Текст книги "Я Т М 2 (СИ)"
Автор книги: Елена Звездная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
– Что? – даже интересно стало.
– Почему ни одна тварь не сказала мне, что сообщать о таких вещах будущему «папаше» не самое разумное решение в жизни?!
Я не нашлась, что сказать на это.
Сейли же продолжала негодовать:
– Угадай, где я?– прошипела она.
Уже хотела было глянуть на геолокацию, но Эринс, сделала мне одолжение и трансформировала свое изображение в трехмерную голограмму, позволяя увидеть шатер, внушительный, белый, с москитной сеткой, удобствами, матрасом с подушками, охраной по периметру состоящей, похоже из дуалов – у них кожа несколько иной текстуры, кто сталкивался определит сразу, Гэса на заднем фоне, который при виде меня развел руками, намекая, что он тут вообще не причем, и… нескольких человек в грязно-черной одежде, с символикой наркоторговой организации Медуза. Судя по тому, что перечница валялась рядом с одним из них, стало ясно в кого швырялась Сейли.
– А я, Кей, твою мать, в засаде! – прошипела Эринс, практически переходя на рычание. – Я. В. Засаде!
– Эммм… – на большее у меня не было слов.
– Бесят! – у Сейли слов имелось, хоть отбавляй. – Ненавижу! Твари! Скоты, четвертую засаду срывают! Подожди, я этому гаду позвоню.
И не выключая меня, она переключилась на другую линию, и едва там ответили, сообщила:
– Ненавижу!
Оттуда раздалось нежное и слегка издевательское: «Привет, любимая. Как самочувствие?»
И казалось бы вполне вежливое приветствие, окончательно выбесило Эринс:
– Тварь, а тебе что, пяти датчиков на мне и двух врачей, которые за мной таскаются мало для формирования полной картины моего самочувствия? Так я тебе сейчас добавлю! Чтоб ты сдох! Скотина! Сволочь! Гад ползучий! Ты вообще, в курсе, что такое засада, Нахмару?
Оттуда раздалось очень осторожное: «Ну ты же сидишь…»
– Скотина! Я должна сидеть незаметно! Незаметно, твою мать! Да чтоб тебя дерсенги сожрали!
С Кахоры ей ответили уже несколько издевательски: «Любимая, ты в любой момент можешь сесть максимально незаметно».
И зачерпнувшая новую ложку гадости Эринс сорвалась окончательно:
– В белом шатре? Тварь, ты издеваешься?! В белом, твою мать, шатре? С двадцатью охранниками? Двумя медиками? И тремя военными флайтами, которые висят над шатром? Нахмару, ты нормальный вообще?
Не знаю на счет нормальности, но нервы у мужика были железными. Как и аргументы.
«Любимая, ты хотела сидеть в засаде – ты в ней и сидишь. В чем проблема?»
– В чем проблема?! – от ее вопля вздрогнула даже я. – Сволочь, знаешь ли есть разница, накрыть наркоторговцев в момент совершения сделки, или получить их, закованных по рукам и ногам, еще даже до сделки? Нахрен я сюда тащилась вообще четыре дня, чтобы узреть их избитые рожи? Я эту группу вела три месяца! Три месяца! Наблюдения, слежка, выход на главарей! А ты… ты… ты…
«Наори, сладкая моя, в чем конкретно проблема?» – перебил ее президент Кахоры.
У Эринс медленно отвисла челюсть.
«Тебе нужен состав преступления? – продолжил Нахмару. И уже не ей: – Гехран, эти произвели обмен товара на деньги?»
И пока я офигевала вместе с Эринс, дуалы подошли к наркоторговцам, трясущиеся бандиты быстро обменялись двумя сумками, и остались трястись дальше, в надежде глядя на Сейли.
«Что-нибудь еще, дорогая?» – очень мягко поинтересовался президент Кахоры.
– Я тебя убью! – прошипела доведенная до предела Эринс.
Ответом было: «Отлично, любимая, крейсер на орбите, жду».
И он отключился.
Эринс сидела с таким видом, что стало ясно – всем хана. Вообще всем.
– Эм, госпожа Нахмару, а хотите они еще и признательные показания подпишут? – очень осторожно поинтересовался тот самый Гехран, видимо начальник охраны.
