Текст книги "Файлы Сергея Островски (СИ)"

Автор книги: Елена Клещенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

На самой обыкновенной улице

До чего же прекрасен город, жители которого говорят на непонятном языке. При условии, что ты сможешь объясниться с ними по-английски, когда проголодаешься.

Бредешь долгим летним вечером по улице, ведущей к набережной, – тут все улицы ведут к набережной, еще одна примета идеального города. Слушаешь обрывки разговоров: смеющийся глуховатый тенор, недовольное девичье контральто, детский голосок что-то объясняет и требует внимания. А слов не понимаешь. Может, тот блондин рассказывает пошлый анекдот, но я могу вообразить, что он описывает приятелю впечатления от спектакля. Или реконструкцию корабля викингов, с головой морского змея на форштевне и парусом вооот такой ширины…

Свистнул вифон. Официальное уведомление на шведском и английском: категорически запрещается летать над городом на джет-белте, уникоптере и… в общем, на любом индивидуальном летательном средстве, за нарушение штрафы. Уже второе уведомление. Нет, то было от районной управы, а это от муниципалитета. То ли европейцы перестраховщики, то ли американцев они считают недоумками. Кому придет в голову стартовать на джет-белте с городской улицы?! На островах буду летать, над морем. Уже не рад, что арендовал эту штуку, теперь местный Большой Брат замучает напоминаниями о том, чего нельзя делать. Ладно, забыли.

…Вечерний Стокгольм похож на сон – еще и потому, что малолюден в пору отпусков; снящийся город всегда пустоват. И подобно сновидению, составлен из разных эпизодов, не замечаешь, как попадаешь из одного в другой. Старые кварталы – декорации к фильму о Тридцатилетней войне: бюргерские дома под черепичными крышами, в просвете между домами море и мачты, вот-вот в окошке мелькнет белый чепец, и белая рука закроет ставню… А потом набережная: глиссеры на воде, коптеры в небе, спортивные велосипеды и странные суперэкологичные машины – фантастическая утопия, город будущего. Среда обитания красива и ухожена, все заняты трудами на благо общества, дети играют на безопасных улицах. Вон две маленькие девочки прыгают со ступеньки, кто дальше – у одной розовая мордочка и волосы такие белые, как бывает облако возле солнца, другая черноволосая, кудрявая и темнокожая. А платья одинаковые.

Бредешь между городом и морем, засунув большие пальцы в карманы брюк и бездумно глазея по сторонам. Море дышит влагой и водорослями, город – камнем, кофе и корицей. Свежий ветер – теплая кофейная волна – опять ветер; полоса за полосой. Шведы сами не свои до кофе, его горячие источники бьют буквально через каждые сто метров, не летнее кафе, так автомат. Зачем летать, слушай? И на земле хорошо.

Собственно, это не море, а пролив, здесь полно проливов. Или как там их… шхеры, фьорды – никогда не мог запомнить, что из них земля, а что вода. Здесь воды едва ли не столько же, сколько земли, и в городе поэтому светло и просторно. Как будто упрямые скандинавские инженеры прокопали где-то перешеек горизонта, и вечернее небо само разлилось по каналам.

* * *

Сергей Островски приехал в Европу на тренинг по розыскным мероприятиям в Сети. Бесплатно, как победитель международного виртуального шоу детективов. Один из победителей от Соединенных Штатов, но мог бы быть и самым первым. Все было серьезно. Сюжеты и локации взяты с реала, и не все дела – как и в жизни – имели зацепку, некоторые раскрыть было нельзя, причем игроки не знали, какие именно.

Своего аватара он на всякий случай сделал рыжим и конопатым. Не хватало только, чтобы знакомые, посмотрев шоу, узнали, какой ерундой занимается Островски. Рыжий аватар публике понравился, Сергей даже получил пару предложений от ай-студий. Во второй раз спросил о возможных размерах оплаты. Убедился, что расследование вымышленных дел оплачивается дороже, чем настоящих, и с глубокой признательностью отказался. Только на вручении призов он узнал, что одно из раскрытых им преступлений было задумано как нераскрываемое. За это ему и снизили балл: некоторые арбитры не поверили, что он играл честно.

