Текст книги "Королева Риррел"

Автор книги: Елена Жаринова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

– Ну! Давай же! – Эстрил умолял коня, направляя его вдоль пропасти.

Все-таки лошадь пришлось бросить. Поскальзываясь, хромая на раненую ногу, Эстрил бежал наверх. Его, похоже, заметили: он увидел, как Ортег грубо подтолкнул Шайсу к подъему на вершину. Четверо охранников молча приготовились встретить противника. Среди них не было магов, но все же… Что будет, если им удастся сбросить его, раненого и измученного гонкой, вниз? Кто спасет Шайсу? И тут Эстрил сообразил, наконец, что ему не обязательно побеждать Ортега. Набрав воздуха в грудь, он крикнул что было сил:

– Шайса! Роут и Готто свободны! Я спас их! Я снял ошейники! Теперь ты можешь защищаться!

Я уже ступила на ледяной край подъема, но обернулась и замерла, услышав этот крик. Я не спешила верить услышанному и тем более нарушать слово, воспользовавшись Звездной силой. Я должна была понять, что происходит. Эстрил, хромая, бежал по склону ледяной горы. В его руке сверкал клинок, и белые искры рассыпались по ветру. Внизу пылал замок Ортега. Надо же, против храма Огня восстала его собственная стихия! Значит, силами Огня совершено слишком много злодеяний… А сквозь пожарище, высоко подняв черное знамя с белоснежным айоном, рвался к горам конный отряд. Эстрил привел подмогу!

Мало того: с юга к Алтумбрам летели ниметоны Сената. Их было столько, что небо стонало от гудения металлических крыльев. Ортег тоже видел все это. Трудно было понять, о чем он думает. Его лицо замерло, и сходство с каменной скульптурой усилилось. Такое лицо могло появиться случайно, по прихоти ветра, веками точившего скалу. И если взглянуть на него с одной точки зрения, можно разглядеть что-то человеческое. А с другой – это просто камень, обколотый ветром и снегом.

– Сейчас я покажу вам, что такое магия Огня, – прошептал он, и первые белые лучи ударили в конный отряд. На земле остались несколько трупов и бьющихся в агонии лошадей. Страшные, тонкие, как копья, лучи устремились навстречу подлетающим ниметонам. Вот первая машина, попав под удар, вспыхнула ярким пламенем прямо в воздухе. Маг торжествующе расхохотался, и горное эхо многократно повторило его смех. Сабля в его руке, высоко поднятая над головой, засверкала белыми искрами идера. Он обернулся ко мне, но не посмел приказать мне подниматься выше. Я не боялась идера, чувствуя, что могу обрушить на Ортега такую силу, что зашатаются горы. Но что-то меня останавливало. Кто докажет мне теперь, что цели Сената были благороднее, чем у мятежников?

Эстрил, тяжело дыша, вскарабкался на площадку, откуда он мог уже добраться до последнего подъема. Я видела, что он ранен, что ему не выстоять против четырех вооруженных охранников и мага Огня. Глупец, ну почему он не воспользовался плодами своего предательства! Разумеется, мое сердце знало ответ… Но я уже не верила сердцу. Слишком много было лжи и путаницы. Слишком много обещаний… Пускай теперь судьба разберется сама, без моего участия. Кто я такая, чтобы спорить с ней? Чувствуя спиной холод ледника, я молча смотрела, как, выставив перед собой клинок, Эстрил готовился к отчаянному броску.

Я помнила, как он дрался тогда, на палубе «Врат Аникодора». Он был осторожен, стараясь не подпустить противника близко. Он красиво кружился, словно играя с оружием. Теперь все было иначе: Эстрил словно не замечал угрожающих взмахов сабель противника. Он бросался на них, и его сверкающий клинок разил без промаха. В другой руке Эстрил держал охотничий нож – тот самый, с затейливой вязью, подарок племени бертмед. Одному из охранников удалось ударом сабли выбить нож из рук молодого человека, но он тут же поплатился за это: клинок Эстрила вонзился ему в грудь. Не удержавшись на краю обледеневшей площадки, охранник рухнул вниз. Эхо разнесло по ущельям его предсмертный крик.

