словно это был маленький грязный секрет, жгущий горло. – Это делает меня ужасным человеком, но осознание того, что ты была там и понимаешь меня, с другой стороны, стало самым освобождающим опытом в моей жизни. Думаю, именно поэтому мы лежим здесь прямо сейчас. Я чувствую эту неоспоримую связь с тобой, от которой не могу избавиться, и большая часть меня совсем не хочет от нее избавиться, потому что, хотя я почти уверен, что мы – катастрофа, которая только и ждет, чтобы случиться, но зная, что кто-то другой действительно понимает всю эту катастрофу в моей голове без того, чтобы я объяснял каждую мучительную деталь, это… затягивает.

Ее лицо изменилось так быстро, что во мне вспыхнуло чувство вины. Черт. Почему я признался ей в этом?

Мой гребаный отец убил ее родителей из-за меня.

И, как эгоистичный ублюдок, я сказал ей, что рад, что она была там в тот день, потому что я ценю то, что она могла понять меня.

Каким же я был куском дерьма.

– Я…

– Не делай этого. Не смей извиняться передо мной, – она перевернулась так, что оказалась наполовину на мне. Свет в коридоре освещал ее, когда она, опираясь на локоть, приблизила свое лицо к моему. – А что, если нет? Что, если мы не катастрофа, которая только и ждет, своего часа?

Я моргнул, совершенно потрясенный.

– Как тебе это удалось? Как ты услышав все, что я только что сказал, и зная обо мне все, просто игнорируешь это? Как будто это ерунда.

– Потому что это ерунда, Кейвен. Ты был таким же ребенком, как и я в торговом центре с монстром.

В горле образовался комок. Иисус. Эта женщина.

– Это было по-другому.

– Нет, не было. Это всего лишь игра, в которую ты играешь в своей голове. Факты таковы, что ты был пятнадцатилетним мальчиком в торговом центре в тот день, когда больной человек решил выместить свое недовольство жизнью на невинных жертвах. Но мы выбрались. Это было нелегко. И никогда не будет легко. Но в первую очередь, ты должен научиться перестать извиняться за то, что ты никогда не мог контролировать.

И вот тут она ошиблась. В тот день мне следовало быть в полицейском участке и сдать властям найденный мною тайник с трофеями отца. И если бы в тот день я отправился именно туда, а не пошел сначала на работу, сорок восемь человек, включая ее родителей, были бы живы.

– Я не хочу больше говорить об этом, – я полез целоваться, но она легко уклонилась.

– У тебя всегда будет этот шанс со мной. Всегда, Кейвен. Но позволь мне сказать, прежде чем ты это примешь. Не зря время движется только в одном направлении. Ты можешь выбрать любую секунду, чтобы начать все сначала.

Я уставился на нее: зеленые глаза сверкали, рыжие волосы беспорядочными волнами рассыпались по плечам. Мне хочется верить ей. Поверить, что я могу сбросить с себя непосильное бремя, которое взвалил в тот день в Аду, несколько лет назад.

Перевернув ее на спину, я стянул одеяло из-под нас.

– Ты сказала, тебя пугает не знать, о чем я думаю. Ну, вот, что я думаю. Мы два взрослых человека, которые по обоюдному согласию понимают, что все, что происходит между нами, может обернуться против нас, и поэтому мы оба будем осторожно ступать в эти неизведанные воды. Но я клянусь тебе, что наша дочь не является фактором в том, что происходит в этой части нашей жизни. Как Бет с Йеном. За пределами этой комнаты мы будем продолжать строить свою жизнь так же, как делали это последние три месяца. – Я провел рукой от ее живота вниз по шелковистой длине бедра, осторожно раздвигая ноги, чтобы обнажить влажную киску. Она откинула голову назад, когда я погрузил палец. Я придвинул свой рот к ее, дразня поцелуем и позволяя нашим губам коснуться друг друга, и закончил: – Но сейчас, в этой комнате я хочу трахать тебя. Я хочу, чтобы ты кончила на моих пальцах и на моих губах. Я хочу, чтобы твоя задница была в воздухе, когда я возьму тебя сзади, и чтобы все твои волосы разметались по моему животу, когда ты возьмешь мой член в горло… – я добавил второй палец и провел языком по ее губам. – И это все, о чем я думаю об этом прямо сейчас.

Она зашипела, ее рука взлетела вверх, чтобы схватить меня за задницу.

Разговор окончен.

Через несколько минут она кончила на мою руку. Вскоре после этого она кончила на мой член.

И три часа спустя, когда я вылез из ее постели, чтобы вернуться домой к дочери, единственное, о чем я пожалел, так это о том, что на ней все еще была эта гребаная футболка.