Конкурс организовала Всемирная ассоциация детективов, а в Стокгольме сидел информационный партнер – создатели виртуального шоу, они же устраивали тренинг. Сергей рассудил, что ничего нового о сетевом поиске шведы ему не расскажут, но почему бы и не пожить за счет приглашающей стороны в красивом европейском городе.

С первым пунктом он ошибся – тренинг получился плодотворным. Да и со вторым вышло как-то не совсем так. Уже на третий день Сергей понял, что уезжать в воскресенье вечером ему не хочется, а хочется гулять по городу. А еще полазить бы по гранитным скалам на островках, полетать над этой красотой (зря, что ли, сдавал тесты и столько денег угрохал?), поесть лосося, который был здесь невероятно дешев и по-шведски назывался угрожающе – «лакс»… И как на заказ, разговорились во время кофе-брейка с коллегой.

Оскар Юландер бегло говорил на американском английском, а выглядел как типичный швед, какими их показывают в кино. Светлые патлы, худое острое лицо, серо-голубые глаза – вылитый третий сын крестьянина, победитель троллей и счастливый супруг золотоволосой королевны. На самом деле тролли Оскара интересовали постольку-поскольку. Он работал аналитиком в агентстве по чрезвычайным ситуациям, и его специальностью были социальные сети и медицина.

– Ты исследуешь сообщества, где собираются врачи?

– Как раз наоборот, – Оскар подмигнул ему. – Моя тема – непрофессионалы, говорящие о медицине. Знаешь Флю-Трендз?

– Мне стыдно, но нет.

– Это, ну… вот если человек простудился, он, скорее всего, не обратится к врачу с таким пустяком. А что он сделает? Он наберет в поисковике «лучшие капли от соплей». Или напишет в блоге: братики и сестрички, черт побери, у меня течет из носа, на виллу не едем, и спросит, чем полечиться.

– Советы от друзей не всегда бывают полезными, – заметил Сергей.

– А, это не имеет значения. Неважно, что они посоветуют, важно, что спрашивают. Сколько человек и где. Поисковые запросы дают отличную картину эпидемий, ты не знал?

– Всегда думал, что такую статистику собирают врачи.

– Врачи тоже, – великодушно согласился Оскар. – Но наша лучше по ряду показателей. То, о чем нам твердили на открытии, – что мы сидим на информационных золотых россыпях и пока добыли только пару крупинок, – это правда.

– Так ты занимаешься гриппом?

– И гриппом в том числе, – Оскар сунул в рот остаток булочки с корицей и отхлебнул кофе. – Много есть болезней, тем более сейчас, когда все путешествуют. Всегда есть шанс, что кто-то привезет с обратной стороны мира какую-нибудь чуму или холеру.

Прозвучало это скорее мечтательно, нежели наоборот.

– Холеры у меня нет, – признался Сергей. – Американский насморк в следующий раз привезу, честное слово. Надеюсь, еще приеду когда-нибудь.

– Как тебе Стокгольм?

– Потрясающе. Остался бы здесь еще на неделю, просто как турист, но не знаю, где поселиться. Посмотрел цены, задумался.

Оскар отставил стаканчик в сторону.

– Пойму, если откажешься, но есть один вариант. Конечно, это не вип-апартаменты…

Оказалось, после конференции он едет в Упсалу как раз на неделю и будет рад уступить свою съемную квартиру на этот срок за четверть месячной оплаты. Оскар, сам заядлый походник, рассказал, куда лучше съездить полазить по скалам и полетать над морем, и как сделать, чтобы меньше доплачивать за страховку. Все формальности разрешились легко и быстро, билет удалось обменять, денег на счету у Сергея хватало, а дома не было таких дел, которые нельзя перенести.

Почему хорошо не иметь над головой задницу босса – ты сам себя отправляешь в отпуск. Почему плохо – все время забываешь это сделать, и никакой профсоюз не защитит твои права. А отдыхать надо.

* * *

Он собирался обойти остров по побережью, но по ошибке забрел на мост, и когда сообразил это, поворачивать не стал. Навигатор подсказал, что впереди и чуть левее находится исторический центр со всяческими приманками для туристов.

