Текст книги "Магия белых ночей (сборник)"

Автор книги: Елена Романова

Соавторы: Кира РАЙТ,Лидия Миленина,Татьяна Серганова,Эля Рин,Марго Генер,Мария Лунёва,Мария Вельская,Яна Смородина,Екатерина Каблукова,Вероника Ева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Мария Лунёва
«Морковка» ведьминской мечты, или Ограбление на Апрашке

– Злата! – прогремело на весь этаж коммуналки. – Ведьма ты крашеная, опять мой шампунь брала? Я его для тебя из интернет-маркета заказывала?!

Йопта! Ага, дожили. Уже самые отсталые до онлайн-шопинга доросли.

Подленько хихикнув, я заценила визг сирены и, подкравшись на цыпочках к двери в комнату, защёлкнула засов, чтобы не достала.

– Злата! – голосила она как дурная.

Словно в первый раз чего-то недосчиталась?! Будет знать, как оставлять на видном месте понтов ради брендовый ништяк. Я оценила и продегустировала. Всё оки!

– Да что ты горло дерёшь?! Кура! – сработала вторая сигнализация нашего милого серпентария. – Нужна моей Златке твоя шампуня? У неё видала, какая шевелюра? Не то что твои три волосёнки. Я ей особенное средство варю!

Выдохнув, я с довольным видом перекинула толстую светлую косу через плечо.

Ну да! Тётя Глаша делает первоклассную маску, но… Это не отменяет того, что можно прибрать к ручкам и чужой шампунь. У Кристинки реально на голове три волосинки в два ряда – и куска мыла хватит промыть.

Что воздух сотрясает – непонятно!

Усмехнувшись, я покрутилась у зеркала.

– Злат, впусти, – послышался стук. – Кура эта справедливость искать побежала.

Подскочив к двери, впустила тётю Глашу.

– Чё, реально к коменданту? – уточнила.

– Чё – по-китайски мостик! Сколько раз тебе говорить? – Тётка по-ведьмински добро оскалилась. – Жаловаться на тебя будет, бумажку катать.

Моя роднулечка довольно просияла. Не, ну а чё? Я-то знала, что сирена наша ни черта там не найдёт. Какая справедливость от коменданта, если моя любимая тётушка уже лет десять крутит с ним отношеньки? Леший Пётр Иванович Кристинку, конечно, выслушает, а потом пошлёт лесом с её шампунем брендовым.

– Беги быстрее, пока она на уши всех сирен не подняла. Поднимут вой – не заткнём и всем ковеном, – тётя пристально оглядела меня с ног до головы.

– Оки. Зацени, нормуль лук? – я снова покрутилась, но теперь перед ней.

Ну а что? Я сегодня на стиле. Крутой голубой бадлон, чёрные скинни и модняцкие кожаные трёхцветные кеды, на которые я спустила всю свою последнюю стипуху. Но оно того стоило!

– Лук? – тётя Глаша призадумалась. – Да опять ты его гнилой припёрла. Сколько раз тебе говорить – идёшь на рынок, так не только задом там крути, а ещё и смотри, какой товар тебе подсовывают.

– Ой, всё! – схватив рюкзак, закинула его на плечо. – Тёть, ты у меня любимка, но вечером мне доскажешь, как и чем мне там крутить. А пока спешу-спешу! Вот возьмут меня в магический патруль хоть уборщицей, ваще всё задаром отдавать будут. Там такие завязки заиметь можно!

– Иди уже! – тётка отошла от двери и ткнула мне на выход. – Не возьмут на работу, обормотку, домой не приходи!

– Оки-чмоки! – пропела я.

А через минуту выпорхнула из парадной, послав воздушный поцелуйчик Петру Ивановичу.

* * *

Огибая лужи на асфальте, я неслась в сторону Екатерининского сквера. Именно в Катькином садике непонятно с чего вдруг мне назначили собеседование. Как-то по-ненормальному всё.

Но если призадуматься, магический патруль, или по-умному – «Отдел по борьбе с противоправными действиями магического мира Санкт-Петербурга», скрывал свои конторы и, где конкретно находится их штаб, не разглашал.

И естественно, никто не знал, что сидят они в здании бывшего Питерского ЧК на Гороховой улице, где уже с бабкиных времен располагается Государственный музей политической истории России. Конечно-конечно, это великая тайна, известная каждому собакену Тузику, что пробегал там мимо.

