Текст книги "Бывший На выданье (СИ)"
Автор книги: Елена Росси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Глава 34
РУСЛАН
Выспаться по-человечески не удалось: на семь было заказано такси в аэропорт. Я вытащил из-под кровати свою кожаную дорожную сумку настолько истертую, что из черной она превратилась в грязно-серую. Красивей не имелось. Раз в год я привозил в ней овощи и фрукты, выращенные на даче в Саратове.
Спешно покидал в нее пожитки, которых у меня было совсем немного: расческа, туалетные принадлежности, смена белья, пара толстовок и пара джинс. Вот, собственно, и все. Как видите, собрать мои пожитки было несложно. Хотя вещей у меня было совсем мало, без них мое пристанище сразу стало выглядеть пустым и печальным. Каким-то неживым. Наскоро приведя себя в порядок, я оделся и присел на кровать зашнуровывая свои высокие башмаки. Глаза все время смотрели в пол. Я старался убедить себя в том, что все будет хорошо. Подхватил сумку и загрохотал вниз по ступенькам. Из подъезда шагнул словно в специально для меня приготовленную лужу...
Эх!... Перестал любить, когда случайности влезают в мои планы. Резкие жизненные повороты хороши только в кино и книгах, а в реальности нет ничего лучше стабильности.
Благо, что под серым питерским небом, при всех позволенных себе излишествах, меня уже ожидал потрепанный седан отработавший все мыслимые сроки. Водитель дремал, положив голову на руль. Я подошел и деликатно постучал по капоту. Водитель не шевельнулся. Я постучал сильнее. Он поднял голову и сонными глазами уставился на меня. Потянулся и зевнул. Выпрыгнул из салона своей скрипучей колымаги, затем отверткой открыл багажник и запихнул туда мою дорожную сумку. Невзирая на сломанный замок, попытался снова запереть багажник. Тот закрываться не желал. Тогда водитель достал проволоку, обмотал ею крышку багажника, один конец пропустил через дыру, проеденную ржавчиной, и скрепил оба конца. Забравшись в салон, открыл мне заднюю дверцу. Под древней обивкой опасно выпирали бугорки пружин. Ну и что? Если подумать, это всего-навсего машина, а я не капризный ребенок, что приехало то приехало.
Тоном Гагарина перед полетом скомандовал:
– Поехали!
Заурчал мотор, запахло бензином, из-за чего я закашлялся, а таксист, не оборачиваясь, фыркнул.
– Елизавета отличная машина. Домчимся быстро!
– Елизавета? – фыркнул в ответ. – Это имя машины?
– А почему у них не может быть имен? Машины как люди. Мы ругаемся на них, договариваемся с ними, говорим им “пожалуйста, дотяни до следующей заправки”.
Наверное, это самый странный аргумент, который я когда-либо слышал, и самый точный. Таксист болтал без остановки, но я его не слушал, погрузившись в свои мысли. Демонстрируя чудеса олимпийского терпения, я периодически вставлял короткие реплики в знак согласия. Но самому мне рассказать было нечего. В голове роились мысли о том, как устроиться в этом мире, и что меня ждет дальше. Чтобы отвлечься от невеселых раздумий, я уставился в окно и стал разглядывать город, куда занесла меня судьба. Раньше я представлял, как обоснуюсь здесь и начну новую жизнь. Хотя с таким же успехом можно было мечтать о волшебнике в голубом вертолете… Ради этого я был готов общаться со всяким сбродом, часами стоять в пробках в час пик, только бы не возвращаться домой. В Саратов. Где каждая собака меня знает. Знает и лапу подает. А теперь, что? Решил свалиться близким на голову как голубиный помет?
Не сказать что сзади было удобно. Но на удобство плевать. Лишь бы везли.
В соседних машинах резвились дети, в окна дышали собаки. Вокруг все жило, перемигивалось, машины гудели, от них исходил густой белый пар. Хорошо, что играло радио:
Ты Венера – я Юпитер
Ты Москва, я Питер
На одной орбите опять…
Напевал себе под нос. Песня у меня дальше этих слов не шла. Буксовала.
