Текст книги "Мастера печатей(СИ)"
Автор книги: Елена Середа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)
– Вот вз-зял я тебе и рассказал, ага.
– Если не расскажешь, я намекну нужным людям о твоем участии в ограблении банка "Капшет и сын" в прошлом году, – угрожающе прошептал Мервин, склонившись над ним. – Хочешь этого?
Ограбление банка?! Николасу показалось, что он ослышался, но фамилия Капшет была не той, в которой можно ошибиться. Этот человек был не самым богатым банкиром города, и все же в его учреждениях хранились немалые суммы. Прошлогоднее ограбление наделало много шума, изрядно переполошив Дивейд, однако отловить банду грабителей так и не удалось. В полиции за их поимку до сих пор сулили приличную награду.
Шиск, вместо того чтобы перепугаться, булькающе хихикнул.
– Придумай что-нибудь поинтереснее. Н-никто ничего на меня не накопал, а ты тем более ничего не докажешь!
Он демонстративно откинулся назад, с легкостью вырвавшись из хватки Мервина. Помощник тихо помянул черта и поднялся с колен, но в последний момент пошатнулся – видимо, дым на него все-таки подействовал. Николас поспешно протянул ему руку. Сверток с наркотиком, о котором он совершенно забыл, выпал из ладони и приземлился прямо на грудь крыса. Тот с неожиданным для полуспящего проворством вцепился в пакетик когтем.
– Тае! – машинально приказал на языке фей Николас, свободной рукой прочертив в воздухе печать.
Причудливо переплетшиеся волшебные нити скрепили упаковку, не позволяя Шиску добраться до порошка. Крыс недовольно заворчал, царапая бумагу, на которой благодаря печати не оставалось и следа.
– Не трогай эту гадость! – возмутился Николас.
Он наклонился, чтобы отобрать у Шиска сверф, но Мервин его опередил. Глаза помощника над тряпичной маской опасно заблестели.
– Правильно, не трогай... Пока мы не разрешим. Расскажи нам про Принца крыс, и я дам не только эту дозу, но еще и свою.
Он помахал перед носом у Шиска свертком, чтобы тот получше его разглядел. Верхние губы крыса жадно приподнялись, обнажив два передних зуба.
– А не брешешь?
– Нет. Слово мага.
Шиск фыркнул, намекая на то, что он об этом думает.
– Ладно... Хотя я не понимаю, почему вы притащ-щились за этим ко мне.
– Разве Принц крыс не твой сородич? – насторожился Мервин.
– Не-а, – он снова зевнул и поудобнее улегся на бок. – Все, что я слышал про него, было от людей, причем совсем недавно.
– А ты не слышал, где его найти?
Крыса этот вопрос озадачил. Он даже приподнял голову, направив влажный нос на Мервина.
– Н-ну, наверное, в Крысятнике. Это же его жителей он н-называет своими подданными и обещает им убить всех чертовых богачей и раздать их золото беднякам. Вот, б-буквально сегодня утром кто-то из побирушек возле лавки трепал об этом я-азыком. Хотя я не слышал, ч-чтобы кто-то видел его сам, хотя, говорят, что с ним с-связалась Розочка Хор. В общем, уж н-не знаю, откуда этот Принц крыс вылез, н-но если он и дальше так пойдет, то его быстренько отловят полицейские. И п-поделом ему... Хотя... Вдруг он и мне деньжат на с-сверф подкинет?
Он мелко затрясся от нездорового заикающегося смеха, перешедшего в судорогу. Несмотря на то что Шиска скручивало, он резким движением вырвал у Мервина сверток с порошком, засыпал его в трубку, не замечая, что в ней нет углей, и втянул в себя воздух. Николас брезгливо отступил от дергающегося крыса.
– Уйдем отсюда скорее, – сказал он помощнику.
Мервин кивнул. Большего от Шиска все равно добиться было невозможно.
Когда они выходили на улицу, Гейл проводил их раздраженным взглядом – наверное, злился на то, что они пробыли в притоне недолго и с них не удалось вытащить много денег. Отойдя подальше от двери и пьяницы, который до сих пор дремал в луже, Николас обессиленно облокотился на стену. От дыма его мутило, а отсутствие ветра в тупичке нисколько не помогало рассеяться туману, которым заволокло разум. Задыхаясь без чистого воздуха, Николас снял маску. Он поклялся бы, что белая ткань должна почернеть от той мерзости, которая содержалась в воздухе притона, однако платок был чистым.