Набережную не отделяли от воды никакие ограды, здесь швартовались кораблики, брали на борт пассажиров и снова отчаливали катера и лодки. Но что сразу привлекало внимание, так это скульптура.

Глыба розового гранита, издали похожая на гигантский отполированный валун, оказалась парой мифических существ. Существа сидели в обнимку, и Сергей не сразу понял, что у них где и что кому принадлежит. Потом сообразил: у каждого по два хвоста, в отличие от русалок Голливуда. Морская дева по человеческим меркам была вполне симпатичной, морской парень… пожалуй, на любителя, если кому нравятся борцы сумо и брутальные физиономии. Хотя русалка в объятиях могучего русала выглядела счастливой. И он, и она держали свободные руки ковшиком, отвернув в сторону ладонь, скрывая от партнера подарок. У нее оказалась ракушка, у него рыбка – тонкий символизм. Ну а табличка-то с подписью где?

Табличка сзади, на низком постаменте. Он опустился на колено, поднося вифон к идентификатору, – захотелось узнать про скульптора. Чей-то палец постучал его по плечу, и звонкий голосок задал вопрос.

За спиной у него стояла сама Швеция. Белоснежные теннисные туфли, голени орехового цвета, светлые джинсы, обрезанные чуть выше коленок, белая майка (Сергей поискал глазами велосипед, но его не было); русые волосы расчесаны на прямой пробор и вьются смешными мелкими кудряшками, будто от расплетенных косичек. И очень хорошенькая, правда. Она снова о чем-то спросила.

– Простите, я не говорю по-шведски, – ответил Сергей, напирая на американский акцент, и постарался изобразить улыбкой «но если хочешь, начну учиться прямо сейчас». – Чем могу помочь?

Казалось бы, какую тактическую ошибку можно совершить в двух стереотипных фразах? Улыбка исчезла, милое лицо выражало досаду или даже отвращение.

– Простите, я приняла вас за другого человека.

– Я не могу его заменить?

– Нет, спасибо.

– Очень жаль. Меня зовут Серж, и я из США. А как ваше имя?

– Кристин, – серые глаза блеснули стальными зеркальцами. – Пока, Серж.

Не любит американцев? Стоило заговорить по-русски? И вправду жаль, но ничего не поделаешь. «Пока» прозвучало недвусмысленно, без намека на «может быть», а навязывать свое общество девушке в этом идеальном городе – себе дороже, Оскар и Бертиль предупреждали. Кстати, она такая же Кристин, как я сэр Ланселот, тут не надо быть экспертом по микромимике. Ладно, девушек в городе много, а впереди шесть дней.

Он двинулся дальше – снова ветер с пролива, запах кофе, две чайки выясняют отношения прямо под ногами у людей… Когда он обернулся, кудрявая Кристин у монумента о чем-то говорила с другой девушкой. Коротко стриженной, в модных разноцветных шальварах, но, несомненно, девушкой.

Идти на встречу в условленное место, не зная, как выглядит контрагент, – в наше время обычно. Но не знать, какого он пола, все же необычно, так? Или же мне пора сменить прическу. Она ведь подходила со спины и могла… да нет, не могла, не настолько все плохо.

Сергей поднял вифон и повел им в воздухе, как бы снимая панораму. На самом деле у него были включены максимальное увеличение и программа распознавания лиц. Зачем? Ну, допустим, затем, чтобы всякие девчонки не могли похвастаться, будто ввели в заблуждение призера международного конкурса. Кристин ее зовут, видите ли…

Девушки поднялись по ступенькам и пошли к мосту. Сергей понял, что ведет их, только когда сам оказался наверху. Без работы жизнь не мила, детектив… У входа в метро они сели в крохотную девичью машинку, шальвары – за руль, Кристин – на пассажирское место. Сергей обошел с наветренной стороны палатку местного фастфуда, где подавали картошку с рыбой, взял из автомата стаканчик кофе, уселся на скамейку и вытащил из вифона клавиатуру.

