Текст книги "Отя, тебе нравится?..(СИ)"

Автор книги: Елена Акимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Виктор отпрянул, пораженный. Да, он знал о рассеянном склерозе, и не по наслышке – у друга детства, Володьки, папа умер в возрасте пятидесяти пяти лет, в больнице. Последние четыре года омега был полностью парализован, лежал недвижимый, подключенный к аппаратам жизнеобеспечения. Доконала беднягу пневмония.

Исказившая на мгновение черты гостя страдальческая гримаса была замечена Николаем и понята верно.

– Эхма, – дом озадаченно почесал щеку над наливающейся красиво синим цветом свеженькой гематомой. – А у нас, кажись, есть общие темы для беседы, кроме Вальки с Алешкой. Заварю-ка я нам снова чаю, – севший Виктор кивнул, соглашаясь.

– Я Вальку любил не меньше, чем Костю люблю, – Ник аккуратно прихлебнул горячий чай. – Иначе, но – не меньше. Он был… Ну, объяснить подоходчивей, – мужчина отставил чашку, пощелкал пальцами в поисках нужного слова: – Потеряшкой, вот. И постоянно нуждался в поводыре. Саб есть саб, тряпочка безвольная. Если не попинывали, опускал руки, квартиру засирал, валялся в постели без дела сутками, даже жрать не готовил. А еще, – Вик слушал, не мигая, – он о любви мечтал, большой, чистой, о семье, о детках – это до того, как Макса убили…

Примерно с час назад мужчины перешли на «ты» и чувствовали себя друг с другом вполне комфортно. Им действительно было о чем поговорить по душам. Общих тем оказалось навалом.

– Жаль, – продолжал Ник, – не меня он полюбил, глупышка. А я так старался! Клянусь, старался Валечку завоевать, изо всех сил. Но совершил ошибку, не объяснил ему, почему не могу иметь от него малыша. Оттолкнул отказом, еще и наорал тогда. Болван, – кающийся дом потер лоб. – А все из-за страха – Костя узнает, – он смотрел печально. – Костю бы убило известие, что у меня ребенок на стороне…

Мда. Нелегко любить сразу двоих омег, один из которых смертельно болен и уже почти не ходит, а второй – дурит, шлендрает по клубам и спивается. Осуждать Ника у Виктора не получалось.

– Привезу я тебе Алешку, привезу, завтра вечерком, – Вик утешающе похлопал едва ли не плачущего обезьяна по предплечью. – А в субботу хоть на весь день забирай. Навозитесь, наиграетесь, я же не зверь, понимаю – соскучился ты по нему…

Ник промокнул рукавом повлажневшие глаза и благодарно, кривовато улыбнулся.

– Я в суд подавал, – сообщил он, мрачно помолчав, сморкаясь в кусок сложенной вчетверо туалетной бумаги.– Хотел Алешу у Вали отсудить себе. И проиграл дело – не признали Валю невменяемым. Кто я мальчику? Чужой дядя, не отец. Вот и отказали. Тебе проще, днк подтвердило близкое родство.

Вик снова кивнул, сочувствовал и одновременно готов был провалиться сквозь пол от стыда перед этим едва знакомым человеком.

Где болтался долгие семь лет, пока Валя носил его сына и забросил сразу после родов, повредившийся рассудком? Почему не потрудился, пусть раз, на пять коротеньких минут, встретиться с бывшим любовником и проверить, действительно ли омега сделал обещанный аборт? С другими омегами кувыркался, чистенькими и не очень, вестимо, ну, и работал с утра до ночи. Собирал на банковский счет зарплаты.

Теперь на Алешку будет денежку накопленную тратить, покупать игрушки и одежду, оплачивать садик с кружками. Собирался омежонка записать на танцы – не записал, забыл…

– А достану я нам пузырь, – вдруг встрепенулся доминант. – Опрокинем по рюмахе. Или ты на машине? – спохватился, – и тебе нельзя?

Виктор пожал плечами – он бы тоже выпил чего-нибудь покрепче, чем чай с лимоном.

– Так такси вызову, не проблема, – фыркнул. – А машину завтра заберу. Мне с утра на работу не нужно, я на больничном. – Он поводил засвербившим изнутри носом, «созрел» и чихнул в рукав. – Доставай свой пузырь, – велел. – Трубы горят.

