Текст книги "Да здравствует королева! (СИ)"

Автор книги: Елена Шторм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Глава 12

В то же утро был созван совет. Аделик, расправив плечи, огласил своё решение – Неллеру и Патресию с Визманом. Людям, без которых подготовить две важнейшие церемонии не представлялось возможным.

Герцог в эмоциях не постеснялся. Брови его взлетели на середину лба, губы несколько раз двинулись, прежде чем отыскать слова:

– А гости-то хоть все на месте?!

Дальше он задумчиво тёр переносицу и ходил по залу взад-вперёд, но сторону наследника занял быстро. Поговаривая, что и правильно, скорее пройдёт коронация – скорее мы вернёмся к делам народа.

Дворцовый распорядитель тоже вытянулся лицом и побледнел – наверняка, представив все сложности, что рухнут на его худые плечи.

– Не волнуйтесь, лорд Неллер вам поможет, – успокоил Аделик. – Точнее, мы все поможем.

Это значило, что и мне найдётся работа.

И на полтора дня дворец, а то и весь город погрузился в суматоху. Посыльные летели в гостиницы и знатные дома, чтобы рассказать о решении наследника. Глашатаи кричали на площадях. Если к похоронам уже почти всё было готово, то с торжеством в честь коронации выходило отнюдь не гладко. Слуги метались по залам и коридорам – принося записки, пробные порции соусов и сыров, цветы, отрезы тканей от портных…

Аделик с Сареном выезжали в город, чтобы провести смотр стражи. Балуар готовил религиозные службы. Неллер с Патресием заправляли делами во дворце, и именно с ними я оказалась связана на эти дни. Оба, будто сговорившись, решили довериться моему женскому взгляду – и сыпали на меня вопросами, касавшимися кухни и внутреннего убранства.

Герцог часто бушевал, вспоминая, что заниматься торжеством ему не очень-то по нутру. Напористое дружелюбие давало сбои. Кажется, со мной одной он не забывал о вежливости – в худшие моменты просто рычал на слуг рядом. Патресий, напротив, держался как капитан тонущего судна: стоически наблюдал за подчинёнными-матросами, что носятся по палубе и пытаются вычерпать воду. Но он старался.

И я тоже.

Пришлось собрать группу из фрейлин, горничных и кухарок, которые легче других понимали мои распоряжения. Красные полотна и белые скатерти, ленты для украшения дворца, лепестки едва распустившихся роз. Оленина, птичье мясо на разный лад и сорт особого «цветочного» вина, приготовленный этой весной – вот что занимало меня целых два дня. Даже Диларию пришлось помогать: он носил списки, скрипел пером по листам на дощечке за моей спиной и иногда отпускал шутки, чтобы воодушевить окружающих.

В эти часы… меня охватило странное чувство: ведь все вокруг так сплочены! Заняты общим делом. Неужели здесь, среди этих добрых людей таится изменник? И представлять дико. Неправильно. Но что если я всё-таки не замечаю очевидного?

И тогда на краткие минуты мне хотелось остановиться, бросить всё – и пойти к Шинару.

Узнать, что жених думает на данный счёт. Как вообще проводит последние дни?

Но запрет никуда не делся. Мои собственные подозрения не исчезли – в конце концов, именно маларский принц советовал мне искать предателя близко к трону! А что если это тоже часть игры? Теперь он и сам почти пропал из вида: гостей суета не касалась.

Я закрывала глаза, коротко вздыхала… и возвращалась к необходимым делам. Стараясь не позволить себе слабости – хотя бы до похорон.

* * *

А потом этот день настал. Прохладный, но ясный день почти в середине весны, когда Литания простилась с Этаром Третьим.

Траурная процессия выдвинулась от дворца – будущий король, мы с Сареном и пара десятков вельмож медленно ехали на лошадях к храму. Влажная земля проминалась под копытами, ветер слегка трепал волосы.

И за нами следовали люди. Простые горожане, кто в чёрном, кто в повседневных одеждах – они встречали нас на улицах, кланялись и пристраивались на небольшом отдалении за всадниками, печальным шлейфом.

Помню и площадь перед храмом, заполненную народом. Минуя людей, мы вошли в огромный зал, чтобы отдать последние почести отцу. Каменный пьедестал, на котором покоился гроб, одиноко возвышался под белыми сводами. Тихо пели священнослужители, воздух пропитался ароматом свечей и пылью.