* * *

Настоящее имя Кристин было Нора Хейно. Училась она в что-то-там-по-шведски-колледже, постоянно жила в Стокгольме. Чтобы узнать это, Сергею понадобились примерно тридцать секунд. Никаких спецтехнологий, только общедоступные приложения и грамотный поиск в открытых источниках. Социальные сети – великое изобретение. Люди все время рассказывают о себе, хотя им кажется, что они обсуждают фильмы, распродажи и политические события. Вы удивитесь, сколько всего можно выболтать, комментируя чужие комментарии. Да еще этот полезный обычай отмечать друг друга – если ты забудешь написать, где побывал, другие позаботятся. Человек такое социальное существо.

Успехи, однако, закончились на имени, контактном коде и месте учебы. Местом проживания значились «поиск и перемены», личным статусом – «сингл». У что-то-там-колледжа оказались три здания в разных местах, год обучения и группу уточнить не удалось. Хобби – цветы, кошки, экономика, фотографировать море. Любимый ресторан – сетевая кофейня, каких в городе минимум десяток, без уточнения адреса. Мероприятия – посещения кинотеатров и лекций. Культурная девушка. Но склонная к импровизациям: запланированных на будущее мероприятий – ноль. Друзья… несколько сотен, девушки в шальварах среди них, кажется, нет. Участие в сообществах – кошки, цветы, цветы, селекция, биология. Чтение по подписке – те же темы. Никаких подсказок, где можно девушку случайно встретить и намекнуть, что врать старшим нехорошо и бесполезно. Никаких разъяснений, зачем она назначает встречи незнакомым людям.

Это было странно. Человек существует, он не призрак, не какой-нибудь нелегал, и в то же время его нет. Конечно, автоматический перевод делает поиск неуклюжим, но ведь и задача простая. Чтобы не ловились ни место проживания, хотя бы с точностью до улицы, ни места учебы, работы, тусовок – это большая редкость, или параноик, или глубокий интроверт. Если только…

Если только дева не училась тому же, что и ты, детектив Островски. Открой свой блог – что там у тебя? Стенолазание, скалолазание, виртуальная стрельба, немного пикапа, немного пинапа, карикатуры на политиков, фотографии девушек, шутки на офисные темы. Типичный такой конторский крыс с одним-двумя умеренно экстремальными хобби, тоже своего рода аватар. Если кто-то захочет узнать о тебе побольше, отсутствие следа в Сети покажется подозрительным. Блог надо иметь, нельзя без блога. Но когда пишешь очередной пост, некоторые вещи привычно опускаешь или заменяешь. Чтобы никаких «в баре на нашей улице» или «из моего окна». И тем более – ничего о настоящей работе.

Гулять Сергею расхотелось. Захотелось оказаться в четырех стенах, где можно раскрыть большой экран, и никто (это важно) не будет пялиться через плечо. К тому же на съемной квартире, в чемоданчике под замком остался блокнот с некоторыми кодами, которые они использовали на тренинге и которые, возможно, еще не потеряли актуальности.

* * *

По сравнению с Нью-Йорком какой угодно город выглядит трогательно маленьким, но старый Стокгольм, в границах начала ХХ века, – по любым меркам крошечный. Похоже, в нем не нашлось бы двух точек, отстоящих друг от друга более чем на десять станций метро. Если тогда здесь было метро.

Овервея в Стокгольме и сейчас не было. Подземные поезда казались умилительно старомодными, но при этом надежными, как швейцарские часы. Не способные опоздать более чем на десять секунд, бесшумные даже в туннеле, чистые и кондиционированные, с широким выходом во Вселенскую паутину, заботливо предупреждающие о приближении станции. Сергей не взялся бы повторить то, что произносил милый женский голос в динамике, – шведские слова ему не давались. Он просто запомнил, что его станция начинается на «О».

Однако же чуть ее не проехал, потому что разглядел интересное. Нора-Кристин подписалась на обновления его знакомого по лунной миссии, немецкого биоинформатика. То, что знал о нем Сергей, в основном укладывалось в три слова: «крупный ученый, бабник». Содержание блога соответствовало.

