Текст книги "Терновый Оплот (ЛП)"

Автор книги: Элейн Каннингем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Элейн Каннингем
ТЕРНОВЫЙ ОПЛОТ

– Приветствую тебя, дочь Самулара, – проскрипел слабый хриплый голос.

Перепуганная неземным звуком, Бронвин развернулась и обнаружила себя смотрящей прямо в горящие красные глаза, глубоко запавшие на скелетном лице.

Подавив крик, девушка отступила. Бросив на говорящего второй взгляд, она поняла, с чем столкнулась. Длинные рассыпающиеся одежды лохмотьями повисли на длинной фигуре. Там, где некогда была плоть, остались лишь окрашенные серым кости. Жидкие пряди белых волос выбивались из-под капюшона некогда белого плаща. Но в светящихся глазах все еще сверкала жизнь. Это был лич, немертвый маг, одно из самых известных и могущественных существ.

Существо зашевелилось.

– Дочь Самулара, – повторил он. – Тебе не нужно сильно пугаться меня. Я долго ждал этого дня. Как и ты – лишь ради одного. Фенрисбейн – время пришло? Ты пришла за ним и третьим кольцом?

Женщина кивнула. Это казалось правильным. Ко всему прочему она не была уверена в том, что голос послушается её.

Ради моего отца, который, в отличие от Хронульфа, Дага и Хелбена, всегда был здесь.

Пролог

27 Тарсаха, год 927 ЛД

Пара юных магов застыла на вершине горы, с трепетом обозревая жуткий результат их совместного колдовства.

Перед ними расстилались луга весенних трав и горных полевых цветов. Моментом раньше они обозревали древнюю осажденную цитадель. Теперь она сгинула, вмести со всеми могущественными существами, нашедшими свой приют в её стенах. Исчезла вместе со всеми выжившими – принесенная в жертву войне против демонов, вырывавшихся из руин близлежащего Аскалхорна. Крепость скрылась, не ни оставив после себя следов кроме разве что тех, что запечатлелись в воспоминаниях пары людей, ставшей причиной разрушения.

Оба были молоды, но здесь их сходство заканчивалось.

Ренвик Карадун, Снежный Плащ, был маленьким и изящным, с прекрасной внешностью и бледным, узким лицом. Одеяния его были совершенно белы, струящийся плащ – богато расшит шелковыми белыми нитями и подбит снежным мехом горностая. Волосы мага поседели раньше срока, образуя вдовий пик в центре лба. Все поведение мужчины говорило о гордости и амбициях, и на результаты своей магии он взирал с удовлетворением.

Спутник его был выше на голову и широк в груди и плечах. Волосы и глаза его были черными, а лицо даже в начале года выглядело загоревшим под солнцем. Стороннему наблюдателю было бы простительно счесть человека следопытом или лесником, если бы не магическая аура, все еще висевшая вокруг него. От размышлений о содеянном в глазах мага стоял глубокий ужас.

Зияющий шрам, обугленный скелет крепости – все это сделало бы принятие действительности легче. Но эта безмятежность… Он никогда не слышал тишины столь глубокой. Столь бездонной и обвиняющей. Ему казалось, будто окружающие горы и все их обитатели ошеломленно замолчали, став свидетелями невероятной силы магии, что только что смела с лица земли древнюю крепость и всех её обитателей.

Где-то посреди крон старых деревьев, раскинувшихся внизу, чирикнула птица. Трель нарушила сверхъестественную тишину и прогнала страх, что держал в своих лапах двух магов. Словно сговорившись, они развернулись и пошли вниз по склону. Память о содеянном повисла между ними тяжким грузом.

Но маг не желала оставлять этот вопрос. Он повернулся к товарищу. Выражение лица Ренвика остановила его на полпути. Друг выглядел довольным, почти восторженным. Мечты о власти, бессмертие – Ренвик так часто говорил о них – огнем горели в его глазах.

Спутник Ренвика положил руку на толстый дуб, внезапно ощутив желание на что-нибудь опереться.

– Кольца, что ты использовал для заклинания, – резко спросил он. – На что еще они годятся?

Младший маг одарил его надменной улыбкой.

