Текст книги "Школа Вдохновения или Нелегко быть музой (СИ)"
Автор книги: Елена Соловьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
От неожиданности Настя покачнулась, но сильная рука не дала упасть. Директор сжал ее плечи и потянул на себя. Так резко, что Настя едва не впечаталась в его грудь.
Сообразив, в чем дело, она уперлась в Аполлона руками и отстранилась, опасно высовываясь из окна.
– Зачем вы пришли? – Голосок ее звенел от злости и досады. – Да еще так внезапно...
Пол перехвалил ее руки повыше локтей и заставил спрыгнуть с подоконника. При этом он избегал смотреть ей в глаза, точно нашкодивший кот.
– Я не собирался тебя пугать, – примирительно сообщил. – Слезай, не хочу, чтобы ты свалилась. Потом оживляй, лечи...
Настя почувствовала, как внутри у нее словно разорвался снаряд с желчью. Полученное от океана вдохновение трансформировалось в ярость и обратилось против директора.
– Так и не лечите! – бросила Настя, ударив кулаком в его грудь. – Оставьте умирать, вам все равно плевать! На меня и мои чувства. Заносчивый, эгоистичный ублюдок!..
Близкое знакомство с Габи не прошло бесследно. Разбитная подружка заразила бранными словами всех будущих муз. Но в данный момент Настя только порадовалась этому – иначе ей нечего было сказать. Как еще выразить всю степень своего недовольства? Так, чтобы Полу стало так же больно и обидно, как ей.
Но реакция директора, как всегда, оказалась непредсказуемой. Вместо того чтобы устроить зарвавшейся ученице разнос, он притянул ее к себе и крепко обнял.
– Я же говорил – нужно быть осторожнее. Вода может быть как живительной влагой, так и убийственной стихией.
Настя дернулась, но куда ей вырваться из объятий бога. После нескольких минут бесплотных попыток она сдалась. Обмякла, опустив руки плетьми. Уткнулась носом в его грудь и разрыдалась, судорожно хватая ртом воздух.
Глава 12
– Ну-ну, девочка, не все так страшно, как кажется, – прошептал Пол.
Провел ладонью по ее волосам. Большим и указательным пальцами правой руки приподнял ее подбородок. Тыльной стороной другой ладони утер слезы.
От этого прикосновения Настя громко всхлипнула. Ей стало стыдно за свой эмоциональный всплеск, но вернуть сказанное невозможно. И она мысленно приготовилась к самому худшему.
– Давай-ка найдем другое место для беседы, – произнес Пол, оглядываясь. – Лишние уши нам не нужны, как и глаза.
Сотворенное им облако на сей раз не было грозовым, а имело легкий голубоватый оттенок. Настя решила, что цвет этого своеобразного телепорта напрямую зависит от настроения бога. Хотела спросить, но не смогла.
Перемещение прошло слишком быстро, точно Пол торопился умыкнуть ее из библиотеки. Насте заложило уши, а перед глазами заплясали разноцветные искорки. Она вцепилась в услужливо подставленную руку спутника и зажмурилась. В уме прокляла съеденную сдобу и лишний стакан молока.
– Можешь выдыхать, прибыли, – шутливым тоном сообщил Пол.
Настя раскрыла глаза и поняла, что стоит в центре небольшого островка, со всех сторон омываемого океаном. Директор доставил ее в один из райских уголков для влюбленных. По крайней мере, белоснежный песок и два деревянных шезлонга, упрятанных в тени раскидистых пальм, создавали именно романтическое настроение.
Устыдившись собственных мыслей, Настя живо отпрыгнула от директора. Устремила взгляд вниз и глубоко вздохнула, сбрасывая наваждение.
– Вообще-то я не кусаюсь, – пошутил Пол, – и не бросаюсь на учениц, хотя тебя и следовало поколотить за своеволие и дерзость.
Насте было не до смеха. Она опасливо озиралась, мучаясь вопросом: зачем я здесь? Что ему нужно? Поведение директора пугало. Как здоровенный золотистый кот, он загнал добычу в укромный уголок. Наверняка чтобы сожрать...
– Тогда отпустите меня, – пискнула она, не узнав собственного голоса.