Между нами и автобусом втиснулся "Гелендваген".
– Баба, – таксист принялся сочно материться. – Надрать бы дуре уши!!!
Через час с небольшим экзотическая “Елизавета” затормозила перед козырьком ярко освещенного здания – аэропорт.
– Мы на месте! – весело сообщил таксист.
Я поспешно расплатился – согласно счетчику. Захватив своей потной лапищей деньги, водила помог достать вещи из багажника.
Взглянул на циферблат часов – до взлета оставалось чуть менее двух часов...
Внутри здание аэропорта выглядело обычно: много стекла, внушительный холл, эскалаторы на второй этаж. Яркие огни. Мощный гул самолетных двигателей. Посадочно-встречающая суета. То и дело диктор приятным, но строгим женским голосом объявлял, что приземлился рейс такой-то, оттуда-то, либо сообщал, что начинается регистрация на рейс такой-то, туда-то.
Сердце мое учащенно билось. Ладно. Я стряхнул наваждение.
– Граждане пассажиры, начинается регистрация на рейс 4104, вылетающий до Сратова, – как только диктор начинала говорить, огромный зал аэропорта, плотно наполненный людьми и чемоданами – замер, а к концу речи начал наводить суету – вскакивать с пластмассовых кресел, хвататься за вещи. – Регистрация производится в секции номер шесть, – закончила диктор и отключилась.
Вместе со мной довольно много народу потянулось в одну сторону. В основном все сонно молчали – все-таки утро раннее.
И только мое громкое “Бл….ть” заставило всех повернуться!
Глава 35
БОГДАНА
Дура Саратовская…
Ну, тогда я не думала, что я дура, думала, что самая умная, самая неотразимая!
Я ждала в приемной и судорожно пыталась состряпать себе нормальный вид. Одно из главных правил выживания – грамотная маскировка, плавно переходящая в окружающую среду. Я покрутилась на диванчике, в поисках удобной позы, кулаком подбородок подперла, но быстро сообразила, не мое. Несколько секунд я просто прикидывала, может упасть в обморок как в кино?
В голову лезли глупости. Наглядный пример того, до чего может довести неограниченное потребление турецких сериалов и любовно-авантюрной литературы. Двадцать пять плюс, а способность выкручиваться на уровне пятнадцатилетней школьницы... Вот позорище.
Шаги приближались.
А я так и сидела на краешке кожаного дивана утопающего в стенной нише, и смотрела на стаканчик с кофе. Закинуть туда диктофон? Не закинуть?...
Было жутко неудобно, я то и дело ерзала в поисках ответа. В желудке переливался не переваренный ванильный сироп. Мучила изжога и совесть. Со второй решила разбираться по мере поступления и накопления.
– Сань, что ж она, идиотка совсем?
Я вздрогнула и прислушалась. Это был голос Марка Петровича. Да, его.
– Если говорит не нарыла… значит не нарыла…
– Ты кто по гороскопу, Маркуша? – Майоркин голосил так громко, что все сразу посмотрели на них.
– Водолей.
– Водолеи – наивные люди. Взрослые дети.
На таком мизерном расстоянии ниша не скрывала меня полностью, и пронзительно-голубые глаза были вполне видны.
– Фу ты… Богдана… – при виде меня, Марк Петрович (пудель беременный…) улыбнулся сладенькой улыбкой, которая раньше мне даже нравилась. А теперь хотелось легонько вдвинуть в такую улыбку кулак.
Рядом с ним стоял подчеркнуто строго одетый Майоркин, в черных лакированных ботинках с острыми носами.
– Почему ты не предупредила, что сегодня выходишь? – у шефа ноздря задергалась, как и у меня.
– Я задаю себе тот же самый вопрос, – пробормотала я в ответ. – Мне очень жаль.
