Текст книги "Я Т М 2 (СИ)"
Автор книги: Елена Звездная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Мы совершили ошибку.
Мы оба.
Он не имел права приближаться ко мне, я не имела права с ним спать. У него все так же была невеста, которая возможно в этот самый момент ждала его, у меня… у меня не было ничего, кроме возможности его обнять.
– Ты должна была сказать, Кей, – хрипло произнес он.
И я поняла, что на этом все… моя сказка, пусть и безумная, закончилась.
Он осторожно покинул мое тело, не желая причинить еще больше боли, чем уже причинил, я прекратила его обнимать и отвернулась. Не хотела видеть ни сожаление в его глазах, ни… ни собственно его глаз. Ничего не хотела. И отвернувшись, я натянула на себя простынь, закрываясь от него, от его взгляда, от его возможности видеть меня вот такой – обнаженной, растоптанной, слабой… ничтожной.
– Нам нужно поговорить, – тихо сказал Чи.
– Конечно, – безразлично ответила я.
Он помолчал, стоя рядом с кроватью, стоя надо мной, и добавил:
– Я закажу контрацептив.
А, да, точно… он же… в меня. Логично и более чем разумно. Можно даже сказать – проявление заботы по яторийски…
В гробу я видала такую заботу!
– Кей… – тихий голос.
Я промолчала, понимая, что едва ли смогу сейчас выговорить хоть слово.
Адзауро взял свои вещи, и ушел в ванную. Там, включая воду, ответил видимо на одно из сообщений:
– Да, я сейчас буду. Прекрати истерить. Естественно люблю, ты же знаешь.
Он произнес это на яторийском. «Естественно люблю, ты же знаешь»… Что ж, а я прекрасно знала, кому он это сказал, но мне едва ли стало от этого легче. Больнее да, больнее в миллиарды раз, а после… изнутри все просто начало замерзать, вымораживая боль, обиду, злость на саму себя. И не осталось ничего. Практически ничего, кроме рефлексов.
Я знала, что в армии учат одеваться за сорок секунд. В преступном сообществе на сборы хватало двадцати. Я потратила примерно тридцать, и покинула номер гостиницы, унося туфли в руках.
Заметать следы – тоже было рефлексом.
Я осознала, что делаю, только сменив второй наемный флайт, и миновав несколько служебных выходов, а потом до меня дошло – зачем? Смысл скрываться, если меня никто не будет искать? Я никому не нужна.
А впрочем, ошиблась – нужна я была, нужна безумно, нужна настолько, что Барбара Тейн, когда я ответила на сотый ее вызов, задала всего один вопрос.
– Где ты?
Это был хороший вопрос, потому что… ответа я не знала.
– Здесь, – тихо ответила Барбаре, и скинув геолокацию выключила сейр.
Спустя десять минут возле меня с шипением тормозов остановился флайт. Из него выскользнула по-змеиному гибкая полковник Тейн, на удивление в кроссовках, а не на каблуках. Медленно подошла, оценивая мою зареванную морду, сняла куртку, накинула мне на плечи, и постояла со мной минут пять, пока я пыталась хоть как-то прийти в себя. Она ни о чем не спрашивала, ни в чем не упрекала, мы просто стояли вместе на одном из пешеходных мостов Дженеры и смотрели, как из-за горизонта выкатывается огромное красное солнце.
– Красивый рассвет, – тихо сказала Барбара.
– Да, – прошептала я, – очень.
Мы постояли еще несколько минут, и полковник напомнила:
– Работа.
Я кивнула и мы пошли к флайту.
Говорят, у спецов S-класса вся жизнь состоит только из этого – работы. В этот момент я завидовала даже Барбаре Тейн, потому что у нее был смысл жить дальше, а у меня нет. Больно.
– Ты сильная, Алесиана, – произнесла Барбара.
– Кей, – едва слышно ответила я. – Меня зовут Кей.
И сегодня ночью я потеряла нечто большее, чем девственность… Я потеряла смысл жить дальше.
***
Когда мы вернулись в здание Дженерийского Галактического саммита, я поднялась к себе сразу. Вошла, срывая с себя одежду, на которой остались следы его прикосновений, его поцелуев, его… Сняла все и уничтожила, выбросив в новый улучшенный шредер – он не просто резал, он еще и сжигал.