Но раз сказано – явиться в Катькин садик, то уже лечу, товарищ главбогатырь, на важную беседу с вами. А то вы же просто так из всей группы юридического только мне одной приглашение на собеседование прислали! А теперь вот вам прямо интересно, на кого же там фортуна пала!

И ничегошеньки вы обо мне не знаете!

Что батя мой в наследных погонах ходил, пока серебряную пулю на задании не поймал. Принял её, закрыв собой напарника из оборотней. И что мамка моя – непростая ведьма, тоже вам ни разу не известно.

Но по-честному, господин будущий начальник, мне и самой до конца неясно, кто она такая. Но карманных денег высылает из Москвы норм так и в личную жизнь не лезет.

В общем, я для вас, Илья Никитич, – лучший друг моего покойного деда по отцовской линии – полная тайна.

Кек!

Влетев во врата сквера, чуть не сбила с ног Петра Великого. Мужика занесло на клумбу, но он устоял. Только матом вдогоночку покрыл. Ай-ай-ай! А ещё морду царскую корчит! Фи, таким быть!

– Злата! – меня окликнули со спины.

Обернувшись, легко нашла пожилого статного мужчину под два метра ростом. Словно застыв в прошлом веке, он носил лёгкое серое пальто и шляпу.

– Деда Илья, – взвизгнула и тут же опомнилась. – Ой, уважаемый Илья Никитич, рада вас видеть!

– Эх, Злата, как была с тремя ёжиками в одном месте, так и осталась. Какой я тебе сейчас деда Илья? А ну в офисе такое брякнешь?!

– Ну не, я разницу чувствую. Но правда, так рада вас видеть! Как деды с бабой не стало, так и пропали. А тётя Глаша иногда вспоминает вас. Хоть бы на пирожки зашли в гости, что ли?

Мужчина смягчился и поплыл. В самом деле, я что, не знаю, как к богатырям подкатывать? А тут цельный друг деда, который его дочерей на велике кататься учил.

– А собеседование будет или ну его? – напомнила, чего мы вообще сюда пришли.

Ну не памятником же Екатерины любоваться и историю её фаворитов от гида слушать?!

– А чего же не будет? Всё как положено, Злата. Сама понимаешь, в непростую контору я тебя беру. Нужно, чтобы и историей владела и осознавала – кто мы и что мы?

– Да что понимать?

Мы остановились у ближайшей скамейки. Рядом местный художник старательно расставлял свои картины в надежде, что кто-нибудь из туристов чего прикупит.

– Историю знаю. И сказочных, и людей. Что Питер Питером не просто так называют, а потому что изначально сам Пётр писал в своих заметках «Санкт-Питер-Бурх». И что отдел занимается серьёзными делами – тоже ясно-понятно. Кто-то же засовывал Кощееву иглу в яйцо, яйцо в утку, а утку…

– Ну тихо, Злата. Утку в зайца поместить тоже, знаешь ли, искусство! Но раз умная такая выросла, то вот тебе вопрос. Назови мне памятники в Санкт-Петербурге, которые нужно потереть, чтобы желания заветные исполнились? Но не все подряд, а зачарованные. Те, что уж точно срабатывают.

– Ну, Илья Никитич, – мне даже стыдно стало, – вы нашли, что у ведьмы – вчерашней студентки – спросить. Даже несерьёзно как-то.

Мужчина засмеялся и, взяв меня под руку, повёл вокруг памятника.

– Окейненько! Если позарез нужно чудо, то в первую очередь направляемся к памятнику у Инженерного замка. Постамент Петра украшен, как вам известно, барельефами. И вот на одном из них – человек, который в лодку забирается. Трём ему пятку, и готово. Всё в ажуре!

– А если не сработает и резерв дневной уже выкачали туристы? – Илья Никитич приподнял густую седую бровь.

– Не беда, – я пожала плечами. – У нас есть ещё нос Остапа Бендера на Итальянской.

Мы миновали памятник и двинулись к выходу.

– А если и там мимо? – не сдавался начальник магического патруля.

– Фонтанщик, – быстро нашлась с ответом. – На Одесской! Говорят, безотказный вариант! Сама не пробовала, но слышала. А я как-то больше к Дмитрию Ивановичу бегала.

– К кому? – не понял он.

– К Менделееву, который с сигаркой у Технологического института дурной пример молодёжи подаёт.

Богатырь громко рассмеялся приятным басом.

