Текст книги "Мастера печатей(СИ)"
Автор книги: Елена Середа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
Даррени взял его под руку и повел послушно последовавшего за ним Николаса мимо музыкантов, которые негромко наигрывали вальс.
– А то, что если наши пропащие писаки в кои-то веки правы по поводу вас, то я на вашем месте вознес бы Богу молитвы и сегодня же уезжал из города. Пару часов назад Сесилия Ольстен живая и невредимая вернулась в Дивейд.
– Что?! – Николас остолбенел. Хвала Господу, девочка цела! – Но как...
– О, я знаю не больше, чем вы, – признался Даррени, прищурив на него хитрый изумрудный глаз. – Мой слуга видел ее в сопровождении полицейских возле Адальбертхолла. Я собираюсь объявить эту новость через полчаса, когда буду держать речь перед гостями. Сегодня День согласия – разве можно придумать лучший момент для такого счастливого события?
– Вы уверены? – спросил он. – Это точно была Сесилия?
– Увольте, Николас! – притворно возмутился лорд. – Судьи говорят правду и только правду. Если кто-то и будет виноват в роспуске ложного слуха, то это мой слуга. Но он клялся, что это или внучка покойной баронессы, или ее сестра-двойник, а так как он за годы службы зарекомендовал себя честным малым, то я не вижу причин в нем сомневаться.
– Почему вы мне сообщаете все это раньше, чем остальным?
– Мне просто любопытно, как вы поступите, – Даррени сделал еще один глоток шампанского. – Не исключено, что мне придется вас судить. Я бы хотел заранее начать составлять мнение, если позволите.
От его откровенности пробирало морозом по коже. Николаса передернуло, и он силой заставил себя улыбнуться.
– Я благодарю вас за доверие, лорд Даррени, но мне нечего бояться. Хотя я бы предпочел увидеться с Сесилией, чтобы попросить у девочки прощения и принести соболезнования. Скорее всего, она винит меня в трагедии, пусть я и не имею к этому никакого отношения.
– Да, именно так, – он со странной усмешкой кивнул. – Что ж, тогда не буду мешать вашему отдыху. В конце концов, ради него мы все здесь и собрались.
Мгновение – и Даррени уже брал под локоть другого гостя, уводя его в сторону и о чем-то заговорщицки шепча на ухо. Николас в его сторону больше не поворачивался – выискав в толпе Джона, он сердито сделал знак быстрее подойти к нему.
– Возьми скорее карету, – сказал Николас, как только дворецкий приблизился.
– Мы поедем домой, сэр? – уточнил тот.
– Не мы, а ты, Джон. И не домой. Ты повезешь леди Ольстен просьбу принять наш с Эдвардом визит.
Глава 9
Сесилия действительно вернулась, но они не попали к ней ни в этот день, ни в следующий. Каждый раз им отвечали отказом. Впору было думать, что Сесилия в самом деле считает двух магов повинными в смерти родственников, но в Адальбертхолл не пускали почти никого, и это Николаса немного утешало. Однако Эдвард не успокаивался и в конце концов уговорил его нанести девочке визит без предупреждения. Это было не совсем правильно, но в крайних случаях этикет подобное позволял, и Николас скрепя сердце согласился.
Газеты тем временем растиражировали новую сплетню: жертва жестокого нападения выжила, но не помнит, что с ней случилось. Из рук разбойников ее спас юноша по имени Риан Атэр, который заблудился в Туманном лесу и случайно наткнулся на небольшую группу подозрительно выглядящих людей. Увидев среди них измученную девочку, которая явно не принадлежала их компании, он воспользовался темнотой и сумел увести Сесилию, а затем вернуть ее в Дивейд.
Весь город пел хвалу смелому юноше – и Николас в том числе. Не только потому, что всеобщий восторг рыцарским поступком Риана заглушил слухи о пресловутой вине мастера печатей и его помощника. Нет, косо смотреть на них на улицах не перестали, но знать, что девочку спасли, было огромным облегчением.
