Текст книги "Королева Риррел"

Автор книги: Елена Жаринова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Глава 5
ИСКУШЕНИЕ

Храм гудел, как растревоженный улей. Сестры с заспанными и удивленными лицами выглядывали из своих келий. Вслед за толпой я вбежала в зал для собраний, где, несмотря на ночь, было полно народу. Такого переполоха не знали в храме со времени трагических событий прошлого года. Неужели опять случилось что-то плохое? О каком пленнике идет речь? Решительно протолкавшись вперед, я увидела высокого и худого мужчину, неподвижно лежавшего на полу в центре зала. Он был одет в облегающие штаны, заправленные в высокие сапоги, и короткую тунику, разорванную и грязную. Спутанные рыжеватые, слегка вьющиеся волосы падали на лоб. Из рассеченной правой брови запекшаяся струйка крови стекла по бледному лицу на короткую щетинистую бороду. Тонкий нос с хищными ноздрями нервно подрагивал: наверное, пленник тяжело переживал свою беспомощность. Мерцающие голубые искры окружали его тело – он был обездвижен силой Келлион. Однако доставившим его искательницам этого показалось мало: руки и ноги ему связали. Светло-карие глаза затравленно смотрели на женщин, плотным кольцом окруживших его. Движимая любопытством, я сделала еще шаг вперед, и тут наши взгляды встретились.

Что это? Он смотрел на меня так, как будто мы знакомы, а он не верит своим глазам, увидев меня здесь. Может быть, и в самом деле я встречала его во время странствий по миру? Нет, такого не может быть!

– Освободите проход! Пропустите управительницу!

Одна из стражниц бесцеремонно растолкала сестер, и Сияющая подошла к пленнику. Небрежное движение рукой – и невидимые путы голубого огня исчезли. Мужчина сделал попытку подняться, но веревки держали надежно. Однако этот порыв не прошел незамеченным: по толпе женщин прошелестели возгласы – испуганные и удивленные. В самом деле, улыбнулась я про себя, большинство из них впервые видят мужчину не на картинке из книги. Наверное, сестрам, никогда не покидавшим храм, он кажется опасным – такие же чувства я испытала к Рейдану, когда впервые увидела его. Казалось бы, надежно похороненные в душе воспоминания ошеломили меня своей остротой. Но погрузиться в них мне помешал вопрос управительницы, заданный необычайно резким тоном:

– Что все это значит? Зачем вы притащили его в храм?

Из толпы вышла искательница – одна из тех, кто выполнял какие-то таинственные поручения своей госпожи. Невысокая, давно простившаяся с юностью, очень полная женщина с самодовольным видом заявила:

– Позволь мне рассказать, Сияющая. Это я убедила сестер принести этого человека в храм. Но я уверена, когда ты все узнаешь, то убедишься в моей правоте. Мы с сестрами отправились в… – тут искательница запнулась.

– Это не важно, – перебила ее управительница. – Говори по делу, сестра.

– Так вот, мы отправились туда, произвели расчеты и собирались уже возвращаться, как вдруг в небе появилась какая-то движущаяся точка. Неужели какая-нибудь из сестер отправилась вслед за нами? Странно – никто, кроме нас, сегодня не должен был покидать храм. Мы решили спрятаться и посмотреть, кто посмел нарушить твой запрет. Но все произошло очень быстро. Из укрытия мы увидели странный предмет, окутанный дымом, – он стремительно приближался к земле. Потом раздался страшный удар. Пыль, дым, ничего невозможно разглядеть! Но когда мы набрались смелости и подошли ближе, то увидели обломки… Не знаю, как это описать. У нас не хватило сил взять все это с собой, но я велела сестрам принести хотя бы часть. Эй, несите это сюда!

Две сестры-искательницы, с растрепанными волосами, еще не успевшие сменить одежду после трудного путешествия, приволокли в середину круга нечто, название чему я затруднилась бы дать. Больше всего это походило на птичье крыло – если бы птица могла вырасти до небывалых размеров. Я помнила бэй-тасанов – крылатых заколдованных ящеров. Но и у них не было таких крыльев.

