Текст книги "Отя, тебе нравится?..(СИ)"

Автор книги: Елена Акимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Живет. И мы будем жить. Надо. Просто надо.

====== Бонус 4. Не достанься тогда никому ======

По просьбе читателей, ну самый распоследний.

/Спустя девять лет/

Двое подростков, альфочка и омежка, и четверо детей, одетых в похожие, разных оттенков зеленого, спортивные костюмчики – один альфенок и три омежонка возрастом от восьми до шести лет, накрывали стол к ужину.

Дело шло с переменным успехом – старшие подгоняли возящихся с посудой младших недовольным шипением и легкими, не болезненными, но обидными морально подзатыльниками. Младшие отпихивались и отбрехивались, впрочем, вяло – устали за день.

– Алеш, – паренек-альфочка, крепкий, широкоплечий, высокий, стриженый под машинку, ловко резал хлеб на разделочной деревянной доске здоровенным, тяжелым ножом с потемневшей от времени деревянной же рукояткой. – Ты чашку дядь Ника зачем себе взял? Сегодня моя очередь из нее пить.

Омежка тряхнул распущенными каштановыми локонами, брякнул на стол стопку тарелок – посуда дзынькнула, но уцелела – и упрямо выдвинул изящный, с ямочкой, подбородочек. Фыркнул.

– Ни хрена подобного, – возразил, с явно различимой ноткой презрения: – Твоя была вчера. Ты напутал, Саш.

Высыпавший в этот момент на скатерть ложки самый младший мальчуган, белокурый и хрупкий, прихлопнул, привлекая внимание, ладошкой по столешнице и сморщил носик.

– Верно Алеша говорит, – пискнул он омежьим, тонким голосочком. – Я помню, уверен – из отиной чашки вчера пил Саша!

И Саша, и Алеша дружно воззрились на осмелившегося влезть в их личные разборки малявку – с неодобрением.

– Коть, – альфочка грозно сдвинул темные, «папины» брови. – Тебя разве спрашивали?

Омежонок в ответ показал ему язык. Саша, оказавшийся ближе, в наказание за неуважение отвесил бедолажке чувствительный щелбан. Мальчуган жалобно охнул и попятился, схватился за лоб.

– Будешь мне тут рот на старших разевать, – пригрозил альфочка. – Еще получишь.

Устрашенный омежонок охнул повторно и шустро спрятался за спину расставляющего тарелки Алеши.

– Я оте расскажу! – звонко выкрикнул оттуда малыш. – Маленьких бить нельзя!

Алеша оставил недорасставленные тарелки и гибко обернулся в вихре взметнувшихся локонов. Получивший второй щелбан омежонок взвыл.

– Нечестно, Алеша! – он сжал кулачки. – Я тебя, вообще-то, защищаю!

Алеша поджал губки пунцовым, сочным бантиком и качнул головой:

– А я разве просил меня защищать? Не просил. Так что не ори.

Кругом непонятый, несправедливо дважды «ощелбаненый» Котя хищно оскалил зубки, но промолчал. Знал – Алеша с Сашей могут и отшлепать за непослушание. Вместо него, стушевавшегося, выступил старший из детей.

Этот мальчик был заметно выше и крепче остальных, хотя и имел косу – толстую, но недлинную, почти черную, выдающую принадлежность храбреца к омежьему роду-племени.

Наставив на Алешу пальчик, ребенок очень спокойно проговорил:

– Не боишься дядь Ника, испугаешься папы. Наш, – особо выделил слово «наш», – папа не дядь Ник, тебе определенно не спустит.

Настала очередь тушеваться Алеше. Соорудив для младшего – единокровного, по отцу – братика невиннейшую физиономию, подросток вернулся, будто ничего не случилось, к тарелкам.

А чашку дяди Ника, якобы нечаянно, передвинул поближе к тому месту, где за столом всегда сидел Саша. Ибо Котя ошибся – вчера за ужином пил из нее не Саша. Обмануть хотел Алеша нагло жениха, но передумал. Решил не развивать конфликт из-за мелочи.

Естественно, Саша заметил манипуляцию и передвинул чашку к Алешиному месту. Алеша буркнул нечто несогласное и отпихнул чашку по скатерти обратно.