Эдварда новость, однако, не обрадовала. Он сидел напротив, ссутулившись в узком наемном кэбе, и пытался читать свежую воскресную газету. Удавалось ему это плохо – экипаж пересчитывал колесами каждый булыжник на мостовой и взлетал на ухабах, которых на дивейдских дорогах было предостаточно.
– Не нравится мне это, – пробормотал он, наконец сложив газету и бросив ее на облезлое сиденье кэба.
– Что именно?
В этот момент экипаж так тряхнуло, что они чуть не полетели друг на друга. Жесткий воротничок рубашки больно впился Николасу в кожу, и он судорожно ослабил стягивающую горло бабочку. Кэбы были очень сомнительным удовольствием – в них дурно пахло, было грязно, а про аккуратность езды и говорить не стоило. Но, увы, они отличались гораздо большей дешевизной, чем кареты, а Николас начал экономить деньги. Все они понадобятся на хорошего адвоката, если дурные предсказания Даррени сбудутся.
– История с этой девочкой, – пояснил Эдвард, уцепившись за сиденье, чтобы ненароком не упасть.
– Разве плохо, что она вернулась? – поразился Николас. – Вы же сами предлагали ее искать!
– То, что она вернулась, это прекрасно. Я о другом, – кэб поехал по ровному участку, и помощник, выдохнув, устремил взгляд за окно. Там проплывали мимо городские особняки, укутанные пасмурной дымкой. – Зачем вообще кому-то понадобилось ее красть? Сесилия слишком мала, да и когда вырастет, будет далеко не красавицей, а среди служанок Яворов было достаточно симпатичных девушек. Я бы скорее ожидал, что разбойники умыкнут кого-то из них, но ни одну даже не тронули.
Николас хмыкнул. Еще бы Эдвард – молодой одинокий мужчина – не обратил внимания на миловидных служанок.
– Леди Ольстен – богатая наследница, – напомнил он.
– Ей десять лет! Она не может сама распоряжаться большей частью своего состояния, а после гибели опекунов за нее некому платить выкуп. Зачем простым разбойникам ее похищать?
– Какая разница? – Николас пожал плечами. – Главное – ее спасли, а этот юноша, Риан, сможет описать ее похитителей. Хочется верить, что убийц Яворов все же поймают и справедливо накажут.
Эдвард скорчил гримасу, демонстрируя свои сомнения по этому поводу. Полиция далеко не всегда лучшим образом справлялась со своими обязанностями, а проблемы простого люда вообще частенько игнорировала, так что недоверие к ней было оправданным. С другой стороны, она ведь тоже пострадала из-за Коллапса, лишившись почти всех мастеров поиска...
– Адальбертхолл! – прокричал снаружи кучер.
Кэб замер, напоследок дернувшись так, что у Николаса клацнули зубы.
– Побрали бы черти всех кэбменов, – сварливо сказал он, неуклюже выбираясь из экипажа.
Помощник помог ему спуститься, и Николас несколько мгновений постоял на тротуаре, приходя в себя после сумасшедшей езды. Взгляд его против воли притянул возвышающийся над улицей Адальбертхолл. Это здание всегда восхищало Николаса, хотя у него был собственный особняк. Небольшой и старомодный Солихолл не шел ни в какое сравнение с величественным имением баронессы Ольстен – это был целый замок с гордыми шпилями, круглыми башенками и пафосными галереями. Он больше походил на владения королевского отпрыска, чем на дом барона.
Однако сцену, которая происходила на его крыльце, никак нельзя было назвать соответствующей тому впечатлению, который вызывал Адальбертхолл. Невысокий лысый человек в ливрее ожесточенно ругался с привратником, который грубо ему отвечал и под конец чуть ли не вытолкнул на ступеньки. Когда дверь с треском захлопнулась, мужчина в сердцах швырнул на каменные плиты саквояж и громко выругался. Отдышавшись, он все-таки подхватил сумку и зашагал прочь от крыльца.
– Кажется, Сесилия сегодня опять не принимает, – разочарованно произнес Николас.