– Разве я тебя держу? – снова улыбнулся Аполлон.
Сделал шаг вперед, и Настя тут же отпрыгнула, выставив вперед руки.
– Не приближайся! – испуганно вскрикнула. При этом прекрасно осознавая, что если Полу вздумается ее обидеть, никто не сможет помешать.
Он перестал улыбаться и поднял вверх руки. Лицо его приобрело серьезное, строгое выражение.
– Нам нужно поговорить. И перестань делать вид, будто я тебя обидел!
– Разве нет? – возразила Настя. Стиснула кулачки и подняла на него гневный взгляд. – Или игра с ученицами в поддавки входит в обязательную программу обучения?!
Пол ответил выпадом на выпад:
– А кто тебя просил подслушивать? Мои слова предназначались Сафо, а за неверные выводы кори только себя. Считай это расплатой за недоверие и подозрительность!
Они стояли друг напротив друга, как два непримиримых врага. Но безмолвный поединок длился недолго. В какой-то миг взгляд Пола потеплел, и Настя робко откликнулась на этот безмолвный призыв.
– Вот как... – прошептала и отвела взгляд.
Из разъяренной тигрицы вновь превратилась в милого домашнего котенка. Дерзкая и гордая муза уступила место юной и доверчивой девушке.
– Садись, прошу тебя, – пригласил Пол.
Настя опустилась в шезлонг и скромно сложила ручки на коленях. Этот жест рассмешил Пола.
– Сама невинность! – хмыкнул он. – Можно подумать, это не ты только что набросилась на меня с обвинениями. И не ты заставила бога света как мальчишку плясать под твою свирель. Да от твоего отклика я чуть было не начал слагать стихи и петь серенады.
Его обвинения показались Насте фарсом. Разве могла она, начинающая муза, вдохновить бога? Взрослого и опытного в любовных делах мужчину. Бред какой...
– Я не специально, – все же шепнула она. – Кто же знал, что в тот момент вы призывали музу... ведь только так между нами могла наладиться связь.
Пол тяжело вздохнул и, подавшись вперед со своего шезлонга, проговорил ей в лицо:
– Никого я не призывал. Ты правда не понимаешь или нарочно притворяешься?..
Настя не знала, куда деть глаза. Она то краснела, то бледнела, додумывая правильный ответ
– Правда не понимаю, – выдала наконец и для убедительности развела руками. – Не знаю, как вышло с тем деревом. И во время танцев...
Оказывается, и боги многовековой давности умеют смущаться. Пол нервно покусал нижнюю губу, нерешительно улыбнулся. Слова признания давались ему с трудом.
– Любовь зовут все и всегда, но мало кому она отзывается. И я говорю не о том минутном увлечении, что дают стрелы эросов или заклинания. А об истинном чувстве, не поддающемся влиянию извне.
Насте показалось, что над ней разверзлось небо, и на голову обрушились огненные молнии. Неужели Пол признается в любви? Притом весьма странным образом. Вместо того чтобы радоваться, он словно бы обвиняет.
– Если бы я могла, то избавила вас от этого, – буркнула Настя. Обхватила себя, точно защищая сердце от очередного потрясения. – Мне это... происшествие тоже доставляет... неудобства.
Немалых усилий стоило ей произнести эти слова. Но не признаваться же вслух, что влюбилась в того, кто подобные чувства не ценит.
– Тоже?! – возмутился Пол. – Кто тебе сказал, будто я не рад?
Настя совершенно запуталась. Что за дьявольскую игру он с ней ведет. То намекает, манит. То вновь отталкивает. Бог трагедий и мелодрамы!
– Так вы рады? – насторожилась Настя.
– Безумно! – воскликнул он. Порывисто потянулся к ней и взял за руку. – Это необыкновенный дар даже для бога. Но ведь ты понимаешь, что отношения между нами невозможны. По крайней мере, пока...
В этот миг Насте показалось, что она обрела крылья. На губах ее блуждала сдержанная улыбка: слишком страшно поверить и вновь ошибиться. Но так хочется, что нет сил сдержаться.
– Я понимаю, – сообщила она, не отнимая руки.
