Текст книги "Уйти красиво"
Автор книги: Елена Яковлева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
ГЛАВА 8
Черт его дернул соблазниться разливным пивом! Ностальгия по давнему прошлому сработала. Хотя тут, как говорится, с какой стороны смотреть. Не притормози он возле амбразуры в жестяной будке, облюбованной бомжами и пенсионерами, наверняка избежал бы последующих неприятностей. Но зато не сделал бы потрясающих открытий.
Металлическая палатка с небольшим окошком, через которое выдавалось дешевое разливное пиво, этакий последний социалистический оазис в рыночной пустыне, располагалась неподалеку от поздняковского дома, в нескольких сотнях метров. Обычно он спокойно проезжал мимо, разве что бросив рассеянный взгляд на забулдыг, смакующих желтую бурду. А тут его словно кто-то за кадык дернул, так захотелось этой дешевой кислятины. Нелепое желание овладело им, и он припарковал машину у обочины. Двинулся к амбразуре, из которой, как только он протянул туда несколько мятых бумажек, немедленно высунулась рука, плюхнувшая на мокрый прилавок кружку с пивом. Жадно прильнув к ней, Поздняков успел сделать пару глотков и подумать, принадлежала ли рука, протянувшая ему кружку пива, существу одушевленному или же была частью какой-то невидимой машины. И тут ему явилось видение.
На противоположной стороне улицы из пыльного марева выплыла стройная женская фигура в оранжевом платье с двумя большими разрезами – спереди и сзади, – как будто специально предназначенными для нескромных мужских взглядов. Поздняков еще шумно втягивал в себя пиво, покрываясь испариной, а его мыслительный аппарат уже был занят идентификацией экзотической незнакомки. Она здорово кого-то ему напоминала, и в ту секунду, когда он все-таки сообразил, кого именно, он, поставив кружку на прилавок, заковылял к своей «шестерке». Краем глаза еще успел заметить, что к оставленной кружке тут же потянулась поросшая черной растительностью рука с замысловатой наколкой – потребление пива здесь было безотходным.
Поздняков медленно ехал по улице, не теряя из виду высокую и стройную прелестницу в оранжевом, красиво и уверенно вышагивающую по тротуару. Мужские взоры, полные желания, скрещивались над ней, словно шпаги, а она, не обращая на них ни малейшего внимания, торопилась к какой-то ей одной известной цели. Впрочем, куда направлялась Лолита – а это была именно она, – выяснилось очень скоро. Девушка торопливо засеменила вниз по ступенькам в метро, и сквозняк, исходящий из глубины подземки, жадно подхватил ее густые темные кудри.
Поздняков, чертыхаясь, почти на ходу выпрыгнул из машины, захлопнул дверцу и, забыв о больной ноге, вприпрыжку помчался вдогонку за ней. К счастью для сыщика и к несчастью для Лолиты, ее высокий рост, яркая внешность и экстравагантный наряд не позволили ей затеряться в толпе спешащих домой с работы обывателей. Они обтекали ее серой, безликой массой. Пожалуй, доктору Рудневу было от чего сойти с ума! Девушка пересекала вдоль вестибюль станции, и Позднякову даже показалось, что она собирается, поднявшись по эскалатору, выйти на противоположной стороне. Странный поступок, но попробуй пойми, что на уме у красивых молодых особ. Неожиданно Лолита резко повернулась и стремительно вошла в вагон поезда, направляющегося к центру. Поздняков едва поспел за ней, и ему пришлось напрячься, разжимая резиновые присоски дверей. Шумно дыша, он упал на сиденье, почем зря ругая вероломную Лолиту, которая своими повадками напоминала агента 007, уходящего от «наружки».
Чертова девчонка как ни в чем не бывало стояла в трех метрах от него и, взявшись за поручень, задумчиво следила за собственным отражением в темном стекле вагона. Позднякову был хорошо виден ее тонкий отнюдь не славянский профиль, надменная линия крупного чувственного рта и большие цыганские серьги в ушах. Каждый раз, когда вагон покачивало на перегонах, ее красивая головка с густыми черными волосами, словно нехотя, слегка откидывалась назад.
