Текст книги "Бывший На выданье (СИ)"

Автор книги: Елена Росси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Глава 27

Балуясь, перевернула колечко (подарок Виталика) камушком внутрь и продолжила загадочно потягивать чай. Он уже не лез в горло, но с кружкой расставаться нельзя: чем еще займу руки? Не сидеть же и пялиться на Щенкова? Мягко говоря, невежливо. Сидя на деревянном стуле, укрытом вязанной салфеткой, я продолжила рассматривать свои руки.

Должно быть, я разучилась общаться с мужчинами, как женщина! А не журналист, или соседка снизу… Хотя до сих пор подобных трудностей испытывать не приходилось. Или приходилось?... Если извлечь из памяти весь опыт общения с мужским полом, то сразу вспоминается, как в садике криворукий сосед опрокидывал на меня компот, причем мой компот, такой вкусный и сладкий! А когда я пыталась заполучить взамен его напиток, тот возмущался и с боем отвоевывал свою собственность. В школе мне всегда доставалась роль дежурной, хотя моя фамилия – Колокольникова – находилась в середине списка, а не в начале или конце. Но взгляд Бориса Ивановича все равно падал на меня, как будто моя фамилия непонятно чем раздражала классного руководителя. В институте каждая сессия становилась для меня очередным испытанием, потому что по какому-то непонятному закону подлости один предмет где преподавал мужчина обязательно заваливала. Казалось бы, как можно завалить историю? Где и мозгов-то особых не надо – учи себе да учи. Но я, которая всегда досконально готовилась к каждому экзамену, вдруг начинала плутать в датах, забывать названия и путать имена. И всегда попадала на пересдачу, в отличии от других “улыбчивых” студенток…

Иначе говоря, нельзя потерять то, чего никогда не имела!

Судя по часам, ждать Виталика оставалось недолго. Если он, конечно, окажется пунктуальным человеком. Я вздохнула и перевела взгляд в окно. Но открывшийся пейзаж ничуть не улучшил моего настроения. Если бы не отсутствие теплой одежды, я бы хлопнула дверью и пошла бродить по улице, сетуя про себя на не сложившуюся личную жизнь и всеобщую несправедливость. Ладно! Через неделю забуду о Щенкове и вообще об этой затерянной в центре цивилизации дыре…

– Богдана, съешь что-нибудь.

Я через стол встретилась с Русланом взглядом, и, как мне показалось, сочувствующим взглядом.

– Не хочу, – ответила честно, отхлебнув из кружки кипятка с плавающим пакетиком много раз заваренного чая.

– Женщины… – он скользнул взглядом по моему лицу. Быстро, но настолько откровенно, что я даже поежилась. – А чего же вы хотите?

По спине от его голоса волной пробежали мурашки. Господи, да что со мной происходит?

Так, спокойно, он меня провоцирует.

– Посмотри одноименный фильм с Мэлом Гибсоном и поймешь, – пожала плечами.

– Это где бедолага мог слышать, о чем думают женщины? – откинулся на спинку стула, пригубил горячего чаю.

– Да. Помнишь, чем закончилось?

Сердце прыгало в груди, колотилось о ребра. Его выразительные глаза беспокоили, нервировали пронзительностью.

– Он влюбился в сомнительную блондинку и ушел из-за нее с работы, – Щенков показал в улыбке ровные зубы.

Улыбался он на удивление мило. И очень натурально. В полном беспорядке волосы торчали на макушке. Его можно было принять за задорного студента старших курсов, судя по разбросанному виду.

– Так говоришь, будто он совершил ужасную ошибку.

– Кто из-за такой захочет остаться без работы? – скрестил руки на груди, расставив носки в стороны и задрал подбородок.

Женоненавистник какой-то!

– Видимо, тебе не по душе блондинки. Или, ты никогда не влюблялся по-настоящему…

Только глаза такие делать не надо: сам вынудил! Вокруг нас повисла тишина. Руслан, казалось, задумался о чем-то своем.

На самом деле я напряглась, ожидая чего-то. Мне бы радоваться, ведь я только что выстояла в мини-сражении, за мной победа! Но...

