Текст книги "Варвар для Варвары (СИ)"
Автор книги: Елена Соловьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
Собрал мои волосы в узел и ловко заколол двумя тонкими палочками. Помог повязать на лицо «марлю».
После он вытолкал с заднего двора тележку и свистнул Унитазика. Таракан сопротивлялся и не хотел запрягаться. Но Фил пообещал ему вкусненького и пошкрябал по пузу. После этой незатейливой ласки животинка сдалась и покорно влезла в хомут.
Муж усадил меня в телегу, а сам, вооружившись копьем, взобрался в седло. Наша маленькая семейная процессия двинула в путь. Сплетенная из веток повозка жалобно поскрипывала, колеса из обточенного камня подскакивали на кочках и рытвинах. Мне было ужасно неудобно, но попроситься пересесть на таракана я не решилась. Как бы Фил не расценил это, как очередное домогательство с моей стороны.
Остановились мы возле огромного поля, сплошь заросшего тыквами. Листья и плети давно пожухли, но сами овощи остались плотными, глянцевыми. На фоне всеобщего уныния природы их яркие бока казались неестественными, будто звезды упали с небес и закатились в траву. Разные по форме и величине, они поражали разнообразием красок. Желтые, оранжевые, с пестрыми рисунками на кожуре, тыквы купались в лучах закатного солнца и словно горели изнутри, отдавая накопившееся в них тепло.
Мы с Филом оказались не единственными варварами, решившими прогуляться перед ливнем. По поляне ползали еще несколько женщин и мужчин, придирчиво выбирая материал для будущей посуды. Завидев Фила, они учтиво поклонились, почти так же низко, как при виде жрецов. Наверняка все дело в светлых волосах моего мужа.
Хотя, на меня это правило не распространялось. Мужчины-варвары отводили от меня взгляды, а женщины так и вовсе что-то недовольно бурчали себе под нос.
– Почему они не рады моему появлению? – невинно хлопая ресницами, спросила я мужа. – Чем я хуже других варварок?
Фил обхватил мою талию и снял меня с тележки. Отвел с моего лица выбившуюся из «прически» прядь.
– Ты не хуже, а лучше, – он лукаво улыбнулся. – Посмотри на них внимательнее, и поймешь, почему.
Я выполнила его просьбу и окинула варварок придирчивым взглядом. И поняла: это зависть. Банальная женская зависть, такая же черная и злая, как небо над Капулой. Если бы не Фил, дикарки с удовольствием растерзали бы меня и сожрали. Без соли и специй. На их фоне, ободранных, полуголых и худых, я смотрелась, как настоящая богиня. Как солнечное яблочко, случайно созревшее на давно иссохшей ветви погибшего мира.
Как ни странно, но мне стало жаль этих женщин. Их ждало безрадостное будущее. Всю жизнь они вместе с мужьями-отшельниками будут рыть ногтями песчаную почву, в надежде найти для себя пропитание. То же ждет их детей. И детей их детей…
– Давай отойдем от них подальше, – предложила я Филу. – Не могу выносить их взглядов.
Фил нахмурился, но согласился.
– Не бойся, есть людей – табу.
Я кивнула, соглашаясь. Но неприятный холодок все еще струился по моей спине. Пока варваров сдерживает табу. Но что станет с ними через пару-тройку лет, когда питаться им станет нечем? Сумеют ли жрецы удержать власть в своих руках? Найдут ли способ решить продовольственный кризис в своем небольшом государстве?
Позабыв о предупреждении Фила, я задала ему давно мучивший меня вопрос:
– Что делают жрецы, чтобы улучшить жизнь в Капуле? Только, пожалуйста, избавь меня от россказней про их молитвы и прочую ботву.
Фил, до того придирчиво выбиравший маленькие тыквы для изготовления ложек, поднялся с колен и устремил не меня загадочный взгляд. Я приготовилась выслушать длинную поучительную речь о том, что жене не положено нарушать табу и задавать вопросы. И несказанно удивилась ответу.
– В пирамиде жрецов есть множество комнат с книгами, алхимическими приборами и сыворотками, – поведал Фил доверительным шепотом. И оглянулся, будто страшась, что жрецы могут его услышать. – Только избранным открыт туда доступ. Там живет магия. Используя труды предков, жрецы улучшают природу и выдумывают новые виды животных, используя старые.
