Текст книги "МИ 7. Бой со смертью (СИ)"
Автор книги: Елена Звездная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
– Магию использовать можно? – с изрядной долей язвительности поинтересовался он.
– Нет! – резко ответила я.
Харн подошел, дабы не задеть ни висящую в воздухе расплавленную каплю янтаря, ни предельно натянувшийся на цепочке ныне сияющий Эль-таим, он приподнял мантию снизу, ладонь прошлась по моей талии снизу вверх, остановилась на груди.
– Карман чуть выше, – вот теперь язвила я, да.
– Следовало быть точнее в указаниях. Ты сказала карман нагрудный, – произнес он у самого моего уха, с интонацией не поддающейся определению.
– Висок не перекрывай, у меня сейчас контакт с призрачной личностью погибшего артефактора, – уведомила я.
Эдвин чуть отодвинулся.
– И да, карман НА грудный, то есть над!
Учитывая, что все это происходило на глазах у Ташши, лично я сейчас стояла и жутко краснела. Но к счастью Эдвин видимо восстановил свое умертвие совести, все же нашел карман, извлек сверток, вытащил руку из под мантии, разместил раскрытую ладонь в зоне моего зрительного восприятия, сосредоточенного сейчас на янтаре и Эль-таиме, и предельно развернув сверток, поинтересовался:
– Почему сразу мне не отдала?
– Понятия не имела, что потребуется, захватила просто по наитию, – кратко ответила ему.
И магией подняла два грана пепла разрыв-травы, жестко и абсолютно разрывая установленную связь. Напрочь разрывая. Я была зла до безумия. Нет, все понимаю, на некромантских играх справедливость не присутствует даже в виде умертвия, но это уже как-то вообще за гранью!
И мы с давно ушедшим за грань артефактором продолжили с матрицами. Четвертая – мгновенное восстановление магической силы, отработали, вернули два разрыва, закольцевали на источнике Ташши. Пятая матрица – регенерация, возможная даже в состоянии налагаемого противником стазиса, мы добавили контроль разума даже в состоянии стазиса. Думаю артефактор догадался для чего я начала это делать, потому что завершил сам, выкладываясь на всю свою потустороннюю силу. Шестая ступень – отражение прямого магического удара, вот тут пришлось сдвигать магистра Димитриуса и работать самой – я поставила все, что только могла – защиту от черной магии, защиту от Тьмы изначальной, блокировку ментального воздействия. А все потому что нужной, седьмой матрицы в этом Эль-таиме просто не было. Седьмая должна была блокировать негативные последствия черной магии, а потому ее заменили пустышкой. То есть она, как матрица была, и прослеживалась во всех плетениях, но закольцованная внутри себя, отрезанная от источника силы – была бесполезна. Не зная, удастся ли что-то сделать с ней, я вложила все что могла в шестую, просто второго шанса вернуться к ней у меня уже не будет, я это отчетливо знала, от того и предосторожности.
Над седьмой матрицей мы с магистром основательно задумались. Учитывая, что все нужное уже было сделано, у нас было два варианта – оставить все как есть, или попытаться добавить что-то еще, к примеру нужное самому Танаэшу.
– Ташши, – не отрывая взгляда от матричных схем, позвала я, – у тебя есть какие-нибудь желания, надежды, мечты? Имеется в виду в отношении твоей магии.
– Нет. – сухо ответил принц.
А мог бы и сказать, между прочим. Но не хочет и не надо, я артефактор, сама разберусь. Впрочем, разбираться особенно не пришлось – я вспомнила, как Ташши пытался меня спасти, прибегнув к запрещенному способному сжечь его резерв заклинанию, и предложила призраку:
– Защита от выгорания?
– У меня хватит резерва на высшую степень, плюс сотрем негативные последствия от применения запрещенной магии, – скрипучим потусторонним голосом согласился призрак.
И это он согласился на свою смерть. В смысле он и так был мертв, но его сущность его часть оставалась в Эль-таиме, и с одной стороны это было подобие жизни, а с другой… возможность для отступников завладеть артефактом, выпив это подобие жизни. Честно говоря, мы с дядей Тадором хотели просто отпустить призрака, тем самым окончательно блокируя Эль-таим от воздействия, но так… так надежнее.