Она столь же неожиданно выпорхнула из вагона, но Поздняков, уже готовый к ее штучкам, сорвался с места, точно спринтер с низкого старта. Он позволил ей идти в пяти шагах впереди, замедляя шаг, когда она ни с того ни с сего принималась что-то разыскивать в сумочке. Он проводил ее до выхода из метро, поднялся вместе с ней на улицу, где ему в лицо неожиданно ударило яркое солнце, сумевшее-таки к концу дня пробить толщу облаков. В первое мгновение сыщик зажмурился, но поспешил поскорее проморгаться, чтобы не упустить из виду коварную Лолиту.
Лолита пересекла улицу под красноречивыми взглядами владельцев автомобилей, выстроившихся на светофоре, остановилась на минуту у витрины парфюмерного магазина, понюхала розы, что продавались на улице, и свернула в переулок, в котором сам Поздняков был не далее чем вчера. Такое совпадение показалось ему подозрительным. А Лолита, будто задавшись целью интриговать его и дальше, подошла к знакомому ему Дому моделей Виолетты Шихт. Решительно толкнула рукой стеклянную дверь. Если Лолита пожаловала сюда, чтобы заказать что-нибудь сногсшибательное «от кутюр», то это следовало бы расценивать в качестве злой иронии судьбы, издевки над сыщиком-пенсионером.
– Любопытно, очень любопытно, – пробормотал себе под нос Поздняков, соображая, как ему поступить дальше.
Можно было, конечно, последовать за Лолитой, но в таком случае он мгновенно бы лишился маневра, поскольку охранник на входе, который его, несомненно, запомнил, наверняка немедленно поставит в известность начальницу о его появлении на ее суверенной территории. Поздняков решил подождать, когда девушка выйдет, и проследить за ней дальше. А по возможности и побеседовать с ней. Поэтому он купил газету и устроился под пестрым зонтиком летнего кафе, откуда он мог видеть всю улицу, вход в Дом моделей и даже его застекленное фойе. Выгодное преимущество – все равно что наблюдать за пристрелянным плацдармом с господствующих высот.
Он успел разглядеть, как Лолита пересекла стильный вестибюль Дома моделей, уставленный кадками с искусственной растительностью, и скрылась. Последнее, что он увидел, – стройные загорелые ножки, мелькнувшие в рискованном разрезе апельсинового платья, когда девушка поднималась по мраморной лестнице.
Отсутствовала она около получаса, не оставив ему ничего более увлекательного, кроме как созерцать неспешную жизнь раскормленных городских голубей, лениво фланирующих по асфальту в поисках съестного. Зато окончание ее визита в Дом моделей ознаменовалось громкими возгласами в вестибюле.
– Чтоб вы все здесь провалились! Нет, чтобы ваша шарашка погорела вместе со всем барахлом! – выкрикнул высокий женский голос.
Позднякову показалось, что гневную тираду выдала Лолита.
А какая-то другая женщина спокойно, но с изрядной долей брезгливости произнесла:
– Сергей Иваныч, проводите, пожалуйста, посетительницу к выходу, а то как бы она не заблудилась.
Поздняков узнал голос Виолетты Шихт, хотя увидеть ее ему не представилось возможным. Она стояла на лестнице, и в поле зрения сыщика попадали только ее лаковые туфли.
Охранник подхватил под локоть упирающуюся девушку и потащил к стеклянной двери. Делал он это с рвением омоновца, разгоняющего несанкционированный старушечий рынок возле метро. Позднякову стало даже жаль мексиканистую Лолиту. Оказавшись за дверью, она крепенько выругалась, но не слишком складно, и Николаю Степановичу стало ясно: к ненормативной лексике девушка обращалась в крайне редких случаях. Потом пару раз стукнула каблуком по стеклянной двери и, понурившись, поплелась по улице. Поздняков оставил газету и, втянув голову в плечи, пошел за Лолитой.
А та, похоже, брела в никуда, то ускоряя шаг, то замедляя, то вообще замирая на месте, точно впадая в необъяснимый транс. Идти за ней было одно мучение. Наконец она, видимо, приняла какое-то решение и заторопилась. Ускорение, как оказалось, ей придал троллейбус, затормозивший на ближайшей остановке. Пыхтящий Поздняков, проклинающий и резвую Лолиту, и свою больную ногу, опять с трудом запрыгнул в последний момент на подножку троллейбуса.