– Почему ты спрашиваешь? Неужели тебе мало сегодняшней работы?

Второй маг так и вспыхнул. Он запустил руки в складки белого плаща Ренвика, поднял его с земли и ударил о дуб.

– Скажи мне, где ты нашел эти кольца! Какова природа их силы?

Ренвик только улыбнулся.

– Я не знаю, чем они должны были быть. А как я их использовал – не узнаешь ты.

Спокойствие Ренвика пристыдило его спутника. Были и лучшие способы контролировать ситуацию. Он выпустил облаченного в белое мага и сделал шаг назад.

– Ты знаешь, что в магической битве ты мне не соперник, – ответил он.

– Я не собираюсь с тобой драться, – самодовольно заявил Ренвик. – Кольца, как и частичное понимание силы, которую они дают, находятся в руках врага, которого тебе не победить.

Это заставило мага отшатнуться. Даже среди воспитавших его эльфов было мало тех, что могли соперничать с ним в магии.

– Ты не спросил, о ком я. Полагаю, мешает гордость, – заметил Ренвик. – Но я скажу. Кольцами владеет Самулар, а после их получат его потомки.

– Паладин?

– Самулар не просто паладин. Ему суждено стать легендой. С моей помощью, разумеется.

Маг начинал понимать. Он даже начал восхищаться этой софистикой. Паладины были благородными воинами, рыцарями, посвятившими жизнь служению своим богам. Они состояли на службе у королей, защищали слабых, блюли закон и справедливость. Зло в любой форме было для них проклятием. Они просто не могли его выносить. Ни одна иная группа людей не была столь благородна. Если три кольца были в руках паладина Самулара и он использовал их силу во имя добра, то маг едва ли мог украсть их, не став врагом всего хорошего.

– Путь паладина праведен и светел, – тихо пробормотал Ренвик, словно вторя мыслям своего спутника. – Если ты не с ним, то против него.

Он не мог отрицать истину, но чувствовал себя обязанным добавить еще кое-что.

– Такую силу не просто сдержать, – продолжил старший маг, человек, что спустя два столетия станет известен как Хелбен Арансан. – Ты не можешь вечно скрывать кольца. Однажды, они попадут в другие руки и будут использованы для других целей.

И снова бледный Ренвик улыбнулся.

– Тогда в твоих интересах убедиться, что этого не произойдет. После того, как сказка начнется, кто знает, каков будет конец?

Глава 1

5 Миртула, 1368 ЛД

Молодая женщина, судя по внешности – пират-неудачник, остановилась у подножия холма. Здесь, так близко к морю, холм был слабым укрытием, и ветер, развивавший её плащ и хватавший за плечи, напоминал о недавней зиме. Бросив взгляд через плечо, женщина убедилась, что дорога бегущая позади все еще безлюдна. Уверившись в этом, она откинула в сторону сухие ветви, скрывавшие небольшой вход в морскую пещеру.

Из тьмы выпорхнула одинокая летучая мышь. Женщина инстинктивно уклонилась – быстрое ловкое движение, заставившее её длинную коричневую косу качнуться, а потом перекинуться через плечо. Снова отбросив волосы назад, она достала из вещей факел. Несколько ловких ударов ножом по кремню, и полетели искры, а затем вспыхнуло пламя. Каменный пол пещеры мгновенно ожил. От внезапно вспыхнувшего света крысы в тревоге разбегались в стороны, а крабы пятились прочь.

– Глубоководье, город роскоши, – пробормотала Бронвин, изгибая губы в ласковой ироничной усмешке. Она прожила в городе четыре года, и дела чаще заносили её в подобные места, нежели в принадлежавший ей шикарный магазин на Улице Серебра. Здесь, в горах к югу от портового города, великолепия было мало. Запах моря, перемешанный с запахом мертвой рыбы и еще менее приятным зловонием располагавшихся рядом Крысиных Холмов, участка берега, использовавшегося для свалки городского мусора, тяжело висел в неподвижном воздухе. Нырнув в маленький проход, женщина выпрямилась, оглядываясь вокруг. Пещера была холодной и сырой. Вода усеивала пол лужами, сочилась изо мхов и лишайников, покрывавших стены, и, словно слюна, стекала с похожих на клыки камней, свисавших с потолка. Когда настанет время прилива – воды здесь будет еще больше.

