Текст книги "Бывший На выданье (СИ)"
Автор книги: Елена Росси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Елена Росси
Бывший На выданье
Глава 1
РУСЛАН
За решетками окон 32-го отделения полиции города Санкт-Петербург, легкими хлопьями, шел долгожданный снег. С дождем… Мерзкая слякоть неопределенного цвета – естественный признак питерской зимы…
Остановки заполнились странными печальными зонтичными грибами-людьми. Те вылезли из домов с первыми каплями непогоды и теперь терпеливо и молча ждали, пока трамвай соберет свой утренний урожай.
Звуки дождя плавно сливались со звуками внутри помещения уголовного розыска, создавая некую симфонию шума. Было все: от болезненных охов правонарушителя с заломанными руками, которого грубо запихнули в кабинет с табличкой четыре, до вопля дознавателя Малинина, пожелавшего узнать, куда же, запропастились его Мальборо красные; от криков задержанных пьяниц, до приглушенного шепота, каким я обычно беседовал по телефону с Настей. Не слишком молодой учительницей географии, с наивными серо-зелеными глазами. Но, она еще не достигла возраста, когда соседи в глаза начинают называть таких старыми девами. Хорошенькая, хотя еще три недели назад, я спокойно прошел бы мимо, даже не обратив на такую девушку внимания. Но это же последние два дня перед Новым Годом. А новогодние лакомства холостяка – “Бутерброд с чем-нибудь”, “Салат из всего” и “Пельмени по-любому”. Я хотел каких-то перемен. Правда, я не понимал, каких именно, но хотел. Меня не выбивало из любовной колеи, ни урчание воды в старых трубах, ни пошлые анекдоты опера Сухарева, которые обычно оканчивались гоготом всего отдела.
– Ты работаешь тридцать первого? – осведомился я, краем глаза изучая потеки на стенах.
– Да, освобожусь уже к трем.
Голосок еe звучал так тонко, словно мышка пищала, и я попытался определить: вызвано ли это переживаниями, или она всегда разговаривает в таком регистре. По некоторым размышлениям, заключил, что скорее всего первое. Иначе, как бы ее слышали ученики? Уволили бы ее по профнепригодности, и пополнила бы милая учительница ряды безработных. Тогда, по логике, возникал следующий вопрос: о чем она беспокоится?
– В три, черный Лэнд-ровер Дефендер будет ожидать тебя у тротуара, – меня охватило возбуждение, напомнив, что я молодой мужчина в расцвете сил и что у меня давно не было женщины.
Телефонный разговор прервался ударом свернутой газеты о мою непутевую голову.
– У тебя одно на уме – бабы! – за спиной был полковник Зайцев, с неизменной трехдневной щетиной. Волосы у него успели пробиться сединой, на носу была бородавка, но в целом, в своем строгом костюме, он выглядел презентабельно.
– Чем обязаны такой честью, полковник?
Зайцев засунул руку во внутренний карман своего пиджака, извлек оттуда несколько листков бумаги и поднес их к моему лицу.
– В последнее время участились факты необоснованных отказов в возбуждении уголовных дел и несвоевременной регистрации заявлений граждан. Даже сейчас в дежурной части полно заявителей! А вы расселись, как мухи на параше! Каждый занят своим делом.
– Не может быть, – выглянув в коридор, я заметил недовольную задержкой толпу.
Кто-то умудрялся записывать номер очереди на ладони.
Спустя минуту полковник пробормотал устало:
– Буров! Мы с твоим отцом так долго дружим, что только уважение к нему, не дает мне выгнать тебя отсюда – пинком под зад!
– У нас теперь стажируются два практиканта. Вот пусть они и набираются опыта с терпилами.
– Видел я это великолепное зрелище – Торопунька и Штепсель. Сегодня тебе предстоит эта нелегкая работа! Тебе! Я так сказал!
Полковник всегда был вспыльчив, а я слыл человеком необузданного нрава, любившим поиздеваться над людьми.
– Как там говорится, товарищ полковник? – я с ожиданием посмотрел на Зайцева. – Работа – величайшая вещь в мире, поэтому мы всегда должны откладывать часть ее на завтра.
Природа щедро одарила меня наглостью.
На этом подарки кончились.
– Я был идиотом, когда согласился взять тебя сюда, – рявкнул полковник.