– Мне было приятно работать с вами, – тихо сказала я призраку.
– Служу короне, – кратко ответил магистр Димитриус.
И разорвал контакт со мной, выкладываясь абсолютно и полностью в последнюю матрицу. Я ощущала, как уходит его сила, остатки силы, тень силы… как исчезает он сам, позволяя Эль-таиму обрести монолитность. И едва Димитриуса не стало, я мягко позволила Эль-таиму соприкоснуться с расплавленным янтарем, протекшим в места закрепления, дорвавшим намеченное, спаявшим имеющееся. И несколько минут просто удерживала, холодом сковывая уже сам янтарь, остужая камень и раскалившуюся от соприкосновения с магией цепочку.
Затем медленно развела руки, позволяя артефакту опасть на тело принца и выдохнула, сбрасывая напряжение, в котором была, пока работала. Эдвин, умничка, поняв, что я закончила с артефактом, деловито и аккуратно свернул сверток с остатками пепла разрыв-травы, и передал его мне.
Благодарно улыбнувшись, взяла его, затем, развернувшись, прошла к узкому дивану, единственному что тут имелось из мебели, тяжело опустившись, засунула сверток обратно в нагрудный карман, поправила полы мантии, посмотрела на руки. Руки слегка дрожали от перенапряжения, но в общем и целом – работа с артефактом далась мне легко. Удивительно легко. Теперь, когда просыпающаяся кровь Кошки не забирала себе львиную долю всех моих сил, вернулась та легкость, что была со мной когда-то. Многое вернулось. Рыдать, к примеру, больше не тянет… даже если безумно жаль окончательно погибшего артефактора…
Эдвин подошел, присел передо мной, вглядываясь в мои глаза, едва посмотрела на него, спросил:
– Ты как?
– Все получилось, – устало вздохнув, ответила я. – Аббар Джуда ждет сюрприз, конечно.
Посмотрела на Ташши, все так же без движения стоящего у стены, и сообщила:
– Со мной все хорошо, фактически всю работу сделала не я, а твой артефактор, сама я не смогла бы ничего.
– И это говоришь ты, – грустно улыбнулся принц.
Развела все еще подрагивающими руками и честно ответила:
– Я тебе это говорю, как более-менее специалист в артефакторском деле. Вечные убили Димитриуса во время ритуала, чтобы после иметь возможность вторжения в Эль-таим и фактически в тебя на любом расстоянии, при любых обстоятельства, и даже при уничтожении этого самого Эль-таима. Они не учли одного – меня, моих знаний черной артефакторики, и готовности самого магистра Димитриуса оказать всю возможную помощь своему принцу.
Ташши усмехнулся, затем решительно оттолкнулся от стены, заправил артефакт за майку и принявшись застегиваться, как-то зло произнес:
– Они не учли – тебя!
Улыбнулась. Просто улыбнулась, и, поднимаясь с помощью мгновенно вставшего Эдвина, мягко ответила:
– Ташши, без помощи Димитриуса я бы не смогла НИ-ЧЕ-ГО. Даже уничтожить твой Эль-таим. И Димитриус отдал остатки своего подобия жизни, и фактически сознательно умер повторно. И если у него осталась семья…
Не договорила, остановленная тихими словами Танаэша:
– Какая семья, Риа? Он был артефактором до мозга костей, от него не осталось ничего… кроме артефактов.
Эдвин молча взял меня за плечи и вывел, в коридор, после закрыл двери.
Мы с ним постояли. Вопрос: «А что останется после тебя?» повис в воздухе.
– Ты живой останешься! – не сдержалась я. – И Норт, и Дан, и даже, если ты выполнишь мою просьбу, то и Ташши тоже.
– Заметь, я не сказал ни слова, – усмехнулся Эдвин.
– Заметила, – раздраженно отозвалась я.
Мы оба глянули на вход в зал для игроков. Пора было возвращаться. И тут Эдвин, продолжая глядеть на вход и не смотреть на меня, произнес:
– Не хочу выпускать тебя на арену.
