Текст книги "Терновый Оплот (ЛП)"

Автор книги: Элейн Каннингем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

– Проклятье, Джестон, да ты побриться этим клинком мог бы!

– Так бы и сделал, кабы ты меня освободил.

Едва заметные умоляющие нотки в голосе сурового кузнеца поразили сердце Эбенайзера, и он засомневался в своем решении оставить этого ублюдка на потом. Подняв топор, он приготовился сделать первый удар.

– Может, заеду по тебе этим, – пробормотал он.

* * * * *

Стоявшая на верхней палубе, Бронвин услышала донесшийся из трюма крик своего друга. Первым чувством женщины было облегчение. Второй – укол беспокойства. Судя по количеству мрачных дворфов, выбиравшихся на палубу, чтобы задать своим похитителям жару грубыми импровизированными дубинками, Бронвин подозревала, что в трюме у друга помощников мало.

Она приблизилась к люку. Наемник бросился к ней, и его смертоносная сабля со свистом понеслась в её сторону. Бронвин отступила в сторону, уходя от атаки, и с силой ударила ножом, заставляя саблю отклониться вниз. Развернув скрещенные лезвия, женщина высоко и сильно ударила левой ногой. Её ботинок столкнулся с телом противника чуть выше пояса с оружием. Сабля со звоном ударилась о палубу, а мужчина отшатнулся назад – прямо в ждущие его объятия огрессы. Морячка злобно усмехнулась, сверкая клыками. Развернув человека несколько раз, словно играя в блеф слепого, огресса метнула противника назад Бронвин.

– Лови! – взревела она.

Бронвин подняла нож. Мужчина тяжело повалился на неё, придавливая своим весом. На мгновение, их глаза встретились.

Бронвин видела смерть раньше. Чаще, чем хотела бы, но никогда прежде – так близко. Жизнь уходила с лица мужчины, словно отступающий прилив. Темные глаза стали пустыми и остекленевшими. Затем, тело его отлетело назад, что заставило ошеломленную Бронвин потерять равновесие.

Огресса держала мужчину за шкирку, словно ребенок – щенка. Она с одобрением хмыкнула, замечая кровь, капающую с ножа Бронвин, а затем отшвырнула мертвеца в сторону.

Бронвин снова повернулась к трюму, и чуть не сбила с ног дворфа, который вылетел из люка, словно запущенный из пушки. Заметив молот, который тот держал в руках, она поняла источник гнева Эбенайзера. Удостоверившись, что друг не окружен врагами, она вступила в новое сражение.

Первая помощница Нарвала, очень мускулистая женщина-варвар, была зажата двумя противниками. Прижавшись спиной к мачте, она размахивала мечом. Бронвин отметила прерывистое движение клинка и огромные капли пота, усеявшие лоб женщины. Когда один из атакующих уклонился, Бронвин увидела рану, прорезавшую ключицу первой помощницы. Она не выглядела смертельной, но туника женщины пропиталась кровью, и леденящая слабость, следующая за боевыми ранами, уже навалилась на неё.

Уклонившись от двух дворфов, тащивших мужчину за руки и за ноги, Бронвин бросилась на помощь. Пытаясь освободиться, дворфской пленник извивался и бранился, но дворфы неумолимо двигались к перилам, намереваясь скинуть его вниз.

Схватив одного из нападавших на первую помощницу за волосы, Бронвин дернула его голову назад. Не колеблясь, она подняла нож и уверено провела им по горлу противника. Его испуганная мольба, краткая и быстро прерванная, привлекла внимание соратника. Он повернулся на звук лишь для того, чтобы лицо его окатила струя крови, вырвавшаяся из горла товарища.

Мужчина вскрикнул и слепо взмахнул клинком. Все еще держа за волосы мертвеца, Бронвин пригнулась, чтобы уйти от атаки. Тело вздрогнуло от удара. Бронвин выпустила его и отшатнулась назад, едва не теряя равновесие на скользкой от крови палубе.

Рабовладелец атаковал снова. Бронвин присела на корточки, успевая уклониться так быстро, что ощутила ветер. Прежде, чем противник смог обрушить на неё новую атаку, женщина напряглась и рванулась вперед, держа перед собою нож.