– Не уверен, – сказал Эдвард. – Сэр, пожалуйста, постойте! – окликнул он человека, которого выставили из Адальбертхолла. Мужчина резко обернулся и уставился на Эркана таким взглядом, словно ожидал, что тот набросится на него диким зверем. – Вы не подскажете, баронесса снова не принимает посетителей?
– Да если бы! – ответил человек. Его плоское лицо было перекошено от злости. – Принимать-то она принимает, да не тех, кого нужно. Вы видели этого деревенщину? Его только вчера вечером взяли дворецким, а он уже возомнил, будто имеет право увольнять старых слуг. Этот гоблинский сын даже не объяснил, за что меня выкидывают, и не дал толком собрать вещи!
Он в ярости потряс кулаком. Приглядевшись внимательнее, Николас узнал мужчину – он всегда сопровождал старую баронессу, когда та делала выходы в свет. Причина его негодования сразу стала понятна. Проведя столько лет в услужении семье Ольстен, он не думал, что однажды может лишиться своего места.
– Значит, леди Ольстен набирает новых слуг? – хрипло спросил Эдвард.
– Скорее этим занимается мистер Атэр. Он гостит в Адальбертхолле всего три дня, а распоряжается им так, будто это его родовое поместье. Пускай газеты пишут про его великую храбрость, но, по-моему, он тот еще прохвост. Жаль, что леди круглыми сутками остается рядом с ним. Боюсь, он дурно на нее повлияет. А его сестра и того хуже... Хотя что я говорю... Вы ведь хотели посетить ее? Ну, тогда вам не избежать общения с Рианом Атэром!
Он выплюнул это имя с такой экспрессией, будто винил в своем увольнении не кого-то, а именно Риана. Это вполне могло быть на самом деле – вряд ли новый дворецкий стал бы избавляться от старых слуг без указания хозяев. Но чтобы спаситель юной баронессы, фактически чужой человек, позволял себе подобное поведение?.. Николас покачал головой. Нечто странное творилось в Адальбертхолле. Жаль, что в живых не осталось никого из родственников, кто мог бы присмотреть за сиротой.
– Мы благодарим за предупреждение, – сказал он. – Надеюсь, вы найдете себе подходящее место.
Лицо слуги смягчилось.
– Спасибо, мистер. Надеюсь, что и вы добьетесь того, ради чего сюда приехали.
Когда он отошел на достаточное расстояние, Эдвард, подняв бровь, вопросительно взглянул на задумавшегося Николаса.
– Катастрофически не везет Сесилии, не так ли? Стоило спастись из лап бандитов, как появляется человек, прибирающий к рукам всех ее слуг.
– Если я правильно понял, на что ты намекаешь, то твои догадки ничем не лучше тех, что мог бы сделать детектив Монро, – Николас скривил губы. – И вообще, Эдвард, брось уже сказочную идею с собственным расследованием. Это не наше дело. Мы здесь только для того, чтобы заверить леди Ольстен в отсутствии злых намерений и принести соболезнования.
– Да, мистер Катэн, – покорно кивнул помощник.
Вздохнув, Николас направился к крыльцу Адальбертхолла. Ох уж эта молодежь – что Чарльз Монро, что Эдвард... Не исключено, что пресловутый Риан и правда всего лишь очередной пройдоха, который вдруг обнаружил, что спас богатую сироту и попытался использовать юную и неопытную баронессу в своих целях. Но видеть во всем заговор – это уже слишком.
Глава 10
В гостиной было сумрачно. Полдень за окном был темным из-за собирающихся туч, вдобавок длинные узкие окна были задвинуты занавесками. Эдвард мрачным изваянием замер у стылого камина, изучая резное панно и маленькие круглые портреты семьи Ольстен на каминной полке. Сидевший в кресле Николас сложил на груди руки и недовольно покачивал одной ногой, закинутой на другую. Сесилия заставляла гостей ждать больше пятнадцати минут, и за все время никто не удосужился ни объяснить, почему она задерживается, ни предложить чая. Уволенный слуга был прав: новому дворецкому определенно не хватало знания этикета – и просто ума.