Мысль эта заставила Бронвин пойти по крутому и петлявшему проходу быстрее. Двигаясь вперед, она прижимала руку к влажной стене, чтобы сохранять равновесие, и осторожно вглядывалась в тени за пределами круга света, источаемого факелом. Летучие мыши, крысы и крабы представляли собою сливки пещерного общества. Женщина более чем ожидала столкновения с чем-то похуже.

Она осторожно обогнула широкое озеро, которое почти охватывало каменный карниз. Бронвин терпеть не могла воду, что придавало особой ироничности её пиратской внешности.

Девушка подняла руку, чтобы убедиться – её лихая красная косынка все еще на месте, а дешевые бронзовые серьги, напоминавшие пиратов Нелантера, висят в ушах. Это были Пещеры Контрабандистов, и, как говорила пословица, «Если пришел в Холодный Лес – дрожи». Годы рабства научили женщину, что выживать – значит адаптироваться.

В этот момент путь резко изогнулся. Через несколько шагов коридор расширился, образуя пещеру. Трещина, зиявшая высоко над головой, давала немного света. Бронвин оглядела провал, внезапно появившийся рядом с дорогой. Он походил на глубокую рану в каменном сердце горы. По дну провала текла подземная река – быстрая, глубокая и ужасающая. Подавив дрожь, Бронвин принялась за работу.

Она сняла с плеча сумку и вытащила оттуда большую тряпку, потом маленький топор созданный из митрала и красного дерева. Привитая жизнью забота о хороших вещах заставила её тщательно завернуть топор прежде, чем поместить его за камень, спрятав от любопытных взглядов за кучей гальки.

Покончив с этим, он опустилась на живот у края оврага и потянулась вдоль крутой скалы, не останавливаясь до тех пор, пока не обнаружила веревку, которую повесила там несколько дней назад. Тогда она проводила разведку и готовила место встречи. Канат был практически не заметен, его длины хватало, чтобы закрепить веревку на стенах ущелья с обеих сторон. Провисавшая середина оказалась под водой, сносимая быстрым течением реки.

Забраться по мокрой веревке – задача не из легких, и, к тому времени, как девушка оказалась на месте, старые кожаные перчатки размокли и ладони оказались сырыми.

Потратив несколько мгновений, чтобы отдышаться, Бронвин выбросила испорченные перчатки, снова подхватила сумку и закрепила конец веревки на поясе. Она вскарабкалась по крутому склону, оказываясь там, где скала нависала над бегущей понизу тропой. Девушка выбрала это место из-за образовавшейся внизу полости. Если удача подведет её, и веревку придется использовать для того, чтобы спуститься в ущелье, она не уподобиться перезрелому яблоку, брошенному о каменную стену.

Когда веревка была закреплена, свободно ниспадая вниз неровной изогнутой змеей, Бронвин вытащила из своего мешка странный кусок железа. Формой своей тот напоминал толстопузый котел с широким горлышком, сужающимся к краю, загибавшемуся в обе стороны. Перевернув предмет, она положила его поверх веревки. Крепко схватившись за изогнутые ручки, она зажмурила глаза и бросилась в ущелье.

Бронвин быстро неслась по веревке в сторону дальней стены ущелья, замедлившись лишь в самой низкой точке. Остановившись в нескольких футах от края, она взмахнула ногами, обхватывая веревку сапогами – на всякий случай. Девушка отпустила одну ручку и ухватилась за канат рукой. Пальцы сомкнулись вокруг веревки. Со вздохом облегчения, она поползла по канату и вскарабкалась на твердый выступ. Спустя сотню шагов, Бронвин нашла, что искала – маленькое отверстие у подножия каменной стены. Оно выглядело нелепо, словно огромная мышиная нора.

Опустившись на землю, Бронвин поползла в туннель. Это был короткий проход, ведущий в новую сеть туннелей. Это был не самый быстрый путь к согласованному месту встречи – совсем нет – к тому же он был очень узким. Хотя это, конечно, кому как. Бронвин могла пролезть через тесный туннель, а вот те, с кем она собиралась заключить сделку – не могли.

