Текст книги "Варвар для Варвары (СИ)"

Автор книги: Елена Соловьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– Так ты расскажешь?.. – промурлыкала, задевая губами навершие его «боевого копья».

– Да-а-а, – сдался Фил и приподнял бедра.

Ну вот, так бы сразу. Член Фила был таким большим, что я побоялась взять его в рот целиком. Пришлось помогать руками. Чем больше я ласкала его, тем тверже и горячее он становился. Я поразилась тому, какую власть имею над телом мужа. Это внезапное открытие возбудило меня саму и заставило мою внутреннюю дикарку выть от счастья.

Используя руки, язык и губы, я заставляла мужа постанывать от удовольствия. Его бурная реакция звучала в моих ушах, как тысячи аплодисментов моему неожиданно открывшемуся таланту. Вот уж не думала, что стану такой смелой и умелой минетчицей. Звездой Капулы в оральном сексе.

– Мне так нравится, красавица, – хрипло стонал Фил, подмахивая бедрами в такт моим движениям. – Ты такая ласковая…

«Ах, хвали меня, хвали еще», – хотела сказать я. Но мой рот был слишком занят, чтобы тратить время на пустую болтовню.

Довольная собой, я обхватила ладонью яички Фила и чуть сжала их. Восхищенный вздох стал мне за это наградой. Муженек стоял на самом краю страстного водоворота, готовый в любой миг прыгнуть в его манящие глубины. И я от всей души желала поскорее почувствовать, как сумасшедший оргазм заставит прекрасное тело Фила содрогнуться в сладостных муках. Пожалуй, это зрелище станет самым лучшим из всего, что мне доводилось раньше видеть в своей жизни. Самый откровенный и волнующий спектакль, разворачивающийся прямо у меня на глазах. Хм… рядом с глазами. Ну, о-о-очень близко.

Но вот Фил сел, обхватил мою голову ладонями и приподнял.

– Что-то не так? – испугалась я, глядя прямо ему в глаза – Тебе стало неприятно?

– Мне безумно понравилось то, что ты придумала, – хрипло заявил Фил. – Но в это путешествие мы отправимся вместе.

С этими словами он уверенно раздвинул мне ноги, и я задрожала в предвкушении наслаждения. Позволила моему страстному и нежному варвару доказать, что и он способен на многое. Мой великий и могучий варвар, неутомимый и непревзойденный любовник. Он не пропустил ни единого сантиметра моей кожи, исследуя мое пышущее страстью тело губами и языком, отыскивая на нем такие чувствительные точки, о существовании которых я и не догадывалась.

– Пожалуйста, возьми меня, – тихая мольба слетела с моих губ, когда желание стало невыносимым.

Фил накрыл мои губы поцелуем и одним плавным толчком вошел в меня. От его ритмичных движений моя страсть забурлила, как раскаленная лава. Я закинула ноги ему на спину, желая чувствовать его сильнее. Еще ближе, как можно глубже. Он мой, весь мой – без остатка.

Фил двигался, не сбавляя темп, и я впилась ногтями ему в спину, оставляя на ней отметины. Еще никогда наше слияние не было таким упоительным, таким сумасшедшим.

Когда оргазм обрушился на мое страждущее тело, я откинулась на постели и блаженно прикрыла глаза. Фил тут же вынул из меня свой член и кончил мне на живот. Его горячее семя обожгло мою нежную кожу, заставив меня счастливо улыбнуться.

Фил прилег рядом и укрыл нас обоих шкурой. Ливни в Капуле почти закончились, но ночи все еще были прохладными. Я придвинулась ближе, благодарно обняла мужа и коснулась губами его виска.

– Не притворяйся, будто спишь, – заявила насмешливо и вместе с тем настойчиво.

Фил всхрапнул, но я заметила, как уголок его губ дрогнул в усмешке. Пусть не надеется, что сможет отвертеться от разговора.

– Нет-нет, это тебе не поможет, – пригрозила я и куснула его за шею. – Давай, выкладывай, где ты достал дозиметр.

Муженек притворился, что не помнит, о чем идет речь. Невинно взмахнул по-девичьи длинными золотистыми ресницами и обжег меня притворно-чистым взглядом голубых, как горные озера, глаз.