От неожиданности я с размаху плюхнулась на гигантскую тыкву. Крепкая на вид, внутри она оказалась совершенно гнилой и развалилась подо мной, как карточный домик. Мой увесистый зад засосала вязкая оранжевая субстанция, но я и не думала выбираться из нее. Все мои мысли и чувства занимали слова Фила.
Получается, предки варваров были не только физиками-ядерщиками, но и генетиками. Упрятав часть погибшего мира под спасительным куполом, они вывели новые виды флоры и фауны, используя в качестве основы тех особей, что меньше всего пострадали от радиации. Голубей, тараканов, червей и прочих выносливых созданий они подвергли искусственной мутации, сделав их крупными и максимально пассивными. И только ночью в диких тварях просыпаются голоса предков, призывающие их восстать против их создателей.
Но, как видно невооруженным взглядом, не все эксперименты жрецов удались. Особенно с растительным миром. Да и разве возможно полноценно развивать науку, находясь на грани вымирания.
М-да уж, мир слепили из того, что было, а потом что было, то и приручили. Наверняка и над человеческими особями ученые ставили эксперименты. Не просто же так жители Капулы избавились от растительности на теле.
Ну, не-е-ет, на радиоактивную депиляцию я записываться не собиралась. И это маниакальное соблюдение установленных правил – не последствия ли трудов великих и ужасных генетиков?..
Мои мысли, как бурный водяной поток, словно прорвали плотину страхов и заблуждений, и понеслись вперед, сшибая все на своем пути. Теперь, когда мой взгляд падал на кривые одуванчики и елко-березы с гроздьями рябины, было уже не смешно. Страшно до икоты.
– Поднимайся, – Фил подал мне руку. – Никогда и никому не рассказывай о том, что сейчас услышала. Жрецы не терпят, когда их тайны достигают ушей подданных.
С досадливым чавканьем разбитая тыква выпустила меня из своих липких объятий. Я, как могла, отряхнула одежду, при этом неотрывно глядя на мужа. У страха глаза велики, а у любопытства еще больше.
– Откуда тебе столько известно про жрецов? – прищурилась я. – Ты раньше жил там? Ты был одним из них, признавайся!
– Нет!.. – рявкнул Фил и отвернулся. – Я никогда не стану таким, как они.
Он отошел подальше и склонился над двумя продолговатыми тыквами, постучал по ним, проверяя их плотность. Его внешний вид и поведение говорили о том, что продолжать разговор муженек не намерен. Но не так-то просто избавиться от пришибленной внезапно проснувшимся интеллектом женщины.
– Но что-то же тебя с ними связывает? – я догнала Фила и опустилась рядом с ним на корточки.
– Ты ужасная жена, – буркнул он, не поворачивая головы. – Настойчивая и нетерпеливая. Зря я рассказал тебе тайну. Ты не сумеешь смолчать, и мы оба поплатимся жизнью за любопытство.
– Напрасно ты так думаешь! Хранить тайны – мое призвание. Да Варвара Иванова – это кошелечек с секретами, – так же агрессивно отозвалась я. И мысленно добавила: – застежка у него, правда, слабая.
Фил не слушал моих оправданий. Он глянул на хмурое небо, сунул мне в руки две округлые тыквы и приказал:
– Неси их в телегу, а я срежу еще вон ту, большую, – она подойдет для новой бочки. Сезон дождей – лучшее время для изготовления новой посуды и одежды. Потом будет некогда.
Пыхтя от недовольства и натуги, я поплелась к телеге. Тоже мне, придумал развлечение на медовый месяц. Лучше бы занялся молодой женой, вместо того, чтобы сутки напролет ковыряться в тыквах. Не зря же жрецы «раздают» жен именно перед началом ливней. Знают, как можно весело и с пользой провести время.
После того как наша телега заполнилась будущей посудой почти до отказа, Фил направил таракана к зарослям конопли. Над ней тоже славно потрудились экспериментаторы. Узнать растение можно было только по резным листочкам, в остальном оно больше походило на лианы, свисавшие с довольно высоких колючих елей. И пахло своеобразно: будто парфюмер-самоучка смешал в одной колбе пихту, крапиву и селедочную траву.