Подул лёгкий ветерок, напоминая, что лето подходит к концу и скоро явится осень с серостью и грязью.

– И что там с Менделеевым, Злата?

– Перед каждой сессией обязательно нос ему трёшь. Но, если и здесь птица обломинго прилетает, тогда, Илья Никитич, идём по порядку – к бегемотику Тоне, собакену Гаврюше…

– Всё-всё, – остановил меня пожилой богатырь. – Беру! Поехали в отдел, покажу, у кого стажироваться будешь.

* * *

Через двадцать минут мы были на месте. Прошли, никем не замеченные, через арку и направились к главному входу «Отдела по борьбе с противоправными действиями магического мира Санкт-Петербурга».

Впереди показалась неприметная парадная, о которой никто из простых людей и не знал. Но место это все старательно обходили, не понимая этого. Тяжёлая потёртая дверь отворилась, и Илья Никитич пригласил войти.

Тяжёлые стены давили. Ауру этого места лёгкой ну никак нельзя было назвать. Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Послышались голоса. Рабочий шум.

– Злата, здесь всё серьёзно, – остановил меня без пяти минут начальник. – Сразу прошу осознать всю ответственность выбранной профессии.

– Ага, – я важно кивнула. – Сленг отставить, разговор вести на классическом олдовском. Я осознаю, куда меня берут на работу, Илья Никитич. Вы меня через минуту не узнаете.

Богатырь тяжело вздохнул.

Пробормотал под нос: «Молодёжь» – и распахнул стеклянную дверь в отдел.

Все разом подняли головы, кивнули и забыли про нас.

За широкими офисными столами сидел весь цвет питерских сказочных. Оборотни, вампиры, ведьмы, кощеи, горынычи одноголовые. Лешие, водяные и русалы в стационарных бочках. Последние, как всегда, в пиджаках при галстуках и в мокрых семейниках. Всегда поражалась – неужели так сложно пляжные труханы приобрести?

Ну и как вишенка на торте – кот. Учёный. Без цепи и дуба.

Упитанный мейн-кун сидел за отдельным столом и с важным видом клацал лапками по клаве.

– Айти-специалист, – похвастал Илья Никитич. – Из Москвы переманил.

Я уважительно взглянула на кота и закивала.

– А вот и твой напарник, Злата, – богатырь обернулся и уцепил за шиворот высокого рыжеволосого парня.

Крутанул. И меня мгновенно скрутил приступ изжоги.

Лев?! Гаргул?! В магическом патруле? А почему не у моста статую льва изображать, как все приличные представители его расы?

– Ой, Златка Зельева, – рыжий тоже особой радости при виде меня не испытал. – Мелкая пигалица, что за нами по двору хвостом таскалась? Тебя за что-то задержали? Допрыгалась, ведьма приблудная?

– Да сам ты приблудный, львиная твоя рожа!

– Замечательно, – в наш любезный диалог влез Илья Никитич. – Раз вы знакомы, а я в этом не сомневался, вот тебе, Лёвушка, напарник, о котором ты так долго просил.

– Что!!! Я передумал, – гаргула перекосило. – И один справляюсь.

– Ну как же, хлопец? Ты полгода мне жужжишь на ухо, что все по двое, а ты один и один.

– Кто угодно, но не Зельева! – попытался встать в позу рыжий.

– А чего так? – начальник картинно удивился. – Чем дивчина не мила?

Услышав вопрос шефа, я опасно прищурилась. Ну давай, Лёва, ещё слово, и у тебя кровник нарисуется! Ведьму во врагах заимеешь.

Но гаргул молчал. Гадёныш веснушчатый.

– Вот и замечательно, – Илья Никитич хлопнул в ладоши. – Всё. Бери её и на Апрашку. Там у нас мелкий вор завёлся. Обчищает торговцев знатно. Берёт помаленьку, но у всех. Ваша задача – изловить и сюда привести. Ясно?

Лев тяжело выдохнул, выпятил вперёд челюсть и… обречённо кивнул.

* * *

Не ожидая, что меня выпроводят на задание в первый же день со словами: «Ты иди, а мы пока все документы оформим», растерялась. Поэтому несколько минут просто следовала хвостом за Львом Каменистым, вспоминая, за что же так невзлюбила его в детстве.

Да, жили мы в соседних домах и гуляли в одном дворе. Он был старше всего на несколько лет. Хотя в то время эта разница казалась мне восхитительно огромной. Старшие девчонки вздыхали по гаргулу с густой рыжей шевелюрой и постоянно обсуждали на скамейке, чьим мужем он станет, когда вырастем.