– Как можно вдыхать это каждый день? – поразился Николас. – Это же отвратительно! А охранники? Как они могут выдерживать запах сверфа хотя бы час!
Помощник пожал плечом. Он стоял прямо и как будто бы полностью пришел в себя.
– Охранники привыкли к нему, поэтому дым действует на них не так, как на вас. А жители Крысятника в основном работают на фабриках, имеют дело с разным вредным производством. Вы когда-нибудь были в красильном цехе? После него запахи Мясницкой улицы и сверфа покажутся благовониями.
Николас прикусил язык. Уж кто-кто, а Мервин точно знал, о чем говорит, ведь он тоже в детстве трудился на фабрике. Вряд ли посещение притона вызвало у него такие же тяжелые впечатления, как у Николаса.
– Но все это было бесполезно, – сказал он сам скорее для себя, чем для кого-то другого. – Все эти мучения, вдыхания дыма... Мы так ничего толком и не выяснили.
– Почему же, – возразил Мервин. – Теперь мы знаем, что Принц крыс, скорее всего, человек, что, он, вероятно, связан с некоей Розой Хор и что мы перешли дорогу очень амбициозному противнику, который поставил своей целью свержение власти в Дивейде.
– Или же он просто использует мечты бедняков, чтобы привлечь больше сторонников, – скептически заметил Николас. – Так или иначе, нужно сообщить об этом детективу-сержанту.
– Считаете, он еще не в курсе дела, если о Принце крыс начали вовсю болтать попрошайки? – помощник вскинул брови. – К тому же, если вы помните, Монро запретил нам заниматься самовольными расследованиями. Я сегодня не обнаружил за нами слежки, но он однозначно будет вставлять нам палки в колеса, когда узнает о наших передвижениях.
Николас кисло подумал, что и сам повставлял бы себе палки в колеса, знай он, куда придется идти.
– Послушай, Мервин... Я согласен тебе помогать, но у меня нет никакого желания посещать подобные заведения. В следующий раз ты не мог бы делать это со своими друзьями? Например, Крисом?
– Хорошо, мистер Катэн, – он кивнул. – Но мне показалось, что вы настроены не так уж против. Во всяком случае, идея соблазнить Шиска дозой сверфа удалась вам превосходно.
– Это была случайность, – буркнул Николас.
– В самом деле? Значит, вас со мной послало божественное провидение.
Уж скорее козни дьявола. Только извечный противник рода человеческого мог уготовить ему, честному и добропорядочному джентльмену, такое испытание, при котором он должен будет отбиваться от разбойников и ходить по опиумным притонам.
– Давай вернемся в Солихолл, – устало предложил Николас. – Если уж тут нас потерпела неудача, то я предпочел бы побольше узнать о твоих картах.
– Конечно, мистер Катэн. Это – с удовольствием.
Глава 19
Когда они вышли из Крысятника, вечно пасмурные небесные хляби разразились косым дождем. Мервин укутался в плащ, его промокшие волосы выбились из-под цилиндра и перьями торчали в стороны, усиливая сходство с нахохлившейся вороной. Николас, жалевший о том, не взял с собой зонт, подозревал, что выглядит ничуть не лучше. Разве что он, в отличие от помощника, был вороной седой, поменьше ростом и более упитанной.
До вечера было еще далеко, и ливню не удалось разогнать привыкших к нему прохожих. Чем дальше от Крысятника, тем чаще стали попадаться уличные торговцы, прикрывшие товар тентами и громко рекламирующие горячие пирожки с ливером, "такие, которых вы еще никогда не кушали". В этом-то можно было быть уверенным, особенно если знать, из какой дряни их иногда пекут. А вот насколько они горячие – хороший вопрос.
