Текст книги "Королева Риррел"

Автор книги: Елена Жаринова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Наконец Шайса повернулась к нему. По ее лицу текли слезы, но в глазах не было упрека. Эстрил на коленях подполз к ней, обнял, нежно убирая губами волосы с ее лба.

– Что ты плачешь, милая моя? – шептал он еле слышно. – Я сделал тебе больно?

Шайса посмотрела на него очень серьезно.

– Я сейчас пыталась вызвать Звездный огонь. Видишь? – она снова повела рукой. – Ничего не получается. И знаешь, почему? Это означает, что я тебя люблю.

Неожиданно налетевший порыв ветра поднял вверх ее волосы.

– Ветер мой, – прошептал Эстрил, привлекая девушку к себе.

Глава 16
ВОЗДУШНЫЙ ПОЕДИНОК

По коридорам храма, освещенным факелами, вереницей шли женщины в голубых одеждах. Сестры Келлион должны были явиться в зал для общих собраний. Еще накануне вечером Сияющая велела своим помощницам предупредить каждую сестру о том, что на собрании будет сказано нечто очень важное. Те, кто слышал это от самой управительницы, поражены были загадочным, даже взволнованным видом женщины. Но даже ее приближенные не могли сказать, в чем дело.

Управительница появилась, когда все сестры уже были в сборе. Шепот, несущийся по залу, сразу затих. Сияющая обвела всех взглядом, выдержала эффектную паузу и заговорила:

– Сестры! Этот день вы запомните навсегда. Более того, его будут помнить многие поколения, которые придут после нас. Они будут помнить и завидовать вам, что вы жили в это судьбоносное время. Пробил час великих перемен. Слушайте меня очень внимательно. Вам предстоит отказаться от многих заблуждений, которые вы приобрели за время жизни в храме. Да-да, я говорю – заблуждений, ибо многое, что в древних книгах мы принимали за непреложную истину, оказалось неверным.

Сияющая замолчала. Но ни шепота, ни удивленных возгласов она не услышала: все слушали ее с напряженным вниманием. Огонь факелов горел ровно: сестры затаили дыхание.

Звучный голос снова наполнил зал:

– До сих нор, отвечая на вопрос, какую роль играет в мироздании храм Келлион, мы говорили: это единственный, оставшийся в мире оплот красоты и мудрости, мы – хранилище Звездного огня, которому вечно суждено пребывать в этих стенах и в наших телах, способных на чудо. Так учили нас поколения наших предшественниц. Так написано на страницах древних книг. Так я сама считала долгие годы. И когда истина начала открываться мне, сначала я не поверила. Я долго проверяла свое открытие, ночи напролет проводя в библиотеке. Однако теперь я уверена настолько, что могу поделиться с вами.

Сестры! Истина в том, что хранить Звездный огонь мы должны были до того времени, пока окажется возможным вернуть его в мир. Понимаете? Вернуть Звездный огонь миру!

Сначала по залу пронесся вздох. Потом задние ряды стали переспрашивать у передних, правильно ли они расслышали: ведь сообщение управительницы и в самом деле ломало все привычные, воспитанные с раннего детства представления. Одни умоляли повторить объяснения, другие недоверчиво качали головами. Послышались даже возгласы, обвиняющие управительницу в безумии, – они, правда, быстро прекратились под внимательными взглядами стражниц, окруживших помост, откуда Сияющая произносила свою речь.

Хэйсоа чувствовала смертельную скуку. Сбывалась мечта, которой она – в память Мэтты – посвятила свою жизнь. Ну и что? Управительница выдавала ее открытие за свое собственное? Все это оказалось так буднично… Сестра не вслушивалась в рассказ об истории Риррел, о приходе и уходе Звезд, о документе, отнятом у пленника, и книге, доказывающей происхождение Шайсы из рода королей Риррел и ее права на престол.