Блеск и звон клинков завораживал. Эстрил ни разу не взглянул на меня и не попросил о помощи. Он будто понял, что я не собираюсь вмешиваться. Да ему и не нужна была помощь. Что за сила вела его руку? Неужели – любовь? Или снова – стремление к власти, желание любой ценой оказаться на стороне победителя?

Не прошло и четверти часа ожесточенной схватки, как четверо его противников уже были мертвы: один, поскользнувшись, рухнул со скалы, другие пали под ударами сабли. Обезображенные саблями тела залили кровью гладкий лед. В беспорядке валялись выбитые из рук сабли и ножи. Эстрил оказался один на один с Ортегом.

– Ну что же ты, – обернулся он ко мне, – уходи скорее, ты же можешь!

Слова вылетали изо рта вместе с паром, словно принимая вещественное обличие. А звуки, подхваченные эхом, усиливались и путались: крики людей, конское ржание внизу, гул ниметонов в небе. Или это сталкивались в моем сознании враждующие мысли? А надо мной, в недосягаемой чистоте, сверкала льдами вершина горы Оро.

Два клинка, два грозящих смертью луча скрестились.

– Ты спятил, щенок, – прорычал Ортег. – Против кого ты выдумал драться? И ради чего ты собрался положить свою жизнь? Чтобы эта кучка недоносков, именующая себя сенаторами, получила власть над миром?

Маг сделал резкий выпад, но сабля Эстрила снова отразила луч идера.

– Мне наплевать на сенаторов, – крикнул в ответ молодой человек, сопровождая каждую свою фразу новым ударом саблей. – Мне плевать на магию Огня. Мне плевать на силу Звезд. Мне плевать на любое могущество. Я пришел спасти свою любимую.

«Любимую! Любимую!» – повторило эхо, и сердце мое дрогнуло. Но в это время в небе над догорающим замком произошло невероятное. Ниметоны Сената все еще кружили там, не подлетая к горам, опасаясь ударов идером. Но вдруг в их рядах произошло движение, из задних рядов вылетели три, а может, четыре машины, и навстречу белым лучам идера плетью метнулся еще один луч – пронзительно зеленого цвета. Он обхватил один из ниметонов Ортега мертвой петлей и обрушил его вниз, прямо на пожарище.

Мятежники в ниметонах явно опешили. Они были уверены в несокрушимости магии Огня. Действительно, истребление беззащитных магов Воздуха было всего лишь вопросом времени – сколько бы ниметонов не послал Сенат для моего спасения. Но еще одна, никому не известная сила вмешалась в ход событий. По лицам Ортега и Эстрила, замерших с саблями в руках, я поняла, что никто из них не ожидал такого. Снизу восторженными криками отозвались конники Сената. А новая зеленая плеть уже взвилась в воздухе. Ее конец намотался на белый луч идера, выстреливший навстречу. Зеленый и белый огонь смешались в чудовищно прекрасном фейерверке. Казалось, горы дрожали от сполохов, заметавшихся по их ледяным бокам.

Еще одна сила! Какое-нибудь изобретение, сделанное магами Воздуха, которые заставили свою стихию не только держать на лету мирные и красивые ниметоны, но и убивать, разить без пощады – так же, как идер. Пройдет немного времени, и маги Воды изобретут еще какое-нибудь ужасное оружие. Неужели силе Звезд, священному голубому огню Келлион, тоже суждено служить насилию? Чем обернется возрождение Риррел? Люди будут истреблять друг друга в алчном стремлении к Звездам? Слишком многое я вкладывала в священное имя Риррел. Там правил отец Арзель и Гело, а над океанами сверкали хрустальные мосты. О Риррел мечтала никогда не виденная мною Мэтта, и горячо любимая Ниита отдала за эту мечту свою жизнь. И где-то еще оставалась Хэйсоа, которая отказалась бы от возвращения Звездного огня в мир, узнав, что он станет лишь поводом для жестоких раздоров. Я смотрела на воздушную бойню, и понимала теперь, почему не стала спешить с перемещением. Сила Келлион не может служить злу. Так пусть же она будет уничтожена!

Воспользовавшись замешательством сражающихся мужчин, я подняла охотничий нож Эстрила и, опираясь на его лезвие, стала карабкаться ввысь.

– Шайса! – услышала я отчаянный крик Эстрила.