Клинок с силой врезался в грудь противника. Удар отразился в его взгляде, но он не осел. Мрачное выражение лица провозглашало его желание забрать женщину с собой во врата смерти. Высвободив нож, Бронвин подпрыгнула, как можно выше и сильнее выбрасывая вперед колени. Она нанесла глубокий тяжелый удар. Позабытый меч противника ударился о палубу.

– Сзади, девочка!

Крик женщины заставил Бронвин обратить внимание на битву. Она развернулась, чтобы оказаться лицом к лицу с мрачным дворфом, который готовился воткнуть шип на своей дубинке в её позвоночник. Инстинкт и память взяли верх.

– За Каменную Шахту! – вскричала она на языке дворфов, вспоминая, что старый дворфской друг рассказывал ей об объединяющей силе кличей.

Реакция её в буквальном смысле ошеломила дворфа. Он опустил дубинку и красная дымка боевой ярости покинула его взгляд. Мгновение, он пристально рассматривал Бронвин. Очевидно, он признал в ней кого-то, отличного от своих похитителей, потому что в конце концов коротко кивнул и отправился на поиски другого боя.

Но сражение было почти окончено. Шум битвы стих, сменяясь редкими ударами стали о сталь, да криками боли, некоторые из которых прерывались с холодящей резкостью. Теперь, когда грохот битвы схлынул, можно было с легкостью расслышать важный голос капитана Орвига. Он приказывал своей команде собрать погибших с обеих сторон, а вместе с тем и всех работорговцев, и скинуть их в море, потому как Умберли причитается. Это сплотило даже дворфов, которым дела не было до Морской Богини. Они восприняли задание с таким мрачным удовольствием, что даже не обратили внимания на то, что выполняют приказы огра.

Бронвин засунула нож в ножны в тот момент, когда глаза женщины-варвара закатились. Подхватив её, Бронвин осторожно опустила варваршу на палубу – нелегкая задача, учитывая разницу в размере, однако ей, по крайней мере, удалось обеспечить своей соратнице более мягкое падение.

Оторвав полоску с подола туники, Бронвин прижала её к ране, крепко удерживая на месте, пока кровотечение не остановилось, а затем сняла свой плащ и накинула его на широкие плечи женщины, чтобы та оставалась в тепле, покуда холод битвы не покинет её. Это была вся возможная помощь, и Бронвин надеялась, что её будет достаточно. Экипаж Нарвала не обошелся без потерь. Некоторые из брошенных в воду мертвецов имели знакомые лица. Одной из них была огресса, которая сыграла с Бронвин в смертельные салочки, тем самым принимая её, хоть и всего на мгновение, в качестве товарища. Глубоко вздохнув, Бронвин направилась на корму, где находилась небольшая деревянная постройка, возведенная над рулем.

Здесь, как и ожидалось, нашелся бортовой журнал. Она быстро пробежала глазами страницы, пытаясь отыскать что-нибудь о личностях людей, уничтоживших дворфской дом и отнявших у них свободу – а у неё – отца.

Но записи были зашифрованы. Со временем, она смогла бы выяснить, о чем тут речь. Однако, здесь нашелся и большой список грузов, аккуратно написанный на Общем, языке торговцев. Оглядев его, Бронвин тихо присвистнула. Этого было более чем достаточно, чтобы удовлетворить жажду наживы экипажа Нарвала. Это могло бы даже помочь ей провести переговоры с Орвилом касательно одной деликатной проблемы. Он был огром. Даже в толерантном Глубоководье за ним бы внимательно наблюдали. А еще он был контрабандистом, а это означало, что делам его не избежать пристального внимания. Однако, она не могла подвергнуть Эбенайзера и его родичей мучительному путешествию обратно через врата Скуллпорта.

Засунув журнал подмышку, она вышла на палубу. Капитан Орвиг проходил мимо, и женщина схватила его за руку.

– Битва принесла большую победу. Я хочу поблагодарить вас за помощь, – начала она. Его золотые клыки сверкнули в чем-то, оставлявшем надежду на улыбку.