– Фу, – зажав пальцами нос, фыркнула я. – Не знаю, что жрецы пытались вывести, но получилось отвратно. Зачем мы сюда заехали?
– Будем делать веревки и нитки, – озадачил меня Фил и принялся срывать лианы. Выбирал он самые тонкие и гибкие. – Помогай!
Нехотя я сорвала несколько отростков и с ненавистью забросила их в повозку.
– Между прочим, твоя одежда сшита такими же нитками, – упрекнул меня Фил. – И Гета никогда не брезговала работой.
Муж обещал, что с ним я всегда буду сытой. Вот я и пресытилась, по горло. Как же меня достали его бесконечные разговоры о бывшей жене. Гета то, Гета се…
– Послушай, Фил, – притворно ласково позвала я, – если еще раз ты сравнишь меня с другой женщиной, клянусь, сделаю твою жизнь невыносимой. И вообще, как говаривала моя мама, всегда быть хорошей женой нельзя, от этого муж портится.
Моя внутренняя дикарка полностью поддержала это решение. Вооружилась сковородой и скалкой – на выбор, так сказать, – и двинула на Фила с явным намерением отомстить за обиду.
Муженек перехватил мои стиснутые до боли в суставах кулаки и ловко сунул к себе под мышки. Плотно прижал, не позволяя вырваться. Заглянул в глаза и коварно улыбнулся сквозь «марлю».
– Ма не могла такого сказать. Она отшельница.
Я щелкнула зубами возле самого его носа и угрожающе рыкнула.
Фил решил отомстить нежностью. Он склонился, отодвинул повязку с моего лица и легко коснулся губами моих щек, бровей, глаз. Целовал медленно и страстно, точно смакуя любимый напиток. Я глубоко вздохнула, и тут же почувствовала его язык у себя во рту, он исследовал и соблазнял. Заставлял меня вздрагивать и отвечать взаимностью.
Казалось, во всем мире остались только мы одни. Мои губы припухли и заныли, но поцелуй все продолжался. Я дрожала от возбуждения, позабыв о злости и о намерении отомстить мужу за нелестное сравнение. Сейчас он был только моим, целовал и ласкал меня.
Его рука двинула вниз, к моим бедрам. Нагло забралась в теплое местечко и принялась массировать клитор. Мне в пах уперся восставший фаллос, горячий и твердый. Сегодня Фил не одел котеку, позволив мне насладиться этим сногсшибательным ощущением.
Сногсшибательным – в прямом смысле. Мои выпущенные на свободу руки обхватили шею мужа, колени подогнулись, и я практически повисла на нем. Разыгрывать из себя невинного воробышка становилось все сложнее.
Фил имел надо мной неограниченную власть. Когда он сжимал меня в объятиях, мой рассудок будто оставлял бренное тело и улетал прочь, растворяясь в водовороте желания.
– Поедем домой и займемся любовью, – прошептал муженек.
Кончиком языка провел по моей ушной раковине, слегка прикусил зубами мочку. Я вскрикнула от восторга. Вот уж не думала, что подобная ласка мне понравится.
– За последние сутки моя девственная плева не восстановилась, – все же предупредила мужа. Не хотелось бы снова разочароваться в самый ответственный момент.
Чтобы высказаться, мне пришлось собрать всю волю в кулак и слегка отстраниться от Фила. А еще – закрыть уши внутренней дикарке и зажать ей рот. Она противилась ненужным разговорам, предпочитая действовать и получать желаемое любым способом.
– Знаю, – промурлыкал муж, отхватил мои бедра и вновь прижал к себе. – Я хочу стать для тебя лучшим. И стану!
Вот это другой разговор! Я так обрадовалась, что буквально запрыгнула на Фила верхом. Мне хотелось сильно-пресильно стиснуть его в объятиях. Задушить своей дикой страстью.
Невдалеке от нас воздух рассекла яркая и длинная молния. Она угодила прямиком в высоченный соснодуб и рассекла от вершины до корня. Глядя на то, как две половинки исполина с глухим треском распадаются в стороны, я взвизгнула и сильнее вцепилась в Фила. Хотя, куда уж сильнее. Бедняга, как бы он не пожалел о своем скоропалительном решении, под таким-то грузом счастья.
