Текст книги "Мастера печатей(СИ)"
Автор книги: Елена Середа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
– А как насчет вас, мисс Лилия? – настаивал на своем Эдвард. – Я знаю, женщины любят гадания, тем более такие прекрасные, как вы. Не будете ли вы с вашим братом против, если как-нибудь я приглашу вас на сеанс?
Риан собирался что-то возмущенно сказать, но не успел. Лилия рассмеялась тихим грудным смехом, обмахнув якобы разгоревшееся от смущения лицо ладонью. Конечно, под белилами румянца видно не было.
– Мистер Эркан, вы так очаровательны! А я-то думала, что гадания интересны только женщинам. В другой момент я бы с удовольствием приняла ваше приглашение, а то, может, и научила бы чему-нибудь, – она подмигнула Эдварду, а затем всплеснула руками. – Но, увы, сейчас у нас уйма дел.
– Это действительно так, – тон Риана как будто ставил точку в этом вопросе. – Мы сильно заняты новыми обязанности и бумажной волокитой, связанной с переездом. Надеюсь, вы нас поймете и примете извинения за отказ.
– Разумеется. Вы тоже простите нас за назойливость, – Николас стал медленно подниматься, стараясь, чтобы пуговицы сюртука не задевали столешницу. – Пожалуй, мы и так вас слишком задержали, а у нас и самих простаивает работа.
– Мы были рады вас видеть, – ответил Риан, тоже поднимаясь и протягивая ему ладонь для прощального рукопожатия. – Спасибо, что лично посетили нас для того, чтобы принести соболезнования.
Однако вместо радости его глаза обжигали льдом, а безразличная Сесилия, казалось, целиком и полностью погрузилась в разглядывание своих атласных туфель. Изображать радушие пыталась только Лилия, но и у нее это выходило плохо. Во всех них было что-то неестественное, лживое. По позвоночнику Николаса прошла дрожь. Говоря о письме, Риан почти прямым текстом заявил, что не желает видеть здесь ни мастера печатей, ни его помощника, но Николас и сам ни за что не хотел бы посетить Адальбертхолл снова.
Дворецкий, решив окончательно испортить прием, торчал у них с Эдвардом за спиной все время, пока они одевались и забирали из стойки зонтики. Он делал это так навязчиво, что Николасу начало казаться, будто за ним не только следит Саймон, но и портреты многочисленных предков баронессы Ольстен сверлят ему затылок ненавидящими взглядами. Лишь выйдя на мостовую, Николас почувствовал себя более или менее спокойно.
Вдохнув сырого дивейдского воздуха, он оглянулся на Эдварда и обнаружил, что тот задумчиво вертит в руках одну из карт.
– И что девочка выбрала на сей раз? – осведомился Николас, вспомнив, какое значение помощник придавал своему "гаданию".
Тот молча отдал ему карту. На раскрашенном картоне одновременно плакал и смеялся человек в криво наложенном театральном гриме. Левая половина его одежды была темной, словно он пришел с похоронной процессии, правая – яркой, будто он собирался на костюмированный бал.
– Стив Пересмешник, – сказал Эдвард. – Сумасшедший актер, который постоянно притворялся другими людьми.
– И что это значит? – с нарочитым равнодушием спросил Николас.
– Вы ведь заметили, разве нет?
Что именно он заметил, пояснять не требовалось, и Николас ничего не ответил. Они с помощником смотрели друг на друга и в отражениях глаз видели одно и то же – Сесилия была совсем не той, за кого себя выдавала.
– С Рианом и Лилией тоже что-то не так, – убежденно произнес Эдвард.
– Хочешь сказать, что они не похожи на родственников?
Он фыркнул.
– Эта шлюха никак не может быть его сестрой.
Николас ощутил, как к его щекам приливает краска. Он оглянулся проверить, нет ли кого-нибудь рядом.
– Эдвард, что ты себе позволяешь! Хорошо, что нас никто не слышит. Ты и так перешагнул сегодня все границы, но оскорблять дам – это невозможно!