Ошибкой было чихнуть после этой фразы.
– Ладно, господин полковник, – пожал я плечами. – Работать, так работать!
– Смотри у меня! – он нервно смял газету в руке.
Щеки его угрожающе надулись.
– Попрошу первого за мной, – кинул я, куда-то в толпу.
Глава 2
Первым в очереди оказался некий гражданин Хун До. Престарелый седобородый азиат. Без вежливого стука. Просто открыл дверь, сделал шаг и замер. И стало заметно, как удивление пробивается на невозмутимом лице посетителя. Непонятно было, кого он собирался перед собой увидеть, но уж не юного молокососа, который при всем желании на опытного сотрудника полиции не смахивал. Азиат постоял с минуту, оглядываясь по сторонам, и только потом присел на краешек стула и снял темные очки. Из-под них на меня глянул смачный фингал цвета морской волны.
– По какому вопросу желаете поговорить? – равнодушно буркнул я.
Старик шумно втянул в себя воздух:
– Два дня назад у меня украли гонг. Вернее сначала меня подкараулили в подъезде, потом избили, а потом обокрали. Не мой личный гонг. Общины. Причем гонг священный, которому нет равных даже в Поднебесной, – пожаловался он.
– Почему сразу не пришли?
– Боялся рассказать в общине.
– Подозрения есть?
Хун До виновато пожал плечами в ответ.
– Сколько их было?
– Трое.
– Сколько говорите стоит этот гонг?
– Не знаю сколько бы за него дали на мировом рынке…
– А на пункте приема металла? – я вопросительно подвигал бровями.
Азиат застыл. Кажется, даже дышать перестал. Потом неожиданно разродился:
– Это наивысшая категория дел... "невероятной по сложности". Позовите мне опытного следователя!
Если только у вас в Поднебесной… – подумал я, и сказал:
– Вы правы! Дело серьезное. Мы займемся этой шайкой по всем правилам.
Одной рукой я снял трубку телефона и начал набирать номер, другая же рука автоматически выдернула телефонный провод из розетки.
– Алло, дежурный? Буров беспокоит. Дайте информацию в аэропорт и на жд вокзалы, что пропал старинный гонг. Нужно перекрыть дороги, ведущие из города. Опишите его? – спросил я у завороженного старика, после чего начал диктовать приметы в трубку.
– Все в порядке, – пояснил я преобразившемуся азиату. – Идите себе спокойно домой, механизм розыска запущен на всю катушку.
– А зачем аэропорт перекрывать?
Я понял, что переборщил.
– Видите ли, – побарабанив пальцами по столу и подбирая слова, сказал я. – Шансов на то, что похищенное останется в городе, практически нет. Поэтому нужно перекрыть этим "гастролерам" вентиль с кислородом.
– Благодарю, – ответил восхищенный Хун До. – Мне станет легче, когда весь этот кошмар закончится.
– Не стоит, – я указал на дверь. – Это наша работа.
Высший пилотаж для такого циника как я, заключался не в том, чтобы отшить безнадежного потерпевшего, а в том, чтобы сделать это так, чтобы тот, уходя, говорил "спасибо", причем искренне.
Переполошенный Малинин влетел в мой кабинет, когда я в очередной раз требовал у дежурного перекрыть аэропорт, дабы задержать негодяев, укравших 6-метрового надувного, резинового бегемота.
– Жмурик! – ругаясь нехорошими словами заорал он.
Я понял все с полуслова.
Выходя из кабинета я опять столкнулся с полковником. Он стремительно шел, почти бежал по коридору, а за ним по пятам следовала какая-то ухоженная девица лет двадцати пяти, с полной грудью и "козьими" ногами с неразвитыми икрами.
– Руслан! Обожди! С тобой поедет наш криминальный журналист.
Мой изумленный взгляд так и вопрошал: “А у нас есть криминальный журналист?”
– Можно вас на пару ласковых, товарищ полковник?
Вот еще напасть!
Мы отошли немного в сторону, и тут Зайцев злобно зашипел:
– Допрыгался, дорогой? Процент раскрываемости в отделении падает с быстротой кирпича, сброшенного с Эйфелевой башни.
– И остановить падение послали это чудо?
– Вот и выяснишь! Она теперь твой хвост.