Потом снова раздался звон клинков и шипение огненных лучей: схватка продолжалась. Что-то кольнуло меня в сердце: Эстрил все-таки услышал голос совести, он рисковал собой, явившись мне на помощь, он – если не лгал – спас Готто и Роут, а теперь я бросаю его, более того, собираюсь сделать то, после чего его самопожертвование утратит смысл. Но чья-то воля сильнее меня гнала меня все выше и выше.

И вдруг я поняла, что имела в виду Келлион, когда просила освободить ее. Это значило – избавить ее от этой грязи, от унизительного положения рабыни в руках жестоких хозяев. Мои с Эстрилом чувства и жизни больше не имели значения. Я уже не была собой, я была ключом от замка, за которым томилась моя сестра. Она смотрела на меня, она ждала, она рассчитывала на мою помощь… И я должна была отдать долг: освободить сестру, не позволить рукам, оскверненным убийством и алчностью, завладеть голубым огнем.

Я лезла все выше и выше, ломая ногти, поскальзываясь на ледяных уступах. Меховая накидка давно улетела вниз, я побоялась проследить ее взглядом, но я не чувствовала холода. Лишь обмороженные пальцы отказывались слушаться, и я цеплялась за лед ножом, тонко звенящим при каждом ударе о камень. Когда склон становился более пологим, я почти бежала. Я не боялась сорваться в пропасть: страх смерти я тоже утратила. Если я погибну, Риррел никогда не вернется. Если меня попробуют остановить на подходе к алтарю, я так и сделаю. Но это значит, что все равно останется какая-то лазейка, и через много-много веков снова найдется возможность возродить Риррел. Могу ли я надеяться, что люди станут лучше к тому времени?

Последняя часть восхождения оказалась самой мучительной: вершина была близка, но по-прежнему недоступна. Я не смотрела вниз и по сторонам, не знала, что случилось с Эстрилом, и чьим ниметонам удалось одержать победу. Меня слепило сияние, льющееся сверху. Еще, еще шаг! Я схватилась обессилившими руками за край и, помогая себе ножом, напрягая все мускулы, на животе выползла на площадку. Потом поднялась, шатаясь. Я одолела гору Оро.

Подо мной белели остроконечные вершины. Длинные утренние тени уползли в глухие ущелья, и мир вокруг был полон света. Правда, гора заслоняла от меня нижнюю площадку, но вдали продолжалось сражение. Ниметоны Ортега отступали к горам. Мятежники потеряли еще одну машину. Мне надо было спешить.

Когда-то здесь стоял прекрасный храм. Каждую ночь навстречу Звездам зажигались огни в его светильниках. И наверное, звучала музыка, а Звезды изливали свой вечный свет на хрустальные стены. От храма не осталось ничего – ни развалин, ни обломков стен, лишь огромный кусок горного хрусталя, похожий на вспенившуюся волну. Алтарь Колон… Тысячелетия назад, в эпоху Риррел, он, наверное, точно так же сверкал, вбирая в себя Звездный свет. С замирающим сердцем я подошла к огромному кристаллу. Рукоятка ножа жгла мне руку. Смогу ли я совершить задуманное? И что будет после того, как моя кровь обагрит прозрачный хрусталь? Только бы не думать, не думать о боли, о страхе, о собственном теле, которое покинет душа, оставив его неизбежному разложению… Нельзя медлить. Иначе решимость покинет меня. Я перехватила нож поудобнее и поднялась на алтарь. Безоблачное небо окутало меня своей синевой. Горячее солнце, к которому здесь я стала ближе, охватило потоками света и тепла. Это хорошо, мне надо согреться, рука должна быть верной. Алтарю нужна не моя кровь, а смерть. Я должна попасть в самое сердце и умереть мгновенно, чтобы никто не смог стащить меня, умирающую, с алтаря…

Внезапно под ногами на прозрачной поверхности кристалла появилось нечто непонятное. Это было похоже на осколки посуды, какой-нибудь чашки, вроде той, какую я видела в комнате управительницы. Что это значит? И вдруг мир изменился. Он больше не был прозрачным бескрайним пространством – только воздух и небо. Вокруг алтаря выросли стены, а над моей головой сомкнулся свод. Испуганные женские крики ворвались в тишину гор. Вокруг меня заметались голубые туники, взволнованные жесты рук… Я с изумлением узнавала знакомые лица и среди них бледное лицо управительницы, стоявшей у самого алтаря. Нож со звоном выпал у меня из рук. Приготовившаяся к смерти, я начала понимать, что судьба уже рассудила по-другому: каким-то непостижимым образом я оказалась в храме Келлион.