Впереди, на пересечении Стеклянной улицы и бульвара Тасси, стоял гам – из-за мокрой мостовой кэб столкнулся с каретой какого-то высокопоставленного чиновника. Два кучера бранились друг с другом, им вторили пострадавшие пассажиры кэба. Чуть в стороне от них, изредка гаркая на возчиков глухим басом, оттирал от грязи промокший серый костюм бородатый мужчина. Видимо, ему не повезло ехать с краю и он вывалился прямо на булыжники. Такое на дивейдских дорогах случалось постоянно. Мужчина должен был благодарить Бога, что он всего лишь испачкался, а не переломал кости.
Ссутулившийся Мервин не уделил этой картине ни единого взгляда и продолжал хмуро шагать по тротуару, однако внимание Николаса привлекла роскошная карета. Ее лакированные панели были выкрашены в черно-зеленый цвет, а старомодный облик свидетельствовал о том, что она построена не один год назад. Скорее всего, это был чей-то родовой экипаж. Николас повнимательнее присмотрелся к вырезанным на карете вензелям, но спустя секунду и так понял, кто ее хозяин. Из окна высунулась кудрявая шевелюра лорда Даррени. Красное от гнева лицо судьи выступило контрастным пятном на травянистой окраске его экипажа.
– Эжен, неужели нельзя быстрее решить эту проблему? Я тороплюсь! – прикрикнул Даррени на слугу. Глаза судьи, обежавшие скопившихся на перекрестке людей, вдруг устремились к прохожим. – Хотя постой... Мистер Катэн! Какая встреча!
Николас растянул губы в кривоватой улыбке. После такого мучительного дня ему еще главного судьи не хватало...
– Доброго здравия, лорд Даррени! – стараясь убрать из голоса фальшь, сказал он.
Можно было надеяться, что Даррени, раз уж он так спешит, ограничится приветствием, однако лорд бодро выскочил из кареты и направился к тротуару. То, что его экипаж продолжает стоять посреди дороги, препятствуя движению других повозок, его ни капли не взволновало, как и то, что его фрак мог промокнуть. К тому же несколько прохожих с интересом обернулись, как только прозвучало имя мастера печатей, и стали прислушиваться к разговору. В их взглядах Николас не увидел и следа доброжелательства.
– А это, наверное, ваш ассистент? – Даррени пристально на него посмотрел. – Наслышан о вас, мистер Эркан.
Мервин скромно поклонился.
– Для меня большая честь познакомиться с вами.
– Конечно, уверен, что для вас это так и есть, – сказал лорд с присущей ему бесцеремонностью, которую самому влиятельному человеку в Дивейде было невозможно не простить. – И все же, Николас, право, невероятная удача, что я вас заметил! И ведь именно тогда, когда у меня появились новости, напрямую касающиеся вас.
Минуту назад разозленный, теперь судья чуть ли не сиял от распирающего его довольства и даже забыл надеть белые перчатки, которые держал в руках. Уже только по этому можно было судить, что новости у него отнюдь не хорошие. Даррени еще на празднике Дня согласия дал понять, что мастер печатей и его помощник станут подсудимыми, а наблюдать за тем, как панически мечутся преступники в попытке избежать наказания, доставляло ему наслаждение.
– Что же вы узнали обо мне? – невесело уточнил Николас.
– Леди Ольстен, – заговорщицки наклонившись, прошептал Даррени – притом достаточно громко, чтобы его было слышно на несколько футов вокруг. – Юная баронесса наняла адвоката для обвинения вас в убийстве ее родных.
И без того серая от дождя улица полностью потеряла краски. Внутри у Николаса похолодело. Побледнел и смуглый Мервин.
– Откуда вам это известно? – спросил он.
– Так уж случилось, что этот адвокат – мой друг, – пояснил лорд и важно добавил: – Джеффри Синт один из лучших в Дивейде, кстати говоря.
Прекрасно... Это значило, что у Николаса и Мервина нет никаких шансов выстоять против него в борьбе, проигрышем за которую, скорее всего, будет пожизненное заключение или смертная казнь.
– Но у нее нет никаких доказательств! – попытался возразить Николас. У него все еще не укладывалось в голове, как это возможно. Хотя чего-то подобного следовало ожидать с тех самых пор, как в Солихолл в первый раз заявился детектив Монро.
Даррени расхохотался. Успокоившись, он хлопнул себя перчатками по тыльной стороне ладони.