– Ты не должна меня благодарить. Ты должна мне заплатить.

– У тебя будет плата, – заверила она, – и в качестве бонуса, я уступлю тебе право собственности на груз.

И Бронвин рассказала ему, что включает это право. Необработанные драгоценные камни, мотки шерсти, ценные шкуры, оружие, монеты, бочки с медом. Перспектива владения таким сокровищем тронула душу огра.

– Все это?

– За исключением дворфов. Разумеется, тебе они не нужны.

Он фыркнул, как бы подтверждая, что это очевидно.

– Я отдам свое право на груз в обмен на две вещи, – продолжила Бронвин, – бортовой журнал и твое обещание, что мы пришвартуемся в Глубоководье, а не в Скуллпорте.

Огр заколебался, но в маленьких красных глазках его танцевало желание. Он прикидывал, почесывая морду.

– Нужно будет платить за док, а еще налог на добычу.

– И после уплаты налога у тебя все еще будет гораздо больше, чем ты ожидал. Я заплачу за док. По рукам?

Он все еще выглядел сомневающимся.

– От одного дворфа достаточно проблем. Едят за двоих. А скольких мы освободили? Пятьдесят?

– Вроде того, – ответила она. – Но склада Груниона должно хватить, чтобы прокормить их, покуда мы не доберемся до Глубоководья.

Огр нахмурился, однако сдался, сопроводив это неизящным пожатием плеч.

– Хорошо, но держи эту кучу краснобородого навоза подальше от меня, или я не несу ответственность за его благополучную доставку.

– Договорились, – согласилась Бронвин. В душе она сомневалась, что её влияния на Эбенайзера достаточно, чтобы убедить его оставить в покое новую игрушку. Подойдя к люку, она прислушалась. Звуков битвы слышно не было, однако ритмичный стук говорил о том, что Эбенайзер все еще занят со своим топором.

Женщина спустилась в трюм. Она моргнула, испуганная царившим разгромом. Везде валялись щепки, похожие на ветви деревьев, что разметало во все стороны извержение вулкана. Эбенайзер упорно рубил топором сложенную кучу древесины.

– Ты всех достал? – крикнула Бронвин.

– Последняя, – сказал дворф. – Все остальные сражались. Кроме меня. Дерьмо эгоистичное, – проворчал он и кивнул в сторону маленькой горы ящиков. – Все, кроме этой, то есть.

Бронвин проследила направление его жеста. Взгляд её упал на маленькую девочку, которая присела на куче ящиков, держа в руке дворфской нож.

Жуткие воспоминания переполнили Бронвин, поражая её в самое сердце, словно меч. На мгновение, уши её наполнились криками обреченных утопающих рабов, и пронзительным писком крыс. Она рассеяно подняла руку и потерла место на голове. Там, где два зверя схватились не на жизнь, а на смерть.

Но это было так давно, – напомнила себе Бронвин. А сейчас еще одна маленькая девочка требовала заботы. Она не могла убить собственных демонов, но, возможно, могла бы удержать их от предъявления претензий на эту крошечную жертву.

С трудом сглотнув, Бронвин изобразила на лице нечто, что, как она надеялась, напоминало бы успокаивающую улыбку. Медленно, словно двигаясь к испуганной лошади, она пошла к девочке.

– Я – Бронвин, – тихо сказала она. – С моим другом Эбенайзером ты уже познакомилась. Мы пришли, чтобы освободить дворфов. С нами ты в безопасности. Мы отвезем тебя домой.

Она протянула руку, предлагая девочке взять её. Та изучала Бронвин большими карими глазами, а затем все же подала свою маленькую руку. Казалось, это прикосновение успокоило ребенка, и её пальцы скользнули к запястью Бронвин, сжимаясь в отчаянной хватке.

– Но я не знаю, где мой дом, – сказала девочка высоким ясным голосом, в котором звучал лишь легкий намек на раннее детство.

– Я помогу тебе его отыскать. Не беспокойся, – заверила её Бронвин тем же успокаивающим тоном. – Как тебя зовут? Сколько тебе лет?