– Ничего не понимаю! Говори четче! – голос Жени взволнованно дрожал в динамике. – Где ты сейчас? У какого еще Ника? Вик! Ты пьяный, что-ли?

Сообразил, наконец. Долгонько врубался, с чего у жениха язык во рту о зубы заплетается.

– Я тяяя люблю, Же…неч...каааа! – Виктор икнул, поцеловал телефонную трубку, пошатнулся, но сумел удержаться на ногах.

Рядом, обнимая за плечи, стоял такой же пьянющий Ник и кивал. Вдвоем мужчины за полтора часа, почти без закуски, печеньки не в счет, уговорили бутылку вискаря, и пол под ними упорно сотрясался повторяющимися конвульсиями землетрясения.

По-хорошему, обоим пора было ложиться. Но они не ложились – перевозбудились.

– Вик, – ласково позвал Женя. – У этого, твоего… Ника дополнительная кровать есть? Если есть, оставайся там ночевать, пожалуйста. Поздно уже, дети спят. Но предупреждаю заранее: если учую от тебя завтра запах омеги – кастрирую и четвертую. Пока. – И он отключился.

Ник продолжал кивать, тщетно пытался сфокусировать разбегающийся взгляд. Дом слышал разговор между Виктором и его парой от слова до слова и одобрял незнакомого ему омегу, разрешившего своему альфе ночевать вне дома.

– Дверяет он тьбе, – сказал с зевком. – Знает – н…алево не завер…ик…нешь.

– Пшшшли, у м…ню еще пзырь есть, – позвал. – Но ц…ликом пить не бу…дем…ик. Дго…вор?

– Д…говор, – ответил Виктор.

Новые друзья скрепили решение рукопожатием и, натыкаясь на стены, мебель и цепляясь друг за друга, поплелись обратно на кухню, допиваться до состояния свободного падения.

====== Часть 28 ======

Пьянка имела для Вика и Ника неожиданный приятный эффект – оба проснулись с жутким похмельем, но без соплей и больше не кашляя. Не выдержали поселившиеся в их организмах гриппозные вирусы – захлебнулись закачаной людьми в кровь спиртягой и массово передохли.

Похмелье альфачи лечили нашедшимся у хозяина квартиры в холодильнике огуречным рассолом и купленными вчера Виктором таблетками от головной боли, как и пили, вместе. Бурчали друг на друга, впрочем, беззлобно, любовались взаимно поставленными вчера же синяками.

Подлечившись, мужчины завалились на диван смотреть телик. Ник хотел сбегать за пивом, но Вик его отговорил – испугался, что такая опохмелка плавно перерастет в еще одну пьянку. Вряд ли Женя обрадуется повторно упившемуся жениху, а у доминанта завтра дети возвращаются с курорта.

Заснули новые друзья незаметно, забормоченные телевизором, спали крепко и продрали глаза лишь к трем часам дня, голодными. Николай – звать доминанта обезьяном Виктора больше не тянуло – по-быстрому наварил макарон, открыл из запасов банку тушенки, и поели. После распрощались – Виктор поехал к себе, мыться, бриться и приготовить что-нибудь на ужин своей семье, Ник остался. Дому нужно было сходить в магазин, затариться продуктами и тоже готовить, заодно – прибрать на кухне следы вчерашней гулянки. Еще он планировал заскочить ненадолго в больницу, навестить супруга, Костю, но, видимо, сегодня уже не успевал – ведь Вик обещался привезти вечером Алешку…

Алеша вошел в квартиру Ника уверенно, явно бывал здесь раньше много раз, за руку втянул следом засмущавшегося Сашу. Сдержанно кивнул отпершему дверь Николаю, муркнул приветствие и отстранился.

– Разувайтесь, – велел Саше и отцу, указывая пальчиком на свободное место под вешалкой, – кроссы ставьте вот сюда, дядь Ник любит порядок.

Альфенок послушался, Виктор тоже, и Алеша подал им тапочки.

– Они большие, – сказал персонально Саше, извиняясь, – но ты же в них не бегать будешь. Но без тапок нельзя, полы холодные.

А потом, вдруг, отбросил напускное равнодушие и с тонким писком ткнулся Николаю мордочкой в живот.