– Вот! – с гордостью продолжила рассказчица. – Это – крыло. Крыло огромной птицы, сделанной из стекла и металла. В чреве этой птицы сидело трое человек. Наверное, они попали в ураган, бушевавший в тех местах. Двое из них погибло. Мы решили забрать в храм живого. Ты представляешь, Сияющая, о чем он может нам рассказать? – и искательница многозначительно посмотрела на свою госпожу.

– Ты хочешь сказать, он летал по воздуху с помощью этой штуки? – недоверчиво спросила та.

– Летал! – искательница кивнула. – И надо сказать, появился он издалека: там, где мы нашли его, на несколько дней пути во все стороны не было жилья. И мы решили…

– Что-нибудь было при нем? – прервала ее управительница. – Вы нашли что-нибудь еще?

На обветренном лице толстухи появилось глупо-загадочное выражение. Она залезла куда-то под складки плаща и вытащила оттуда толстый, сложенный вчетверо лист бумаги. Прежде чем Сияющая успела забрать его, искательница развернула свою находку, а я, вытянув от любопытства шею, сумела разглядеть на коричневом фоне два полушария с нанесенными на них контурами морей и континентов! Карта! Ничего удивительного – в храмовой библиотеке хранилось много карт, но… Дело в том, что на всех наших картах большая часть мира представляла собой обширное белое пятно. Имелись сведения только о северной части одного полушария, нескольких морях и побережье Лю-Штана. На карте же, отнятой у пленника, на обоих полушариях разными цветами были обозначены неведомые страны, а их названия были написаны черной тушью на незнакомом языке.

– Дай сюда! – Сияющая вырвала карту из рук искательницы. – Это все?

– Ну, на месте падения летающей птицы было кое-какое оружие, ничего интересного, обычные ножи. И еще какие-то бумаги. Правда, они слегка обгорели, но я все равно подумала, что это важно…

– Где они? – управительница сверлила толстуху взглядом.

Та вынула из-под плаща свиток – он, действительно, плохо сохранился, был измазан сажей и обгорел по краям. Управительница взяла его двумя пальцами, развернула, стараясь, чтобы никто любопытный не взглянул через ее плечо. Лицо женщины сохраняло безразличное выражение, затем она так же небрежно снова свернула свиток и обратилась к искательницам, замершим в ожидании: отругают их или похвалят.

– Вы оказали храму полезную услугу, сестры, однако, вам не следовало устраивать переполох посреди ночи. А теперь отнесите этого… этого человека в подземелье и как следует проверьте веревки. И никаких чар голубого огня, иначе он долго не протянет. Полагаю, он должен еще о многом рассказать нам. Ты, сестра, и ты – обе отвечаете за него головой. Что касается остальных… Запомните хорошенько, – она обвела внимательным взглядом холодных глаз взволнованных женщин, – под страхом наказания запрещаю вам приближаться к пленнику. Любопытство – чувство, недостойное сестры Келлион, как следует усвойте это. И отправляйтесь спать.

С этими словами управительница, не глядя больше на пленника, пошла прочь из зала, прижимая к груди карты. Стражницы подхватили пленника под мышки. Даже если бы он не был связан, вряд ли от него можно было ожидать сопротивления: полет на странной металлической птице стоил ему сломанной ноги; от ссадин не было живого места на его руках и плечах, едва прикрытых разорванной одеждой. Безвольно повиснув на руках у стражниц, мужчина обернулся, и я снова поймала его странный взгляд.

Недостойное сестры Келлион любопытство сжигало мой рассудок. Но я понимала: никаких объяснений от управительницы мы не получим. Нарушить же ее запрет и приблизиться к пленнику? Пожалуй, рискованно. Ничего не оставалось, как вернуться к себе, что я и сделала, как только пленника уволокли из зала.

Виса встретила меня голодным урчанием.