– Кара Дун. Мне было девять прошлой зимой.

Девочка выглядела моложе, быть может потому, что была маленькой и очень худой. Когда она подняла руку, чтобы убрать за ухо выпавший локон каштановых волос, Бронвин заметила другое объяснение её роста и, казалось бы, замедлившегося развития. Она была полуэльфом. Уши оказались немного заострены, а пальцы, державшие запястье Бронвин – нежными и длинными. На одном из них было надето очень знакомое кольцо.

Глаза Бронвин распахнулись. Сердце болезненно сжалось, а затем забилось быстрее. Кольцо девочки было золотым, богато покрытым отличительными мистическими символами. Бронвин хранила такое же в надежном месте Любопытного Прошлого.

– Очень красивое кольцо, – сказала она, указывая на украшение. – Можно посмотреть?

Кара отдернула руку, пряча её за спиной.

– Папа сказал, никто из посторонних не должен смотреть на него, и я не должна давать его никому, кроме моей семьи. Знаешь, ты не можешь забрать его у меня. Плохие люди пытались, – сказала она, указывая на палубу. – Оно не снимется, если я сама не сниму.

Это было новостью для Бронвин. Она задалась вопросом, обладало ли кольцо, данное ей отцом, такой же магической преданностью. Но эта мысль пришла так же быстро, как испарилась, сметенная гораздо более важной. Кольцо Кары было таким же, как её собственное. Хронульф называл кольцо семейной реликвией, предназначенной для ношения лишь потомками крови великого паладина Самулара Карадуна. Глаза Бронвин снова широко распахнулись.

– Как ты говоришь, тебя зовут?

– Кара, – сказала девочка с намеком на нетерпение в голосе. – Кара Дун.

Глава 11

Прежде, Даг Зорет посещал Глубоководье лишь единожды, и близость столь многих врагов Жентарима заставляла его держаться нехарактерно настороженно. Он подождал, пока служанка закроет за собой дверь, а затем задвинет массивную дубовую щеколду. После чего, ведь лишней осторожности не бывает, он обошел роскошные апартаменты, разыскивая волшебные устройства для слежки и тихонько напевая, пытаясь обнаружить любую враждебную магию.

Но так ничего и не нашел. Нежная Русалка, таверна и дом отдыха, расположившаяся в сердце пустынного Северного Квартала, славилась своей предусмотрительностью. Частные комнаты соответствовали своему названию, что в этом переполненном магией городе являлось большой редкостью. Другие изыски, наполнявшие комнату, были просто приятным дополнением.

Здесь находились прекрасные письменный стол и стул полированного тикового дерева, привезенного из Чултана, а также большая кровать с кучей шелковых подушек ярких и редких желтых и синих цветов, бархатные драпировки и прекрасные гобелены, не пропускающие холод. Были здесь и умывальник с кувшином из тончайшего фарфора, маленький столик, с расставленными на нем серебряными бокалами, бутылкой вина и подносами, на одном из которых лежали небольшие кусочки острой закуски, а на другом – сладкой выпечки. Даг не упустил ничего из этого, так как очень ценил роскошь. Попробовав маленький треугольничек пахнущего травами сыра он поклялся себе, что доставит подобные роскошества в Терновый Оплот, дабы смягчить и украсить строгие кельи, некогда принадлежавшие паладинам.

Однако, в данный момент, Даг был занят другим, более неотложным делом. Достав маленькую темную сферу, запрятанную в складках его плаща, он уселся в мягкое кресло. Держа её в своей ладони, он пристально вгляделся в глубины.

Повинуясь его приказу, внутри шара вспыхнул пурпурный огонь. По собственному опыту Дагу было известно, что случится с человеком, получившим сообщение. Волшебное послание вызовет леденящую жгучую боль, которая не прекратиться до тех пор, покуда получатель не отыщет укромное место, где смог бы взять сферу в руки.

Потому Дага не удивило, что ожидание было кратким. Сир Гаррет Кормариль, несмотря на все его благородные выступления и ханжеские заявления, обладал острым инстинктом самосохранения. Через мгновение внутри сферы возникло худое достопочтенное лицо паладина, которое выглядело довольно нелепо в танцующих языках фиолетового пламени.