Майоркин приблизился, и улыбнулся:
– Богдана?.. – было сказано с плохо скрываемым скрипом зубов.
– Александр Викторович? – улыбнулась в ответ я. Немножко неуверенно.
Провал?!
Лоб мой покрылся холодным потом. Внутри всю трясло, как будто я на Северный Полюс голая попала.
Майоркин, казалось, провала еще не заметил. Прежде чем подойти ближе, он слегка поворотил своею головой по сторонам, окидывая цепким взглядом офис, и подсчитывая свидетелей. Две сотрудницы беззаботно курлыкали сидя за ноутбуками.
– Не расскажешь, что за переполох случился в отделении? – полные губы мужчины таили коварную усмешку. Серые глаза скрывали хладнокровную жестокость. Ямочки на щеках – изощренную маскировку.
– Переполох?... – повторила я небрежно, но эта небрежность мне дорогого стоила.
– А ты не в курсе? – и зырк на меня своими глазищами.
– В курсе чего?... – любопытство мое возросло до предела высшей степени.
– Кабы знать… – он засунул руки в карманы брюк, с хитрым прищуром глядя на меня. – Как только ты решила покинуть отделение, там стали происходить странные события.
Очередная волна озноба окатила меня. К ознобу телесному добавился озноб душевный. Как ни уговаривала я себя любимую, что все хорошо, что все в порядке, но чем больше Майоркин открывал рот, тем сильнее меня трясло.
– Например?...
– Майор Буров. Знаешь такого?
Моя застывшая, казалось, на века невозмутимая маска неожиданно дала трещину, являя миру мое изумление, граничащее с шоком.
– Наверняка знаешь… – продолжал Майоркин. – По официальной версии он подал в отставку, по неофициальной – накинулся на своего коллегу и надавал ему по морде. Под носом у самого Зайцева. Разве не подозрительно?
Я поймала себя на мысли, что у меня от волнения дыхание сперло. Попыталась проделать фокус “глубокий вдох-выдох”, но не получилось.
– Богдана, ты не могла бы прокомментировать это событие? – вмешался Марк Петрович.
– Бывает, – нашла в себе силы ответить.
– В смысле "бывает"?
– Марк Петрович, – я сурово свела брови, пытаясь придать словам солидности. – Я отчет сдала? Сдала… Чего еще вы от меня хотите? Могу еще раз сдать, если надо.
Босс задумался.
– Да ладно, Богдана, можно и без писанины обойтись, – Майоркин дотронулся до моего плеча. – Ты нам так, по-товарищески, по-дружески расскажи, что у тебя наработано? А то Буров этот, билет в Саратов взял… улетит и ищи его потом!
Возникла пауза, вызванная чудовищным осмыслением происходящего. Разве мужчина у которого есть серьезные отношения стал бы внезапно уезжать?... Боясь резкого перепада децибел, а может, еще чего, я перешла на шепот:
– На когда билет?... – слезы подступили к глазам.
Сведений и кислорода катастрофически не хватало.
– Часа через два.
В этот момент я почувствовала странную слабость. Словно все мои кости неожиданно размякли и тело в один миг лишилось привычной опоры. Стаканчик с кофе выпал из моих рук, разбрызгивая капли на штаны и ботинки выпучившего глаза Майоркина. Я с трудом подавила несолидное, недостойное профессионала желание захлопать в ладоши и ограничилась торжествующей улыбкой в себя.
Господи, спасибо, что я не додумалась утопить в нем диктофон, как собиралась!... (Иначе потонула бы сама).
По офису пронесся, легкий колокольный перезвон. Этот ненавистный от частого употребления звук сообщал обитателям, что пожаловали гости.
– Извините… – нарушая все мыслимые нормы этикета, я оттолкнула Майоркина и вихрем бросилась в широкий проем за его спиной.