– Я не оскорбляю, я описываю род ее занятий, – буднично ответил помощник. – Отличить женщину легкого поведения от аристократки, которую та изображает, не сможет только тот, кто в жизни не посещал бордели.
Наверное, у Николаса был очень выразительный взгляд. Встретившись с ним глазами, Эдвард осекся и отвернулся.
– Простите, мистер Катэн. Я не думал, что вы... э... не хотел вас обидеть. В общем, не знаю, что там с ее благородными корнями, но замашки у нее, как у женщины, которая умеет обращаться с мужчинами.
– Некоторые отпрыски обедневших аристократических семей, к сожалению, вынуждены искать себе пропитание на жизнь и таким способом, – прохладно сообщил Николас. – Не нам ее судить. Но то, что подобная женщина остается под одной крышей с невинной девочкой, это, без сомнения, непорядочно.
– Вопрос в том, кто эта девочка, которая теперь живет в Адальбертхолле, – прищурился Эдвард.
Николас раскрыл зонтик – булыжники мостовой стали покрываться темными пятнышками от капель дождя.
– Я поеду в полицию. Нужно сообщить Монро о том, что леди Ольстен, скорее всего, все еще находится среди разбойников.
– Вы правда считаете, что он послушает вас? – искренне удивился помощник. – Полиция уже была здесь и видела Сесилию.
– Детектив должен будет по крайней мере проверить мои слова, – упрямо произнес Николас. Что за поразительное пренебрежение у Эдварда к полиции! – Полицейские в тот раз не знали, на что им обращать внимание. Девочка выглядит в точности как леди Ольстен и даже разговаривает, как она! Тот, кто не встречал ее раньше или видел, но мельком, может никогда и не догадаться, что ее подменили.
Помощник сокрушенно покачал головой.
– Я бы поспорил с вами на прибавку к жалованью, что вы ничего не добьетесь от Монро, но, во-первых, вы бы не стали на это спорить, а во-вторых, это было нечестно, потому что я абсолютно уверен в своей правоте. Повторяю, мистер Катэн: мы должны заняться расследованием сами, или эта история закончится чем-то похуже, чем увольнение бывших слуг Адальбертхолла.
– Жду тебя завтра в рабочее время, Эдвард, – обрезал Николас этот бессмысленный разговор.
Состроив недовольную мину, помощник приподнял цилиндр.
– Удачи вам, мистер Катэн.
Попрощавшись, он развернулся и быстро зашагал прочь. Николас хмуро уставился ему вслед. Хотя стук капель усиливался и булыжники мостовой сплошь потемнели от влаги, Эдвард не раскрывал зонтик, словно его занимали гораздо более важные вещи, чем какой-то там дождь. Долговязая фигура помощника выделялась среди немногочисленных прохожих, и его можно было еще долго наблюдать идущим по Герцогской улице, пока он не скрылся за поворотом. Эта дорога вела вовсе не к нему домой, а на окраину, в Крысятник, самый нищий район города. Что бы могло там понадобиться Эдварду?
Поймав себя на тщетных гаданиях, Николас раздраженно отмахнулся от мыслей о помощнике. Этот мужчина проработал на него всего четыре месяца, а уже пытался втянуть его в сомнительные авантюры. Он определенно слишком много на себя брал. Нет, пусть с Рианом, разбойниками, убийствами и всем прочим разбирается полиция. А Николас только предложит ей свою помощь, чтобы девочку как можно скорее нашли.
Глава 11
На кабинетном столе было необычно пусто. Всю оставшуюся с будней работу Николас сгрузил в ящики или убрал в шкаф с глаз долой, и даже труд уважаемого сэра Эндлтона о Коллапсе переместился на книжную полку. На гладкой, потертой от давнего пользования дубовой столешнице стояли только чернильница с набором перьев, хрустальный графин и наполненный коричневатой жидкостью стакан.
Погипнотизировав его с полминуты, Николас опрокинул сосуд в рот и скривился, когда волна огня обожгла ему нутро. Виски. Самый подходящий для вечера воскресенья напиток. Особенно если воскресенья решили стать отвратительнейшими днями недели.