Сначала к возвышению пошёл Аделик. Склонился над хрупким телом, поцеловал его и пару минут стоял неподвижно. Затем то же проделал Сарен. На краткий миг я увидела лицо младшего из братьев, когда тот уже возвращался – и поразилась. Будто крепкая маска, обычно скрывающая его чувства, дала в этот раз трещину… и обнажила настоящую грусть. Потерянный взгляд, неплотно сжатые губы – не то, что Сар всегда стремился показывать людям.

Я не нашла ничего лучше, чем отвести глаза.

Затем подошла моя очередь. Я будто вынырнула из сна, застыв у постамента и разглядывая черты отца. Высохшие. Забальзамированное тело казалось восковым. Две золотые монеты лежали на закрытых веках – и, признаться честно, я отвернулась слишком быстро.

Я не хочу запоминать эту картину, папа.

Я хочу помнить тебя сильным. Ты был сильнее всех нас – и нам до сих пор тебя не хватает.

Я обещала набраться твоего мужества сама – и, кажется, не очень-то преуспела. Клялась обличить твоего убийцу, но лишь запуталась, ища врага среди друзей.

Но я не отказываюсь от собственных слов. Верю, что мы справимся – я, и Аделик, и Сарен – не подведём тебя, не разрушим то, что ты построил. Продолжим твоё дело, отец, и послужим Литании, как ты завещал.

Я глубоко поклонилась, коснулась губами бледного лба и отошла прочь.

Позже смотрела, как по тому же пути идут гости – сначала советники, затем послы, прибывшие в храм к назначенному сроку, но отдельно. Шинар был одним из первых, и его чёрная фигура смотрелась слишком естественно на мрачном торжестве. Вот он вернулся на место, но я тут же поймала на себе взор льдистых глаз. Мы долго, не меньше минуты глядели друг на друга в молчаливой толпе. Просто. Не меняя выражения лиц. Но что-то особенное светилось в чертах жениха.

Он будто говорил: я здесь, если нужно утешение. И от этой мысли сердце щемило пуще прежнего. Позже я благодарила многих гостей, принимала соболезнования от Маас, но ещё не раз отвлекалась от церемонии, чтобы устремить взгляд на принца и получить ответ.

А потом гроб подняли, чтобы пронести по всей Антрее – и опустить в усыпальнице, где покоятся мама и Риан.

Когда мы вновь вышли на площадь, я невольно замерла. Люди никуда не делись – и взирая на заполнившие простор фигуры, на стражу, которая аккуратно отгораживала это море, я закусила губы.

Они отпустили отца. Они готовы принять Аделика. Глаза невольно щипало, и мне больше всего захотелось сказать им спасибо – стольким людям, что явились сюда по собственной воле. Они думают о своём правителе, они слишком много знают о нашей семье – всё как говорил Шинар.

Я лишь немного повернула голову… и вновь безошибочно поймала взгляд маларца. Принц сегодня следил не за процессией, не за сотней окружающих его друзей и недругов – за мной одной.

Рука сама невольно легла на сердце, и я коротко кивнула ему в ответ. Выражая то, что не позволено передать словами.

* * *

Какие бы чувства ни вызывал, как бы ни опустошал день похорон, за ним пришёл другой – вновь завертевший двор в суете приготовлений. И третий. Величественно-радостный, призванный открыть новую главу в жизни Литании.

Перед коронацией мне пришлось встать на рассвете. Фрейлины ворвались в спальню практически без спроса и уже скоро помогали мне мерить платье, пошитое специально для торжества. Кремовое, поразительно нежного оттенка, оголяющее плечи и скрывающее ноги под волнами шелков. Траур миновал полностью, и я вновь могла… а может, и должна была вернуться к самым светлым цветам – тем, которые, признаться, всегда любила.

Мне привычно собрали волосы и украсили причёску заколками со сверкающими бриллиантами. Поднесли изящное ожерелье и миниатюрный браслет. Я удивлённо разглядывала себя в трельяже, будто не узнавая – позабыв за месяц грусти о том, как безоблачно могу выглядеть.

На саму церемонию мы ехали в храм Матери – и его убранство отличалось от того, где хоронили отца, во всём! Бело-золотые полотна чуть колыхались на ветру, залетавшем в окна. Свет очерчивал колонны и серебрил плиты под ногами.