– Вот теперь нам точно пора, – муженек нисколько не испугался.
Ему, коренному обитателю этого мира, видеть подобные картины приходилось не раз. Мне же, жительнице городских дебрей, раньше казалось, что страшнее давки в час пик нет ничего на свете. Ой, как я ошибалась. В сравнении с грозой в Капуле, серый городской дождичек – детская шалость.
Фил усадил меня на тележку и погнал Унитазика домой. Каждый раз, когда таракан слышал раскат грома, он подскакивал на месте от страха. Мне пришлось лечь навзничь поверх тыкв и придерживать их руками. Не самые приятные ощущения, но повторять поход за посудой в разгар грозы мне совершенно не хотелось.
А в том, что мой хозяйственный муженек не оставит меня без работы в сезон дождей, я нисколько не сомневалась. Оставалось надеяться, что он именно хозяйственный, а не жадный. Потому как для меня слова «скупцы» и «скопцы» звучат одинаково неэротично.
Вернувшись домой, Фил первым делом меня похвалил. Точнее, попытался.
– Какая ты молодец, – заявил он. – Не испугалась грозы и не дала тыквам рассыпаться по дороге. Гета никог…
На этом слове я зажала ему рот ладонью. Сверкнула глазами и напомнила:
– Мы, кажется, договорились не вспоминать твою бывшую жену. Или нет?
Фил кивнул и промычал что-то вроде извинений. Я убрала ладонь и тепло улыбнулась.
– То-то же! Не хочешь поцеловать меня в знак примирения?
Муженек непонимающе похлопал глазами, осмотрел меня со всех сторон. Задумчивая складка прочертила его высокий лоб.
– Что случилось? – поинтересовалась я.
Фил выглядел расстроенным. Мне показалось, или он чуть не заплакал от обиды?
– Наверное, я не смогу стать лучшим, – признался он. – Не знаю, куда целовать, чтобы примириться. Где он у тебя, этот знак?
– Какой еще знак? – опешила я.
– Знак примирения, – сообщил Фил.
И начал срывать с меня одежду. Прямо на улице. Меня затрясло, но на сей раз не от страсти. А от дикого смеха. Только нежелание обидеть Фила заставляло меня держаться.
Моей внутренней дикарке было сложнее, она не терпела ограничений ни в сексе, ни в поведении на людях. Она покатывалась от хохота и заставляла меня икать и похрюкивать.
– Тебе нехорошо? Замерзла? – озадачился Фил.
Схватил меня за руку и проводил в дом. Подбросил дров в почти догоревший очаг.
– Я разгружу телегу, а ты испеки лепешки, – попросил он. – Только береги муку и не добавляй слишком много соли.
Моя радостная улыбка сплыла с лица, как макияж во время дождя. Моя голова поникла, взгляд уперся в пол.
– Я тоже не смогу стать лучшей. Готовить совершенно не умею, даже лепешки.
Услышав мой ответ, Фил многозначительно поиграл бровями. Сдается, чувство юмора все же не чуждо этому варвару.
– Ничего, вместе мы справимся, – пообещал он и скрылся за пологом пещеры.
Я скинула с себя жилетку подошла к рукомойнику в надежде избавиться от неприятного запаха после местной «конопли». Хорошо хоть, они здесь ее не курят, не простила бы Филу, если бы у него изо рта несло этой гадостью. Впрочем, за всех говорить не приходилось. Жрецы наверняка что-то употребляли, перед тем как отправиться в лабораторию. Иначе чем объяснить внешний вид их экспериментов.
Муженек вернулся в дом с огромной тыквой воды и пучком одуванчиков.
– О, ты принес мне цветы, – восхитилась я, принимая из его рук подарочек. – Как это мило с твоей стороны…
Покосилась на тыкву и подумала: не слишком ли большая ваза?
– Это для хлеба, – предупредил Фил, заметив мой странный интерес к растениям. – Сырыми их лучше не есть, живот заболит.