Вообще зря они так.
Очень зря.
S-класс – это не просто статус. Это четко проработанный характер, особенно если прорабатывался конкретно характер, как у Эринс.
– Гэс, – очень нехорошо, даже угрожающе, позвала она, – а где у нас ближайшие разборки между бандформированиями?
Я увидела, как сильно побледнел Гехран.
– Гггоспожа Нахмару… – начал было он.
Но было поздно. Злая Эринс, это очень целеустремленная злая Эринс.
– Госпожа Нахмару, вам нельзя волноваться, – произнес, судя по отсутствию боевой формы, врач.
– А я и не волнуюсь, – гибко поднимаясь с матраса, прошипела Сейли, – о, я спокойна как удав. Какие вообще у меня могут быть волнения, когда это уже вообще не моя проблема? А вот вам дохлый дерсенг, стоит поволноваться, это да, вот с этим я даже спорить не буду. Гэс, выдвигаемся.
И решительно покинув шатер, она вышла в город. В город!
Я в принципе сперва подумала, что сделка проходила где-то вдали от поселений, но нет – Эринс и Гэс находились судя по постройкам на Актаоне, одной из полукриминальных планет. Шатер ей разбили прямо посреди улицы, напротив видимо только что разрушенного и все еще дымящегося очагами пожаров бара, в котором видимо и собирались совершить сделку преступники, а наверху, на уровне четвертого этажа многоэтажек серыми стрелами протыкавших небо, действительно висели боевые флайты, так что от места «засады» все держались как можно дальше. И… если честно, я понимала Эринс – несколько месяцев работы коту под хвост. Тупо, несколько месяцев работы.
– Убью! – шипела разъяренная Сейли. – Я им устрою нахрен прикрытие!
И почти без перехода:
– А ты как?
– Лежу, – улыбаться я перестала.
Эринс остановилась, посмотрела на меня, и спросила:
– Что врач говорит?
– Ждать, – едва слышно ответила я.
Она постояла, глядя на меня и нервно кусая губы.
– Как это вообще произошло?– спросила в итоге.
– Они решили, что я S-класс, – честно сообщила.
– Твою мать! – только и выдохнула она.
Да уж, то что S-класс не затронуло бы даже, меня чуть не убило. И остается лишь надеяться, что это не убьет моего ребенка.
– Ищем гниду сейчас, – сообщила вдруг Сейли.
– В смысле? – не поняла я.
– Ну кто-то же слил инфу о подготовке S-класса, Кей. Причем слили все – этапы подготовки, уровень изменения гормонального фона, возможности. Инфа ушла в сеть. И если о классе уровня подготовки Титан не знает никто, то S-класс слили. Ищем кто.
– Возможно, просто слухи? – предположила.
– Нет, – она мотнула головой. – Были бы просто слухи, не было бы системы. А система прослеживается, ты сама сказала – тебе влили то, что должно было подействовать на спеца S-класса.
В этот момент ее догнал Гэс, и Сейли, помахав рукой на прощание, прошептала:
– Держись.
Ничего иного мне не оставалось. Ждать, лежать, держаться, но… Сейли очень точно подметила – императору Изаму было известно слишком многое о специалистах S-класса.
И полежав еще несколько минут молча, я подтянулась, села, удобнее опираясь на подушки, и написала Чи:
«Есть возможность проверить информационную базу императора Изаму?»
Мой любимый монстр вернулся примерно через час вместе с императорским сейром.
– Что ищем? – поинтересовался он, устраиваясь рядом.
Я вдруг подумала, что не понимаю Сейли. Мотаться по планетам, расследовать преступления, брать банды – все это здорово, но это такая мелочь по сравнению с возможностью обнять любимого. Просто обнять, просто прижаться, просто быть рядом…
– Кей, – осознав, что я плевать хотела на сейр и лежу уже несколько минут, прижавшись к Чи и обняв его, позвал Адзауро.
– Ммм? – зарываясь носом в его рубашку, спросила я.
Он нежно погладил по щеке, затем обнял сам, почти переложив меня на себя, и произнес:
– Через две недели уже будет точно ясно, что с нашим ребенком. По идее, ты сможешь вставать. Но… если вдруг, мы не сумеем сохранить малыша, если даже мы не сумеем его сохранить, ты ведь останешься со мной?