– Вы желали говорить со мной, лорд Зорет? Есть ли проблема, требующая моего внимания?

– Нет, меня просто охватило желание получить удовольствие от твоей компании, – холодно сказал Даг. – Что творится в храме Тира? В этом месте полно паладинов!

– Они готовятся идти на Терновый Оплот, – весьма откровенно поделился сведениями сир Гарет. – Разумеется, вы не думали, что ваш триумф останется без ответа.

– Пусть попробуют. У них не выйдет войти в крепость столь же легко. Если, конечно, – добавил Даг, – ты не поделился с ними той же информацией, что и со мной.

Синие глаза рыцаря распахнулись от резкой и внезапной вспышки ужаса.

– Я не делал этого, но среди орденов могут быть и другие, которым Хронульф доверил знание.

На самом деле, все это не слишком волновало Дага. Он поднял вопрос лишь затем, чтобы напугать старика. Если объединенная армия паладинов и владела какой-то информацией, это не принесло бы им много пользы. Туннели под крепостью изменились так сильно, что люди могли блуждать в тенях десятидневками, так и не находя старых проходов.

– Есть еще одно дело, о котором нам следует поговорить, – продолжил Даг. – У меня есть дочь. Хотя её существование хранилось в секрете более девяти лет, сейчас все вокруг ищут её. Что ты знаешь об этом?

– Сир? – спросил рыцарь, на лице которого замерло озадаченное выражение. – Почему я должен что-то знать?

Это не было ложью – Даг смог бы поймать паладина на откровенном вранье – однако, человек уходил от ответа. И это раздражало жреца.

– У меня мало времени, как и терпения, – процедил Даг сквозь зубы. – Слушай меня внимательно. Девочка была похищена из своего временного дома мужчиной, хотя эльф, охранявший её, обладал значительными познаниями в обращении с оружием. Жентарим не славится подобными проявлениями тупой храбрости. А это значит… кто?

Сир Гарет склонил голову.

– Я заслужил ваших подозрений, лорд Зорет. Моя роль в нападении на деревню…

– Давняя история, – холодно заметил Даг. – Я не собираюсь заставлять тебя страдать за старые проступки, но будь уверен, твоя дальнейшая жизнь зависит от способности послужить мне быстро и хорошо. Тебе ясно?

– Более чем, милорд, – ответил рыцарь.

– Отвечай прямо. Ты или не ты принимал участие в похищении моей дочери?

– Увы, ответ на этот вопрос не столь прост, как вы желаете, – сказал рыцарь с обеспокоенным лицом. – Мой орден действительно несет за это ответственность, а значит, часть вины и на мне.

Даг фыркнул в ответ на эту самоуничижительную «исповедь», однако нашел в словах старого паладина хорошие новости.

– Мои люди проследили за похитителем Кары. Он направился в Глубоководье. Я хочу знать его имя, а после этого, и как можно скорее, желаю получить его сердце на вертеле.

– В Глубоководье много паладинов, – уклончиво заметил сир Гарет. – Расскажи мне больше о своей дочери, дабы я смог сделать надлежащие расспросы. Лично я никогда не видел девочки.

Просьба казалась оправданной.

– Ей девять, однако, так как она маленькая и худая, ей нельзя дать больше шести или семи. Волосы каштановые, глаза – карие. В ней течет кровь эльфов. Так что уши девочки слегка заострены, глаза большие, а уголки их слегка приподняты, пальцы – маленькие и тонкие.

Даг пожалел о последних словах, как только они слетели с губ. Ему не хотелось привлекать слишком много внимания к рукам девушки. Из-за слишком ценного кольца, которое она носила.

– Моя сестра, – поспешно добавил он. – Есть ли какие-то сведения о ней?

– Я отправил её в Терновый Оплот, как вы приказали. Неужели, она так и не пришла?

Даг решил, что этот вопрос лучше оставить без ответа.

– Я желаю, чтобы женщина и девочка были найдены и вернулись ко мне. Найди способ опередить остальных рыцарей. Ясно?

