Текст книги "Замок"

Автор книги: Елена Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Сейчас же убирайтесь вон! – перебила его Доминика. – Иначе я выстрелю, и не надейтесь, я не промахнусь!

«Конечно, не промахнется, на таком-то расстоянии – почти в упор! Но только бы она не нашумела!..»

– Вы можете выстрелить мне в лоб, или в сердце или отсечь мне голову – это не причинит мне большого вреда. Смотрите, у меня нет пистолета, я не двигаюсь с места, выслушайте меня: Вам угрожает опасность!

– О, да! Я это вижу!

– Да нет же, не видите! Я пришел, чтобы защитить и предупредить Вас!

– О, это излишне! Я привыкла сама защищать себя. И Вы убедитесь в этом, если немедленно не покинете мой балкон!

– Смотрите! – он указал ей на две тени, мелькнувшие в воздухе. – Вот они, еще двое!

– Вам не удастся…

Не обращая больше внимания на угрожавший ему пистолет, Ксавьер Людовиг опять взмахнул саблей: одну летучую мышь он рассек пополам, другой, подлетевшей близко, повредил крыло, она стала падать, но он успел схватить ее за другое крыло и протянул Доминике:

– Смотрите, сударыня! Смотрите внимательно!

– Это всего лишь летучая мышь! Вы безумец, Вас…

– Смотрите! – он отвел штору в сторону и поднес свой трофей почти к самому лицу женщины. – Видите?

«Сумасшедший, – с досадой подумала Доминика. – К тому же хорошо владеет саблей. Выстрелить? Столько будет шума… Порубил этих несчастных летучих мышей на лету. Ловок! Что я там должна увидеть?.. Какая мерзость!»

Любопытство пересилило осторожность и здравомыслие, да и не чувствовалось никакой опасности в этом чудаке, несмотря на саблю, и она взглянула – и не поверила свои глазам: у летучей мыши было человеческое лицо размером с мордочку летучей мыши, но это было настоящее человеческое лицо молодого мужчины, искаженное гримасой боли и ярости, оно беззвучно шевелило губами и скалило крохотные, но вполне ясно различимые клыки.

– Что это? – прошептала Доминика и подняла глаза на странного визитера. Луна светила ярко, и она хорошо разглядела его.

– Это вампиры.

– Перестаньте. Это трюк. Немедленно убирайтесь!

Ксавьер Людовиг отсек вампиру голову, стараясь не пролить крови на балкон, и выбросил останки в траву, туда, куда упали остальные, вложил саблю в ножны и обернулся вновь к даме, которая пистолета не опустила, но смотрела уже не столь угрожающе.

– Уходите, несчастный безумец, – сказала она. – Я хочу спать, я устала. Грабить у меня нечего… пока еще.

– Да выслушайте же меня! Смотрите, уже светает, я не успею вернуться, если буду так препираться с Вами!.. Вы получили письмо, приглашение на бал, и его похитила у Вас одна юная особа…

– Похитила? Похищают тайком, она же выхватила его у меня почти из рук!

– Это не имеет значения! Кронверк заполнен вампирами, и Вас туда приглашали в качестве ужина, надеясь, что никто не хватится незнакомого человека, едва прибывшего в город, где его никто не знает. Та девушка стала вампиром почти добровольно, но это еще не все: она рассказала о Вас, и теперь вампиры опасаются, что Вы известите людей об этом бале…

«Да это же мне сон снится! Ну, не может это все в самом деле быть явью? Что это за господин? Уж не молодой ли граф собственной персоной? А он еще молодой, не испортился за столько лет, да и неплох собой. Пококетничать с ним, что ли? Я не умею кокетничать… Ой, сейчас рассмеюсь! Боже, я наслушалась этих сказок, вот и снится всякая ерунда…»

– А разве об этом бале не известно?

– Нет! Вы читали приглашение? Там написано, что просят никому ничего не говорить, не так ли?

– Да, но все только и говорят о том, что замок купил какой-то очень богатый князь за огромные деньги. А если так, то разве не вправе он устраивать бал в своем владении?