Через пару мгновений разум вновь взял шефство над глупым сердцем. И пока оно тихо стонало в груди, я вспомнила: лучшее средство от паники – работа. Я отвела от Руслана взгляд, потянулась за грязной посудой, чтобы как-то занять руки и подавить нелепое желание прикоснуться к нему… От этой мысли дрогнуло сердце. Я и без того с трудом сдерживала чувства, и, если бы узнала, что он чувствовал то же, что и я, ситуация бы сильно осложнилась. Пока прибиралась, украдкой бросила взгляд на него, но на его лицо уже вернулась маска холодной невозмутимости. Острые скулы разрезали его симпатичное лицо.

Ох, Богдана… Во что же ты ввязалась?

Остатками горячей воды из чайника вымыла посуду над грязным ведром и, отойдя подальше от крыльца, вылила воду на снег. Можно было сделать это и в доме, но хотелось дышать…

Сухой крупитчатый снег мел по земле – пудрил следы.

Покрутившись на месте, я окунулась в отсутствие привычной городской суеты. Мимо пронеслась одна единственная грузовая машина, обдавая пространство облаком выхлопных газов. Соседские ребятишки штурмовали канат, привязанный к сосновой ветке.

Виталик! Ну где же ты!? – приставила ладонь козырьком ко лбу.

Резкий звук битого стекла вывел меня из равновесия. Поскользнувшись на присыпанном снегом узком крылечке, я едва не упала. Не раздумывая, отбросила ведро, быстро вбегая в дом.

Зеркало…

Посреди большой комнаты лежало разбитое зеркало. Оно было довольно большое. Разбито, а вернее треснуто, оно было на три части. При этом осколки не высыпались из рамки, а остались внутри. Глаза Руслана не знали, куда деваться; все его широкое молодое тело дрожало как в лихорадке, а окровавленный кулак разгибался с большим трудом.

Глава 28

РУСЛАН

– Ты что? – Колокольникова покрутила пальцем у виска. – Совсем того?

Того, слабо сказано. Идиот, о чем я только думал! Я всегда подозревал, что чувства надо держать в узде разума, тогда они не смогут причинить никому боли. Сам не знаю, что на меня нашло – какой-то дурацкий порыв, наверное...

– Сильно поранился? – она была очень взволнована.

Посмотрел на свои измазанные кровью костяшки. Затем бросил на Колокольникову взгляд, исполненный стыда, но тут же отвернулся, игнорируя ее присутствие. Подошел к раковине, наклонился и начал смывать кровь. Она продолжала немного сочиться.

Рана была пустяковой, серьезным для меня было само происшествие…

Ругаясь себе под нос, в недрах одного из немногочисленных шкафчиков, Богдана начала искать чем помочь.

– Если ищешь аптечку, то не парься, – спокойно произнес я. – Мне наплевать, если честно. Это царапина!

– Ага! – она зыркнула на меня своими синими глазищами так, что я быстро захлопнул свой рот. – Впрочем, если, как ты говоришь, тебе “наплевать”, давай для верности еще раз треснем по зеркалу, – отвернулась, всем своим видом как бы сообщая: “Не мешай, я сейчас все найду!”. – Ну и хлама же насобирали… – произнесла сосредоточенно. – Где тут искать?

Она обследовала шкафчики в поисках необходимого, перебирая кучи старых газет, проводков и ленточных кассет. Искомое нашлось не сразу. Только, когда все перерыла, в руки попалась старая, запыленная коробка. Лекарствам было почти полвека, но это не уменьшало их ценности.

– (Медленно) Таа-ааблетки. О, – вытащила со дна коробки йод. – Это пожалуй подойдет. Садись, я обработаю рану.

– Брось, пустяки, – попытался я отмахнуться, но, схватив меня за руку, она настойчиво усадила меня напротив. – Сиди смирно. Сейчас мигом все, – присмотрелась, – подправим…

Вернулась к аптечке и взяла коричневый пузырек и вату.

– Покажи хорошенько… – она взяла мою окровавленную руку. – Неплохо распахал.

Рука опять потянулась к туловищу, как бы намекая, что все, посмотрела?

– Лучше уж зеленкой, она не так щиплет, – произнес, глядя, как дрожит в ее руке флакон.

Как я ненавидел все больничное, даже запах… (после инцидента с ножевым).