Я грустно вздохнула, но моментально пришла в себя. Вряд ли в диком мире принято дарить женам цветы. Лучший презент в Капуле – это еда, во всех ее проявлениях. Пора привыкнуть и смириться с этим фактом.
Муж научил меня правильно замешивать тесто и тоненько раскатывать его на деревянной дощечке. После этого он положил в середину одуванчики и свернул лепешку в виде рулета. Нанизал его на «шампур» и поджарил над открытым огнем.
Вкус блюда мало напоминал хлеб из моего прошлого, да и мука была слишком грубого помола. И все же мне понравилось. Гораздо лучше, чем орехи и коренья, которыми питались отшельники.
– Станцуй для меня, – неожиданно попросил Фил, когда мы покончили с ужином.
Я радостно кивнула и вскочила на ноги. Завертелась вокруг очага в предвкушении праздника. Танцы – для меня всегда праздник. Особенно когда рядом есть благодарный и соблазнительный зритель.
Фил снова меня удивил. Он отыскал на своем домашнем «складе» флейту, она очень напоминала те, что я видела у прислужников жрецов, только была изготовлена не из бамбука, а из полых костей. И звук ее мне понравился больше: чистый, мелодичный, протяжный. Мелодия пробудила мою внутреннюю дикарку и заставила ее как следует потрясти своими калебасами.
А чтобы потанцульки неизбежно закончились горячими потрахульками, к обычным танцевальным движениям пришлось добавить огонька. Вообще-то мне редко приходилось танцевать стриптиз, но в этот раз я превзошла себя. Не исключено, что все дело в волшебных одуванчиках, добавленных в хлеб. Или волшебном «стебле» моего мужа.
Фил не отрывал от меня взгляда, следил за каждым движением. Он все сильнее возбуждался, и его член начал подрагивать от распиравшего его желания.
Я встала напротив и медленно развязала поясок жилетки. Сняла ее и кинула в мужа. За ней последовало и кожаное платье. При этом мои бедра зазывно покачивались, а с губ слетали эротичные возгласы. Фил убрал ото рта флейту и потянулся ко мне.
– Нет, еще не время, – я увернулась от его объятий и запрыгнула на постель. – Продолжай играть.
Нагнулась и по очереди стянула с ног угги. Мой музыкант все чаще сбивался с ритма и отвлекался. Но я простила ему его плохое поведение. Накажу как-нибудь в следующий раз. Пока пусть немного помучается ожиданием.
Продолжая танцевать уже полностью обнаженной, я начала поглаживать свою шею, бедра, грудь. Движения становились все более смелыми и откровенными.
Я повернулась к Филу спиной и нагнулась так, что мое лицо оказалось между колен. Отправила онемевшему от моей гибкости мужу воздушный поцелуй. Повиляла бедрами и провела пальчиками по своей нежной «киске».
После присела на краешек кровати и со стоном выдохнула:
– Люби же меня, мой варвар…
Фил отбросил флейту в сторону и бросился ко мне. Я обняла его ногами и поцеловала – глубоко и проникновенно. Наконец-то он спустился со своего воинствующего Марса и снизошел до моей не девственной Венеры.
Глава 19
Поцелуи Фила обжигали и дарили мне неземное блаженство. Его ладони обхватили мою пышную грудь, понежили ее ласковыми прикосновеньями. Горячий рот накрыл мой сосок, сильные руки обвили талию. Сердце мое стучало так громко, словно хотело выпрыгнуть из груди.
– Ты такая сладкая, моя красавица, – хриплый шепот мужа достиг моих ушей, и я чуть не растаяла от счастья.
Провела руками по его рукам вверх, к груди. Ощутила твердые, как камень, мускулы под гладкой кожей Фила. В порыве страсти прикоснулась губами к его шее, почувствовала неистово бьющийся пульс.
Фил обхватил меня за ягодицы и приподнял, прижимая к своему набухшему члену, и продолжил осыпать мое тело поцелуями. Я вскрикнула от острого наслаждения. Мой муж сводил меня с ума, заставлял почувствовать себя настоящей дикаркой.
Мои пальцы запутались в его волосах. Он издал слабый стон и поднял голову. Глаза его полыхали голубым пламенем.
– Единственная… – только и смог произнести муж.