Наверное, в тот момент я была бы не против, чтобы он сжег и меня.
Приступ истерики накрыл в ванной.
Смывая кровь с бедер, я чувствовала себя ничтожеством. Абсолютным и полным ничтожеством, которое оказалось неспособно вообще ни на что, включая гордость, самоуважение и слово «нет» при осознании того, что сплю с чужим мужчиной. Именно чужим мужчиной, моим он не был, и никогда не станет.
И это его: «Естественно люблю, ты же знаешь»…
Здорово. Просто здорово. Вполне себе нормально поимев одну женщину, практически сразу звонить своей невесте, со словами: «Естественно люблю, ты же знаешь»… И хочется орать, сжавшись и сползая на мокрый пол, хочется сорвать в этом крике горло, хочется…снова сдохнуть хочется. Но все на что я имею право – безмолвный захлебывающийся отчаянием крик…
И вздрогнуть, едва в моем номере раздался голос Удава:
– Кей, ты как?
Я никак. Просто никак.
Выключив воду, кое-как вытерла волосы, завернулась в полотенце, вышла к Удаву. Он стоял, засунув руки в карманы, и едва увидел меня, начал нервно перекатываться с носка на пятку. Как удав. И в том, что Удав сразу, с первого взгляда все понял – сомневаться не приходилось.
– Просто скажи кто, – глухо произнес он. – Мне достаточно будет только имени.
Молча подошла и уткнулась лбом в его плечо.
– Имени не будет, все было по согласию, – тихо сказала я.
Удав обнял. Просто обнял. Я же говорю – спец класса Титан, они не произносят лишних слов никогда.
Раздался стук в двери.
Наверное, в любом другом состоянии, я бы обратила внимание на то, что именно стук, а не звонок, но сейчас – молча отстранилась от Удава, подошла к двери и открыла.
Зря.
За дверью стоял Акихиро Чи Адзауро.
И в его черных глазах расползалась бездонная пропасть. Я даже не сразу поняла почему, потом обернулась на Удава и поняла, как все это в принципе выглядит со стороны – я обнаженная, в одном полотенце, с мокрыми волосами, в моей комнате стоит мужчина, у которого после меня вся рубашка мокрая так, что сразу ясно – мы обнимались только что.
Такое двусмысленное положение…
– Я вижу, ты не скучала, – на яторийском, со с трудом сдерживаемым бешенством, произнес Чи.
Возможно, я рассказала бы правду. Хотя бы попыталась объяснить. Возможно… если бы не было его слов: «Естественно люблю, ты же знаешь»… Но они были.
– Кей, это он?! – Удав задал вопрос на гаэрском.
– Нет, – ответила я, глядя в черные полыхающие ненавистью глаза Адзауро, – это не он, это никто. Просто никто.
Ответ на гаэрском. Максимально простыми фразами. Что бы Чи понял все, что я вложила в каждое из этих слов.
Адзауро молча смотрел на меня несколько долгих убийственных секунд, затем достал из нагрудного кармана капсулу, разорвал упаковку и протянул мне, сообщив на гаэрском же:
– Контрацептив.
Мразь!
Мне хотелось взять эту капсулу, и втереть в его нечеловечески жестокое лицо… Но в моем номере находился Удав, и несмотря на его высочайший статус и квалификацию, я сильно сомневалась, что он сейчас не придушит Адзауро здесь же, на месте, Удав не зря получил свое прозвище.
– Спасибо, ты очень заботлив, – сказала я, забирая капсулу.
Молча приложила ее к вене, вколола состав не глядя, молча вернула пустую уже капсулу Адзауро, засунув ее туда же, откуда он достал – в нагрудный карман его рубашки.
– У меня есть просьба, – говорила я сейчас на гаэрском, в моем состоянии использовать другой язык было проблематично, – исчезни из моей жизни. Навсегда. Пожалуйста.
И я захлопнула дверь, не особо заботясь о том, ударит она его или нет.
Развернулась и ушла к Удаву.