Хэйсоа всегда было сложно определить свое отношение к управительнице. Ненависть и любопытство, страх и уважение… Конечно, она не могла простить ей смерти Нииты. Порядки, заведенные в храме, вызывали возмущение. Но когда Сияющая просила выполнить для нее какую-нибудь научную работу – именно просила, никогда не приказывая: «Я знаю, никто, кроме тебя этого не сделает», искательница не могла ей отказать. И дело было не в страхе, а в чувстве благодарности, которого Хэйсоа не могла побороть. Ведь управительница давала ей возможность заниматься любимым делом, разрешила брать книги… Однако сестра хорошо осознавала свою слабость, ни на мгновение не забывая, что имеет дело с честолюбивой хищницей, которая охотится за Шайсой, чтобы сделать девушку своим орудием. Вот и сейчас она говорит об этом:

– Вот почему, сестры, теперь все наши силы должны быть обращены на то, чтобы найти эту девушку. Мы не знаем ее целей, не знаем, почему она сбежала вместе с этим человеком, который тоже искал ее. Его целей мы не знаем тоже. А вдруг те, кто его послал, хотят уничтожить Звездную силу, принеся нашу сестру в жертву на алтаре Колон?

– Что это за алтарь? И как мы найдем его? – раздался голос из зала.

– Карты! – торжественно провозгласила управительница. – Каковы бы ни были цели нашего пленника, его появление в храме было предначертано самой судьбой. Ведь у него оказались карты всего – всего! – мира. Я и сестры-искательницы провели сложные вычисления. Но теперь мы можем переместиться в любую точку мира, в том числе и к алтарю Колон – древнему храму Звезд, расположенному в горах далекого материка.

– Можно я спрошу, сестра-управительница?

Вперед вышла совсем молоденькая девушка, худенькая и светловолосая. Хэйсоа вспомнила, что она совсем недавно прошла посвящение, но не числилась в хороших ученицах. Скорее всего, в храме ей была уготовлена роль кухарки или прачки.

– Я хочу спросить, что будет с нами, с храмом Келлион, если Звезды вернутся в мир. Нам что, придется вернуться туда, откуда мы родом? К своим родителям? Ну, тем, кого мы в детстве считали родителями?

Хэйсоа не без злорадства заметила, что наивный вопрос девушки ошеломил управительницу. Хотя это злорадство она могла применить и к себе самой: долгие годы мечтая о возрождении Риррел, ни Хэйсоа, ни ее наставница Мэтта не могли ответить на этот вопрос. «И покинут мир чудеса», – гласило пророчество. Может, и храм Келлион – одно из таких чудес? Но управительница уже справилась со своим смущением. В ее голосе по-прежнему звучала проникновенная убежденность.

– Нет, вы, сестры Звезды, никогда не сможете стать простыми смертными. В обновленном мире каждой из нас уготована роль наставниц и руководительниц. Возблагодарите судьбу, сестры! Многие обитательницы храма до вас жили и умирали, так и не оставив своего следа в истории. Скромные и незаметные труженицы, они так и не проявили особых талантов. Но с вами, с каждой из вас, этого не произойдет. Нас слишком мало, а мир велик. Только с нашей помощью Риррел возродится во всем своем великолепии. Подумайте сами: королева Риррел – одна из нас. Кому, как не нам, ее сестрам, стать ее ближайшими помощницами?

Хэйсоа не без восхищения смотрела на управительницу. Как она умеет убедительно лгать! Более того, управительница обратилась сейчас к десяткам таких, как эта девушка, – ничем не примечательных сестер, чья судьба – лишь крошечный камушек в общей великой судьбе храма Келлион. Это им управительница обещала величие и власть. Потому что сама стремилась именно к власти. Потому что кто-кто, а она уж точно не удовольствуется ролью «ближайшей помощницы Шайсы», а попытается сама стать королевой. Как горят честолюбивым огнем ее глаза! Сияющую не остановят рассуждения о нравственности, она пойдет и против воли Звезд. Но что же делать? Неужели отказаться от великой мечты на самом пороге ее осуществления?