– Со мной все будет хорошо, – заверила его.
– А если нет? – мрачно спросил глава дома Меча.
– Женишься на мне посмертно, исключительно мести ради, – улыбнулась я.
– Плохая шутка, – скептически взглянув на меня, сообщил Эдвин. И добавил: – Но сама идея первой части предложения мне нравится.
– Не-е-е-е, – протянула, потопав к залу, – в любом брачном деле я согласна участвовать исключительно в качестве умертвия, в иных случаях увольте – у меня слишком большие планы на жизнь, чтобы так бездарно ее использовать.
И я себе пошла дальше, собираясь вернуться к команде.
Меня остановил жесткий вопрос:
– А Норт?
Остановилась. Медленно повернулась к Эдвину. Некромант стоял, внушительной фигурой в черной, подобной самой Тьме мантии затмевая чуть ли не все пространство, и пристально, очень пристально смотрел на меня. Постояв, медленно вернулась к воину, запрокинув голову, посмотрела в его злые, снова абсолютно черные, почти обсидиановые глаза, и честно сказала:
– Эдвин, на моих глазах только что умер человек. Ты видишь слезы, хоть одну?
– Нет, – глухо ответил он.
– Делай выводы, – улыбнулась я.
Не знаю, сделал или нет. Некромант пристально смотрел на меня несколько долгих секунд, а затем едва слышно спросил:
– Ты заблокировала свои чувства?
– Нет, – невольно улыбнулась. – Это невозможно в принципе. Я заблокировала влияние крови, Эдвин. Чувства остались, но они больше не управляют мной.
– И что изменилось? – странный вопрос.
– Всё, – ответила, беря его за руку.
И попыталась увести его за собой в зал, но некромант не дал. Рывок, и я оказалась снова перед до Тьмы злым Эдвином.
– Так, – глухо произнес он, – ты заблокировала чувства, и теперь ты у нас что-то вроде безумного артефактора?
– Разумного, – прошипела я.
Глаза Харна сузились сильнее.
Постояла, не зная, как объяснить, и все же попыталась:
– Вот океан, Эдвин. И на нем жуткая буря. Молнии сверкают, гром гремит, тучи нависают, дождь застилает взгляд – и ничего толком не видно. Но вот ты опускаешься под воду и открываешь глаза – и если на поверхности все бушует, то под водой тишь, благодать и ясность. И видишь все, ясно и отчетливо.
Вроде понятно же объяснила, но Харн продолжал стоять, крепко держа за руку, да почти больно держа. Но на попытку вырваться, лишь хрипло спросил:
– И что же ты видишь, Риа, глядя на всех нас с глубины своего… океана?!
– Мне больно, – сказала, спокойно глядя на него.
Отпустил мгновенно.
Постояла, растирая ладонь и молча глядя на Эдвина, затем тихо спросила:
– А ты, стоящий под ударами шторма, уверен, что все твои чувства настоящие?
– Абсолютно, – так же тихо ответил он.
– А я нет, – и прекратив растирать ладонь, опустила ее, нервно коснувшись браслета из стали. Постояла и, глядя в сторону, добавила: – Артефакт будет наращивать свое воздействие еще несколько дней. Я искренне надеюсь, что когда он уберет влияние крови полностью, в твоих глазах не останется… боли.
Я не смотрела на Эдвина. Мне хватило того, что увидела утром. Того, о чем сказал дядя Тадор. Того, что я не замечала все это время.
– Идем? – спросила, все так же не поднимая глаз.
В этот момент дальше по коридору открылась дверь, вышел Ташши, глянул на нас, и кивком головы указал обратно на дверь, предлагая вернуться. Решение приняла не я – Эдвин, молча взял меня за руку, вернулся обратно, и едва вошел Ташши, экранировал комнату от прослушивания.
– Я не понял, что у нас с Аббар Джудом, – избегая взгляда на меня, глухо спросил наследник седьмого королевства.
Эдвин тоже не глядя на меня, прямо ответил:
– Аббар Джуд и его команда – сторонники отступников. Их змеелюд – собственно отступник. Предупредишь своих. А ты – планируемое вместилищие Ульгера Шерарна.