А я? А мне тоже надо было. Как так? Самый завидный жених двора и мимо моего носа. Ха!

Я улыбнулась.

Вспомнила. Как тут забыть? Это было зимой. День святого Валентина. Нацепив новые тёткины сапоги на каблах, я выползла на улицу и на глазах у всех вручила Льву самодельную валентинку. Весь вечер накануне сердечки вырезала и раскрашивала, чтобы красиво. Ради него старалась. Сколько мне было тогда? Ещё в детский сад водили.

В моих мечтах он должен был встать на правое колено и торжественно громко, чтобы слышали все девчонки, пообещать, что женится на мне, когда я вырасту.

Вместо этого каменюка рассмеялась, растоптав первую наивную ведьминскую любовь.

Эх! Зараза. Снова злость взяла. Нет, ну где справедливость? Почему мне в напарники достался именно этот булыжник бесчувственный.

– Зельева, чего ты там пыхтишь? – не подозревая, что я в мыслях планирую разнести его на частички пыли, Лев обернулся. – У нас был слушок. Илья Никитич кого-то из своих притащит, но и в мыслях не было, что это будешь ты.

– Меня, Лёвушка, пригласили не потому, что «своя». У меня диплом с отличием и прекрасная физподготовка. Уяснил, каменные твои мозги?

– Как была показушница, так и осталась.

– Зеркало дать? Ты в него, по ходу, с утра не смотрелся.

– Ведьма!

– Булыжник!

Отворив передо мной дверь на улицу, гаргул поморщился.

Гад! Благодарен должен быть, что такую хорошую девочку ему в напарники выдали.

Мы прошагали по аллейке и вышли на небольшую парковку. Приподняв бровь, даже усомнилась, а не попутал ли чего этот ирод. Но Лев остановился у видавшей виды развалюхи и открыл водительскую дверь.

– У нас что, дефицит обеспечения? – выдохнула, осматривая кринжовый раритет. – Она не развалится на ходу?

– Зельева, какой у тебя там диплом, напомни?

– Красный! – рявкнула, заглядывая в салон.

– Зря выдали. Надо вернуть. Да будет тебе известно, что все магические приблуды устанавливаются только на механику. А современное авто сплошь и рядом электрика. Хотя кому я что объясняю. Садись, время не ждёт. Воришка сам себя не поймает и в отделение для профилактической работы не доставит.

Цокнув, я все же впихнула себя на переднее пассажирское сиденье.

– Пристегнись, – скомандовал напарничек.

Вытянув перед собой ремень безопасности, я демонстративно его отпустила, не вставив в замок.

Он хмыкнул и завёл авто.

* * *

Упираясь руками и коленями в область бардачка, я желала сейчас только одного – не плюнуть в лобовое стекло своей челюстью при торможении. Эта колымага неслась над дорогой на высоте примерно двух метров, ловко огибая большегрузы и автобусы.

Гаргул хищно скалился и косился в мою сторону, наслаждаясь моментом.

Мы пронеслись под одним мостом, вспорхнули аки турбопташки над вторым.

– Ты ещё через Выборг до Апрашек дорогу проложи, – рявкнула я. – Или навигатор в голову вставь.

– А я говорил – пристегнись, – выдал он в ответ.

Резкое торможение, и в нос мне ударило нечто мягкое и воняющее химией.

Подушка безопасности. Оттолкнувшись, уставилась на отпечаток собственного лица на белой ткани.

– Учти, иногда она не срабатывает, и тогда твой лик останется на лобовухе, – предупредил Лёвка.

– Ничего, – с трудом выпрямилась. – Я теперь костьми лягу, но права заимею. Так прокачу, что тебя посмертно в статую оформят.

И снова этот противный смешок. Рыжий отстегнулся и вышел из машины.

– Дятел! – ругнувшись, последовала за ним…

…Апрашка гудела. Впрочем, рынок есть рынок. Здесь можно было приобрести всё что угодно. Главное, знать, куда и к кому идти. Мы прошлись вдоль рядов, непонятно что высматривая.

В какой-то момент я застыла возле прикольных ботов на высокой платформе. Крутое сочетание бирюзового и малинового. Шнурки-резинки…

– Зельева?! – прошипели мне на ухо. – Ты сюда шопиться прикатила или как?