– Бедная моя! – почесала я ее за ухом. – Ты же знаешь, сейчас ночь, мне нечем тебя покормить. Подожди до утра. Сестра-кухарка очень добра к нам и никогда не отказывает, если я прошу еды для тебя.

Я отвязала поводок, и большая кошка игриво, словно котенок, прыгнула на мою кровать, застонавшую под ее тяжелым телом. Надо было ложиться спать, но вместо этого я зажгла еще одну свечу и села за стол.

Моя комната – настоящая келья – была маленькой, с узким окном, выходившим на противоположную стену храма, и солнечный свет сюда вовсе не проникал. Даже днем приходилось жечь свечи. На столе лежали две потрепанные книжки; возле стены располагалась кровать. Больше сестре Звезды ничего не было нужно: чистую одежду я забирала у прачек; если я хотела умыться и натереть тело благовониями, то брала все это в общих шкафчиках рядом с бассейном. Раньше сестры украшали свои скромные жилища дорогими сердцу безделушками, но Сияющая, придя к власти, сразу запретила это: «Между сестрами не должно быть различий, – заявила она. – Келлион любит всех одинаково». Но поговаривали, что сама управительница нарушает это правило – на ее столе нашлось место для самых разных вещей.

Странный взгляд незнакомца преследовал меня из темных уголков комнаты. Он нарушал то печальное равновесие, которое установилось в моей душе после возвращения в храм пять лет назад. И хотя я была уверена, что эта сторона жизни для меня больше не существует, память предательски возвращалась к тем дням, которые мне так хотелось забыть. Вот только хотелось ли?

* * *

Мне шел тогда пятнадцатый год, и я была влюблена. В холодном зимнем лесу, куда перенесла меня сестра-искательница вместо тела мертвой девочки, я встретила охотника – его звали Рейдан. Он был намного старше меня. Узнав, что я сбежала из храма Келлион, он обещал помочь мне, надеясь, что и я помогу ему добраться до волшебных сапфиров – главного сокровища храма.

Ночь в лесу, когда Рейдан, уснув рядом, неожиданно обнял меня, разбудила любовь. Даже теперь, укрывшись за надежными стенами храма от мирских страстей, я дрожу, вспоминая об этом. Я берегу в памяти каждый взгляд, каждое слово, каждое прикосновение – их было так мало! Всего лишь год – целый год, самый счастливый год… Рейдан никогда не снился мне после возвращения в храм, и я благодарна за это, иначе не пережила бы пробуждения! И каждый вечер я засыпаю в тайной надежде, что он мне все-таки приснится. Ибо сон – это единственная возможность еще раз увидеть любимого.

Смерть вырвала его у меня тогда, когда счастье наконец стало возможным, когда после долгих месяцев непонимания мы наконец объяснились друг другу в любви. Вырвала с кровью, которой и теперь еще истекает моя душа.

На двух баркасах мы отправились к зловещему острову Ачурра, чтобы спасти Роут – невесту Чи-Гоана. Заметив отчаянных смельчаков, пираты отправили нам навстречу огромный корабль. Чтобы спасти друзей и дать им шанс вызволить Роут, Рейдан отвлек пиратов на себя, подстрелив нескольких из них. Я помню, как беспомощно он обернулся ко мне, понимая, что совершает необратимое… Что стало с Готто и с Чи-Гоаном, я так и не узнала. А нам тогда не удалось скрыться от преследователей. Пираты настигли нас и загарпунили баркас огромными железными крюками на канатах. В живых осталось трое – мы с Рейданом и Нико, один из мидонцев. Мы попытались уйти от пиратов через трюм, под водой. Нико погиб, прикрывая люк, ведущий вниз.

Рейдан пробил отверстие в трюме, и мы уже почти были свободны. Виса бесстрашно нырнула наружу, затем – Рейдан, и пиратская стрела, пронзив ему горло, погубила и мою жизнь… Помню, как мой возлюбленный поднял руку к горлу – ярко-алая кровь ослепила меня – и спустя мгновение исчез под водой… Я стала искать под водой его тело и едва не захлебнулась, но меня спасли странные существа – люди-рыбы.