– Та коробочка, которую ты вручил жрецам, – напомнила я.

И не поддалась искушению расцеловать этого безумно привлекательного и обаятельного притворщика. Сложила руки на животе, не позволяя им совершить глупость. Как бы мне ни хотелось, обнимашки пришлось отложить. Когда еще мне выпадет шанс разузнать подробности из прошлого моего мужа.

Фил с минуту побурчал, попыхтел, но все же выполнил обещание. Вот неправильно меня в детстве воспитывали. На самом деле, если хочешь чего-то добиться от мужчины, не нужно говорить ему «пожалуйста». Минет – вот настоящее «волшебное» слово, при одном упоминании о нем любой представитель сильного пола дает слабинку.

– Эта вещь досталась мне от отца, – преодолевая сомнения, начал Фил, – … он был жрецом.

Вот тут моя челюсть так резко отпала, что мне пришлось поддерживать ее ладонью. Так вот отчего у моего муженька светлые волосы, правильная речь и знания, недоступные простым дикарям. Осталось выяснить, почему он стал охотником, вместо того, чтобы восседать на золоченом троне и повелевать другими варварами.

– Дай угадаю, – парировала я, не дожидаясь, пока Фил продолжит, – твой отец выгнал тебя из дома после ссоры? Или же ты сбежал сам?

Фил накрыл мой рот ладонью, предупреждая новые вопросы.

– Не спеши с выводами. Все не совсем так, – он вымученно улыбнулся и продолжил: – Мой отец был хорошим жрецом, справедливым. Но его погубила тяга к открытиям. Он считал, будто сможет преодолеть великую стену и открыть врата в другой мир. Считал себя избранным. Но Калки не прощает своеволия, она не позволила моему отцу нарушить границы Капулы и сожрала его.

Я заерзала на постели так, будто меня таракан за зад укусил. Хотелось немедленно вылить на муженька море полезной информации, вот лишь бы это море не затопило границы взаимного доверия. Пришлось вновь заткнуть рот своей буйнопомешанной внутренней дикарке и действовать осторожно.

– А ты уверен, что твой отец погиб? – спросила я Фила. – Что, если ему удалось-таки пройти в другой мир? Мой мир…

Фил побледнел и сжал зубы. Недобрый знак. Ох, какой недобрый. Неужели опять рассердился?

– Другие жрецы стали свидетелями гибели моего отца. Они хотели его остановить, но было слишком поздно.

Та-а-ак, наличие свидетелей многое меняло. Но можно ли верить этим «темным лошадкам» с белыми гривами? И если отец Фила погиб, то кто из местных сумел пробраться в мой мир?

– Ты уверен, что жрецы не лгут? – уточнила я.

– К сожалению… – пробормотал Фил. – Они принесли тело моего отца назад, в Капулу. Моя мать участвовала в похоронах и долго плакала над погребальным костром.

– А она опознала тело? – во мне проснулся частный детектив.

– Послушай! – Фил злился все сильнее. Ему определенно не нравилась тема разговора. – Я рассказал тебе достаточно, перестань, наконец, копаться в моем прошлом. Поступок отца принес много страданий мне и моей матери, сделал нас изгоями.

– Но почему?.. – мое любопытство, как всегда, пересилило чувство самосохранения. – Ведь твой отец наверняка преследовал благую цель и хотел помочь всем жителям Капулы. Он настоящий герой, и ты должен им гордиться…

Горькая усмешка тронула губы моего мужа.

– Герой, говоришь?.. – голос его звучал глухо, словно доносился из самых глубин подсознания. – Жрецы признали его предателем, выгнали мою беременную мать из гарема. Если бы не ее знания травницы и крепкое здоровье – мы бы оба погибли от голода и холода.

Ох уж эти детские обиды, они, как незаживающие на теле раны, стоит чуть ковырнуть – и они вновь кровоточат. Мне было до слез жалко Фила и его мать, но все же… разумом я понимала, почему отец мужа решился на такой поступок.