Он снова обнял, понимая, что молчаливая поддержка это то единственное, что мне сейчас так нужно, а затем, одной рукой обнимая меня, второй активировал визоры, и напряженно спросил:
– Кей, как он проник в здание? Его нет ни на одной камере. Кей?!
– Он хакер, – я отстранилась от Удава и отправилась одеваться, – один из лучших, кого я знаю.
– Лучше меня? – мгновенно поинтересовался Удав.
И я остановилась.
По факту я была унижена и растоптана, а не по факту…
– Ннне уверена, – прикинув возможности Удава, ответила я.
И уже после, когда я остервенело натягивала на себя одежду, Удав вдруг сказал:
– Кей, когда он пришел, у него было что-то зажато в левой руке. Но это что-то он тебе не дал, он достал капсулу из нагрудного кармана. Малышка, а тебя ничем не траванули?
Я застегнула пуговицы на рубашке, отрешенно размышляя над всем этим, и в итоге ответила:
– Даже если и так – мне плевать.
Удаву плевать не было.
Он смотался к себе, и потом, пока я сушила волосы, взял мою кровь на анализ – никаких ядов в крови обнаружено не было…
– А жаль, – подытожила я результаты исследований.
– Иди нахрен, – дружественно напутствовал меня Удав.
Ну и собственно я пошла.
***
«Рассыпая осколки несбыточных желаний,
Я утонула в этой боли, меня больше нет».
В одном наушнике целый плейлист от Барбары, в другом – речь Акихиро Адзауро. Перевожу автоматически, ощущая себя тем, чем я и являлась – инструментом.
Было страшно входить в этот зал, было стыдно перед невестой Чи, стыдно за то, что… я позволила себе переспать с ее мужчиной, позволила себе недопустимое. Но один взгляд на нее и я поняла – она знает. Она знает и где ночью был ее жених, и с кем, и собственно она прекрасно знает, что я в прошлом, а она победила. Асэми – утренняя красота. Да, я потратила несколько минут, чтобы узнать ее имя. Асэми… Это имя подходило ей. Яркая, красивая, светящаяся… действительно утренняя красота. И тысячи крохотных почти микроскопических жестов, которые несли лишь одну информацию – он мой. Асэми не скрывала того что они пара, того, что они вместе, она это…подчеркивала.
Интересно, вернувшись к ней этой ночью, он доказал на практике, что «естественно любит»? Или не интересно…
Победителей не судят, она была победительницей, я – никем. Инструмент. Просто инструмент поддержания делового общения.
Я больше не смотрела, ни на нее, ни на него. Наверное, этим утром я закрыла двери не только перед ним, я закрыла двери своих чувств в принципе. Равнодушно переводя фразу за фразой, сожалела лишь об одном – не выпила болеутоляющее. А сидеть было больно. Добро пожаловать в мир интимных отношений, Кей, они начинаются с боли.
До перерыва я практически считала минуты, а потом и секунды.
К счастью Адзауро решил закругляться, и прекратил ранее оговоренного времени.
Я покинула переговорную едва ли не самая первая, ушла в туалет, выхватила сейр и написала Удаву.
«Мне нужно обезболивающее».
Он ответил мгновенно:
«От одного до десяти насколько больно?»
У меня был высокий болевой порог, более чем высокий, после всего, что мне пришлось вынести, а потому сейчас не скатываясь в истерику, ответила:
«Восемь-девять».
«Зная тебя это пятнадцать-двадцать. Сейчас пришлю чела».
«Спасибо, – ответила ему и отключилась».
Небольшой осмотр показал, что у меня кровотечение. То ли секс у меня был слишком травмирующим, то ли нехорошие дни пришли крайне не вовремя, впрочем, с ними такое случалось при сильных стрессах.
Чел от Удава пришел минуты через две, вышла к нему. Взяла таблетки, игнорируя инструкцию и возражения самого безопасника, проглотила четыре таблетки, вместо двух. Безопасник высказав все, что про меня думает одним ругательством, протянул бутылку с водой, и сообщил:
– Это наркотик, мисс Рид.
– Знаю, – зло ответила, закручивая крышку.
Естественно знаю, прочитала же название, перед тем как выпить.
– И как мне после этого оставлять вам всю упаковку? – мрачно поинтересовался мужчина.