– Зануда, – фыркнула и, вздохнув, отошла от бот. – Постойте здесь, мои хорошие, я ещё вернусь, – клятвенно пообещала им и двинулась дальше.

* * *

– Да не знаю я, как он выглядел! – пожилая дриада всплеснула руками. На её коже отчетливо пигментными пятнами проступал рисунок древесной коры. – Я стою. Смотрю, а у меня на глазах три пары носков возьми и растворись в воздухе. Подлетели над корзиной и агась. Нет их! Только дымок остался.

– Волшебство, значит? – с умным видом уточнил Лёва, чёркая что-то карандашом в блокнотике.

Меня же интересовало другое.

– Чего их воровать? – Я подняла чёрные стандартные носки. – Три пары по 180 рублей. Кто на такое позарится? Ай!

Вздрогнула, ощутив, как из картона шубера, скрепляющего резинки, по велению дриады выросла колючка и впилась в подушечку моего пальца.

– Прокляну! – прошипела, глядя на торговку.

– Спокойно, – Лёва остался невозмутим. – Но как бы да. Товар недорогого сегмента.

– Нормальный у меня товар! – рявкнула невежливо дриада. – У Ленки-домовихи вообще рейтузы женские 68-го размера умыкнули. Десять штук. Чистый трикотаж. Штучный товар! Ходовой очень.

– Хм… – Лёва кивнул. – Разберёмся…

…Спустя три часа я плелась следом за этим деятельным сыщиком и прикидывала, что за странная преступная рожа у нас здесь организовалась? Не было украдено ни одной нормальной шмотки, хоть издали косившей под бренд.

Носки, трусы, шнурки, подтяжки, салфетки, полотенчики кухонные, бельевая веревка, прищепки деревянные, закаточная машинка…

– Может, пенсионерки на дело пошли? – сделала вполне логичное предположение.

Ну а чего? Все улики указывали на них! Особенно подозрительными казались рейтузы в мелкий синий цветочек.

– Ага. «Стариков-разбойников» насмотрелись и решили повторить, – проворчал Лёва, не отрывая носа от своего списка.

Я снова заглянула в него.

Банки, крышки жестяные, шоперы, плетёные авоськи…

– Да я тебе говорю, набор сознательной старушки, – развела руками.

– Зельева, уймись, – отмахнулся от меня гаргул. – Наволочки, ещё носки, платки носовые, – перечислял он вслух, – гамаши…

– Лёв, такое жуткое слово, как «гамаши», известно только тем, кто Хрущёва видел. Мы явно ищем кого-то много за пятьдесят.

– Зельева, у меня есть зимние мужские гамаши, а я вот ни разу не дедуля.

– Точно? – отойдя от него на шаг, демонстративно осмотрела рыжего с ног до головы. – Теперь я тебя боюсь. Может, ты ещё и банки с огурцами на зиму закатываешь и таскаешь их на базарчик в авоське продавать?

Он надул губы и призадумался. Мимо нас прошли старушки. Лев проводил их внимательным взглядом и завис ещё больше.

– Может, ведьмы? – наконец выдал он.

– Ошалел? – у меня челюсть вниз отъехала от такой логики. – Ты нас за кого принимаешь?

– За ведьм, – он кивнул своим мыслям и пошёл дальше.

Во мне же взыграла вредность.

– Лёвушка, а вот скажи, зачем каменной статуе зимой гамаши? Колокольчики промерзают?

– Ведьма ты, Зельева, – пробурчал он в ответ. – Но что-то в твоих словах есть.

– Так промерзают? – я счастливо оскалилась.

– Нет. Но здесь действительно много более качественного товара вокруг. Да те же носки есть куда дороже. И ткань плотнее, и запаха постороннего нет. Но воруют натуральное барахло. И если бы не объёмы, то и не занялись бы этим делом. Кому всё это нужно?

У моего носа появился длиннющий список. Ну реально опись магазина «Тысяча мелочей».

– О! – я зацепилась за эту мысль. – А может, свою точку хозяйственного барахла открыли и таскают туда товар?

– Зельева, ты представляешь вообще, сколько нужно наворовать в таком случае? – грубовато рявкнул он. – Коробками выносить, а не по три носочка!

– А чё ты агришься? – возмутилась я. – Я хоть какой-то вариант выдаю, в отличие от тебя, камнеголового. Ясно-понятно, почему меня Илья Никитич к тебе приставил. Чтобы в этом дуэте хоть у кого-то мозги были. Твой удел, Лёва, на постаменте статую изображать. И только!