– Странный вопрос, Чи, – честно сообщила я.
Для него он странным почему-то не был, зато для меня стал удивлением второй вопрос:
– Ты не против, если мы поженимся?
Я замерла.
Чи воспринял мое напряжение как-то по своему, и быстро продолжил:
– Можно без громких церемоний, только ты, я и священник. Но я хочу назвать тебя своей.
Я приподнялась, и посмотрела в его глаза. Я и так была его, вся, всем сердцем, всей душой, всем, что только у меня есть, и мне не нужно было большего – только бы он был рядом, но для Чи, кажется, это было важно. Очень важно. Важно настолько, что он смотрел в мои глаза, практически не дыша.
– Да, – ответила, и улыбнулась, едва он судорожно выдохнул.
Для него это действительно было важно. А для меня? Для меня не знаю, видимо я слишком много времени провела вне системы, а в преступных сообществах заключать браки не принято.
– Только без… вообще всех ваших традиций, – укладываясь обратно на него, попросила я. – Серьезно, еще одного полета в дом Цветущих лилий я не выдержу. Это тогда ты мне был безразличен, а сейчас… у меня даже не будет сил патлы им повыдергивать.
Адзауро рассмеялся. Тихим счастливым смехом, как смеются над детьми, над очень любимыми детьми, когда и смешно, и не хочешь обидеть.
– Ты видимо не поняла суть традиции, – он крепко обнял, и начал объяснять. – На Ятори в основном заключают договорные браки. От мужа не требуется любить свою жену, напротив, у нас говорят: «Мужчина вводит в свой дом жену, чтобы она хорошо послужила его родителям». Понимаешь, невеста изначально не рассматривается, как объект любви, влюбленности или привязанности. Это расчет. Семьи жениха и невесты расчетливо подбирают пару своему отпрыску, фактически проводя селекцию, отбор по нужным характеристикам. И только если родители или кланы договорятся, только тогда молодых представляют друг другу. В таких браках нет чувств. Мужчина берет в дом хозяйку, и рассчитывает на то, что она хорошо будет вести хозяйство, а так же сможет родить здоровых детей. Женщина выходит замуж, надеясь получить надежность и обеспеченную жизнь. Все более чем прозрачно и рационально. Но иногда, в крайне редких случаях, между женихом и невестой возникают чувства. Чувства, которые родителям жениха не нужны вовсе. И вот тогда пару подвергают испытанию домом чувственных удовольствий.
И вот как я лежала… так и осталась лежать.
– Жестоко, – все, что можно было сказать по этому поводу.
– Расчетливо, – поправил Чи, и почти сразу добавил, – и жестоко. Ты права. Сосватанная невеста это уже полностью лишенная защиты своего рода девушка. Оказаться в доме подобном дому Загнивших Лилий, и осознать всю бесправность своего положения… вероятно тяжело.
– «Вероятно»? – насмешливо переспросила я.
Чи промолчал, затем, тяжело вздохнув, прояснил:
– В тот момент, этого не понимаешь. Мужчина на Ятори изначально обладает большей свободой, и не обязан хранить верность в браке, в отличие от женщины. Это не воспринимается как-то неправильно, это существующий порядок вещей, но… ты заставила меня испытать всю гамму чувств собственного бессилия, ненужности и ущербности, поставив в положение «невесты в доме увеселений», когда устроила представление с императором.
– Прости, – прошептала, прижавшись к нему, – я просто хотела тебя защитить.
– И вот сейчас это тоже было очень унизительно, – раздраженно произнес Чи. И добавил: – Но уже плевать. На все плевать. Любовь страшная штука, Кей, она убивает даже гордость.
Помолчал и попросил:
– Не делай так больше.
– Не буду, – улыбнулась я.
И про себя подумала – было бы кого спасать, этот сам спасет, кого хочешь, и плевать, даже если вокруг полторы тысячи охранников, все равно придет и спасет. Молча. Не задавая вопросов. И даже не особо интересуясь твоим мнением… тем трогательнее осознавать, что по поводу нашей свадьбы он спросил.
– Ты, я и священник? – вернула я его к мыслям о свадьбе.
– Как ты пожелаешь, – ответил Чи.