Я уже открыл рот, чтобы запротестовать, но уловил во взгляде полковника что-то такое, отчего мой протест тут же угас.
Полковник зашагал дальше по коридору. А меня не оставляло ощущение, что щуплая девица буквально сверлит мою спину голубыми глазенками из-под нахмуренного лба.
Глава 3
БОГДАНА
Мой двадцать седьмой день рождения был одним из худших. Почему? Меня бросил парень. И я согласилась выйти в этот день на работу. Да уж… видимо мудрость не всегда приходит с возрастом. Бывает, что возраст приходит один.
Мои эмоции бушевали, как торнадо.
– Все будет хорошо, – повторяла я. То же самое я думала и этим утром, до того, как получила на телефон смс от своего парня. Нет, не полное любви и тепла, а: Сахарок (он дал мне такое прозвище, когда узнал, что у меня диабет 1 степени), я думаю, нам надо взять паузу.
Нуу, спасибо!!! Виталик… злокачественный нарост со второго курса института… – не отправила я в ответ.
У нас были отношения на расстоянии. Я в Питере, а он в Москве. В этом и заключалась трагедия. И чего я ожидала?? Это как каждому взять по концу резинки, разъехаться и ждать, кто первый отпустит. Вот он и отпустил, видимо…
– Просто переживи этот день, Богдана, – опять напомнила себе.
Желание пойти домой и свернуться в кровати калачиком, составляя рейтинг дней рождений по уровню катастрофичности, становилось сильнее по мере приближения к двери 32-го отделения полиции.
Две… четыре ступеньки.
Сегодня я буду избегать лишней болтовни так же старательно, как ноябрьскую распродажу на AliExpress. Хотя. Я и в лучшие времена не блистала дружелюбием даже с коллегами. Они до сих пор считают меня зазнайкой. Каждый раз, когда я оказываюсь в помещении, где больше двух человек, что-то странное случается с моей манерой говорить – я "рублю правду матку", не обращая ни малейшего внимания ни на чувства, ни на желания своих собеседников. Наверное отпечаток того, что я была единственной девочкой в семье мальчиков (включая дальних родственников) и моей целью всегда было – выжить…
– Зайцев Валентин Палыч, – сжав губы в тонкую линию, полковник протянул мне руку.
Полноватый мужчина средних лет с многоэтажным подбородком, блеклыми волосами, не скрывающими внушительную лысину.
– Богдана Колокольникова, – я попыталась пригладить за уши, коричневые пряди, что свалялись на ветру. Чувствовала я себя так, будто пробежала марафон в джинсах. – Журналист газеты “Питерская молва”. Криминальная колонка.
– Вот это сюрприз. Опять СМИ? Средства Манипулирования Идиотами?
– Хорошая шутейка, – уголок моих губ приподнялся в едва фальшивой улыбке. – Жаль старая. Как и та, что питерская полиция победила преступность. Ведь теперь грабят, убивают и насилуют сами полицейские.
Выпалив все это, я замолчала, жалея, что вообще встала с кровати сегодня утром. Господи! Иногда я раздражаю саму себя. Несколько секунд висела гнетущая тишина, похожая на затишье перед бурей. Я уже начала жалеть, что высказала все это полковнику в лицо. Сейчас он оправится от моей наглости, пожалуется моему шефу и тот разорвет меня в пух и перья. Пришлось проигнорировать мгновенный спазм в желудке, появившийся от одной лишь мысли о проблемах. Можно, наверно, делать свою работу тихо и незаметно, вот только лично я не знала как. Если мной двигал рабочий интерес, это было сильней инстинкта самосохранения.
– Юмор на работе? Это хорошо. Нам без юмора никак, – полковник решил расспросить меня подробнее. – Вынюхивать значит послали?
– Очевидно, да, – просто ответила я. – Вас разве заранее не обрадовали?
– Не обрадовали, – как мог вежливо ответил полковник. – Сюрпризы свыше, знаете ли, у нас всеобщее бедствие. Сколько раз меня пытались свалить с должности! – он ослабил галстук, мечтая, чтобы окна в его отделении нормально открывались и он мог подышать свежим воздухом. – Мои враги, которых у меня по известным причинам больше, чем на сучке блох, нагло меня травят. Строчат доносы, подбрасывают улики, чернят в продажных газетенках. Но ничего не выходит. Весь город знает, что я чист.