Для любительницы цветов и кошечек такая подписка – на грани фола. В открытых постах, посвященных науке, а не женщинам, сам Сергей понимал не более одного слова из четырех. Может, чисто девичий интерес, к мужчине, а не к ученому? Дело возможное, и старина Эрвин любит молоденьких. У него в перемещениях Стокгольм не числится, сидит в своем Мюнхене с самого момента скандальной отправки на Землю, но виртуальное общение двух совершеннолетних людей пока никто не запрещал. И все же странно…

* * *

Квартирка Оскара находилась в милейшем районе: уже не туристический центр, еще не клетушки высотных зданий конца прошлого века. Буржуазному стилю, кирпичу и металлическим кровлям, широким тротуарам и зеленым дворикам странно противоречили названия улиц. Тут был весь скандинавский пантеон, от Одина до малоизвестных Хеймдаля и Видара, и никого, кроме туристов, не удивляла сухощавая чопорная церковь на улице бога плодородия Фрейра.

Только теперь он заметил объявление на заборчике, шведский текст дублировался английским и почему-то русским, и снова запрещалось пользование индивидуальными устройствами для полета. Запрещалось там много чего еще, и тоже, наверное, все такое, что нормальному человеку в голову не придет.

Солнце еще стояло высоко, и сверкающие окна отбрасывали квадраты бледного света на теневую сторону улицы. Дом был в трех шагах от метро, никакой навигатор не нужен. Первый этаж занимала детская школа творчества, витрину украшали пестрые надписи и детские работы: голубые ромашки, лиловые розы, ветвистые одуванчики. Что-то живьем цвело в горшках, что-то было представлено фотографиями. Сергей и Оскар вчера встретили здесь руководительницу этой школы. Хрупкая дама с голубыми волосами (тоже генетическая модификация или все-таки краска?), поджав губы, фотографировала собачью кучку на мощеном тротуаре и тыкала в нее одноразовым «градусником». Социально активные пожилые леди везде одинаковы: отправить ДНК-штрихкод в полицию, чтобы животное пробили по базе, вкатили хозяину штраф и заставили пересдавать какие-нибудь тесты на право владения домашним любимцем, – дело святое.

Квартирка была в мансарде над девятым этажом, с двумя окнами. Вероятно, век назад это был чердак, где жильцы сушили белье. Но сейчас апартаменты выглядели свежо и уютно: гладкий деревянный пол, атласные панели на стенах, на окошках цветастые занавески, апельсинового цвета кровать с мягчайшей периной. Все дешевое, зато новенькое или по крайней мере чистое.

Сергей чуть не споткнулся о баллоны и сопла, разложенные на полу. Осматривал перед уходом, проверял, все ли в норме, – шведы люди добросовестные, но мало ли, – и оставил заряжаться электронику: аккумуляторы пустые, а процесс небыстрый. Надо бы его упаковать, пока не заглянул главный по дому или какой-нибудь сосед, если всех здесь так волнуют полеты… Ладно, потом.

Предположим для развлечения, что девушка и вправду детектив, сотрудник полиции либо какого-нибудь другого департамента. А может быть, наоборот, нарушительница закона? Нет, для начала возьмем версию с хорошей девочкой. Как вычислить по открытым данным человека, работающего под прикрытием, или в чем хранить универсальный растворитель… Было бы здорово найти у нее в контактах местных коллег, знакомых по тренингу, хоть того же Оскара. Но увы… Особенно греет, что источники на шведском языке. Хотя и не все, многие сообщения содержат по два коротких текста, шведский и английский.

Сергей забрасывал невод снова и снова, и раз за разом получал кучу мусора. Исчерпав простые методы, перешел к непростым, затем к очень специфическим, затем к только что изученным, – зеро! В какой-то момент поймал себя на том, что скручивает волосы в узелок на затылке и нашаривает заколку-сетку. Автопилот собрался в спортзал? Ладно, в любом случае пора прерваться, два последних запроса были явно бесполезными, от отчаяния.