– А как хочешь ты? – поинтересовалась осторожно, и… мне действительно было интересно.
– Я?
Он хмыкнул, помолчал, и спросил:
– Честно?
– Желательно.
Тяжелый вздох и откровенное:
– Двойственное ощущение, Кей. С одной стороны хочется на весь мир заявить, что ты моя, с другой… вообще не хочется тебя никому показывать, потому что ты моя. Моя. И меня будет кромсать лезвием каждый взгляд на тебя, не уверен, что выдержу всю свадебную церемонию.
Честный ответ. Пугающий, конечно, но честный.
– Кстати, что за мужик был у тебя в номере? – вдруг резко сменил тему Чи.
– Кстати, да, нужно проверить. Спасибо, что напомнил.
И перебравшись с Адзауро на кровать, я села по удобнее, и взяв императорский сейр начала его с чувством, толком и расстановкой взламывать.
– Кей, я не услышал ответ, – напряженно произнес Чи.
– Ты о чем? – чувствуя, что я на грани начинания подгрызания ногтей от напряжения, прикидывала, как вскрыть сервер, не ломая системы паролей.
– Я о мужике! – прошипел Адзауро.
Код не взломался даже с четвертого раза.
– Кей?
– О каком мужике? – я сидела, сосредоточенно ломая систему охраны.
– О мужике в твоем номере! – почти с рычанием в голосе.
Я отвлеклась от сейра, посмотрела на Акихиро, пытаясь сконцентрироваться на вопросе, вспомнила, махнула рукой и ответила:
– А, это Удав.
Чи молча проследил за очередной моей попыткой вскрыть систему, и мягко, но вкрадчиво-злобно произнес:
– Кей, удава там не было, там был мужик. И, знаешь, мне вдруг стало очень интересно – если это его кодовое имя, то откуда такое имя? За какие заслуги, хотелось бы знать.
Прозвучало вконец разъяренно, но я была уже поглощена сейром, поэтому отмахнулась вполне логичным на мой взгляд:
– Это его любимый способ убийства, поэтому и Удав.
И вконец занятая, едва ли услышал флегматично сказанное:
– Хотел было предложить тебе пригласить друзей на нашу свадьбу, но что-то как-то я передумал.
А затем спросил:
– Кей, ладно я с Ятори, но неужели у тебя на Гаэре нет нормальных знакомых? Не убийц. Не преступников. Интеллигентных, к примеру?
– Ееееесть, – взломав первый уровень защиты, ответила я. – Есть, очень интеллигентный, рассудительный, искусствовед, художественный критик.
– И? Имя?
– Сун, – добираясь до второго уровня защиты, ответила я.
– Надо же, – в любимом голосе отчетливо слышался сарказм. – И даже имя нормальное. Не Полудохлый, не Слепой, не Удав. Первый нормальный мужик в твоем окружении.
Я оторвалась от сейра, посмотрела на Чи и возразила:
– Это кот.
Взгляд черных глаз стал непередаваемым.
– «Очень интеллигентный, рассудительный, искусствовед, художественный критик»? – процитировал Адзауро мне мои же слова.
– Ну да, – я все так же непонимающе смотрела на Чи.
Он на меня. В какой-то миг его губы дрогнули, и я поняла, что кто-то с трудом сдерживает смех.
– Вот давай не будем! – потребовала я. – Сун отличный кот, замечательный друг, мы вместе по психологам ходили, и по магазинам и…
– Так, стоп, – Чи сел, подавил усмешку и спросил: – Кей, в твоем окружении у всех очень говорящие имена. То есть… скажем так, их заслуженно получают. И тут просто Сун? Ты уверена, что правильно произнесла его имя?
Раздраженно посмотрев на него, потянулась, взяла свой сейр, вбила имя «Сун Царский Золотистый», вышла на статью об одном из величайших искусствоведов современности, и сунула Чи, для ознакомления.
Он ознакомился, все равно с трудом сдерживая улыбку.
Отобрав сейр, поискала значение имени, и зачитала:
– «Имя Сун отличает своих носителей смелостью и независимостью. Люди с именем Сун любознательны, своевольны, решительны, ответственны, находчивы и не нуждаются в поддержке, зато оказывают ее тем, кому она действительно требуется». Видишь, нормальное имя.