Выйдя из туннеля, девушка зажгла новый факел. Несколько сотен шагов – и она стояла у входа в условленное место – в маленькой мокрой прихожей высеченной в скале веками капающей воды.

Ожидавшее внутри совершенно не располагало войти. Относительно плоскую каменную плиту подпирали несколько валунов. Сооружение заменяло здесь стол. Сверху лежали объедки неаппетитного обеда: черствый хлеб, зловонный сине-зеленый сыр и кружки с пивом цвета ила, сваренного из грибов и мха. Эта трапеза только что поглощалась тремя уродливыми дворфами. Самыми уродливыми из тех, что видела Бронвин.

Это были дуэргары, раса глубинных гномов, с серыми бородами, серой кожей и серыми душами. Вражда между горными дворфами и дуэргарами была столь же непримирима, как между эльфами и их подземными сородичами – дроу. Бронвин вела дела со всеми этими личностями – но осторожно. Каждый участник мерзкого трио поднял руку, чтобы защитить глаза от яркого света факела.

– Ты пришла одна? – спросил первый.

– Как было оговорено, – сказала она, кивая на третьего и самого маленького дуэргара. – И, если уж вспоминать о договоренностях, вас тут должно быть лишь двое. Это кто?

– А, он, – ответил дуэргар, говоривший первым. Он небрежно махнул рукой. – Сын, может быть – мой. Он приходит, чтобы смотреть и учиться.

Бронвин оценила третьего участника группы, единственного, с кем она еще не встречалась. Для дуэргаров было нормальным выглядеть тощими и узловатыми, но этот малыш был самым худым из виденных ею представителей этого вида. Подняв факел, Бронвин прищурилась. Он же просто мальчик. Остальные дуэргары носили жесткие седые бороды, но этот выступающий подбородок был лыс, словно канюк. Да и зубы дворфа все еще были на месте. Он сосредоточенно ковырял в них черным ногтем.

Вытащив палец изо рта, дуэргарский мальчишка провел языком по зубам, чтобы собрать кусочки. Он поймал любопытный взгляд Бронвин. Женщина кивнула ему в знак приветствия. Медленная понимающая усмешка растянула его губы. Зло, повеявшее от молодого дуэргара, было осязаемо, словно зловонный пар, поднимавшийся в морозное утро от невычищенного горшка. Бронвин вздрогнула от подобной злобы проявленной столь молодым существом. Лидер отметил её реакцию. Он зарычал и оттолкнул мальчишку, который взвизгнул, словно щенок, которого пнули ногой. Жестокий взгляд молодого дуэргара устремился на женщину, словно он считал её некоторым образом повинной в ударе.

Бронвин сделала вид, что ничего не замечает. Взяв со стола маленький каменный нож, она срезала себе кусок вонючего сыра. Среди дуэргаров это было проявлением вольности и, быть может, даже небольшим вызовом. Второй взрослый дворф сердито посмотрел, но ничего не сказал. Он никогда не говорил в её присутствии, хотя трехфутовая железная дубинка, которую он таскал с собой, добавляла к его молчанию долю красноречия. Посмотрев на дворфа, женщина закинула кусок сыра в рот. Она сохраняла вежливый, почти самодовольный, вид, таким образом молча заявляя, что она здесь главная и причин для беспокойства просто не видит. Необходимая бравада при общении с дуэргарами, но момент выдался неудачный. Пока она ждала ответа, желудок её вывернулся наизнанку от понимания и отвращения. Но удача повернулась дважды. Дубинка дуэргара оставалась опущенной, а ворованный сыр не вырвался наружу.

Для вида, Бронвин улыбнулась молчаливому дуэргару и снова обратила свое внимание к лидеру группы.

– Где камни?

Он одобрительно хмыкнул, довольный тем, как она перешла к делу, а затем снял с пояса грязный кожаный мешочек и высыпал его содержимое на ладонь женщины.