Я хотела было перебить его и заметить, что он скорее пытается убедить себя в этом, но решила опустить это.
– Любую тайну можно сделать темной, если ее правильно осветить, – зачем-то подытожила я.
– Прошлый купленный-перекупленный журналюга, тоже так говорил. Вот я и швырнул в него его же блокнотом. Всю жизнь буду гордиться своей меткостью. Вы замужем? – теперь полковник зачем-то стал выдавать глупости.
Вулкан личных эмоций, успокоившись, снова начал просыпаться.
– Замужество больше не требуется, чтобы считаться женщиной, – мои глаза забегали по сторонам, прежде чем я на него взглянула.
– Так и скажите, что никто не берет. Этo все из-за того, что современные женщины дофига сильные и независимые, – полковник кашлянул.
И эта правдивая мысль опечалила меня… Ведь я думаю о ней 24 на 7.
– Если хотите разозлить немалую часть одиночек, к которым теперь меня можно смело отнести, – в открытую сказала я. – И настроить их против себя, достаточно произнести эту фразу.
– Значит, так… – произнес полковник. – Возиться у меня с вами времени нет. А вот у майора Бурова, кажется его полно…
– Майор Буров?
– Да, – вздохнул полковник. – Кстати, вот и он, – мы приближались к молодому мужчине, с темно-каштановыми волосами, идеально подстриженными, но выглядели они так, будто он нарочно их взъерошил.
Выглядело сексуально.
Ну, Бодя, молодец,– поругала я себя. Два часа назад рассталась с парнем, а уже замечаешь вещи вроде того, что какой-то мент сексуален.
– Руслан! Обожди! – привлек его внимание полковник. – С тобой поедет наш криминальный журналист.
Изумленный взгляд майора прокатился по мне. Конечно, кому-то дали симпатичные ямочки на щеках, кому-то сексуальную родинку над губой, а мне умопомрачительные мешки под глазами. Меня охватило беспокойство. Почему он так на меня смотрел?
Глава 4
РУСЛАН
Старенький Лэнд Ровер, как обычно, издавал звуки, которые было слишком дорого чинить. Казалось, что шума машина производила гораздо больше, нежели давала скорости. Но я оптимистично выжимал из нее все, что мог. Путь от отделения – до места происшествия, проходил в полном молчании, поэтому первые десять минут, я искал безопасную тему для разговора. Поиски оказались тщетными… Ведь рядом, в молчаливом раздумье, пребывала ясноглазая Колокольникова, с грустью 3-го размера. Мой разум пытался удержать в узде горячие мысли.
Да… выросла девочка. Красивая-прекрасивая... Настолько выросла, что даже не вспомнила своего соседа, из седьмой коробки. Было немного обидно. Эх, не надо было брать фамилию матери… Хотя нет, все верно! Ну какой получился бы майор с фамилией Щенков? А вот Буров – другое дело! Нормальная фамилия…
В сердце кольнуло, отчего-то я был твердо уверен, что Богдана имела несколько другую внешность. На какой-то миг ком подступил к горлу. Ноги стали ватными, не слушались, отказываясь давить на педали.
Она была заметно измучена происходящим, обмахивая лицо блокнотом, словно веером. И видимо, чувствовала себя несколько напряженно. Рев автомобиля заметно усиливал ее напряженность. В какой-то момент, демонстрируя навыки великолепного вождения, я снизил скорость и начал старательно маневрировать, чтобы не попасть в яму.
Неглаженная одежда и трехдневная щетина серьезно снижали степень романтичности моего образа, но я верил в свои силы и потому, пригладив волосы – случилось она. Шутка! Совершенно дурацкая…
– Говорят дорога – лицо города. И у нас оно с ямочками… – ляпнул первое, что пришло в голову. Которая напрочь отказывалась работать.
Аромат первой в жизни влюбленности, которая случилась со мной в пятнадцать, окончательно вскружил мне голову, распаляя давно потухшие угли...
Без малейшего намека на улыбку, Колокольникова посмотрела на меня, пытаясь определить смысл подаваемой информации.
– Убавьте-ка печку, – попросила хлестким деловым тоном.
У-у-у, какие у тебя теперь огромные тараканы в голове! – подумал я.