Он подошел к окну, взглянул на маленькую площадь. Прохожих мало: старик на велосипеде, женщина с маленькой рыжей собачкой, молодой папаша катит коляску с двумя детьми… У-упс! Сергей потряс головой, поморгал, пытаясь перезагрузить изображение. Не помогло. Коротко стриженная девица в шальварах, расписанных цветными клетками, вела за руку другую, в белой майке и коротких джинсах, с широкой белой повязкой на глазах. Люди оглядывались на подружек, играющих в забавную игру, улыбались.

Первым побуждением Сергея было бежать на улицу, но тут девушки дошли до светофора и приготовились переходить. С дальней стороны тротуара на ближнюю. Надо было хотя бы посмотреть, в какую сторону они пойдут; пока спущусь, могут куда-нибудь свернуть. Интересно, где они шлялись все это время, они на машине, я пешком и на метро, и еще успел посидеть в Сети…

Они никуда не свернули. Они направились в его дом, в соседний подъезд. Сергей чуть не вывалился из своего окна, но разглядел, как открывается дверь и две фигурки заходят внутрь.

Да что ж такое-то?! Близок локоть, а не укусишь. Может, вылезти и пройтись по фасаду на «гекконах», найти окно?.. Ага, до первого звонка в полицию от аборигенов. Значит, выйти и стеречь снаружи, едва ли она здесь заночует. Или вывесить на окне видеокамеру – кто запретит туристу снимать улицу? – и ждать…

Сергей замер, прислушиваясь. Из-за стены доносился голос. Из-за тонкой внутренней переборки слева, разгораживающей чердак. Слов не разобрать, но звук, тембр… нет, это уже чересчур. Это судьба, от которой, как известно, не уйдешь.

Он вытащил «длинное ухо», поводил щупом вдоль балки. Должна же тут где-то быть щель… Есть щель.

Два голоса. Ее и мужской, не старый, лет до тридцати. Слышимость прекрасная, но проку с этого ноль. Переводчик, а переводчик, вот тебе аудиодорожка… что-что? Какую программу купить и установить? Мужчина что-то объяснял, теперь замолчал. Говорит Нора-Кристин, долго говорит, три-четыре фразы, спокойно и вроде бы слегка насмешливо… Пошли вы с программой. Переткнуть ухо на внешний звук, переводчик разговорной речи, давай, родной. Нора-Кристин что-то спрашивает, кажется, она удивлена. Второй девицы не слыхать, молчит, а может быть, вышла.

Переводчик загрузился, добросовестно прислушался, вычерчивая сонограмму, в окошке побежали строчки.

«Но это преступление».

«Ты ждать мелкое правонарушение?»

«Я ждать плохая игра».

«Можно сказать так. Кто-то скажет плохо, кто-то скажет хорошо. Так, если это игра, ты не будешь ярость что проиграть?»

«Почему?»

«Я не могу разрешить ты уйти».

«Это глупо. Мы следим вас».

«Нам нужно мало время. Пока вы следите, я делаю это осталось. Ты будешь здесь».

«Ты убьешь меня?»

«Я не знаю. Кто это знает точно. Ты будешь первая, может быть. А может быть, нет, если ты хорошо. Дай мне твой вифон»…

Сергей медленно опустился на пол, положил вифон на колени. Вот тебе и приключение с девушкой. Преступник или псих. Или то и другое.

Думай, Островски, думай. Звонить в полицию? Тот сказал «мало времени».

Окно. Старомодное мансардное окошко под круглой кровелькой, покатый карниз за подоконником. И такое же окно рядом. Неизвестно, сколько их там, псих сказал «нам», а у тебя даже ствола нет, детектив на отдыхе в культурной стране. Вот если бы не соваться туда вообще… И за какое время ты успеешь втащить девушку на крышу? А тот будет стоять и смотреть с одобрением? Мало шансов.

Сергей оглянулся и увидел то, что было разложено на полу.

Сами накликали, сукины дети. Если бы не эти бесконечные напоминания, я бы придумал что-нибудь другое, а сейчас нет времени перебирать варианты. Плевал я на штрафы, деньги есть. Да может, и обойдется?