Чи молча кивнул, у него даже лицо стало практически серьезным, но в глазах плясали смешинки, и… ну нормальное же имя!
Не выдержав, написала Сейли и спросила:
«Сун сам себе выбрал имя, или его Гэс так назвал?»
Эринс ответила почти сразу:
«Гэс его называл по-всякому, но Ссун это не просто так, у кота хобби – бабы, выставки и тапки Гэса. Исключительно тапки Гэса, и исходя из прозвища кота, ты уже можешь догадаться, что Ссун с тапками Гэса делает».
Пока я сидела в оцепенении, Чи прочел сообщение от Сейли, встал, вышел… и ржал уже где-то там.
Монстряга бессовестный!
Когда он вернулся, я сидела, сложив руки на груди и мрачно взирая на эту сволочь.
Но единственной сволочью во вселенной он не был.
«Кей, эта скотина предложила мне выйти за него замуж! – вдруг написала Сейли. – Слушай, у меня не такой большой опыт в ругательствах, как у тебя, подскажи, пожалуйста, что ему ответить, так чтобы, впечатлился?!»
Надо же как сильно беременность меняет людей – я почти перестала ругаться вообще, и на убийства больше не способна, а у Эринс все наоборот.
«Скажи «Нет, извини, пожалуйста», – предложила я.
«Думаешь впечатлится?» – с сомнением переспросила он.
«Уверена».
Просто если она сквернословит так всю беременность, то он уже привык, человек вообще ко всему привыкает, а вот от вежливости будет в шоке.
«И сейр выключи, – посоветовала вдобавок».
Через пять минут пришло:
«Уже четыреста пропущенных звонков. А ты молодец, Кей. Спасибо!»
Просто… я привыкла ломать все правила. Но… но эта беременность и все такое, а потому я добавила:
«Но своему я сказала «да».
«Семьсот пропущенных, его охрана сбилась с ног, я в восторге. Уже сказала?»
«Да».
«Нет, я еще пару дней покайфую», – решила Эринс, и добавила: «Поздравляю».
«Спасибо».
– Кстати, можем пригласить твою подругу, – предложил Чи.
– Не надо! – испуганно воскликнула я.
На удивленный взгляд Адзауро, пояснила:
– Она беременна, у нее гормоны и вконец испортился характер, и она только, что довела до дерсенга правителя Кахоры, причем… я ей в этом немного помогла.
– Зачем? – Чи забрал сейр императора и начал взламывать его уже сам.
– Из чувства женской солидарности.
«И потому что она очень красивая» – подумалось вдруг.
Адзауро, почти добивший защиту, посмотрел на меня, и заметил:
– Ты погрустнела. В чем дело?
О таком не расскажешь.
Я поднялась на колени, обняла его, сидящего на краю кровати, устроила голову на его плече и… и можно было начинать брать мастер классы по взломам чужих информационных систем. Чи делал это легко, почти интуитивно подбирая нужный код, как будто играл на музыкальном инструменте, и делал это виртуозно.
– Так что испортило тебе настроение? – словно бы равнодушно спросил он.
Со вздохом призналась:
– Сейли очень красивая.
– И? – подтолкнул к продолжению он.
– И все, – не самая лучшая тема для меня.
Усмехнувшись, Адзауро повернулся, прикоснулся губами к щеке, скользнул к виску и произнес:
– Та кукла, которую вы пытались мне подсунуть, внешне была твоей абсолютной копией. То есть – она была очень красивой. Но она – не ты. Мне плевать кто и где красивый, для меня нет красивых или не красивых, для меня есть только ты. Исключительно ты. Могла бы уже и понять.
Могла бы, да, и в то же время:
– Алкеста не призер по Спортивному обольщению. У нее внушительный опыт, но информационная база сильно хромает. У Полудохлого изначально были сомнения по поводу ее кандидатуры, но… я испугалась тебя, и того, что я не справлюсь, а потому…
И я замолчала.
– Хм, опыт, – Чи усмехнулся, как-то странно. И вдруг спросил: – Сколько ей?
– За пятьдесят, – сообщила я.
Он не поверил, глянул на меня, осознал, что я не шучу, хмыкнул, пожал плечами и заметил:
– Тогда не удивительно, что она на меня смотрела как на ребенка.
