Текст книги "Светлый берег радости"
Автор книги: Елена Ярилина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)
Глава 23
РАСПРИ
На следующий день без пяти девять я вошла в секретарскую. Илья Андреевич был на месте и, наверное, услышал, что я пришла, но не вышел, я тоже пока не стала к нему заходить. Хотя срок моей работы был определен в две недели, тем не менее я решила придать чуть-чуть своеобразия унылой комнате, где мне придется находиться долгие часы. На торец шкафа, обращенный к столу, я прикрепила кнопками красочный календарь, на настольный перекидной календарь усадила маленькую фигурку гномика, а на компьютер положила свернутую кольцом змею с поднятой головой, змея была деревянная, но походила на живую.
Окинув взглядом комнату, я осталась довольна, включила компьютер и стала разбираться в той информации, что была в нем. В числе прочего мне попался список сотрудников фирмы, который привел меня в недоумение. В конторе работала пропасть всяких сотрудников, и, судя по наличию у всех хорошего образования, это были квалифицированные специалисты. Почему же шеф этой конторы не мог вчера никого из них попросить подменить секретаршу, если уж не на две недели, то хотя бы на полдня? Странная контора, очень странная! Вскоре шеф вышел ко мне, я поздоровалась, он только кивнул, занятый какими-то своими мыслями, и положил мне на стол кипу бумаг. Шеф не уходил, а молча стоял рядом, пока я просматривала бумаги. Я пробежала глазами их все, он вопросительно глянул на меня, я кивнула, поняла, мол, справлюсь, он тут же ушел к себе и принялся куда-то названивать.
Странное утро рабочего дня, особенно если учесть, что оно первое, шеф с утра как воды в рот набрал, прямо заколдованное царство, где же в таком случае злой волшебник? Шеф на него явно не тянет, он больше на жертву похож, несмотря на все его высокомерие, а может, это у него защитная маска? К одиннадцати основные бумаги были готовы, остались кое-какие мелочи, и я решила, что самое время выпить кофе. Полезла по шкафам, но ничего, кроме бумаг и пыли, в них не было, в столе бумаги, канцтовары. Интересненько! Что за человек эта Лида Серова? Вполне допустимо, что она обедала и кофе пила в бухгалтерии, и с приятными ей людьми, но шефу-то она что, кофе не подавала? Хорошо, что я принесла кое-что с собой. Я вскипятила в маленьком электрическом чайнике воды, всыпала кофе в пластиковую чашечку, размешала, положила на блюдце два куска сахара и два печенья, взяла под мышку папку с бумагами и вошла в кабинет.
Илья Андреевич изучал какие-то бумаги и не сразу обратил на меня внимание, а когда заметил, то принял недовольный вид и спросил отрывисто:
– В чем дело? Я не вызывал вас!
– Я знаю, но часть документов готова, вот они, а вот ваш кофе, извините, что в такой чашке, но я не нашла никакой посуды, может быть, вы мне подскажете, где она находится?
Он посмотрел на меня уничтожающим взглядом и, ткнув пальцем в сторону чашки, спросил:
– Вы считаете это удачным началом своей работы?
– Илья Андреевич! Начало моей работы было вчера, когда я в срочном порядке готовила вам документы, а это просто чашка кофе, ничего в ней страшного нет, обычно положено пить кофе в это время.
– Кем положено?
– Здравым смыслом! Даже если вы нормально позавтракали, это было давно, не мешает подкрепиться, пейте, пока горячий.
Через сорок минут я занесла ему оставшиеся бумаги. Кофе был выпит, печенье съедено, а шеф стоял одетый и складывал документы в папку, чтобы взять с собой. Я поинтересовалась, куда он едет и когда вернется? В ответ получила заверение, что это не мое дело.
– А что мне говорить, если вас будут спрашивать?
Он как-то странно посмотрел на меня и молча показал на выход, я пожала плечами и вышла, он последовал за мной, запер кабинет и ушел. Как все здесь странно, очередной раз удивилась я. Шеф, который запирает кабинет от секретарши, – это пусть, он меня в общем-то не знает, но вот то, что за все утро через меня ему было всего два звонка и никто из его многочисленных сотрудников к нему не зашел, это как понимать? Как же тут дела делаются, а судя по документам, все же делаются. Ладно, дела оставим, все равно с ходу я не разберусь в здешних хитросплетениях, но вот кое-что попроще самое время выяснить, пока шефа нет. Я прикрыла дверь и пошла в бухгалтерию, дверь которой оказалась заперта. Я хотела развернуться и уйти, но потом постучала, дверь открылась. На пороге стояла женщина чуть постарше меня, одна из которых, кого я видела вчера, лицо у нее было недовольное.