Увы, Эдвард не ошибся насчет полиции. Это уже входило у него в привычку, и этому сложно было радоваться. Монро в участке отсутствовал – у него оказался выходной, и мастера печатей направили к другому занимающемуся делом Яворов детективу, который сегодня (как тогда подумал Николас, по счастливому стечению обстоятельств) оказался на дежурстве. Седой представительный сержант по фамилии Левис произвел на него приятное впечатление, и Николас с воодушевлением принялся рассказывать ему о возможной подмене Сесилии. И что услышал в ответ? Смех! Черт побери, проклятый полицейский даже не притворился хоть сколько-нибудь серьезным! Он снисходительно заявил, что сам проводил допрос баронессы и мистера Атэра и не нашел ни единой причины сомневаться в их истории. Более того, слуги и гувернантка, последнее время проводившие с юной леди Ольстен круглые сутки, признали ее как хозяйку. Это ли не лучшее доказательство того, что Сесилия именно та, за кого себя выдает? И неужели мистер Катэн, человек, который на минуточку сам подозревается в пособничестве убийцам, считает нормальным лишний раз тормошить бедную жертву похищения только потому, что ему что-то там привиделось?
Достойно возразить ему Николас не смог. Сидя в участке, среди насмешливо поглядывающих на него полицейских, он раскаивался в том, что вообще сюда пришел. Но худшее ждало его на выходе. Видимо, полагая, что мастер печатей его не слышит, молодой полицейский с нашивками младшего чина небрежно бросил своему соседу: "Какой только бред ни сочиняют преступники, чтобы отвести от себя подозрения!" В какой-то момент Николас хотел развернуться и объяснить, что он никакой не преступник, а самое большее подозреваемый, это еще не делает его виновным, и вообще полицейские должны знать такие детали. Лучше было бы, пожалуй, треснуть нахала зонтиком по его глупой голове, но Николас отлично знал, что и то, и другое будет бессмысленным и лишь навредит ему самому. Так он и ушел из участка, скрежеща зубами от бессилия...
А теперь в одиночестве заливал дурное настроение алкоголем. Николас поднял графин и поболтал виски, влажно лизнувшим хрустальные стенки. Оставалось еще две трети – с лихвой хватит, чтобы набраться до беспамятства. А что еще ему делать? Его репутация уничтожена до основания, и, судя по стремительно уменьшающемуся количеству заказов, он постепенно лишается работы – того, что занимало всю его жизнь, того единственного, что он искренне любил. Скоро вместо Солихолла он будет ходить каждый день трудиться в ратушу, займет там место среди легиона безликих клерков, а его уделом станут мелкие служебные послания... Какая печальная судьба! Не так он видел свое славное пребывание в должности мастера печатей...
Николас сделал еще глоток виски. Комната, подернутая мягким, уютным маревом, слегка покачнулась. Алкоголь действовал уже вовсю. Ну, этого ведь он и хотел? Или нет? Николас покопался в потихоньку мутневшей памяти.
Нет, он хотел совсем иного. Вообще-то он собирался помочь Сесилии, а вместо этого предавался жалости к себе и бестолковому пьянству, которое все равно ничего не изменит. Эдвард... Помощник говорил, что они могут что-то сделать. Его идеи были совершенно безумны, но, возможно, стоило прислушаться к ним повнимательнее, и тогда в них отыщутся зерна разума.
– Джон! – крикнул Николас. – Джон! Отправляйся на... как там называется та улица, куда переехал Эдвард? – сказал он, когда в комнате появился дворецкий.
– Ивинг-авеню, 47, – напомнил тот.
– Да... – согласился Николас. Не зря он много лет назад нанял его, тогда еще нескладного подростка с одной из окрестных ферм. Джон оказался отличным помощником – он всегда помнил важные подробности. – Именно туда. Найди Эдварда и пригласи его ко мне, пожалуйста.
Дворецкий с сомнением покосился на куранты. Недавно пробило восемь часов. Ивинг-авеню располагалась, конечно, не в Крысятнике, но все же в достаточно бедном районе Дивейда, и большинство его обитателей в это время занималось тем, что сидело в пивных за кружкой эля или джина. Домой не торопились даже те, кого ждала семья, а Эдварду и подавно там нечего было делать.