Вельможи и гости в полном составе выстроились вдоль стен и ждали, когда явится главное лицо этого дня. И вот Аделик шагнул в ворота, окружённый священнослужителями. Вот он шествует к алтарю – чинно, медленно, останавливаясь и разговаривая с каждым, кто того желает. Слушая поздравления и напутствия. Обещая хранить и оберегать – как велит обычай.

В конце пути ждал Балуар – и брат преклонил колени, чтобы произнести слова присяги.

– Властью, данной мне нашими Богами, Отцом и Матерью, я принимаю тебя в их храме, принц Аделик. Сегодня ты здесь, перед взором Небес и Земли, чтобы ответить на вопрос. Готов ли ты служить Литании? Защищать её народ любой ценой, бороться с несправедливостью, вершить правосудие и править милосердно?

Секунда тишины. Чёткие слова в ответ:

– Я принимаю эту ношу и честь. Клянусь перед Небом и Землёй защищать слабых, помогать тем, кто нужается в помощи, бороться с несправедливостью, вершить правосудие и не забывать о милосердии ни на минуту моего правления.

– Данной мне властью я нарекаю тебя, принц Аделик, сын Этара Третьего, королём Литании. – Балуар прикрыл глаза. Руки его, медленно и будто бы даже трепетно, приподнялись. Взяли с предложенной Неллером подушки сверкающую тиару. Не ту, что носил принц и наследник – другую. Щемяще-знакомую. Принадлежавшую отцу.

– Да здравствует король! – выдохнул святейший, опуская венец на голову брата.

Я завороженно смотрела, как тот медленно поднимается. Слушала, как зал оглашает крик:

– Да здравствует король!

– Да здравствует!..

Голоса взорвались, мешались друг с другом, и идущего вперёд Аделика встречали аплодисментами.

Он улыбался. Спокойно, хоть и не так явно как обычно. Благодарил подданных взглядом, шествуя к огромным дверям и на площадь. Мы спешили следом, чтобы посмотреть, как тысячи людей поприветствуют нового правителя. Как он повторит клятву для них и добавит ещё много слов от сердца.

А затем ехали назад. Люди по всей Антрее и выкрикивали имя Аделика и осыпали процессию лепестками первых цветов.

* * *

По возвращении во дворец закатили пир.

Признаться, я ждала его с долей нетерпения – день уверенно перетёк за середину, а с утра мне удалось отправить в рот лишь полбокала воды. Зато теперь мы сидели за столами, покрытыми красно-белым шёлком и заставленными яствами на любой вкус. Привычной компанией советников – я рядом с Балуаром и Патресием, Сарен с Неллером и Визманом.

Аделик занимал трон посередине в гордом одиночестве – но скучать ему не приходилось. К молодому королю один за другим шли на поклон гости и подданные. Послам дали возможность первыми выразить почтение. Они подносили дорогие дары: асхемцы – украшения, прибывшие недавно бергульцы – дорогие, прекрасно отделанные механические часы. Шинар, низко поклонившись, вручил королю… меч.

– Отец настаивал, чтобы я передал вам клинок, принадлежавший моей семье несколько поколений. Это знак мира… надеюсь, вам не придётся вынимать его из ножен.

Аделик взирал на этот подарок с лёгким замешательством – и не могу сказать, чтобы обрадовался. Мне самой стало на миг тревожно.

Но вот блюда сменили несколько раз, и обед превратился в свободный приём. Я наконец вздохнула свободней. Встала из-за стола одной из первых.

С Шинаром мы вновь… полдня играли в гляделки. Только с утра принц осмотрел меня как-то странно: прошёлся взором с головы до ног, задержавшись на шее и – об этом было сложно вспоминать спокойно – на груди. Глаза показались мне темнее обычного, он глубоко вдохнул и застыл в одной позе, будто даже не мигая.

Маларец и сейчас следил за мной. Пристально, почти навязчиво.

Только потому что я его невеста? Потому что я – единственная надежда на союз?

Вдруг захотелось сцепить руки и тряхнуть головой. Все церемонии прошли, доверие между нами так и не удаётся толком восстановить, и теперь…

Что если Шинару придётся вернуться домой? «Без жены он уезжать не намерен», говорил однажды Неллер, вот только многое изменилось за пару недель! От этой мысли грудь давило, голоса и весёлая музыка вокруг стихали и отступали на грань сознания.