Глава 28

Хэдли

– Бет, мне нужно идти! – прошептала я, стоя на подъездной дорожке Кейвена.

– Так что, это все? Вы просто пошли поужинать, он заказал тебе пирожное с ранчем, а потом ты вернулась домой и не ответила ни на одно мое сообщение?

Нет. Он пришел ко мне домой. У нас был потрясающий секс, после которого – или, в зависимости от того, как на это смотреть, до второго, вдвойне невероятного секса – мы договорились не обсуждать это ни с Бет, ни с Йеном. А потом, когда он долго и медленно целовал меня у входной двери, он снова пообещал мне, что все, что между нами произойдет, не повлияет на Розали. Я понятия не имела, как такое возможно, но доверяла ему настолько, что приняла это за чистую монету.

– В миллионный раз, да. Вот и все, что произошло. Я устала.

Количество сна, которое я получила прошлой ночью, было легче измерить в минутах, чем в часах, но мои губы были в синяках, а между ног ощущалась пьянящая боль, так что я все еще находилась на пике сексуального кайфа.

Я не могла лгать. В этот день я нервничала из-за встречи с ним. Я начала одеваться в шесть утра, хотя должна быть у него дома только в час. Я вытряхнула все из шкафа в поисках чего-нибудь с надписью «Привет, я здесь, чтобы научить нашу дочь рисованию, но я также хотела бы увидеть тебя голым сегодня вечером. Так что посмотри на мое со вкусом открытое декольте в качестве образца товара, пока мы ждем, когда пролетят часы.»

Я всегда старалась выглядеть мило, но непринужденно, когда приходила к нему домой. Но сейчас все было по-другому.

Это было иначе.

И это довольно быстро позволило мне исключить из списка мое любимое маленькое черное коктейльное платье.

Джинсы выглядели… отстойно.

А шорты казались слишком повседневными.

В итоге, после двух часов примерки одежды и объявления моей спальни зоной национального бедствия, я остановилась на сиреневом макси-платье, в котором мое тело выглядело как мечта.

– Я тебе не верю, – сказала Бет.

– Мне все равно веришь ты мне или нет. Мне нужно идти.

Я взяла сумку для рисования, несмотря на то что он предупредил меня, что Розали собирается устроить мне вечеринку. Я не знала, как мне вести себя сегодня. Смогу ли я просто провести с ними два часа? Или ожидалось, что после быстрого поздравления с днем рождения я должна буду выложить из папиросной бумаги мозаику, которую принесла в качестве поделки на день?

Когда я оставалась наедине с Кейвеном, мне было комфортно и можно было быть самой собой. Но мужчина, который лежал в моей постели прошлой ночью, был не отстраненный, хмурый мужчина, который обычно встречал меня, когда я приезжала, чтобы провести время с Розали.

Между Кейвеном-отцом и Кейвеном-мужчиной была огромная разница. И когда я увидела, как он вышел на крыльцо, босиком, в джинсах, так низко сидящих на бедрах, что у меня потекли слюнки, я надеялась, что это некая смесь двух вариантов.

Я закончила разговор с Бет, даже не попрощавшись.

– Привет, – прошептала я ему, когда подошла достаточно близко.

Его лицо было суровым, но его взгляд от моей груди к моим губам было нежным, как перышко. Он потянулся к моей художественной сумке и снял ее с плеча.

– Итак, у нас немного изменились планы на сегодня.

Мои брови взлетели вверх.

– Что случилось?

– Мой брат и его жена приехали сегодня утром с неожиданным визитом. Думаю, нам придется отложить все дела с рисованием, чтобы Розали могла провести с ними время.

У меня свело желудок. Отбрасывая мои чувства к Кейвену, я ценила время, проведенное с Розали. Разочарование душило меня.

– О. Да. Я понимаю. Может, я смогу зайти к ней в понедельник, когда они уедут?

Понедельник. Черт, до него было еще далеко.

Его губы дрогнули.

– Понедельник подойдет. Но тогда ты пропустишь свою вечеринку, над которой она работала все утро.

Я прикусила нижнюю губу, улыбаясь.

– Она работала над ней все утро?

– Да. И она спряталась за диваном, ожидая тебя с тех пор, как ты подъехала.

– Ты уверен, что не против, если я прерву ваше семейное общение с братом?

Он положил свою руку на мою, слегка сжав ее.

– Все в порядке. Розали взволнована. Трент все равно с тобой познакомится… – он обвел меня взглядом с ног до головы. – И я бы тоже не отказался несколько часов трахать тебя глазами в этом платье.

Мои щеки запылали всеми оттенками красного, от чего он ухмыльнулся.