Хорошо, что не убрал в рюкзак. Защитные штаны надеть нужно, а то хорош будет Капитан Америка с поджаренной задницей. Тапочки для болдеринга. Десять секунд. Баллон, сопла. Тридцать секунд. Пояс и рюкзак. Джет-белт, верхние и нижние пряжки. Минута. Где снаряга?! Вот. Страховочный трос на пояс, перчатки-«гекконы» на руки. Полторы минуты. Вы сами псих, офицер. Я в курсе, офицер, но отступать поздно. Вифон за пазуху, во внутренний карман. Вперед.

Окно открылось бесшумно, хорошее окно. Пригибаясь, чтобы не отсвечивать на фоне неба, и стараясь ступать мягко, он двинулся вправо. Ничего страшного, с улицы меня не видно, люди редко смотрят вверх, разве что в окна кто-то глазеет, ну и не беда, главное – никто не успеет помешать. А вот здесь у них черепица не закреплена, прихватим ее с собой.

Забраться на соседнее окно. Трос, закрепленный на поясе, перекинуть через шею, справа налево, надеюсь, что она правша. Если она та, за кого я ее принимаю, то в ухе у нее капсула для голосовых сообщений, ее не так просто заблокировать, даже отобрав и вырубив вифон. Не факт, что она может что-то передать в ответ, но по идее, на эту капсулу идут сообщения с открытого контактного кода, который я нашел в Сети… Идут! По крайней мере, сигнал приема есть.

– Нора? Если хочешь уйти отсюда, постарайся открыть правое окно. Я брошу тебе липкую веревку, хватай и ничего не бойся. Жду. Конец связи.

Встать спиной к краю. Трос, свернутый в бухту, держим в руке, кусок черепицы за пояс. Ерунда, я уже так вытаскивал грузы, и людей поднимал. Правда, не в полете. Но по управляемому полету сдал все тесты, инструктор звал дальше учиться… Правда, летал только один. Ну или вдвоем, но с инструктором, который управлял движками. Сколько времени ждем?..

Звук открываемого окна. Сергей прыгнул назад и резко взял на себя оба рычага.

– Держи! – проорал он изо всех сил, швыряя трос в окно. В визге реактивного движка тонули все прочие звуки. До чего же он громкий, раньше не замечал, и нет, пожалуй, без штрафа не обойдется. Он увидел Нору – глаза у нее были огромные, кажется, она что-то кричала, но главное – схватилась за веревку. В глубине комнаты – человек, замер и попятился, протягивая назад руку… н-на! В голову не попал, попал в корпус, ну и ладно: клиент получил куском кирпича, я получил пару секунд… Вверх и немного назад! Молодец девчонка, только зачем было ногами так отталкиваться?.. Движок негодующе завыл, внезапные сорок-пятьдесят килограммов и болтанка не пришлись ему по душе. Ничего, выдержишь, нам через море не лететь и рекордов скорости не ставить, по документам у тебя расчетная перегрузка плюс шесть…

– Молимся и падаем!

Автонатяг троса, движки к нулю. Тело теряет вес, и другое тело прилетает снизу – как будто качаешься на тарзанке и с размаху приложился о товарища. Ее руку трос поднял на шею, теперь никуда не денется. Движки на среднюю.

– Молодец! Ногами за ноги держись, не за пояс! И не дергайся!

Так, что теперь? План был – опуститься обратно на крышу и влезть в окно. Но пока мы бултыхались, из-за крена нас отнесло вверх и в сторону, и продолжает нести, она меня наклонила вперед… вот дерьмо, и где теперь наша крыша? Коричневая с мансардами… их тут три, четыре, пять, а улица-то которая?! Мощность движков на полную, но ее уже не хватает. Они возносились над крышами на вершине невидимого майского шеста, и он кренился, опора проседала…

– Ты спятил?! Мы сейчас разобьемся!