Подняв два пальца ко лбу, рыцарь отдал древнее приветствие.

– Я обещал чтить детей рода Самулара. Все будет сделано так, как вы велите.

С отвращением покачав головой, Даг снял заклинание. Лицо сира Гарета покинуло сферу – но не раньше, чем Даг удовлетворенно уловил проблеск боли, вызванный снятием заклятия.

Он презирал старого рыцаря. Он ненавидел всех паладинов, а в особенности тех, кто, как и его собственный отец, принимал обеты рыцарей Самулара. Однако, этот человек просто исказил их. Сир Гарет Кормариль некогда был могучим рыцарем, другом и боевым товарищем отца. Однажды, он спас Хронульфу жизнь, получив рану, которая повредила его ведущую руку, таким образом покончив с его воинской карьерой. Но была в этом человеке слабость – воли и сердца. Её Даг презирал особенно. Сам он смог одержать победу над физическими недостатками – так почему другой должен видеть в этом повод отказаться от всего, чем когда-то был?

Но сир Гарет сделал именно это. Он стал жертвой хитроумных ловушек Малхора, злоупотребляя своей новой ролью казначея ордена, когда его младший брат, бродяга и игрок, столкнулся с домами развлечений, принадлежащими Жентариму. Малхор взял на себя долги молодого лорда, и Гарет спокойно «заимствовал» деньги, чтобы расплатиться со жрецом жентов, не желая рисковать личным или семейным бесчестьем. Это и стало началом. Облегчило покупку души рыцаря.

Дага поражало, что сир Гарет, похоже, не понимал этого.

Даг сам выбрал, кем ему быть. Он обладал великой силой, дарованной безумным богом, и знавал такие пути, что и не привиделись бы человеку, подобному сиру Гарету. И он желал получить много больше, используя те же методы. А если придется, и что-то похуже. Он сам выбирал, что ему делать. Он признавал, кем стал. В этом была предельная честность, которую сир Гарет не мог ни понять, ни повторить.

Когда Даг спрятал сферу, губ его коснулась ироническая улыбка. Он заметил, что, по крайней мере, в этом вопросе, обладал добродетельностью большей, чем человек, которого восхваляли, как одного из величайших рыцарей Тира.

* * * * *

Для Бронвин, три дня, потребовавшиеся на возвращение, прошли слишком быстро. Она много времени проводила с маленькой Карой, отвечая на бесконечные вопросы девочки. Та проявляла удивительное любопытство по поводу окружающего мира, и, пока она слушала рассказы Бронвин, на маленьком её личике отражалась тоска по далеким местам.

Однако, Каре было, чем занять свое время. Она играла с пятью дворфскими детьми, прекрасно чувствуя себя в драках и склоках с гораздо более сильными и коренастыми дворфами. Эбенайзер также проявлял к девушке интерес, а потому часами мог рассказывать ей истории о своих приключениях, отвечая на вопросы. Он даже вырезал Каре игрушку, маленькую деревянную куклу со слегка заостренными ушками. Руки и ноги куклы были прикреплены к нитям, чтобы та могла двигаться. Бронвин, которая поймала его за сшиванием одежды из кусочков парусины, прокомментировала тонкость работы, и сразу же пожалела об этом. Дворф дал ей множество советов на счет положения её собственных дел, используя для этого языковые конструкции, которые почти, но не полностью, скрывали его смущение от того, что кто-то застал его с размякшим сердцем и выполняющим женскую работу.

К своему удивлению, Бронвин поймала себя на том, что любит проводить время с Карой. У неё никогда прежде не было опыта обращения с детьми, даже когда сама она была ребенком, но сейчас женщина наслаждалась любопытством девочки, одобряла её упрямство и восхищалась её силой. К тому времени, когда показались острова, охранявшие вход в гавань Глубоководья, Бронвин решила, что если у неё когда-либо будет дочь, она будет более чем счастлива, если та будет похожей на Кару.