– Алкеста? – не поверила я. – Как?! Она профи, она…
А впрочем, какое я имею право давать ей оценочную характеристику.
– Профи – ты очень точно охарактеризовала ее. Как гейша – гейши прекрасны, но они слишком профи, в них можно влюбиться, но на очень ограниченный срок… И как бы ты ни был влюблен, есть некоторое ощущение счетчика, который наматывает счет. Как в наемном флайте.
Никогда не думала об этом в таком контексте.
Но кое-что в словах Чи задело, и я вспомнив о той, чьим ребенком он был, спросила:
– А твоя мать?
И увидела, как мгновенно изменилось лицо Чи – озлобилось, застыло маской, заледенело.
– Моя мать утратила право называться моей матерью с первым ударом плети. Я считаю себя сиротой с восьми лет. И… тема закрыта.
Обняла его крепче, прижалась губами к его шее, и… тема закрыта, да, но в то же время:
– Единственное, что исправить нельзя, это смерть, Чи. Только смерть. От моей семьи не осталось ничего, и в их гибели виновата… я. Мне всегда было тяжело думать об этом, и каждое испытание, воспринимала с радостью и мыслью «Так мне и надо». Боль, существование на грани, и ты ступаешь по острию лезвия, идешь по жизни, оставляя кровавые следы – я каждый раз думала, что заслужила все это. Заслужила, из-за того, что моя глупость, привела к смерти родителей, Клиэ и Эннета. И даже сейчас, когда ты рядом, и мне бы быть счастливой, но… наш ребенок, как моя расплата. И руки слабеют, а я… Твоя мать жива, Чи, что бы она не совершила, она любит тебя. Она любит тебя настолько, что готова была убить меня, лишь бы ее сына не унижали браком с инопланетянкой без капли яторийской крови и… Она жива, Чи, не хорони ее в своем сердце. Не надо.
И отпустив его, я мягко легла обратно, повернулась на бок, подтянула ноги, и обняла живот, сквозь слезы глядя на любимого. Чи молчал, уже взломав императорский сейр, и смотрел в пустоту.
А я… я имела возможность посмотреть на наш брак с другой стороны, Чи сказал: «Мужчина берет в дом хозяйку, и рассчитывает на то, что она хорошо будет вести хозяйство, а также сможет родить здоровых детей». И вот вопрос – а смогу ли я?
Смогу ли?..
Не знаю. Единственное, в чем я уверена – ему хорошо со мной рядом. И мне не нужно большего, просто быть рядом и… чтобы наш ребенок выжил.
И в этот момент по ногам потекло что-то теплое…
Мое сердце замерло. Дыхание… я перестала дышать. Все что я видела, как Чи мгновенно повернулся, словно ощутил сковывающий меня ужас…
Его взгляд на простынь…
Побледневшее лицо…
Вызов врача.
Вот и закончилось мое счастье…
***
Отпечатки рук на окровавленной простыне в яторийской больнице, бледное лицо моего монстра, резкая боль внизу, и все то же извечное внутреннее: «Так тебе и надо, Кессади».
Но если мне, если виновата я, почему умирает мой ребенок?
– Шшш, не плачь, – голос Чи, его ладонь, сжимающая мою. – Все будет хорошо.
– Не говори так, – тихим шепотом попросила я, – последний раз мне эту фразу сказал папа… И хорошо не было.
– Ладно. – Адзауро сжал мою руку, почти до боли, и произнес: – Тогда посмотри на меня, на меня посмотри, Кей, поверь мне – плохого больше не случится. Никогда.
Я смотрела на него и старалась не плакать. Только не плакать, осознавая, что каждый спазм, может стать последним для того, чье сердечко бьется внутри меня. Только не чувствовать, как кровь продолжает течь по ногам, и не думать… не думать… не думать…
***
Страшная ночь. Страшный день… И еще ночь без надежды, без ожидания чуда, в липком плену медленно затягивающей в омут ужаса паники…
Чи не отходил от меня. Я открывала глаза и видела его встревоженный взгляд, я в очередной раз теряла сознание от кровопотери и чувствовала его ладонь поверх моей. Сказать, что он был бледным, это не сказать ничего. Уже даже не бледный – посеревший настолько, что мне хотелось вытащить капельницу из своей вены и отдать ему.
