Текст книги "Дыхание Смерти (СИ)"
Автор книги: Елена Звездная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Но вошедшему хватило этого крохотного отрезка времени, чтобы тенью пересечь весь двор и восстать передо мной, едва я смогла разглядеть его. И он именно позволил мне разглядеть себя, а я едва сдержала крик!
Лорд Дакрэш!
Это был изуродованный шрамами в прошлом одногруппник ректора, который применил некромантский приворот на крови и превратил свою жену из целительницы в некромантку! Это…
– Узнала, вижу, – издевательски протянул чудовищный во всех смыслах мужчина.
И в его правой руке сверкнул раскаленный, наполненный заклинанием клинок. Я не знала, что это, не знала какое заклинание и что в нем помимо заклинания заставляло едва ли не плавится сталь, но всем своим существом отчетливо поняла – это смерть.
– Просто чтобы ты знала, падаль, я любил ее! – коротко произнес он, делая быстрый замах.
Меня спасли тренировки Эдвина. Исключительно тренировки Эдвина, потому что боевое плетение Кейвен я использовала практически не задумываясь, и некроманта отшвырнуло от меня ударной волной раз, и повторно когда я влила резерв в аркан. Вот только это был очень неслабый некромант, ко всему прочему боевой, и лорда Дакрэша снесло, но он даже не упал, лишь чуть пригнулся пережидая всплеск силы.
А затем вновь выпрямился, и злым, быстрым шагом направился ко мне, проговаривая сквозь стиснутые зубы:
– Я любил ее, мразь! А ее отняли по твоей мерзкой прихоти, гниль!
Падаль, мразь, гниль… Это только оскорбления, или? Взгляд испуганно метнулся к кинжалу, который стремительно ко мне приближали!
Аркан Дакрой применила не сразу, было очень страшно одним заклинанием опустошить весь свой резерв, но выбора особо нет – как говорил Эдвин: «Аркан Дакрой. Сильное, опустошающее резерв заклинание, применяемое в условиях прямой угрозы жизни». А это была очень прямая угроза, прямее не бывает.
Седьмое плетение – сложнейшее из всех пятнадцати, применяемых в некромантии, уже на этапе формирования заставило покачнуться от нахлынувшей, слабости, но едва лорд Дакрэш приблизился на расстояние вытянутой руки со вновь занесенным кинжалом, я ударила!
Ярко-зеленая молния спикировала с небес, прорывая защитный купол окружающий дом ректора, и отшвырнула некроманта шагов на двадцать от меня. Он попытался встать, рыча и изрыгая проклятия, но молния только пиковый момент аркана Дакрой, за ним последовал цепной разряд и уже десятки молний, слабее, но столь же эффективно, ударили в тело поднимающегося лорда.
Я и сама рухнула на колени, не в силах удержаться на ногах, просто сил уже не осталось, и я была уверена, абсолютно уверена, что лорд Дакрэш уже не поднимется, не умрет, нет, он все же некромант, и раз стоял тогда возле сердца Некроса, значит некромант весьма сильный, но у меня была железная уверенность в том, что не встанет…
Уверенность рассыпалась в прах, когда некромант медленно, но сел.
Прах былой уверенности обернулся ужасом, когда я увидела, что с этим некромантом стало.
Это был не человек! Не живой человек! Это было умертвие. Жуткое, с серой кожей, иссушенным пергаментом обтянувшей череп, белыми, совершенно седыми волосами, нечеловеческим зеленоватым взглядом, страшным оскалом и черной руной полного подчинения на лбу.
Руной, выжженной огнем…
Я попыталась встать, не удержалась, рухнула, и отползла пятясь назад и с ужасом глядя вот на это… От некогда молодого тридцатилетнего пусть и изуродованного шрамами мужчины не осталось ничего. Ничего! Это был… это было…
– Хочешь знать кто это сделал со мной? – насмешливо поинтересовался монстр, медленно, с трудом, но поднимаясь.
И едва он встал, с ненавистью и рыком произнес всего одно слово:
– Артанаэш!