– Стыд какой! – зубами вытащила пробку. – Взрослый человек, а боится йода, как детсадовский ребенок. Йод хорошо испаряется, а зеленка долго не смывается. Или ваше сиятельство намерено ходить размалеванным на потеху публике? Хотя… – посмотрела на мое побитое лицо. – Короче, сиди Щенков, – слегка встряхнула бутылочку, – смирно… И давай руку, – велела она. – Убедительная просьба не дергаться.

– Не буду я дергаться, – хмуро ответил ей.

Ватка в тонких пальцах набухла почти черным цветом.

– Ну! Поехали! Так, терпи! Просто терпи!

Не ссы, Буров! – сказал я себе.

Р-раз! – руку как огнем полоснуло. Коричневая полоса украсила кожу.

– Больно? – Богдана примерилась, чтобы снова смазать руку.

– (Сдержанно, помолившись Айболиту) Нормально…

– Все, не трогай, – убрала ватку. – Пускай впитается… – бережно держа мою руку, наклонилась к ней и подула… – Афу-у-у! Афу-у-у! Так легче?

Мне так хотелось прижаться к ней, но я сдерживался изо всех сил. А о том, чтобы признаться вслух, как сильно я хочу ее, и речи не могло идти. Никогда еще меня так не поглощало желание. Хотя я не мог до конца определить, что это – сексуальная жажда, потребность в ее нежности или все-таки страх скоро с ней расстаться.

– Жить будешь! – тихо выдохнула она.

Грубо порвала бинт. На ладони появился корявый узелок.

– Спасибо! – чувственно сказал я, впрочем, и вправду слегка тронутый. – Я ценю.

– Пожалуйста, – полюбовалась своей работой.

Я увидел улыбку на ее губах. Но это была такая улыбка, когда непонятно – улыбается ли человек или вот-вот заплачет.

– Ну-у-у та-а-ак… может, расскажешь, что здесь произошло?

Тут в душе у меня проснулись злость и отчаяние. Да, пошло оно все!... Моя “целая” рука скользнула к ее шее, притягивая ближе.

– Ты еще спрашиваешь?! – спросил я, заглядывая в светлые, сияющие, словно самые яркие звезды, глаза.

Она казалась мне слишком красивой и слишком идеальной. Заколдованной принцессой из старой сказки. Можно ли разбудить ее поцелуем?...

Не успела Богдана проморгаться и огрызнуться, как я что-то рыкнул и буквально впился губами в ее губы. Пять секунд ничего с ее стороны не происходило… И в тот миг, когда мне уже показалось, что все бесполезно, она ответила на поцелуй, а ее руки сомкнулись на моей шее, рассеивая сомнения.

Мои теплые ладони проникли ей под свитер. Они медленно скользили от ягодиц к спине, выписывая гипнотизирующие линии ее безумно желанного тела. Шагнув назад, Богдана запнулась о стул, но я успел потянуть ее обратно, привлекая ближе к себе.

– Колокольникова! Синеглазка моя! – руки скользнули к ее шее, и она запрокинула голову от неудержимого желания. – Как же ты любишь мучить меня, – шептал ей между поцелуями. – Я брежу тобой всю свою жизнь. С тех пор как мы встретились – в твои шесть с плюсом, когда ты была с веснушками, – я чередовал, комбинировал напор с нежностью и страстью. – Я не отпущу тебя, – мы медленно отступали к кровати. – Ты больше никуда не пропадешь, – тон моего голоса стал другим. Я отстранился, не выпуская ее из объятий: – Я серьезно, Богдана. Не отпущу!