Когда золотые камни потекли сквозь её пальцы, Бронвин изобразила на лице настороженное равнодушие. Хотя знала, что ожерелье необыкновенное. Драгоценные камни были цвета янтаря. Именно такие, как считалось, служили источникам жизненных сил в потерянном Лесу Миконидов. Изящная серебряная филигрань, пусть старая и покрытая множеством пятен, была сделана виртуозно, мастерски. Разумеется, ремесленником был эльф. Это был один из самых прекрасных предметов, созданных из драгоценных камней, который когда-либо видела Бронвин. Несмотря на это, от прикосновений к янтарю её пальцы покалывало. Возможно из-за того, что чувства женщины были отточены временем, проведенным рядом с древними магическими артефактами, а может быть только разыгралось воображение, но Бронвин могла поклясться, что ощутила слабое отдаленное эхо магии.

Она заставила себя снова взять ожерелье и изучить его, словно оценивая вес и цвет.

– Миленько, – признала она небрежно. – Но твоя цена слишком высока.

Лидер дуэргаров знал игры в обмен как никто другой.

– Пятьсот золотых и не медяком меньше, – сказал он решительно. – И оружие. Оба.

Бронвин ухмыльнулась.

– Там, откуда я родом, торговцы знают цену своим товарам. Но поскольку янтарь не типичный для вас продукт, я, возможно, смогу отстегнуть кое-что сверху.

– Да? Сколько?

Женщина задумчиво потянулась к одной из огромных серег.

– Я могла бы дать пятьдесят золотых и боевого топора. Нашла один хороший, двуглавый, хорошо сбалансированный для рукопашной. И для бросков. Разумеется, работа дворфов – труд очень хорошего подмастерья у отличного кузнеца золотых дворфов. Лезвие выполнено из митрала, а рукоять из полированного красного дерева со вставками граната и турмалина. Интересно?

– Хммм! – дуэргар наклонился и сплюнул. – Не используем красивые вещички. Особенно от золотых дворфов.

Бронвин не пропустила алчности, сверкнувшей в его глазах. Дуэргары были скорее мусорщиками, чем кузнецами, и ей еще не приходилось встречать того, кто не желала бы отличной дворфской работы. Она небрежно встряхнула бесценное ожерелье.

– Этот прекрасный янтарь, оправленный в новую, модную оправу на базаре уйдет за двести золотых. Я дам тебе половину этого.

Дуэргар начал было собирать слюну на новый плевок, но затем решил, что здесь уместен более драматичный жест. Он изобразил, как выхватывает нож и погружает его в свое сердце.

– Лучше так, чем принять сотню золотых! – выругался он. – Четыреста и топор.

– Топор легко можно продать за пятьсот.

– Не похоже! Но раз мы с тобой давно знакомы, давай так – топор за камни.

Бронвин фыркнула.

– Я дам тебе двести золотых. Но про топор можешь забыть.

Серый кулак дуэргара с грохотом опустился на стол. Дворф был возмущен мыслью потерять добычу.

– Дай мне топор и двести золотых – и сделка готова. Кража готова, так вернее!

Бронвин спокойно восприняла жалобы. Она ожидала протестов. На самом деле, ей казалось, что дуэргар сдался слишком легко. Возможно, следует ждать больше неприятностей – но уверенности у неё не было. Это удивило её, учитывая присутствие мальчишки-дуэргара.

– По рука, – она положила мешок на стол. – Двести золотых, плачу пятивесными платиновыми монетами. Иди сюда и пересчитай.

На сером лице дуэргара проступили отчетливые красные пятна. Вероятнее всего, он не может пересчитать этот высокий и куда более сложный курс, подумала Бронвин.

– Нет необходимости, – пробормотал он. – Ты честна.

Не без удовлетворения Бронвин заметила, что дуэргар говорил абсолютную и чистую правду. Возможно, такое случалось с ним впервые. Она ценила свою репутацию, ибо потратила много времени на то, чтобы её заработать. Обещание дано, обещание выполнено.

В нескольких словах она сказала своим клиентам, где искать вторую часть платежа.

– Топор твой, даю слово. Я не забыла, что последовало за нашей последней сделкой.

– Как и я. Мне было жаль терять Бримграмфа. Он был хорошей воинской рукой, но слишком сильно привык к этому. Не знал, когда остановиться, – невинно заявил дуэргар.