Народу в салоне было раз, два – и обчелся, но девушка не выказала ни малейшего подозрения по поводу его присутствия. То ли она не отличалась наблюдательностью, то ли настолько ушла в свои проблемы, что не обращала внимания уже ни на кого. Она села на сиденье на солнечной стороне салона, хотя хватало мест и в теньке, и уставилась в пыльное окно с отрешенным, потерянным выражением на лице. Так они проехали три или четыре остановки, после чего Лолита вышла из троллейбуса, словно в прострации. Поздняков безмолвно проследовал за ней, как верный пес за хозяйкой.
Это был престижный район тихого центра с тенистыми скверами и башнями шестнадцатиэтажек из розового кирпича. Девушка двинулась к ближайшей и вошла в подъезд. Когда Поздняков вошел следом, Лолита уже уносилась наверх в кабине скоростного лифта. Сыщику пришлось подождать несколько секунд, прежде чем на табло лифта высветилась цифра девять. Итак, он выяснил, куда устремилась Лолита. Уж не решила ли она заглянуть на минутку к подружке? Чтобы выяснить это, нужно было немного подождать, после чего попытаться определить номер квартиры.
Поздняков вышел из дома и сел на скамейку в тени липы. В воздухе висела душная, звенящая тишина. Несмотря на вечернее время, даже малыши не лепили куличи в песочнице, спасаясь от зноя за кирпичными стенами квартир. Сыщик откинулся на спинку скамейки и прикрыл усталые глаза. Что удивительно, он даже неожиданно для самого себя задремал и, не исключено, всерьез бы заснул, если бы не громко выстрелившая в тишине дверь подъезда. Поздняков разлепил веки и увидел Лолиту, стоящую возле дома, теперь уже с чемоданом в руке, из-под крышки которого торчало какое-то тряпье. Она постояла так с полминуты, вздохнула, положила чемодан на ступеньки, раскрыла и стала аккуратно его укладывать. Где-то наверху взвизгнула балконная дверь, и громом с ясных небес раздался женский крик:
– Давай вали отсюда, сучка подзаборная! Благодари Бога, что еще легко отделалась!
Поздняков поднял голову и увидел на балконе девятого этажа женщину в зеленом халате. Она выкрикнула еще пару слов и скрылась с балкона.
Лолита тем временем кончила собирать свои вещички и, глядя под ноги, пошла прочь от башни-шестнадцатиэтажки. Когда она поравнялась со скамейкой, на которой сидел Поздняков, он рассмотрел на ее смуглом лице свежую царапину. Что ни говори, а бывшей медсестре сегодня явно не везло! Причем по-крупному.
Чемодан, очевидно, был весьма увесистым, потому что девушка брела, заметно согнувшись под его тяжестью. Пройдя метров триста, она как подкошенная рухнула на скамейку в сквере. Поздняков, наблюдая за ней, устроился неподалеку. Какое-то время Лолита сидела, тупо уставившись в пространство перед собой, потом со сдавленным стоном сильно стукнула ладонью по деревянным брусьям скамейки. Поднесла к губам ушибленную руку и заплакала.
– Ну почему, почему у одних все хорошо, а у других все плохо? Ну почему, почему? – расслышал Николай Степанович произносимые ею слова, прерываемые рыданиями. – Ну что это за непруха такая!
Поздняков понял, что наступил момент для его выхода на сцену. Он подошел, устроился на той же скамейке и как можно участливее спросил:
– У вас что-нибудь случилось?
Девушка замолчала и настороженно посмотрела на Позднякова:
– А вам-то что?
– Не могу видеть, когда такие хорошенькие девушки плачут без видимых причин, – пояснил он и, словно только что увидел, добавил: – Да у вас кровь на щеке!
Девушка провела ладонью по лицу, поморщилась и мрачно сказала:
– Вот стерва!
Потом открыла сумочку, извлекла из нее пудреницу и, придирчиво посмотревшись в зеркальце, повторила с еще большим чувством:
– Вот стерва!
– Вас кто-то обидел? – снова встрял со своей притворной участливостью Поздняков.
Лолита покосилась на него с сомнением, точно прикидывая, стоит ли удостаивать этого старого козла своей откровенностью, и нехотя разлепила свои чувственные губки:
– Одна стерва вцепилась в меня своими когтями, как кошка… Тварь, гнусная тварь. Так бы ее и убила!