Мужчина, что благовоспитанно вытирал ноги о половичок, на входе, отпрыгнул прочь. (Откуда мы знакомы?) В длинном пальто, вязаном шарфе и меховой шапке на голове... Примерно так одевался мой папа на тех фотографиях, где везет меня на санках из детского сада, снятых Бог знает сколько лет назад. В руках он держал картонную коробку.
– Вы кто? – Марк Петрович нетерпеливо поторопил все еще мнущегося и покашливающего гостя.
– Гошан… ой, то есть Георгий… мне передать, вот! – показал коробку. – Фотокамеру.
– Кому?
– КАлАкольникова, есть такая? – низким, чуть скрипучим голосом поинтересовался курьер.
Ничего из дальнейшего разговора я уже не слышала, потому что так быстро, как только могла, я выбежала на улицу. После душного помещения, снаружи было вполне комфортно. Утренний воздух не успел еще пропитаться ароматом продуктовых отходов и собачьих фекалий, но стену уже украшала фраза, выполненная баллончиком-распылителем: "У каждого святого есть прошлое, а у каждого грешника есть будущее." – Оскар Уайльд.
Глава 36
РУСЛАН
Как можно потерять паспорт, отправившись в дорогу?! Это ж самое главное, что нужно иметь при себе! Голову можно оставить, а проклятый паспорт забыть нельзя!!!
Похлопал себя по карманам. Паника, ярость, растерянность... каких только чувств не было в моей душе. Я начал рыться в своей сумке, в тех местах, куда положить паспорт просто не мог, но надеялся, что там он все-таки обнаружится.
Меня прошибает холодный пот. Оставил в такси?
– Должно быть, он случайно выпал из кармана.
Даже передернуло от такой несправедливости. Несмотря на утренний час, грязно-серое небо, которое принято называть свинцовым, не пропускало ни единого луча солнечного света, оставляя от вида за окном ощущение тоскливости. Достав из сумки телефон, я собирался продумать план своих действий. Но мыслительный процесс был нарушен: запищал сигнал разряда батареи телефона. Если уж и попадать в проблемы, то только с разряженным телефоном в руках. От этого стало так смешно и весело, что я не удержался от нервического хохота. Звонкий смех разлетелся по зданию аэропорта эхом. А потом… возникло ощущение печали, перемешанное с безразличием. Начал думать. Пожалуй, стоило одолжить телефон и позвонить оператору злополучного такси. На самом деле, чем быстрее, тем лучше.
У кого же попросить? Лица были сплошь незнакомые. Очередь к стойке регистрации растянулась метров на пятнадцать, колыхалась, гудела, напоминая издали гигантского питона. Может спросить у молодой парочки, что стояла ближе всех? Мужик был ростом с меня и даже черное пальто нас роднило. Тихо при помощи колких фраз он выяснял отношения с женой. Или обратиться к развалившемуся на два сидения коротко стриженному парню, от которого исходил перегар на весь аэропорт? Или к девочке подростку, что не отрывала взгляд от телефона? На ум пришло, что выражение “раб лампы” уже не настолько является выдумкой. Я пробовал как-то тоже ходить глядя в смартфон. Было больно и совсем не понравилось.
О! Пожилая женщина с недовольным лицом и большой сумкой. Она не сразу поняла, чего я от нее хочу, оробела и отступила к стене. По ее голосу чувствовалось, что она не особенно была рада одалживать телефон незнакомцу.
– Я незнакомым людям свой телефон не даю, – пронзительно ошпарила взглядом.
– Пожалуйста! Вам нет смысла чего-то остерегаться. Дело в том, что я оставил паспорт в такси, и мне нужно срочно созвониться с оператором, чтобы его вернуть.
– Ладно, держи, только не долго, у меня тариф не дешевый. И сумочку свою оставь мне. Мало ли, – она протянула мне древний кнопочный аппарат с непривычно-маленьким дисплеем, чем сильно удивила.
Последний раз встречал такую трубу в две тысячи пятом. И как только люди умудрились сохранить такие раритеты, да еще и в рабочем состоянии?