– Я по тебе скучал, дядь Ника, – сообщил с предвещающим слезы придыханием, обхватывая альфача ручонками вокруг бедер, влажно глядя снизу. – Очень-очень. – И немедленно посыпал вопросами, оттаявший, затеребил: – Ты без меня здесь как жил? Дядь Костю навещал? Ему лучше? А где остальные? Неужели в школе? Разве не поздно уже? Или они на футболе? Дядь Ник! Не молчи, я же волнуюсь!

Виктор машинально выделил истинно омежье «я же волнуюсь» и, невольно, тепло улыбнулся: так говорил его папа, и Женя тоже постоянно говорит.

Солнышко Алешка, настоящее маленькое солнышко и со временем будет кому-то отличным мужем и папой…

Николай быстро присел на корточки и крепко обнял льнущего омежонка, поцеловал коротко в предложенную мальчиком щечку.

– Я в полном порядке, – уверил мужчина ребенка. – Клянусь. Но без тебя ужасно скучал. Понимаешь, – Алешка смотрел, не отрываясь, прямо в глаза альфачу. – Мне никто не сообщил, что тебя увезли к отцу. И я тебя искал, целых три недели…

Омежонок округлил ротик буковкой «о» и заморгал. Пытался сообразить, сколько это – три недели, выставил веером пальчики, что-то засчитал в уме.

– Двадцать один день получается, дядь Ник, – выдал вдруг ответ. – Если ровно три недели и я не напутал… – И без всякой связи с неделями, просто хвастаясь знанием, добавил: – А четыре на четыре – шестнадцать!

Забытый Саша дернул жениха за рукав.

– Леш, – альфенок недовольно поджимал губки, очевидно, приревновал Алешу к чужому альфе. – Я писать хочу! И руки помыть – в гостях принято мыть руки! Покажи, где туалет!

Омежонок вздрогнул и очнулся от задумчивости.

– Ой, – он, извиняясь, погладил Ника по скуле, над синяком, высвободился из объятий, звонко хлопнул себя ладошкой по лбу и возбужденно подпрыгнул на месте.

– Дядь Ник, я такой глупый! – Воскликнул: – Я тебе забыл представить моего жениха! Знакомься, пожалуйста, с Сашей, только побыстрей, а то он описается, а запасных штанов у нас нет, мы их не взяли! А после туалета ты мне расскажешь, кто тебя ударил, чтобы я его побил! А еще тебе покажу свою метку, мне Саша поставил! Вот!

Выпалив всю фразу без пауз, мальчик схватил альфенка за руку и уволок по коридору к туалету. А Николай и Виктор остались – ржать.

«Умора с детьми, – смеялся про себя Виктор. – Женихи в мокрых штанишках. Зато младший будущий супруг немного умножает числа, значит, к семейной жизни вполне созрел. Кстати, еще он умеет мыть полы и посуду. Пора назначать дату свадьбы».

…Буквально через десять минут Алеша продемонстрировал отцу – он умеет еще и немного готовить…

– Это что, дядь Ник? – повязавший вокруг талии фартук – маленький, детский, украшенный по краю узором из клубничек – омежонок изучал содержимое стоящей на плите кастрюли, держал в руке эмалированную крышку: – Цветная капуста, да? Уже сваренная?

Николай подтвердил – да, она, и Алеша расплылся в довольной, предвкушающей вкусный ужин улыбке.

– Пожарю нам с яйцами, – объявил. – И салатик порежу, со сметанкой. Дядь Ник, у тебя есть сметанка в холодильнике? А помидорки? В салат надо помидорки!

– И огурцы, – с серьезным видом поддержал заглядывающий в кастрюлю через его плечо Саша. – И лук с укропом. Тогда будет настоящий ням!

Виктор и Николай, по молчаливому сговору, не мешали мальчикам хозяйствовать, сидели спокойно за столом, пили чай. Оба получали, наблюдая за детьми, огромное удовольствие.

– Поищи в холодильнике, Алеш, – доброжелательно посоветовал омежонку Ник. – Все что есть, там.

Алеша, сохраняя серьезный, взрослый вид, деловито спрыгнул со скамеечки – малый росточек не позволял ему дотягиваться до плиты без дополнительной ступеньки – отложил крышку от кастрюли на угол столешницы, закатал рукава и полез в недра холодильника, зашуршал там пакетиками, что-то задвигал.

Спустя, примерно, минуту он вынырнул, держа в каждой ручонке по крупной, спело-красной помидорине.

– Нашел, – сообщил.