Ташши пошатнулся. Несколько секунд на осознание и глухой вопрос:
– Ты ведь будешь рядом?
Меня поражало то, с какой скоростью парни воспринимали факт своей скорой гибели, более того – соглашались с ней.
– Я буду рядом, – подтвердил Эдвин, – но по просьбе угадай с трех раз кого именно, убивать тебя я не стану, даже если Ульгер радостно обоснуется в твоем молодом теле.
Взгляд Ташши был… непередаваемым.
– Не обоснуется, – уверенно сказала я. Затем, помолчав, добавила: – Твой Эль-таим был создан как проводник для него, но теперь вечный увязнет в янтаре, секунд на двадцать, затем его отшвырнет разрыв травой. А двадцать секунд ты выдержишь.
И я опустила глаза, потому что Танаэш смотрел на меня так…
– Ты выдержишь, – повторила уверенно.
– За двадцать секунд Ульгер Шерарн сможет сделать многое. Ты ведь понимаешь это?!
В принципе.
Постояла, глядя в пол, подняла взгляд на Танаэша, и не стала говорить о том, что за эти двадцать секунд единственное, чего захочет Ульгер – убить меня.
– Ты справишься, – еще более уверенно сказала я. – Ты справляешься с личем, справишься и с вечным. К тому же маленький подарок от погибшего артефактора – запрещенная магия отныне не будет причинять тебе вред.
Судорожный выдох Танаэша.
– Да, сокровище – точно определение, – хрипло произнес он.
– Не я, а мастер Димитриус, – поправила Ташши, и направилась к двери, уводя за собой Эдвина.
Внутри нарастало чувство тревоги. Неявное, но нарастало.
Эдвин понял все без слов – то ли тоже ощущал, то ли мои похолодевшие в его ладони пальцы заставили быть внимательнее к моим желаниям. В любом случае я отчетливо ощущала – я нужна Норту. Сейчас.
И ощущая это, я шла по коридору все быстрее, но все равно практически опоздала, что стало понятно, едва вошла в зал команд. И на меня никто не обратил внимания, потому что абсолютно все смотрели на другую меня – магически подсвеченную увеличенную копию той меня в черном кружевном платье, какую король имел возможность увидеть в день моего рождения. Чуть растрепанные волосы, распухшие после поцелуев ректора губы, огромные перепуганные глаза… разве что ладонь не сжимала руку стоящего рядом Норта – Норта на иллюзии не было. Была я. Вот в таком не особо приглядном виде и в ореоле сверкающей надписи «Леди Риаллин кен Эриар – главный приз Королевских Мертвых игр».
– Разве я не гениален? – раздалось между тем в потрясенной тишине.
И голос Герона Даграэша был переполнен настолько демонстративной радостью, в которой любой ощутил бы привкус безумия.
– Прекрасная идея, прекрасная девушка, прекрасный приз! – продолжил между тем король.
И прекрасный засос на шее, который теперь был виден всем, потому что король хотел, чтобы он был виден. И засос, и порванная пуговка и распухшие губы. Детали, на которые намеренно обратили внимание.
– Был бы, лет так триста назад, а с тех пор рабство отменили! – мрачно произнесла я.
То с какой скоростью король развернулся ко мне, невольно натолкнуло на мысль об измененной нежити, но вот не испугало нисколько – рядом со мной стоял Эдвин, рядом с королем Норт и Гаэр-аш – и поэтому я ощущала себя в абсолютной безопасности.
– Или в порыве гениальности ваше величество несколько упустило из виду данный факт? – язвительно поинтересовалась я.
Герон медленно прищурил сверкнувшие синим огнем глаза, и предупреждающе произнес:
– Король никогда ничего не упускает из виду.
Эдвин мягко сделал шаг вперед, частично закрывая меня, но меня это едва ли было способно остановить.
– Я заметила, – мило улыбаясь, сообщила его величеству, – когда лорд Дакрэш, точнее его умертвие, передавало мне от вашего величества пламенный привет!