– Сколько знаю вас, все время поражаюсь вашей потрясающей наивности. Признаться, я понятия не имею, есть ли у нее доказательства, но ей они и вряд ли понадобятся. Вы все еще помните, что у нас суд присяжных, или вы уже перенеслись в страну фей, где над вами учинили бы громадный магический эксперимент с целью выявления правды?.. Ах, Николас, не отвечайте, я же не всерьез! А если говорить всерьез, то я могу лучше ясновидцев из Королевства фей предсказать, какой итог будет у этого суда. Смею предположить, вы еще не слышали, что с сегодняшнего утра леди Ольстен на время траура по родственникам начала раздачу хлеба бездомным возле Адальбертхолла?
– Очень благородный жест, – с мрачной интонацией произнес Мервин.
– А, юноша, вижу, вы уже догадываетесь, в чем соль, – Даррени прищурил зеленый глаз. – Какими бы намерениями ни руководилась юная Сесилия, этим она надолго расположила общественное мнение к себе, в то время как ваша репутация значительно подпорчена. Вам припомнят и цены на магические печати, которые – поправьте меня, если я ошибаюсь, – многие сравнивали со столичными, хотя от нас до Конглобара добрых восемь дней пути, так ведь?
– Но это цена за высшее качество!
Судья хмыкнул.
– Не забудьте упомянуть об этом при рассмотрении вашего дела. В общем, даже если найдутся неопровержимые доказательства вашей невиновности, этот суд ударит по вам так, что вы вряд ли когда-нибудь подниметесь с ног.
В подтверждение своих слов он ударил кулаком по раскрытой ладони, как молотом по наковальне.
– Спасибо за предупреждение, лорд Даррени, – безрадостно сказал Мервин.
– Я действительно услышал сарказм в вашем голосе? – судья вскинул брови, отчего его круглое лицо приняло несуразный вид. – На вашем месте, юноша, я бы беспокоился гораздо больше, чем мой дорогой друг. Вашего нанимателя знают в Дивейде долгие годы. Он зарекомендовал себя как хороший человек и законопослушный гражданин, пусть у некоторых теперь и возникли в этом сомнения. А вот о вас никому ничего не известно. Возможно, это вы виноваты в ужаснейшем горе, которое настигло несчастную баронессу Ольстен?..
– Я бы поставил на то, что виноват третий человек и его банда, – сжав челюсти, ответил Мервин.
– Не исключено, – признал Даррени. – Но если это и правда, то их существование все равно до сих пор под вопросом, а обвинение готовится конкретно против вас, господа. Можно надеяться на лучшее – что полиция все же найдет бандитов, которые напали на семью Явор, однако на вашем месте я бы готовился к худшему и нанял лучшего адвоката, причем выписав его из столицы, так как лучший дивейдский адвокат уже работает на леди Ольстен.
Он прикоснулся к шляпе, прощаясь, и уже сделал шаг к карете, но вдруг резко развернулся. Его грузное тело всколыхнулось от этого внезапного маневра.
– Напоследок позвольте совет от старого друга, Николас. Дивейду будет сложно без квалифицированного мастера печатей, а вам, несомненно, будет очень неприятно сидеть в тюрьме. К вашей обоюдной выгоде сделать так, чтобы обвинили не вас. Вероятно, удобная для этого кандидатура находится не так далеко, как вам может показаться.
Когда он наконец ушел и сел в карету, спрятавшись за занавесками, Мервин, который все это время с плохо скрываемой ненавистью следил за судьей, тихо процедил сквозь зубы отборное ругательство и сплюнул на мостовую. Николас поморщился, но замечание делать не стал. Ему хотелось поступить точно так же.
– Я начинаю думать, что Монро просто душка по сравнению с некоторыми людьми, которые хотят выставить себя нашими союзниками, – тихо проговорил Мервин. – Даррени пытается стравить нас, хотя мы стоим на расстоянии фута друг от друга. Это наглость, выходящая за все границы разумного.
– Ты что-то можешь с этим поделать? – уныло поинтересовался Николас. – Он дальний родственник короля Эдмунда, его владения в округе Дивейда самые обширные, и он главный судья, то есть способен с полной видимостью законности отправить за решетку любого неугодного ему человека. К тому же наша проблема не лорд Даррени, а Принц Крыс и поиски настоящей леди Ольстен.