– Он был таким же бунтарем, как и ты, – я ласково обняла мужа за шею и притянула к себе. Погладила по голове, как ребенка. – У первооткрывателей всегда два пути: или их признают гениями, или глупцами. Но я уверена, что твой отец – хороший человек, он любил вас с матерью. И старался для вас и для всех жителей Капулы. Ты ведь тоже понимаешь, что без существенных изменений жизнь в вашем мире вскоре угаснет?

Фил кивнул и уткнулся носом в мою «пятерку». Все мужчины – большие дети, ничто их не успокаивает так, как пышная женская грудь.

– Прости, но мне все еще трудно говорить об отце, – признался муж. – Даже с матерью мы редко обсуждаем эту тему. Не дави на меня, ладно?

– Как скажешь, – сдалась я.

Разве можно обижаться на Фила, когда он так искренен. Наконец-то лед непонимания тронулся, и наши с ним отношения стали настоящими, искренними. А там, глядишь, и до большой и чистой любви дойдет. Хм, не очень чистой… но определенно большой!

Фил улыбнулся (наверняка моей покорности, он же не знал, что это лишь видимость, и при первом же удобном случае я вновь подступлю к нему с расспросами). Взял мою ладонь и поднес к своим губам. Перевернул запястьем вверх. Я-то подумала, будто он собирается целовать. Но нет, он укусил, варвар эдакий.

– Ты что?! – я отдернула руку. – Зачем ты это сделал?

– Разве ты не знаешь? – Фил выглядел озадаченным.

Я потерла место укуса и поморщилась: цапнул порядочно, до крови.

– Даже не представляю. Вот уж не думала, что в тебе дремлют садистские наклонности.

Вновь услышав от меня незнакомое слово, Фил нахмурился. Что-то покумекал в своем диком мозгу и выдал:

– Нет, садить мы ничего не будем. Я же охотник. Хотя, если тебе очень хочется, можешь выращивать целебные и пряные травы возле дома. И хозяйству польза, и тебе не скучно.

Я глянула на него недовольно: опять он за свое. Нет, он не садист, определенно. Маньяк-домохозяин с замашками домината, вот он кто!

– Так для чего укус? – мне не впервой пришлось проявить настойчивость.

– Ты, правда, не знаешь? – призадумался Фил.

– Нет! – рявкнула я резче, чем собиралась. – Говори скорее, пока не рассердилась и не покусала в ответ.

Я многозначительно откинула шкуру и обвела глазами его тело, словно примеряясь. Что и говорить, пару сладких местечек выбрала. Не только для укусов.

Фил вздохнул и закатил глаза. Голосом строгого преподавателя на экзамене принялся вдалбливать неумехе мне простые истины варварского мира:

– Кусая жену в левое запястье, муж тем самым подтверждает, что сделал правильный выбор. Если со мной случится несчастье и тебе придется вновь выбирать мужа – такая метка возвысит тебя в глазах других мужчин. И даст право претендовать на лучшего мужа.

Да, что ни день, то открытия. Я набрала полную грудь воздуха и на секунду словно обмерла. Конечно же, приятно услышать от своего мужчины такое признание в любви. Пусть и варварское. И получить местный аналог обручального кольца с бриллиантом, который, при случае, можно загнать в ломбард.

Но упоминание Фила о его сложной работе убило первое восхитительное откровение.

– Пожалуйста, не говори так, – едва не плача, попросила я мужа. Обняла его и прижалась тесно-тесно.

Он коснулся губами моей щеки и проговорил, глядя прямо в глаза:

– Опасность всегда ходит за нами по пятам. Но я обещаю, что буду беречь себя для тебя.

– Мне показалось, или ты и действительно покраснел? – довольно пробормотала я.

– Тебе показалось, – отнекнулся Фил и отвернулся.

Мой сильный и храбрый варвар стесняется признаться жене в любви. Какая прелесть!

Я перекалилась через него, проявив чудеса ловкости, и вновь заглянула ему в лицо.

– Не стесняйся, нет ничего стыдного в том, чтобы иногда говорить жене комплименты.

Горячая ладонь Фила по-хозяйски легла мне на бедро, намекая на продолжение «чувственного банкета». От одного этого прикосновения во мне вновь проснулось желание. Я издала легкий стон удовольствия и положила ладони на могучую грудь мужа. Почувствовала, как сильно стучит его горячее сердце.