– Я тебя люблю, Сашенька, – проворковал уже внятно, и потупился, хитрец, изображая покаяние, которого не испытывал: – Прости.

Упершийся альфочка с рыком отпихнул чашку ребром ладони прочь, та, получив слишком сильный толчок, проехалась по столешнице, миг, и – сорвалась к полу, упала, со звоном, на кафель, разлетелась мелкими осколками.

– Аххх, – одновременно, в потрясении, выдохнули все шестеро ребят и замерли, с округлившимися глазами.

– Папочка! – прошептал самый младший из детей. – Что вы наделали… – и зажмурился, всхлипнул.

Да ничего особенного, в принципе. Ну, разбили нечаянно, не поделив, Алеша и Саша чашку. Эка беда. И похуже вещи творили, парочка изобретателей – хулиганов.

Тот, давний, правда, побег, аж детсадовцами, из дома, на поиск робота Файера, закончившийся, к счастью, благополучно.

Или дымовуха в школе, в учительском туалете, Сашина работа – ради спасения от двойки не подготовившегося Алеши тогда одиннадцатилетний альфенок сорвал контрольную по математике.

Или когда Алеша прокрался на школьную кухню и всыпал в кастрюлю с борщом упаковку жгучего перца, мстя мстю повару, по совместительству – соседу по лестничной клетке – за учиненную обиду – повар, пожилой бета, отодрал Сашу за уши, застав малюющим на стене подъезда граффити.

Или аккуратно проколотые восьмилетним Сашей, захотевшим в семью нового братишку, отины и папины презервативы – результативно проколотые, брату уже семь, альфочка – он и Валя, омежонок с темной косой – погодки. Или… Не перечислишь, целую книгу придется писать отдельную.

Но ведь это была любимая чашка Николая! Вряд ли Николай обрадуется и похвалит…

А вот и он, во всей своей бритой налысо, затянутой в черную кожу с заклепками, доминантной красе, готовый на выход в клуб и привлеченный шумом – стоит на пороге кухни, зыркает пламенно.

– Саша! Алеша! Почему малыши ревут? – осведомился грозно. – Я вас оставил старшими! – мужчина повысил голос почти до рыка. – Отвечайте быстро!

Позади альфача тенью замаячил белокурый, тоже в черной коже, моложавый омега, он делал детям какие-то знаки руками и головой. Папа Лоди, эх. Вот сейчас точно будет!

– Котенька! – блондин решительно отодвинул загораживающего проход мужа в сторону и кинулся к плачущему Коте, запричитал: – Тебя ударили, лапочка мой? Кто?! Где болит, покажи?!

Уффф. Ежели касалось младшего, Котеньки, и Макса, первого из двоих рожденных Лоди Николаю омежек, обычно подчиненный супругу Лоди менялся до неузнаваемости, зверел и превращался в сущего бешеного пантера. Даже несколько раз на Николая с кулаками кидался, защищая сынишек от вполне, между прочим, заслуженного ими наказания.

Положение спас сам Котя. Отпихнув лезущего с непрошенными нежностями папу, малыш тыльной стороной кисти утер катящиеся слезы и буркнул:

– Никто меня не бил. Я по отиной чашке расстроился. Разбилась она. Совсем.

…Разбейся чашка частично, был бы номер…

– А ты, – омежонок распахнул мокрые ресницы, смотрел строго, – отю просто так не толкай. Я не разрешаю.

Шестилетний командир – заступник. Костя-котенок. Точная копия Лоди. Но характер совершено отцовский, жесткий. Не доминантный, конечно, но подрастет – мало не покажется альфачам-ухажерам.

Николай, тем временем, разглядывал валяющиеся на полу осколки, трогал их носком ботинка.

– Вот и погибла чашка раздора, – протянул задумчиво, – да не достанется никому. Саш, Алеш, – мужчина загадочно усмехнулся и подмигнул жмущимся друг к другу подросткам: – Из-за чего теперь ссориться станете?

Парочка юных влюбленных слаженно потупилась и вслепую взялась за руки, сцепилась пальцами в замок – не разорвешь.

Придумают, обязательно придумают. Но не немедленно, малость погодя. И продолжат придумывать, даже после свадьбы, даже родив общих детей. Так веселее.