Но у Кары была семья. Отец, который почти наверняка был родственником Бронвин. Желание найти его, ради них обоих, поднималось в Бронвин, словно нараставшая лихорадка. Девочка помнила своего отца лишь как «Дуна», а описание, которое она дала, было тем, чего можно было бы ожидать от восьмилетнего ребенка-полуэльфа. Он был взрослым. У него темные волосы. Он большой. Не слишком много информации для поисков.

Каре многое удалось рассказать о человеке, укравшем её из единственного дома, который она когда-либо знала. У него был меч, которым он убил обоих приемных родителей. Он был высоким мужчиной со светлыми волосами. Ехал на белом коне и носил белую тунику с синим рисунком. По просьбе Бронвин, Кара попыталась набросать его портрет, однако, детские каракули были весьма далеки от идеала. Они долго ехали, а потом остановились у красивого дома. После этого, девочка ничего не помнила. Она заснула, а проснулась в трюме этого корабля. Голова болела, а живот был совершенно пуст. Бронвин, которая слушала этот рассказ с нарастающей яростью, поняла, что ребенок находился под действием наркотика. Она пообещала найти совершившего это деяние и убедиться, что он больше не отправит детей в ту жизнь, которую пережила она сама.

Наконец, Нарвал миновал самый южный вход в гавань, проплывая мимо маяка, известного как Восточная Факельная Башня: высокий тонкий конус из белого гранита, вершина которого пылала, соответствуя названию. Бронвин предпочла бы отплыть к северному входу, потому что плата за доки там была ниже, и, к тому же, она оказалась бы гораздо ближе к магазину, но капитан Орвиг категорически отказался подходить ближе, чем на длину выстрела к месту, которое звалось Башней Страданий Контрабандистов. Пара маленьких лодок встретила их у загороженного цепью входа, и женщина, одетая в черную с золотом форму дозора, запросила разрешения подняться на борт. При этом, капитан-огр усмехнулся и начал поглаживать свою саблю. Однако прежде, чем он успел заговорить, Бронвин схватила его за руку и кивнула на воду, расстилавшуюся позади лодок. Орвиг проследил за её взглядом, и в маленьких красных глазках вспыхнуло удивление. То там, то тут над поверхностью воды возникали человеческие головы, а вокруг корабля кружили темные, едва различимые под поверхностью, человеческие формы. Русалки, если понадобится, готовы прийти на помощь чиновникам. Орвиг ценил свой корабль слишком высоко. Он не мог рисковать тем, чтобы тот пошел на дно.

– Разрешить подняться на борт, – прорычал он.

Бросив на Бронвин взгляд, как бы говоривший, что вопрос этот теперь её проблема, он ушел. Бронвин подготовила журналы, в которых описывался их груз, и от имени Орвига выплатила налог, воспользовавшись некоторым количеством монет, взятых с корабля работорговцев. Она написала расписку для уплаты за доки, обязуясь доставить платеж управителю гавани в течение трех дней. Цепь опустили, и Нарвалу было дозволено войти в гавань. Ради капитана Орвига – огру было явно не комфортно находиться в этом порту – Бронвин потребовала разрешения причалить у первого же доступного дока.

Меньше, чем за час, пассажиры высадились на небольшой, покрытый ракушками пирс неподалеку от улицы Сидра. Нарвал рванул прочь с такой поспешностью, что последний дворф выпрыгивал с корабля уже на ходу. Он с громким всплеском погрузился в воду и, словно топор, пошел ко дну. Четырем русалкам удалось вытащить его на берег, однако когда задача, наконец, была выполнена, все они выглядели заметно более уставшими. Ухмылявшийся работник доков бросил вниз веревку. Довольные тем, что могут быть полезными, дюжина представителей клана Каменная Шахта схватились за канат и с удовольствием потащили его на себя, из-за чего их бедный сородич вылетел из воды и пронесся вдоль берега на собственном животе.

Как только волнение слегка утихло, дворфы собрались в кучу, глядя на оживленный пейзаж и узкие, переполненные улочки широко распахнутыми глазами. На этот раз все пятьдесят дворфов были погружены в молчание. Благоговение перед городом прервало их споры.