Я лежала на неизвестном берегу, глядя в пасмурное небо и призывая смерть. Тогда, вместе с первым лучом Келлион, ко мне явились сестры – Хэйсоа и Ниита. Я согласилась вернуться в храм, потому что в этом мире мне больше нечего было делать.

Первые месяцы после возвращения больше напоминали кошмар. Желая уйти от скорбных мыслей, я с головой погружалась в учебу, истязала себя ежедневным изнуряющим трудом. Но приходила ночь, всевидящее око Келлион заливало голубым светом комнату, и я рыдала, зарывшись лицом в роскошную шерсть Висы. Ведь Рейдан тоже касался ее!

Мы забрали малышку из леса, после того, как едва не стали жертвами ее разъяренной матери. К счастью, арбалет Рейдана не подвел, и мне удалось убить опасную хищницу. Мы делились с керато едой и дали ей имя, на языке храма Келлион означавшее – «сестра»…

Виса выросла и стала нам смелой защитницей, она неоднократно спасала жизнь мне и моим спутникам. И теперь она – единственная свидетельница моих слез, моей безмолвной тоски.

Однако столь мучительная боль не может длиться долго, она должна была или убить меня, или утихнуть. Разум, в конце концов, научился с ней бороться, и спустя некоторое время я уже вспоминала тот год, как красивый сон, чувствовала себя очень взрослой и свысока рассуждала о своих поступках и мыслях пятилетней давности. Чувство к Рейдану я упорно называла «увлечением». Да, это было юношеское «увлечение» и моя первая потеря, но время излечило меня. Жизнь за пределами храма, любое мирское счастье не сравнятся с высоким служением сестры Келлион. Если какое-то воспоминание до сих пор тревожит меня, то это проявление слабости, с этим необходимо бороться… Нет! Сквозь оцепенение и однообразное течение дней снова пробивалась отчаянная тоска по тем дням, когда я жила настоящей жизнью, мечтала и любила. К ужасу своему я осознавала, что сейчас снова согласилась бы испытать горечь утраты, если бы перед этим мне подарили хоть несколько дней счастья.

Оказывается, достаточно было незначительного толчка, чтобы все эти воспоминания снова ожили.

Кто такой этот пленник, чье появление в храме так взволновало меня? Что рассчитывает узнать от него сестра-управительница – хотя об этом мне, искательнице, нетрудно было догадаться: с помощью его карты можно было сделать расчеты, которые позволят нам попадать в любую точку мира. Но когда управительница узнает все, что ей нужно, как поступят с пленником? Внезапно меня охватила тревога – неужели я чем-то обязана этому человеку? Как будто его участь могла изменить судьбу Рейдана…

К сожалению, это было не так. Но мысль об узнике, ничего не понимающем, брошенном в темное и сырое подземелье, не давала мне покоя. Меня преследовал его взгляд, обращенный ко мне, – светло-карие глаза из-под растрепанных рыжих волос. Ему нужен врач, его нужно накормить… Сейчас, когда управительница занята картой, есть шанс пробраться к нему. А если он говорит на каком-нибудь известном мне языке?

– Посиди тихонько, сестренка, – приласкала я Вису. – Я очень скоро вернусь.

Достав голубой плащ, подбитый серебристо-белым мехом, я набросила его поверх платья и шагнула к выходу. Вдруг дверь без стука распахнулась. Мысли о пленнике тут же вылетели из моей головы: на пороге стояла управительница.

От неожиданности я опешила. Мне даже не пришло в голову, что она может подумать о моих намерениях, увидев меня, одетую в плащ посреди ночи. Но управительница сделала вид, что ничего не замечает.

– Доброй ночи, сестра.

Управительница ласково улыбнулась мне и прикрыла за собой дверь. Виса взглянула на нее исподлобья, но рычать не стала: керато хорошо знала всех сестер в храме.