Может, в этот миг Шинар подумал о том же самом, но… Он вдруг перехватил очередной взгляд и пошёл ко мне – вот так просто. Я завороженно следила, как между нами тает расстояние, толком не веря.

Принц остановился в двух шагах.

– Прекрасно выглядите.

Простой, дежурный комплимент – я слышала сотню более изящных за утро. Но тон и эта темнота, никуда ни девшаяся из глаз, сказали о другом.

– Вам нельзя ко мне приближаться, – возразила я слишком робко, чтобы всерьёз его отпугнуть.

– О, мне не устают об этом напоминать. – Шинар скривился и добавил: – просто надеюсь, что вы хорошо проведёте время.

И не позволил себе большего. Минул меня, чтобы проследовать дальше, к Неллеру.

А я вдруг поняла, что этот вечер не будет таким уж славным.

Как же вести себя с женихом? Чего я жду, на самом деле? Что мы научимся общаться без слов?! Ведь что-то нужно изменить, решить, потребовать от маларца ответов ещё раз, в конце концов!

Я потерянно оглядела зал, но приказала себе вернуться к реальности. Так много всего сделано для торжества – столы по-прежнему ломятся от превосходной еды, музыканты играют и поют, гости смеются и выкрикивают тосты. Охраны чуть больше привычного, зато утренняя церемония прошла без неприятностей. Осталось всего лишь пережить несколько часов. Достойно закончить день. А завтра настанет новый, у Литании появился король, и вместе с Аделиком мы что-нибудь придумаем. Обязательно. Сейчас же…

На лицо вернулась обычная улыбка, ноги не спеша понесли по мраморным плитам – к фрейлинам и знакомым придворным. Приветствовать тех, кого ещё не успела. Справляться о делах гостей. Принимать новые восторги и поздравления – сегодня меня ими одаривают щедро.

Не удалось толком задуматься, как меня уже окружали несколько лордов и леди. А затем нашла радостная Маас.

– Ваше высочество, Лиата, вы организовали прекрасное торжество! Ваш брат ослепителен. Вы ослепительны.

Она и сама сияла. Жёлтое платье цвета солнца удивительно шло к смуглой коже и тёмным волосам. Подчёркивало каждый изгиб фигуры. Стоило отвлечься на несколько секунд, и принцесса уже осторожно коснулась моего локтя.

Улыбнулась Диларию, смешившему неподалёку фрейлин.

Пять минут спустя вокруг тоже шутили и смеялись. Асхемская красавица походила на небольшой смерч, притягивающий людей, оказавшихся рядом – живыми взглядами, улыбками, невинными вопросами. Я вспомнила предыдущий приём, где с ней и познакомилась. А затем… то, что поджидало после.

В груди поселилось странное чувство, и я уже почти по привычке обернулась поискать взглядом Шинара. Тот стоял в другом конце зала, с собственной свитой. А маларцев не так уж много – неужели часть из них уже ушла? Но…

Захотелось взять передышку – благо, повод нашёлся. Я вежливо объяснила, что должна проведать гостей из Бергула. Почти обязана, учитывая, что часть из них мне до сих пор не представили. Маас, конечно, не сопротивлялась, но преданно заглянула мне в глаза:

– Вы ведь вернётесь, правда?

И сердце предательски сжалось. Я действительно отлучилась, без особых хлопот – выручил Балуар, который провёл меня по всем гостям и помог найти любезности для каждого. Но минуло не больше трети часа, когда я благодарно сжала руку святейшего и задумчиво пошла обратно к Маас.

А рядом с ней поджидал сюрприз.

Кружок в честь принцессы разросся ещё больше и состоял из асхемцев вперемешку с литанийцами. Даже леди Касис выплыла из-за стола и надзирала за воспитанницей – правда, та не сильно смущалась. В руке её появился кубок с вином, в глазах – возбуждённый блеск.

– Вы, конечно же, знакомы с графом Эслером? – уточнила Маас, хлопнув ресницами. И я воззрилась на молодого мужчину.

Он был широк в плечах, хорошо сложен; прямые русые волосы закрывали лоб, на губах играла улыбка. Да, разумеется, мы представлены, ведь он подданный Аделика… Как и другие приехал издалека – кажется, с юга. У графа там надел, который он унаследовал ещё в юном возрасте – и эти сведения всплыли в голове удивительно легко.