– Молча, – сказала я, и отобрав у него обезболивающее, снова ушла в туалет.
Включив воду, долго стояла, держа руки под холодным потоком… у меня было еще несколько минут, жаль боль начнет отступать только минут через двадцать. Очень жаль.
Когда в туалетную комнату открылась дверь, щелкнув вскрытым замком, я решила что это Удав, кто кроме него с такой легкостью взламывает замки, и устало высказала:
– Твою мать, я не настолько превысила дозу наркоты, чтобы выслушивать нотации от тебя. Но если ты против, не проблема – на Дженере работают сотни известных мне поставщиков этой дури.
Ответом мне была тишина.
Что странно – Удав бы непременно вставил фразу о том, что он тоже вполне не прочь прогуляться со мной по притонам. Собственно, в один из его рейдов мы и познакомились – он душил наркобарона, со своей группой накрыв притон, а я как раз заявилась взломать базу, чтобы скачать информацию о поставщиках. Это было эпично – я скользнула из открытого окна, села за стол, активировала сейр продавца наркотиков, и в свете включившегося сейра узрела Удава, который, офигев от моего появления, все равно продолжил дело с удушением преступника. Я тоже была шокирована ситуацией. Мой шок вылился в нервное:
«Спросите у него какой пароль, если вам не сложно».
Удаву сложно не было, он проявил любезность и любезно поинтересовался у убиваемого на счет пароля. Не то чтобы нам это сильно помогло, требовался отпечаток его пальца и сканирование сетчатки глаза, но любезность Удава простиралась больше некуда, так что вскоре у меня были глаз и палец наркобарона, а у Удава труп. В благодарность за его любезность, я скопировала всю базу на два информационных накопителя, один для него, один для меня, мужик искренне поблагодарил и на этом мы разошлись. Не надолго. У Удава имелись нехилые связи в преступном мире, и вскоре мы встретились снова, уже на совместном задании.
Так что да, я ожидала, что он отшутится, а еще я в принципе не понимала, зачем он вообще сюда пришел, и повернула голову, чтобы поинтересоваться на данный счет, но слова застряли в горле, потому что никакого Удава там не было.
Там стоял Адзауро.
– Я же просила – исчезни из моей жизни, – слова давались с трудом.
Каждое из слов, словно я не говорила – толкала камни. И эти камни с грохотом срывались в пропасть, все стремительнее увеличивая расстояние между мной и тем, кто не имел права сюда вообще входить.
– Мне интересно, – он сложил руки на груди и привалился к стене плечом, – вчера это было только виски, или еще и наркотики?
– Исчезни, – прошипела я, вновь включая воду.
Он не исчез, и холодно мне стало не от воды, а от его ледяного тона:
– Кей, ты хотя бы осознавала, с кем вчера была?
Я отвернулась к зеркалу, посмотрела в свои пустые глаза, и тихо ответила:
– Нет.
На этот раз, дверью хлопнул он.
***
Когда я вышла из туалета, выяснилось, что в моих услугах уже не нуждаются – премьер министр Ятори более не считал нужным скрывать свое великолепное владение гаэрским. Как-либо комментировать это он не стал, поступок чисто в яторийском стиле.
Я собрала вещи и перебралась к Удаву, и несколько дней провела в постели, просто глядя в пустоту. Что я видела в ней? Ничего.
Совершенно ничего.
Абсолютно ничего.
Свой сейр я выключила и деактивировала. Когда немного отпустило, в сеть вылезла через гаджет Удава, отсматривая тонны записей, в поиске тех из воровской шайки Склизклой, кого еще не успели поймать. Обнаружила еще троих.
Потом, пересматривая с Удавом видео с допросов, искренне поражалась тому, что люди готовы верить во все что угодно, в любой бред, лишь бы обрести хотя бы призрак уверенности в завтрашнем дне. А впрочем, какое право я имела их осуждать? Никакого. Кто-то верит в артефакт, способный принести удачу, кто-то в любовь… И те и другие идиоты.
На нервной почве, хватанула еще и гастрит, в добавление ко всему.