Глава 27
АЛТАРЬ КОЛОН

Спасаясь от Арзель, снова ставшей чудовищем, Хэйсоа успела подумать, куда ей следует отправиться. Надо вернуться в замок, где держат в плену друзей Шайсы, ведь она обещала им помощь. Но уже заканчивая перемещение, искательница поняла, что здесь творится что-то неладное. Прямо под ее ногами рушилась горящая башня, ветер кружил над пожарищем обломки горящей мебели. Кони, охваченные ужасом, с отчаянным ржанием выскакивали из конюшни, размахивая оборванными поводьями. На некоторых из них дымились шкуры и гривы. Ослепленные болью и страхом, животные в сумасшедшем беге топтали людей, метавшихся по двору. Через пожар прорывался к северным воротам конный отряд. В небе с гулом кружили летательные машины – те самые, с которыми сестры Келлион сражались над Ловижем. Некоторые из них стреляли белым огнем. Увернувшись от одного такого луча, Хэйсоа представила себе комнату, где она встретилась с Роут и Готто. Она успеет исчезнуть, прежде чем замок обрушится.

Но комната была пуста. Пожар еще не перекинулся на это крыло замка, однако всюду сильно пахло дымом, и пленники, должно быть, покинули свою тюрьму. Под ногами у искательницы что-то блеснуло: ошейники! Прекрасно, значит, пленники свободны и могут бежать. Где же они? Закрывая нос полой плаща от дыма, Хэйсоа побежала по коридору.

Пожар гудел и потрескивал у нее под ногами. Нижний этаж весь был охвачен пламенем. Покинуть замок обычным способом уже было нельзя.

– Готто! Роут! – Хэйсоа срывала голос, надеясь перекричать стихию.

Вдруг ей показалось, что она слышит слабый отзыв. Или это было эхо? Искательница, не раздумывая, бросилась туда.

От лестницы клубами расползался удушливый дым. Хэйсоа с трудом разглядела в нем фигуру женщины в белом. Роут, пряча лицо в вороте туники, из последних сил волокла вверх по ступеням бесчувственного Готто. Наверное, молодой человек надышался дыма. Хэйсоа подбежала к ним. Продолжая зажимать нос, искательница вызвала карту, потом набросила свой плащ на Роут и Готто, постаравшись одной рукой коснуться обоих. Другой она схватила голубого светлячка на карте. Алтарь Колон! Сейчас все важнейшие события этого мира будут происходить на горе Оро. Настало время появиться там!

Вершина горы Оро уже видна была из темного пространства, в котором происходило перемещение. Хэйсоа чувствовала, как напряглась изумленная Роут, крепко удерживающая Готто в своих объятиях. Еще немного, и их ноги коснутся ледника. Но что это? Знакомое сопротивление погнало Хэйсоа обратно. Еще не успев понять, что происходит, она услышала отчаянный крик Роут и снова увидела под ногами приближающееся пожарище. На ее глазах каменный замок, много веков охранявший проход в горы, рассыпался, погребая под тяжелыми каменными плитами все свои тайны.

Хэйсоа еще ни разу не пробовала переместиться, не закончив предыдущую попытку. Искательницы считали, что такое вообще невозможно. Но выбирать не приходилось. Даже на мгновение ей некуда было приземлиться, кроме открытого огня. Сестра вызвала карту, уняла дрожь в руках, прицелилась… Темное пространство шевельнулось чуть севернее замка. Только бы не промахнуться, не рухнуть в пропасть… Но сейчас ей никак нельзя было оказаться слишком далеко от горы Оро.