Стертые бесконечным числом ног, мраморные ступени вывели меня на скользкую снежную жижу. Снег еще не успели убрать, и многочисленные утренние пассажиры превратили благородную воздушную белизну в коричневые мокрые кратеры, чавкающие под ногами. Оказавшись на улице, захотелось курить. Ибо холод улицы с его пощипыванием носа, покалыванием щек, не произвел отрезвляющего эффекта.
– Алло?
Бодрый голос искусственного интеллекта произнес:
– Вы позвонили в ВезиТакси, не кладите трубку, первый освободившийся оператор обязательно обслужит вас…
В этот момент пьяный в дрова мужик, выпрашивая деньги, посмотрел на меня и произнес: “От чего бежишь, парень, с тем и столкнешься”. Особого значения этому я не придал, ведь кто слушает цитаты уличного пропойцы?
– Я разговариваю по телефону, не дергай меня! – я едва удержался от ругательства, держа телефон возле уха под оттопыренной шапкой. – Иди! Иди!
В ответ раздалось возмущенное фырканье:
– Да мне печень жалко – вхолостую работает!
Судя по невнятным звукам, “мой друг” пытался то ли петь, то ли расстаться с содержимым своего желудка, прислонившись к стене.
– Вообще я веду здоровый образ жизни, – произнес он.
– У тебя глаза водярой заплыли, и ничего не видят.
– А разве это не здорово?
Спустя короткое время телефон ожил:
– Здравствуйте. Меня зовут Клавдия, оператор службы такси, – на одном дыхании выпалил женский голос.
И такой… царапающий, что ли? Будто девушка на том конце связи простыла и еще не до конца оклемалась. А имя какое красивое! Клавдия… Сильное. Основательное какое-то. Хоть и немодное.
Делать нечего, я сбивчиво объяснил свою ситуацию и уперся в стену непонимания. Голос на том конце звучал скептически, будто я рассказывал байку или затеял глупый розыгрыш.
– Клавдия, пусть таксист вернется, ладно?
Судя по наступившему молчанию, я создал оператору серьезную проблему.
– Минуту, – минута растянулась на целых пять.
Я курил на ходу, не выпуская сигарету изо рта, тушил ее о снег, покрывавший горловину урны, не снимая перчаток, и через мгновение закуривал новую. Зачем на пачках с сигаретами печатают такие страшные надписи и картинки? Их же дети курят!
Понимаю, что в трубке организовалась тишина никак не связанная с ожиданием. А на экране появилась надпись “Нет сети”. Сотовая связь, подчиняясь своим законам, перестала работать.
Отлично!
Просто блеск!
Я раздраженно затряс руками, и словно обращаясь к безоблачному небу, воскликнул:
– И что прикажете делать?!
Поднял телефон вверх и пошел куда глаза глядят. Ни-че-го! Ни одного деления!
– Девушка, вам ноги для чего? Чтобы ни в чем не повинных людей сбивать? – максимально громко произнес алкота, зарумянившийся от холодного воздуха и выпитого.
Краем уха слышу:
– Ах, эти пьяницы.
Я резко обернулся. Хорошо знакомый голос прозвучал так явственно, что не мог быть плодом моего воображения. Да не, не может быть, мне наверно показалось…
Глава 37
БОГДАНА
Я сделала две “не те” вещи и получила совершенно “не тот” результат. Первое – я влюбилась НЕ в ТОГО парня, второе – я ОПЯТЬ влюбилась НЕ в ТОГО парня. Какая ирония – я дрожала при мысли, что Руслан исчезнет из моей жизни навсегда. Такси остановилось, и я вышла в распахнутом пальтишко, тут же об этом пожалев. Дующий в спину ветер подгонял. Небрежно хлопнув дверью машины, я направилась к зеркальной входной двери. Я так торопилась, что не замечала на своем пути людей, которые в последний момент шарахались в сторону, чтобы избежать столкновения, а потом удивленно смотрели мне вслед. Волосы растрепались, выбились из пучка, и хлестали меня по лицу.