***
На Гаэру вернулась через неделю. Получила нагоняй от Исинхая за то, что вырубила сейр и была вне связи. Получила повторный, когда сказала, что ни поступать в университет Космических сил, ни проходить спецификацию на звание S-класса я не хочу. Такого разочарования в глазах шефа я еще никогда не видела.
Исинхай молча выслушал меня на тему, что я вообще ничего не хочу, и сообщил:
– Идешь к Слепому.
– Иду как кто? – уточнила я.
– Как исполнитель, – вот такое мгновенное понижение.
Но оставалась еще одна маленькая проблема – я знала, над чем сейчас работает команда Слепого, и мне предстояло сообщить шефу еще одну вовсе не радостную новость:
– Я больше не девственница, – сказала прямо.
А смысл топтаться вокруг да около? Моя вина, моя ошибка, моя боль, и очередная волна абсолютного разочарования от Исинхая тоже обрушилась только меня.
– Кто он? – задал уже поднадоевший вопрос шеф.
Почему всех интересует одно и то же?!
– Никто, – ответила я.
– Это не ответ, Кей, – я не смотрела на Исинхая, но взгляд его ощущала на себе отчетливо.
И я промолчала.
Шеф тоже некоторое время молчал, затем вынес приговор:
– Ты покидаешь Гаэру. Сейчас. Собери что нужно. Посидишь пару месяцев на базе.
Он мог бы прямо сказать: «За тобой пару месяцев присмотрят, чтобы не сдохла по собственной инициативе», но Исинхай проявил уважение, я была благодарна ему за это.
***
Сейр включила уже на подлете к дому. Проверила входящие, ответила на сообщения встревоженного Суна, поздравила Лею с рождением ребенка и не сразу сообразила, что мой наемный флайт летит куда-то не туда.
Когда сообразила, было уже поздно – яды Астероидного братства являлись лучшими в Галактике, яд не подвел их и сейчас.
Последней мыслью моего сознания, было безразличное: «Так даже лучше».
***
Я пришла в себя, от безумного ощущения жажды. Пить хотелось невыносимо, а потому, когда меня приподняли, вливая влагу в пересохшее горло, я сначала выпила, и только потом осознала, что я пью!
Осознала, дернулась, пытаясь выплюнуть, но пальцы, что сначала почти неощутимо придерживали мой рот приоткрытым, вдруг стали жестче стали. Мои собственные руки не подчинялись, судорожные попытки выплюнуть эту гадость, привели лишь к тому, что я выплюнула только часть.
– Ну, в принципе, достаточно и пятнадцати капель, – насмешливо прозвучал мужской голос.
Я распахнула ресницы и потеряла дар речи.
Я находилась на Ятори. Ни с чем невозможно спутать этот пейзаж с вулканами за окном и сад вечно цветущих сакур, лепестки от которых залетали в распахнутое окно вместе с ветром, что безразлично играл с легкой тканью занавесей. Безразлично. Без эмоционально. Безжизненно. Равнодушно.
Примерно так же, как император Изума играл со мной!
И едва наши взгляды встретились, император издевательски произнес:
– Здравствуй, милая. Как самочувствие?
Хреновое!
От Гаэры до Ятори перелет не близкий, на мне все та же одежда, в которой меня похитили, никаких следов отправления естественных потребностей не присутствовало… а это значит перевозили меня максимально бережным способом, с минимальными повреждениями для организма – путем заморозки. Хреновый путь, с крайне паршивыми последствиями для мозга, но привели меня в сознание еще более паршивым способом – эта тварь влил в меня женское возбуждающее средство. Его вкус я знала, и такое ни с чем ни спутаешь! В основе был женьшень, однако действующими веществами являлся вовсе не он – пираты всегда играли жестко, но как оказалось до императора Ятори им было далеко!
– У меня аллергия на два компонента из тех шестнадцати, что вы в меня влили, – предельно ровным тоном сообщила я.
Облизнула сухие, начинающие наливаться нездоровой опухолью губы, и продолжила:
– Пятнадцать капель? Если я верно определила средство, меня убьют и пять.
В следующее мгновение император наглядно подтвердил, что заканчивал Камуку – быстро, жестко и уверенно занявшись мной. Он не стал звать слуг, более того, когда меня вырвало первый раз, отослал появившихся, и приказал его не беспокоить.