Лучшей искательницей в храме, искуснее всех совершавшей перемещение, разумеется, считали управительницу. Хэйсоа никогда этого не оспаривала: она и без того была уверена в своем мастерстве. Не подвело это мастерство ее и сейчас: оказавшись в двух шагах от края пропасти, они тем не менее уцелели, и даже Роут и Готто, не привычные к перемещениям, не слишком ушиблись о камни. Правда тут же их едва не подстерегла другая смерть: мимо них мчался конный отряд. Первый из всадников держал в руках древко, на котором развевался черный флаг с изображением белой птицы. Сметенные порывом конницы в пропасть, Хэйсоа, Роут и пришедший в себя Готто успели в последний миг нащупать ногами каменный выступ. Держась за скользкую, почти гладкую стену, они смотрели вслед отряду, оставившему после себя высокое облако снежной пыли.

– Там Шайса… – тоскливо прошептал Готто.

Хэйсоа промолчала. Чтобы помочь Шайсе, им надо было самим сначала спастись. Замерзшие ноги норовили соскользнуть с камня, спасшего им жизнь. При взгляде вниз опасно кружилась голова: там, в глубокой пропасти, ревел речной поток. Придется снова рисковать, перемещаясь поближе к алтарю Колон. Как знать, повезет ли и на этот раз?

Внезапно поднявшийся ветер развевал волосы, рвал одежду, не спасающую от холода. Прикрыв рукой глаза от солнца, Хэйсоа посмотрела на небо. Над замком продолжался воздушный бой. С белыми лучами столкнулись неизвестные, пронзительно-зеленые. Женщина не знала, какими силами пользуются враждующие стороны, ее привлекло другое. Гораздо выше ниметонов, недосягаемые для ударов белого и зеленого огня, величаво взмахивая огромными оранжевыми крыльями, летели бэй-тасаны. Один из крылатых ящеров, заметив крошечные фигурки людей на краю обрыва, начал снижаться. Остальные продолжали приближаться к вершине горы Оро.

Лед под ногами и ледяные глыбы вокруг служили добрую службу. Если бы кругом были каменные скалы, лучи идера отражались бы от них, возвращаясь под разными углами к пославшим их саблям. Тогда, кроме опасности попасть под удар своего противника, существовала еще и угроза погибнуть от собственной руки. Пришлось бы уворачиваться, словно сражаешься сразу с четырьмя. А ледяную твердыню белый луч прожигал насквозь.

Так думал Эстрил, перехватывая рукоятку сабли в уставшей руке. Он напрасно полагался на свою молодость и подвижность: Ортег вовсе не устал. Ни вид сгоревшего вместе с военной лабораторией замка, ни зеленый огонь – новое оружие Сената – ничто не мешало ему двигаться с ловкостью кошки и силой быка. Он не слепил противника вихрем лучей, он посылал один, от которого невозможно было увернуться. Но Эстрил все-таки успевал сделать это, получив лишь несколько незначительных ожогов. Он должен был убить Ортега и догнать Шайсу. Он напомнит ей о силе, имеющей самую большую власть, – о любви. Что бы ни задумала девушка, она должна сначала оказаться в его объятиях. Если им суждено умереть, они умрут вместе. Не сейчас… Не сейчас…

Эстрил успел перехватить смертоносный луч, нацеленный ему в грудь. Он с ужасом почувствовал, что его рука дрожит от непомерного напряжения. Неужели у него не хватит сил? Неужели судьба не на его стороне, и ей для чего-то угодна победа Ортега и гибель Шайсы?

Белый луч снова угрожающе блеснул перед самыми глазами. А где-то в далеком Зламене, в убогом сиротском приюте, плакали девочки – рыженькая и темноволосая, не понимая, что случилось с их счастливым детством, и куда подевались отец и мать… Неправда, он еще приедет за ними – вместе с Шайсой, которая непременно им понравится! Стиснув зубы, Эстрил нанес новый удар.

Вдруг странный звук, похожий на шорох крыльев, как если бы рядом летела стая огромных птиц, едва не помешал ему заметить новый выпад Ортега. И действительно, высоко в небе, сверкая золотой чешуей и раскинув великолепные крылья, летели диковинные существа. Они приближались к горе Оро.

– На что ты загляделся, ничтожество! – зло рассмеялся маг Огня.

Белый луч сорвался с его сабли. Эстрил сумел лишь отклонить его, но не отбить, и белый огонь вонзился в кисть правой руки. Вскрикнув, молодой человек выронил саблю.