Впрочем, следовало радоваться, что их вообще приняли. Николас точно не был уверен, почему это произошло – то ли потому, что они пришли третий раз подряд, то ли потому, что с привратником беседовал Эдвард, который после этого очень странно улыбался... Николас не знал, что тот сказал слуге, но результат был налицо – их впустили, объявив, что баронесса скоро соизволит спуститься.
Гостиную, где в прошлый раз они с дамами пили чай и устраивали "гадание", Николас узнал с трудом. Дело было не только в зашторенных окнах. Адальбертхолл внутри вообще мало походил на то здание, которое Николас видел две недели назад. Многие комнаты, растворенные настежь прежде, сейчас были заперты, а в нескольких открытых кто-то сдернул с мебели все полотняные покровы. Вазы стояли неаккуратно, кое-где на спинках стульев или диванах были забыты неуместные мелочи вроде шейных платков или ножниц. Заботливых рук миссис Явор, как и вообще заботы, здесь больше не чувствовалось. Хотя в прессе написали, что Сесилия не захотела уезжать в Фелтиррен и отказалась от продажи Адальбертхолла, все выглядело так, будто дом уже перекупили и владелец начал менять обстановку под свой вкус.
А через несколько минут Николасу и Эдварду представилась возможность составить мнение и о новых хозяевах особняка.
Сначала Николас подумал, что в гостиную идет только юная баронесса – в коридоре послышался стук крошечных каблучков. Но первым, мягко ступая по полу, в помещение вошел юноша лет двадцати с длинными смоляными волосами. Красный сюртук, обшитый черным кружевом, был широко распахнут, открывая кристально белую рубашку; высокие сапоги как будто только вчера стояли на витрине самого дорогого магазина Дивейда. Голубые глаза, ярко сверкавшие на привлекательном загорелом лице, довершали облик этого необычного молодого человека. Николас прекрасно понимал, почему газетчики не умолкая пишут о Риане Атэре – а это, без сомнения, был он. При взгляде на него виделся не скромный джентльмен родом из окрестностей Дивейда, а по меньшей мере граф.
Следом за ним в комнату впорхнула стройная женщина в платье тех же тонов, что у Риана Атэра. Она казалась старше него, но определить ее истинный возраст Николас затруднился. Лицо у нее было забелено, брови густо подведены черным, а губы – алым, скрывая истинные черты. Невзирая на слой пудры, дама выглядела обворожительно. Даже больше – она в прямом смысле слова производила сногсшибательное впечатление, а ее наряду, хотя он и не нарушал приличий, оставалось совсем немного до вульгарности. Боковым зрением Николас заметил, как замер Эдвард, завороженный вырезом ее корсета. Пусть там все и было целомудренно прикрыто кружевами, но, будь Николас помоложе, сердце екнуло бы и у него.
На фоне этой красивой пары бледная и осунувшаяся Сесилия терялась. Она держалась за спиной Риана и, с головы до ног закутанная в траурное одеяние, походила на его тень. Как и спутники, девочка держала голову высоко поднятой, но если у Риана и Лилии это выходило естественно, то в ее позе сквозила напряженность, словно кто-то сказал ей, что аристократы ни в коем случае не имеют права опускать подбородок.
– Добрый день, леди Ольстен, – встав, поздоровался Николас.
Она присела в книксене, сделав это поразительно неуклюже. Николас изумленно взглянул на нее. Когда они встречались две недели назад, манеры девочки были почти идеальными – гувернантки наверняка потратили на ее воспитание немало сил. В этот же раз она двигалась, как марионетка, которую дергал за ниточки неопытный кукловод.
– Позвольте представиться, меня зовут Риан Атэр, – у юноши был тихий, вкрадчивый тенор, подобающий тому образу аристократа, который он создавал. – А это моя сестра Лилия. Она помогает леди Ольстен справиться с горем.
Он указал на женщину рядом с собой. Та чарующе улыбнулась, изящно склонившись в книксене. Странно, что Риан назвал ее своей сестрой. Кроме цвета нарядов, у них не было никакого сходства.
– Как вы наверняка знаете, это я вывел Сесилию из Туманного леса, – продолжал юноша. – Вы, полагаю, мистер Катэн и мистер Эркан? Слуги передали мне, что вы третий день подряд просите аудиенции с Сесилией.