Рвало меня долго и основательно, несколько инъекций антигистаминного средства слегка улучшили мое состояние, но обезвоживание все равно вышло зверское.
Несколько раз я теряла сознание, приходила в себя захлебываясь под ледяным душем, и неизменно ощущая на себе руки императора. Если это можно было назвать руками… Хватка у Изуми была такая, что я вполне себе начала подозревать наличие протезов, вместо рук.
***
Вязкая муть интоксикации отступила на рассвете не знаю, какого дня.
Я открыла глаза и посмотрела на поднимающееся солнце. На мне была только белоснежная простынь, зато матрас мне достался поистине царский. В том смысле, что императорских кровей.
– Маари, как ты? – уже без издевательского тона, заметно взволновано спросил император.
К сожалению, не сдохла.
К моему огромному сожалению.
– Глупый мотылек, ты меня чуть с ума не свела, – прошипел Изума, и рывком поднявшись с кресла на террасе, унес меня в спальню.
Судя по отделке – свою.
Несколько глотков травяного чая, и я снова провалилась в небытие.
Я не хотела оттуда выныривать. Не хотела… Я вообще ничего не хотела. Но меня, к сожалению, никто не спрашивал.
***
– Госпожа! Госпожа Мари, вам нужно выпить чай.
Настойчивый девичий голос звал меня уже несколько минут как, я не хотела открывать глаза.
– Госпожа, пожалуйста, иначе император накажет меня! – в испуганном голосе отчетливо ощущаются подступающие слезы.
Я медленно открыла глаза.
Все та же трижды проклятая дерсенгами спальня. Минимализм, черное дерево низкой кровати, черный деревянный столик для чаепитий у выхода на террасу, черная ветка на стене в качестве единственной декорации.
– Госпожа, вы пришли в себя! Какое счастье!
Серьезно?
Я посмотрела на служанку, которая продолжала держать поднос, с одной единственной глиняной чашкой на нем. Девчонке было лет семнадцать. Совсем ребенок. Запуганный, дрожащий, готовый разреветься ребенок. Зачем он оставил присматривать за мной ребенка?
– Госпожа, – очередной поклон, – если вы не выпьете чай, меня накажут.
Аа, ну теперь понятно – император знал кто я. Знал мои возможности. Знал, на что я в принципе способна. А еще он не был глуп, и заметил, что Полудохлый по моему сигналу увел тогда Юмичи из зала. Защищая ребенка, я даже не подумала, насколько сильно открылась перед повелителем Ятори. А зря.
– Дай-ка я угадаю, – мой собственный голос звучал хрипло и как-то незнакомо, – ты самая младшая из всей прислуги.
Девчонка вскинула на меня испуганный взгляд, отрицательно покачала головой, и сообщила:
– Я дочь личной горничной императрицы.
Даже так.
– Госпожа, выпейте, пожалуйста, – она действительно была на грани истерики.
А он знал, что я не обижу ребенка.
Мразь, где же вы беретесь, такие умные?!
– Сейчас выпью, – прошипела, пытаясь приподняться.
Вышло не с первой попытки. И вообще не сразу. Но в итоге я откинулась на подушки уже в полусидячем положении, и выпила бесячий чай. Радости служанки не было предела. Не знаю, чем ей пригрозил император, но судя по снизошедшему на нее счастью, я едва ли не от смерти спасла всю ее семью.
После чая последовал суп. Какой-то мало понятный, с рыбным привкусом и водорослями. Я несколько раз титаническим усилием сдерживала рвотный позыв, но ответственно допила эту гадость. Девчонка попрыгала от счастья, когда я вернула ей пустую плошку, но…
Это было только начало.
Уже в следующий миг распахнулась дверь, уверенно вошел император, посмотрел на медленно бледнеющую меня, затем на склонившуюся в поклоне девчонку и сообщил:
– Кей, это Туми. Ей пятнадцать лет. У нее три брата и две сестры, младшей из которых полтора года. Посмотри внимательно на Туми, Кей. Посмотрела?
Мне даже смотреть не нужно было, я уже знала, что он произнесет дальше. И Изума не подвел.