Глава 29

БОГДАНА

Отгораживаемся занавесками. О, Мать Богиня! И все началось снова, как будто и не прерывалось. Чувства пошли вразнос. Кровать скрипнула. Волшебная что ли? Невозможно прекрасный Щенков одним движением избавился от штанов, не позволяя нашим губам расстаться ни на секунду. Мы жадно изучали друг друга, захватывая по очереди в плен. Губы находили губы, руки сжимали все, до чего могли дотянуться. Жар набирал силу, не отпускал. И не было нежности и осторожности, лишь всплеск и шторм, грозивший накрыть с головой. От поцелуев так кружилась голова, что я отдалась ощущениям. Острым. Запредельным. Моим ладоням необходимо было ощущать жесткую грудь и крепкие плечи. Я существовала от прикосновения до прикосновения. Мысли путались, ими безраздельно владел мужчина, неистово терзающий мои губы. Желания было так много, что я едва могла его выдержать. Опустила голову вниз, упираясь взглядом в тонкую дорожку волос, спускающуюся от пупка до резинки боксеров… я просто не могла не провести по ней пальцами. Ладонь скользнула дальше, пока не нашла ту жизненно необходимую твердость, что искала. Теплый. Очень! Мои поглаживания с прерывистым дыханием захватили его нетерпеливой страстностью. Бедный свитер полетел на пол. Моя грудь колыхнулась от этого движения, и Руслан шумно выдохнул:

– Так тебя хочу… – пальцы тут же взяли мою шею в плен, нежно поглаживая.

Его лицо выражало жуткую муку. Он провел ладонью по груди. Сосок моментально затвердел. Он легонько сжал его пальцами. Невозможно. Сладко. Слаще, чем когда-либо. О, Боже! Еще больше выгнулась ему навстречу и протяжно выдохнула. Удачно совпало – оказалось, что меня возбуждает, в целом, то же, что и его.

– Посмотри на меня, Богдана...

– Смотрю, – выдохнула, распахнув глаза и встречаясь с его голодным, диким взглядом.

Руки сами потянулись к его плечам, царапая ногтями кожу. Его тяжелое возбужденное дыхание вторило моему.

– И вот как ты думаешь, смог бы я об этом забыть?

По щеке скользнула колючая щетина. Слабо протестуя, я выставила вперед руку, уткнувшись ладонью в каменное плечо.

– Руслан, погоди… – пальцы второй руки впились в его запястье, не давая добраться до самого интересного.

И не потому, что этого не хотела. Я не хотела – так. Посмотрела на него в нерешительности. Он слегка нахмурился. Вздернул бровь, что должно было означать – в чем дело, женщина?

– Что-то не так? – навис надо мной на одном локте.

В ответ я вся напряглась, поджала губы и смотрела на него снизу вверх, с выражением смущенного ребенка, который взглядом просил конфетку.

– Я не хочу без презерватива…

– Расслабься, – прошептал прямо в губы. – Со мной все нормально. С тобой, я уверен, тоже.

Под мягкой кожей переливались тугие мускулы, и жар, исходящий от него, зажигал все внутри меня. Даже не обращая внимания на мое сопротивление, он мягко поцеловал каждый палец на руке.

– Мы почти ничего не знаем друг о друге… – растерянно пожала плечами. – И вообще, мы же с тобой не малолетки, чтобы не понимать, как это важно.

Вижу, как он глубоко втягивает носом воздух, шумно выдыхает:

– Как все серьезно… В бардачке колымаги просто кладезь полезных вещей. Может и парочка презервативов найдется… – он наклонился и поцеловал меня еще раз, теперь уже в лоб. – А с другой стороны – там снег идет...

– Чем, собственно, перед тобой снег провинился? Снег – это очень даже хорошо.

– Ладно, пусть будет снег!

– Спасибо, – прошептала в ответ, касаясь губами его губ.

– Ага. Спасибо, конечно. Только “спасибом” не отделаешься.

Пряча бьющую через край улыбку, Руслан вскочил с постели, взъерошил волосы пятерней. Цапнул с пола вещи. Стал наскоро натягивать их обратно.

– Никуда не уходи. Я сейчас вернусь, – произнес, балансируя одной ногой в штанине.

Чудом не рухнул. Я закашляла в кулак, с трудом сдерживая смех, упрямо рвущийся наружу.

– Куда же я уйду, в таком виде? – прижала к себе конец одеяла.

– И правильно, – кивнул мне. – От судьбы никуда не уйдешь.

Ох, какой безапелляционный тон! А лоб-то, лоб как нахмурил!

Торопясь, он поспешил на улицу, не совсем удачно вписавшись в дверной косяк. Выходя, замешкался, слегка ударившись лбом о притолоку. И что стало с тем хулиганом Щенковым?...