Управительница говорила еще и еще, и Хэйсоа чувствовала, что сомнение сестер тает. Но вдруг в зал вошла одна из искательниц, которая почему-то не была на собрании, – та самая, которая несколько месяцев назад вернулась в храм с пленником. Румяное лицо сестры казалось очень взволнованным, она округляла глаза, делая управительнице какие-то знаки. Та нахмурилась, но поспешила закончить свою речь, велев собравшимся идти и размышлять над своим новым предназначением.

Сияющая и ее приспешница вышли из зала, Хэйсоа, помедлив, последовала за ними. Управительница взглянула на нее не без раздражения, но ничего не сказала: ведь именно Хэйсоа принадлежали все те открытия, о которых она говорила на сегодняшнем собрании.

Когда все трое оказались в комнате Сияющей, пожилая искательница гордо развернула перед ними карту перемещений. Хэйсоа сразу отметила, что теперь это были два полушария, и голубых огоньков стало гораздо больше. А один… От него расходились круги яркого сияния, как от камешка, брошенного в пруд. Шайса! Вот дикий лес, развалины каких-то строений, вот рыжий мужчина – их бывший пленник, еще один человек, а вот и девушка. Все трое плывут в лодке по реке.

– Мне удалось то, что не получалось у самых мудрых… – самодовольным тоном начала искательница, бросив презрительный взгляд на Хэйсоа.

– Действительно, сестра, ты оказалась способнее меня, – холодно перебила ее управительница, и круглолицая испуганно замолчала, догадавшись, что сказала глупость. Хэйсоа усмехнулась, а потом тревожно покачала головой: девочку оказалось возможным найти потому, что она опять утратила Звездную силу. Шайса так и не научилась до конца управлять собственным могуществом.

– Пойди и собери всех искательниц, – велела управительница притихшей толстухе. – Мы отправляемся за нею. Мне кажется, в ней нуждаемся не только мы, – поэтому должны успеть первыми.

– Я – с вами, – твердо заявила Хэйсоа, приготовившись настаивать на своем решении любой ценой. Но к ее удивлению, управительница и не собиралась возражать. Она постукивала ногтем по глянцевой поверхности синей чашки и задумчиво смотрела на огромную карту мира, а затем кивнула Хэйсоа.

– Само собой, сестра. Будущая королева Риррел не слишком доверяет мне. Тебе придется с ней поговорить. Убедить ее, что у нас общая цель. Кому, как не своей наставнице, она поверит?

Ночь над Ловижем подходила к концу – долгая, счастливая ночь. Столько слов было сказано друг другу, а когда они кончились, мы просто молчали, обнявшись.

Когда над лесом зарозовел рассвет, мы вошли в озеро и плыли долго, играя в воде, словно два водяных зверя. На берег мы вышли подальше от места ночлега, и Эстрил ушел, чтобы принести мне одежду. Я нагнулась над водой, чтобы пригладить волосы, и не узнала себя. Никогда я не была такой красивой – несмотря на бледность от бессонной ночи.

Утренний, пробуждающийся мир казался мне совсем новым. Голоса птиц предвещали счастье, с листьев скатывалась сверкающая роса. Я знала: это было утро другой, новой жизни. Куда ушли тревоги, с которых началась прошлая ночь? И дело было в пронзительной, освобождающей от всего радости, которую я испытала и за которую простила Эстрилу обман. Я видела над собой его лицо – вот он, мужчина, которому я принадлежала. И понимала: нет сильнее этой власти.

Потом Эстрил вернулся. Он принес одежду бертмед – единственное сухое платье, оставшееся у меня. Мы долго сидели друг напротив друга, держась за руки и не отводя глаз. Наверное, Эстрила, как и меня, волновал вопрос, что же будет дальше. Но сейчас, в это первое утро нашей новой жизни, не хотелось думать ни о будущем, ни о прошлом. Ветер перебирал мои мокрые волосы, и Эстрил снова прошептал: «Мой ветер… Ты похожа на ветер, Шайса». Солнце отражалось в его светлых глазах. Я потянулась к нему, желая снова его ласковых, прохладных, как озерная вода, рук. Снова и снова… Вся жизнь теперь должна состоять из этих счастливых мгновений…

– Эй, вы! Куда пропали, чертополох вам под коленки! – донесся до нас голос Иелкона, вернув к действительности. Переглянувшись, словно нашкодившие дети, мы засмеялись и пошли к лагерю.