– Вы уверены, сэр? – уточнил Джон. – Не лучше ли дождаться завтрашнего утра?
– Абсолютно уверен, – категорично произнес Николас. – Завтра может быть уже поздно.
Спорить Джон не стал, лишний раз подтвердив мнение о себе, как о первоклассном дворецком. Поклонившись, он исчез в коридоре, и почти сразу до кабинета донесся стук входной двери. Довольно улыбнувшись тому, как хорошо все начиналось, Николас убрал виски (разговор предстоял серьезный, и окончательно хмелеть было нельзя) и сел обратно за стол. Расслабленно вытянув ноги и сложив на животе руки, он стал следить за временем и отсчитывать минуты до того момента, когда Джон приведет Эдварда. На это требовалось самое большее час, а то и меньше, если попадется достаточно быстрый кэб.
Наблюдать за курантами ему надоело через четверть часа. Заболела голова. Выждав еще минут десять, Николас выпил микстуру от боли и провел еще какое-то время, постукивая пальцами по столешнице. Кликнул слугу, чтобы ему принесли чай, взял с полки томик сэра Эндлтона и не вчитываясь пролистал несколько страниц. Поудобнее устроился в кресле и посетовал на то, что прошел уже почти час. Приготовился пить чай, а потом...
Его разбудили звуки в гостиной. Закряхтев, Николас расправил онемевшие конечности и взглянул на циферблат. Десять часов? Да ведь уже пора идти в постель! Почему он еще не там и что он делает в кабинете? Услышав хриплый голос Эдварда внизу, Николас с досадой вспомнил, что просил Джона привезти в Солихолл помощника обсудить с ним спасение Сесилии. И, видимо, задремал, что было вполне ожидаемо, учитывая треволнения сегодняшнего дня и бессонницу, преследовавшую его каждую ночь после убийства Яворов. Пить виски было плохой идеей, и теперь Николас расплачивался за нее головной болью, путающимися мыслями и вялостью. Как ему в таком состоянии что-то решать? Да и зачем он вообще заставил Джона поехать за Эдвардом? Николас поморщился, ощущая после алкоголя неприятную горечь во рту. Вместо него тогда говорил виски, а послушный Джон даже не подумал прекословить. Хороши они оба, ничего не скажешь.
– Мистер Катэн, вы хотели меня видеть? – спросил Эдвард.
Он уже успел подняться на второй этаж и замер у порога, с удивлением посматривая на пустой стол нанимателя. Помощник не снял плащ, подол которого забрызгала грязь, а волосы, перевязанные сзади кожаным шнурком, были влажными. Джон, чья приземистая фигура пряталась позади, промокшим не выглядел. Наверное, Эдварду сегодня пришлось много ходить пешком.
– Да, присаживайся, – Николас выпрямился, стараясь не казаться заспанным. – Только разденься.
– Джон сказал мне, что дело не терпит отлагательств, потому я и торопился, – произнес он, отдавая верхнюю одежду дворецкому. – Что случилось?
Объяснить это было сложно. Особенно сейчас, когда после виски соображалось с таким трудом.
– Надо вызволять леди Ольстен, – Николас с шумом втянул в ноздри воздух. – Она полторы недели в лапах бандитов, и неизвестно, что с ней.
– Это так, – Эдвард сел перед его столом, туда, где обычно устраивались посетители, и широким жестом вытер лицо от капель дождя. Ослабив туго завязанный шейный платок, он вдруг прищурился, словно ему в голову пришла какая-то мысль, и пристально оглядел нанимателя. – Девочка уже полторы недели там, а вы собрались спасать ее только теперь. Вы же настаивали, что этим должна заниматься полиция.
Признавать его правоту не хотелось, во всяком случае не после того, как Николас упорно убеждал Эдварда предоставить все полиции. Он потеребил в руках писчее перо с металлическим наконечником и положил его обратно.