– Прости, – пробормотал Эбенайзер, обращаясь к Бронвин. – Я – единственный, кто выходил за пределы клановых владений. Остальные, ну, ты могла бы сказать, что они, как утки в пустыне.

– Чем раньше мы их успокоим, тем лучше, – согласилась Бронвин.

Она поприветствовала высокого лысого мужчину, носившего на своем кафтане знаки отличия гильдии извозчиков. После короткой и оживленной торговли, ей удалось нанять три повозки, чтобы пронести дворфов через весь город в свой магазин.

– Могли бы и пешком пойти, – пожаловался Эбенайзер, когда они забрались в закрытый деревянный фургон, сильно провонявший рыбой и старым сыром.

– Пятьдесят дворфов шагают по Портовому Району? – усмехнулась она. – Больше похоже на нападение. Столь пристального внимания нам не нужно.

Подумав об этом, дворф неохотно кивнул.

– Тогда каков твой план?

– Пока пойдем в мой магазин. Я пошлю несколько гонцов и выпрошу некоторые привилегии. Мы все уладим.

Эбенайзер проследил за кулачным боем, разразившимся между двумя дворфами.

– Трудно, – заметил он.

Следуя указаниям, кучер позволил им выйти в переулке за Любопытным Прошлым. Несмотря на просьбы Бронвин вести себя осторожнее, дворфы взбирались по узкой тропинке, явно чувствуя себя в закрытом, напоминавшем туннель, коридоре, как дома.

Они ворвались в Любопытное Прошлое, словно стая черных дроздов. Реакция Элис поразила Бронвин. Гномиха выудила из-под прилавка меч, а так же пистолет, работавший на пару. Этим она замахала на первых появившихся в дверях дворфов.

– Вы не пройдете, – сказала она так убедительно, что Бронвин ей поверила. – Валите в другое место!

– Элис, это я! – прокричала Бронвин над головами дворфов. – Все в порядке. Они со мной.

Гномиха выпучила глаза.

– Все?

Бронвин беспомощно пожала плечами, зная, что просит от подруги слишком многого. Крошечные плечики гномихи поднялись и опали от тяжелого вздоха. Однако, она отошла в сторону.

Глаза разъяренных дворфов округлились от страха при виде стольких ценностей вокруг.

– Отличная вещица, – с недоумением сказала Тарламера.

Она держала браслет, украшенный крупными драгоценными камнями. Вместо того, чтобы нацепить побрякушку на запястье, она сжала его в руке, чтобы камни увеличили её костяшки. Подняв кулак, дворфа восхитилась эффектом.

– Отлично! Твоя, гномиха?

– Не смей! Это заказ леди Галинды Райвентри.

Глаза Тарламеры сверкнули.

– Может, она не против пары раундов, а? Сидение на этом корабле сделало нас беспокойными и жаждущими развлечений.

Образ волевой королевы-колдуньи, сражающейся против женщины-дворфа в битве, вызвал у Бронвин кривую усмешку. Это сражение было из тех, за которые она готова была бы заплатить.

– Элис, почему бы тебе не сходить на рынок и не купить что-нибудь для наших гостей? Хлеб, мясо и бочонок эля. Попроси их все доставить.

– Ну, разумеется, я не потащу все сама, – проворчала гномиха.

Схватив свой платок с крючка, она, как показалось Бронвин, с облегчением вздохнула.

Один из дворфов начал взбираться на полку за топором, который попался ему на глаза. Гладкая черная тень соскользнула со стропил, приземляясь ему на плечо.

– Подумай об этом! – посоветовал Магазинный Кот.

С визгом, молодой дворф разжал руки и упал на пол. Ворон взлетел и сел на высокую урну.

– Он говорит! – с восторгом воскликнула дворфа указывая толстым пальцем на ворона. Глаза её вспыхнули боевым огнем, и она приблизилась к Магазинному Коту, наклоняясь ближе к его клюву.

– Давно у меня не было жареной птицы, – сказала она громко. Ворон уставился на неё.

– Подумай об этом.

Дворфы рассмеялись.

– Может, Моргалла, задай ты правильные вопросы и с зажаркой удалось бы повременить, – заметил Эбенайзер.