– Да, – сказал Николас. Он кашлянул, собираясь с силами для речи, которую старательно готовил два дня. – Леди Ольстен, мы приехали, чтобы принести извинения и соболезнования...
Закончить ему не удалось – дверь вдруг открылась, и в гостиную шагнул дворецкий с подносом, на котором стоял чайный сервиз. Похоже, слуга не ожидал увидеть здесь хозяйку, потому что нелепо замялся на пороге, не зная, уйти ему или нет. Колебания продолжились ровно три мгновения, а затем, как будто так и надо, дворецкий с завидной невозмутимостью прошествовал мимо гостей к чайному столику.
– Не желают ли господа отведать чая? – спросил он.
Николас недоуменно покосился на него. Мало того что это человек нарушал все мыслимые правила этикета, он вообще не был похож на дворецкого. Жилистый, как докер, с обветренной кожей, он скорее подходил на роль садовника. Странно, что его приняли на работу.
Однако еще больше Николаса удивил Эдвард.
– Вы опоздали с ним минут на пятнадцать... – произнес он, подняв бровь. – Но мы бы не отказались, спасибо.
Дворецкий повернулся к юноше, его сестре и девочке.
– Леди, сэр, для вас принести приборы?
Сесилия молчала, невзирая на то что приказы отдавать должна была она. Вместо нее ответил Риан, и, хотя он улыбнулся, его взгляд, направленный на слугу, был уничтожающим.
– Само собой, Саймон, ведь наши гости не могут пить чай одни. И будь добр, не опаздывай снова.
Пока все рассаживались за столом, а дворецкий нес дополнительные приборы, в комнате висела тяжелая атмосфера. Казалось, что прекрасно чувствует себя одна Лилия – она с кошачьей грацией опустилась в кресло рядом с Сесилией, игриво щурясь на мужчин. Николасу от ее взглядов стало неловко. Впрочем, не только от этого. Он рассчитывал, что всего лишь уверит леди Ольстен в отсутствии злонамеренности и сразу уйдет, чтобы не досаждать бедной девочке. От Риана, хотя он все еще учтиво улыбался, тоже исходило недовольство. Наверное, он надеялся поскорее спровадить гостей, но сделать это после того, как болван Саймон предложил чая, а Эдвард зачем-то согласился, было грубо. И не менее грубо было напрашиваться на чаепитие. Николас послал помощнику несколько знаков, намекая на его возмутительное поведение, однако Эдвард вел себя как ни в чем не бывало. Если, конечно, не считать его повышенное внимание к юной баронессе.
Тот равнодушный, слегка неотесанный помощник, который каждый будний день приходил на работу к мастеру печатей, бесследно исчез. Вместо него появился галантный кавалер, который пододвигал Сесилии стул, изящно подавал ей фарфоровую сахарницу и заботливо, с чарующей хрипотцой интересовался, удобно ли леди и хорошо ли она себя чувствует. Он как будто не замечал, насколько сильно ее этим смущает. Сесилия избегала встречаться с ним взглядом, старалась повернуться к нему полубоком и терялась, когда он задавал ей вопросы.
На помощь ей, как правило, приходила Лилия. Это она принимала из рук Эдварда сахарницу, отвечала за леди Ольстен и вежливо, но решительно отгораживала ее от гостей. В этом не было ничего странного – девушка явно присутствовала здесь в качестве компаньонки для юной Сесилии. Обычно эту роль исполняла мать или другая родственница старшего возраста, но поскольку никого из них не осталось в живых, присматривать за ребенком могла любая аристократка.
Чем дальше, тем больше Николаса удивляло поведение Эдварда. Он скорее ожидал от помощника, что тот станет ухаживать за сестрой Атэра. Женщина явно была незамужней, а томные взоры, бросаемые из-под длинных ресниц, свидетельствовали, что она совсем не против завести с кем-нибудь роман. Однако Эдвард быстро справился с замешательством, которое произвел на него пышный бюст красавицы, и позволял себе только то, что требовала вежливость.