Довольная откинулась на подушку. Чтобы я… Чтобы с ним… Кто бы подумал? Даже зажмурилась от потенциального удовольствия. Мне оставалось только и думать о хорошем, черпая умиротворение из космоса. Я не пыталась подобрать высокие имена своим ощущениям, я просто знала, что они есть, что моя жизнь наполнилась до краев чувствами и эмоциями, которые доселе мирно дремали где-то на самых подкорках моего сознания. Господи, как подумаешь… Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить!

Жизнь плыла за окном летучей картинкой. С улицы доносились голоса молодой, веселой/пьяной компании, они буйно, до изнеможения, орали, обнявшись – “как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!”.

– Здорово, конечно. Кто спорит?... – хмыкнула я.

А сама думаю, ничего себе – приключение! Такое не нафантазируешь. Да и ладно, пусть будет приключение, раз оно само навязалось. Подняла вверх руки, с интересом рассматривая собственные пальчики и маникюр. Идеально черный лак немного отрос. Пора бы обновить…

Меня привел в чувство колокольчик, от которого я дернулась. На телефон Руслана пришло несколько сообщений.

Настя – высветилось на дисплее...

Глупое сердце от этого взлетело под горло, а после стремительно обвалилось в живот. Я держала в руках маленькую черную “шкатулку” тайн Щенкова и думала о том, что чужие письма читать нехорошо. Но пальцы как-то сами нажали на кнопку…

Глава 30

Ткнула в значок на главном экране.

Настя:

"Руслан, ты в порядке?"

Пока я тупо смотрела в телефон, пытаясь разгадать, кто такая Настя (миниатюрная девушка с густой рыжей косой) он снова ожил. Я с жадностью впилась глазами в строки:

Настя:

"Нам пришлось так быстро расстаться вчера. Мне не дает покоя мысль, что наш долгожданный вечер начинался так замечательно… а закончился странно." (Дальше стоял грустный смайлик.)

Я с недоумением гипнотизировала дисплей. Какое-то время собеседница что-то печатала, а во мне расправляла крылья тревога.

Настя:

"P.s.

Надеюсь моя машина тебя не подвела на дороге! Хотя... какая она моя?))) Теперь твоя!"

Услужливая паранойя тут же стрельнула наугад: у Щенкова есть девушка! Перестала дышать, а потом вспомнила, что надо и резко вздохнула:

– На что я трачу свое время??? – медленно начала тонуть в сожалении и отчаянии. – Стоило ему подмигнуть – я тут же, как какая-то собачонка, встала на задние лапки и начала прыгать. Оп! – я сделала стремительное движение рукой. – И ноги перед ним раздвинула! А если, он это все специально придумал, чтобы я никуда не пожаловалась? – возмущение подбросило меня вверх, поставило на ноги.

Взбудораженные мысли забегали, как тараканы. Я хлопнула по лбу, чтоб как-то заставить их успокоиться. К моему удивлению в голове сразу посветлело.

– Как лживо устроен мир! Щенков красив снаружи, а внутри – ветошь и ржавые железки. Как будто я и раньше не видела, что он за человек.

У меня аж ладони взмокли.

Вдох.

– Хорошо.

Выдох.

– Ничего хорошего. Противно, сил нет.

В голове утренней звездой сияла мысль – дура! Развели, лишь бы язык за зубами держала…

Меня всю просто заколотило. Дрожь внутри распространилась по телу и возбудила все мои клетки.

– Значит, вот в чем дело! Он играл со мной! Опять, – пару раз истерично пнула стул.

Горло сдавил сильный спазм, будто по нему провели чем-то холодным и шершавым.

– Какая я слепая, боже мой… Учит меня жизнь, учит этой самой мудрости, и никакого толку.

Внутри все ныло. Я смотрела на телефон и ощущала, как во мне ураганом сменяют друг друга разные состояния – от злости на него до жалости к себе, от желания разрушить все и всех до желания разрушить саму себя. Натянула колючий свитер и принялась чесаться обеими руками. Потерлась спиной о шкаф.