– Это верно, – он отрывисто мотнул головой, разбрызгав скопившуюся на полях цилиндра воду. – Кажется, утром я говорил вам, что у нас мало времени? Так вот, похоже, его нет вовсе.
Глава 20
– Завтрак подан, сэр!
Николас вздрогнул. Он совершенно точно открыл глаза, но вокруг было темно, словно он сидел в погребе, вдобавок в очень странной позе. Голова упиралась во что-то твердое, поясницу ломило. Где он, что с ним?
– Сэр, вы слышите? Ваша яичница с беконом сейчас остынет, – терпеливо повторил из-за двери Джон.
Теперь Николас вспомнил, что он вроде бы уже разговаривал с дворецким и даже заказывал блюдо, которое Китти должна приготовить на завтрак. А после этого, вероятно, задремал.
С трудом распрямив шею, он понял, что пеленой перед взором был сползший ночной колпак, а лоб уткнулся в том "Начал магии печатей" мастера Колтера. Еще несколько книг были разбросаны по кровати. Читая их до самого рассвета, Николас и заснул.
– Иду, иду... – сипло ответил он Джону. – Минуточку...
В действительности ему понадобилось намного больше, чем минута. К счастью, Джон был достаточно сообразителен и прислал слуг с подносом наверх, чтобы хозяин мог не суетиться, путаясь в носках, как какой-нибудь опаздывающий на урок школяр. А повозиться ему бы пришлось – оглядев комнату, Николас ужаснулся тому, сколько печатей он наложил за ночь в поисках новых форм для карт Мервина.
Он бился над этим уже три дня подряд – с того момента, как помощник посвятил его в подробности своего заклинания, а Даррени заявил, что Сесилия наняла адвоката. Друзья Мервина оказались полезны, хотел Николас прибегать к их услугам или нет. Например, бродяга Энгус – поджарый загорелый мужчина с дорожной котомкой за плечами – смог выяснить кое-что о Принце крыс и Розе Хор среди попрошаек Крысятника. Однако попытка высвободить его больше, чем на десять минут, стоила Мервину и Николасу, который помогал ему справиться с давлением других печатей, неимоверного напряжения. Таким разбитым, будто по нему проехался заполненный омнибус, Николас не чувствовал себя даже после применения формулы Майерса.
Тем не менее, как ему показалось, затраченные усилия окупались с лихвой, и Николас отставил все дела на второй план, занявшись исследованием заклинания удержания. Собственной библиотеки для этого не хватило, поэтому Джон, не доверяя другим слугам, объехал всех владельцев собраний магических книг Дивейда и лично доставил хозяину несколько редких фолиантов. За их изучением Николас забывал и есть, и спать, но значительных подвижек в задачке, которую ему подсунул Мервин, пока не было.
От идеи унифицировать печати они быстро отказались – Николас воочию убедился, что этого невозможно добиться без того, чтобы не покалечить людей. Видоизменять один раз сложившуюся форму Мервин не мог, и даже если он пытался создать новую печать, у него возникала целая тысяча сложностей. Эксперименты ставили на карте Криса, так как его крепкое телосложение позволяло выдержать неудобства, создаваемые магией. Но даже он, уж на что этот боксер был улыбчивым и добродушным парнем, под конец не выдержал и нервно обвинил Мервина в том, что тот его истязает нарочно. Энгус хоть и оказался терпеливее, но ничего не вышло и с ним.
К вечеру того дня Николас выяснил, в чем причина неудач – при сотворении печати помощник не мог справиться с потоком магии, и она сама принимала форму, подстраиваясь под заколдованного человека. Причем Мервина сложно было в чем-то обвинить. Ему элементарно не хватало опыта, на приобретение которого требовались годы.
Выход мог найтись в создании устойчивой несимметричной печати, но это было сродни расхожей в народе сказке, будто маги древности могли наколдовывать горы еды из воздуха. То есть они могли, но блюда, которые издалека выглядели аппетитными, не насыщали, потому что из воздуха можно сотворить лишь воздух. Николас боялся, что и крошечная вероятность создать такие печати, какие он хотел, была не более чем фантазией, поскольку в книгах не встречалось о них ни единого упоминания.