– Свяжешься с Исинхаем – я отдам девчонку своей страже, и ты будешь на это смотреть. И на это, и на то, как на твоих глазах казнят всю ее семью. Все ясно?
Расчетливый, выверенный, убийственный удар.
– Не слышу ответа, – в голосе императора прозвучала сталь.
Судорожно сглотнув, я ощутила вызов по пси-связи, отклонила его и ответила, глядя в никуда четко перед собой:
– Да, я все поняла.
Более чем поняла. Кто-то только что подписал себе смертный приговор. И это была не я.
Но бледная, дрожащая Туми, стараясь не упасть в обморок, с десятком поклонов нас торопливо покинула, и уже откуда-то из глубины дворца раздалось ее судорожное рыдание, вмиг оборванное, и сменившееся капелью начавшегося дождя, ручейками воды скатывающимися с крыши и мелодично разбивающимися о преднамеренно поставленные чаши. Практически, казалось, что за пределами дворца играет оркестр.
Оркестр из дождя, боли, тоски и полнейшей безнадежности.
Когда император, величественный, превосходно осознающий свое превосходство надо мной в сложившейся ситуации, в традиционном яторийском черном халате подошел, и сел на постель с уверенностью всей династии отборных подонков, которую он олицетворял, я боролась лишь с одним – безумным, диким нежеланием спать с ним.
Понимала, что придется. Я была его игрушкой, его желанной и недоступной столь долгое время игрушкой, до которой он, наконец, дорвался, и отчетливо осознавала – он пожелает получить все от своей новой куклы. И разумнее с моей стороны было дать ему абсолютно все, чего он так хочет, разумнее, и логичнее… но я не хотела.
Как бы сильно я не ненавидела себя за слабость и случившееся с Чи, но ощущать на себе другое мужское тело… до тошноты нет! Не смогу… И даже если заставлю себя, даже если лягу под него в итоге, есть существенное опасение, что вместо интимного процесса этот холеный владелец Ятори получит истерику и бой не на жизнь, а на смерть… Потому что я не смогу. Я понимаю это уже сейчас. Я буду драться, орать, выгрызать свободу зубами, но взять себя в руки и просто вытерпеть – не смогу.
Едва ли Изаму понимал, о чем я сейчас в принципе думаю. Небрежным жестом он откинул покрывало, открывая своему взору мои ноги, скользнул пальцами по стопе, голени, вновь вернулся к пальцам, и произнес:
– Нам потребуется другое возбуждающее средство, не так ли?
Вопросительно посмотрела на него.
– Кадет S-класса, в вас намерено убивают либидо, – с усмешкой произнес Изаму.
Идиот, я не военная! Я не S-класс, я крыса, которая никогда не играет по правилам. И ты только что подставил горло под удар.
– Вы многое знаете о спецподразделениях Гаэры, – мягко убирая ноги обратно под одеяло, произнесла я.
Изаму прищурил и так узкие глаза, и произнес нехорошим тоном:
– Ты снова играешь, Кей?
– Прощупываю почву, – осторожно ушла от темы, понимая, что ложь правитель, вероятнее всего, ощутит мгновенно.
Но это не было ложью, это была почти правда – я действительно прощупывала почву.
Изаму усмехнулся, и сообщил:
– Я знаю достаточно. Ты S-класс, работаешь на Исинхая Адзауро, отщепенца, который некогда покинул свой клан и свою семью и стал королем преступного мира. Известие о том, что бывший гений преступности теперь работает на правительство – прогремело так, что отголоски грозы слышны и по сей день.
Так, супер, с этим разобрались.
Не понятно другое:
– Откуда вам известно мое имя? – прямо спросила я.
Изаму улыбнулся улыбкой змея, который сейчас с удовольствием и без жалости убьет на месте одну маленькую слабенькую крысу.
– Мужчины разговорчивы в постели, – пристально отслеживая мою реакцию, произнес император, – и на пике экстаза, часто произносят имя той, кого действительно хотели бы видеть на месте податливого женского тела. Адзауро стонет именно это имя, когда имеет мою сестру.
Я бы выругалась, но шок оказался слишком существенным.
– А я смотрю, у вас близкие отношения с сестрой, – не удержалась от сарказма.
Изаму плотоядно улыбнулся.