Это была самая длинная из слышанных Бронвин речей. И самая корыстная. Если бы засада, увенчавшая последнюю сделку, преуспела, этот дворф, без сомнения, потребовал свою долю захваченного. Но она провалилась и его человек погиб. Пристальный взгляд Бронвин дал дуэргару понять, что его попытка снять с себя ответственность провалилась.

– Перейди мне дорогу однажды – и я буду следить за тобой. Перейди дважды – и тебе придется следить за мной, – предупредила она.

Дуэргар пожал плечами.

– Справедливо, – согласился он.

Снова слишком легко, подумала женщина. Когда молчаливый дуэргар опустил золото в карман, Бронвин взяла ожерелье и ослабила завязки на мешке. Мешок был не обычный. Она купила его у мага из Харлуаа по цене, почти составлявшей её годовую выручку. И вещица стоила каждого потраченного медяка. Это был магический туннель, который переправлял все, что она запихивала внутрь, в хорошо охраняемый сейф. Сейф стоял в Любопытном Прошлом, её магазинчике в прекрасной части Глубоководья. Бронвин давно выучила одну простую истину о покупке редких древностей. Найти их – одно дело. Сохранить – совсем другое.

Небольшое движение привлекло её внимание и заставило замереть руку. Одолженный каменный нож зажил собственной жизнью – не слишком активной, но достаточной, чтобы наконечник указал на янтарь в руке.

Магнетид, поняла Бронвин. Нож был вырезан из камня, который чувствовал и следовал за энергией метала – или в данном случае янтаря. Дуэргар собирался выследить её и вернуть ожерелье, как только оно, по их мнению, минуют ловушки, которые она всегда оставляла, чтобы прикрыть уход.

Перейди мне дорогу дважды, мрачно подумала она. Сохраняя лицо спокойным, она поднялась со своего каменного стула. Уходя, она даже повернулась лицом, позволив парламентеру дуэргаров забрать болтливый каменный кинжал. Добравшись до устья пещеры, женщина повернулась и холодно посмотрела в глаза коварных существ, а затем бросила янтарное ожерелье в мешок. Вещица исчезла в магическом вихре. Нож закрутился в ответ, глубоко надрезая ладонь дуэргара.

Крик боли и возмущения стер ухмылку с его лица. Бронвин развернулась и побежала к своему туннелю, быстрая, словно олень.

Обогнув резкий поворот, она наклонилась, роняя факел, чтобы схватить крепкий посох, который прежде спрятала среди щебенки рядом с тропой. Три дуэргара мчались следом, их обитые железом сапоги выбивали на полу громовое крещендо. Выбрав верный момент, она выпрыгнула прямо перед двумя дворфами, крепко держа посох у талии параллельно земле.

Дуэргары не успели затормозить. Они бежали прямо на посох, расположившись по обе стороны от Бронвин. В конце концов, они налетели на древко, удар палки пришелся каждому по горлу. Головы дворфов откинулись назад, а ноги оторвались от земли. Глухой глубокий гул пронесся по пещере, когда два тяжелых существа повалились на спины, широко раскинув руки. Бронвин отскочила назад.

Следом мчался молодой дуэргар. В своем яростном стремлении добраться до Бронвин, он просто перемахнул через упавших сородичей. Глаза мальчишки сверкали, а маленький заточенный топор, воздетый над головой, красноречиво заявлял о его намерениях.

Бронвин быстро свернула направо. Схватив конец посоха двумя руками, она отвела его назад. Почувствовал, как мальчишка готовиться к невероятно высокому круговому удару, она резко и тяжело взмахнула посохом. Он просвистел в воздухе и встретился с державшей оружие рукой дуэргара. Что-то – рука или древко топора, Бронвин не могла сказать точно – издало отвратительный треск. Молодой дуэргар бросил топор на одного из оглушенных старших и продолжил идти. Бронвин наклонилась и потянулась за дубиной, выпавшей из руки взрослого дуэргара. Понимание о неверно сделанном выборе пришло слишком поздно. Дубинка была слишком тяжелой.