Пол ограничился тем, что поцеловал ее запястье. Но его взгляд выдавал всю ту бурю эмоций, что пробудили в древнем боге вечно юные чувства.
Настя поняла его смятение. Если для нее влюбленность стала открытием, то что говорить о Поле? Он привык покорять, соблазнять, играть. Но как быть с тем даром, который невозможно контролировать? Как относиться к девочке, почти еще ребенку?
– Между нами слишком много преград. – В Насте пробудилась женская мудрость. – И, пожалуй, мы оба не готовы принять то, что даровано нам свыше. Хотя, казалось бы, куда уж выше. Ведь ты бог... Простите.
Она самовольно перешла на «ты», но как иначе. Разве можно «выкать» тому, кто только что признался в любви.
Настя отдернула ладонь, и Пол позволил ей это.
– Наедине можешь обращаться ко мне как угодно. – На его лицо вернулась привычная слегка ехидная улыбка. – Можешь ругаться, вредничать и спорить. Правда, не обещаю, что не стану давать отпор. Но никто в школе не должен знать об этом. Ты понимаешь?
– Конечно, – кивнула Настя. – Вам наверняка стыдно за такую избранницу. Я всего лишь смертная, пусть и с сильным даром...
– Глупая девочка, – ласково укорил ее Пол, – я горд тем, что именно ты откликнулась на мои мольбы о любви. Через столько веков! Но если об этом станет известно... Как директор, я не могу иметь связей с ученицами. Тем более сейчас, пока не найден настоящий убийца Эрато. В то, что ее прикончил любовник, не верю. Как и все в школе и на Олимпе. И попытка похитить перья сирен это подтверждает. Я никому не доверяю и не знаю, с какой стороны ждать угрозы.
– Сафо говорила, что любовь делает нас уязвимыми, – вспомнила Настя, – именно поэтому вы боитесь? Боитесь, что это используют против вас? Сафо тоже в числе подозреваемых?
Пол вынужденно согласился:
– Так уж вышло, что именно смерть одной из главных муз позволила твоей наставнице протолкнуть свой проект. Эрато была ярой противницей принятия смертных в ряды учениц.
Настя задумалась. Отзывчивая и всегда сдержанная Сафо никак не вязалась у нее с убийцей. Впрочем, кто знает, что творится в головах богов. Судя по мифам древней Греции, на Олимпе всегда процветали зависть, корысть и предательство.
Сейчас же Настю гораздо больше интересовал другой вопрос.
– А вы... ты любил Эрато? Вы ведь были любовниками, – на одном выдохе выпалила она и залилась краской. – Стыдно признаться, но я думала, что и ты мог быть причастен к ее смерти...
Пол возмущенно фыркнул. Откинулся на шезлонге и заложил руки за голову.
– Я не собираюсь тебе врать и утверждать, будто столетиями хранил целомудрие. И да, с Эрато мы были близки. Физически. Однако не сошлись характерами и расстались незадолго до ее смерти. Но к этому трагическому событию я непричастен. Чтобы подавить бунт зарвавшейся музы есть масса других способов. Менее жестоких и более действенных.
– А Афродита? – Настя вспомнила о еще одной сопернице. – Она не могла стать убийцей?
Пол приподнял одну бровь и хитро прищурился.
– Я пригласил тебя не за тем, чтобы провести детективное расследование, – насмешливо сообщил он. – И тем более не за тем, чтобы обсуждать своих поклонниц.
– Тогда зачем? – надулась Настя. Только решилась на откровенность, как он вновь за старое. Что за несносный тип?!
– Предупредить, – сообщил он. – Попросить проявить бдительность и не демонстрировать чувства при посторонних.
– Я это делаю и без вашей просьбы. – Настя все еще обижалась. – Если это все, то, пожалуйста, верните меня обратно. У меня еще уроки не сделаны.
– Зачем же так быстро возвращаться?.. – Пол вальяжно раскинулся на шезлонге, подставляя ласковому солнцу свою довольную физиономию. – Когда еще представиться возможность поговорить, узнать друг друга ближе?