– Чего вы хотите?
– Хочу кое-что узнать.
– Что именно?
– Мы будем на пороге разговаривать или вы все-таки впустите меня в эту засекреченную комнату?
Женщина нехотя посторонилась, и я вошла. В комнате были еще две женщины, обе постарше, они смотрели не враждебно, но как-то непроницаемо.
– Это не секретная комната, но все-таки бухгалтерия, а не проходной двор.
– Вчера, когда я была именно посторонней, я смогла спокойно сюда войти, а сегодня я, пусть временный, но сотрудник, пришла по делу, вы не хотите пускать меня, забавно!
– Катя просто погорячилась, – примиряюще сказала самая старшая из женщин, та самая, которую мое вчерашнее вмешательство спасло от увольнения. – Присядьте, я вас слушаю.
– Давайте для начала познакомимся, меня зовут Ася, я буду работать секретарем, пока Лида Серова болеет. А вы, наверное, главный бухгалтер?
– Да, вы угадали, меня зовут Валентина Ивановна, а это Светлана Михайловна и Катя.
– Валентина Ивановна, Лида не звонила, как она себя чувствует?
– Можно подумать, что вам это и вправду интересно, небось про зарплату пришли узнать, – продолжила Катя военные действия, но я не сочла нужным реагировать на ее вздорную реплику.
Главбух покачала головой, глядя на Катю строго, а мне ответила:
– Она мне вчера домой звонила, перелом у нее сложный, как долго будет срастаться кость, она не знает. Рука болит сильно, дома муж и ребенок, а делать она ничего толком не может.
– Жаль, что все так получилось, я желаю ей побыстрее выздороветь, но в любом случае я здесь только на время ее болезни и не собираюсь отнимать у нее работу. Так что если вы злитесь на меня из-за этого, то напрасно. – С этими словами я обвела взглядом всех троих.
– Нет, не поэтому, – вступила в разговор Светлана Михайловна, – но вы ведь что-то хотели у нас спросить?
– Да, я хотела узнать у вас, где посуда? Женщины при этом простом вопросе воззрились на меня так, словно я сказала что-то неприличное.
– Посуда? Какая посуда?
– Насколько я знаю, в любом офисе положен определенный набор посуды, которая обычно хранится у секретаря, но я посмотрела во всех шкафах и ничего не нашла. Вы дружите с Лидой, может быть, что-то знаете о посуде?
– Лидина чашка хранится у нас, потому что она обедала всегда с нами, но она принесла ее из дома, ни о какой другой посуде мы не знаем, – ответила Светлана Михайловна холодно.
Мне показалось, что главбух хотела что-то сказать, но, когда я посмотрела на нее, она молча отвела глаза.
– А вы что, собираетесь его чаем поить? – вскинулась Катя.
– Вы ведь рассчитываете ему зарплату и даже наверняка не обманываете его, не так ли? – спросила я, по-прежнему адресуясь ко всем сразу.
Валентина Ивановна покраснела.
– Мы вообще никого не обманываем!
– Правильно. Потому что это ваша работа. А я собираюсь подавать шефу кофе и не расплескивать его, потому что это часть моей работы.
Женщины молчали, но на меня не смотрели, и я поняла, что ничего они мне не скажут.
– Ну раз вы не знаете ничего про посуду, то не буду больше вам мешать, – мирно подытожила я, встала и уже у двери добавила: – Пойду искать административно-хозяйственный отдел или завхоза, не знаю, как у вас это ведомство называется.
– Завхоз. А зачем он вам?
– Ну как зачем? Пусть выдаст все полагающееся. Прежде чем искать завхоза, я решила проверить, как там мой кабинет, все-таки я минут десять отсутствовала. Пол был застлан дорожкой, довольно пыльной, шагов слышно не было, поэтому мужчина, роющийся в моем столе, не слышал, как я вошла. Несколько секунд я созерцала его лысеющую склоненную голову, потом кашлянула. Мужчина вздрогнул, выпрямился и ногой задвинул ящик стола. Некоторое смущение отразилось на его физиономии, но, решив, видимо, что нападение – это лучшая защита, он спросил сурово:
– Кто вы?
– Я хозяйка этого кабинета, временная, меня зовут Ася, а вы кто, уважаемый?