– Ну, вот ты и не боец, – удовлетворенно проговорил Ортег, приближаясь. Эстрил, тяжело дыша, прислонился к ледяной горе. Лед приятно холодил обожженную руку. Перед глазами поплыли видения: лицо Шайсы прощально улыбалось в ореоле каштановых волос. Ласса и Риммина напряженно прислушивались к чему-то в тишине приютской спальни… И в этот миг золотой солнечный зайчик, отразившись от чешуи летящего дракона, прыгнул на лицо Ортега. Зажмурившись, ослепленный маг замотал головой и… потеряв равновесие, заскользил к краю площадки. Он замахал руками, надеясь еще удержаться, встретился взглядом с Эстрилом и, не сказав ни слова, полетел вниз.

Эстрил с трудом оторвал ото льда вспотевшую спину, поднял саблю, всунул ее в ножны и начал карабкаться на вершину.

Нет, все-таки это был не храм Келлион. Стены были полностью сложены из хрустальных плит и окружали один-единственный зал, посреди которого высился алтарь, на нем я стояла. Зал был огромным, но с трудом вмещал всех сестер, в изумлении молча толпившихся вокруг. Внезапно управительница обрела дар речи.

– Вот видите, сестры, – сказала она знакомым, самодовольным тоном, – все получилось так, как я рассчитывала. Я просто не хотела пугать вас заранее. Наш храм вернулся в мир и стал Звездной обителью, хранящей священный алтарь Колон. И та, которой суждено вернуть миру силу Звезд, тоже здесь.

Атта замолчала. Сестры ответили ей нестройным гулом: ее помощницы славили мудрость своей госпожи, остальные просто не знали, что и думать.

– Я не собираюсь совершать обряд, Сияющая, – сказала я, спрыгивая с алтаря.

– Что? – управительница гневно вскинула брови, но тут же проговорила вкрадчиво, словно желая меня успокоить: – Ты просто устала, моя юная сестра. Представляю, что тебе пришлось испытать. Такая ноша, бремя такой ответственности… это ни для кого не прошло бы бесследно. Но все позади, ты в кругу семьи. Сейчас ты совершишь обряд и станешь королевой мира, королевой Риррел, которой и являешься по рождению…

– Я не стану совершать обряд, – твердо повторила я. – И силой меня никто не заставит. Звезды не должны возвращаться в мир, погрязший во зле. Я не хочу, чтобы чистое сияние Келлион озаряло безрадостные картины человеческих смут. Я освобожу ее от необходимости служить неправому делу. Даже в храме Звезды поселилась корысть: ведь ты рвешься к власти. Посмотри, как дрожат от нетерпения твои губы.

Управительница поднесла руку к губам, но тут же отдернула. А я увидела, наконец, куда уронила кинжал Эстрила. Он валялся у самого алтаря. Я хотела поднять его, но не успела: Сияющая уловила мое движение и носком ноги отшвырнула нож в сторону.

– Так вот, что ты задумала, глупая девчонка! – прошипела она, оставив притворную ласку. – Но у тебя ничего не выйдет. Тебе придется смириться и совершить обряд. И с чего ты взяла, что я не смогу тебя заставить? Достаточно положить тебя должным образом на алтарь, и тогда, хочешь ты или нет, он узнает в тебе последнюю из рода королей Риррел. Эй, стражницы, взять ее!

Я затравленно оглянулась. Если управительница говорила правду, то совершение обряда – вопрос времени. Как жаль, что я не могу усилием воли остановить биение собственного сердца! Что делать? Разбить голову об стену? Еще немного, и я попыталась бы прибегнуть к этому последнему средству, как вдруг в рядах стражниц произошло какое-то замешательство. Я услышала звонкий молодой голос:

– Сестры, если бы наставница Хэйсоа была с нами, она не позволила бы нам дать Шайсу в обиду!

Это крикнула одна из молодых искательниц, учениц Хэйсоа, рыженькая веснушчатая девушка. После мятежа все мы почти не общались друг с другом по приказу старшей, и я с трудом вспомнила, что ее зовут Рэйва. Смелое лицо девушки раскраснелось, она оглядывалась по сторонам, ожидая помощи подруг. И несколько искательниц откликнулось, сомкнув вокруг меня кольцо. Теперь схватить меня было не так-то просто. Но стражниц было больше. Кроме того, неясно было, как поведут себя другие сестры. Лицо управительницы отразило раздумья. Она не спешила давать стражницам новый приказ. И в этот миг одна из преданных ей сестер-искательниц закричала:

– Эй, смотрите! Хватайте его!