Но одно это слово значило для меня многое. В тот момент Фил стал для меня целой вселенной, наполненной обжигающе-яркими звездами. Я не могла говорить и готова была расплакаться от счастья. Мечтала слиться с ним в едином волшебном порыве, погрузиться в общий водоворот страсти.
Мои ладони погладили его спину, спустились ниже, к упругим ягодицам. Погладили их и замерли на бедрах.
– Возьми меня, – я умоляла и одновременно приказывала. – Немедленно.
Фил приподнял меня и перевернул на живот. Его руки вновь принялись исследовать мое тело, губы проделали дорожку вниз по позвоночнику, уделяя внимание каждому изгибу.
Я встала на четвереньки и прогнулась, широко расставив ноги. Почувствовала горячее дыхание у себя между ног. Фил опустил ладони на мои бедра и начал ласкать кожу кончиками пальцев. Его губы почти касались нежных складок лона.
Мне казалось, будто я сейчас взорвусь от желания. Я всхлипнула и обернулась, призывно вильнула попкой.
– Пожа-а-алуйста, – произнесла едва слышно.
Муж сидел возле меня на коленях. Услышав мою просьбу, он издал прерывистый вздох и провел пальцем по моим половым губкам. Потом лизнул, будто пробуя на вкус.
– Такая нежная… – пробормотал он и проник языком в мою жаждущую ласк дырочку.
Словно разряд тока пробежал по моему телу. Я двигалась навстречу жадному рту мужа, отчаянно желая получить освобождение. Кусала от страсти губы и впивалась ногтями в наброшенную на ложе шкуру.
– Еще… продолжай! – выкрикивала, боясь, что он остановится.
Но Фил и не думал прекращать сладкую пытку. Вслед за языком в меня проник его палец, сделал прокручивающее движение.
Я отозвалась на эту ласку дрожью во всем теле. Мой варвар был очень опытным и страстным любовником. Он будто чувствовал, чего именно мне хочется. И исполнял все мои сокровенные желания беспрекословно.
Теперь уже два его пальца ласкали меня изнутри, а язык играл с клитором. Непередаваемо! Эти изощренные ласки довели меня до такого уровня чувствительности, о котором я и не подозревала прежде. И спустя мгновение с громким победным стоном упала на ложе. Обмякшая и удовлетворенная.
Фил прилег рядом, повел ладонью по моей спине.
– Продолжим?
– Обязательно! – я обняла его и потянула на себя.
Желание вспыхнуло во мне с новой силой, стоило мужу удобно разместиться между моих призывно разведенных ножек. Он приподнял меня за бедра, и его крепкий член замер у входа в мою «пещерку».
– Ты готова? – голос Фила дрожал от нетерпения.
– Как никогда! – кивнула я.
Крепко обхватила его ногами, обвила руками шею. Фил вошел в меня глубоко и сразу, до предела растягивая мое лоно. Он был таким большим и горячим – настоящим варваром! Брал меня долго и страстно, как изголодавшийся зверь.
Мне оставалось лишь принимать его с радостью и покорностью. Мои внутренние мышцы туго обтягивали его член, будто засасывая. И Филу определенно это нравилось. Он мощными и неистовыми толчками подгонял нас обоих к финалу, порыкивая от удовольствия.
И вот мое тело вновь содрогнулось от оргазма – еще более сильного, чем первый. Запрокинув голову, я выкрикнула имя мужа. Мои ногти впились в его спину. Бесконечно долгие секунды я находилась в состоянии полного исступления, и хотела только одного: почувствовать, как кончит Фил. Ощутить, как в меня выстрелит горячая струя его спермы.
Но в последний момент он отстранился и излил свое семя на кровать.
– Это было восхитительно, – прошептала я и улыбнулась.
– Правда? – выдохнул он, откидываясь на спину.
– Правда, – подтвердила я и лениво провела ладонью по его животу, широкой груди. – Ты самый лучший.
Фил повернулся ко мне и подарил полный нежности поцелуй. Оргазм опустошил меня, но желание, которое он во мне возбуждал, никуда не ушло. Оно просто замерло ненадолго, чтобы перевести дыхание.
Я обняла мужа и доверчиво положила голову ему на плечо.