Настя проследовала взглядом за его рукой, небрежно смахнувшей с обтянутых джинсами бедер прибрежный песок. Нервно сглотнула, понимая, что держаться на расстоянии от этого искусителя будет ой как не просто. И что бы он там ни говорил об обязанностях директора, ведет себя слишком раскованно. Только и жди, что чего-нибудь отчебучит. Не привык Аполлон ограничивать себя ни в чем. А вот ей – смертной, необученной музе – придется усилить самоконтроль.
– О чем же мы поговорим? – как можно небрежнее спросила она.
– Например... – Пол сделал вид, что глубоко задумался. – О танцах! И твоих вкусах. Тебе больше нравится рыжий цвет и золотой?
Настя рассмеялась в голос. Ну надо же! Неужели запомнил Тода и приревновал?
– Мне все равно, какой у парня цвет волос, – честно призналась Настя. – Главное то, что у него внутри. Его характер, интересы, привычки.
– Почему ты решила, что я говорю о парнях? – вполне правдоподобно возмутился Пол. Указал на внезапно появившийся на столе аквариум с крупными рыбами. – Что предпочтешь на ужин: золотую форель или красного морского окуня?
Настя наморщила носик и отвернулась:
– Никакую, мне их жалко. Они такие красивые...
– Какие вы, люди, сентиментальные, – протянул Пол. И заменил аквариум на блюдо с шоколадом. – Теперь угадал?
Настя счастливо улыбнулась. Если он готов ради нее идти на уступки, то все не так уж плохо. Еще бы что-то сделать с его чувством юмора...
С другой стороны, без острых шуточек и насмешливого взгляда Пол перестанет быть самим собой. Так что придется привыкать. Потому как отказаться от столь ценного дара и разлюбить невозможно.
Они проговорили много часов подряд. Слова, словно драгоценные каменья, укладывались в сокровищницу все возрастающего интереса. Настя ловила каждый его вздох, каждый взгляд и внутренне трепетала, с трудом сдерживаясь от опрометчивых поступков.
Полу пришлось труднее. Избалованный женским вниманием, он не привык подолгу ухаживать, предпочитая беседам о любви занятия ею. С Настей все было иначе. Она слишком юна и неопытна, но при этом обладает умом и задатками настоящей богини. Быть рядом, но при этом удерживаться от окончательного сближения – задача практически невыполнимая. И ему стоило немалых трудов ограничиваться взглядами и дружескими прикосновениями.
Как бы то ни было, ночь подошла к концу слишком быстро. И Пол вернул ученицу обратно в библиотеку. Посадил на подоконник и вручил томик стихов.
– Будь хорошей девочкой.
Мазнув губами по ее щеке, он удалился.
И как раз вовремя. В холл библиотеки на блестящем облаке влетела Сафо. Позвала учениц, используя вдохновение слова. И голос ее бурным горным ручьем потек по пустующим коридорам и закуткам огромного здания.
Настя спрыгнула с подоконника и последовала на зов наставницы. Ладошкой коснулась того места, куда поцеловал ее Пол. Точно след от его губ все еще горел на щеке пунцовой орхидеей.
Когда все девушки собрались, Сафо перенесла их в зеркальный зал и объявила:
– Итак, сейчас я проверю, хорошо ли вы подзарядились энергией. Если все сложится удачно, мы заставим вдохновение работать на ваши организмы. Используем заклинание отдыха и избавим вас от последствий бессонной ночи. Музы редко спят и должны уметь обходиться иными ресурсами.
По спине Насти пробежал неприятный холодок. Вот тебе и лучшая ученица! Она же не выполнила задания Сафо и теперь неоткуда взять вдохновение. Какой позор...
Пока наставница проверяла домашнее задание у других учениц, Настя раскрыла томик стихов, который все еще судорожно сжимала в руках, и принялась наспех читать.
– Нет-нет, – Сафо заметила ее попытку схитрить, – так не пойдет.
Книга вылетела из рук нерадивой ученицы и с хлопком исчезла, чтобы занять свое место в огромнейшей библиотеке школы.
Настя окончательно поникла. С ненавистью взглянула на собственное отражение в зеркале и мысленно произнесла: «Так тебе и надо, нечего вздыхать по директору, вместо того, чтобы заниматься делом!»