– Ваше высочество, спасибо, что не забыли, – сказал он, учтиво кланяясь. – Теперь я абсолютно счастлив!

Перехватил протянутую руку и коснулся губами пальцев. Даже сквозь ткань перчатки кожу вдруг слегка обожгло.

Маас вся заискрилась, а я рассеянно заверила, что тоже рада встрече. Граф приободрился ещё больше.

– Лорд Эслер слагает потрясаающие стихи! – доверительно сообщила асхемская принцесса. – Мы только что имели удовольствие их слушать… Граф, вы ведь сделаете нам милость? Прочтёте ещё что-нибудь для её высочества?

Не могу сказать, что предложение обрадовало, но блондин быстро прочистил горло. Приложил руку к груди. И вдохновлённо, проникновенно на меня глядя, стал декламировать строки.

О солнце, которое озаряет его серые дни. Прекрасном и неповторимом.

Я стояла, боясь вздохнуть.

Вдруг показалось, что во всём зале не происходит ничего другого. Мои фрейлины, Диларий, асхемская знать – люди вокруг замолчали… следя за молодым смельчаком. И тем, как я приму его слова.

Боги!..

– У вас есть талант, – выдавила я с трудом, едва граф закончил. Осторожно повернулась к Маас:

– А вас познакомил?..

– Милорд Сарен.

Одна мысль о младшем брате и его отношении к Шинару вдруг резанула тупым ножом. Неправильно. У меня, несмотря на последние события, есть жених! К чему же вдруг обращать моё внимание на другого мужчину, который…

Явно хорош статусом. И возрастом. И внешностью – это очевидно ему самому, это ясно всем вокруг…

Я вновь обернулась – чтобы безошибочно найти взгляд маларца.

Он застыл у колонны. Тёмной статуей на белом фоне. Глаза сужены – видно даже отсюда. Рука сжимает кубок так, будто желает раздавить.

И вдруг я почувствовала кожей: вся эта сцена, все восторги и смех асхемцев – ни что иное как попытка разозлить его.

Удачная.

Весь двор знает о размолвке Шинара с Аделиком. Возможно, даже слуги уже шепчутся о том, что наша свадьба с маларцем – дело не до конца решённое! И то навязчивое внимание, которым принц меня одарил за последнее время – разве оно укрылось от чужих глаз?

Может, асхемцам ведомо, что жениху нельзя приближаться ко мне?

Может, они хотят привести его в ярость? Устроить скандал?

Предчувствие стало хуже, жар растёкся по груди и шее. Я присмотрелась к Маас – та щебетала беспечно, естественно, но… Этот блеск в глазах, лёгкий румянец – принцесса высоко оценила цветочное вино. Сегодня все женщины от него без ума. Я и сама опустошила уже не один бокал!

И пока асхемка даже не пытается следить за своей свитой – что я могу сказать про их намерения? А про Сарена? Про других общих знакомых?

А Шинар – не пьян ли он?

О Боги! Я подавила желание вцепиться руками в шею. Самое малое, что можно сделать – не замутить рассудок окончательно. Пропустить мимо ушей новые комплименты графа и найти выход из положения, который не оскорбит асхемцев напрямую!

К счастью, через несколько минут нечто подобное подвернулось. Аделик, непринуждённо принимавший теперь восторги в центре зала, распрощался с одними гостями и разговаривал с опекуном Маас. А также с человеком в алом. И с Сареном, и с Балуаром. Не та компания, в которой я почувствую себя легко! Не те, кого одобрил бы жених – но всё лучше, чем непрошеные стихи.

Я решилась:

– Мне кажется, его величество, – о, как непривычно называть так брата! – хочет вас увидеть. Не станете возражать?

Речь об Аделике Маас не смогла проигнорировать. Её глаза вспыхнули пуще прежнего. Не нужно было повторять дважды – я увлекла принцессу за руку.

Наше приближение новый король и лорды встречали вежливыми кивками.

– Ваше высочество, – улыбнулся брат асхемке.

– Вааше величество!

Она успела горячо описать, как рада быть частью его праздника, от волнения не контролируя акцент. Даже просвящённый ободрительно растянул губы. Лорд Ван, если не ошибаюсь. Мужчина лет сорока с коротко остриженными волосами – возможно, самый дружелюбный из алых мантий.