– Купил? – Ксавьер Людовиг подался вперед, чувствуя себя растерянным и опять не зная, что делать. – У кого? Сударыня, знаете ли Вы, что…

– Что Кронверк не может быть захвачен, а только передан в дар, да кто же делает такие подарки? А если продан, то исключительно с согласия владельца, а не, скажем, по решению суда за долги… Ну так вот он его и купил! Наследники не объявляются, уже столько времени прошло! Городское управление решило…

– Ах, вот оно что! Городское управление! А видел ли кто-нибудь этого князя?

– Послушайте, я приехала в этот город несколько часов назад и не знаю подробностей. Говорят, что замок куплен через поверенного, и в этом нет ничего удивительного, если этот князь так богат, как болтают.

Небо посветлело на востоке. Ксавьер Людовиг взялся руками за перила балкона.

– Сударыня, Ваши слова о продаже Кронверка потрясли меня. Эта сделка незаконна! Вампиры купили Кронверк! Как они посмели продать его?! Что стало с людьми, неужели они не понимают?..

– И не говорите! – Доминика едва сдерживалась от смеха. – И правда, люди изрядно поглупели за последние полтораста лет!

Ксавьер Людовиг обернулся, казалось, он не заметил насмешливых интонаций в голосе женщины. Он думал о другом: что ему не хочется уходить, что он не спас ее от опасности и еще о том, что старик был прав…

– Сударыня, скоро рассвет, днем вампиры не смогут причинить Вам зла. Постарайтесь покинуть это место как можно скорее и навсегда! – последнее слово он произнес, будто резанул себя по венам: «Навсегда?! Какое страшное слово…»

Доминика наконец позволила себе рассмеяться:

– А я никуда не собираюсь ехать! Я уже приехала! Я получила здесь наследство – покойной баронессе В. Кр., оказалось, некому больше завещать свое богатство. Родство наше дальнее, но все же родство. Таким образом, я буду жить здесь. Зимой. А летом буду путешествовать. Как только приведу в порядок бумаги, поеду куда-нибудь. А каковы Ваши планы? Наверное, будете сражаться с вампирами?

– Милостивая госпожа! – его захлестнула вдруг волна черной тоски и предчувствия беды, а Доминика молча удивилась: «Вот так обращение!» – Умоляю Вас, будьте осторожны! Не оставляйте ночью двери и окна открытыми и никуда не выходите после захода и до восхода солнца, даже на балкон своего дома! И даже днем… Хотя бы ближайшие несколько дней. А также не говорите никому о том приглашении, людям пока не следует знать.

– Хорошо, обещаю, – продолжала смеяться Доминика. – А теперь уйдите же, наконец!

Она не заметила, куда и как исчез с балкона человек в красном старинном камзоле. Откинув штору, она выбежала на балкон – внизу никого не было видно, не было слышно звука удаляющихся шагов. Перед рассветом запах цветущего жасмина стал совершенно колдовским, а соловьиное пение заставило ее замереть и, чем дольше она слушала, тем меньше оставалось в ней желания вернуться в постель. Мир был наполнен тишиной и покоем. Летучая мышь пронеслась над ее головой, едва не задев крылом, и исчезла в еще темном небе. Доминика поставила пистолет на предохранитель и села в кресло, по-прежнему стоявшее на балконе, и не заметила, как задремала. Через пару часов она проснулась.

– Боже, что за сон! – сказала она себе, улыбаясь. – И приснится же такое!.. Смотри, дорогая, не сойди с ума. В этом Кронвальде все, похоже, слегка не в себе… Ну-с, госпожа баронесса, следует послать известить этого адвоката, как там его зовут? И заняться делами…

– Слава Богу, граф, наконец-то Вы вернулись! Знаете, наша дама беспокоит меня, она так странно стонет!..

Ксавьер Людовиг, вновь принявший человеческий облик, задумчиво смотрел на даму, и выражение его лица становилось все мрачнее:

– Мне не хотелось бы пугать Вас, сударь, постарайтесь не утратить самообладания, но я чувствую здесь только одного человека, справа от меня – Вас.

– Что? Что Вы хотите сказать?..