А я вдруг вспомнила утро после той ночи, когда мы вломились в замок этого некогда некроманта, слова лорда Рханэ: «Дакрэш не тот враг, которого можно не опасаясь оставить за спиной Норта». И холодный ответ Гаэр-аша: «Я знаю». Так значит ректор убил его?..
– Но… – продолжил мертвец, делая первый шаг ко мне, а я вдруг поняла, почему, когда вошел, мне показалось, что он тенью передвигается.
Потому что именно и передвигается! Он нежить! Боевая нежить! И словно подтверждая это, монстр в одно мгновение оказался рядом, схватил за ворот и подтянув к себе, прошипел выдыхая смрад мне в лицо:
– Но есть на свете добрые люди, малышка. Которым прекрасно известно и о заговоре, и о планах посадить на трон Норта. И королю очень не нравится, тот факт, что рядом с мальчишкой Дастелов вдруг появилась представительница легендарного племени кошек. И я получил право на месть…
Короткий замах и я зажмурилась, ожидая худшего.
«И глаза не открывай» – раздался спокойный голос внутри меня.
Порыв ветра и я все же нарушила приказ.
Гаэр-аш сидел рядом с поверженным и мелко сотрясающимся в агонии умертвием, и держал ладонь распростертой над его лбом, считывая данные с руны. В какой-то момент в зеленоватой дымке мелькнуло лицо нашего полусумасшедшего короля, затем исчезло, одновременно с его исчезновением перестал и сотрясаться мертвец.
Ректор поднялся, повернулся и спокойно направился ко мне, а за его спиной вспыхнул костер из некогда человека и соратника. Рядом, на земле медленно остывая остался лежать заготовленный по мою душу кинжал.
– Вы его убили, – прошептала я, едва подошедший некромант молча наклонился и протянул мне руку.
– Зомби? – насмешливо переспросил Гаэр-аш.
– Лорда Дакрэша, – принимая его руку и поднимаясь, ответила я.
– К сожалению, не уничтожил тело, – с сожалением исключительно по данному только поводу, произнес ректор. – И дядя воспользовался тем, что Дакрэш имел доступ на территорию моего дома при жизни. Мой просчет. Идти можешь?
Я не была в этом уверена.
Я просто смотрела на ректора и вспоминала что осталось от лорда Дакрэша. Не выдержав, спросила:
– Почему он пппостарел?
Лорд Гаэр-аш молча подхватил меня на руки, и понес в дом, ответив на ходу:
– Одна из сторон силы некромантов заключается в возможности преобразовывать жизненную энергию в силу источника в случае, если резерв опустошен полностью.
И я поняла какой силы было сопротивление, которое оказал лорд Дакрэш.
– Он же был вашим… – не договорила.
– Он сделал свой выбор, я свой, – сухо произнес ректор.
Последнее, что я увидела перед тем, как Гаэр-аш внес меня в дом – улыбающееся лицо Кирата Анма, яркой картинкой проплывающее по темнеющему зимнему небу… Мелодия играла вновь, выплескивая всю боль материнского сердца… Боли, которая уже никогда не уйдет и никогда не закончится.
– Когда погиб отец мама месяцами не вставала с постели, – почему-то рассказала ректору.
– Не стоило тебе выходить на двор, – вынес вердикт глава Некроса.
Не стоило, наверное.
– Как Норт и Эдвин? – спросила почти беззвучно. – Норт держится, Харн – воин, – последовал краткий ответ.
По лестнице Гаэр-аш взлетел даже не изменив дыхания, не ответил на поклон снующих по коридору и наводящих порядок после пожаров боевых умертвий, внес меня в мою комнату и усадил на постель. Сам отошел к окну, и прислонившись плечом к стене сказал:
– Риа, на будущее – зови меня в критических ситуациях. Не раздумывая.
А я вдруг подумала – а как он вообще появился?
– Молча, – с ироничной насмешкой ответил ректор.
После перевел взгляд в окно и поставил меня в известность:
– Завтра начинаются бои.
Я не перебивая слушала, чувствуя, что дальнейшая информация не порадует вовсе.
– После похорон мы собирались встретиться с Рханэ в королевском дворце. Но эта встреча уже лишена смысла. Так что отдыхай, когда я вернусь займемся нанесением знака Рейташ, и желательно сегодня же изготовить Зеркала Света. Сможешь?