Меня смерили презрительным взглядом и отвернулись.

Жутко стыдно за себя вдруг стало. Ну, стой и плачь. И этому типану я когда-то свою первую валентинку дарила? Да что я там нашла? Длинный, рыжий и с веснушками. Подумаешь, плечи широкие, мускулы на руках ничего так. На боках жирок не свисает… Так, что-то я в плюсы ударилась, а надо о минусах. Вот только у Лёвы он был всего один – мерзкий характер.

Противный до скрежета в зубах. Бр-р…

– Зельева, хватит сопеть! – рявкнул он, не оборачиваясь. – На сегодня мы закончили. Время ближе к пяти. Приходи завтра в контору с утра, подпишешь все бумаги и вернёмся сюда. Сдаётся мне, воровать он или она продолжит. Может, удастся поймать с поличным.

– А что, сегодня подписать ничего нельзя? – прищурившись, прикинула, чем быстрее меня оформят, тем скорее первая зарплата.

– Нет, кадровик уже наверняка ушла.

– Окейно, тогда отвези меня домой, – пожав плечами, перегнала его и направилась в сторону нашей зависшей в воздухе колымаге.

– Наглость – второе счастье, да? – прилетело спокойное мне в спину.

– Первое, Каменистый! Второе – пофигизм! Внимай и запоминай, пока я рядом. За науку денег не беру.

…Естественно, никуда Лёвушка не делся. Как миленький повёз. Даже не мяукнул и адреса не спросил. А что? Дорогу знает. Сам жил.

Пристегнувшись, потому как уроки усваиваю с первого раза, сидела, смотрела в окно машины и думала. Дело действительно выглядело странным. Даже не так…

Странно пустяковым! Мелочным!

Кому нужно штучное барахло?

Рейтузы 68-го размера? Полотенчики и деревянные прищепки?

Глупость!

И всё же я улыбнулась. Работа оказалась куда интереснее, чем полагала.

Остановившись у парадной, Лёва смирно подождал, пока я отстегнусь и открою дверь.

– Значит, так. Завтра чтобы с утра меня забрал и отвёз на работу, – скомандовала и выпорхнула прямо кедой в лужу. – Каменистый, ах ты зараза! – прошипела, оборачиваясь на напарничка.

– Ха! Наверное, поэтому ты, Златка Зельева, всё детство по мне сохла и таскалась следом, – выдал он и, потянувшись, захлопнул за мной дверь.

Гад! Мерзавец!

«Марко-о-овка! – вспыхнуло в голове озарением его детское прозвище. – Лёвка-морковка!»

* * *

Будильник звенел как полоумный. Зевнув, попыталась найти телефон под подушкой. Что-то холодное скользнуло между пальцев, и раздался стук удара об пол.

Телефон упал. Приоткрыв глаз, подтянулась и свесилась с кровати. Пищащий звук смолк. И хорошо.

Зевнув, попыталась вспомнить, чего ради мне подрываться в такую рань. Успокоила себя тем, что институт я окончила и диплом получила. Так что со спокойной душой обняла подушку и продолжила спать. Правда, ненадолго.

Работа!

Мгновенно вскочив, чуть не расквасила нос, запутавшись в одеяле, но, высвободившись, рванула приводить себя в порядок. Металась по комнате, соображая, в чём вообще положено ходить сотруднику магического патруля. В голове мелькали образы супергероев и почему-то шпионов.

Мозг продолжал спать и отказывался думать здраво.

Я впрыгнула в чёрную юбку и натянула блузку, застегнув пуговички и перепутав петельки. Взглянула на себя в зеркало. Нет…

Лук офисного синего чулка мне совсем не шёл.

Юбка ушла в топку. За ней блуза.

В недрах трёхстворчатого шкафа обнаружилось серое худи с диким этническим принтом. Ага, а это перекос уже в другую сторону.

Моргнув, наконец включила голову.

Полезла дальше по полкам.

Через минуту на кровать легла бордовая кофточка и синие джоггеры.

Выдохнула.

Снова зазвонил телефон. Подскочила на месте и, подняв его с пола, не глядя активировала звонок.

– Зельева, у тебя совесть есть? – раздался недовольный бас. – Я тебя уже пять минут жду у парадной.

– Ничего, ещё десять постоишь, – рявкнула и скинула. – Будешь ты мне мешать, Морковка!