– Добрая или нет, но беспокойная, это точно, Сияющая, – сказала я, отступая назад на шаг. – Много странного. Например, ты еще никогда не заходила ко мне сама.

– Что здесь такого? – женщина подняла тонкую светлую бровь. – Я хотела послать за тобой, но решила, что это будет превратно истолковано. Мне известно, что многие в храме неправильно понимают мою заботу о вас. Но должность управительницы требует от меня милосердия и справедливости. Я знаю, например, что ты вопреки законам храма помнишь имя, данное тебе при рождении. А еще ты не согласна с мудрыми книгами, в которых мир за пределами храма описан как царство тьмы и невежества. Но какое это имеет значение, если ты так предана Келлион, так многому научилась ради нее… И даже если мне кажется, что ты обвиняешь меня в смерти одной из сестер, с которой у вас были непозволительно близкие отношения, – разве справедливость допустит, чтобы я принимала всерьез эти свои предположения?

Сотни тревожных мыслей заметались у меня в голове. Что значит этот странный ночной визит, чего хочет от меня эта женщина, зачем пугает меня? А Сияющая как ни в чем не бывало, обернулась к керато, но не рискнула протянуть к ней руку. Большая кошка, припав к полу, настороженно следила за движениями незваной гостьи.

– Красивое животное, сестра. Я не жалею, что позволила оставить ее в храме. Да, это решение принимала другая сестра-управительница, но согласись, я могла поступить по-своему. Ей нравится в храме? Может быть, ей не хватает свободы?

– Может быть, – ответила я. – Она ведь не сестра Звезды, а лишь носит такое имя. Виса – зверь из леса и не может оценить той высокой роли, которая досталась каждой из нас.

Управительница рассмеялась. Ее смех звенел, словно горный ручей, струящийся по ледяному руслу.

– Умная девушка! Сестра, мне приятно говорить с тобой. Ты ведь все равно не собиралась ложиться спать? – и Сияющая погладила мех на моем плаще. Я промолчала.

– Скажи мне, – продолжала она, – ты никогда не задумывалась о том, зачем мы, сестры Келлион, долгие века храним в стенах храма голубой огонь?

– Это наше предназначение, – быстро ответила я, стараясь, чтобы голос не выдал моего волнения. Она что, дразнит меня?!

– Да, конечно, – усмехнулась моя собеседница. – Это знают даже самые маленькие сестры. Но ты – ты, которая столько времени прожила в мире, столько повидала, узнала стольких людей, – неужели тебя не терзают сомнения?

– Сияющая, – твердо сказала я, – сегодня выдался трудный день. Честно говоря, я устала и плохо улавливаю нить нашего разговора.

– Потерпи еще немного, – она понизила голос. – Я хочу поделиться с тобой тайной. Не знаю, как ты, а я много времени размышляла об этом… И пришла к выводу, что цель существования храма изложена в наших книгах не совсем точно. Да-да, не удивляйся моим словам. На то я и стою во главе храма, чтобы знать чуть больше остальных. – Она жестом указала на мою кровать, и мы сели рядом, как две подруги.

Я по-прежнему ничего не понимала, пока управительница долго рассказывала мне о Риррел и о том, как Звезды покинули мир. Ее осведомленность не вызывала удивления: знание, доступное кому-то одному, неизбежно становится общим достоянием. Мэтта не делала тайны из своих изысканий. Она оставила много записок, пополнивших храмовую библиотеку.

– Мы, сестры Келлион, владеем частицей этой ушедшей силы, – продолжала управительница отчетливым шепотом. – Мы можем хранить ее и управлять ей. Но этого недостаточно. В конце концов мы должны возвратить силу Звезд миру. Вернутся прежние времена процветания и благоденствия для всех, живущих на земле. В этом я вижу истинное предназначение храма!