Кивнула, в этом действительно ничего сложного не было – я знала формулу сплава, остальное было лишь делом техники, я была уверена, что справлюсь. Я просто не понимала:
– Почему встреча лишена смысла?
Ректор медленно перевел взгляд на меня, усмехнулся и произнес:
– Потому что, девочка моя, дяде стало известно о том, что ты представительница легендарного племени Кошек. А так же о заговоре – Дакрэш был посвященным и выложил ему все. И насколько я знаю короля – уже завтра наш Герон Даграэш Четвертый будет здесь. И первое, что он сделает – предаст гласности то условие, что выставил нам с Нортом.
Слова короля я вспомнила с трудом. Столько всего произошло, столько событий, столько… смертей. И сквозь туман минувшего, я едва ли припомнила что конкретно было сказано, вспомнила лишь: «Но учти, Нортаэш, опозоришься на Мертвых играх, и я твою нежную девочку прилюдно отдам Танаэшу, в качестве приза! Может он конечно и не возьмет, но сам понимаешь – подобный позор не смыть даже кровью, и королевой она уже не станет».
– Как ты думаешь, на что пойдет Танаэш, чтобы заполучить тебя? – вдруг спросил Гаэр-аш.
Растерянно мотнула головой. Я не знала.
– На все, – холодно произнес Гаэр-аш.
И направившись к двери, уже не глядя на меня, повторил:
– Абсолютно на все! Договариваться с Рханэ не имеет смысла, ход за королем, дальше будем действовать по обстоятельствам. Отдыхай, сокровище мое, сегодня будет сложный вечер, а завтра гораздо более сложный день.
Я проводила ректора задумчивым взглядом, а едва дверь за ним закрылась, потянулась к завязкам на ботинках, собираясь расшнуровать их. И я не верила, ни на миг не поверила, что Ташши способен на «абсолютно все». Это лорд Гаэр-аш способен переступать через судьбы, жизни и обстоятельства, если считает это правильным, а Ташши нет, он… он не такой.
И мне отчаянно не хватало сейчас Гобби, в смысле Габриэля, он бы разобрался куда легче чем я, он… Но даже Гобби я едва ли смогу рассказать всю правду. Разувшись, отставила обувь, встала и подошла к окну.
Всходила новая луна – тоненький серп на хмуром небе, по которому продолжали плыть изображения погибших адептов, одно за другим.
И я не хотела смотреть на их лица… не могла. Просто не могла.
И потому посмотрела на луну. Просто на луну, стараясь не замечать тех юных лиц, которые уже никогда не состарятся, стараясь не думать обо всех тех, кто ушел за Грань, потому что попали в жернова очередного идеального плана, стараясь не думать об их близких, навсегда теряющих сыновей, мужей и отцов.
И не справляясь с нахлынувшей тоской, я едва шевеля губами позвала самого родного для меня человека, который, и я знала об этом, никогда не ответит.
– Дядя… – полетело растерянное в пустоту.
И пустота вдруг перестала ею быть.
Пустота соткалась полотном вокруг месяца, пронизанная сиянием наполнилась лунным светом, проступила знакомым до боли, до каждой черточки, до слез в глазах лицом с таким родным взглядом, что я пошатнулась и не упала лишь успев вцепиться в подоконник. Но даже так, едва устояла, услышав недоуменное:
– Риа?!
Я не смогла выговорить и звука. Сегодня не полнолуние! Не полная луна! И после разговора с лордом-Вечным я была уверена, что всё, что уже всё, что надежды нет, что…
– Девочка моя, ты что выросла? – и дядя Тадор, мой дядя Тадор высунулся из луны наполовину, недоуменно разглядывая с головы до ног. – За час? – еще более недоуменно вопросил он.
Замер, затем, таким знакомым задумчивым жестом почесывая подбородок, вернулся обратно и теперь его туловище вновь было лишь изображением на луне, просто слишком живым, для того чтобы быть просто изображением.
– А где ты? – он оглядел комнату. – Я же сказал ждать меня там, Риа.
Сказал и застыл.