Оказалось, что коротышка не терял времени даром. В поставленный с вечера силок попала жирная куропатка, которая теперь, покрываясь золотистой корочкой, жарилась над углями. От соблазнительного запаха дичи я почувствовала себя смертельно голодной. Но Иелкон, поворачивая прут, служивший вертелом, чтобы куропатка не пригорала, не сразу допустил нас к столу. Сначала он заставил меня принести воды из озера, а Эстрила накопать каких-то корешков, которые в вареном виде оказались мягкими и вкусными. Глядя, как мы с Эстрилом уплетаем куропатку, Иелкон отпускал шуточки по поводу нашего хорошего аппетита. Но мне было так хорошо, что я не обращала на это внимания.

– Ну что, путешественники, – сказал Иелкон, вытирая жир тыльной стороной руки, – мне надо на тот берег. Думаю, что сам справлюсь. У вас усталый вид, оставайтесь здесь.

Ни я, ни Эстрил не возражали. Я думаю, нам обоим не хотелось появляться на том берегу перед посторонними насмешливыми глазами. Коротышка беззастенчиво разделся и вошел в воду. Мы с Эстрилом повернулись друг к другу.

Мне многое хотелось ему сказать: что он вернул мне счастье, когда я на это уже не надеялась, и что я буду очень любить его дочерей. И даже если я буду играть какую-то важную роль в возрожденной Риррел, это ничего не изменит в моих чувствах к нему. Но подобные разговоры означали одно – я пыталась заглянуть вперед, в будущее, а это было так страшно… И я молча спрятала лицо у него на груди.

– Давай отойдем от берега, – сказал Эстрил.

Я поняла, что он имел в виду, и покраснела. Сейчас, при свете дня, я вовсе не была такой смелой, как ночью. Но Эстрил и сам не знал, какой безграничной властью надо мной он обладал! Из одного только страха лишиться его нежности, я выполнила бы любой приказ. Самой мне сейчас хотелось просто сидеть вот так, взявшись за руки, на солнечном берегу. Но я послушно пошла за ним в лес.

Расстелив на земле плащ, Эстрил притянул меня за руку к себе. Он был очень ласков со мной. Чувствуя мое смущение, он прошептал, щекоча мне ухо бородой:

– Закрой глаза!

И солнце погасло, а ночь вернулась… И в этой ночи я готова была отдавать себя без остатка этим нежным рукам, этим мягким губам… А когда осмелилась открыть глаза, то увидела, что умею дарить счастье. «Ты мой, мой!» – я обнимала его крепко-крепко, словно надеясь раствориться в его теле.

Иелкона мы встретили уже на берегу. Отфыркиваясь после купания, он сообщил нам, что его приятели сейчас на берегу океана, в устье реки, по которой и нам следует отправляться в путь.

– Лодку я уже снарядил, – сказал коротышка.

Пройдя через лес, мы оказались на берегу неширокой, спокойной лесной реки, покрытой светло-зеленой ряской. В воду склонялись длинные ветви плакучих деревьев. Длинная четырехвесельная лодка с острым носом в виде акульей морды, действительно, ждала нас на берегу. Под дружными взмахами гребцов она легко и быстро заскользила по темной речной глади. Я с любопытством смотрела по сторонам.