Отсутствие результатов раздражало до крайней степени, при этом подстегивая все глубже и глубже погружаться в работу. Будь у него больше времени, он бы с удовольствием растянул приятный процесс исследований и опытов на месяц или два, штудировал каждую книгу и тщательно готовил каждый опыт, ведя доскональные записи. Но времени не было.
Сесилия пока не представила официальное обвинение, видимо, обсуждая с адвокатом детали дела. В зависимости от загруженности юриста и желания самой леди Ольстен поскорее расправиться с двумя волшебниками на это могла уйти неделя или две, а могла и пара дней. И хотя миновало уже трое суток, Николас все еще вздрагивал, если кто-то стучал во входную дверь – что если там посыльный из суда?..
Он вздохнул. Расстраиваться не было смысла – следовало старательно трудиться. Скоро начнется рабочий день, а еще нужно было продемонстрировать Мервину кое-какие наработки и проверить, может ли он с ними справиться. Поэтому Николас дожевал яичницу, у которой даже не ощутил вкуса, и принялся одеваться, заодно уничтожая понасозданные за ночь печати. Застегнув рубашку, он повернулся к зеркалу – посмотреть, ровно ли он ее заправил. Но вид собственного отражения заставил его тут же забыть о складках.
Николас провел ладонью по голове, на которой было гораздо больше седины, чем месяц назад. Тогда в пепле волос еще виднелись черные угли молодости; теперь же их было не отыскать и с лупой. Серые глаза, любознательное сияние которых прежде отмечали все учителя молодого мастера печатей, потускнели и терялись на фоне блеклого образа. А его лицо? Ей-богу, он скоро станет похож на тех бедняков со впалыми щеками, которые просят милостыню у паперти! А рубашка, некогда плотно обтягивающая живот, еще немного – и будет болтаться на нем, как балахон.
Он наблюдал это печальное зрелище каждое утро, но все никак не мог поверить своим глазам. Для нескольких недель в нем произошли слишком сильные изменения. Следы былого благоденствия утекали с каждым часом, и на долю мгновения Николасу почудилось, будто он уже видит в зеркале напротив щуплого мужчину в арестантской робе, которого ведут на эшафот. Или в тюрьму Сатфокк, чтобы навечно запереть за решеткой, – а это, по его мнению, было то же самое, что виселица.
Зато на Мервине треволнения прошедших дней не сказались никак. Он не то что не стал выглядеть хуже – наоборот, опасность пробудила в нем дух авантюризма, от которого помощник даже как-то похорошел собой. Как только Николас подумал об этом, в памяти против воли всплыли слова Даррени: "К вашей выгоде сделать так, чтобы обвинили не вас". Мервин, без сомнений, более подходил для "приключений" подобного рода, не говоря уже о том, что он агент Тайной полиции, а значит, свои его не бросят. К тому же друзья с карт могли помочь ему сбежать из темницы, если он сломает печати на картах...
Осознав, о чем он вообще размышляет, Николас стремительно отвернулся от зеркала. Как он мог! Вот – стоит один раз посетить какой-нибудь притон, и достопочтенный джентльмен уже теряет человеческий облик. Злодеи в Туманном лесу пытались убить их обоих, и выстоять в этой битве они должны вдвоем.
Когда Николас поворачивался, он заметил, как в зеркале что-то сверкнуло. Нахмурившись, он присмотрелся к комоду, который еще несколько минут назад блестящим люстрином опутывала магия. Ночью шкафчик отчего-то казался прекрасным объектом для экспериментов с несимметричными печатями. Они-то и доконали Николаса, лишив его последних сил и заставив заснуть лицом в книге. Их основное число развеялось после "Фирэ" – "освободитесь" на языке фей, но одна все же осталась – и именно она блеснула в отражении зеркала.
– Интересно, – пробормотал под нос Николас, наклоняясь пониже, чтобы разглядеть печать.
Она ютилась на самом нижнем ящике, куда Николас добрался уже под утро, когда занял магией все пространство выше. Размером печать была в полторы ладони – он помнил, как размашисто чертил ее пальцем, едва дотягиваясь до крашеных досок, – а ее несимметричность била по глазам. Николас нарочно пытался сделать ее неравномерной: с одной стороны линии были тоньше, чем с другой; округлые формы резко переходили в острые углы. Любой учитель великого искусства выгнал бы ученика взашей, создай тот подобную печать. Она была бесполезной, потому что магия постоянно перетекала из одной ее части в другую, не уравновешиваясь, а следовательно, ничего не скрепляя.