Зато Риан за попытками Эдварда угодить баронессе наблюдал исподлобья, а его раздражение только росло. Пока что спаситель Сесилии не казался настроенным против мастера печатей и его помощника, но если так пойдет дальше, то они приобретут еще одного врага, причем находящегося непосредственно рядом с девочкой. Что за игру ведет Эдвард и зачем ему это нужно?
– Леди Ольстен, – обратился к ней Николас, надеясь разрядить обстановку, – вам, должно быть, очень тяжело сейчас. Вы остались одна...
– Она не одна, – сказал Риан, наблюдая за тем, как дворецкий наливает в чашку красноватый чай. Николас пожевал нижнюю губу, раздосадованный тем, что его снова прервали. – Когда я вернул ее домой, полиция сообщила, что на нее может быть совершено новое покушение и лучше, если с ней постоянно будет находиться надежный человек. Я спас Сесилию, на мне лежит ответственность за нее, поэтому я решил остаться с ней до наступления ее совершеннолетия. Моя сестра вызвалась мне помочь. Вместе мы позаботимся о леди Ольстен. Так ведь, Сесилия?
Девочка, встрепенувшись, кивнула.
– Как удачно у вас все сложилось, – оценивающе произнес Эдвард, оглядывая Риана и Лилию. Видимо, ему тоже показалось подозрительным отсутствие между ними сходства. – А что ваша семья – они не возражали против вашего ухода? Мисс Лилия, ваши родители, наверное, скучают по вашей красоте.
Губы девушки приоткрылись в соблазнительной улыбке. Николасу стоило большого труда не таращиться на нее. Поразительно, как с такими... кхм... манерами она до сих пор не вышла замуж.
– Благодарю за комплимент, мистер Эркан, – низким голосом ответила Лилия. – Вы очень милы. Однако, боюсь, скучать по моей красоте некому. Моя дорогая мамочка умерла при родах, а папочку с его новой женой тоже постигла беда. Хорошо, что малыша Риана тогда оставили со мной...
Она тяжело вздохнула, не заметив, как поморщился брат. Вряд ли ему нравилось, что его называют малышом.
– Мои соболезнования, – склонил голову Эдвард.
– Не утруждайтесь, – сухо произнес Риан. – Мы давно свыклись с этим фактом и научились выживать в мире, который – посмотрим правде в глаза – жесток к сиротам. Именно поэтому лучшей кандидатуры, чем мы, для помощи Сесилии не найти.
– Может быть, вы еще и умеете сражаться, чтобы защитить ее от разбойников? – с немалой долей ехидства поинтересовался помощник.
– Я не самый виртуозный фехтовальщик в Дивейде, но моих умений для этого достаточно, – парировал юноша.
При взгляде на его руки Николас в этом засомневался. Среди молодых джентльменов было модно заниматься фехтованием (по крайней мере, бравировать этим), и он хорошо знал, как выглядят мозоли от шпаги. Ему и самому в молодости родители отчаянно пытались привить любовь к подобной активности, пока не осознали, что в качестве движения их сын признает только бег мысли. На ладонях Риана не было следов от фехтования. Если он этим и занимался, то совершенно точно не тратил на уроки много времени.
Его руки вообще не походили на руки аристократа – слишком жесткие, с уплотненной кожей на костяшках. Это были даже не руки клерка... Впрочем, в газетах утверждалось, что Риан хоть из благородного рода, но бедного. Такие семьи несчастны вдвойне – дети в них часто и хотели бы стать простыми ремесленниками, но не имели права опозорить свой герб. Выкарабкивались из нищеты все по-разному, и кто знает, чем Риану приходилось зарабатывать на жизнь?
– К тому же, – продолжал юноша, – одного меня мало, чтобы противостоять целой банде разбойников. Поэтому я помогаю Сесилии заменить слуг, чтобы среди них было больше тех, кто способен дать бандитам отпор.
В этот момент Саймон чуть не ошпарил Эдварда, пытаясь попасть чаем в чашку. Может быть, он неплохо дрался в кулачных боях, но работа дворецким все же подразумевала нечто иное.