– Может, вам обратиться в милицию? – продолжал исполнять роль участливого лоха Поздняков.
Судя по всему, это была одна из немногих ролей, в которой он мог претендовать на жидкие аплодисменты, ибо девушка его не только не послала подальше, а, грустно улыбнувшись, ответила:
– Какая милиция, дядя? Меня там засмеют. Кто же идет в милицию, когда законная жена выцарапывает зенки любовнице?
Заботливый лох, поселившийся внутри Позднякова, даже не нашелся, как откомментировать подобную откровенность, а девушка, вытирая платочком кровь со щеки, сказала:
– Черт знает, что за жизнь такая. Все надеешься: вот-вот тебе повезет – да не тут-то было. В очередной раз покупаешься на красивый фантик, разворачиваешь, а вместо конфетки формованный кусочек дерьма. Он мне сказал, что бросил жену, я и развесила уши, – подумаешь, на «Мерседесе» пару раз покатал, дипломат! А эта стерва, дипломатова жена, ругается, как сапожник! Да еще дерется! А я, дура, раскатала губишки, из дому ушла, работу бросила… А, ладно, работу так и так пришлось бы бросать!
– Что, богато живешь, что можно и не работать? – словно невзначай поинтересовался Поздняков.
– Хрена с два, – равнодушно бросила девушка. – Просто меня, может быть, и так бы выперли. А так я ушла по собственному желанию. Трудовая книжка на руки – и вперед с песнями!
– Выперли? И за что бы тебя выперли, такую симпатичную?
Девушка посмотрела на него так, будто намеревалась своим взглядом просверлить ему дырку на лбу размером с пятикопеечную монету.
– Может, я и симпатичная, только ты зато больно любопытный. Топал бы ты, дядя, отсюда, у меня и так неприятностей хватает.
– Не исключено, что в скором времени будет еще больше, – загадочно пообещал Поздняков, испытующе глядя ей прямо в глаза.
– Что? – Лолита закашлялась, подавившись глотком воздуха. – Да кто ты такой, чтобы мне угрожать?
– Никто тебе не угрожает, – заметил Поздняков. – Просто надо бы разобраться, что к чему.
Девушка отпрянула и покрепче вцепилась в ручку своего чемодана, точно он собирался его отнять, и перешла на «вы»:
– Я вас не понимаю, куда это вы клоните?
– Сильно меня интересует, за что тебя могли погнать с работы, – безмятежно пояснил сыщик.
– Почему? – Она даже побледнела, хотя при ее смуглой коже это было не столь заметно.
– А я экстрасенс, – бесхитростно поведал Поздняков. – Хочешь, с трех попыток угадаю, за что?
– Ну, – согласилась она с недоверием в голосе.
– Вариант первый, – бодро начал он, – ты поругалась с начальством!
Она отрицательно покачала головой, все еще глядя на него заторможенным взглядом.
– Ну, тогда… тогда ты нахамила пациенту! – торжественно заявил Николай Степанович.
– Нет, – твердо сказала девушка, по-прежнему бледная и настороженная.
– Ну хорошо, – Поздняков поубавил патетики, которая ему самому порядком надоела, – ты просто перепутала рентгеновские снимки.
Девушка приоткрыла рот и часто задышала.
– Откуда… откуда вы про это…
– Что, угадал? – осведомился сыщик. – Могу и дальше угадывать, если хочешь. Например, могу угадать, что сделала ты это не случайно, а специально. И додумалась не сама, тебя кто-то хорошо попросил. Правду я говорю?
– Вы были в поликлинике? – спросила девушка. – Но откуда вы узнали, где меня искать? Даже мать не знала, где я!
– Признаться, твою матушку я видел вчера. Она выглядела очень расстроенной.
– Представляю, – отозвалась Лолита без всякого намека на дочернюю почтительность. – Это же абсолютно никчемная женщина, ни на что не годная! У нее был шанс только однажды, в молодости, но она им не воспользовалась. Черт с ней, но могла бы, кажется, и обо мне подумать! Да куда там, не для того ей голова была дадена!
– Похоже, вы с ней не очень-то ладите?