В этот момент Абигайль открыла глаза и села на постели. Она увидела двух стоящих перед ней незнакомых мужчин, обвела растерянным взглядом пыльную мрачную комнату, в распахнутое окошко которой уже приникал рассвет, и вспомнила про бал, нападение вампиров, страшный бой… Где же она теперь? Ее похитили эти двое? Будут требовать выкуп? Или же они вампиры и нужен им не выкуп, а ее кровь?

– Господа, умоляю вас всем, что было святым в ваших прошлых жизнях, не причиняйте мне зла! Мой муж богат, он заплатит любой выкуп!

При первых же ее словах Ксавьер Людовиг убедился в худших своих предположениях:

– Bo-первых, сударыня, наши жизни еще не ушли в прошлое. Во-вторых, ваш муж уже ничего никому не заплатит. Он сполна расплатился за ваши капризы и жажду развлечений. И, наконец, никто из присутствующих не намерен причинять вам зла. Впрочем, как и рыдать от сочувствия.

Выслушав эту речь, Абигайль растерянно заморгала, поняв лишь, что с ее мужем не все в порядке. Страшная догадка мелькнула в ее хорошенькой головке:

– О, что с моим мужем? Он хотя бы жив?

– Нет, сударыня, – безжалостно и сухо ответили ей. – Вы вдова.

– О! – воскликнула она. – О, нет! Нет! – и, закрыв лицо руками, она упала на кровать и залилась слезами. Еще день назад она называла своего мужа занудой и скучным типом и ругала себя за этот необдуманный, несмотря на долгое знакомство, брак, а вот теперь ей стало жаль его! Себя ей тоже было очень жаль, и было страшно.

Ксавьер Людовиг обернулся к Фредерику и указал ему на кресла:

– Пока наша дама переживает свое горе, прошу Вас, обсудим наши дела. Я узнал нечто чрезвычайно обеспокоившее меня.

– Но… – Фредерик растерянно переводил взгляд с рыдающей Абигайль на своего собеседника. – Не слишком ли мы жестоки по отношению к ней? Может быть, следует дать ей воды?

– Молодой человек, слезы этой неутешной вдовы высохнут быстрее, чем Вы думаете. Воды же в целом замке нет ни капли, за водой пришлось бы бежать с ведром к реке, потому что колодцы высохли, и ведра тоже нет, поэтому выслушайте, что я Вам скажу, у нас мало времени. Итак, – начал он, когда они уселись в кресла, при этом он не сводил глаз с заливающейся слезами Абигайль. – Как только взойдет солнце, Вы вернетесь в город, в гостиницу. Я провожу Вас так далеко, как смогу. Прошу Вас никому ничего не рассказывать. Если окажется, что кто-либо знает или подозревает, что Вы не ночевали в гостинице, солгите что-нибудь. Например, что у Вас было свидание с дамой, тем более, что это недалеко от истины, а люди склонны верить такому. Но главное, что мне потребуется от Вас, заключается вот в чем: постарайтесь узнать о настроениях в городе. Этой ночью вампиры выходили из замка. Я убил четверых, но не исключено, что их было больше. В трактирах, на рынках всегда можно подслушать последние слухи. Разговорите кого-либо из прислуги гостиницы, заплатите – за плату Вам с готовностью расскажут все. Сумеете ли Вы сделать это?

– Не беспокойтесь, граф, я умею собирать слухи.

– Отлично. Будьте осторожны. Случается, что вампиры принимают себе на службу людей за очень щедрое вознаграждение… – он мрачно усмехнулся. – Как, например, это делаю сейчас я, с той лишь разницей, что мне нечем вам заплатить.

– Граф, прошу Вас! Я не беден и готов помогать Вам всеми силами, потому что это честь для меня, а не…

– Оставьте! – Ксавьер Людовиг жестом руки остановил пылкую речь молодого человека. – Сейчас не время для комплиментов. Затем отправляйтесь в гостиницу, запритесь в номере, закройте окна. Когда зайдет солнце, я приду, и Вы расскажете мне, что Вам удалось узнать. Наутро после этого я рекомендую вам покинуть этот город.

– Граф, я сделаю все, что в моих силах. Что-либо еще?