– Спокойствие. – В качающейся картинке далеко внизу под ногами Сергей высмотрел зеленый бугор – тот парк на холме, где маленький пруд, обсерватория и библиотека, и как раз на склоне за библиотекой небольшой пустырь. Очень вовремя, они теряли высоту все быстрее, и таймер начал пикать, предупреждая, что топлива осталось меньше чем на минуту. – Спокойствие, только спокойствие…

…Словно распаковался архив в голове. Подходящий момент, чтобы догадаться, почему запрещено летать и почему именно над районом Вазастан! Сказка, переведенная со шведского, мультфильм, не известный никому из американских ребят, книжка в руках у мамы – «В городе Стокгольме, на самой обыкновенной улице…» Да, нехорошо получилось, не поверят в полиции, что мы не нарочно, я бы на их месте не поверил, особенно если это не первый случай… Вероятно, он подтвердил все предположения Норы на его счет, когда начал смеяться.

Посадка получилась сравнительно мягкой. Эта сторона холма заросла дикой травой, и публики тут не было, только в самый последний момент Сергей оттолкнулся ногой от старой каменной стенки, внезапно выскочившей перед ними. Наклонившись в нужную сторону, он отключил движки, бросил рычаги и прижал девушку к себе, и они рухнули в бурьян.

Стало тихо. Совсем тихо, будто под одеялом. Потом кто-то передвинул регулятор громкости, и возник шум машин, отдаленные крики, шелест ветра. Над их головами покачивался огромный зеленый лист лопуха. Пахло травяным соком, от ее кожи – солнцем и какими-то цветами, и напряжение отпустило, сложно треснул хитиновый панцирь. Нора оказалась совсем легонькой и хрупкой. Узкая спина под его ладонями, дыхание, громкий стук сердца… Сергей повернул голову, чтобы заглянуть ей в лицо, – и тут же она рванулась у него из рук.

Никакого там полуобморока, никакого благодарного трепета. Губы сжаты, в глазах ярость. Валькирия, которую коварно унес с поля боя неизвестно кто. Она толкнула его в грудь, задергала рукой, которую все еще держала веревка.

– Тише, тише, – сказал Сергей, – оторвешь мне голову. Тут «липучка» на конце, ее надо ослабить, а не натягивать. Вот так. Больно? Прости, по-другому не получалось.

Что дальше? Еще раз извиниться? В стране победившего феминизма мужчина должен просить прощения даже за то, что получилось случайно и с добрыми намерениями…

– Извини.

– Кто ты такой?! Ты врал, что американец, ты русский!

Я русский?.. Да, те три слова на последних метрах снижения были русскими, отрицать невозможно.

– Очень мне нужно врать, – ответил он. – Моя мама русская, отец американец, я гражданин Соединенных Штатов, не надо меня убивать… Эй, а ты? Я думал, ты шведка.

Наконец-то она улыбнулась.

– Мама из Петербурга, вышла замуж за финна, потом мы переехали сюда. Но… ты кто? Почему ты знаешь мой контакт, и это у тебя откуда? – она махнула рукой на джет-белт.

Сергей пожал плечами.

– Твой контакт я нашел в открытых источниках, и не спрашивай зачем. В соседней комнате оказался случайно, я там живу – за стенкой у того типа, к которому ты пришла. Ранец взял в аренду, чтобы летать над морем, такое у меня хобби… Кстати, не подскажешь, во что этот полет мне обойдется?

И не вспомнишь ли, что должны говорить хорошие девочки, когда их спасают от злодеев… Не вспомнила. Охнула, прижала руки ко рту и одним движением вскочила на ноги.

– Что? Мне светит пожизненное?

– Н-нет… – Она остановилась и заморгала, что-то просчитывая. – Нет, только штраф… Серж… могу я тебя попросить?

Надо же, имя вспомнила.

– Слушаю.

– Не говори в полиции, что летел со мной, скажи, что был один! Придумай что-нибудь, пожалуйста! – она шагнула к нему и даже сложила руки перед грудью, как ребенок, наряженный ангелочком. – Пожалуйста! Мне надо бежать, это очень срочно!

– Ладно. Все сделаем, не волнуйся. Да что за паника? Кто этот тип, за которым ты…

– Некогда! Я тебя найду потом, честное слово! Спасибо! – привстала на цыпочки, поцеловала его в щеку – по-настоящему коснулась губами, а не скользнула скулой о скулу. И тут же отпрыгнула, выскочила на тропинку, которая спускалась из парка на улицу, и скрылась за углом какого-то одноэтажного сарая между холмом и улицей.