Замер. Глядя на меня, на слезы что полились ручьем, я просто не могла их контролировать, на дом… я не знаю как, но поняла – он его видит. А затем плечи дяди Тадора опустились, и он хрипло переспросил:
– Я не пришел за тобой, да?
Попыталась ответить и не смогла. Я ничего не могла сказать, я вытирала слезы и смотрела, смотрела, жадно смотрела, словно впитывая его образ, облик, жесты, голос. Я не могла насмотреться. Я не могла говорить. Только плакала и смотрела, я…
– Я оставил ребенка в грязной подворотне наедине с трупом? – еще более хрипло произнес он.
И дядя Тадор закрыл лицо ладонью, как делал всегда, когда переживал. Сильно переживал. Но я уже знала, что будет дальше – сейчас он начнет действовать, если он и отчаивался, то всегда ненадолго.
Так и случилось.
Резко убрав руку, дядя взглянул на меня внимательным взглядом темных глаз и начал задавать вопросы:
– Сколько тебе, моя девочка?
– Семнадцать, – прошептала с трудом выговорив. – Семнадцать… – эхом отозвался дядя Тадор, и с нескрываемой болью выдохнул: – Семнадцать!
Я промолчала, все так же неотрывно глядя на него, и не до конца веря собственным глазам. В происходящее фактически было безумно сложно поверить.
– Ты в столице седьмого королевства, – оглядевшись вокруг, произнес дядя Тадор. – В доме Гаэр-аша?! Что ты делаешь в доме Гаэр-аша? Уходи оттуда! Сейчас же, немедленно, котенок!
Он глухо простонал, растер лицо ладонями, вновь посмотрел на меня и приказал:
– Одевайся. Не забудь шапку и теплый плащ, я вижу снег, значит у тебя зима. Затем пройди по коридору второго этажа вправо до упора. До самого упора. Подойдешь к стене, нарисуешь руну Тхагар и напитаешь кровью. Не магией, солнышко. Нужна кровь. Спустишься вниз по проходу до винтовой лестницы. От нее снова вправо, вправо, а не вниз и открываешь проход символом Ашуэро. Напитываешь его дыханием. Выдохни все что есть, чем больше, тем лучше. В любом случае, ты выйдешь на старом кладбище в восточном секторе столицы. Оттуда пройдешь до северных ворот, откроешь символом первой руны, чтобы не привлечь стражу, выйдешь на улицу Первоцветов, спустишься вниз, под откос, до домика сапожника Агуда. Ему и только ему назовешь свое имя, и скажешь, что тебя послал я. Агуд хранит шкатулку, ее откроет только твоя рука. Кольцо наденешь на правую руку, на безымянный палец. Оно закроет то, что сияет сейчас на твоей ладошке… – последнюю фразу, дядя Тадор произнес со странным чувством горя. И я поняла его причины, едва он добавил: – Моя маленькая девочка, я тебя не уберег…
И тут же знакомое и приказное:
– Действуй.
Не размышляла ни секунды.
Вновь надела ботинки, быстро зашнуровала, подхватила плащ из шкафа, шапку брать не стала, она была на вешалке внизу на первом этаже, и спускаться за ней был недосуг, но чувствовала себя из-за этого немного виноватой. Еще схватила нож для бумаги со стола.
Выйдя в коридор повернула направо и быстро, так что боевым умертвиям пришлось расступаться, подошла к стене, резким жестом проткнула палец. Руна Тхаргар по сути проста – неравноценый крест, вокруг него ровный круг, в правом секторе маленькая руна Аддан. Древняя письменность вечных, давно позабытая реальным миром.
И едва завершила, сдавила палец, напитывая руну кровью, и одновременно с этим ощущая, как моя аура формируется рядом, на шаг позади меня. Моя фактическая копия, которую я чувствовала, как саму себя. И когда открылся проход, который по всем законам пространства и логики должен был вести прямо на улицу в пустое пространство, а вел почему-то вниз крутой замшелой лестницей, я шагнула вперед, а моя копия осталась стоять там, в доме Гаэр-аша… Так вот что случается, если напитать руну Тхагар кровью – о твоем исчезновении из дома никто не узнает!