Ксавьер Людовиг посмотрел на молодого человека, не будучи уверенным в его надежности. Ему хотелось кричать: «Они продали, продали замок! Продали вампирам! Продали им Кронверк в законное владение!..» Но этот крик ничего не объяснил бы. Поэтому он просто спросил:

– Известно ли Вам, где ныне располагается нотариальная контора? Или как теперь называется контора адвоката, где заключаются сделки по купле-продаже недвижимости?

– Да, граф, мне это известно. Таких контор в Кронвальде несколько, но та, в которой заключен этот договор, располагается напротив Городского Управления, такое старое здание с двумя башенками с флюгерами и с готическими окнами во втором этаже…

– Благодарю Вас. Значит, они никуда не переехали. Тем лучше…

Они уже были в дверях, но остановились, когда Абигайль, не получив сочувствия и внимания, перестала рыдать. Молодая женщина сидела на краю кровати и смотрела исподлобья; взгляд у нее был сердитый.

– Я умираю от голода и жажды, – сказала она и в упор посмотрела на Фредерика.

– Что это с ней? – спросил тот.

– Увы, я не ошибся, – так же тихо ответил Ксавьер Людовик и, обращаясь к даме, сказал:

– Сударыня, будьте любезны оставаться там, где Вы находитесь. Иначе, клянусь, Ваша очаровательная головка вылетит вот в это окно и сгорит в лучах восходящего солнца. Уверяю Вас, я умею рубить головы и рука у меня не дрогнет!

– Что Вы такое говорите? – возмутилась Абигайль, она больше не испытывала страха. – Кто Вы такой? По какому праву?..

– Сейчас я провожу этого молодого человека, потом вернусь и расскажу Вам все про ваши и мои права. Не вздумайте даже пытаться покинуть эту комнату!

Выйдя, он запер за собой дверь на ключ.

– Боже мой, граф! – воскликнул Фредерик. – Неужели она стала вампиром?!

– Увы, это так.

– Какой ужас! Что же теперь? Вы… убьете ее? Неужели ничего нельзя сделать?

– Даю Вам честное слово, что попытаюсь обратить ее вампиризм к ее же, а также и нашей пользе.

Они расстались у замковых ворот. Дальше было открытое пространство, и Ксавьер Людовик не мог проводить молодого человека – уже почти совсем рассвело. Он вернулся в комнату, где оставалась запертой растерянная и снова несколько испуганная Абигайль. Едва он вошел, она напустилась на него с негодованием:

– Что Вы себе позволяете, милостивый государь?! Сначала Вы убили моего бедного мужа, а теперь обращаетесь со мной, как с… как… Кто Вы такой, чтобы угрожать мне? Как Вы смеете?..

– Милостивая государыня, – Ксавьер Людовиг устало опустился в кресло, положив саблю в ножнах себе на колени. – Извольте прекратить истерику и выслушать меня со всей доступной Вам серьезностью. Вчера вечером в замке Кронверк имел место быть бал вампиров, куда Вы были приглашены в качестве десерта. Я пытался спасти Вас, но, увы! Действительно спасти мне удалось только этого юношу. Видимо, во время схватки Вы оказались укушены. Ваш обморок был долгим, и Вы очнулись вампиром. Вы готовы были погубить этого славного молодого человека…

– Что? – прошептала Абигайль. Она почувствовала слабость в ногах, колени ее подогнулись, дама едва сумела удержаться на ногах, чтобы не упасть на пол, и присела на край пыльной кровати. – Это шутка? Это жестоко!

– Да, сударыня, это жестоко. Но выслушайте меня. Я не предлагаю Вам смириться, я предлагаю…

– Да перестаньте же! – настоящие, непритворные слезы затуманили ее взгляд, она сжала кулачки и тут увидела на запястье своей левой руки темную точку, похожую на укол иголки, и идущую от нее длинную глубокую царапину, уже почти зажившую. Боли не было. Она поднесла руки к глазам – и слезы хлынули, горькие, настоящие слезы отчаяния и ужаса. Она попыталась посмотреть на сидящего перед ней человека, но ничего не увидела сквозь пелену слез.