– Мы планируем устроить гриль после праздничного дня рождения, так что если ты захочешь остаться и на это, я уверен, Розали будет рада.

О. Боже мой. Боже.

Меня пригласили на семейное торжество. Кейвен пригласил меня на семейный праздник.

У меня начало щипать в носу.

Я не буду плакать.

Я бы не плакала. Я бы не….

– Ты собираешься плакать, не так ли?

– Нет! – прохрипела я, глядя в сторону.

Он рассмеялся, потянул меня за руку и прижал к своей груди.

– Расслабься. Трент плохо жарит на гриле, но настаивает на том, что он главный. У тебя будет много времени поплакать позже, когда ты будешь есть резину.

Я залилась смехом и чудом удержалась от слез, когда его щетина на челюсти коснулась моей щеки.

– У меня хорошие новости, – прошептал он, его теплое дыхание касалось чувствительной кожи на моей шеи. – Сегодня утром, когда я заезжал за продуктами, я нашел один магазин, который каким-то образом пережил апокалипсис. Я ввязался в драку с другим мужчиной, и по дороге меня чуть не съел зомби, но я успел купить достаточно презервативов для сегодняшнего вечера.

Это было забавно, и мне хотелось смеяться, но во фразе «сегодня вечером» было столько многообещающего, что у меня перехватило дыхание, а соски затвердели. Зажав в кулаке переднюю часть его рубашки, я вздохнула:

– Кейвен.

– Ммм, – пробормотал он. – Хороший ответ, – он внезапно отступил от меня. – Ну, пошли. Розали сейчас, наверное, собирает пыль за диваном. Притворяйся удивленной, помнишь?

Я смотрела на него с восторгом. Мне хотелось еще раз поблагодарить его всеми возможными способами. Но мне нравилось, когда он улыбался, поэтому я сказала:

– Я рада, что тебя не съел зомби.

Он подмигнул и открыл дверь. В доме было тихо. Над дверными проемами были накручены и развешаны ленточки, а бумажные цветы, которые мы сделали вместе, были приклеены по обе стороны от плаката с нацарапанными словами, которые, возможно, гласили

«С днем рождения Хэдли», но с таким же успехом можно было написать «Горячий карман Харли»

Я заметила огромный розовый воздушный шар, парящий за диваном, такой, в котором был плюшевый мишка с конфетти.

В моей груди разлилось тепло, когда я осознала все, что она сделала – разумеется, с помощью Кейвена.

– Извини, Хэдли. Розали сегодня нет, – громко объявил Кейвен. – Она уехала на сафари в Африку.

– Что? – ответила я, подыгрывая. – Совсем одна?

Он игриво улыбнулся.

– Да. Она сказала, что собирается собирать морских свинок для своей фермы. А какое место лучше подходит для этого, чем Африка?

– Ну, конечно. Я буду скучать по ней.

– Сюрприз! – крикнула она, выскочив из-за дивана с воздушным шаром в руке.

Но это не было причиной, по которой у меня остановилось сердце.

Или почему перехватило дыхание, а голова закружилась.

Нет, это произошло потому, что из укрытия за занавесом вышла улыбающаяся светловолосая женщина с отцом Кейвена, Малкомом Лоу, под руку.

Это не он.

Я видела, как умер Малком. Я видела его мертвое тело.

Но этот парень… Он был слишком знакомым.

Я потянулась назад и поймала руку Кейвена, молясь о том, что оставаться в настоящем, пока мой разум медленно пытается осмыслить то, что я вижу.

– С днем рождения, – Розали пела, не обращая внимания на мою панику, и только напоминание того, что она так близко к этому мужчине, заставляло меня волноваться еще больше.

– Иди сюда, – прохрипела я, с трудом сдерживая страх.

Она улыбнулась мне, когда я почти тащила ее к отцу.

– Иисус, – пробормотал мужчина, глядя в пол.

Это был не его голос.

Это был не голос Малкома.

Я никогда не забуду его голос, и этот был не его.

Я не знала, что меня выдало – дрожь в руках или в ногах, но Кейвен прижал меня к себе.

– Успокойся. Это Трент. Это просто Трент.

Верно.

Трент.

Его брат.

Он сказал мне, что он там. С его женой.

Трент.

Другой сын Малкома.

Он явно перенял внешность своего отца.

Но он не был Малкомом.

Потому что Малком был мертв.

И был мертв уже долгое время.

Я откинула голову назад и посмотрела на Кейвена. Его рука обвилась вокруг моих бедер, а глаза пылали беспокойством и… Черт. Опять чувство вины. Глубоко вдохнув, я задержала дыхание, заставляя сердце успокоиться, и напоминая себе, где я нахожусь.