– Боюсь, полиция мне не поверила, – неохотно признался Николас. Ожидаемо появившуюся усмешку Эдварда он сопроводил кислой гримасой. – Да, ты не ошибся. Почему, кстати, у тебя такое плохое мнение о полиции?
– Оно не то чтобы плохое, – помощник отвел глаза, давая понять, что не горит желанием обсуждать эту тему. – Я из бедной семьи, мистер Катэн, а к таким, как мы, полицейские часто относятся несправедливо. Потом, в юности я выполнял для них некоторые мелкие поручения – ставил печати на письма, контейнеры с уликами... Тогда я насмотрелся много такого, что не улучшило мое впечатление о полицейских.
– Ясно, – протянул Николас, не зная, что говорить дальше.
Он потер ноющий лоб, не столько от боли, которая сверлила лоб, несмотря на принятую около часа назад микстуру, сколько чтобы скрыть замешательство. К счастью, Эдвард в это время сам смотрел в стену, о чем-то задумавшись.
– Тебя что-то беспокоит? – спросил Николас.
– Да, – он рассеянно кивнул. – Я должен был встретиться сегодня с другом, но он так и не пришел. Джон поймал меня на улице, как раз когда я возвращался домой. Но это не имеет отношения к нашему делу... Вы действительно решили выяснить, что на самом деле произошло в Туманном лесу?
– Да, – твердо ответил Николас. – В полиции мне дали понять, что не будут проверять мои слова. Главная причина, видимо, в том, что слово подозреваемого ничего не стоит, но отказ детектив Левис обосновал тем, что слуги и гувернантка не заметили подмены, а они знают леди Ольстен лучше, чем мы с тобой.
Эдвард покачал головой.
– При этом слуг из Адальбертхолла поспешно увольняют, а гувернантку поменяли на Лилию. Вероятно, потому же, почему Риан избавляется от прислуги – потому что она быстро догадается о подмене.
– Значит, ты думаешь, что леди Ольстен подменил он? Но как мы выведем его на чистую воду?
– Нам рано тягаться с Рианом. Пока он не кажется мне опасным. Мы должны заняться другими вещами.
Он говорил так уверенно, будто уже давно продумал план действий. С одной стороны, это было хорошо – у Николаса в голове царил полный хаос, хотя он ни за что бы в этом не признался. С другой – как можно было помочь Сесилии, не показав истинное лицо лжебаронессы? Возбужденная хмелем фантазия рисовала Николасу разнообразные сумасшедшие предложения, которые мог бы сделать Эдвард: ворваться в Адальбертхолл и обыскать дом, убедить дивейдского мастера иллюзий хитростью снять с девочки заклятие в присутствии полицейских...
– Разве мы не должны прилюдно разоблачить подменыша, чтобы полицейские продолжили искать настоящую леди Ольстен? – недоуменно спросил Николас.
Помощник закатил глаза, вынудив его обиженно поджать губы.
– Вы поразительно наивны, мистер Катэн. Наверное, это потому, что вы никогда не хотели видеть что-то кроме магических печатей...
– Эдвард! – предупреждающе произнес Николас. – Не перегибайте. Вы и без того грубо ведете себя в последние недели, не заставляйте и меня терять к вам хорошее отношение.
Несколько секунд Эдвард с каменным лицом смотрел на него, а затем сгорбился.
– Простите, мистер Катэн. Я расстроен пропажей моего друга. Мои дела в последнее время и так идут не прекрасно, а тут еще это... Простите.
– Ничего страшного, – ответил Николас, тоном, однако, показывая, что до прощения ему далеко. – Просто объясните мне, что именно вы намереваетесь делать и зачем.
Эдвард поднялся с кресла, сделал по кабинету несколько нервных шагов и, наконец, встал возле холодного камина, упершись ладонью в каминную полку.