– Ася? Ну вот что, Ася, я Николай Николаевич, завхоз, и проверяю наличие канцтоваров.
– Прекрасно! Вы-то мне и нужны.
Я широко улыбнулась, взяла его под руку и подвела, слегка упирающегося, к шкафу, открыла дверцы и показала пустую полку, которую заранее освободила от бумаг и даже протерла от пыли.
– Вот, полюбуйтесь.
– На что любоваться? Здесь же ничего нет.
– Вот именно, уважаемый Николай Николаевич, вот именно! Но мы-то с вами знаем, что здесь много чего должно быть. Не так ли?
– He понял! Выражайтесь яснее, что здесь должно быть?
– Охотно! Фужеры, рюмки, тарелки, столовые приборы, чайный сервиз, вазы под цветы и под фрукты, – перечисляла я, загибая пальцы, взглянула на ошеломленного моим натиском завхоза и продолжила: – Насчет чая, кофе и сахара я выясню у шефа, кто это закупает и на что, но вот видите: здесь есть умывальник, что очень удобно, но нет ни мыла, ни полотенца, хотя бы бумажного, что очень неудобно.
Лицо завхоза пошло пятнами.
– Не понимаю, почему вы мне предъявляете все эти претензии?
– А кому? Ведь вы же завхоз.
– Да, я завхоз, но не купец со складом, полным товаров. Все, что требуется, я выдал в свое время Серовой, спрашивайте с нее.
– Вы хотите меня уверить в том, что Лида Серова, уходя вчера на обед, забрала с собой всю посуду, продукты, мыло и прочее? Я присутствовала вчера при ее неудачном падении, ничего этого у нее не было.
– Значит, она куда-то все разбазарила.
– Хорошо, я позвоню ей, хотя это ничего не даст. Если что утрачено, испорчено, разбито, надо списать по акту, ну это вы лучше меня знаете, и купить новое. А такие вещи, как салфетки, мыло, туалетная бумага, вообще выдаются ежемесячно, сегодня как раз первое февраля, начало месяца, я могу получить их сейчас?
Позади нас раздались громкие размеренные аплодисменты. Завхоз аж подпрыгнул от испуга, я оглянулась с любопытством. Перед нами стоял моложавый мужчина приятной наружности в расстегнутой богатой дубленке и щегольском костюме под ней.
– Герман Александрович! С приездом! Я так рад, что вы вернулись! Как съездили? – прямо-таки расцвел завхоз, мне почудилось, что даже от его лысины стало исходить сияние.
– Вижу, что ты рад, я с самолета прямо сюда, вхожу и что вижу и слышу? Ты, старина, обижаешь какую-то девушку, даже мыла ей не даешь. Нехорошо, право, нехорошо! Кстати, кто она, наша новая сотрудница? – Герман Александрович говорил легким, шутливым тоном, но в глубине его больших голубых глаз мерцали льдинки, и к тому же мне не понравилось, что он спрашивал обо мне у завхоза, а не адресовал свой вопрос мне, словно меня здесь и не было.
Завхоз сморщился, как от уксуса.
– Да она временно, Лиду Серову заменяет, та вчера упала, руку сломала, а мыло, что ж, сейчас принесу.
– Одну секунду, – остановила я его, – вы что же, сами мне его принесете?
– Сам, уж как-нибудь не развалюсь, – саркастически ответил Николай Николаевич, чувствуя себя увереннее с появлением нового лица. – А вы что же, Ася, думали, что у меня есть посыльный мыло разносить по кабинетам?
– Посыльный? Да нет, я надеялась, что мыло принесет уборщица, заодно и убралась бы здесь, дышать от пыли нечем, умывальник грязный, дорожка в коридоре не чищена.
Завхоз побагровел, покрутил шеей, глянул вопросительно на Германа Александровича, но тот улыбался и молчал. Потоптавшись еще немного, завхоз пошел к двери, буркнув на ходу:
– Сделаю, что возможно.
Мы остались вдвоем. Я надеялась, что вновь прибывший назовет себя, но тот смотрел на меня с улыбкой и молчал. Ну и не надо, подумала я, если он начальник, то должен сам назвать себя, если мелкая сошка, то тем более не стоит обращать внимания на его многозначительные улыбки. Видя, что я молчу и даже занялась своими делами, предполагаемый начальник вышел.