Этого еще не хватало! В хрустальные двери храма, озаренные солнцем, уже повернувшимся к закату, пошатываясь, вошел Эстрил. Белый луч, сорвавшийся с острия его сабли, с визгом очертил дымящуюся линию на противоположной стене.

– Шайса! – он искал меня глазами за спинами сестер.

Стражницы бросились ему наперерез. Сразу несколько голубых сполохов засияло под сводами храма. Раздался голос управительницы:

– Не убивать! Только обездвижить!

Эстрилу удалось отразить саблей несколько Звездных огней, голубым вихрем понесшихся к нему, но их было слишком много. Он упал, уронив клинок, скованный непреодолимой Звездной силой, и уже не мог пошевелиться. Однако я видела, что его взгляд, устоявший против паралича, продолжает искать меня. И тут словно горы льда обрушились в моем сердце, превратившись в мощный водопад, сметающий все на своем пути. Это таял лед недоверия и обмана, лед ложных рассуждений, непримиримых обид, непомерных обязательств. Я больше не была Шайсой, сестрой Звезды, родившейся только затем, чтобы изменить мир. Я словно покинула это свое обличье; меня освободила от него власть, которая сильнее Звездного огня… Растолкав защищавших меня сестер, я бросилась к лежащему у выхода Эстрилу.

– Я с тобой, любимый, – прошептала я, целуя его холодные руки.

Он не мог мне ответить, но его янтарные, потемневшие от боли глаза без слов кричали мне о любви – как тогда, когда мы прощались взглядами, стоя у жертвенных столбов кровожадных ва-у-фа. Я успела подумать, что взглядов между нами было больше, чем слов. Но слова порой лгали, глаза же оставались чисты… Управительница направилась к нам. Я закрыла Эстрила своим телом. Как же я ненавидела ее сейчас!

– Ну что, дурачок, видишь, как все обернулось? – женщина не смотрела на меня, обращаясь к Эстрилу. – Ты ведь и сам не рад, что связался с этой девчонкой? Что такого в ней, чего я бы не дала тебе?

– Я слышала, в мире есть женщины, которые покупают любовь за деньги. Но я никогда не видела, чтобы женщина силой добивалась любви. Обычно так поступают мужчины, обделенные женской лаской.

Мне нетрудно было говорить с насмешкой. Когда я вспоминала отвратительную сцену в подземелье храма, ненависть к управительнице отступала перед презрением.

– А я слышала, есть женщины, чья любовь несет лишь гибель, – холодно ответила Сияющая. – Один твой друг погиб, наверняка, защищая тебя. Теперь ты хочешь погубить второго?

Я подавила в себе бессильное бешенство. Это были жестокие слова, но, в конце концов толькослова. А мне нужно было сохранять спокойную голову, чтобы не пропустить возможности для спасения. Если, конечно, она еще будет…

– Так что, Шайса, ты по-прежнему отказываешься пройти обряд? – управительница протянула руку, играя искрами голубого огня. – Что ж, я сумею смириться, что сегодня не будет по-моему. Но и по-твоему тоже. Твой друг умрет, и смерть его будет мучительной. Голубой огонь расправится с ним постепенно, лишая рук и ног… А ты можешь поступать, как хочешь. Хочешь – уходи, я тебя не держу. Хочешь – бейся головой об стену. Ему ты уже не поможешь.

Голубая искра вонзилась Эстрилу в руку, и даже сквозь неподвижность тела я почувствовала, как ему больно. О Келлион, ты не ошиблась: есть власть, которая сильнее всего…

– Хватит! – взмолилась я. – Ты победила. Отпусти его. Я иду к алтарю. Но он пойдет со мной.

– Хорошо. Но ни тебе, ни твоим заступницам я не советую делать глупостей.

Сияющая сделала еле заметное движение рукой, и Эстрил, застонав, пошевелился. Я помогла ему встать.