Искать другое оружие не было времени. Бронвин начала стремительный бросок вперед, втягивая подбородок. Голова женщины врезалась в живот молодого дворфа, который все еще не прекратил свое наступление. Дыхание мальчишки оборвалось, становясь хриплым болезненным ворчанием, и они повалились на пол, образуя клубок из рук и ног.

Бронвин колотила руками и ногами, он была слишком близко, чтобы нанести серьезный урон. Молодому дуэргару было не многим лучше. Запыхавшийся, облагодетельствованный сломанной рукой, он ударил несколько раз, но не смог вложить в них много силы. Внезапно, он придумал стратегию получше. Схватив бронзовое кольцо, висевшее в ухе у Бронвин, он сильно дернул за него. Внезапная рвущая боль вызвала у женщины крик боли, и улыбку на безбородом лице существа.

Окончательно разозлившись, Бронвин задумалась о своем факеле. Её палец оказался близко, очень близко к покрытой смолой древесине, чтобы ощутить тянущий жар. Женщина сунула горячий конец в лицо дуэргара. Мальчишка вскрикнул и отпустил её, хватаясь за глаза своей здоровой рукой. Бронвин откатилась в сторону и вскочила на ноги, ловко ускользая из лап лидера дуэргаров. Взрослые отшатнулись от внезапной атаки, после чего начали приходить в себя и собирать свою оружие. Бронвин развернулась и бросилась к туннелю.

С пульсирующими руками, она пронеслась по тропе. Три обиженных дуэргара остались позади. Впереди замаячил узкий проход. Упав на колени, она проползла последние шаги, а затем плюхнулась на живот и забралась в низкий туннель. Женщина отчаянно карабкалась вперед, покуда один из преследователей не успел схватить её за лодыжку и вытащить обратно.

Почти добралась. Почти в безопасности.

Что-то толкнулось о её ногу, испугав её. Голова женщины дернулась, и она болезненно ударилась о каменный потолок. Внезапно, она поняла, почему дуэргары привели с собой тощего мальчишку. Она была не единственной, проведшей разведку пещеры. Должно быть, они ожидали такого поворот – и привели с собой дуэргара, что был достаточно мал для того, чтобы пролезть в туннель.

По какой-то причине это понимание вызвало у неё больше гнева, чем страха. Молодой дуэргар уже ранен, и это был далеко не конец. Она убьет его, если понадобиться. Конечно, взрослые это знали.

Выскочив из туннеля, Бронвин рванула к ущелью, разгоняясь перед прыжком. Оказавшись у веревки, она выползла на отмеченное место. Сжав канат свободной рукой, женщина принялась пилить его ножом. Когда позади раздался полный ужаса крик молодого дуэргара, работа была почти закончена. Вопль стал громче, а потом начал затихать, оборвавшись громким всплеском. Бронвин пробормотала проклятья. Молодой дуэргар, полуслепой и, без сомнения, потерявший равновесие от боли, споткнулся и свалился в реку.

Крики взрослых дуэргаров и их громоподобные шаги заставили Бронвин испытать странное чувство облегчения. Они нашли другой путь в пещеру. Они поймают мальчишку прежде, чем течение смоет его слишком далеко.

Внезапно, веревку резко дернуло. Женщина уронила нож и всплеснула обеими руками, с недоверием глядя на тропу. Дуэргары сосредоточили свое внимание на ней, а не на утопающем мальчишке.

Охвативший Бронвин гнев прогнал даже парализующий страх перед водой. Она выкрикнула дворфское оскорбление – то, что почти гарантировало ей нарваться на бойню в таверне, убийство или небольшую войну.

И дворфы снова потянули веревку. На этот раз сильнее. Подрезанная веревка наконец поддалась, и Бронвин полетела над ущельем. Она заставила себя открыть глаза и сосредоточить внимание над быстро приближавшейся каменной стеной. Оказавшись у карниза, она отпустила веревку и перекатилась в бок.

Маневр поглотил часть удара, но женщина все же с ошеломляющей силой упала на каменный пол, отделавшись синяками. Перекатившись несколько раз, она тяжело врезалась в стену, оглушенная и страдающая от боли.

С обратной стороны ущелья донесся новый сердитый крик.