Взгляд короля четвертого королевства приобрел непередаваемо-злое выражение, я же сочла своим долгом напомнить:
– Назначать что-либо призом имеет право только непосредственный владелец собственного приза. Моим официальным опекуном является лорд Гаэр-аш. Иллюзия прекрасна, но едва ли отображает реальность… я бы скорее обозначила ее как оскорбление, нанесенное дочери человека, некогда спасшего жизнь вашего величества, что собственно ставит под сомнение благородство и в целом способность вашего величества на изъявление элементарной благодарности!
И высказав все это, я, в абсолютной тишине, прошла через зал, все так же держа Эдвина за руку, отпустила его ладонь лишь подойдя к Норту, улыбнулась Дастелу, взглянувшему на меня с откровенной гордостью, позволила ему обнять себя, и с вызовом посмотрела на короля. С откровенным вызовом. На который имела полное право после того, как этот самый король для начала пытался меня убить, а после предпринял попытку прилюдно унизить. И может быть я реагировала бы не столь остро, но мой отец отдал свою жизнь служению этому королю.
«Да, ты прежняя во всей своей красе, – раздался внутри меня голос Гаэр-аша, – теперь браслет сними.»
«Ззачем?» – содрогнувшись, мгновенно спросила я.
«Потому что, сокровище мое, этот конкретный «внезапно многократно усилившийся» темный лорд находится под влиянием, похоже отступники выдвинули свой «козырь». Короля нужно убирать как с игр, так и из седьмого королевства в принципе».
Смотреть на короля я перестала, испуганно взглянула на Норта. Норт едва заметно кивнул – видимо этот вопрос они с Гаэр-ашем успели обсудить. Прикусив губы изнутри, четко осознала – тут либо я доверяю своим… мужчинам, либо нет. Дядя Тадор подобное решение определенно бы не приветствовал, я, в принципе, тоже, но если король находится под влиянием, то есть лишь два варианта – либо перебить влияние отступников влиянием моей крови, либо собственно убить короля. Несмотря ни на что, убийство было не тем, на что я была бы согласна… я в принципе против убийств. Еще один быстрый взгляд на Норта, некромант прижал к себе чуть сильнее, словно напоминая, что он рядом, он поддержит, придержит и прикроет всегда и в любом случае.
«На Дана посмотри», – приказал вдруг ректор. – «И по нему ориентируйся».
Мой быстрый взгляд на рыжего, и понимание того, что рядом с королем явно стоит отступник – Дан сжимал запястье правой руки так, что пальцы побелели. Значит, знак реагирует? вот почему лорд Гаэр-аш догадался о присутствии рядом с королем отступника.
«Не совсем так, но Дан подтвердил то, что итак вполне очевидно, – отозвался глава Некроса.– Ориентируйся на Дана».
В этот момент сильнейший некромант нашей команды сжал зубы так, что стало совершенно очевидно – знак Рейташ сейчас прожигает его руку, реагируя на советника короля лорда Дагаса, того самого, который состоял в заговоре на стороне Норта и всего рода Дастел Веридан, но сейчас вел себя… странно. Не то чтобы явно, практически незаметно, но ощущалась рассинхронизация между движениями и мимикой – советник подошел к его величеству, что-то тихо произнес, взглянув на меня и на Норта, и он же уничтожил все еще сияющую над всем иллюзию. То есть советник позволил себе взять и уничтожить созданное королем… и король никак на это не отреагировал, мрачно взирая на меня и сжимая кулаки.
То, что к нему потянулась энергия ощутили все!
«Сейчас!» – приказал Гаэр-аш.
Мои пальцы скользнули по рукаву, прикоснулись к монолитному браслету – три касания и сталь из Хаоса разжала свои тиски, упав к моим ногам.
Мир изменился тот час же.