– Все будет хорошо, пойдем, – шептала я.

Он обнял меня в ответ, и мягкая борода коснулась моей щеки. Какое же это было счастье – снова ощущать рядом такое родное тело и на ходу пытаться остудить голубым огнем его раны и ожоги! Я не знала, что будет с нами обоими после того, как я взойду на алтарь, но в это мгновение я хотела быть рядом с ним. Я хотела быть рядом с ним всегда, а после смерти встретиться на волшебных берегах озера Ни-тим-те. Медленно, рука об руку, мы приближались к хрустальной волне, готовой принять меня на свой сверкающий гребень.

– Держись, подснежник, нам надо быть смелыми, – сказала я, сжимая его руку.

– Смотрите, сестры! – воскликнула управительница. – Сейчас произойдет неизбежное. И даже спустя многие тысячи лет благодарные люди будут помнить, что это я, Атта, вернула Звезды миру!

Она обвела взглядом притихших сестер.

– Да, – повторила она с вызовом, – меня зовут Атта. Я не забыла свое имя. И вы, слышавшие его, не забудете тоже. Ведь это имя той, которая станет править миром!

– К счастью, нет, – послышался голос.

Что-то свистнуло в воздухе, и управительница обернулась на звук. Она уже поднимала руку для защиты, но не успела: охотничий нож вонзился ей в горло. Мы с Эстрилом замерли, пораженные. Он крепко сжал мою руку. В дверях стояла моя наставница Хэйсоа.

Атта прижала руку к окровавленному горлу, прохрипела что-то и упала наземь. Но напоследок она успела выбросить вверх руку, с которой сорвался Звездный огонь. Маленький голубой факел быстро рос, словно вбирая в себя душу умирающей. И это был огонь разрушения. Сестры бросились прочь из храма. Хэйсоа едва успела отойти в сторону, чтобы они не сбили ее с ног. Голубой огонь достиг потолка и начал рваться наружу из двери, между колоннами. Горы задрожали под ногами, я услышала страшный грохот. Это рушились скалы вокруг вершины Оро. Мы с Эстрилом стояли, прижавшись друг к другу, словно в оцепенении, ожидая, что своды храма вот-вот падут нам на голову.

– Я люблю тебя, мой ветер, – сказал Эстрил, сжимая мое лицо в ладонях.

– Я люблю тебя, – отозвалась я.

А вокруг безумствовало голубое пламя – освободившаяся сила Атты, способная лишь разрушать. Краем уха я слышала, как Хэйсоа кричит что-то мечущимся сестрам, потом зовет нас с Эстрилом… К нам подбежала Рэйва и стала тянуть меня за руку. Но я не хотела никуда бежать. Это было бессмысленно: мы все равно не успеем спуститься с гор. Вот рухнула одна из стен, прозрачные плиты с грохотом упали на землю, раскалываясь на множество частей, и уцелевший свод стал крошиться, угрожая обрушением. Я смотрела, как падают хрустальные крошки – мне казалось, они летят очень медленно, переливаясь голубым сиянием… И вдруг неистовство голубого огня озарилось совсем другим светом – теплым оранжевым золотом. Под ненадежные своды осторожно, чтобы не задеть огромными крыльями и без того шаткие стены, влетел бэй-тасан.

– Здравствуйте, друзья! – услышала я знакомый голос. – Шайса, ты же не откажешься снова полетать со мной? Я помню, тебе это нравилось!

Я бросилась к могучему ящеру и обняла его чешуйчатую шею.

– Это друг, Эстрил! – крикнула я опешившему молодому человеку.

– Садитесь на спину!

Бэй-тасан вынес нас из-под развалин храма. Я увидела, что прочь от горы Оро летит множество бэй-тасанов, неся на своих спинах сестер Звезды. Голубой огонь, вырвавшись из храма, бушевал теперь повсюду: он разрывал расселины, поднимая на дыбы горные реки. Я увидела конный отряд – наверное, это были троги Сената. Те, кто успел почуять опасность и повернуть назад, во весь опор скакали теперь к дымящимся руинам замка Ортега; другие, попав под обвал, падали вместе с лошадьми в пропасти… Каменный грохот, человеческие крики и конское ржание смешались в единый стон, как будто наступил конец мира.