Когда я приходила в себя, он всегда был рядом, лежал, обнимая, рассказывал мне какие-то истории или сказки, часто обрывая себя на полуслове… На Ятори были страшные сказки, в основном с очень плохим концом, убийствами и прочим. Жуткий эпос и жуткие сказки. Я их знала, они были в программе занятий, которую мне прислала Лея Картнер, и потому не могла сдержать улыбки, когда Чи, останавливался, замирал на миг и начинал придумывать другой конец для истории с такой легкостью, словно так оно все и изначально и было.
Это было так пронзительно – слушать, как он рассказывает сказки, уверенно, решительно, основательно меняя каждую из них.
Он словно рассказывал сказку про нас – ведь ничем хорошим наши отношения закончиться не могли, но он ломал барьеры, установки, традиции и правила. Он рушил преграды и строил наше счастливое будущее, нашу счастливую сказку.
Мой любимый монстр…
Когда я теряла сознание, он сидел возле моей постели, прижавшись лбом к моей ладони и, как хищник, вскидывая голову, настороженно-тревожно вглядывался в мое лицо каждый раз, когда я приходила в себя.
А я… мое сердце билось для него, и мне безумно хотелось поверить в сказки, которые он так безбожно перевирал.
– Знаешь, – однажды сказала я, – есть древняя сказка про красавицу и чудовище.
– Мм-м, они остались вместе? – мгновенно спросил Чи.
– Да.
– Значит эта сказка про нас, – произнес как заклинание.
Я улыбнулась и возразила:
– Нет. Не про нас. У нас сказка про монстра и чудовище.
Адзауро лег рядом, придвинул меня к себе и, целуя мои волосы, начал рассказывать:
– Жили-были монстр и чудовище. Монстр всегда был одинок, но, когда увидел чудовище – его сердце замерло, а потом вообще толком биться перестало. Оно просто очень боялось, что чудовище свалит опять нахрен на какой-нибудь Илонес… В смысле, с того момента, как монстр увидел свое чудовище, его сердце билось только для нее. Он дышал ею. Он готов был сдохнуть, только бы она была рядом. И в один замечательный день до нее это, наконец, дошло. А потом у них появился ребенок. Самый лучший на свете. И жили они вместе долго и счастливо. Кстати, чудовище, как назовем мелкого?
– Это мальчик? – удивилась я.
– Мальчик, – тихо подтвердил Чи.
Первым порывом было назвать его как папу. Моего. В его честь. А потом…
– Мы назовем его Чи, – прошептала я.
Адзауро замер, затем тихо спросил:
– Почему?
– Ты живучий, – улыбнулась я. – И монстр. И в целом, два монстра, всегда лучше, чем один, ты не находишь?
Глупый порыв. Глупые мысли. Но, почему-то казалось это важным – назвать малыша именем того, кто выжил даже в лесах, кто еще в детстве сумел выстоять против клана Синар, кто был силен настолько, что никому и в голову не приходила мысль о том, что нападение на императорский дворец совершил всего один человек…
Монстр.
Мой монстр.
– Так, – Акихиро положил руку на мой живот, – Чи-мелкий, не позорь имя отца, выживай давай.
Я только улыбнулась.
А малыш взял и ответственно выжил. В это трудно было поверить, в это вообще никто из врачей не верил, а он выжил – мой крохотный монстр.
***
В резиденцию Адзауро мы вернулись через полторы недели уже как муж и жена. Свадьба состоялась в храме, но с регистрацией брака по международным стандартам. И собственно я поняла, почему наши в преступном мире никогда не женятся – как только запись о браке появляется в межгалактическом реестре, все тут же узнают об этом. И всё, никакой тебе больше секретности. Отпечатки пальцев, биометрические данные, цвет глаз – все мгновенно попадает в базу.
Я еще роспись не поставила, а сейр взорвался от вопросов, недоуменных слов и редких поздравлений. О том, что я на Ятори, а не на базе Исинхая, знали немногие – шеф, Удав, Сейли, Гэс, Багор и Слепой. И на этом всё.
Почти всё, потому что свидетели на свадьбе были – родители Чи, в смысле отчим и мать, а также Исинхай, Удав и Слепой.