– А как в твоем мире принято показывать свое расположение к жене? – вопрос Фила на секунду вывел меня из состояния эротической неги.

– Дарят им бриллианты – такие красивые блестящие камни, шубы, машины. А еще – белое платье. Пожалуй, это самый желанный подарок для всех девушек в моем прошлом.

В глазах мужа заплясали огоньки разгоревшегося с новой силой желания. Он улыбнулся краешком губ и жарко прошептал:

– Блестящих камней и машин в Капуле я не встречал, но вот два последних условия могу выполнить. Хочешь, я подарю тебе белую шубу?

Он еще спрашивает? Какая же девушка откажется от такого предложения. Пока что роскошный белый мех я видела только на жрецах, и предложение мужа несказанно польстило моему самолюбию.

– Хочу! – не думая, согласилась я. – А у тебя она есть?

Фил нежно погладил мои ягодицы, прижал к себе еще теснее. И я почувствовала, что он полностью готов в очередной раз исполнить супружеский долг. Его горячий и твердый член многозначительно уперся мне в живот, требуя немедленно впустить его внутрь.

– Нет – обронил Фил, – Но обязательно будет. А пока, моя красавица, прекрати болтать и найди для своего ротика другое занятие

И он накрыл мои губы поцелуем, долгим и томительно-нежным.

Глава 22

А наутро мы поняли, что наш «медовый» сезон дождей окончен. Небо Капулы выплакало последние капли дождя на упившуюся влагой землю и посветлело с досады. Яркое солнце принялось активно согревать все вокруг, и казалось, будто весь поселок – это гигантская баня, хоть бери в руки таз и веник и чувствуй себя как дома. Вернее – как в деревне у бабушки, любительницы попариться досыта, а после принять на широкую грудь пару рюмочек рябиновой настойки и вдоволь почесать языком с соседками.

Небосклон посинел, а я, напротив, стала хмурой, как грозовое небо. Пришла пора моему мужу вспомнить о своей работе и вновь отправиться добывать пропитание. За ту недолгую неделю, что мы провели, не выходя из дому, наши запасы почти закончились. И если в горшках из тыквы еще осталась солонина, то кукурузная мука, коренья и орехи давно утонули в недрах наших желудков.

Глядя на то, как Фил облачается в «боевые доспехи»: котеку, шлем из черепа крыса и серую шкуру, я невольно вспомнила о том, насколько кровожадны животные Капулы. Судя по размерам того же куля, первый просчет охотника непременно станет последним.

– Не смотри на меня так, – попросил Фил, привычным жестом беря в руки копье, – я еще не умер.

Он улыбнулся, но лицо его осталось серьезными, а взгляд – сосредоточенным. В мыслях, муженек наверняка уже покинул дом и гулял по безумному лесу Капулы, выискивая добычу. Только бы сам он не стал ею.

Я горестно вздохнула и потупила взгляд. Едва удержалась от того, чтобы броситься ему на шею и попробовать остановить. Любовь любовью, но кушать хочется всегда.

– Не печалься, красавица, – пообещал Фил и приподнял кончиками пальцев мой подбородок. – Твой муж – великий охотник. Он скоро вернется и принесет тебе обещанный подарок.

А мне… мне уже не хотелось ни шубы, ни белого платья. Ни того и другого вместе. Только бы с Филом ничего не случилось. Никогда мне не стать настоящей варваркой, слишком я мнительная. Даже моя внутренняя дикарка притихла и, сидя в глубине подсознания, печально утирала белым платочком выступившие слезы. Она тоже не хотела отпускать Фила. Но в отличие от меня, прекрасно понимала, что это невозможно.

– Вернись до наступления темноты, пожалуйста, – прошептала я, вглядываясь в прорези для глаз на причудливом «шлеме» мужа. – Не давай мне повода для волнения.

– Мне приятно, что ты за меня беспокоишься, – признался Фил. – Но ты волнуешься зря, охотникам иногда приходится ночевать в лесу, но мы разводим костер, и это отпугивает от нас животных.

– Ты сам говорил, что кули стали кровожадными и перестали бояться огня, – вспомнился мне недавний разговор мужа с посланниками жрецов.