От неожиданности я вскочила. Не может быть… Управительница, безжалостно задушившая в храме всякую попытку самостоятельно мыслить, вдруг начинает рассуждать, как… как Мэтта! Кто из нас двоих сошел с ума?!

– Я вижу, тебе знакомы подобные мысли, – тонкие губы усмехнулись, голубые глаза внимательно следили за мной. – Успокойся, сестра, сядь. Я еще не закончила. Итак, сила Звезд вернется в мир. Как это сделать? Допустим, я скажу тебе, что знаю способ. Но это сейчас не самое главное. Гораздо важнее, как сложится судьба нашего мира после возвращения Звезд. Ты странствовала по миру, сестра, ты видела, как низко пали люди. Что значат несколько городов, остающихся очагами науки и искусств, по сравнению с лесами и степями, где в дикости влачат свою жизнь остальные? Разве люди сами смогут управлять своей жизнью? Нет, мы не должны бросать их на произвол судьбы. Храм Келлион станет сердцем и мозгом нового мира. А я… – тут управительница запнулась. – А мои знания и мой опыт окажутся как нельзя кстати. Но мне нужна будет твоя помощь. Мне известно, сестра, – лицо Сияющей стало особенно ласковым, – что есть в храме люди, которые тоже придерживаются такой точки зрения. Однако им и в голову не приходит, что я – их единомышленница. Вместо того чтобы вместе заниматься созиданием нового мира, они плетут нелепые заговоры. Ты же помнишь, к чему это привело, – управительница грустно покачала головой. – Я с радостью начала бы разговор первой, но я просто не знаю, с кем. Многие сестры боятся меня. Они забыли, что я пощадила этих глупых девчонок, напавших на меня год назад. Они будут все отрицать. Вот если бы ты, сестра, указала мне, к кому обратиться… Нет, я не утверждаю, что тебе они известны, но если бы ты узнала… Согласна мне помочь?

Слушая Сияющую, я не верила своим ушам. Особенно меня поразили ее вкрадчивые слова о некоем способе. Неужели цель, о которой мечтала Мэтта и в которой почти разуверилась Хэйсоа, прекрасная цель, делающая осмысленным существование каждой из нас так легко достижима? Быть может, Хэйсоа, действительно, стоит поговорить с управительницей начистоту? Объединить усилия, обобщить знания? Это гораздо лучше, чем прятаться по углам, помня о Ниите и боясь повторить ее судьбу.

Наверное, если бы на моем месте оказалась другая, управительнице удалось бы ее уговорить. Я смотрела на нее и видела не бездушную и деспотичную госпожу, а просто умную, немного усталую, несущую непосильную ношу женщину. Сияющая терпеливо ждала моего ответа, с улыбкой глядя на дремлющую Вису. Но что-то в ее речах смущало меня.

«Храм Келлион станет сердцем и мозгом нового мира…» Так вот каковы ее устремления! Роль управительницы в храме оказалась слишком ничтожной для ее честолюбия. Она хочет управлять всем миром, всей Риррел – как когда-то король Кольфиар! Но даже не это важно – она убила Нииту! Этой женщине нельзя доверять.

– Я сожалею, Сияющая, но ничем не могу тебе помочь, – сказала я, стараясь вложить в свой голос как можно больше убедительности. – Я не знаю, о каких заговорщицах ты говоришь. И не знаю, кого искать. Если в храме и был заговор, ты покончила с ним в прошлом году. Кстати, стоит ли нашей управительнице повторять все эти вздорные мысли?

Последняя, колкая фраза вызвала тень гнева на красивом лице женщины. Но управительница тут же взяла себя в руки и снова ласково улыбнулась.

– Забудь, забудь. Я не собиралась морочить тебе голову, сестра. Просто я размышляю, и вот… А керато у тебя просто чудесная, – сменила она вдруг тему. – Милосердие и справедливость – вот почему я разрешила ей остаться. Правда, я читала, что большие кошки не живут в неволе подолгу. Что ж, спасибо за беседу. Доброй ночи, сестра!