– Ничего, – услышала она голос. – Это хорошо, что Вы искренне плачете. Но потрудитесь взять себя в руки, еще не все потеряно. Выбор есть всегда. Перестаньте плакать. В замке нет воды, мне нечем Вас отпаивать. К тому же от слез у Вас покраснеет нос и опухнут глаза.

Последний аргумент оказался самым действенным: с опухшим и покрасневшим от слез лицом Абигайль не согласилась бы предстать перед мужчиной ни за что на свете, ни при каких обстоятельствах. Постепенно она успокоилась, вытерла слезы и, все еще прикрываясь платком, стала смотреть на своего странного собеседника:

– Кто Вы?

– Я – владелец замка, граф Кронверк.

– Но ведь Вы давно…

– Умер? Уверяю Вас, я был бы счастлив умереть тогда, сто пятьдесят лет назад.

– И Вы тоже?..

– Лучше скажите, что Вы знаете о вампирах.

– Ах, право же, немного. То, что знают все. Они пьют человеческую кровь… боятся чеснока…

– И это все?

– Да, пожалуй… И еще они боятся креста! Ведь так?

– Да, так. Но запомните еще вот что: если укушенный вампиром в полнолуние и не умерший человек, даже став вампиром, не попробует человеческой крови до нового полнолуния, то он перестанет быть вампиром.

– О! Значит, от этого возможно избавиться?

– Возможно, но это очень трудно. Порой соблазн кажется невыносимым.

– Я справлюсь! Скажите, а этот молодой человек, который ушел… его лицо показалось мне знакомым… Я его больше не увижу?

– Я не цыганка, сударыня, и не умею предсказывать будущее. Это Ваш сосед по гостинице. Я попросил его о некоторой услуге, о помощи.

– Ах, граф, чем могу помочь Вам я?

Ксавьер Людовиг встал, подошел к окну и закрыл ставни.

– Сударыня, – сказал он. – Вы премного обяжете меня, если не будете выходить из этой комнаты, пока я не вернусь. Не подходите к окну – солнечный свет смертелен для нас. Кроме того, никто из людей не должен Вас увидеть. А также никто из вампиров.

– Вы уходите?

– Да, я должен закончить некоторые дела.

Когда дверь закрылась и ключ повернулся в замке, Абигайль откинулась на кровать и несколько раз глубоко вздохнула, глядя в темные занавеси мечтательными глазами. «А этот граф довольно хорош собой! Но нет, слишком сух, даже жесток. И совсем не обращает на меня внимания! Конечно, он много страдал… Ну и что? А этот милый юноша? Вряд ли он тоже имеет графский титул… Ну, ничего! Когда все это кончится!..»

С самого детства Доминика была приучена вставать очень рано. Ни в сиротском приюте, ни тогда, когда она была прислугой, никто не позволил бы ей валяться в постели до полудня. Но ей нравилось начинать день рано, и теперь, став богатой, она не намерена была изменять этой своей привычке. Отправленный к адвокату посыльный вернулся с сообщением, что г-н адвокат готов принять г-жу баронессу в любом угодном для нее месте и в любое угодное для нее время, и был отправлен вновь – г-же угодно встретиться с г-ном адвокатом в его конторе… Ей действительно не хотелось говорить о делах в гостинице. К тому же она рассчитывала заодно осмотреть город. Ей хотелось пройти не спеша по улицам, полюбоваться на цветы – накануне вечером она разглядела из окна дилижанса, что в этом городке много цветов, – в конце концов, просто поглазеть на витрины магазинов – почему бы и нет? Тем более теперь, когда она может зайти в любой магазин и купить там все, что захочет, – даже и сам магазин… Пойти в церковь и посидеть там, подумать, что пути Господни и правда неисповедимы, поставить свечку и помолиться за упокой души этой доброй женщины, оставившей ей наследство, хотя, может быть, эта женщина и не была доброй, а как раз наоборот, но это уже не важно… Да и, конечно же, осмотреть дом – ее собственный дом! Наверное, он мало пригоден для жилья после того, как простоял пустым более трех лет. Может быть, там не хватает стекол в окнах, потому что в пустующих домах стекла бьются просто сами собой, и наверняка там отсырели стены – тогда тем более следует нанять людей, чтобы протопили камины и привели все в порядок. И еще нанять садовника, потому что сад, верно, тоже зарос… Так думала Доминика по дороге в контору адвоката. Она с удовольствием прошлась бы пешком, но дежурный служащий гостиницы спросил: «Не угодно ли госпоже взять гостиничную коляску с кучером? Очень хорошая коляска, удобная, на английских рессорах…», – заглядывая ей в лицо с такой услужливостью, что она смутилась и подумала, что, наверное, не пристало богатой наследнице отправляться по делам пешком, – и она согласилась.