И не то чтобы я злопамятная, но память у меня хорошая, а злость приходит только по поводу. И в данный момент она была всецело направлена на диких тварей и их создателей.

– Отвлекись от плохих мыслей, – посоветовал Фил, – займись чем-нибудь и поменьше думай. Сомнения притягивают неприятности, как запах падали мух.

Я уперла руки в бока и нахмурилась.

– Опять вырезать посуду? Нет уж, от такого занятия мне станет только хуже.

Фил рассмеялся – на этот раз искренне. Крысиный череп на его голове затрясся, загромыхал нижней челюстью. Бр-р-р… у меня озноб по спине пробежал от этого звука.

– Тебе вовсе не обязательно сидеть дома, – продолжил наставлять меня муж, – прогуляйся, сходи в гости к сестре – она ведь недалеко поселилась?

Я наморщила нос и фыркнула:

– Если ты имеешь в виду Мну, то ноги моей не будет в ее доме. И ее в моем. Она надоела мне еще в пещере, когда мы жили с Ма. Я бы с удовольствием навестила другую сестру – Ка, ее забрали жрецы, помнишь?..

Муж резко перестал смеяться.

– О ней можешь забыть, – в его голосе прозвучала угроза. – Простым жителям Капулы нет входа в их пирамиду. А тебе так и вовсе стоит держаться от жрецов как можно дальше, они привыкли получать желаемое и, наверняка, все еще злы на нас обоих.

– Нет, так нет, зачем так сердиться, – я попробовала восстановить душевное равновесие мужа. Не стоит отпускать его на охоту в таком состоянии, еще промахнется… – Тогда я останусь дома, больше идти в гости мне не к кому.

– Навести мою мать, – неожиданно предложил Фил. – Маэса будет рада с тобой познакомиться.

Предложение меня несказанно обрадовало. Вдруг мать Фила окажется более разговорчивой, чем ее сынок. И я наконец-то узнаю что-то новое об этом странном мире. Лишь бы свекровушка приняла меня благосклонно.

– И еще, отнеси ей часть готовых наконечников для стрел и копий и украшения из костей, которые я вырезал. Маэ продаст их охотникам и купит себе муки. А тебе даст за это молока, так что захвати с собой пару пустых сосудов.

– Твоя мама держит коров? – удивилась я.

Странно было представить бывшую наложницу в роли пастушки. Впрочем, что только не сделаешь, чтобы выжить в диком мире.

– Про коров никогда не слышал, – возразил Фил. – У нее стадо тлушек. И не забудь взять у нее травы… те, о которых мы говорили… помнишь?

– Противозачаточное возьму, молока налью, костяные побрякушки отдам, – протараторила я. И широко улыбнулась. – Только скажи, куда идти.

Фил подробно объяснил мне, как добраться до его матери и предложил взять с собой тележку. По поводу последнего я сильно и громко возмутилась.

– Вот что ездовые академики бывают, слышала. Но чтоб ездовые танцовщицы – впервые!

Я почувствовала себя оскорбленной и отвернулась от мужа. Пусть катится к Калки, вместе со своей тележкой. Первый месяц замужем, а уже запряг. Нет, милый, врешь, не возьмешь.

– Как знаешь, – буркнул Фил и направился к выходу. – Только учти, идти далеко, а костяные изделия тяжелые. Если передумаешь, тележка на заднем дворе.

– Не передумаю! – фыркнула я.

– Ах, да, ты же отшельница, тебе не привыкать носить тяжести, – не остался в долгу Фил и громко хлопнул дверью.

Вернее – с остервенением дернул край полога над дверью. Так, что плотная кожа подозрительно треснула

– Штопать сам будешь! – крикнула я мужу вдогонку.

Но он меня уже не услышал.

Попинав с досады ни в чем не повинную ножку кровати, я принялась за сборы. Натянула так полюбившееся мне кожаное платье, угги, привязала к поясу котму – на случай, если в отсутствие хозяев в дом пожалуют незваные гости. Дикие животные боятся дневного света, а вот дикие варвары – вряд ли.