Однако она продолжала существовать, хотя Николас перестал поддерживать своей волей неудачные печати и приказал им развеяться. Уже одно это говорило о ее устойчивости. Может, она и скреплять способна?..
Николас дернул ящик за ручку. Линии печати выгнулись, но она все же потянула за собой и верхний ящик.
– Та-ак, – с воодушевлением сказал себе Николас.
Настроение с каждым щелчком секундной стрелки на часах поднималось все выше. Он сотворил устойчивую несимметричную печать, пусть и не знал как. А кстати, как ему это удалось, если все уважаемые мастера, о которых он только слышал, утверждали, что это невозможно, а главное, бессмысленно? Николас напряг память, но не вспомнил ничего, кроме того факта, что он вообще что-то чертил. Он делал это по ходу чтения Колтера, а печать была одной из последних. Значит, на ближайших страницах книги мог содержаться ответ на вопрос, что же его вдохновило.
Едва заметив, что куранты бьют девять, Николас плюхнулся обратно на кровать и принялся листать "Начала". Ночью он закончил на пространной главе, в которой Колтер описывал самые популярные ошибки учеников и рассказывал, как их избежать. Николас решил повторить их все и вместо того, чтобы следовать советам автора, поступал прямо наоборот. Плодом какой-то из этих упрямых попыток сделать все наперекор и оказалась устойчивая печать. Через несколько минут он даже нашел нужную ошибку. Но что дальше?
Николас сосредоточенно опустил веки и заново нарисовал вчерашнюю печать, надеясь, что в памяти хоть что-нибудь всколыхнется. Ничего – ни малейшей подсказки. Он приоткрыл глаз, проверяя, на месте ли печать. Поблескивающие линии под его рукой связывали одеяло и простынь, однако стоило шевельнуть пальцем, как переплетение распалось, истаяв в воздухе.
– Что ж, попробуем снова...
На сей раз он отчетливо произнес слова заклинания, которые требовал проговаривать Колтер, но и это не помогло. В третий раз, бормоча их нечетко, Николас почувствовал себя глупо. А в четвертый, вместо слов на языке фей использовав тенакские, ему уже казалось, что он вернулся в далекое детство и нарочно искажает урок, чтобы повредничать перед учителем. И ладно бы это действовало, но ни одна из получившихся печатей не обладала должной степенью устойчивости.
– Сэр, пришел мистер Эркан и ждет вас в кабинете, – сообщил из-за двери Джон. – Вы спуститесь?
– Да, конечно.
Николас стал подниматься и вдруг понял, что одеяло тянется вслед за ним. Недоуменно оглядевшись, он обнаружил, что последняя печать, которую он забыл развеять, из-за несимметричности сползла вниз и намертво приклеила его брюки к пододеяльнику. Николас тяжело вздохнул. Внимательность... Необходимейшая вещь, которой он всегда так гордился и которая впервые начала ему отказывать. Оставалось надеяться, что виной этому чрезвычайная нервность, вызванная последними событиями, а не признаки старческого слабоумия.
– Джон, ты еще здесь?
– Да, сэр.
– Знаешь что, позови-ка моего помощника сюда.
– Конечно, сэр, – вежливо ответил дворецкий.
Уже через минуту по этажу гулко разнесся стук сапог Мервина. Постучавшись и получив разрешение войти, он застыл на пороге, а его брови от изумления взвились вверх. Еще бы – Николас и сам бы не поверил, что он, всегда аккуратный и щепетильный, будет сидеть среди разбросанных вещей в спальне, без халата, и к тому же принимать в таком виде гостей.
– Удивлен? – Николас поморщился. – Пожалуйста, не обращай внимания. Сейчас важно то, что я, кажется, создал несимметричную печать, которая не будет требовать от тебя огромных затрат силы.
– Да? – выражение лица Мервина мгновенно переменилось на увлеченное. – И как вы это сделали?
– Ну, в этом-то и загвоздка. Видишь ли, я забыл, как у меня это получилось...