К тому же коляска, как выяснилось, была уже подготовлена и ждала ее у крыльца.

Разговор с адвокатом был недолгим, последние необходимые бумаги были подписаны, вопросы заданы и ответы получены, кофе, принесенный слугой, выпит, и наконец, адвокат открыл сейф, достал оттуда деревянный ящик казенного образца и протянул его Доминике. В ящике лежали ключи: две связки ключей на больших железных кольцах; на одной связке были большие ключи – от дверей, на другой – ключи поменьше размером, от шкафов и сундуков. Все, можно было уходить. Служащий конторы готов был сопроводить госпожу баронессу и перенести бумаги, куда прикажут.

– Г-н адвокат, – спросила Доминика, – могу ли я задать Вам еще один вопрос?

– Сколько угодно, баронесса, сколько угодно!..

– Скажите, – взгляд ее стал задумчивым: она вспомнила свой странный сон, бледное лицо человека с саблей на балконе и то приглашение – все это вспомнилось слишком четко, последовательность событий и слов была слишком ясной, чтобы быть похожей на сон… – Эта легенда о замке, что рассказывают всем приезжим как главную местную достопримечательность… прошло полтора века с тех пор. Говорят, что то были вампиры… Поймите меня правильно, я не считаю, что такое возможно в действительности, но… Не знаю, как правильнее выразиться: все ли в вашем славном городе спокойно с тех пор?

– О, баронесса! Не извольте беспокоиться! Кронвальд и округа – одно из самых спокойных мест в Европе! Даже от этих ужасных войн наши места пострадали в наименьшей степени. Конечно, легенда существует, но ни о каких вампирах не может быть и речи! Здесь никогда не случалось ничего подобного, не то, что в Праге или Варшаве! Эта легенда – такая же часть местного ландшафта, как сам замок, эта речка, эти холмы, этот булыжник наших мостовых, наконец! Уверяю Вас, Вам не о чем беспокоиться!

– Что же тогда там произошло сто пятьдесят лет назад? Почему погибли все обитатели – и господа, и прислуга?

– Да, баронесса, тут вы правы, – согласился адвокат. – Это темная история. Всех убили, и по какой причине – можно только гадать. Предполагают, что то был политический заговор, – Кронверки были богаты и влиятельны, а слуг убили, чтобы те не опознали убийц. Что же касается молодого графа, наследника, то точно неизвестно, вернулся он тогда все-таки или нет. Да, он выехал из расположения полка, но, баронесса, путешествия небезопасны и сейчас, а уж в те времена! – дороги кишели разбойниками и грабителями! Не исключено, что на него напали по дороге, хотя, конечно, ничего толком не известно о его исчезновении, это верно. А люди, Вы ведь знаете, люди любят выдумывать всякие романтические истории!..

– Да, пожалуй, Вы правы, – согласилась Доминика. Хотя заверения адвоката не убедили ее, она решила выразить свое согласие. – Ну, а мебель, картины, ценные вещи, книги, что имелись в замке? Где это сейчас?

– Ах, баронесса, многое утрачено, но многое и сохранилось. Некоторые картины, портреты, кое-что из мебели и утвари хранятся сейчас в здании Городского Управления, для них там отвели несколько комнат.

– И… на них можно посмотреть?

– О, конечно, конечно! Если желаете, я могу сам проводить Вас.

– Благодарю Вас, сударь, – любезность адвоката начинала утомлять. – Но сначала я бы хотела зайти в церковь… «В крайнем случае, – решила про себя Доминика, – потом всегда можно соврать, что передумала».