Найденные огурцы и лук малыш вывалил кучкой в раковину. Потом, из специальных ячеек полочки на дверке холодильника, аккуратно достал шесть яиц и сложил в снятую с сушилки глубокую пластиковую миску.

– Помою с мылом, – объяснил, открывая воду.

Вытащив из неработающей духовки большую сковородку, омежонок под взглядами сразу трех альф ловко зажег спичкой газ одной из комфорок и водрузил сковородку разогреваться.

– Саша, – распорядился, – вон, видишь бутылку с маслом на столе? Бери и наливай, чего замер. Только медленно лей, я скажу, когда хватит. Нам сильно много не нужно.

Совместными усилиями мальчиков масло было налито в сковородку, и Алеша вновь решительно отстранил жениха.

– Отойди, – попросил. – Я капусту буду закидывать, может брызнуть!

В вываленную жариться капусту ребенок разбил яйца, уменьшил под сковородкой огонь и принялся помешивать полученную красоту деревянной лопаточкой, высунув в старании язычок. Когда месиво пошло крупинками, малыш выключил газ и накрыл сковородку крышкой.

– Сейчас салат, – поведал улыбающимся из-за стола взрослым, и протянул до этого мающемуся без дела Саше нож.

Помыв огурцы и помидоры, мальчики вдвоем порубили их на доске – куски вышли крупноватые, ну, и ладно – ссыпали в миску – тоже помытую – в ней ранее лежали яйца, и Алеша почистил и нарезал луковку.

– Уффф, – выдохнул, взмахнув ножом в опасной близости от Сашиного глаза и широким жестом вытер предплечьем со лба капельки трудового пота, явно копируя манеру Жени: – Я устааал… Дядь Ник, – омежонок кинул более не нужный нож в раковину. – Я пока мусор соберу, а ты салат заправляй. И посоли, не забудь, обязательно.

Николай согласно потрепал мелочь по щечке и встал, полез в холодильник за сметаной. Виктор смотрел на обоих, и у него создалось четкое впечатление, что эти мужчина и ребенок отнюдь не впервые так готовили.

– Отя, – отправивший яичную скорлупу и очистки овощей в мусорное ведро Алеша строго наставил на любующегося сыном – подлинным омегой – пальчик: – А ты что сидишь, не голодный? Тарелки где? Хлеб? Или мы со стола будем есть?

Виктор икнул от неожиданности, подскочил и потянулся за тарелками. У Алеши получалось распоряжаться, факт.

Пока альфа резал хлеб, утомленный готовкой омежонок сменил гнев на милость – подошел скромником, с полной ложкой капустно-яичной поджарки, сбоку набрано чуток салата, и робко предложил:

– Попробуешь?

– Вкусно? – спросил нетерпеливо у жующего отца, переступая с ножки на ножку. – Тебе нравится, отя? Я старался…

Даже если бы оказалось невкусно или пересолено, Виктор никогда бы об этом сыну не сказал. Но врать мужчине не пришлось.

– Очень вкусно, мой хороший, – искренне похвалил он, проглотив подношение, и Алешка счастливо засиял мордашкой, с пустой теперь ложкой наперевес. – Проба снята – садимся ужинать?

====== Часть 29 ======

Съевших все до крошки детей Николай и Виктор освободили от посуды и отправили играть в гостиную.

– Я сам помою, – сказал им Ник, – идите, машинки погоняйте. Вы уже наработались, хватит, заслужили.

Алеша и Саша коротко поблагодарили альфача и убежали. Оставшиеся наедине мужчины вернулись за стол, допивать чай.

Николай поглядывал на севшего напротив Виктора, теребил в задумчивости правое, с сережкой-гвоздиком в мочке, ухо.

– Да спрашивай уже, – разрешил подобревший, сытый Виктор. – Чего мнешься? Не так что? Дети замечательные, ужином нас накормили от пуза, не чавкали, не капризничали, кусков на пол не роняли…

Доминант сощурился, подобрался, и сразу стал похож на охотящегося, заприметившего лань тигра: зрачки – холодные, мерцающие зеленью, губы побледневшие – в нитку, только клыков оскаленных не хватало.