Крепкое объятие Кейвена чудесным образом успокоило мой разум.

– Все в порядке, – вздохнула я, еще не доверяя своему голосу. – Я в порядке.

– Я опять тебя напугала? – спросила Розали. – Пожалуйста не уходи.

Я тяжело сглотнула. Я могу это сделать.

Это был Трент.

Мы все были в безопасности.

Мне не хотелось вырываться из объятий Кейвена. Я еще не совсем пришла в себя, но наконец обрела голос.

– Я не уйду. Обещаю.

– Ура! – она похлопала, прежде чем вручить мне воздушный шарик. – Это День Хэдли Пози, поэтому ты можешь есть сладости весь день! И знаешь что? Папа сказал, что если я потом съем свой хот-дог, то смогу есть сладости вместе с тобой!

Я улыбнулась ей, когда мое сердце вновь обрело нормальный темп.

– Звучит потрясающе.

– У нас есть торт, печенье и конфеты. О, о, о! Папа купил много ранчо для тебя. И я сделала тебе подарок.

– Не могу дождаться, когда увижу его.

– Эй, детка, – сказал Кейвен. – Можешь сбегать к Алехандре и сказать ей, что Хэдли здесь, и узнать, не хочет ли она присоединиться к нам за обедом?

Розали склонила голову набок.

– Я думала, она собирается в гости к Руби?

– Просто… сделай мне одолжение и сходи проверь. Хорошо?

Она пожала плечами и с широкой улыбкой посмотрела на меня. Если она и заметила, что я в данный момент приклеилась к бедру ее отца, она вообще никак об этом не упомянула.

– Не могу дождаться, когда ты увидишь свой торт. Я посыпала его радужной посыпкой.

Ради нее я притворилась взволнованной.

– Ох. Я тоже не могу дождаться.

– Я сейчас вернусь, – она сорвалась с места, и побежала к Алехандре.

Как только мы услышали, что за ней закрылась дверь, Кейвен прижался губами к моему уху.

– Ты в порядке?

– Да… Я… – я оглянулась через плечо и увидела, что Трент смотрит на нас с подозрением.

Как только наши взгляды столкнулись, его поведение изменилось. Трент не был таким высоким или крупным, как Кейвен, но у них была одинаковая оливковая кожа и темные волосы. Самым заметным различием между двумя мужчинами были их глаза – форма и все остальное. Если у Кейвена они были идеальными овалами искрящегося голубого цвета, то у его брата – темно-карими и глубоко посаженными, такими, которые всегда выглядят задумчивыми и циничными.

– Я Трент, – сказал он. Не сделав ни шагу вперед. Не протягивая руку. Он просто стоял, прижав жену к себе. Его лицо было неразборчивым, но по тому, как обвисли его плечи, я поняла, что он ненавидит это так же, как и я.

– Я Хэдли.

Он слабо улыбнулся.

– Я не хотел тебя напугать. Но с лицом я ничего не могу поделать.

– Не извиняйся. Я была… удивлена. Вот и все.

Он наклонил голову к красивой женщине, стоящей рядом с ним, и его руки надежно обхватили ее так же, как Кейвен обнимал меня.

– Это моя жена, Дженнифер.

Я бодро кивнула ей.

– Приятно познакомиться.

– Я тоже рада познакомиться с тобой, – ответила она, и казалось, что улыбка вот-вот лопнет на ее лице.

– Не говори этого, Дженн, – предупредил Кейвен. – Просто не говори.

– Что? – невинно протянула она.

Трент прочистил горло.

– Дженн. Давай разогреем гриль?

Она бросила на него недоверчивый взгляд.

– Зачем я тебе нужна? Мне уже десять лет не разрешают прикасаться к грилю.

– Не знаю. Но ты все равно пойдешь.

Она хмыкнула и вышла за ним на задний двор, бросив последний восторженный взгляд, прежде чем закрыть дверь. Кейвен покачал головой и посмотрел на меня.

– Говори быстро. Рози вернется в любую секунду, и тогда я потеряю тебя на весь день. Ты не будешь против Трента? Я могу придумать предлог, если ты захочешь улизнуть.

Я положила руки на его грудь, и мой огромный шар едва не ударил его по лицу.

– Я в порядке. Правда.

– Он не Малком, Хэдли.

– Я знаю. Это была интуитивная реакция. Я в порядке. Честное слово.

Он несколько секунд изучал мое лицо, и от его беспокойства у меня в груди потеплело.

– Если что-то изменится, и ты почувствуешь себя плохо – я хочу знать. Сразу же. Никакой рвоты в ванной комнате без меня.