– Ладно. Даже если выяснится, что девочка в Адальбертхолле – фальшивая леди Ольстен, полицейские не будут напрягаться и искать настоящую. У нее нет родных, за ее судьбу никто не волнуется, и в ратуше наверняка найдутся те, кто попросит полицию не торопиться, чтобы было удобно по-тихому разворовывать имущество баронессы. Подождите, – он поднял руку, останавливая собирающегося гневно возразить Николаса. – Я не говорю, что девочку совсем не будут искать, просто для этого не будут прикладывать усилия. Тем более что похитители давно могли перевезти ее в другую область Тенакса, чтобы не держать поблизости от того места, где ее могут узнать. Я, правда, не думаю, что это так, но я видел в газете интервью одного из офицеров, который высказал эту мысль. Итак, поэтому я считаю, что разоблачать Сесилию – трата времени. Нам нужно осмотреть место преступления и попытаться понять, что там произошло. Если мы найдем хоть какие-то следы мастера печатей, вскрывшего ларь с драгоценностями, то мы почти наверняка найдем и девочку.
– Осмотреть место преступления?! – воскликнул Николас. Даже после изрядного количества виски он понимал, что это чушь. – Нападение случилось полторы недели назад, за эти дни многократно прошел дождь, не говоря уже о том, что на той поляне паслись стада полицейских и газетчиков!
– У вас есть идеи получше? – мрачно поинтересовался Эдвард.
Нет, не было. Да что там, у него не было вообще никаких идей. И тем не менее он попытался напрячь разум.
– Разве нельзя найти мастера печатей другим путем? – спросил Николас. – Это редкое умение, и если человек, обладающий им, регулярно практикуется – а иначе он не мог справиться с формулой Майерса, – то кто-то наверняка слышал об этом.
Эдвард вздохнул.
– Мистер Катэн, вы устали. Во-первых, вы сами говорили, что второго мастера печатей в округе нет. Во-вторых, позвольте напомнить, что нас всего двое. Мы могли бы заняться опросом Дивейда и всех деревень возле него, но на это уйдет целый месяц. К тому же я... – его тон странным образом изменился. – Я поспрашивал у некоторых своих знакомых, нет ли в городе подпольного мага, который создает или вскрывает волшебные печати. Нет, никто о таком не слышал. Так что мы должны хотя бы осмотреть место нападения, а дальше мы с вами решим, что будем делать.
"Интересные у него друзья", – подумал Николас. Похоже, Эдвард не сидел сложа руки все эти полторы недели. Уже и к знакомым успел обратиться, и план разработать, судя по тому, как он четко его излагал.
– Ты, случайно, зол на полицию не потому, что они когда-то не дали тебе заняться частным сыском? – на всякий случай спросил Николас.
Частных детективов в полиции очень сильно не любили. По понятной причине – своим непрофессионализмом они часто запарывали стражам порядка всю работу. А в Эдварде прямо кипела страсть к расследованию убийства Яворов, и то, как неодобрительно он отзывался о полицейских, наводило на определенные размышления.
Но помощник удивленно взглянул на нанимателя через плечо.
– Ничего подобного. Так мы завтра поедем в Туманный лес?
– Завтра? – переспросил Николас. Ведь завтра понедельник, начало рабочей недели...
– Завтра на рассвете, – повторил Эдвард. – В это время отправляется первый дилижанс в Туманный лес. Если вы серьезно хотите найти Сесилию, то приниматься за это нужно как можно раньше. Мы и так уже потеряли слишком много времени.
– Хорошо, – покорно согласился он, не чувствуя в себе сил спорить.
– Тогда до завтра, мистер Катэн. Встретимся на станции дилижансов. Пожалуйста, не опаздывайте.
Попрощавшись, Николас расслабленно откинулся на спинку кресла, думая, что Эдвард сейчас уйдет. Однако он застыл в дверях и, обернувшись, с теплотой произнес:
– Спасибо вам за то, что все-таки согласились помочь. Что бы на это ни повлияло.
Пусть даже это был виски. Машинально кивнув в ответ, Николас невесело подумал, что завтра наверняка пожалеет о своем решении. Но для этого следовало выспаться, иначе он снова не будет способен ни думать, ни тем более жалеть о чем-то. А завтра обещало настать до неприятного быстро.