– А мы говорили о вас, – задорно поддержал Балуар. К его радушию присоединились все кроме разве что лорда Сирхема. Тот остался беспристрастным, взирая на воспитанницу привычно: будто его мучила изжога.

– Я жалею, что дорогие лорды и святейший посоветовали мне не устраивать на коронации танцев, – шутливо продолжил Аделик. – Без вашего общества вечер нельзя назвать полностью счастливым. Быть может, пообещаете составить мне пару на следующем празднике?

Если он и остерегался наставников Маас ещё недавно, то с тех пор заметно осмелел. Это я отметила с очередным приступом дрожи. Зато щёки принцессы ещё сильнее зарделись, и она заверила, что с удовольствием согласится – если воспитатель позволит.

– Надеюсь, юная леди доставит вам меньше хлопот, чем мне, – вздохнул Сирхем, не меняя тона. – Она желает добра, но редко его приносит.

– Знаете, раз уж мы собрались такой приятной компанией, – лорд Ван сделал упор на предпоследнем слове, будто осуждая соратника, – я хочу предложить тост за наше общее будущее. За здоровья короля и дружбу Литании с Асхемом.

Сарен внял его желанию и тут же подозвал жестом слугу.

Вино принесли быстро. «Как на зло». Мы взяли кубки.

– Надеюсь, вы простите моё вторжение.

Я вздрогнула – этот голос, рядом…

Шинар вынырнул из-за моей спины мрачной тенью. Совершенно один.

Разговор стих. Маас, Сирхем и лорд Ван воззрились на маларского принца. Аделик – даже тот чуть заметно сузил глаза.

– Пришли поддержать наш тост, милорд Шинар? – первым нашёлся просвещенный.

– Да, буду рад. – Жених не смутился, его губы тронула холодная улыбка. – Уверен, сегодня в знак уважения все бокалы поднимаются исключительно за короля?

Аделик нахмурился. Но к моему счастью, не стал напрямую возражать. Зато асхемцы ощетинились – несколько секунд мне казалось, что они так и не раскроют ртов, сочась холодным презрением. Подождут, пока маларцу велят удалиться. Или попросят сами…

– Это сделало бы вечер немного скучным, – обронила я, стараясь беспечно улыбнуться. – Но, думаю, ваше желание уважить его величество не встретит протеста.

– Прекрасно сказано, – тут же поддержал Балуар, за что я была ему безмерно благодарна, – милорды и леди, надеюсь, сегодня мы все найдём добрые слова друг для друга.

Не то чтобы мягкий тон разрядил обстановку, но Шинар успел кивнуть. И попросил слугу принести ещё один кубок, после чего занял место рядом со мной.

Так близко, как мы не оказывались ни разу за последние дни…

– Понимаю, – вздохнул Сирхем, смиряясь с неизбежным. В отличие от просвещенного, который теперь холодно сверкал глазами, или от Маас, вовсе потупившей взор, ему даже не пришлось делать лицо кислее. – Вам, вероятно, было невесело, милорд? Зря вы отпустили подданных так рано, они бы нашли, чем вас развлечь.

– Согласитесь, что ваше общество ничуть не хуже. – Жених не остался в долгу, но вдруг вздохнул и обратился к Аделику. – Ваше величество. На самом деле, не буду скрывать: я надеялся, что по особому случаю вы позволите мне поговорить с вашей сестрой. Украсть её на четверть часа – могу заверить, что не нашепчу ей преступных речей на виду у всех.

Он…

Кажется, я откровенно изумилась. Да и остальные тоже. Это… уже слишком смело, не так ли?

Но в сердце, тем не менее, закралась робкая надежда – которую, увы, брат погасил:

– Милорд, хоть сегодня исключительный день, но я не хотел бы начинать править с того, что отменю собственные указы. Если вам есть что сказать Леди Лиате, попробуйте сделать это в нашем обществе.

– Хотел поговорить о поэзии, – Шинар сжал губы, и веселье из его взгляда пропало напрочь. – Увы, я недостаточно искушён в вопросе, чтобы предлагать его широкому кругу.

– Жаль, что в Маларии так мало достойных людей искусства, – осклабился лорд Ван. – Но мы не откажемся послать вам нескольких учителей, если вдруг захотите.

– А кто из вас, если не секрет, ценит поэтов больше всего?