В кожаный мешок я погрузила приготовленные мужем костяные изделия, пустые кувшины и почти целый калебас солонины – надо же чем-то задобрить свекровь. Хотелось верить, что Маэ помнит свою молодость в гареме и не станет сильно распекать меня за неумение готовить и шить. Правда, за годы, проведенные вдали от пирамиды, бывшая наложница могла измениться до неузнаваемости, и стать точной копией Ма. Или еще хлеще: ничто так ожесточает человека, как утраченное счастье.

Мешочек получился довольно увесистым, а судя по рассказу Фила, мамаша его жила на другом конце поселка. С одной стороны – это прекрасно, чем реже видишь свекровь, тем сильнее ее любишь. Но с другой…

Я все же взяла тележку. Переть на плече такой тяжеленный мешок, все равно, что тащить из ночного клуба пьяную Аришку. Пробовала, знаю. Денег на такси нет, метро и автобусы уже не ходят, попутку ловить страшно. И сил нет волочь, и бросить жалко – свое же, почти что родное.

На поверку тележка оказалась местным аналогом гигантского чемодана из моего прошлого. Сплетенная из веток, с деревянными колесами и откидной крышкой – вполне себе достойный аксессуар для варварки. Роль ручки выполняли две длинные оглобли, для удобства изогнутые лучом.

Но как бы оно ни было, я все же почувствовала себя ездовой ослицей, отправившейся на пробежку с утра пораньше. И все бы ничего, если по дороге мне не повстречалась Мна. Вот же тараканы принесли ее на мою голову. Эта нудная варварка плелась к ближайшему ручью, низко опустив голову. В руках она держала две огромные тыквы с приделанными к ним прутьями. Ей бы еще коромысло на плечи да лапти сорок пятого размера, и прям вылитая баба Дуся – соседка моей бабушки. Такая же неопрятная, неуклюжая и вечно чем-то недовольная бабища.

Свернув с утоптанной тропинки, я попыталась затеряться в зарослях неправдоподобно высокой черемши. И как назло, именно в этот момент Мне вздумалось почесаться. Она поставила тыквы на землю и с выражением блаженства на лице принялась шкрябать обеими лапищами свою пятую точку.

– Варя?.. – все же заметила меня, мымра чесоточная.

– Как видишь, – буркнула я, выволакивая из зарослей тележку. На колеса намотались отчего-то липкие нижние стебли и никак не хотели отпускать.

По давно заведенному в «семье» правилу, Мна и не подумала мне помочь. Вместо этого с наглым видом она принялась рассматривать мой наряд.

– Хм, такой охотник. Дал старое. Платье.

– Да иди ты к Калки! – всерьез возмутилась я.

Тоже мне, нашлась законодательница мод. Между прочим, за время носки кожаное платье приобрело такую мягкость, что ни за что на свете я не променяла бы его на новое. Оно словно стало моей второй кожей, такой же нежной и упругой, как первая.

Объяснять свою позицию «сестрице» я не стала. Вместо этого тоже присмотрелась к ней с дотошностью следователя. Темные круги под глазами, следы прута на плечах и руках, впалый живот. Видно, ничем кроме побоев, престарелый муж ее не баловал.

– Это так, рабочая одежда, – я небрежно повела плечиком и многозначительно уставилась на огромный синяк на ляжке Мны. – Муж меня холит и лелеет, не то, что некоторых…

– Кого доит? Чего белеет? – не поняла варварка моего чисто русского.

– Любит, говорю, до безумия, – почти не соврала я. – И шубу обещал подарить. Белую! В знак вечной преданности и доверия.

– Белую?.. – глаза Мны стали похожими на две картофелины. – Где он. Взять?

Я хмыкнула и прошла мимо «сестренки» с видом королевы Капулы. И даже плетеная тележка в моих руках не могла испортить общего впечатления.

– Фил великий охотник, – обронила я на ходу.

И, не прощаясь, покатила в нужную сторону. Умяла Мну по самое не хочу. Как скорпионша, ужалила в самое больное место – в самолюбие.

Довольная собой, я очень быстро добралась до жилища Маэсы. Свекровушка жила довольно богато – по здешним меркам. Просторная хижина чуть меньше нашей выглядела добротной и теплой. Из приоткрытой «трубы» приветливо валил ароматный дым, откинутый в сторону полог отчетливо намекал, что гостям тут всегда рады.