Затем поднялся, захватил сейр и, вернувшись с ним, начал прокручивать какой-то график, попутно радужными красками описывая мне перспективы моего «будущего».
– С твоими гормонами нужно будет поработать. Меня не устраивает твой высокий болевой порог, и я предпочитаю спать с теми, кто меня хочет, а ты в данный момент едва ли способна хотеть мужчину. S-класс, вас пичкают гормонами, напрочь отбивая сексуальное желание, это… скучно. Киборга для сексуальных утех я могу купить в любой момент, а вот поиграть с живой игрушкой куда как более интригующе, не находишь?
Я улыбнулась.
Хочешь поиграть? Мы поиграем. Без правил, и без границ, без возможности выжить. Без возможности выжить для тебя. А я выживу. Я это прекрасно умею делать – выживать. Всегда и везде. В любой ситуации и при любых условиях.
И откинув покрывало, я плавно поднялась.
Соскользнула с постели на пол, на носочках прошла к террасе, распахнула створки тонких дверей и вышла под дождь.
Дождь все так же мелодично пел грустную песню о любви, о счастье, о смерти.
Я стояла, подставив лицо под падающие капли и отстраненно оценивала свое состояние. Слабость – почти на критическом уровне. Координация нарушена. Мышцы несколько атрофированы из-за перевозки в охлажденном состоянии и травли меня возбуждающими средствами. Почему-то тошнит. Почти не переставая. И если остальному я могла легко найти рациональное объяснение, то тошнота в общую картину никак не вписывалась.
Странно.
– Любишь дождь? – император, оставив свой халат, вышел на террасу полуобнаженным, собственническим жестом обхватив за талию, притянул меня к себе.
– Люблю, – тихо ответила я, все так же подставляя лицо плачущему небу.
И максимально точно вспоминая все, что видела в Камуке, все стили боя, которые использовали шиноби клана Синар, все те удары и выпады, которые воспроизвел младший наследник престола, когда я подарила ему радость встречи с воображаемым другом.
Я не S-класс, милый, я не S-класс, я не играю по правилам. Никогда. Для меня вообще нет правил. Их просто не существует…
Разворот, взгляд в темные глаза императора Ятори… и удар!
Сильный, выверенный, четкий. Удар, в который я вложила все свои силы, потому что понимала – с человеком его уровня военной подготовки, все, что у меня есть – только один удар.
Один из самых подлых и неожиданных приемов, когда-то меня обучал ему еще Слепой, и это не удар в пах, паховую зону мужчина защищает рефлекторно, но у сильных мужчин есть одна маленькая слабость – они считают важным гордо принимать атаку. Глядя в глаза своему противнику. Лицом встречать опасность, потому что… ну гордость, и все такое. Вот только меня слишком хорошо научили пользоваться чужими слабостями, и потому я нанесла нижний боковой удар из обычной ничего не предвещающей разговорной стойки. Удар в кадык. Разнося хрящи в хлам, лишая императора возможности даже закричать, и отступив в сторону, едва он попытался отомстить.
Следующим моим действием по логике должно было стать убийство. Убийство этого, упавшего на пол, и хрипящего от боли захлебывающегося кровью мужчины, и по идее, медлить не стоило.
Но вот тут вышел косяк – я вдруг поняла, что не смогу его убить.
Просто не смогу. Я стояла в трех шагах от императора, промокая под дождем в одной белой шелковой сорочке, и не могла заставить себя добить своего врага.
Жуткое ощущение.
Чувство полного оцепенения, осознание всей глупости этого промедления, и убийственное осознание – я не смогу. Просто не смогу. У меня банально рука не поднимется. И я не знаю, почему… Просто не знаю. Я стояла, широко распахнутыми глазами взирая на уже поднимающегося с колен разъяренного императора Ятори, и… не могла его убить. Я знала как – вариантов были сотни, от сломанной ножки пока еще целого стоящего рядом стула, до железного прута поддерживающего ветку сакуры, нагло пытающейся пробраться в окно императорской спальни. И я просчитывала вариант за вариантом, теряя время, видя, как мой противник поднялся, держась за горло и готовясь взять за горло уже меня, и… ничего не делала.