– Видишь ли… – он не спешил высказываться, будто нагнетал обстановку, и Вик нетерпеливо сдвинул брови. – Да, ты прав, мальчишки – умницы, но…

Виктор зашипел, и Николай продолжил, несколько смягчившись лицом:

– Их близость. Я считаю ее чрезмерной, Вик. Ладно, пометили друг друга – скопировали вас с Женей, нормально в их возрасте играть во взрослых. Но Саша и Алеша, я понял, спят вместе? – он нервно дернул себя за уже давно пунцовое ухо. – И сколько это будет продолжаться? До первой Алешиной течки? Видишь его беременым в выпускном классе школы, раньше? Лично я – нет, и хотел бы для ребят иного будущего. Пусть созреют не только физически, универ закончат, получат дипломы…

Кхм. Николай был прав, факт. А Виктор и Женя, до сих пор не удосужившиеся купить две детские кроватки и приучившие сыновей к общему дивану – нет. Иди теперь отучай, без истерик со слезами не обойдется.

– Мы болели, по очереди, – буркнул мужчина, мрачнея. – Разделим. Даже по разным комнатам.

Николай глаз не опустил.

– Вы живете в двухкомнатной квартире, – напомнил он, леденея голосом. – Откуда возьмете еще комнату? Перегородку в детской поставите? И места, в результате, там хватит на что-то, кроме кроватей?

Виктор поморщился и сдвинул локтем на столе почти пустую чашку. Не собирались они с Женей затевать перепланировок, слишком маленькой была Сашина спальня. Другие планы для улучшения жилищных условий имели.

– Вовсе нет, – ответил, хмурясь. – Зачем перегородки? Просто продадим наши две квартиры и купим одну, побольше, когда, наконец, поженимся. А потом, надеюсь, заведем еще ребенка.

Николай выслушал очень внимательно, прекратил мучить ухо и облегченно вздохнул:

– Слава Богу. Значит, ум у вас обоих на месте…

Мужчины обменялись крепким рукопожатием. Более не горящий зрачками Николай уцепил из вазочки конфету – пятую уже по счету или седьмую – развернул, сунул в рот и зажевал, а фантик смял в комочек и щелчком отправил в раковину. Попал – расстояние было приличное, и удовлетворенно хмыкнул.

– Снайпер, ура! – сказал.

Дом радовался одержанной маленькой победе весьма заразительно, и Виктор невольно улыбнулся.

– Сладкоежка я, увы, – альфач истолковал улыбку друга по-своему. – Могу полкило слопать, особенно если начинка темная. С орехами – вообще гибель, пока хоть одна конфета есть, не успокоюсь. Поэтому, – он сцапал еще конфету, – покупаю грамм по двести-триста. Иначе объедаюсь до тошноты и зубы болят.

Склонный к наращиванию жирка, вынужденный постоянно ограничивать в питании углеводы Виктор оглядел откровенно худощавую, фактически тощую фигуру доминанта и скептически вздернул бровь.

– По тебе незаметно, – вздохнул завистливо. – Такое ощущение, что ты себя голодом моришь.

Как раз дожевавший конфету Николай запил ее чаем и потянулся за следующей.

– Надо остановиться, а то детям не останется, – мужчина трагически скривился. – Ну, что за безобразие, стыдоба – взрослый дядька, а хуже малого дитяти. Вик, – он решился на подвиг во имя отцовской любви, отодвинул ополовиненную вазочку подальше, на другой край стола и предложил: – А давай ты их куда-нибудь спрячешь, лады? Я выйду в коридор на минуточку, якобы в туалет…

Муки умирающего по конфетам доминанта были уморительно забавны.

«Врачи утверждают, что сахар – вид наркотика, – вспомнилось Виктору. – Пожалуй, они правы».

– Не стану я ничего прятать, это глупо! – Альфач хохотнул. – Отнесу мальчикам в гостиную лучше. Или нет, у них ведь тоже зубы…

Пока мужчина размышлял, как поступить с конфетами, Ник уволок, прямо у него из-под рук, сразу две, но есть не стал, убрал в карман. Он собирался что-то сказать, уже рот открыл, но не успел – из гостиной раздался громкий, исполненный протеста и боли детский вопль. Завывал Саша – его хрипотца, у Алешеньки голосок был писклявей и звонче.

Судя по децибелам крика, альфенку «неслабо» прилетело от омежонка. Миг, и он, перекосивший крепенькие плечи и скрючившийся, вкатился в кухню, держась за ребра и размазывая по искаженной страданием мордашке текущие градом обиженные слезы.