– Второй день в этом долбаном свитере, – пробурчала я, продолжая чесаться с удвоенной энергией. – Завтра же выкину! – решила. – Или нет… лучше постираю с каким-нибудь размягчителем. И вообще, надо немедленно привести себя в порядок, выветрить дурь из головы и… и…

Экран телефона опять загорелся, а после до ушей долетел раздражающий сигнал. Я тут же прижала его к уху.

– Сах…

– Ты где? – выдала не самым доброжелательным тоном, нервно сдувая с лица темную прядь.

– Я заехал в Кольцево, – услышала спасительный голос Виталика. На фоне играла музыка. Не трали-вали какие-нибудь, а спокойная инструментальная мелодия. – Куда дальше?

– Остановись у первой развалюхи, пожалуйста. И… дай мне две минуты…

Мое сердце билось о ребра, словно пойманная птица, а мозг продолжал разрываться между дилеммой: дождаться Щенкова или нет? Поэтому я как могла тянула количество этих ужасных секунд.

Краем уха уловила скрип шин на дороге. Глубокая складка между моими сдвинутыми бровями все никак не исчезала. Покачала головой, оставаясь недовольной нерасторопностью Щенкова.

В результате, нашелся клочок какой-то квитанции, в столе – старый карандашик. Рука дрогнула. В голову лезли странные мысли. Поморщилась словно от зубной боли. Стала тщательно выводить буквы, то слюнявя кончик карандаша, то возводя глаза к потолку, и шевеля губами, перебирая текст наиболее понятной формы.

Это была ошибка... У меня есть любимый человек. Я его люблю! Собираюсь за него замуж!

Выкуси, Щенков! Поставила жирный восклицательный знак и, оставив листок на столе, покорно пошла в прихожую, зашнуровывать кроссовки.

Свежевыпавший снег скрипел и хрустел под ногами, когда я, шагая, уминала его. Посреди дороги стояла новая машина Виталика. В марках автомобилей я не разбираюсь, но машина была хороша: сверкающая, серебристая с плавными изгибами. Да и хозяин был подстать своему железному коню: породистый (в этом-то я разбираюсь). Высокий, с чисто выбритым, квадратным лицом и короткой стрижкой. В руках у него было два стаканчика кофе. Когда он открыл рот, его металлические брекеты блеснули на солнце.

– Тебе без сахара!

Вопреки ожиданиям, никаких: "Дорогая, я волновался, скучал! Что произошло? Что за вид? Где твоя одежда?"

Даже обидно стало. Будто просто на рынок пошла и пропала!

– Спасибо, – схватив в руки стаканчик, принялась греть ледяные пальцы.

– Можем ехать?

Мои ноги задрожали. За своими размышлениями я не заметила, как он открыл заднюю дверь машины, зная, что у меня бзик – я принципиально сажусь на заднее сидение автомобиля только за водителем. (Вычитала где-то, что в случае опасности водитель подсознательно уворачивается от препятствия, спасая свою жизнь.)

– Да, можем ехать, – ответила ему, и плюхнулась в светлый кожаный салон.

Внутри пахло роскошью и большими деньгами. Комфортная обстановка кричала о том, что хозяин нисколько не пожалел о приобретении.

Сердце сжалось от невероятной тоски... Природа как будто чувствовала мое внутреннее состояние: вмиг стало темнее и тучи сгущались. Хлопнула дверь. Машина плавно тронулась с места, и я немного успокоилась.

– Богдана! Стой! Богдана! – в зеркале заднего вида я мельком уловила какое-то движение и увидела, что Руслан бежит за машиной, размахивая руками.

Так, сердечко. Успокойся! Не нужно так сильно биться. Ничего сверхъестественного не происходит. Повода для подобных реакций нет. Вдох. Выдох.

– Ты его знаешь? – заинтересовался Виталик.

Обида и тоска грызли меня изнутри, выворачивая душу наизнанку, заставляя сердце обливаться кровью. Мне удалось сдержать дыхание. А вот выступившие слезы – нет. Но я, делая вид, что все идет как надо, просто смахнула предательскую влагу рукой.

На меня в упор смотрел обеспокоенный Виталик.

– Богдана... – мое собственное имя, сорвавшееся с мужских губ, прозвучало так волнительно. – Притормозить?

– Нет, – удивительно, но мой голос прозвучал четко и… равнодушно. – Не надо.