Оказалось, что развалины храма, где мы с Эстрилом побывали ночью, – не единственные следы пребывания людей на материке. Напротив, в этой части Ловижа сохранился целый город – с дворцами, беседками, башнями. Все это было богато украшено резьбой, изображающей растения и диковинных животных. Несмотря на лесную зелень, жадно поглощавшую творения человеческих рук, казалось, что город обитаем: там постоянно чувствовалось какое-то движение. Неужели легенды о привидениях сбываются здесь? Но потом я поняла, что это стаи обезьян, черных, с ярко-рыжей гривой, ловко перепрыгивают с ветвей на каменные арки. А в ослепших оконных проемах располагались гнезда больших длинноногих птиц с красивым черно-белым оперением. Однажды между развалинами – там, где, вероятно, была городская площадь, я заметила оленя с мощными ветвистыми рогами, величественной посадкой маленькой головы и умными печальными глазами. Здесь было царство природы, и человеку, который однажды покинул этот город, здесь не нашлось бы места…

Но постепенно лесные заросли стали редеть. Река расширилась, приближаясь к океану. И развалины города, стоящие посреди пустынного берега, производили удручающее впечатление. Две башни воздевали к небесам свои покосившиеся головы; зубчатые обломки городской стены казались оскаленной пастью чудовища. Даже солнцу неприятно стало смотреть на эти руины, и оно скрылось за темными тучами, вдруг наползшими на небо со стороны моря.

– Дело плохо, будет дождь, – сообщил Иелкон, поглядывая на горизонт. – Но не тот, к которому вы привыкли. В этих краях дождь, чертополох ему в брюхо, – это сплошной поток воды. Нам придется нелегко, если не успеем пересесть на куот.

Впереди простирался океан. От непогоды он был сер и пестрел белыми барашками. Весь горизонт затягивала сплошная пелена тяжелых дождевых облаков. Но у самого берега мы увидели два покачивающихся куота, у одного из которых тут же открылся люк. Оттуда высунулся человек, внимательно пригляделся к лодке и замахал рукой. Иелкон и Эстрил налегли на весла.

Я смотрела вокруг и все еще не могла освободиться от власти минувшей ночи. Келлион! О встрече с ней я не забыла, несмотря на счастливое сумасшествие любви. Что это было – явь или сон? И если мне, действительно, довелось говорить с моей сестрой, что означали ее слова: «Звезды тоже умеют мечтать. Моя мечта – обрести свободу. Вспомни об этом, когда придет время…» Мне заранее стало страшно: а вдруг я не сумею определить нужное время? Моя сестра попросила меня о помощи – это неслыханно. Но тем более я должна исполнить ее просьбу! Или все-таки это был только бессмысленный сон, вызванный усталостью?

Неожиданно я почувствовала влагу на щеке и подставила ладонь. Действительно: крупная, тяжелая капля звучно разбилась об нее. Я посмотрела на небо.

– Что это, Иелкон?!

Над лесом, стремительно приближаясь к куотам, показались пять огромных серебристых птиц. Наверное, это ниметоны – летательные машины, которыми пользовались на Аникодоре.

– Это ниметоны Сената! – крикнул Эстрил.

Коротышка тоже сосредоточенно посмотрел на небо.

– Разумеется. Кроме магов Воздуха, никто не может на них летать.

– Что будем делать?

– Попробуем с ними поговорить. Если это, действительно, люди Сената, вам с Шайсой лучше сдаться им и – как это называют? – не подвергать себя превратностям морского путешествия.

Меня удивило предложение Иелкона. Но, с другой стороны, разве он обязан нам помогать? Вместе мы пережили столько опасностей…

Мы бросили лодку на мелководье и вышли на берег. Словно заметив нас, серебристые птицы, сделав круг, начали снижаться. Иелкон помахал им рукой. И тут…

Пасмурное небо разверзлось, и облака затянуло в черный омут. В этом омуте происходило движение – я видела такое не впервые и сразу догадалась:

– Сестры Келлион!

В это мгновение из черной дыры вырвался ослепительный голубой луч, сверкнувший на блестящем боку ближайшего ниметона.

Сестер было много, не меньше двадцати. Я не могла различить их лиц, все были завернуты в плащи, как обычно во время перемещения. Сестры явно хотели помешать ниметонам спуститься за нами. Еще один луч пронзил пространство, и верхушка старинной башни рассыпалась в прах. Ниметон, попавший под удар, резко пошел к земле и, разрушив городскую стену, с сильным грохотом разбился о камни. Полетели вниз статуи, превращаясь в груду осколков.