– Летит как на пожар!
– Черт возьми, и чего так торопиться? – кидали мне вслед.
Я так была поглощена мыслями о Руслане, что не заметила пышноусого мужчину на подгибающихся ногах, благоухающего легким ароматом перегара. Он грелся у входа в аэропорт. Уже изобрели дезодоранты, которые не оставляют следов на одежде. Осталось теперь придумать алкоголь, который не оставляет перегара и похмелья.
Каюсь… я его не просто коснулась, а буквально сбила с ног. Не устояв, с глухим дрязгом, он упал в лужу на четвереньки. Разлетелись брызги.
– Девушка, вам ноги для чего? – голос у него был такой же хриплый, как и у больного гриппом. – Чтобы ни в чем не повинных людей сбивать?
Он встал покрытый грязью, отплевываясь. Я растерялась, не зная, как повести себя в такой глупейшей ситуации. И вместо “извините, пожалуйста”, крикнула самое бессмысленное, что можно было придумать:
– Ах, эти пьяницы!
Прямо на входе мне пришлось проходить через специальные ворота, которые реагируют на металл. Металлодетектор. Аэропорт тем временем гудел, словно улей. Все пространство было взболтано хаотичным, бессмысленным мельтешением. От такого количества народа мои глаза разбежались и очень трудно было сфокусироваться на ком-то одном. Я ходила между рядов сидений и напряженно вглядывалась в ожидающих рейс людей. Глаза выискивали одного конкретного человека, но вот уже минут десять, я как умалишенная бродила между лавок, распугивая народ своим напряженным лицом. Наконец-то вдали мелькнула темно-русая макушка, и я ускорилась, чуть ли не расталкивая толпу на своем пути.
Все совпадало. И пальто… и рост… Щенков мой! Негодяй первостатейный! Ошибки быть не могло! В сознании точно зазвенел колокольчик. Это был особый колокольчик интуиции, которому я издавна привыкла доверять. Теперь этот колокольчик ясно приказывал мне хватать его!
– О-о-ох, – смешно перебирая ногами, я кинулась к нему и крепко обняла со спины. Мужское тело против воли вздрогнуло. Сил сдерживаться больше не было, и я разревелась. – Не уезжай! – жалобно и громко начала всхлипывать. – Не надо… Останься! Я такая дура!...
Окружающие косились на меня, недовольно переговаривались. Но я внезапно осознала, что мне нет дела до их осуждающих взглядов.
– Кхм…кхм, – куцые бровки блондинки, стоящей рядом, гневно странствовали навстречу друг другу, образовывая на лбу бульдожью складку. – Марат, это кто такая?
– Марат, блин??? – я отпрянула.
Во рту появилась противная горечь.
– Э… – дать более подробный, развернутый ответ незнакомец не мог.
То-то поднялся крик! Бездействие ошарашенного незнакомца, его молчание, окончательно вывели блондинку из себя. Подскочив к нему, она с размаху ударила его по лицу, желая получить от него хоть какую-то реакцию на то, что творилось. Звенящий шум шлепка тут же пронесся эхом по всему залу.
– О! Значит не изменял? Значит я все надумала?... А ты, гадина! – рявкнула она, сделав мне навстречу угрожающий шаг. – Мало че ли мужиков не женатых? И сюда даже приперлась?
Ба! Меня, кажется, спутали с разлучницей и собирались убивать на месте!
– Спокойнее, женщина! – мирно проговорила я. – Инфаркт не дремлет!.. Это же просто недоразумение.
Внутри нехорошо ныло, – организм запоздало реагировал на переживаемую ситуацию.
– Ах, недоразумение? – в какой-то момент блондинка нахмурилась и замахнулась рукой, будто собираясь ударить меня.
Ого! А шутки-то кончились. Я зажмурилась.
– Богдана?! – Руслан перехватил руку обидчицы.
Резко и сильно вывернув за спину, дернул ее вверх так, что затрещала кость.