Глава 12
Сон был крепким, тяжелым, и Николас далеко не сразу понял, что глухие выкрики «Сэр, проснитесь! Сэр, вы слышите?» – это не ночная фантазия, а действительность. Они звучали достаточно долго, но Николас категорически отказывался верить в их существование. Стрелки на белом циферблате, светившемся в блеклых отблесках рассвета, показывали шесть утра; нужно быть садистом, чтобы кого-то будить в это время...
Рассвет. Николас застонал. Черт побери, он ведь обещал поехать с Эдвардом в Туманный лес! Вчера его голова звенела, как церковный колокол, и после разговора в кабинете он направился прямиком в кровать, напрочь забыв предупредить Джона, чтобы его подняли перед рассветом. Сам Николас, конечно, вовремя не проснулся, да и глупо было на это рассчитывать – для него становилось проблемой вставать даже к девяти утра, чтобы к бою курантов быть готовым принимать новую порцию заказов из ратуши. Лет тридцать назад он бы вскочил на ура, но ведь тридцать лет назад – это не сейчас.
– Сэр, проснитесь, пожалуйста! – отчаянно звал из-за двери Джон. – Вас ждет мистер Эркан!
– Иду, – слабо ответил Николас.
Звуки вышли хриплыми, не хуже, чем у Эдварда. Он облизнул сухие губы. Плохой, очень плохой идеей было вчера набраться виски...
С трудом встав и затянув на поясе помятый халат, Николас раскрыл дверь спальни. Джон выглядел не лучше, чем он сам, – растрепанный, в полосатой пижаме. Николас уже и не помнил, когда последний раз видел дворецкого без ливреи. Его манеры, однако, остались безупречными.
– Доброе утро, сэр, – вежливо сказал он. – Внизу мистер Эркан, он утверждает, что вы договаривались куда-то поехать сегодня на рассвете.
На его лице появилось недоверие. Еще бы – он отлично знал, что хозяин любит поспать и, будь он в здравом уме, никогда бы не назначил встречу в такую дикую рань. Но вот досада – в здравом уме он вчера не был.
– Это правда, – уныло подтвердил Николас. – Принеси, что ли, ему чай с пирогом, пока я буду собираться...
Но от чая Эдвард отказался. И совершенно зря, потому что в те полчаса, в которые Николас умывался, одевался и приходил в себя, лучше было перекусить, чем мерить шагами холл и многозначительно покашливать. Он и не пытался скрыть раздражение, и его сложно было за это судить. Николас бы тоже не обрадовался, если бы ему пришлось вставать ни свет, ни заря и мчаться на станцию дилижансов, чтобы обнаружить, что его компаньон в это время сладко спит. Именно поэтому он и не заикнулся о том, чтобы перенести все на завтра, невзирая на отвратительное самочувствие и гул в ушах. Джентльмен всегда выполняет обещания, даже если готов проклясть тот день, когда их давал, а Николас и так подвел Эдварда, проспав встречу.
В итоге из Солихолла выходили два невыспавшихся, голодных и недовольных человека, а мог быть всего один. Впрочем, на невыспавшегося помощник не походил. Неполноценный сон – если он вообще был – на его внешности никак не отразился, а о поспешном выходе из дома свидетельствовал разве что криво повязанный шейный платок. Нехваткой энергии Эдвард тоже не страдал – стоило им спуститься с крыльца, как он пулей понесся искать кэб, чтобы скорее добраться до станции и там взять карету до Туманного леса. Ах, эта молодость... Николас ему завидовал. Даже не пей он вчера этот проклятый виски, от которого каждое движение теперь отдавалось в голове, он не мог, просто не мог успеть за помощником. А тот не только торопился сам, но и подзадоривал кучера, чтобы тот гнал упряжь во весь упор, хотя лошади и так грозили упасть или во что-нибудь врезаться. Во время этой безумной поездки Николаса чуть не стошнило, и, когда кэб наконец высадил их на станции, он еле держался на ногах. Ему стоило изрядного мужества не отставать от Эдварда, когда тот, расталкивая немногочисленных посетителей станции, помчался к конторщику, знавшему расписание всех дилижансов. И только тогда Николас понял, почему помощник настаивал встретиться не позже, чем на рассвете.