Вслух, естественно, сказал совсем иное:
– Значит вы, – Богдана, хотите собрать критическую массу доказательств незаконных действий полковника Зайцева?
– Лишь найти маленький повод для проверки. И, я его найду! – заметила как бы между прочим, уныло разглядывая салон потрепанного “друга”. – Полиция и государственные структуры погружены в чудовищную коррупцию.
– Ладно, посмотрим, что у вас получится, – и прибавил: – Мне еще никогда не было так интересно…
Машина проехалась по луже, разбрызгивая грязь во все стороны. Мы вкатилась на заправку.
– Ну, что? Приплыли? – я опять первым нарушил тревожное молчание.
И, умолк, словно собираясь с мыслями. Я все еще не мог отвести от Колокольниковой пристального взгляда. Эти глаза, большие синие глаза, с махровыми загадочными ресницами и этот взгляд…
Вдаль уносилось шоссе, по которому не переставая мчались фуры, груженные древесиной или очередной просрочкой для жителей областного центра.
– Вы бы на своей “ласточке” без труда выиграли соревнование на самое долгое прохождение самой короткой дистанции, если таковое когда-нибудь проводилось, – усмехнулась она.
Голосок у нее изменился. Стал немного низковат, но звучал превосходно.
– Не переживайте, – галантно поклонился головой. Вот шут! – В лесу, без печки, вам больше понравится...
Вот хам!
Акула пера гордо вздернула нос, и вышла.
Я так ничего и не понял, кроме того, что разговор окончен.
***
В силу специфики своей работы, мне частенько приходилось видеть мертвецов, живописные картины смерти. И меня уже не пугала кровь на снегу, не ужасали чьи-то кисти, ноги, головы, валявшиеся отдельно от хозяев… Наверное, человек ко всему может привыкнуть.
За зданием заправки располагалась полоса искусственного леса. Асфальтированная дорога кончалась в ста метрах от парковки, и дальше нам пришлось месить холодную грязь.
– А говорят, плохих дней не бывает… – находясь под сильным впечатлением, я опасался лишний раз матюкнуться.
Колокольникова, в своем новом красивом пальто, торопилась идти за мной. Пройдя несколько шагов, она поняла, что ей грозят – открытые переломы обоих каблуков, но назад не повернула.
– Идти устанете. Возьмите мою руку, – я посмотрел в ее неулыбчивые глаза.
Вспомни меня, Богдана!!! – кричало нутро.
Было видно, как ноздри на ее прелестном носике расширились до предела.
– Разве я жаловалась, майор? – покачнулась, но устояла, мобилизируя последние остатки упрямства.
– И правда, чего это я миндальничаю? – улыбнулся, стараясь не выдать своего разочарования. – Сами топайте, не маленькая.
Я шел очень быстро, осознавая каждый шаг, и с каждым этим шагом, все острее чувствовал, что я не один – рядом со мной шагает живое, не надуманное предчувствие перемен… Конечно же, я поскользнулся и, шлепнулся, как лягушка на снег.
Богдана, выглядела всерьез удивленной, а я…
– Занятно, – весело заметила она.
О, Боже! Эта улыбка преследовало меня еще целый год, после того, как они с семьей переехали из Саратова в Питер. Стоп… а я почему переехал?
Да мало ли почему!...
– Даже в лесу есть "лежачие" полицейские… – добила она фразой.
***
Идти через лес было одно "удовольствие", пока все отчетливее не стал виден изрядно обклеванный птицами труп молоденькой девушки. Она болталась в петле, явно повешенная после жестокой расправы. На полуобнаженном теле было много следов отвратительного надругательства.
– Глухарь, – простонал я. – И опять на моем участке.
Малинин уже стоял возле трупа, помогая его снимать.
– Первые впечатления, коллега? – увидел меня.
– Что ж, мне снова предлагается догадаться самому? – буркнул в ответ.
Пришлось вынуть из кармана ручку, и осторожно отвернуть воротник на шее жертвы.
– Я все думала, через какое время вы это обнаружите? – объект моей первой любви, осмелилась шагнуть вперед.
На правой стороне шеи, чуть ниже челюсти, у жертвы виднелся лиловый синяк. А внутри кружок прокола размером с бусину.
– Подумаешь, колотая рана, – ощетинился Малинин.