Я потрясенно обернулась, и увидела, как вторая я, на ходу расстегивая плащ, возвращается в мою комнату. Кто бы мог подумать, что эту руну можно использовать таким способом! И кто бы мог представить, что у отступников есть не только астральные перемещения, но и тайные ходы в самом доме ректора!
Но я, не тратя время на размышления, шагнула по ступеням вниз. Проход закрылся за моей спиной, а я начала спуск – вниз, вниз и вниз. Четыре уровня. Четыре подземных уровня, и судя по шуму, доносящемуся сверху, эти уровни располагались под городом, что тоже наталкивало на не слишком приятные мысли. Но так, если подумать – ведь это только вечные могли использовать Призрачные грани, а их пособникам нужны были иные пути… вот они их и создали. Прямо под городом! На пятый уровень вела винтовая лестница, я по ней спускаться не стала, сделала как сказал дядя и на стене справа вывела символ Ашуэро. Символ вышел так себе, сил после использования аркана Дакрэа осталось совсем мало, но хватило. И едва он замерцал, переливаясь, я набрала побольше воздуха и выдохнула изо всех сил, отдав кажется весь свой воздух. И стена передо мной засияла призрачной сероватой дымкой и растворилась, открывая вид на кладбище… На очень людное кладбище. На которое я бы очень не хотела сейчас попасть…
Но судорожно вздохнув, шагнула за грань перехода, почти сразу проваливаясь в снег по колено.
На похоронную церемонию я старалась не смотреть, и не смотреть на трех женщин, потерявших своих сыновей – просто не слышать, не оглядываться, не останавливаться.
Я с трудом, но выбралась на дорожку, и пошла точно к северным воротам.
Миновав все кладбище, прикоснулась к тяжелой дубовой двери и вывела простейшую первую руну. Ворота приоткрылись сами, позволяя мне выскользнуть, и через мгновение я уже шла по улице Первоцветов, выискивая лавку сапожника.
Шагов двадцать шла, не больше.
Больше мне просто не дали.
– Слыш, ледя, не ходила бы ты здесь, – бабуля в цветастом платке кряхтя и косолапо ступая, подобралась ко мне, выскользнув из совершенно пустого переулка. – Яблочка хочешь?
– Очень, спасибо, лорд Ыгырх, – я невольно улыбнулась.
Яблоко мне передали тут же, румяное, наливное и красное, пахнущее осенним садом и почему-то летним медом. Откусила не задумываясь, и сосредоточенно жуя, продолжила путь.
– Слыш, ледя, – продолжила семенящая рядом могучая бабуля, – ты как из дома-то выскользнула?
Наверное, в каждом противостоянии нужно выбирать свою сторону… я выбрала. А потому тихо сообщила Ыгырху:
– Из дома ректора есть тайный путь, ведет в катакомбы под городом. Я видела четыре уровня, уровни большие, просторные, с высокими потолками. Ходят там часто, пыли и паутины нет. Еще имеется как минимум пятый уровень.
Гоблин даже остановился, явно потрясенный информацией.
Затем все так же кряхтя и семеня догнал меня, дождался пока проглочу очередной откушенный от яблока кусок и спросил:
– А ты куда идешь-то?
– К сапожнику. Тебе со мной нельзя.
– А если очень хочется? – прищурилась бабуля.
– Там могут быть отступники, – прямо сказала я.
Ыгырх некоторое время семенил рядом, потом, отставая, едва слышно произнес:
– Проберусь сам внутрь. Не рискуй собой.
Я не обернулась, не хотела, чтобы заметили, мало ли, поэтому просто доела яблоко, и прибавила шагу, торопясь найти нужную лавку. Дважды приостанавливалась, видя сапог на вывеске, но оба раза проходила мимо – первая лавка принадлежала уважаемому Уду, вторая мастеру Ватосу. Пришлось идти дальше, запоздало осознавая, что шла я по самому центру столицы, по ходовым торговым улицам. Кругом сновал народ, сегодня притихший и не разговорчивый, слышались вздохи и всхлипы, сетования, что такие молодые парни и погибли смертью безвременной. Большинство женщин и вовсе стояли, запрокинув головы и смотрели на изображения, проводя самые детские картины тоскливыми взглядами.
А я шла, сосредоточенно и быстро.