Девушка задумчиво посмотрела вдаль и процедила:
– Она испортила мне всю жизнь. У меня отец живет в Аргентине, богатый человек. Он меня искал, а она все скрыла – скрыла, потому что, видите ли, боялась меня потерять. Я хотела сама его найти, думала, что поеду в тур по Европе, а оттуда как-нибудь доберусь до Аргентины. – Бедняжка имела весьма скудные познания в географии! – Да только ничего не вышло.
– В туристический тур? – уточнил Поздняков.
– Еще чего, откуда у меня… – девушка осеклась, поняв, что сболтнула лишнее.
– Рассказывай, рассказывай все, – предложил Поздняков, доставая из кармана сигареты.
– С какой стати?! – взорвалась Лолита. – И не подумаю!
– А напрасно, – печально заметил Николай Степанович. – Подумать бы не мешало. Я, по крайней мере, выясняю твою историю в процессе дружеской беседы, а найдутся такие, что захотят с тобой общаться по душам в казенном кабинете и с составлением протокола. Поняла?
– Вы так думаете? – Лолита, видимо, взвешивала свои шансы. Увы, выбор у нее был небогатый.
– Уверен, – подтвердил Поздняков. – А если расскажешь все мне, может, до этого дело и не дойдет.
– Ну вот, так и знала, что вляпаюсь, – призналась девушка и попросила: – Закурить дайте. Да хрен с ним, что без фильтра, думаете, я только «Мальборо» курю? Ага, сильно разбежишься на зарплату медсестры… Вляпалась, дура, так мне и надо! – посетовала она на саму себя и доверительно сообщила: – Я ведь как думала? Пока суть да дело, я уже в Аргентине буду… у папочки моего.
– Ладно, давай рассказывай про снимки, – поторопил ее Поздняков.
– А что рассказывать? – Она закурила и шумно затянулась. – Снимки поменять – пара пустяков, за ними никакого контроля. А обязанность медсестры – их принести в кабинет. Ну, бумажки с результатами анализов, рентгеновские снимки… В общем, когда она ко мне пришла, эта гадина, – Лолита сжала кулаки, – я сначала над ней просто посмеялась – подумала: больная какая-то. У нас сроду таких выкрутасов не было, чтобы кому-то понадобилось снимки подменить. А потом посмотрела, на каком она авто подкатила, да и одета она… В общем, купилась я на то, что она возьмет меня к себе моделью и я поеду в турне по Европе. Я подумала, надо же, как просто: пока еще мой симпампунчик – ну тот, жена которого меня поцарапала, – дозреет, а здесь такая возможность. Раз – и сразу в Аргентине!
Поздняков больше не мог терпеть такой непробиваемой дремучести:
– Да Аргентина же не в Европе, а в Южной Америке!
– Да? – Она посмотрела на него с удивлением. – Какая теперь разница, если я все равно туда никогда не попаду.
– Резонно, – усмехнулся сыщик. – Значит, Виолетта Станиславовна выставила тебя, не выполнив своего обещания?
– Выставила. – Девушка печально вздохнула, ее глаза-маслины заволокла предательская влага. – Как будто ничего и не обещала! Сказала, что ей наплевать на мои угрозы…
– Ты ей угрожала?
– Ну, не то чтобы… – вяло произнесла Лолита. – Ну, пообещала, что расскажу, как она меня уговаривала поменять эти снимки, а она только рассмеялась мне в лицо. Говорит: «Кому ты расскажешь? Кому нужны твои признания? А меня это совершенно не колышет, я тут абсолютно ни при чем. За свою халатность будешь отвечать сама!» Еще сказала, что я ей на подиуме не нужна, потому что ничего не умею, а смазливых дурочек у нее и без меня хватает. Мол, в трубу она вылетит, если будет всяких пигалиц по европам катать. Это я-то пигалица, да у меня, между прочим, стандарты Наоми Кэмпбелл! Да еще натравила на меня свою дворняжку – я имею в виду охранника. Он прямо вцепился мне в локоть. – При одном упоминании о недавней обиде девушка страдальчески скривила пухлые губки. – Вот посмотрите, синяк остался.
Лиловый синяк и в самом деле красовался на красивой Лолитиной руке, чуть-чуть повыше локтевого сустава.
– Неплохо для одного дня, – покачал головой Поздняков, – и синяк, и расцарапанная щека! – А про себя подумал: «Поделом тебе, может, поумнеешь».