– Ближайший дилижанс через Туманный лес через два часа, – произнес сухонький человек в потертом пиджаке, куривший у входа в контору изогнутую трубку.
– В девять?! – воскликнул Николас, сверившись с карманными часами.
Это значило, что день будет полностью загублен. Отправься они прямо сейчас, то еще существовал шанс вернуться около полудня и выполнить часть заказов, но если уехать в девять... Николас прикинул расстояние. Часа два уйдут на дорогу только в одну сторону, и неизвестно, когда их подберет обратный дилижанс. В общем, как бы им не пришлось торчать в Туманном лесу до самого вечера. На это Николас не рассчитывал.
– А нельзя выехать пораньше? – спросил он конторщика. – Мы никак не можем ждать столько времени.
Тот с безразличным видом выпустил изо рта колечко дыма.
– Если бы вы не могли ждать, то пришли бы на предыдущий дилижанс. Мистер, я их не сколачиваю и не рожаю кучеров, которые сразу бы хватали вожжи и умело правили экипажем. Свободных повозок у нас нет.
При этих словах Николас обернулся на станцию – только вблизи от них под деревянными навесами конторы стояло пять экипажей разнообразной вместимости, из которых лошади были впряжены всего в два.
– Но я вижу у вас целых три свободных дилижанса... – неуверенно произнес он.
В его сторону полетело очередное дымное кольцо; глаза конторщика были стеклянными. Похоже, он давным-давно привык отбривать вечно опаздывающих пассажиров.
– Во-первых, мистер, они если они кажутся свободными, это еще не значит, что они не заняты. Во-вторых, ни один из них не поедет в Туманный лес. Скажите спасибо, что мы вообще пускаем туда дилижансы. После громкого преступления на позапрошлой неделе люди предпочитают вплавь переправляться через Белую реку, чем ехать там, где орудуют убийцы.
Однако раз они отправляли экипажи каждые четыре часа, то смельчаков все-таки находилось достаточно. Николас поджал губы, чувствуя, что спорить с равнодушным конторщиком бесполезно. В лучшем случае он посоветует пожаловаться его начальству, но время отправления это не приблизит, а терять рабочий день непонятно на что Николасу не хотелось. В глубине души он даже ощутил облегчение, что можно не трястись в карете наряду с неизвестными попутчиками, которые вряд ли окажутся приятными людьми, а поехать в Солихолл – к печатям, пирогу и покою.
Он обернулся к Эдварду, который поглядывал на конные упряжки так, словно прикидывал, не угнать ли ему одну.
– Нам следует вернуться домой, – объявил Николас, стараясь, чтобы его голос не звучал радостно. – Мне жаль, что так получилось, но лучше съездить в Туманный лес в другой день.
– Но мы уже здесь, – возразил Эдвард. Он посмотрел на небо, придержав цилиндр. – Погода сегодня солнечная. Нам вряд ли так еще с ней повезет. Я уверен, что мы должны подождать.
Склонив голову, Николас продолжительно посмотрел на помощника. Он и не ожидал, что Эдвард сразу согласится, однако не знал, как объяснить ему, что его идея совсем никуда не годится. Хватило уже того, что Николас поднялся рано утром, больной после виски, и потащился на эту проклятую станцию. Ждать в таком состоянии два часа, а потом подпрыгивать в дилижансе на ухабах – это уже слишком. Может быть, Эдвард все поймет по глазам?
Взгляд помощника оставался холодным.
– Я найду нам другую карету, – решительно произнес он. – Ждите здесь, я скоро вернусь.
– Нет, Эдвард! – торопливо сказал Николас. – Это...
С тем же успехом он мог просить развернуться катящийся по рельсам паровоз. Перед ним мелькнула пола длинного черного сюртука и тут же исчезла за углом небольшого здания, где отдыхали извозчики, оставив Николаса в одиночестве посреди станции дилижансов. Ох уж этот неугомонный Эдвард... Николас с чувством помянул черта.