Едва вспомнив о Поле (пусть и недобрым словом), Настя почувствовала отклик. И, помня о предупреждении, попыталась разорвать мысленную связь. И тут с зеркалом напротив стали твориться удивительные метаморфозы.
Вначале оно запотело, точно невидимый гигант обогрел его дыханием. Затем на его поверхности стали появляться буквы. Слова складывались в строчки, строчки – в предложения. И вот перед Настей уже целая поэма, обнадеживающая содержанием:
Не заставляй меня рабочим утром
Писать стихи!
Хотя они, признаться честно, не так плохи...
Черпай горстями вдохновенье
И не сердись;
На зов отчаянья слепого не ведись.
Коснись сердечной тайны даром,
Тяни за нить.
Но помни, с этим вдохновеньем
Нельзя шутить!
Настя знала только одного человека, который мог оставить ей это послание. Точнее – одного бога, весьма заносчивого, невыносимо прекрасного и притягательного.
Настя обернулась, но, похоже, никто, кроме нее, не заметил ничего необычного. А послание на зеркале исчезло так же внезапно, как и появилось. Но подсказки Пола оказалось достаточно, чтобы влюбленная ученица не ударила в грязь лицом.
Сафо осталась довольна подопечными. И, если и заметила, что вдохновение Насти получено вовсе не из книг, не подала виду. Продолжила вести урок со свойственной ей самоотдачей.
Но тревожный перезвон сигнализации остановил занятие.
Глава 13
– Это то, о чем мы все подумали? – насторожилась Габи. – Надо сматываться?
– Может быть, это тренировка? – предположила Настя.
В ее прежней школе иногда устраивали подобные мероприятия. Проверяли, готовы ли ученики и учителя к эвакуации.
Но в школе Вдохновения все было по-другому. Здесь понапрасну сил не тратили и суматоху не наводили.
– Девочки, подойдите ближе! – голос Сафо заметно подрагивал. – Так как вы еще не умеете самостоятельно перемещаться, мне придется сделать это за вас.
Как курица-наседка, наставница собрала учениц под свое крыло и окутала серовато-лиловым тревожным облаком. Сил ее хватило лишь на то, чтобы переместить подопечных из школы и забросить в стоящую недалеко от храма беседку.
– Сидите здесь и не высовывайтесь! – предупредила Сафо. Сделала несколько глубоких вздохов перед тем, как переместиться вновь. – Сейчас немного отдышусь и пойду на подмогу...
– Что случилось, вы можете нам сказать? – Шел испугалась сильнее всех. Ей, долгое время жившей тихой, размеренной жизнью, тяжелее всего давалось справляться с постоянным стрессом. – На школу напали?
– Случился пожар? – выдала свою версию Лола, вглядываясь в очертания школы. – Мне показалось, я видела вспышки пламени.
– Я не смогу ответить, пока сама не узнаю, – уже исчезая в облаке, сообщила Сафо. – Ждите...
Девушки остались одни. Ощущение неизвестности давило и угнетало. Тщетно они вглядывались в стены древнего храма, снаружи он оставался безмолвным. В то время как внутри наверняка творилось что-то из ряда вон выходящее.
– За все время существования школы учеников эвакуировали лишь дважды, – нагнетала обстановку Электра. – В тот день, когда Посейдон продул Зевсу в карты, напился и устроил дебош – такой, что чуть не затопил Лесбос. И когда погибла Эрато.
– А куда эвакуировались остальные ученицы? – поинтересовалась Энн.
– На другой остров, в храм Афродиты, – с сожалением ответила Электра. – Пока другие ученицы спасаются от угрозы под защитой эросов, мы прозябаем тут.
И она с гневом пнула кованую лавку, заставив ее зазвенеть.
– Не психуй, – укорила ее Габи, – еще неизвестно, как приняла бы нас Афродита. В последнюю встречу она ясно дала понять, что недовольна тем, что смертные поступили в школу. А эросов привела только для того, чтобы встретиться с директором.
– А я вчера в библиотеке видела призрак, – неожиданно поделилась откровением Лола. – Даму, одетую в кроваво-красный с белыми лилиями хитон. Наверное, призрак библиотеки пытался предупредить о надвигающейся угрозе...