Послышался единый слаженный вздох, король разжал сжатые до побеления костяшек ладони, глядя на меня так, словно увидел впервые, а я… я видела смерть. Смерть, шагнувшую к лорду Дагасу, когда тот вошел в собственную спальню и остановился в дверях, с нежной улыбкой глядя на женщину, обнимающую во сне ребенка – девочку, так похожую на советника короля и длинным носиком, и формой бровей, которые она хмурила во сне… Девочка, в отличие от женщины, была магом, она ощутила неладное, но даже не проснулась… Оно и к лучшему. Дагас умер быстро, его убийца не хотел оставить ни следа на теле. И не оставил. Рваный шаг назад, прочь из спальни – туда, где отступник начал захват оживленного его сущностью тела. Утро. Король. Яд, который пользовавшийся абсолютным доверием лжеДагас начал подливать в утренний бокал воды его величества. По капле. После по две… Затем по три… Лорд Гаэр-аш определил очень верно – короля и усилили и подвергли влиянию.
А теперь это влияние трещало по швам.
ЛжеДагас продолжал что-то ожесточенно говорить королю, но темный лорд смотрел на меня так, словно я была его целью, его дыханием, его… собственностью.
– Девчонку не трогать! – раздалось хриплое.
– Норт, – раздался едва слышный голос Гаэр-аша.
И некромант, магией подняв мой браслет с пола, молча застегнул его на моем запястье. Я активировала, а затем, стремительно отвернувшись от всего и всех, просто прижалась к Норту. Меня трясло. Не только от того, что увидела смерть советника короля, трясло от всего. От смерти, пусть и повторной магистра Димитриуса, от взгляда Ташши, который сказал слишком многое, от слов Эдвина. То от чего я как артефактор пыталась абстрагироваться всеми силами, кровь кошки заставляла видеть слишком отчетливо. Словно Кошка получала какое-то мрачное удовлетворение от того, что становится единственной целью всех окружающих мужчин и парней, словно… С другой стороны, кровь тоже можно было понять – она хотела выжить. Выжить, обрести потомство и прочее, и прочее… И кошке было плевать сколько разбитых сердец и судеб останется позади, а мне нет…
И потому на дальнейшее я даже не смотрела – исчез в призванном пламени король Армерии, и пламя было такой силы, что сотряслось все имеющееся здание, попытался ретироваться лорд Дагас, но его окликнул недобрым голосом ректор, потом насколько я поняла, выставили всех королевских сопровождающих, которых король безжалостно бросил… Я продолжала стоять рядом с Нортом, глядя на тьму его мантии и не глядя по сторонам.
Да уж, ситуация складывалась… жуткая. Мне было страшно и подумать о том, что мог сотворить лжеДагас с дочерью и женой… я даже не знала, живы ли они.
«Девочка да» – пришел через несколько секунд ответ от Гаэр-аша.
Молча прижалась к Норту, закрыв глаза и стараясь не думать. Просто не думать. Никак не думать…
– Все хорошо, – попытался успокоить меня некромант, осторожно обняв.
Все было ПЛОХО. Я бы даже сказала – паршивее некуда. Отступники сообразили, что на арену вместо Эдвина выйду я и пошли козырем – в смысле королем. Они сейчас как и мы – делали все, чтобы победить. Только вот методы были разными.
– Надеюсь Ташши не принял слова короля всерьез, – вдруг тихо произнес Дан.
– Надейся, – так же едва слышно ответил Эдвин.
– Танаэш не идиот, – обнимая меня крепче, сказал Норт.
Эдвин повторил свое мрачное:
– Надейся.
– Ташши слишком благороден для подобного, – сочла своим долгом сказать я.
Харн, сначала ничего не ответил, но затем все же выговорил:
– Риа, Ташши даже не на поверхности океана, он в эпицентре твоего условного шторма.
И вот об этом я тоже не хотела думать, а кровь Кошки хотела. Именно хотела. Кровь кошки сейчас только начавшая подчиняться контролю браслета, недовольно шипела, заставляя меня отчетливо ощущать тепло тел окружающих мужчин. И я прижималась к обнявшему меня Норту, а чувствовала Эдвина и его боль, ощущала Дана и его злость по поводу Дагаса – кажется, он был зол что маг так подставился и в итоге в его теле сейчас чужой, ощущала лорда Гаэр-аша он покинул нас, кажется, занявшись тем, о чем не удосужился даже подумать король – возвращением королевских оруженосцев и сопровождающих обратно в наше королевство, и ощущала Ташши. Его почему-то очень остро. Внезапно появилась дурацкая мысль о том, как Ташши сражается с мечом, о том, как срывает рубашку в азарте боя…
Запрокинув голову посмотрела на Норта.