– Леди Ольстен, кажется, вы в надежных руках, – пробормотал Николас.
– Риан лучший из защитников, – заговорила девочка. Ее голос был тихим, но твердым. – Мне не нужен никто другой.
– Всецело поддерживаю, – согласилась Лилия. – Вместе с Рианом я всегда чувствовала себя, как за каменной стеной, пускай он меня и младше. Ах, как он гонял от меня деревенских мальчишек!..
Юноша кашлянул, укоризненным взглядом призывая сестру не продолжать. Та игриво повела плечами, но замолчала.
– Если вы так считаете, значит, так и есть, – ответил Николас, сомневаясь в собственных словах. – И все-таки, леди Ольстен, если вам когда-нибудь что-нибудь понадобится, вы можете не стесняться и обращаться ко мне. Я помогу вам всем, чем только смогу.
– Спасибо, – коротко поблагодарила она.
Хотя все уже приступили к чаепитию, Сесилия к своему чаю не притронулась. Она сидела, чинно сложив руки на коленях, словно боялась, что если поднесет чашку ко рту, то сразу растает, как фея из старой сказки. Прямо перед ней стояла вазочка с печеньем – тем же самым, по которому она так вздыхала при прошлой встрече. На сей раз Сесилия на него даже не глядела, и Николасу это показалось странным. Больше ей некому было указывать, что и когда есть. Разве дети не должны радоваться этому и сразу бросаться на сладости, поедая их вместо завтрака, обеда и ужина? С другой стороны, что он знал о детях? Возможно, баронесса уже наелась конфет или настолько сильно переживает из-за гибели тети и дяди, что кусок не лезет ей в горло.
– Леди Ольстен, когда мы встречались раньше, вы были очень оживленной, а сегодня так подавлены, – отставив чашку, произнес Эдвард. – Мне грустно видеть вас такой. Помнится, вам очень понравились фокусы, которое я вам тогда показал. Хотите попробовать еще раз? Готов поклясться, что вам понравится.
Сесилия неуверенно взглянула на Лилию и Риана. Видимо, их мнение стало для нее важнее, чем разрешение тети Элли, которую девочка раньше не особенно слушала, уговаривая Эдварда "поколдовать".
– Я думаю, это будет некстати... – начал Риан, однако помощник уже поднялся с кресла и наклонился к Сесилии, протягивая ей колоду.
Не ожидавшая этого Лилия отпрянула, а на лице юноши впервые проявились истинные эмоции – разозленность настырностью гостя. Николас же чуть не поперхнулся горячей жидкостью. Чего Эдвард добивается таким вызывающим поведением? Хочет окончательно настроить баронессу и ее новоявленного защитника против себя? В тюрьму его за это не посадят, но в обществе он будет ославлен вдвойне. Хотя что ему это общество... Эдвард вел уединенный образ жизни, друзей в Дивейде он так и не завел, да и вообще он мог просто собрать вещи и уехать обратно на родину, в Конглобар. А ему, Николасу, придется как-то жить тут, тщетно убеждая высший свет в том, что он не имел никакого отношения к сумасбродствам ассистента...
– Возьмите карту, – Эдвард освободил место на столе и ловким движением распахнул колоду веером, так чтобы карты легли изображениями вниз. – Вы помните, что нужно делать?
Сконфуженная Сесилия вжалась в спинку кресла, придвинувшись к Риану.
– Простите... Последние дни до... до Туманного леса не очень хорошо отложились в моей памяти. Вы не подскажете?
– Конечно, – с готовностью ответил Эдвард. – Выберите одну карту, посмотрите на нее, не показывая мне, а потом положите обратно в колоду и перемешайте.
Она боязливо потянулась к колоде. И в этот момент Николаса как будто ударили по голове. Он уставился на девочку, забыв и про чай, и про дурацкие фокусы Эдварда, и про все на свете.
Это были не руки Сесилии.