– Поспешим к куотам! – дернула я Иелкона за рукав. – Эстрил, сестры Келлион не допустят, чтобы Звездный огонь вернулся в мир.

Новый удар голубого огня заставил ниметоны подняться выше. Мы бросились бежать по берегу. Светлый песок тем временем стал коричневым, намокая под дождем, который все усиливался. Густую синеву туч на горизонте пересекла большая разветвленная молния. Позади нас слышался грохот – это рушились каменные руины под Звездным огнем. Сестры Келлион в развевающихся плащах объединяли свой удар против ниметонов. Вдруг с одного из ниметонов вырвался ответный луч – тонкий, ослепительно яркий. Он скрестился со Звездным огнем, словно клинок с клинком. Мне показалось, я слышу звук удара, но это, наверное, был раскат грома.

– Идер?! – воскликнул Эстрил. – Церковь Огня? Что же происходит?

Воздушный поединок продолжался. Одна из сестер не успела защититься от смертоносного луча, и я, к ужасу моему, увидела, как она со страшным криком полетела вниз. Порыв ветра разметал ее голубые одежды. Кто-то из сестер бросился ей на помощь, но не успел: безжизненное тело упало на песок. От него по песку пробежало маленькое пламя и тут же потухло, соприкоснувшись с водой. А безжалостный белый луч, словно копье, нацелился в новую жертву.

Когда сестра Звезды умирает насильственной смертью, освобождается разрушительная сила Звездного огня. Эта вспышка открывает истинное могущество умершей, которым, возможно, она так и не сумела воспользоваться при жизни. Бедная сестра! Как мало в тебе было голубого огня…

Ее смерть привела меня в отчаяние. Я понимала, что в разбитом ниметоне тоже были люди, но я их не знала и не видела, а сейчас на моих глазах погибла моя сестра! Даже если она служила управительнице, даже если желала мне зла… такую цену я не хотела заплатить за возрождение Риррел. Я должна прекратить эту войну, в которой гибнут люди.

Я решительно повернула назад, туда, где лежало мертвое тело. Но объятие сильных рук остановило меня на бегу.

– Нет, Шайса! Они погубят тебя, если ты попадешь им в руки. Наверное, им удалось прочитать бумаги, которые были у меня.

Дождь лил на нас сплошным потоком. В мареве брызг голубой огонь сестер и неведомое оружие их противников смешивались в одно неясное свечение. За нашими спинами рушился древний город. Один из куотов, не дождавшись нас, тронулся с места. Эстрил тяжело дышал, не отпуская меня. По его лицу текли струи воды. И дороже этого лица не было ничего на свете.

– Они погубят тебя, – тихо ответила я и, стараясь больше не оборачиваться, направилась к морю.

Эстрил догнал меня, и дальше мы бежали, взявшись за руки. Несмотря на опасность положения, мое сердце переполнялось восторгом. Даже если бы мир рушился вокруг, мы все равно вместе, и не было в мире ничего сильнее нашей любви.

Иелкон добежал до моря первым, но не спешил к куоту. Его обычная решительность и деловитость оставили его. Он растерянно смотрел на небо, где огненное оружие сражающихся скрещивалось с молниями, то и дело вспыхивающими на горизонте. Очевидно, он надеялся, что сможет передать нас Сенату, и теперь не мог смириться с неудачей. Но исход воздушного боя оставался неясен. Мы не могли рисковать. Я первая забралась на борт второго, тоже отплывающего куота; мои спутники последовали за мной.

На борту судна, которое называлось «Буррета», по имени самого крупного порта на Аникодоре, Иелкон сразу оживился, оказавшись в привычной для него обстановке. Нас встретили два жреца Воды – Гермил и Токкол. Один из них уже отправился читать заклинания, и куот быстро набирал скорость, направляясь в открытое море. А я долго еще не закрывала крышку люка, глядя на белые и голубые сполохи, исчезающие вдали.