Маас впервые за вечер побледнела, Сарен приподнял бровь, а мне захотелось наступить жениху на ногу. Боги! Зачем? Неужели он и правда… пришёл сюда искать ссоры?

– Все мы сильны в тех или иных областях, – выдохнула я. – Но как насчёт другой темы для разговора?

И тогда Шинар развернулся ко мне – вдруг обжигая взглядом. Таким, который я ещё не встречала за вечер! Пристальным, долгим и… немного странным. На миг спасло то, что нас отвлёк слуга, принёсший кубок принцу…

– Не знаю, что ещё интересует мою невесту сегодня. – Произнёс тот, будто ища упомянутую тему. – Может быть, вино? Смотрю, вы порой к нему неравнодушны.

Что?!

– Говорят, вы сами выбрали этот сорт? – продолжал жених. – Женский?

– Все сорта, ваше высочество. Но…

– Вы ведь ещё не пили из бокала? Дадите попробовать?

И нечто вдруг изменилось вокруг.

Безвозвратно.

Мне казалось, что даже воздух резко похолодел. Впервые с начала разговора… да и с начала вечера… я оценила взгляды Шинара совершенно иначе.

Не смогла даже охнуть, когда принц потянулся к золоту в моих руках. Когда его пальцы схватили металл и забрали себе. Вот только дальше всё вышло прозаично – он спокойно поднёс вино к губам и отпил с явным интересом. А я успела поглядеть на других, будто в тумане. Казалось, напряжение сгустилось, наполнило воздух, как дымка в душный день. С Аделика разом слетела вся радость. Он побледнел и впился глазами в маларца, не мигая.

– Вы возмутительно себя ведёте, – произнёс он несколько секунд спустя – медленно, словно выдавливая каждое слово. – Будь вы хоть десять раз наследным принцем, я не позволю так разговаривать с моей сестрой!

Шинар вздёрнул голову, сузил глаза… но вдруг лишь вздохнул.

– Вы правы, – он поморщился с совершенно новым выражением. – Возможно, я сам…был неосторожен сегодня. Леди Лиата, прошу извинить меня – ещё раз. Заберите мой напиток, если хотите.

Окинул всех последним взглядом и развернулся.

Чтобы пойти прочь.

С моим кубком.

Сердце заколотилось как ненормальное, отдаваясь звоном в ушах. Я беспомощно смотрела на братьев, на Балуара, на асхемцев! Все, кто стоял напротив, да и рядом, казались в разной степени озадаченными… Несколько секунд висела пауза, во время которой новый король следил, по всей видимости, за удаляющимся маларцем. А затем тяжело, неторопливо оглядел потревоженных собеседников.

– Что же. Мы всё равно выпьем, правда?

Мне стоило огромных усилий просто удержаться на месте. Не бросить бокал на пол, не пуститься вслед за Шинаром – требуя объяснений! Лорд Ван кашлянул и всё-таки произнёс краткую речь, но я не слышала слов. Помню, как кубки столкнулись. Как новое, сухое вино обожгло нёбо, и я едва не закашлялась, проталкивая его в горло.

Прошла ещё минута, две или пять… прежде чем я извинилась и всё-таки вырвалась из круга.

Шинар замер всё у той же излюбленной колонны и что-то обсуждал с маларским бароном – как ни в чём не бывало!

О Боги, если он правда увидел нечто зловещее в моём вине, мне… нет прощения. Я невозможная, беспечная дурочка, весь вечер обращавшая внимание на ерунду! А если это ещё одна необоснованная выходка… Клянусь, я ударю его. Не при всех, так позже – доберусь до него наедине и ударю!

Нужно было всего лишь проделать два десятка шагов. Спихнуть кубок Диларию, взволнованно возникшему рядом. Сделать вид, что иду мимо – и задержаться перед двумя мужчинами.

– Что всё это значит? – Голос даже не пришлось понижать, он оказался хриплым до стыдного.

Шинар повернулся ко мне неторопливо, словно теперь не желал видеть. Но всё же оглядел снова – очень внимательно. Повёл головой.

– Лучше позови мне лекаря.

Прежде, чем я успела схватить воздуха, он прислонился спиной к колонне – а в следующий миг подогнул ноги. Чёрные волосы прочертили по мрамору. Глаза медленно, будто устало закрылись. И моё сердце, кажется, остановилось.