– Не пори чушь, – буркнула Электра. – Твоя склонность к красному уже однажды довела тебя до последней черты. Не придумывай драм там, где их нет.
– А я уверена, что она явилась неспроста, – заупрямилась Лола. – Это знак свыше...
– Куда уж выше, – нахмурилась Габи. – Лучше скажи, что за книжку читала, раз тебя так проперло. В другой раз тоже возьму – а то мне попалась какая-то ересь про лепку и ваяние.
– «История жизни Марии I Тюдор», – нехотя призналась Лола.
– Было бы удивительно прочесть про «кровавую Мэри» и не лишиться разума, – Настя поддержала Габи. – Мне больше интересно, где должна находиться Афродита во время эвакуации муз.
– Тшш!.. – зашипела Шел, приложив палец к губам. – Смотрите...
Девушки глянули в указанном подругой направлении и заметили музу Мельпомену в сопровождении трех учениц. Две из них тащили глубокую плетеную корзину и озирались так, словно ждали, что их станут преследовать.
– Они что, тоже не успели переместиться? – удивленно шепнула Энн. – И я не припомню, чтобы видела эту троицу среди учениц Мельпомены.
– Можно подумать, ты помнишь всех в лицо, – бросила Лола.
– Девочки, не ссорьтесь, – утихомирила их Настя. – Давайте лучше подойдем и спросим, не нужна ли им наша помощь.
– Но Сафо приказала нам сидеть тихо, – встрепенулась Шел. – К тому же, эти дамочки выглядят подозрительно. И корзина их... какая-то странная.
– Точно, – согласилась с ней Габи, – ее очертания постоянно расплываются, точно в раскаленном воздухе.
– Но на улице не так жарко, – удивилась Лола.
– Это очень похоже на морок, – высказала Электра свою догадку. И, не дожидаясь одобрения подруг, высунулась из укрытия и громко крикнула: – Эй, вам нужна помощь?!
Услышав ее голос, Мельпомена и ее ученицы испуганно вздрогнули. Опустив на землю корзину, стали творить заклинание перемещения. Их ноги начала окутывать зеленоватая, похожая на болотную жижу, дымка. Таких «облаков» земные девушки еще не видели.
– Это же сирены! – взвыла Электра. – Только они создают такие порталы.
– И я догадываюсь, что у них в корзине, – бледнея от страха, обронила Лола.
– Перья! – взвыли девушки хором и бросились к похитительницам.
Пока Мельпомена продолжала создавать облако, три ее помощницы, выставив перед собой руки, принялись насылать на муз проклятья. Первой под их обстрел попала бежавшая впереди всех Габи. Разряд тоски угодил ей точно в грудь, лишая сил и воли к сопротивлению.
Стрела безучастности обожгла ноги Шел, повалив на землю. Девушка сопротивлялась как могла, червем извивалась на песке, но ее точно парализовало.
– Девочки, нужно защищаться!.. – простонала она.
– Как? – крикнула осевшая рядом Энн.
В нее угодил снаряд депрессии, погружая разум в беспробудный, наполненный кошмарами сон. Он, как клещ-кровопийца, вытягивал из нее последние крупицы вдохновения.
– Врешь, не возьмешь! – бросила Электра.
Она первой добралась до сирен. Извлекла из памяти простенькое, но довольно действенное заклинание водяного смерча. Живительная влага ненадолго обезоружила соперниц, а заодно смыла с них чужие личины.
Этого времени хватило, чтобы к сиренам успели подбежать Настя и Лола. Оробев, смотрели они на трех старух, окруживших даму в белой накидке с капюшоном. Угадать, кто есть кто из сестер-сирен труда не составило. Усталость – бледная, болезненная и тощая, почти скелет, обтянутый пергаментной кожей. Лень – отвратительно толстая, со свисающими с боков складками, тройным подбородком и заплывшими жиром глазками-пуговками. Отвлечение – непропорционально сложенное, низкорослое и постоянно дергающееся, точно от разрядов тока, создание. Ее лицо меняло выражение по нескольку раз за секунду. Взгляд блуждал, подолгу не задерживаясь на одном предмете; пальцы рук постоянно шевелились, будто перебирая невидимые четки.