И едва мимо не прошла, когда заметила позолоченный медный сапог в железной висячей вывеске, самой сияющей из всех окружающих. Но никакая это была лавочка и не домик – передо мной высился огромный обувной магазин, сверкающий яркими витринами, сапогами от красных до золотых и серебряных, туфельками на разном каблуке и самых удивительных фасонов. И людей и продавцов в этом магазине было предостаточно, и я бы с удовольствием прошла мимо, но над витринами и входом золотились огромные буквы «Обувное чудо мастера Агуда».
Деваться было некуда.
Поднявшись по трем устланным зеленым ковром ступеням, я открыла звякнувшую колокольчиком дверь, и вошла в царство обуви. Это место сложно было назвать иначе – обувь была везде. На стеллажах, зеркальных витринах, шкафах под потолок высотой, напольных выставочных тумбах, в руках у покупателей… везде. И даже когда я подошла к торговой стойке, бойкая девушка с рыжеватыми кудрями, сначала была вынуждена убрать с нее три раскрытые коробки с туфельками разного размера, а лишь после, безошибочно разглядев во мне не покупателя, немного с вызовом спросила:
– Чего вам, уважаемая?
– Мне нужен мастер Агуд. Лично.
Она показательно фыркнула, словно хотела всем присутствующим показать, что мол ходят всякие тут, требуют чего-то, но я оборвала это выступление ледяным:
– Мне нужен мастер Агуд.
Продавщица задохнулась возмущением, фыркнула повторно, но отошла к стеллажам, расположенным за прилавком, открыла встроенную дверь, даже не потревожив обувь, которая на стеллаже стояла, и исчезла. Вернулась минут через пять, с победным видом и торжеством в глазах, явно собираясь сообщить мне, что видеть меня никто не хочет… но не успела. Сдвинув ее с пути из подсобного помещения вышел крепкий мужчина лет шестидесяти, посмотрел на меня с прищуром, и коротко приказал возмущенной девице:
– Проводи вниз. Это особый и очень важный клиент.
Девушка недовольно поджала губы, но вышла из-за стойки, поклонилась мне даже, и стараясь выглядеть радушно произнесла:
– Следуйте за мной, госпожа.
– Леди, – тихо поправила я, поддержав откровенное вранье мастера Агуда.
– Ой, так, а вы леди, – заволновалась девушка. – Вот, вот сюда вот.
Меня провели к золоченой и украшенной стеклянными витражами двери. За ней открывалась лестница, на этот раз обитая красным бархатом, и видимо исключительно для дорогих клиентов – судя по всему, для мастеров был отдельный вход, а в том, что мастеров было много я могла убедиться – в мастерской человек двадцать сидело за работой, не меньше.
– Дальше я сам, Дейни, – произнес вышедший из, похоже своей личной мастерской, мастер.
Девушка легко поклонилась, и ушла, несколько раз оглянувшись. Мастер же, дождавшись пока она уйдет, распахнул дверь, ведущую вовсе не в мастерскую, а в кабинет, тихо произнес:
– Здравствуйте, Риа. Я взглянула на него с нескрываемым удивлением, но ничего не говоря, мужчина подтолкнул меня к двери в кабинет, и едва я вошла, зашел следом, запер дверь на ключ. Один проворот стандартный вправо, а вот затем – шесть проворотов влево, два снова вправо, и четыре опять влево. И отзываясь на движения ключа зазвенела вся дверь, продемонстрировав, что никакая она не деревянная – внутри железо.
– Он всегда этого боялся, – достав ключ из замка и спрятав его в скрытой нише под картиной, заговорил мастер Агуд. – Его самый страшный кошмар.
Повернулся, оглядел меня с головы до ног, как-то неодобрительно покачал головой и произнес:
– Тринадцать артефактов, тринадцать посвященных мастеров в самых разных уголках человеческих королевств, дали клятву, которую, как мы все надеялись, не придется никогда исполнять. Помнишь меня?
Вопрос был неожиданным и я несколько заторможено отрицательно покачала головой.
– Не удивлен, – грустно улыбнулся он, – ты была под заклятием, едва стояла, но Тадор заставил всех нас хорошенько тебя рассмотреть и запомнить, чтобы могли узнать с первого взгляда. И клятву на крови мы давали тебе, а не ему. Проходи, садись, девочка.