– Отя Вик! – рыдал. – Отя, меня Лешка в бок пяткой двинул! Вели ему приемы на тебе показывать!

Добрый сын, великодушный. Отиных боков ему не жалко…

– Приемы? – заинтересованный Виктор подхватил ребенка на колени и чмокнул во влажный под растрепанной челочкой лобик. – Что за приемы? Я не знаю! Давай, показывай, разрешаю!

Моментально прекративший скулеж альфенок шумно втянул в себя сопли и закивал.

– Сейчас, отя Вик, – пообещал и соскользнул ножонками на пол: – Только ты должен обязательно встать, буду тебя лупить, как Алешка меня!

И влупил – с разворота, с лихим гиком, приемному отцу наружным ребром стопы чуть выше колена.

Зашибленный Виктор охнул и пошатнулся, сидящий же за столом Николай подозрительно хихикнул и поспешно прикрыл расплывшееся в улыбке лицо ладонью. Судя по реакции дома, сей прием был ему весьма знаком.

Неужто это он Алешу научил? Вполне возможно. Не умеющим драться альфач не выглядел.

– Плохо, Саша, – заявил, гад, весело со своего места. – Бить нужно ниже, вот сюда, в коленку. – Он наклонился, ткнул пальцем Виктору в коленную чашечку и вскочил, готовый показывать и направлять. – И туловище так при ударе запрокидывать влево не стоит, иначе не сможешь потом провести захват противника и его уронить…

Не самбо объяснял, приемы обычной, уличной, мастерской рукопашной стычки. Но до того ловко, гибко и изящно двигался, что Виктор засмотрелся.

А из коридора уже бежал Алешка, тряся распустившейся косичкой, раскрасневшийся и сверкающий глазенками, заряженный на бой.

– Дядь Ник, стой, подожди меня! – верещал. – Без меня нельзя!

Виктор, получивший еще один прицельный удар ребром стопы, теперь – в колено, со стоном осел на пол.

«Эх, Алешка-Алешка, – молча вздохнул он через боль, скрипя зубами. – Не на танцы я тебя отправлю, в секцию самбо пойдешь. Завтра же запишу! У тебя круто получается, взрослого дядьку запросто уронил!»

Домой возвращались под хоровой ор перевозбудившихся, ревущих детей спустя полтора часа. И конфеты не помогли успокоить мальчишек.

А ведь Женя говорил – не затевать на ночь никакой борьбы! Неоднократно говорил Виктору!

Но какой умный альфач слушает наставительный лепет своего ничего не понимающего в альфачьих делах омеги, а? Вперед наука – иногда омеги оказываются поразительно правы. Странно, конечно, да доказано – личным опытом…

====== Часть 30 ======

В субботу утром Виктора разбудил телефон – мобилка жужжала, противно тренькала и медленно перемещалась по тумбочке в сторону края и, соответственно, пола.

Странный какой звонок, вчера другой был, определенно… Ну, дети, паразиты! И когда поменять успели? Наверняка, Алешка – он игрался в машине, по дороге из садика! Еще и вибрацию добавил. Ругать? А, расстроится, плакать начнет, проще вернуть настройки молча.

Словив в воздухе улетающий аппарат, альфа провел пальцем по дисплею, разрешая соединение, и поднес его к уху.

– Привет! – бодрый голос Николая ввинтился в мозг. – Ты там что, спишь, что ли? А, ну, подъем! И дверь отпирай, встречай гостей – мы не с пустыми руками, мы с сюрпризом!

Виктор взглянул на настенные часы и кисло скривился. Положительно, у этого дома нет совести – восемь утра! Спааать, какие гости, какие сюрпризы?..

Нормальные гости! Уже, в отличие от Виктора и заворочавшегося рядом с ним, натягивающего, в знак протеста, на голову одеяло Жени – умытые, причесанные и не в пижамах.

Ввалились целой толпой, взрослые и дети. Взрослые, Ник и еще один альфач, крепкий, среднего роста и возраста, мастью и мордой похожий на прыгающих вокруг подростков-альфят мужик, внесли детскую кровать и поставили у стенки вертикально, в высоту.

– Сейчас вторую притащим, – прогудел незнакомый альфач густым басом, он и Ник развернулись и вышли на лестничную клетку.

Заспанный, не соображающий с постели, запахивающий халат Женя проводил обоих растерянным взглядом.

– Вик, это что? И кто? – спросил, пятерней приглаживая взлохмаченные волосы.