– И каблук качается, – жалобно добавила девушка и вытянула вперед загорелую ногу в коричневых босоножках, сплошь состоящих из узеньких кожаных ремешков. – Я напоследок так ногой по двери двинула, жалко, что стекло не вылетело, – мстительно присовокупила она. – Ладно, я, наверное, так поступлю… Мне эту Шихт в одиночку не одолеть, пойду-ка я к той, чьи снимки она заставила меня поменять. Представляете, женщина здорова, а ей по милости этой дамочки объявили, что у нее рак!
– Но и по твоей милости тоже, – заметил Поздняков.
Лолита потерла синяк на локте.
– А что я могла? Я жертва обстоятельств! Я попала в безвыходное положение! Вам бы предложили за просто так поехать в Европу!
Поздняков почувствовал, как где-то внутри у него громко и протяжно лопнула сильно натянутая струна.
– Что ты могла? – взорвался он. – Ах ты, маленькая гадина! Ты хоть представляешь, что натворила? Как у нее все просто: нагадила – повинилась, опять нагадила – опять повинилась. И, главное, всегда найдутся оправдания: то аргентинский папочка, то никудышная мать, то турне по Европе, то какие-то там стандарты! Навесили тебе сегодня, да, видно, мало. Добавить, что ли?
Девушка замерла, широко открыв миндалевидные глаза, а Поздняков продолжал говорить, уже плохо контролируя себя, а потому путаясь в словах:
– Женщина, которой ты подсунула чужой снимок, умерла… Уже скоро неделя, как умерла! И не исключено, что именно твоя детская шалость стоила ей жизни! Когда я уверюсь в этом окончательно, я вас всех сотру в порошок, поняла!
– Как это… умерла? – пролепетала Лолита. – Она же была здорова.
– Хотел бы я посмотреть на тебя после того, как тебе объявят подобный диагноз! Может, ты бы вышла от врача и попала бы под первый же трамвай при своих хваленых стандартах!
– Она что… попала под трамвай?
– Нет, она выпила целую упаковку снотворного! – Черт знает, зачем он ей это сказал?
– Ну вляпалась, точно вляпалась, – заголосила Лолита. Кажется, ее куриных мозгов все-таки хватило, чтобы осмыслить ситуацию. – Все из-за этой Виолетты, чтоб она провалилась! Откуда только она взялась на мою несчастную голову? – И тут ее словно осенило: – Стойте, да ведь это она и хотела сжить со свету эту бабу, а теперь, когда дело выгорело, хочет все свалить на меня! Ну разве это справедливо?
– Ладно, – прервал поток ее причитаний Поздняков, – ты можешь помочь и мне, и себе, если будешь послушной девочкой.
Лолита преданно посмотрела на него, на ее экзотической физиономии застыло немое внимание.
– Так может случиться, что мне понадобится твоя помощь, и ты мне ее окажешь.
– Какая помощь? – переспросила она завороженно.
– Ничего сверхъестественного. Просто, если я тебя попрошу, ты подтвердишь в присутствии Виолетты Шихт то, что мне сейчас сказала. Впрочем, скорее всего обойдется и без очной ставки.
– Да я… я ей глаза выцарапаю! – выпалила Лолита.
– Вот этого, я думаю, не потребуется, – возразил Поздняков. – Скажи-ка мне еще одну вещь… Знаешь ли ты некоего Влада Ольшевского?
Она сосредоточенно задумалась, вероятно, перебирая в памяти многочисленных своих кавалеров, и отрицательно покачала головой:
– В первый раз слышу.
– А Жанну Хрусталеву?
– Кто такая? – Лицо Лолиты по-прежнему выражало недоумение.
Сыщик посмотрел на часы: шансов застать Виолетту Шихт на своем рабочем месте оставалось немного, особенно если учесть, что он остался без автомобиля, который теперь сиротливо дожидался хозяина у четвертой по счету станции метро, а до ближайшей станции еще нужно добираться на троллейбусе.
Девушка продолжала шмыгать носом.
– Ну, куда теперь? – поинтересовался он. – Домой? – И тут он вспомнил о докторе Рудневе. – А то есть один врач, который просто мечтает взять на себя вину за твои проделки…
Лолита слабо улыбнулась:
– Вот дурачок! Нет, пойду домой. Зачем морочить голову хорошему человеку?
Наконец-то, первая здравая мысль за весь вечер!