Но, выйдя из конторы адвоката, она действительно направилась в церковь, которая размещалась на соседней улице, надо было только перейти через площадь.

Она села на скамью в сумраке полупустого зала и задумалась. «Сон ли это? Великий Боже, но не может же это быть явью! Летучая мышь с искаженным человеческим лицом, наваждение какое-то! Надо пойти и посмотреть, что за портреты вынесли из замка. Интересно, каким был этот молодой граф? Вот будет забавно, если портрет не только сохранился, но и окажется похож на того призрака на балконе!..»

Она собиралась уходить, когда заметила владельца гостиницы: он беседовал со священником. Они стояли под большим деревом у входа и оживленно разговаривали шепотом. Хозяин гостиницы выглядел очень расстроенным и встревоженным. Священник, хотя и сохранял спокойствие, подобающее его сану, кивал головой с плохо скрываемой озабоченностью.

Пройти незамеченной было невозможно. Неясная тревога смутила ее спокойствие, когда хозяин гостиницы, торопливо попрощавшись со священником, обратился к ней, догнав ее уже у самой коляски.

– Сударыня, прошу прощения, но я покорнейше прошу несколько минут Вашего благосклонного внимания! Какое счастье, что я встретил Вас так скоро!..

– Слушаю Вас.

– Умоляю, не поймите меня превратно, менее всего я желал бы показаться Вам невежливым, но должен задать Вам деликатный вопрос.

– Как интересно. Что же Вас интересует, любезный? – и у нее вдруг перехватило дыхание.

– Э… Скажите, пожалуйста, не потревожило ли что-либо сегодня ночью ваш сон? Какой-нибудь шум? Или запах? Например, дым?

– Дым? Шум? – переспросила Доминика, и сердце ее забилось вдруг часто и неровно. – Что Вы хотите сказать? Я Вас не понимаю.

В голове мелькнуло: «Видели!..» – и тут же эта мысль оказалась вытесненной другой: «Ну и что?», – а потом и вовсе все спуталось: «Кого они могли там видеть? Мужчину? Ну, в конце концов, я – молодая незамужняя женщина. Призрака? Разглядели одежду? Бред! Нелепость! Тогда почему эти вопросы?» Она так взволновалась, что не заметила, как произнесла последнюю фразу вслух:

– Почему эти вопросы?

– Ради Бога, не сердитесь, но, видите ли, в чем дело. Сегодня рано утром садовник вышел, как всегда, прибрать сад, пока постояльцы еще спят. У нас хороший садовник, прилежный малый… Так вот, почти под самым балконом вашего номера он обнаружил четыре кучки пепла в траве.

– И что же? – неясная тревога готова была принять вполне четкие образы.

– Видите ли, трава под пеплом не сожжена, будто его бросили сверху, но пепел, если его бросить сверху, разлетится хлопьями, а этот лежит аккуратной кучкой. Конечно, это еще ничего не значит, но он не похож ни на пепел от бумаги, ни на древесную золу.

– Право же, друг мой, не знаю, как Вам помочь. Я ничего не слышала, я крепко спала после долгой дороги. Но почему Вы так взволнованы? Неужели какой-то пепел в траве смог так расстроить Вас?

– Ах, баронесса, даже не знаю, как сказать, чтобы не показаться Вам суеверным мракобесом, но… Кое-кто из жителей города, страдающих бессонницей, утверждает, что нынче ночью со стороны замка доносился неясный шум, похожий на музыку.

– Но ведь все только и говорят, что замок купил какой-то очень богатый князь. Может быть, он отмечал там эту сделку? Разве он не имеет на это права?

– Ах, баронесса, – покачал головой хозяин гостиницы. – Сразу видно, что Вы человек приезжий. Да, Городское управление продало замок, и продало его человеку, которого никто не видел. Поверенный привез документы и подписал договор, да, так делается уже давно, я знаю, но самое главное, что он привез, – это очень много денег! Золотом! Между тем, кто дал разрешение на продажу замка? Да, замок находится под опекой Управления, но не во владении! Это все равно, как если бы кто-нибудь купил бы мою гостиницу без моего ведома, с разрешения того же Управления! Нет, нет, никто не может купить ее у меня, если я не намерен ее продавать! Я владелец, я решаю!..