– Что-то не так? – мгновенно спросил он.
Видение того, как Норт перехватывает меч, идя по полигону в брюках, сапогах и одной черной обтянувшей его мускулистое тело майке было ярким, отчетливым, с привкусом его запаха на губах… И взгляд Дастела, взирающего в мои глаза с расширившимися зрачками, стал очень удивленный… А я просто ждала. Ждала захвата артефактом контроля над кровью, которая пугала меня со всем своим влиянием, и вместе с тем отчетливо видела там, в своем воображении, как Норт отшвыривает меч, подходит ко мне, прижимая твердым телом к стене ангара, как захватывает мои ладони, вздергивая вверх и фиксируя одной своей рукой, как его вторая рука, заставляет запрокинуть лицо, навстречу его губам, как добившись поцелуя, эта же горячая ладонь спускается вниз по моему телу, заставляя закинуть одну ногу на его талию и чтобы он смог прижаться ко мне так… Порыв ледяного ветра и картинка столь отчетливо существующая в воображении, исчезла… Там остался тренировочный полигон, залитый жижей из остатков умертвий и талого снега, там появились Дан и Эдвин, там оказалась наша боевая нежить и вой ледяного ветра, заставляющий застыть все чувства и ощущения, кроме пульсирующего желания где-то внутри… но исчезло и оно. Артефакт окончательно взял под контроль кровь отчаянно пытавшейся призвать меня к размножению Кошки.
И слава Тьме!
– Так, браслет больше не снимаю! – решительно заявила я.
– А мне понравился… твой взгляд, – многозначительно улыбнулся Норт.
– Это ты просто не в курсе, что до того взгляда, перед моим мысленным воображением пронеслось трое… и из вас троих Эдвин был в приличном виде, Ташши в не очень приличном, ты… в откровенно неприличном. Так что просто поверь – браслету лучше оставаться там, где он сейчас и сидит! – мрачно сообщила я.
Секундное молчание и вопрос Дана:
– А я?
– А ты злишься на Дагаса, что он подставился и позволил себя убить, – честно ответила ему, с одной стороны испытывая огромное желание снова прижаться к Норту и спрятать лицо у него на груди, отгородившись силой и мощью некроманта от всего мира, с другой стороны… трижды проклятое кошачье воображение! У меня все еще было отчетливое ощущение поцелуя Норта на губах, и сила его прикосновений, и вообще.
– Риа, ты…
Начал было Норт, едва я от него отодвинулась и руку из его руки забрала.
– Лучше тут постою, – старательно не глядя на Норта, и оглядывая рокировку собравшихся в зале, ответила я.
Норт рассмеялся, обнял за талию, привлек к себе, встав за мной и прижав меня к своей груди. Затем спросил:
– Как думаете, что будет с жеребьевкой?
Мы оглядели оставшиеся группы некромантов. После всего случившегося нас осталось семь команд. СарХин, АнМора, Академия магии ШахназХала, Некрос, Морат, Зандар, Академия общей магии им Визериуса Молниеносного. Честно говоря – сильнейшие. СарХин были сильны единством и слаженностью работы – все-таки братья, АнМора как оказалось были сильны помощью отступников, и даже одним цельным отступником, правда теперь когда я заблокировала отток силы от Ташши к Аббар Джуду тот как минимум послабее станет, по крайней мере я на это надеялась. Академия магии ШахназХала была сильна своей нежитью – все же столь редкие экземпляры и раздобыть и подчинить это дорогого стоило, тем же отличались Морат и Зандар, причем Зандар ректор не зря дал нам в качестве фантомного тренировочного боя, и их бой с Ташши показал чего они стоят. Ну и собственно команда Ташши. Я уже знала, что при схватке с его командой будет ничья, парни договорились, но даже ничью придется разыгрывать старательно и правдоподобно.
Да, легко нам точно не будет.
– Я так понимаю вместо ведьмочек у нас теперь ведьма, – произнес Эдвин, едва мать Никаса и Людвига, с которой меня так и не познакомили, отделилась от их команды и величественно направилась к магическому шару для жеребьевки.