– Чего застыли! – взревела Электра, теряя последние капли энергии. – Хватайте корзину и тащите в храм!..
Вырвать из рук сирен украденное оказалось задачей непосильной. Только девушки уцепились за ручки корзины, как Лень накрыла их потоком апатии.
Лола обессиленно свалилась на песок. Рядом с ней опустилась и окончательно изможденная Электра.
Отвлечение вскинула руки, и глаза ее лихорадочно блеснули. Она не сомневалась в победе. Понимала, что слабым, необученным музам не справиться с их мощью.
Не знала она главного секрета Насти. Сколько бы ни сыпался на нее град равнодушия, сколько ни трепал волосы поток скверномыслия и сомнений, запас вдохновения не иссякал. Точно заговоренная, муза продолжала тянуть корзину.
И ей бы непременно удалось завладеть перьями, но в схватку вмешалась женщина в белом одеянии. Она закончила творить облако и обратила свой гнев против музы. Ударила ее подозрительностью, сплела конечности вспыльчивостью. И, наконец, обрушила на ее голову ревность.
Настя почувствовала резкую боль в груди. Точно невидимые ножницы перерезали нити, позволяющие сердцу черпать вдохновение. Она утратила связь с Аполлоном и стала падать. Но корзины из рук не выпустила, вцепившись мертвой хваткой.
Последнее, что она запомнила, это сильные руки, подхватившие ее, точно сорванный с цветка лепесток. И не знала, что помощь подоспела в последнюю секунду.
Директор, встревоженный призывом, а больше – той громаднейшей порцией вдохновения, что тянула из него Настя, перенесся за пределы школы первым. А вскоре за ним последовали и старшие музы. В исчезающее облако полетели разряды бодрости, радости и душевного тепла. И сирены непременно были бы повержены, не окажись их спутница столь умелой «гонщицей». Вопреки стараниям муз, ей удалось виртуозно переместиться, не оставив погоне шанса.
– Главное, что им не удалось забрать с собой перья, – утирая со лба выступивший пот, сообщила Мельпомена. Настоящая Мельпомена.
– Девочки... мои бедные девочки... – заламывая от горя руки, Сафо бросилась ученицам. – Что теперь с ними будет!..
Пол держал бесчувственную Настю на руках и прижимал к себе, как величайшее сокровище мира. В тот момент плевать он хотел на то, что подумают другие.
– Немедленно перенесем их в больничное крыло, я помогу им.
– А как же быть с сиренами? – запротестовала Каллиопа. – Нужно немедленно доложить Зевсу о происшествии. Поймать преступниц по горячим следам.
– И что мы скажем Громовержцу? – Клио была настроена скептически. – Что мы позволили сиренам проникнуть в стены школы? Подставили под удар новеньких учениц? Не смогли атаковать убегающих и остановить их?!
Сафо опустилась на колени возле Габи. Дрожащими пальчиками нащупала ее пульс.
– Это моя вина, – причитала наставница смертных. – Я не должна была оставлять их без присмотра...
Как бы Пол не разъярился, он все еще оставался директором. Рассудительным и строгим предводителем и покровителем муз. Хотя и карьера его рушилась на глазах...
– Ответственность лежит прежде всего на мне, – объявил он. – Прежде чем отправляться к Зевсу на доклад, нужно все спокойно обдумать. Но сначала излечить учениц.
В этот раз облака и директора, и наставниц вышли ужасающе мрачными. Того гляди и хлынет ливень, сопровождаемый грозой. Или град размером с куриное яйцо. При перемещении эти созданные богами порталы трясло как самолет, попавший в зону турбулентности. Правда, бессознательным ученицам было все равно – лишенные вдохновения, они походили на тряпичных кукол, безжизненных и кротких.
Девушек разместили в отдельные палаты и незамедлительно приступили к излечению. Пятерым понадобились сутки на полное восстановление. Насте, получившей гораздо больший урон, пришлось труднее всех.
Три дня она пробыла без сознания, опекаемая Сафо, Полом и Психеей, школьной лекаркой. На четвертый день девушка открыла глаза, но взгляд ее оставался безжизненным, а сознание прояснялось редкими вспышками.