Оставив тележку возле входа, я заглянула внутрь жилища. Маэ понравилась мне с первого взгляда. Крепко сложенная, статная, она излучала уверенность в себе и душевное тепло. Собранные в тугой узел седые волосы все еще были густыми и блестящими, загорелая кожа блестела, натертая маслом. Грудь не обвисла, как у Ма, а длинным стройным ножкам, выглядывавшим из-под короткого кожаного платья, позавидовала бы любая топ-модель из моего мира. Похоже, свекровушка не ленилась ухаживать за собой и до сего дня сохранила привлекательность. Даже странно, что такая привлекательная женщина не вышла снова замуж.

Маэ помешивала палкой какое-то варево в металлическом бочонке, висевшем над очагом. Она повернула голову и улыбнулась, завидев меня. На ее все еще свежем и гладком лице не появилось ни морщинки. И только пронзительные голубые глаза отражали всю мудрость прожитых лет.

– Входи, дочка, – поприветствовала она и махнула ладонью. И осмотрела меня с головы до ног. – Теперь-то я понимаю, почему мой сынок решил жениться вновь. Такие девушки в Капуле большая редкость.

Слышать похвалу из уст свекрови было неожиданно и о-очень приятно. Полдела сделано, осталось скрыть от нее свой буйный нрав, и тогда в ее лице я обрету верного союзника. Правильно говорят: не можешь победить врага – сделай его своим другом. К свекрови это выражение подходит как ни к кому другому.

– Добрый день, Маэса, – я вежливо поклонилась, стоя у входа, – Фил передал для вас изделия из костей… куда их можно поставить?

Свекровь всплеснула руками и бросилась ко мне.

– Неужели ты сама тащила такую тяжесть?.. Надеюсь, ты догадалась взять тележку?

– Догадалась… – пробормотала я, все еще испытывая вину перед мужем. И как только он меня терпит. Вечно я воспринимаю его заботу как наказание. И вместо благодарности он получает от меня очередной упрек. М-да, хорошо готовить я умею только скандалы.

– Зови меня просто Маэ, – попросила свекровь, выходя вслед за мной из жилища. – Я еще не настолько стара, чтобы обзывать меня полным именем.

Ее задорный настрой передался и мне. Обрадованная теплым приемом, я немного взбодрилась. Оказывается, не так страшна свекровь, как ее малюют.

– Хорошо, Маэ, – улыбнулась я. – А меня зовут Варя.

Свекровь первой взялась разгружать тележку, и мне осталось только удивляться ее силе и выносливости. Она взвалила мешок на плечо так легко, будто он весил не больше моей котмы.

– Вся Капула жужжит, как стадо жуков в брачный период, – даже ее голос не дрогнул от натуги. – После твоего выступления на смотринах, моему сыночку завидуют все охотники. И не только.

Она расхохоталась, запрокинув голову, и я заметила тонкую золотую цепочку на ее шее. На ней висел небольшой кулон с миниатюрной копией ключа, который болтался в моей котме. Вот так сюрприз.

Маэ усадила меня возле очага и предложила полный калебас молока – самое мое любимое угощение в этом мире. Слаще мог быть только секс с Филом, особенно после ссоры. Э-эх, вот подкреплюсь немного, отосплюсь за день и устрою ему веселую ночку.

Свекровь села со мной рядом и уставилась на огонь. Привычным жестом взяла в руку кулон и принялась перекатывать его пальцами.

– Эта вещица многое значит для тебя? – я решилась завязать беседу.

Маэ повернулась ко мне: в ее глазах бездонной пропастью темнела грусть.

– Это подарок моего покойного мужа, – она произнесла это с тяжелым вздохом. – Остальные украшения прошлось продать, чтобы обосноваться на новом месте и вырастить сына.

– Ты все еще любишь его, отца Фила? – предположила я. – Потому и не ходила больше на танцы.

Маэ кивнула и упрятала кулон в декольте.

– Кесо был любящим мужем и славным жрецом. Лучшим из всех, что молились Калки.

Мне до дрожи в коленях хотелось поделиться со свекровью своим прошлым. Рассказать ей, что ее возлюбленный, возможно, вообще жив. Ведь тот дикарь, что бросился под колеса такси, определенно выходец из Капулы. И внешне он похож на жрецов.