Мастер указал на стул для посетителей, стоящий напротив стола хозяина. А сам ушел к стене, снимая с шеи цепочку с крохотным серебряным ключиком. Я подошла к указанному месту, но не спешила садиться, напряженно оглядываясь. Не маг не ощутил бы ничего в этом помещении, но как маг я насторожилась сразу – я ощущала двери. Много дверей. Очень много дверей.
– Отсюда есть выходы в катакомбы под городом? – не выдержав, спросила у мастера.
– Да, – коротко ответил он.
Помолчал, затем добавил:
– Свою семью я из города уже вывез.
Одна эта фраза сказала о многом. И мне бы промолчать, но все же спросила:
– А как же остальные семьи?
И увидела, как ссутулились плечи мастера. Несколько секунд он молчал, затем вновь продолжил открывать тайник, который, и я определила это по рунам, стремительно выводимым Агудом, находился где-то в совершенно ином месте. В том месте выли волки… Отзвук донесся издали, но расслышать что-либо еще я не успела – мужчина захлопнул дверцу и подошел к столу с небольшой резной шкатулкой, подойдя, молча вручил ее мне, после чего обошел стул и рухнул практически в кресло.
Я осторожно присела на край стула, без слов приложила ладонь к поверхности шкатулки и услышала тихое жужжание открываемых механизмов. Это только активация была магией, а сам замок просто изготовлен.
– Гномы делали, – поделился со мной информацией мастер Агуд.
Неопределенно кивнула, показывая, что услышала, и открыла крышку. Внутри лежало письмо, просто сложенный вдвое лист бумаги, колечко, совершенно простенькое, медное на вид, абсолютно без признаков магии или ауры на нем, и тоненький стальной браслет. Я не коснулась ни того ни другого, судорожно разворачивая послание. Там были строки:
«Девочка моя, мое солнышко, мое маленькое счастье, если ты читаешь эти строки, значит случилось страшное и мне не удалось заблокировать побочный эффект твоей новой крови. Я надеюсь этот день никогда не настанет, мне уже доставили сталь из Хаоса, я знаю, что нужно делать и требуется лишь время, но каждую ночь кошмары убеждают меня в том, что его нет. Ты еще маленькая, но даже будь ты взрослой, я никогда не рассказал бы тебе, что изо дня в день, просыпаюсь видя один и тот же сон – ты гибнешь, отдавая всю себя до капли, и неведомым образом превратив свой дар магии Смерти в истинную Жизнь. Я не знаю, как. Я точно уверен, что это невозможно. Я абсолютно в этом уверен, но сон повторяется снова и снова. Я надеюсь, ты никогда не прочитаешь это письмо, я отчаянно верю в это, но мы с тобой артефакторы, мой котенок, мы оба знаем – готовиться нужно ко всему. В шкатулке помимо письма два предмета – первый кольцо-блокиратор, оно скроет тебя от любых поисковых заклинаний, второй – браслет, который сделает тебя столь же неприметной, как и он сам. Как активировать ты разберешься даже сейчас, когда тебе всего десять, уверен тебе это не составит труда и в будущем.
А теперь слушай внимательно, моя девочка: Если ты читаешь это письмо в четвертом королевстве – ступай в наш скальный схрон, и найди выход на пятый уровень, как выйти – описано в моей любимой книге.
Если во втором – оставайся на месте, тебя вывезут.
В первом – оставайся на месте.
Пятом – иди к воде, ничьих слов не слушая. Море укажет путь.
Но если в седьмом и взгляд принца Танаэша уже остановился на тебе – беги, иначе вы погибнете оба. Мой человек поможет и выведет из города, мелех завертится и подключатся нужные люди и связи. Беги в Темную империю, в самый отдаленный район – Приграничье, туда где в предгорье по хвойным лесам разбросаны отдельные поселения. Туда, куда не доберутся скаэны, не добредут рвары и не ступала нога перебежцев. Поселись там, скрывая свой дар – оба дара, и живя на средства, которые тебе передадут. Дождись меня там, я приду.