– Почему ты не кончил в меня? – спросила как можно мягче.
Нет, заводить маленьких варварят я пока что не собиралась. И все же этот факт несколько смутил меня. Мне всегда казалось, что дикари не очень-то заботятся о последствиях секса.
– Табу, – печально выдохнул Фил. – Один человек – один ребенок.
Я подпрыгнула так, словно на меня вылили ушат кипятка. Вот так сюрприз…
– Так у тебя что, есть дети?! – мой вопрос испугал меня саму.
Неужели муженек скрыл от меня такой важный момент. И теперь в довесок ко всему у меня появится приемыш. А, может статься, и целых два. Нет, я понимаю, дети – цветы жизни, все такое. Но, учитывая порядки этого мира, нежные одуванчики вполне могут оказаться кактусятами – колючими и вдобавок ядовитыми.
Взволнованная неожиданным открытием, я не сразу заметила, как побледнел Фил. Он выглядел не просто расстроенным, а по-настоящему огорченным. Казалось, еще секунда – и он пустит слезу.
– Что с тобой? – я нежно коснулась его щеки.
Заглянула ему в глаза и увидела в них столько боли, столько бессильной ярости.
– Ты просила не напоминать о Гете, – проговорил Фил.
Я была готова его стукнуть. В самом деле, нельзя же быть всегда таким честным. И непонятливым.
– Это не тот случай, чтобы промолчать, – заверила я мужа. – Рассказывай.
– Гета умерла при родах, – нехотя признался Фил. – Она была очень слабой, тяжело переносила беременность. И наш малыш… он тоже… погиб.
– Прости… – прошептала я и порывисто обняла Фила. – Не знала о твоей трагедии. Обещаю, больше не буду напоминать тебе об этом.
Моя, казалось бы, давно потерянная совесть дала о себе знать и покрыла меня трехэтажным матом. Напрасно я пыталась ее урезонить. За время своей длительной и беспробудной спячки она, кажется, так изголодалась, что готова была сожрать меня целиком.
Я вспомнила, как настойчиво Фил интересовался моим здоровьем, холил и лелеял. И вместо благодарности получил от меня укор. Обеспокоенная собственными бедами, я не смогла проявить сочувствие. Жестокая, самовлюбленная эгоистка!.. Мне так хотелось поддержать мужа, как-то подбодрить.
– Но тебе ведь можно получить второй шанс? Завести ребенка… со мной… – я запоздало прикрыла рот ладонью, но фраза успела сорваться с моих губ.
И достичь ушей моего мужа. Взгляд Фила потеплел, губы изогнулись в счастливой улыбке. За проявленную смелость и находчивость я удостоилась восхитительного поцелуя и почти что признания в любви.
– Ты самая восхитительная женщина в Капуле, – сообщил мне Фил. – Твои слова согрели мне сердце.
«М-да, незадача, – подумала я, возвращая поцелуй. – И как теперь отвертеться?» Пусть у меня и крепкое здоровье, но вынашивать и рожать детей в этих варварских условиях, без медицинской помощи… Как только мне в голову пришло предложить Филу такое.
– Только в Капуле? – я решила отшутиться. – Получается, за пределами поселения есть много женщин, которые лучше меня.
Фил не оценил моего тонкого юмора. Мгновенно посерьезнел и напомнил:
– За пределами Капулы нет женщин. Нет жизни. Ничего нет…
– Знаю, – призналась я, – видела. В день нашей первой встречи побывала в солнечной роще и добралась до самых границ Капулы. И Калки видела – жуткая страхолюдина!
Фил вздрогнул и посмотрел на меня уже совсем другими глазами. С некоей долей уважения и, пожалуй, зависти.
– Ты очень смелая, – признался он, – но безрассудная. Калки ест всех, кто вторгается в ее владения. Пожалуйста, больше никогда не ходи к ней.
– Не пойду, не переживай. Мы с Калки пришлись друг другу не по вкусу, – я коротко хохотнула. Варвары определенно переоценивали способности своей богини. – Признаться честно, меня больше беспокоит возможность заболеть. А еще я боюсь родов, боюсь их больше, чем вашу Калки.