Но, памятуя опыт общения с другими варварами, я не стала сразу выливать на Маэ всю информацию. Хотя она и перла из меня, как дрожжевое тесто из кадушки.

– Фил мало рассказывал об отце, – произнесла я вслух. – Он вообще не любит говорить о своем прошлом.

Маэ подлила мне еще сладкого напитка и снова присела рядом. Обхватила колени руками и печально улыбнулась.

– Мой мальчик все еще сердит на Кесо, но я-то знаю, что они с отцом похожи, как две капли молока. Фил такой же бунтарь и первопроходец, хотя и не признается в этом.

Я скрестила пальцы на удачу и перешла в наступление.

– А этот кулон, что висит у тебя на шее, он что-то значит?

Маэ вздрогнула и посмотрела на меня в упор.

– Почему ты так думаешь? Даже Фил не знает о ключе. Это страшное табу!

Калки, и эта туда же! Как бы ей так прозрачно намекнуть, что я и табу – две вещи несовместимые.

– Мне уже встречалось такое изображение, – призналась я на свой страх и риск. – И знаю, что оно каким-то образом связано с перемещением между мирами.

Маэ долго смотрела на меня, но все же решила посвятить в фамильную тайну. Но, прежде чем начать рассказ, она выглянула на улицу и плотно запахнула полог жилища. После чего склонилась к моему уху и шепотом поведала:

– Многие века наши предки были хранителями великих врат в чужие миры. В древнем храме, на самой вершины горы Палип, жила Великая Матерь. Раз в год из ее груди истекало священное молоко. Испив его, хранитель ключа мог поникнуть за пределы сущего. Но это в прошлом… – Маэ всхлипнула, и из ее глаз брызнули слезы. Одна из них упала мне на плечо и обожгла кожу, как горячая искра. – Теперь наш мир мертв, как и Великая Матерь. Нет больше волшебного молока, только это… – она бросила взгляд на кувшин и тяжело вздохнула.

Я сглотнула ком в горле. Выходит, в этом мире жили не просто ученые, но и великие маги. Что же случилось со всеми этими людьми, почему от высокоразвитой цивилизации они вдруг вернулись к первобытности? Этот вопрос я не преминула задать свекрови. Она долгое время жила среди элиты и наверняка многое успела увидеть и услышать. В порыве страсти мужчины бывают крайне болтливы, и успешная одалиска может вытянуть из них любую информацию. Проверено на собственном опыте.

Маэ меня не разочаровала.

– Однажды из раскрытых дверей в наш мир ворвался демон, – затянула она, – он захватил власть и применили страшное оружие, погубившее жизнь. Всех, кто уцелел, жрецы храма собрали в самом чистом месте и накрыли куполом. Великая Матерь больше не давала молока. Демон осквернил храм, сделал его непригодным для молитв. Наши великие предки казнили пришельца за святотатство, но слишком поздно… После предки вознесли молитвы богам, и те подарили нам Калки, она охраняет наш мир от скверны. Жрецы ушедших дней завещали хранить ключ от всех дверей и пообещали, что когда-нибудь скверна исчезнет и Великая Матерь оживет, чтобы вновь дать нам свое молоко.

Нельзя сказать, чтобы рассказ Маэ меня сильно поразил. О чем-то подобном я догадывалась давно… Примерно с того момента, как увидела соснодубы и гигантских тараканов с привычками домашних питомцев.

– Твой кулон – это миниатюрная копия того самого ключа? – спросила я Маэ. – Его сделал отец Фила?

– Да, – согласилась свекровь. – Он считал этот символ нашей последней надеждой.

Я положила ладонь на округлое плечо свекрови и заглянула ей в глаза.

– Скажи, из-за чего погиб Кесо? Не бойся. Мне можно доверять.

Маэ дрожала. Физически сильная женщина, она оказалась слишком ранимой морально. Я видела ее панику и почти не надеялась на ответ.

Но свекровь заговорила.

– Фил прав, ты особенная. Совершенно не похожая на других. Учти, этот секрет губителен для всех, кто им владеет. Если жрецы поймут, что ты его знаешь – казнят тотчас.