– Не подумаешь! Нападающий целился жертве прямо в яремную вену.
– А вы гражданочка, кем будете? – Малинин нахмурился.
– Ооо. Знакомься, – тут вмешался я. – Наш криминальный журналист. Богдана Колокольникова.
Это имя вызывало в душе особое волнение, ощущение неповторимости...
– Журналист, говоришь? – Малинин переглянулся со мной. – А я подумал, Гермиона Грейнджер, вашу мать!
Испепеляющий взгляд двух голубых огоньков впился в Малинина.
– В нарушение всех имеющихся инструкций по проведению осмотра места происшествия, вы облазили тут все и, ухитрившись не испачкаться в крови, нашли то, что и искали. То есть ничего...
– Не учите ученого! – Малинин завелся. – Я свою работу знаю!
– Тогда вы знаете, что причиной смерти наверняка является потеря крови. А не повешение, – Богдана убрала упавший на глаза локон, и посмотрела на него. – Лопнувшие капилляры вокруг раны указывают на то, что кровь…
– Высосал вампир? – выпалил Малинин и заржал. – Расхождения! Тогда отверстия должно быть два.
Он с трудом сдерживал истерический смех.
Я глубоко вздохнул:
– Слишком поспешно делать выводы о причине смерти, – не без любопытства, я разглядывал недовольное лицо Богданы.
– А вы разве не согласны со мной, Щ… Буров? – еле слышно пробурчала она. – Возможно это было нападение психопата с шилом. Я уже это вижу: жертва шла через лес, в сторону заправки, где могла работать кассиршей, к примеру. Ее дешевая сумочка, купленная в одном из подземных переходов, намекает на это. Внезапно она ощутила и услышала тяжелое мужское дыхание, и в тот же момент почувствовала сильный удар, армейской обуви. Видите? Вот след на спине. Кажется, 44 размера. Потом, что-то грузное навалилось на нее, и она стала сопротивляться. Видите? – тараторила, даже не останавливаясь, чтобы перевести дыхание. – Волосы безобразно растрепаны и косметика размазана. Потом додумалась кричать, и…
Вдруг я понял, что слишком пристально смотрю на ее губы.
– Ша! – мой глаз слегка дернулся, и я снова вздохнул. – Займитесь своими прямыми обязанностями, ладно?! А мы, займемся своими...
– Что нам сейчас и нужно больше всего – так это посеять всеобщую панику. Внимание! – заголосил Малинин. – Люди! В лесу расхаживает кровожадный и бессердечный маньяк-вампир, с ластами 44 размера, – и опять заржал.
Богдана с трудом проглотила комок в горле:
– Ничто так не разочаровывает, как твердолобый хранитель закона, – многозначительно произнесла, поглядывая на меня, но я предпочел сделать вид, что пропустил это замечание мимо ушей.
А сам окончательно растерялся от такого напора. А еще это глупое сердце просто с ума сходило, так и скакало в груди от восторга! Но, к счастью, хоть мозг не отключился и старательно бил тревогу.
С удовольствием, созерцая ножки удаляющейся от места преступления Колокольниковой, Малинин достал Мальборо, прикурил и, пустив в воздух струю дыма, произнес:
– Зараза, под Новый Год – висяк. Теперь не слезут ведь. Как насчет собраться? Сухой пар, влажные девочки – отличное окончание рабочего дня.
– Шлюхи? Не, – небрежно отмахнулся я. – Давай лучше в другой раз?
– Слушай, а эта краля нам все дело не испортит? – Малинин улыбнулся, а я совсем растерялся.
– Она копает под Зайцева, – я мгновенно насторожился, готовясь встать на защиту своей Колокольниковой.
– А что, если она поймет, что ей не под Зайцева, а под нас копать надо? Смотри какая сообразительная. Ты от нее либо избавься… – Малинин стал сосредоточенно щелкать костяшками. – Либо хреном приласкай хорошенько… Девочки на тебя обычно хорошо западают. А то я хочу, как и всегда, оставаться на своем месте, получать денежки и чтобы ни одна птичка про наши темные делишки не напела.
Да… передо мной стоял нелегкий выбор.
Ну как же ты не вовремя Богдана!!!
Я ведь уже не тот хороший Щенков, что был раньше…