Ох, да, верно – омега же ни разу не видел Николая в лицо. Значит, познакомится.

– Это дядь Ник, пап! – пискнул неизвестно откуда вынырнувший, одетый лишь в трусики Алеша. – Он нам с Сашей кровати привез.

Женя рассеяно потрепал мальчика по макушке и отчаянно, с риском вывихнуть челюсть, зевнул.

– Я в ванну, – буркнул. – Меня нет полчаса.

Обманул, управился за двадцать минут и прошел в кухню, кипятить чайник и собирать на стол чего пожевать. Хорошо, вчера в супер заезжали, есть чем угощать нежданную ораву.

Алеша и Саша уже были тут. Похватали, прямо из рук, печенюшки и вазочку с конфетами, унеслись в свою комнату. Хитрые, знали, что папа до завтрака не разрешает сладостей, и воспользовались моментом, урвали. Ругать? А, ну их, слезы будут…

«Не поедят один раз на завтрак кашу, авось не помрут». – Фыркнул вернувший после контрастного душа способность здраво мыслить Женя. Он был весьма практичным человеком и не напрягался понапрасну из-за ерунды.

В коридоре грохнуло – это альфачи принесли вторую кроватку.

– Женя! – голос Виктора. – Жень! Ты где? Иди сюда!

Женя заправил за ухо выбившуюся из прически прядку, вздохнул и пошел знакомиться с гостями. Люди, поднявшиеся в выходной столь рано, чтобы привезти его детям кровати, заслуживали достойного приема.

Он пожал руки обоим альфачам. Тот, который бритый и напоминающий обезьяну, представился с улыбкой: «Николай, очень приятно, наслышан о вас много хорошего», второго, блондина-симпатягу, звали Андреем. Подростки, пятеро весьма смазливых альфочек, застеснялись, заморгали и свои имена буркнули неразборчиво, но Женя бы в любом случае их сразу не запомнил. Про пятерку мальчиков омега решил – они сыновья Андрея. Он не подозревал, что махом прибавил белокурому альфачу аж троих лишних детей…

Ник исправил ситуацию немедленно. По очереди потрепав по волосам подростков, двоих он слегка пихнул в сторону Андрея и представил всех заново, тыкая в каждого, персонально, пальцем.

– Глеб и Гриша – Андрюхины, – сказал. – Андрей – брат моего супруга. А эта троица, – альфочки закивали дружно, впятером, подтверждая, – мои – Беня, Ваня, Вася. Глеб и Гриша – конопатые, у Вани на подбородке шрам. Остальные сами потихоньку перестанут путаться, примелькаются. – Доминант широко, довольно улыбнулся, видимо, искренне любил детей, своих, и сводных племянников – и добавил: – У Андрюхи еще два сына есть, но они совсем мелкие, им по году. Дома остались, с папой.

Андрей толкнул Ника локтем в ребра и хмыкнул.

– Не морочь человеку голову моими пацанами, – попросил, с ухмылкой. – Пусть лучше кровати посмотрит, годятся или нет. Да, – альфач подмигнул старшему из подростков, велел: – Гриш, бери Беню, Глеба, принесите из машины мешки, которые папа собрал.

Названные альфочки салютнули и испарились, а Андрей пояснил:

– Кладовку и шкафы с мужем потрясли – накопали постельного белья да детского шмотья, разного. Большим маленькое, младшим не скоро понадобится, хранить не имеет смысла. И так не квартира, а склад. Кровати – Глеба с Гришкой, я им вчера взрослые купил.

Прибитый напором Женя бочком приблизился к ближайшей кровати и послушно посмотрел. Отличная, крепкая кровать, сшитая из некрашеного, отшлифованного дерева, с упругим, почти новым на вид, без пятен, матрасом. Вторая была такая же.

– Очень хорошие кровати, – признал омега, похлопав ресницами. – Точно как я хотел…

И Андрей, и Николай явно обрадовались.

– Диван из детской мы сейчас наверх, к Вику, оттащим, – Ник подвинулся, пропуская в дверной проем вернувшихся подростков, те сгибались под тяжестью здоровенных, плотно набитых полиэтиленовых мешков:– Вместо него поставим кроваточки. И будет тип топ! Кстати! – мужчина почесал подживающий синяк на челюсти, – постельное – перестиранное.