Ну вот, я снова вернулась к оставленной теме. Птица Варвара не отличается ни умом, ни сообразительностью. Ни, тем боле, умением вовремя захлопнуть свой клюв.
– Не бойся, – меж тем успокоил меня Фил. – У жрецов есть специалисты, которые помогают женщинам при родах.
– Так почему же?.. – я не решилась произнести фразу целиком.
Но муж уловил ход моих мыслей. Он скорбно поджал губы и признался:
– Специалисты осматривали Гету. Они предлагали избавиться от ребенка и предупредили, что беременность может закончиться плохо. Но моя жена не согласилась… моя бывшая жена.
Только в этот момент я осознала, какую боль испытал Фил. И поняла, почему он так долго не женился вновь. Такое испытание способно сломать кого угодно. Потерять сразу и любимую, и ребенка…
– Гета была храбрее меня, – призналась я и улыбнулась сквозь слезы. – Мне бы и в голову не пришло ослушаться врачей.
Фил прижал меня к себе и поцеловал в макушку.
– Не думай сейчас об этом. Чтобы завести ребенка, понадобится разрешение жрецов. Мне дадут его только через два дождя. А пока попросим у моей матери специальное снадобье – оно позволит нам заниматься любовью без ограничений.
Я кивнула в знак согласия и уютно уткнулась носом в шею мужа. Притворилась, будто задремала. А на самом деле принялась активно переваривать услышанное. Давненько мой мозг не получал столько пищи для размышлений.
Итак, жрецы контролирую в этом мире все. И даже рождаемость. Хитры, мудры и коварны. Разумеется, чем больше в Капуле жителей, тем быстрее исчезают запасы продовольствия.
Мне стало интересно, как жрецы поступают с собственным потомством. Тоже обзаводятся отпрысками раз в пятилетку?.. И почему я не видела ни одной женщины блондинки (кроме себя, разумеется), не могут же наложницы рожать только мальчиков – будущих пособников Калки.
Утомленная мыслями, я вскоре по-настоящему задремала. А когда проснулась, не сразу поняла, где нахожусь, и что происходит. Стены дома подрагивали и стонали, от невероятного шума закладывало уши. Мне показалось, будто на крышу дома взобрался гигантский зверь, рвал ее когтями и ревел, силясь проникнуть внутрь.
– Кули!.. – испуганно взвыла я и вцепилась в мужа, как в свою единственную надежду на спасение. – Они прилетели отомстить за съеденного собрата!
Он приоткрыл глаза и погладил мою дрожащую от страха спину.
– Нет, красавица, это всего лишь ливень.
Я непонимающе поморгала и снова прислушалась. Действительно, в Капуле бушевала непогода. Черное небо наконец-то прорвалось и выпустило из себя накопленную влагу. И она сплошным потоком обрушилась на поселение, проверяя на прочность деревья, дома и их обитателей.
Движимая любопытством, я сползла с ложа. Бросилась разыскивать сброшенные давеча угги и платье. Наполненный влагой воздух проник в жилище, заглянул в каждый его уголок. Стоило лишиться объятий мужа, как промозглый холод принялся терзать меня со всей яростью. Подрагивая и ежась, я принялась натягивать на себя всю одежду, которую только смогла найти. И спустя десяток минут стала напоминать себе куль из меха.
«Если случайно упаду, то уже не смогу самостоятельно подняться, – подумала я. – Так и буду валяться на полу, как майский жук, пока кто-нибудь мне не поможет».
Долгожданная свежесть принесла с собой и непредвиденные неудобства. В доме стало не только сыро, но и дымно. Фил закрыл вытяжку на крыше, чтобы вода не проникла внутрь. Когда только успел?..
Чихая и потирая глаза, я отодвинула краешек полога и выглянула на улицу. И не увидела ничего, кроме сплошной стены ливня. Воды было столько, что, кажется, рыбы могли спокойно плавать по всей Капуле. Хорошо, что Фил догадался посторожить свой «шалаш» на возвышении, иначе мы бы наверняка утонули.
– Как долго будут идти дожди? – спросила я мужа.
– Неделю или чуть больше, – отозвался он. – Но так сильно только первый день. Постепенно сила дождя иссякнет и станет теплее.