Минут через тридцать появился завхоз в сопровождении угрюмой женщины в синем халате. Он нес большую коробку, женщина – пылесос и ведро с хозяйственными принадлежностями. Не здороваясь и не глядя на меня, она начала уборку. Николай Николаевич, поставив коробку на стул, стал вынимать из нее разные предметы и расставлять передо мной на столе, причем стараясь поставить их на разложенные бумаги. Пусть не все, что я перечисляла, но самое необходимое он принес, включая электрический самовар, о котором я забыла сказать. Я искренне поблагодарила его, но он сумрачно посопел, ничего мне не ответил, достал бумагу с перечнем и, положив ее на стол, ткнул пальцем в нижнюю графу, давая понять, что требуется моя подпись.
Я просмотрела опись и отрицательно покачала головой:
– С удовольствием подписала бы, Николай Николаевич, но не могу, не имею права, только Серова или кто-нибудь из начальства.
Он вздохнул, убрал бумажку в карман и пошел к двери, но вернулся и забрал коробку, уже пустую, – видимо, ощущался дефицит коробок.
– Николай Николаевич, а Герман Александрович, он кто?
Обернувшись от двери, он посмотрел на меня так, словно я спросила невесть какую глупость, и важно ответил:
– Заместитель директора.
Уборщица тем временем протерла везде пыль и вымыла умывальник, осталось лишь пропылесосить. Розетка была возле стола, воткнув туда шнур, женщина вдруг увидела змею на компьютере и от неожиданности вскрикнула. Я поспешила успокоить ее, сказав, что это просто игрушка. Я думала, что она хоть теперь рассмеется или скажет что-то, но она лишь сильнее сжала губы, постаралась как можно быстрее все закончить, забрала свои причиндалы и уже возле двери пробурчала негромко, но так, чтобы я слышала:
– Сама змея, и еще змею принесла.
После ее ухода я занялась расстановкой новообретенного посудного богатства, предварительно тщательно перемыв его и меланхолично думая о том, что теперь уж точно иначе как змеей меня в этих стенах никто звать не будет. Работы у меня пока не было, и я сделала себе чай. Чай вышел так себе, почему-то в пакетиках у чая всегда плохой вкус, но, поскольку, кроме чая и печенья, ничего у меня не было, я удовольствовалась этим.
Вскоре вернулся шеф и вызвал меня к себе в кабинет.
– Сколько я вам должен за кофе и печенье?
– О, много! Во-первых, сказать «спасибо», во-вторых, объясните мне, пожалуйста, кто и как платит здесь за кофе, чай и прочее?
– Не уверен, что понял ваш вопрос.
– Ну как же. Положено иметь чай, кофе, сахар, это как минимум, обычно этот перечень гораздо больше. На это выделяются деньги, так называемые представительские, так вот, я не знаю, кто этим занимается, спрашивать у завхоза или вы мне сам! будете выдавать деньги?
– Странное название «представительские»!
– Представительскими они называются потому, что идут как раз на то, чтобы предстать перед важными нужными людьми, клиентами фирмы, в наилучшем виде, угостить их кофе, коньяком, шоколадом, фруктами, это уж директор решает, кого и чем угощать, секретарь только исполняет.
– А вам приходилось этим заниматься?
– Ну да, конечно, когда работала секретарем. Но вы, наверное, спрашиваете, покупала ли я эти продукты? Шеф выдавал мне деньги, я брала машину с шофером и ехала покупать все, что нужно, но иногда он сам что-нибудь привозил, в общем, когда как. Но та фирма была частная, и шеф был ее владельцем, а проводил он эти расходы через бухгалтерию или нет, я не знаю. А здесь ведь государственное предприятие?
– Не совсем. В том-то вся и загвоздка, что не совсем. Ладно, вы не поймете этого, по крайней мере сразу. Идите, я решу этот вопрос, хотя нет, постойте, вот вам деньги, купите чай, сахар, кофе, ну и что-нибудь сладкое, печенье там или зефир, спиртного не надо, это я сам. Машину с шофером я вам не дам, но отпущу на час раньше, чтобы вы все сегодня купили, а завтра утром привезли, или вам это будет сложно?
– Нет, не сложно, я на машине.