Впавшие в глубокую задумчивость Виктор и Женя молча наблюдали, как Николай с Андреем выволокли диван, унесли наверх и притопали обратно. Соображалка у обоих отказала напрочь.

– Вик! – позвал из детской Николай. – Подь сюда! У тебя инструмент в доме есть? Отвертку надо крестовую, матрасы крепить!

Женя отмер, отвесил замершему с открытым ртом жениху подзатыльник и откликнулся:

– Сей момент!

Квартира-то, в принципе, принадлежала ему, а не Виктору…

Алеше и Саше нововведение с двумя отдельными кроватками совсем не понравилось. Мальчики посидели на обеих, жалобно кривя губки, оценили узость лож, не предназначенных для пары и вынесли вердикт:

– Если сдвинуть вместе, ничего получится…

Глаза и у альфенка, и у омежонка подозрительно повлажнели.

Виктор и Женя не сомневались – ночью обнаружат мальчиков вдвоем в одной постельке, тесно прижимающимися друг к другу. Мдя. Пора обзаводиться более просторным жильем и обустраивать две отдельные детские, иного способа разъединить детей нет. Ведь и правда закончится, рано или поздно, Алешкиной беременностью. Так вот, лучше попозже.

– Саш, Алеш, вы привыкнете, – Женя успокаивающе почмокал уныло вздыхающих сыновей в макушки. – Не киснете, пожалуйста. Идемте, лучше, пить чай с тортиком, гости ждут.

Тортик, а точнее – большой торт, круглый, красивый, шоколадный, густо посыпанный ореховой крошкой, предусмотрительные гости привезли с собой – как и одноразовую, пластиковую посуду. Они же помогли Жене накрыть на образовавшуюся ораву стол в гостиной. Хозяйственные товарищи, а уж дружны… Обзавидуешься.

Настоящая, слитная семья. Кучей выживать гораздо проще, чем поодиночке, особенно, имея смертельное заболевание в наследство от предков.

Оставшемуся без супруга Николаю троих детей поднимать как? А где трое, там и четверо, и пятеро, и семеро, и не все – кровные. Без разницы уже. Бегают и бегают. Подзатыльники с поцелуйками денег не стоят.

Наделенные щедрыми ломтями торта Алеша и Саша передумали реветь, замурчали над своими тарелочками довольными котятками, усаженные в рядок с остальными детьми.

Оказавшийся по правую руку от Алеши Беня обнял омежонка за худенькие плечики, зашептал что-то на ушко, Ваня подал стакан с остуженным чаем со словами: «братишка, держи, не горячее».

Свой. Алешка явно был своим среди этих альфочек подростков. И Сашу примут потихоньку, привыкнут. Вот, ему тоже стакан протягивают, вроде, Глеб?

Хорошие у Николая и Андрея сыновья, воспитанные и добрые. Заглядение…

====== Часть 31 ======

– Отя! Папа! Снег! – мальчишки ввалились в родительскую спальню безо всякого стука и прямиком рванули к окну, будто в их комнате окон не было.

Едва отлюбившие Виктор и Женя резко отпрянули друг от друга, прерывая последний, благодарный поцелуй, альфа поспешно накинул на себя и своего жениха одеяло. Естественно, и он, и Женя были первородно голыми.

«Еще одно упущение, – досадливо поморщился Виктор, – задвижку на дверь до сих пор не приделали. Сегодня же исправить»…

Заявись детишки несколькими минутами ранее, застали бы порно-сцену, полюбовались на сладостный «финал» родителей, и у успевшего подзабыть кошмары жизни в полупритоне Алеши мог бы случиться нервный срыв. И так, к сожалению, увидел вполне достаточно, чтобы понять, чем отя и папа только что занимались.

Не отлипая носом от стекла, Алеша почесал, заведя руку за спину, большим пальцем – тем, который обычно сосал – между лопаток, зябко передернул плечиками и печально вздохнул:

– Мы не вовремя, да? Прости, отя… Так получилось нечаянно…

Точно понял. В отличие от Саши – того первый в этом году выпавший снег интересовал куда больше, чем родители, снявшие с себя всю одежду и даже трусы и валяющиеся в обнимку. Может, им жарко стало, вот и разделись, кто взрослых разберет.

– Смотри! – теребил омежонка за рукавчик пижамки. – И на крышах тоже белое! Здорово! Пусть насыпет побольше, зальем горку кататься!