– Ты заключила сделку! – выл лидер. – Золото и топор!

Бронвин с трудом встала и посмотрела через ущелье, на прыгавшего и орущего дуэргара. В конце концов ему хватило наглости обвинить её в отказе от сделки. Тем не менее, у него было на то право. Она получила ожерелье, и обещала взамен топор. Подойдя к месту, где недавно оставила прекрасное оружие, она сунула руку в кучу гальки и извлекла его наружу. Подняв сверкающий топор, она занесла его для броска.

Оружие перелетело через ущелье, прямо к злым дуэргарам. Скривившись, они нырнули за кучу камней. Услышав тяжелый удар металла о камень – несколькими футами ниже – они выскочили и остановились на краю провала. Там, на небольшом выступе, быть может дестью футами ниже тропы, лежал топор.

– Упс, – небрежно сказала Бронвин.

Оставив дуэргаров решать сразу две проблемы – извлечение топора и спасение молодого сообщника – она развернулась и начала крутой подъем на поверхность. У неё почти не было сомнений в том, что дворфы сочтут наиболее важным.

* * * * *

Даг Зорет и забыл, как звучат весной разлившиеся речные воды. Робкая и сладкая, одновременно такая нетерпеливая и робкая, Дессарин пела вдали, и голос её был знаком, словно детская колыбельная. Волна резкой жестокой памяти нахлынула на него, воспоминания были достаточно сильны, чтобы заглушить звуки криков и страшный перестук копыт.

Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, он прочно обосновался в настоящем.

– Ждите здесь, – коротко бросил он пришедшим с ним мужчинам.

Этого они не ожидали. Они пытались спрятать свое удивление, но Даг все видел. Он мало что упускал, а выказывал еще меньше – именно это в немалой степени поспособствовало тому, что командовал здесь он.

Даг слишком хорошо понимал реакцию мужчин. Он знал, что они видели, глядя на него. Хрупкий человечек, на голову ниже большинства своих охранников, человек, не имевший особого опыта в обращении с коротким украшенным драгоценными камнями клинком, висевшем на бедре. Человек с очень бледной кожей, много лет проведший внутри стен. В общем, такой человек вряд ли мог бы отправиться в дикие предгорья в одиночку. Обычно Даг Зорет не сильно задумывался о подобном. Но здесь, в этом месте, детские воспоминания были сильны – достаточно сильны, чтобы лишить его силы, оставляя маленьким и слабым. Здесь он снова становился ребенком, отчаянно пытавшимся достичь поставленной цели. Теперь же он ощутил старое отчаяние, тень памяти глубокого звонкого голоса отца, говорящего:

– Когда услышишь пение Дессарин, сворачивай с дороги.

Даг Зорет повел поводьями, направляя коня на юг. Он сделал это столь резко, что животное всхрапнуло от боли, но все же последовала его приказу. Как и люди, оставшиеся позади, послушно дожидались его на восточной дороге в Трибор.

Он ехал несколько минут, прежде, чем смог сориентироваться. Старая тропа все еще была здесь, отмеченная не следами ног людей и лошадей, но тощими деревьями, которые некогда росли на открытой местности. Это стоило отметить, подумал Даг Зорет. Как быстро может вырасти дерево, выйдя из-под сени старого леса.

В голове его, нежданная и неприятная, зазвучала песня. Это была походная песня, старый гимн, восхваляющий Тира, бога справедливости. Отец частенько напевал её, чтобы отмерять путь, направляясь в деревню. Он говорил, что песня и дорога были одинаковой длины. Даг Зорет знал, что как только отпоет последний хор, лес уступит место поляне, и перед ним раскинется деревня.

При мысли о том, чтобы действительно дать песне голос, мужчина сжал губы в легкой циничной улыбке. Он сомневался, что его собственный бог, Цирик Безумный, слышал много песен. Но привычка была сильнее осторожности. Ступая по тропе, Даг вспоминал стихи и отмерял ими путь в глубине своего разума. Когда памятная песня закончилась, Даг Зорет действительно оказался на искомой поляне. Молодые деревья, тянувшиеся по краям, добились здесь больших успехов в возрождении леса.