Я проработала в фирме неделю, прежде чем узнала, что практически весь коллектив остался в том составе, каким был при прежнем директоре, а он был из тех, про которых говорят «лапочка» и «дуся». Сотрудники в нем души не чаяли, и когда его «ушли» на пенсию, то негодованию народа не было предела. Новый директор был полной противоположностью старого, строгий и сухой, он сразу стал всем поперек горла, словно рыбья кость, вот ему и старались отравить жизнь, хотя при этом и боялись, а поскольку я этого не делала, то невзлюбили и меня. Конечно, кое-кто со мной разговаривал, всегда есть оппозиционеры или просто любители посплетничать. Самой загадочной мне представлялась роль Германа Александровича, замом он только числился, а кем был в действительности, серым кардиналом? Просто оппозиционером, который хочет, но не может свалить директора? Но почему же директор не может избавиться от своего зама, которого явно не переносит? Отношение сотрудников к Герману было двойственным, «лапочкой» и «дусей» его никто не называл, говорили, что он хитрый и себе на уме, но, тем не менее, все держали его сторону, потому как он, в отличие от чужака директора, свой. Получалось, что в конторе два директора, которые плохо ладят между собой. А где два директора, там и две секретарши. Секретаршу Германа звали Аллой, она была моей ровесницей и тоже блондинкой, но на этом наши схожести кончались. Алла была выше меня на полголовы, с аппетитными округлостями везде, где положено их иметь, и устойчивыми привычками. Некоторые из ее привычек были вполне безобидны, такие, как привычка носить короткие юбки и кофточки с глубоким декольте даже зимой. Но вот ее привычка то и дело повышать и без того звучный голос, так что аж в ушах звенело, мне крайне не нравилась. Бороться с этой напастью можно было только одним способом – не обращать на Аллу внимания, не перекрикивать же ее, тем более что, если бы я даже захотела это сделать, мне понадобился бы мегафон. Пестов узнал о моей новой работе уже через два дня. Он позвонил мне днем, не застал, позвонил еще два раза и убедился, что днем меня дома нет, вот и пришел ко мне в гости вечером, заодно привел Валерика. Он играл с плюшевой собакой, а мы пошли на кухню пить чай. Интриган Пестов попробовал выспросить у меня о взаимоотношениях с Борисом, он всегда нюхом чуял наши размолвки, но я быстренько отбила все его атаки, тогда он стал выпытывать, где это я пропадаю? Скрывать мне было нечего, и я рассказала, как отправилась покупать себе булочку и что из этого вышло. На удивление он воспринял все с юмором, сказал, что по крайней мере мне не будет скучно, а две недели пройдут быстро.
На девятый день моей работы, когда я с головой ушла в компьютер, перед моим столом вдруг возник Герман Александрович, которого я, после первого его появления здесь, видела только мельком в коридоре. Я улыбнулась ему, можно сказать, профессионально и сообщила, что Ильи Андреевича нет и, когда будет, не знаю.
– Плохо, что он не сообщает, куда уехал и когда вернется. Вам, наверно, сложно с ним работать? Тяжелый характер у нашего Ильи Андреевича.
– О своих начальниках я говорю только хорошо или ничего, – перефразировала я известную поговорку.
– Прекрасное качество для секретаря. Да и вся вы ему под стать.
Мои глаза расширились от удивления, и я быстро спросила, пока он не вздумал добавить еще чего-нибудь столь же приторно-сладкого:
– В честь чего такой комплимент? И чем я буду обязана за него?
– Ну-у, Асенька! Неужели вы видите во мне такого корыстного человека, хотя если уж быть до конца откровенным, то кое-что мне от вас нужно.
Он с улыбкой смотрел на меня, видимо ожидая моих расспросов, но я молчала, ведь это ему нужно, а не мне, вот пусть и выкладывает, зачем явился сюда, да еще в отсутствие Ильи. Насладившись моим молчанием, Герман продолжил, но мне показалось, уже не так уверенно:
– Вы всегда такая серьезная, Ася! Время от времени надо позволять себе расслабиться, и именно это я хочу вам предложить. Я собираюсь сегодня вечером в ресторан, не откажетесь ли вы сопровождать меня?
– Сегодня? Хорошо. Где и во сколько мы встретимся?
– Ну вот и умница! О времени и месте я сообщу вам позднее, часа через два, по телефону. Ресторан я еще не выбрал, но можете быть уверены, что он будет хороший и вам понравится.
– Очень надеюсь на это.
Он ушел, а я задумалась, правильно ли поступила, согласившись пойти с ним? Если я в течение короткого разговора едва выношу этого позера, то что же буду делать в ресторане? Хотя, может, там он раскрепостится и скажет что-нибудь такое, что даст возможность яснее понять, что же происходит в фирме, куда меня нечаянно занесла судьба.