И помни, мой котенок, даже обычные кошки всегда падают на четыре лапы, а ты кошка Хаоса, ты не падаешь, ты способна летать».
Я дочитала письмо до конца, я перечитала последнее предложение дважды, и отбросила листок в сторону. Он сгорел еще в полете, и на пол не упало даже пепла – чары самосожжения на нем определил бы и первокурсник, что уж говорить обо мне.
И несколько долгих минут после я сидела совершенно оглушенная, понимая, что могла получить и прочитать это послание гораздо раньше, но видимо подвел тот из тринадцати, что находился неподалеку от замка отчима, иначе бы дядя Тадор не написал «ступай в наш скальный схрон». Не езжай, не беги, не отправляйся – а ступай, значит один из хранителей тайника был совсем рядом и не выполнил свою клятву. На мгновение я представила, что было бы, получи я это письмо после гибели дяди Тадора? Что было бы тогда? Не знаю, но абсолютно уверена – не было бы Некроса, не было бы Гобби, Норта, Эдвина, Дана и лорда Гаэр-аша. Не было бы для меня этих Мертвых игр… Но они все равно были бы для них! Весь план отступников не изменился бы ни в чем, хуже того – они бы неизменно погибли, все четверо, они и этот город, полный счастливых семей.
– Вы никуда не поедете, да? – вдруг спросил наблюдающий за мной мастер Агуд.
– У вас были инструкции вывести меня? – спросила прямо.
Он кивнул, затем подтвердил:
– Да. Но исключительно с вашего согласия.
– Почему? – спросила почти шепотом. Мастер Агуд ответил, глядя мне в глаза:
– Потому что ваши глаза обрели насыщенный зеленый цвет, Риа, и меня сильно и с трудом преодолимо к вам тянет. Ваша кровь просыпается. Уже почти проснулась, несмотря на то, что вам сколько? Семнадцать? Да, всего семнадцать, я считал, считал каждый год, в течение которого вы не появлялись на моем пороге. Рано для пробуждения крови Хаоса, слишком рано, но кровь активировала и запустила режим выживания, а значит вам пришлось нелегко, очень нелегко. И любое нервное потрясение сейчас, как спусковой крючок – запустит в вас необратимые процессы. И менее всего, мне хотелось бы стать причиной этого.
Он поднялся, прошел вдоль стены с рисунками и эскизами разных моделей обуви, остановился, глядя на отпечаток детской ножки, выполненный грифелем, и совершенно неожиданно произнес:
– Я единственный из тринадцати, кто знает о сне Тадора. Я знаю, что погибнут двое, но будет спасен весь город… – он помолчал, а затем глухо произнес: – Я дал клятву, клятву на крови, что сделаю все, чтобы защитить твою жизнь, и, если не выполню – проживу лишь на несколько минут дольше тебя, девочка. Но ты права – семей много. Слишком много, чтобы наблюдать их смерти и знать, это остановить, но не сделал.
Он резко повернулся ко мне, и спросил:
– Что я могу сделать?
Думала я не долго.
– Мне нужны схемы тайных ходов под городом, открывающие их руны и план, схема всего плана.
Сказав все это, я менее всего ожидала, что после моих слов, мастер Агуд просто откроет верхний ящик своего стола и протянет мне сложенный вчетверо внушительного размера лист бумаги. Там было все – схемы тайных путей, формула активации временного заклинания, девять(!), не один, а девять планов подчинения Норта, Эдвина, Дана и Ташши, различных, с вариациями, и двенадцать вариантов убийства мирных граждан без уничтожения магов и магически одаренных людей. Отступникам нужны были одновременно и жертвы для ритуала и маги для будущей армии, и они сделали все, чтобы и волки сыты и овцы целы – иначе не назовешь. Но больше всего меня поразило имя главы отдела «Седьмого этапа» – магистр Ульгер Шерарн. Я знала это имя – брат дяди Тадора. Вечный, за убийство которого так жестоко отомстили моему отцу. Вечный, который оказался жив. И который, кажется, стал причиной того, что дядя Тадор не смог вернуться к ребенку, что сидел в грязной подворотне, обнимая остывающее тело, в котором уже не билось сердце.