Еще неделю Настя провела на грани жизни и смерти, оставаясь безучастной ко всему происходящему. И это пугало ее сиделок и подруг, приходивших навестить.
До тех пор, пока не прояснятся обстоятельства случившегося и Сафо с Полом не вернутся к своим обязанностям, уроки в школе были отменены. Богини и полубогини недовольно ворчали, но не вслух, опасаясь наказаний. Смертные ученицы стали кем-то вроде местных героинь, спасших школу от сирен. Задираться с ними не спешили, и даже опасались смотреть вслед без должного почтения.
На десятый день Настя пришла в себя. Села в постели, осмотрела комнату и с удивлением обнаружила Пола, спящего возле нее на раскладном стуле. Под его немалым весом хрупкий предмет мебели угрожающе поскрипывал, готовый сложиться в любую секунду. Сам директор выглядел утомленным: спутанные кудри, неправильно застегнутые пуговицы на рубашке, глубокие тени под глазами.
– А кто-то говорил, что нам следует держаться друг от друга подальше, – непривычно хриплым голосом произнесла Настя. И закашлялась.
Этот звук разбудил Пола. Он вздрогнул всем телом, покачнулся. И стул все же не выдержал, вынудив грозного бога приложиться пятой точкой об пол.
Настя потянулась к нему, стремясь предотвратить падение. Схватила Пола за плечи, но сил не хватило. Она полетела вслед, накрыв его своим телом.
На грохот в палату вбежали Сафо и Психея. Смущенно отвернулись и вышли, сделав вид, будто ничего необычного не заметили. Подумаешь, одна из учениц оседлала директора. Кому до этого есть дело?..
– Я понимаю, что ты соскучилась, но не настолько же?.. – пошутил Пол.
Но глаза его говорили совсем о другом. В них Настя нашла все ответы на свои еще незаданные вопросы.
– Простите, я хотела помочь... – шепнула она, неловко отстраняясь.
Пол с видимым сожалением уложил ее обратно в кровать.
– Так и быть, предоставлю тебе второй шанс, когда полностью поправишься. Только запомни, наутро я извиняться не буду.
Настя насупилась. Неисправимый остряк! Можно подумать, не он провел несколько бессонных ночей у ее постели и не он лечил и успокаивал, заботясь не хуже родной матери. Каждый раз, когда сознание возвращалось, Настя видела рядом его обеспокоенное лицо. А теперь делает вид, будто мимо проходил.
– Не дуйся, тебе не идет, – предупредил ее Пол. – Голова кружится? Тошнит?
Настя прислушалась к себе. Но не нашла ни одного из указанных признаков слабости. Кроме желания треснуть директора чем-то тяжелым по глупо ухмыляющейся физиономии.
– Это не считается. – Он приподнял бровь и косо улыбнулся. – Скорее, подобные мысли – признак того, что ты идешь на поправку.
– Я не разрешала копаться у себя в голове, – нахмурилась Настя.
– Мне это и не понадобилось, – живо возразил Пол. – Твои желания написаны у тебя на лице.
Настя непроизвольно посмотрела на его губы, и у нее мгновенно пересохло во рту. Он склонился так близко, что она чувствовала теплое дыхание, задыхалась от томительно-сладких ощущений. Вдохновение потекло к ней, точно полноводная река, проломившая плотину.
– Осторожнее, девочка, я тоже не железный, – предупредил директор.
Настя облизала кончиком языка пересохшие губы и зажмурилась, силясь не смотреть на Пола. Он глухо застонал, силясь разорвать протянувшиеся нити, но не тут-то было. Их тянуло друг к другу с непреодолимой силой.
– Дыши глубже, – приказал Пол. – Подумай о чем-нибудь другом. На сегодня с тебя достаточно вдохновения, иначе натворишь бед... Или я натворю... Когда, говоришь, у тебя день рождения?
Настя коротко хихикнула. Глупо вышло, по девичьи, но ничего с собой поделать она не могла. Пол будоражил в ней доселе неизведанные чувства и ощущения.
– Через пять месяцев, – бросила она и снова рассмеялась.
– Так долго?.. – возмутился Пол. – И кто придумал эти глупые законы о совершеннолетии.