Неожиданность – штука серьезная. Блондинка на секунду зашипела от боли, но тут же сжала губы и зажмурилась.
– Руслан… – сухими губами беззвучно прошептала я. – Вот ты где!
По моему лицу бродила идиотская улыбка. Те люди, которые были далеко, стали вдруг близко, а тех, что близко, вроде как и не существовало для меня вовсе. Только он! Щенков же перестал казаться встревоженным, становясь удивленным. Стоило ему отпустить руку блондинки, как гримаса боли на женском лице тут же сменилась на ненависть. Она максимально отстранилась.
– Да ты попутал, жену мою трогать! – незнакомец с багровой щекой (эк его дама постаралась-то…) ударил Руслана.
– Нет! – вскрикнула я, прижав ладонь к губам.
Челюсть явственно хрустнула… По идее, он должен был бы лишиться не только зубов, но и чувств, однако не тут-то было. Свалившись на пол, он с утробным рычанием быстро, как ни в чем не бывало, вскочил на ноги. И крюком, со всего размаха, зарядил снизу в подбородок незнакомцу.
– Одурели, что ли?! – схватилась за сердце невзрачная дама в очках, похожая на грустного, очень домашнего ослика.
Между тем рядом скопились люди, испуганно созерцавшие поединок.
– Хватит!!! – вдвоем с блонди, мы стали разнимать их.
Просили, умоляли, повисали у них на руках, но те снова и снова кидались друг на друга, сбиваясь в жаркой, безжалостной драке.
Расталкивая публику, в гущу событий ворвалась толпа сердитых охранников. Повалили обоих на пол, стали выкручивать суставы. Навалившись на них, придавили всем весом, перевернули лицом вниз и попытались защелкнуть им запястья.
– Отпустите его, это мой муж! – выкрикнула капризногубая блондинка.
– И мой… молодой человек.
Щенков нервно хихикнул. Услышать такое от меня! Тонкая струйка крови начала стекать к ушибленному подбородку.
Нас выволокли на улицу, как упирающихся подростков.
– Руки от нее убрал! – злобно гаркнул Руслан на охранника, не в силах, оторвать взгляд от мужских пальцев на моем локте.
Он кипел как чайник, и пар, накопившийся внутри, требовал выхода.
– Все, все, все, Руслан, – мне было ясно, что вырываться бесполезно.
Когда я просто переживала или злилась, кожа, в зависимости от степени, краснела, бурела или багровела. Когда же чувства достигали полного накала, то лицо мое краснело выборочно и среди алых участков попадались белые островки. Обычно на щеках и на лбу.
– Иу-иу… Иу-иу…
Ко входу подкатил взъерошенный, заляпанный грязью, орущий полицейские бобик. Страшный своей бобиковостью.
– Руслан, – крикнула я, с усилием вырвав локоть из захвата жестких пальцев, отчего он тут же начал саднить.
– Богдана…
Нежно обхватив его дорогое и знакомое лицо ладонями, я принялась целовать мокрый лоб, щеки, подбородок. Даже брови и те были влажные. На пальцах оставались капли. Прикоснулась к губам.
– Прости меня за ту записку… там все ложь! Я испугалась, – закрыла глаза.
Время остановилось. Тело расслабилось и не слушалось меня. Я чувствовала только его губы.
– Глупышка моя, – ласково произнес Щенков, с нежностью глядя в мое разрисованное черными полосами потекшей туши лицо.
Сердце защемило от нежности. Закончилось все так же неожиданно быстро. Вместе с незнакомцем, их стали заталкивать в машину.
– Колокольникова, дождись меня… – кричал Щенков. – Пятнадцать суток! Всего лишь пятнадцать суток!
Глянув на его счастливое лицо, я заулыбалась. Дверцы чавкнули. Через секунду двигатель взревел, и несчастное промерзшее авто жалобно скрипя и судорожно вздрагивая понеслось по дороге.
Моими крыльями были крылья счастья…