На Слепого, с его жуткими фасеточными глазами косились сначала врачи в клинике, а потом и родители Чи, и служители храма, и даже сам жених, потому что платье мне привез именно Слепой и по привычке хотел помочь одеться, но одевал меня Чи, безапелляционно выставив и медсестер, и даже Слепого, который жутко возмущался на тему: «Да что я там не видел?!».
Зря возмущался, потому что после фразы «Адзауро, я тебе больше скажу, я даже видел тот вариант груди, который был до этой вот», Чи молча достал эенг. Слепой все понял, заткнулся и вышел.
Так что мой монстр одевал меня сам.
Все сам. Каждую петельку, каждую пуговку он застегивал сам. Бережно, с осторожностью, едва прикасаясь ко мне. Туфли были почти без каблука, из-за чего подол немного волочился по земле, но я не хотела рисковать, так что никаких каблуков.
Косметики по минимуму, украшений тоже, а свадебный букет привез шеф, и в нем каждый цветок, каждый элемент, каждая капелька жемчуга – были «на счастье», ведь кто как ни Исинхай знал все традиции своей планеты. А еще он привез кольцо для Чи. Я не знала, но на Ятори традиционно кольцо жениху покупает семья невесты. И когда шеф протянул мне коробочку, я не смогла сдержать слез – у меня была семья. Другая, не родная, не стандартная, своеобразная, но… у меня была семья. И моя семья выдавала меня замуж.
«Плохого больше не случится»…
Маленький казус, когда Исинхай, передавая мою руку жениху, произнес:
– Я, Ин Сэдэо Хизеши Адзауро, передаю тебе, Акихиро Чи Адзауро, свою дочь.
Казус, который Исинхай, пристально взирающий на моего будущего мужа, даже не заметил. И в этом взгляде шефа было все – тревога за меня, напряжение, опасение…
– Я, Акихиро Чи Адзауро, благодарю тебя за твою дочь, – ритуальная фраза.
И взгляд – прямой, открытый, уверенный, полный решимости. Взгляд, в котором читалось неприкрытое: «Я порву за нее весь мир».
Я так и не рассказала шефу, что порвать Чи мог за меня в буквальном смысле… но глава разведуправления Гаэры, кажется все понял сам. И это, и изумление, промелькнувшее в узких глазах священника.
– Моя приемная дочь, – пояснил для него Исинхай, и только потом я узнала, почему прозвучало такое пояснение – близкородственные браки на Ятори были запрещены, а тут отец невесты и муж – оба Адзауро.
А потом Исинхай отступил, оставляя меня и Чи стоящими в круге света, под пение цикад, окруженных ароматом цветущих лилий… и не замечающих ничего, кроме друг друга.
На свадьбе принято давать клятвы, произносить красивые романтические слова, обещать, заверять в своей любви.
Но между мной и Чи не было пространства для слов.
Между нами не осталось уже ничего, кроме потребности друг в друге настолько сильной, что она как вселенная, стремительно увеличивалась, становясь все больше и больше…
«Плохого больше не случится»…
– Я всегда буду дышать тобой, – тихое и только для меня.
– Я всегда буду твоим дыханием, – шепотом, и только для него.
Священник, весь в белом, переводил взгляд с меня на Чи, ожидая стандартных слов, но слова теряют значение там, где любовь превращается в настолько сильное чувство, в котором двое фактически утратили грань между собой. Мы давно уже были одним целым… еще до этой свадьбы, до первых сказанных слов, до того мгновения, когда осознали, что нужны друг другу.
Мы дышали друг другом.
Просто дышали.
Он, я и маленький Чи внутри меня, который уже точно останется жив.
«Плохого больше не случится»…
Я смотрела в темные глаза моего монстра и повторяла эту его фразу:
«Кей, поверь мне – плохого больше не случится. Никогда».
Я верила. В его слова, в его обещание, во все его сказки, в него. Я верила в него. Всей душой, всем сердцем, всем дыханием… Я верила ему. И говоря откровенно, моей верой давно стал он. Моей религией. Моим богом. Моим… монстром.
– Дети мо… – начал было священник и вдруг быстро исправился, – не мои. Готовы ли вы…
Слушали ли мы его? Нет.