– Помилуйте, сударь, – перебила Доминика словоохотливого хозяина. – Но ведь наследников не осталось! Прошло сто пятьдесят лет!

Но тот был непоколебим:

– Это ничего не меняет! – стоял он на своем. – Вот про баронессу В. Кр. тоже все говорили, что не осталось наследников, а искали и, в конце концов, нашли – Вас. Следует продолжать искать и ждать. Законный владелец появится.

– Ах, сударь, прошу меня простить, все это очень интересно, но столь же и непонятно, а между тем, мне не терпится осмотреть мое наследство. Давайте сегодня вечером в гостиной у камина Вы расскажете мне эту увлекательную историю. А то я слышу пока что только несвязные обрывки.

Откланявшись, хозяин гостиницы ушел, все так же озабоченно кивая головой. «Да в этом городе все сумасшедшие! – думала Доминика с досадой. – Все здесь совершенно помешались с этим замком и этим графом – да покоится он в мире! Что значит ждать? Ждать чего? И мне снятся какие-то безумные сны! Может, здесь безумие разлито в воздухе и это заразно? Что там говорил тот призрак? Что он убил двоих, а вот еще двое?.. Итого, четверо. Четыре кучки странного пепла. Вампиры принимают образ летучей мыши и сгорают в лучах солнца! Кстати, а как он сам попал на мой балкон? Ведь от земли там очень высоко, и нет никаких деревьев рядом. И я не увидела там ни лестницы, ни веревки… Господи, что это я?! Ведь то же был сон! А о чем тогда говорил владелец гостиницы? Может, это чья-то неудачная шутка – насыпать пепел на траву и напугать приезжих, как я не догадалась сказать ему об этом! Вечером все обсудим. А что я собиралась делать? Ах, да, пойти в Городское управление и посмотреть на картины и мебель из замка. Боже, неужели меня тоже захватило это безумие? Какое мне, собственно, дело?.. Ну да ладно, раз уж решила, пойду посмотрю эти местные реликвии…»

С любезностью, становившейся уже как привычной, так и утомительной, ее проводили в комнаты, где были размещены вынесенные из замка вещи. Главной достопримечательностью считался – и это Доминику уже не удивило – портрет молодого графа Кронверка, того самого. Ее больше интересовали книги, она уже собиралась спросить, нельзя ли взять почитать эти старые французские календари, как взгляд ее упал на портрет, и она забыла про календари.

С потемневшего от времени полотна на нее смотрело лицо молодого человека в богато расшитом белом парадном камзоле с белым тончайшего кружева воротником и такими же манжетами и в парике – по официальной моде восемнадцатого века. Портрет был поясной, и художник уделил большое внимание лицу и рукам. Левая рука была в перчатке и покоилась на вычурном эфесе, наверное, шпаги. Правая рука была без перчатки – несомненно, для того, чтобы изобразить перстень на среднем пальце, массивный, с большим зеленым камнем. Алмаз в левом ухе – в те времена ношение мужчинами серег, одной или даже двух, было в порядке вещей. Алмаз, тоже тщательно выписанный, был большой, в оправе старинной работы.

В портрете не было бы ничего особенного – в любом дворянском семействе с родословной в три-четыре столетия найдется десятка два подобных портретов; на самых старых из них уже трудно что-либо разглядеть, – если бы не потрясающее сходство с тем призраком на балконе. Конечно, лицо на портрете принадлежало очень молодому человеку, почти юноше, и было нежнее, свежее и румянее, чем у того призрака, и глаза смотрели живо и даже весело. Тот, на балконе, казался старше этого портрета лет на десять и выглядел усталым и даже как будто больным, был без парика – она помнит его длинные волосы, завязанные темной лентой. Луна светила так ярко, что она разглядела и лицо, сходство которого с портретом было очевидным и даже пугающим.

«Наваждение… Осмотреть дом, отдать распоряжения относительно необходимого ремонта – и уехать. А может, вовсе поселиться в другом месте? Например, в Вене? Дорогой город, но средств достаточно, чтобы жить, где угодно…»