Ведьма двигалась величественно, используя черную боевую метлу как посох, восхищая статью и уверенностью, поражая откровенной красотой, ничуть не потускневшей, ставшей скорее ярче с годами, потому что теперь в чертах ее лица читался характер. Характер сильной, независимой уверенной женщины, которая взглядом способна была и поддержать, придав сил, и уничтожить. Боевая ведьма – особая каста даже среди ведьм. И если Верховную я, как и все маги, видела ярким радужным переливанием бриллианта на солнце, то аура боевой ведьмы была темнее, но не менее прекраснее – как редкий, черный бриллиант. Удивительный, редкий, но крайне опасный бриллиант. Такая метлу на полном лету остановит, в таверну Хаоса войдет не глядя, любому демону рога обломает и сохранит независимость даже став супругой главы клана Блаэд. Что она, собственно и сделала. И глядя на то, как эта ведьма уверенно идет вперед, с ее пути почтительно расступались и некроманты и нежить. И даже змеелюд Сабира в котором без сомнения засел оступник, постарался стать меньше и незаметнее, невольно, но опасаясь.
Между тем ведьма в черном ведьминском платье, с черной, которая по цвету была куда как чернее платья косой, взошла на помост, обошла шар для жеребьевки, встала, с надменной усмешкой оглядев нас всех, откровенно притихших под ее взглядом, трижды ударила черенком метлы по полу, и та исчезла. А ведьма, продолжая взирать на нас, приложила унизанные кольцами из черненного серебра пальцы к шару, и тот мгновенно ярко засияв, сменил свет с радужно-голубого на темно-зеленый. И от этого свечения лица некромантов стали бледнее, морды боевой нежити зловещее, обстановка – в разы напряженнее.
– Итак, – негромко произнесла ведьма, но ее голос был слышен всем, – что же я вижу… мои наивные ученицы проглядели столь досадный факт, как подтасовка при предыдущих жеребьевках.
И в шаре явственно промелькнуло лицо, лицо которое я знала – лорда-Вечного, учителя Ктара, который сейчас сидел в подземной лаборатории лорда Гаэр-аша.
– Прискорбная невнимательность… Интересно, кто проглядел?
И в шаре появилось личико Любавы, восторженно глядящей на… Эдвина, как раз входящего в зал вместе с нашей командой.
– Лю-бовь, – мрачно изрекла ведьма, – такая досадная штука.
И вот непонятно по кому она сейчас прошлась, по самой Любаве, или в принципе по любви и Эдвину. В любом случае посмотрела ведьма на него. И получила абсолютно спокойный взгляд в ответ. Эдвин у нас такой, да, он и в Бездну смотреть будет спокойно и уверенно, это же Эдвин.
Ведьма, едва заметно поджав губы от неуловимого недовольства, вернулась к шару и в нем, с невероятной скоростью закрутились названия наших команд – смешиваясь казалось в единый светящийся ярко-изумрудный шар, но вот касание ведьмы, скипнувшим по стеклу черным острым ногтем, и из светящегося ядра вытаскивается первая команда.
– СарХин! – все так же негромко, но при этом отчетливо объявила ведьма.
И изображение троицы братьев Дгейтов с лежащей у их ног нежитью повисло справа.
Следующее касание, и из смерча извлекается следующая команда:
– Академия общей магии им Визериуса Молниеносного.
Мы переглянулись с командой Ташши, что ж, им придется идти первыми. Сама ведьма явно такому раскладу была не слишком рада – речь шла о ее сыновьях, и, судя по взгляду брошенному на Никаса и Людвига она с удовольствием не жеребьевку бы проводила, а забрала их домой и заперла где-нибудь в безопасности до скончания своих дней… а может и их тоже.
Но вот в наших взглядах на команду Академии Визериуса никакой тревоги не было – то что они справятся, тут даже без вариантов, мы уже знали на что парни способны.
А над ведьмой застыло яркой зеленой надписью: «Первый бой: СарХин – Академия общей магии им Визериуса Молниеносного».