Еще минуту назад все было в порядке. Николас хорошо помнил по-фейски хрупкие пальчики и молочную кожу настоящей леди Ольстен и мог бы поспорить, что сахар пять минут назад насыпали в чашку именно ее руки. Однако за прошедшее время что-то случилось. Из-под черных кружев виднелась грубая, покрытая цыпками кожа, а пальцы скорее принадлежали дочке ремесленника, чем прирожденной леди, которая почти весь день читает книги, вышивает и учится играть на музыкальных инструментах. В памяти Николаса вдруг всплыли слова лорда Даррени: "...это или внучка покойной баронессы, или ее сестра-двойник". Могла ли это быть другая девочка, как две капли воды похожая на нее? Нет, невозможно. Острый носик, крошечная родинка на подбородке – это точно была Сесилия. Но у ребенка с огрубевшими руками и загаром от частого пребывания на улице не может быть такой бледности, которая отмечала округлые щеки баронессы и появилась от недостатка свежего воздуха. И никаким гримом этого добиться было нельзя.
Вывод, который из этого следовал, Николасу совершенно не нравился. Кто-то подменил Сесилию другой девочкой, подправив ей внешность с помощью магии, и вдруг у него то ли закончились силы, то ли что-то пошло не так. Эдвард, наверное, заметил это гораздо раньше – вот как объяснялось его настойчивое желание разговорить баронессу. Или, точнее, лжебаронессу.
Сесилия взяла карту, перемешала колоду и отдала ее Эдварду, который, естественно, угадал выбранный рисунок – и все это время Николас не мог заставить себя отвести от девочки глаза. Чем дольше он ее изучал, тем больше убеждался, что она абсолютно не похожа на ту леди Ольстен, которая две недели назад здесь же хлопала в ладоши и просила продолжить забаву. Где же сейчас находилась подлинная Сесилия? И что им теперь делать?
Человек, который создал ее лицо, должен быть опытным мастером иллюзий, или он не смог бы с такой точностью повторить внешность баронессы. Николас пристально изучил Риана. Для мастера он был слишком молод, да и сразу обвинять его в злонамеренности было бы опрометчиво. Юноша ведь никогда раньше не видел Сесилию и мог искренне верить, что спас подлинную леди Ольстен.
Тогда Лилия?.. Нет, исключено. Если бы девушка была мастером иллюзий, она бы не использовала косметику. Такие маги умели закреплять собственный поддельный образ так, что он не слетал до полного обессиливания. Поддерживать же иллюзию на другом человеке было гораздо сложнее.
– Что-то случилось?
Голос Риана вырвал его из задумчивости. Сдвинув брови, юноша настороженно оглядывал гостя. Николас запоздало сообразил, что все это время таращился на Сесилию. Хорош же он! Так легко и Эдварда переплюнуть.
– Прощу прощения. Я... – Николас судорожно поискал причину, которая могла бы послужить для его оправдания. – Каждый раз, когда я смотрю на леди Ольстен, то не могу не думать о том нападении. Наверное, это было ужасно.
– Да, – хмуро подтвердил Риан. – Извините за откровенность, но мы бы предпочли вспоминать об этом как можно меньше.
В его интонации Николас уловил прозрачный намек на то, что гостям пора уйти. Сесилия, услышав нотки недовольства в голосе спутника, отвернулась от Эдварда, который в этот момент собирался демонстрировать очередной фокус, и внимательно посмотрела на Риана. Прочитав на его лице одни только ей понятные знаки, она вдруг утомленно произнесла:
– Извините, мистер Эркан, я что-то устала. Может быть, мы продолжим как-нибудь потом?
– Как пожелаете, леди, – Эдвард, эффектно собрав колоду, спрятал ее во внутреннем кармане сюртука. – А когда вы захотите продолжить? – с наигранной наивностью спросил он. – Или, может быть, мисс Лилия пожелает присоединиться к нашей забаве?
Если он рассчитывал, что ему ответит девочка или ее компаньонка, то он сильно ошибался. Командовал в этом доме Риан.
– Это будет зависеть от самочувствия Сесилии, – сказал юноша после того, как баронесса устремила на него беспомощный взгляд. – После испытаний, что выпали на ее долю в Туманном лесу, она быстро устает. Я думаю, мы пришлем вам письмо, когда она окончательно выздоровеет.