Итак…

Лёгкий мейкап – пять минут.

Собрать волосы и заплести две косы – десять минут.

Перекусить бутером, стыренным с тарелки Кристинки, – пять минут.

Сделать ноги, пока сирена не заметила, что осталась без завтрака, – одна минута.

И вот через двадцать одну минуту я вся такая красивая стояла у парадной и моргала, пытаясь сообразить, а где ждущая меня карета? Тачки не обнаружилось. Но Каменистый был на месте…

На байке!

– Реально? – офигев от такого расклада, ткнула пальцем на байк. – Ну без шуток?

– Зельева, мы опаздываем! – рявкнул он зло. – Тебе что, не говорили – на службу нужно являться не просто вовремя, а раньше положенного времени. Какого ты явилась так поздно?

– Не ори, Морковка, – смекнув, что выбор у меня небольшой – или байк, или общественный транспорт, – я быстро запрыгнула на высокий багажник. – Гони. Хотя мог и предупредить, что ты двухколесный.

– А ты могла бы и спросить, могу я за тобой заехать или нет. А не царственно ручкой махать.

– Ой, Морковка, не трынди. Крути педали на Гороховую.

Он что-то зло проворчал себе под нос и завёл… Да, байк. По рулю заходили прикольные оранжевые огоньки. Багажник, на котором я сидела, расширился прямо под моим задом и превратился в удобное кресло. Колёса вспыхнули фиолетовым, крутанулись, наклонились под неожиданным углом и замерли параллельно поверхности земли. Снова вспыхнули и завертелись.

– Это чё такое? – не выдержала я.

– Зельева, так какой у тебя там диплом? – с самодовольной физиономией снова уточнил Лёва.

– А ты, Каменистый, рыбка аквариумная? Память только кратковременная? Красный он у меня. Красный!

– И всё же зря выдали, – хмыкнул он. – Поехали.

Гаргул отвернулся, нажал на звоночек, и в этот момент кто-то с силой приложился чем-то по спинке моего кресла. Колеса замерли, погасли и мгновенно стали обычными, впрочем, как и багажник подо мной. Икнув, я зыркнула себе за спину.

– И куда это ты, Златочка, собралась с новым хахалем вместо работы? Я прежнего еле извела, а ты опять за своё!

– Тётя Глаша, – я закатила очи к хмурым небесам. – Это не то, что ты думаешь.

– Ах, не то? – Она упёрла одну руку в бок, во второй у неё была увесистая клетчатая сумка непонятно с чем. – Так, может, это у тебя уже личный водитель, который тебя работать увезёт? А?

– Я её напарник, тётя Глаша, – обернувшись, хмыкнул гаргул. – И именно в контору я её и везу.

– Ой, – ведьма просияла. – Лёвушка, ты ли это? А как вырос! Весь в отца, красавец. Ну, конечно же, как я позабыла, хвалилась же твоя бабушка, что тебя к самому Илье Никитичу направили как лучшего студента. Хлопец ты мой.

Меня перекосило от такого радушия. Взгляд упал на сумку, что держала тётка. Там виднелось нечто белое в синий цветочек. Не сдержав любопытства, протянула руку и достала тряпку.

А вернее – рейтузы. На этикетке чётко чёрным по белому было написано «68 размер».

– Это что? – приподняв бровь, уставилась на родственницу.

– Да это я не себе, – замялась она. – Соседке. Тестовой. А дёшево, считай, копейки. Чего не взять?

– И откуда? – Лев тоже с подозрением разглядывал женское бельё.

– Да пока Златка спала, я к Рыбкиной сбегала, из русалок которая.

– А у неё откуда? – дожимала я тётку.

– Да, говорит, на рынок продуктовый вчера ходила, а там у ворот прямо с машины леший распродавал. Всё по 10 рублей. Мелочёвка, для дома полезная. Вот она и затарилась. А чего? У меня и полотенца здесь, и скатерть, и половички на порог. Ну и…

– Рейтузы 68-го размера, хлопковые. Ходовой товар. Десять штук, – вспомнила я слова торговки.

– Да, – тётка кивнула. – Я все десять и забрала. Тестова всегда мучается с этим делом. Размер-то не самый популярный.

Хм… Я расправила рейтузы. Интересная улика. Только что с ней делать?

Лёва прищурился и зыркнул на сумку ведьмы, явно желая узнать полный перечень её содержимого. Но тётя Глаша тоже не просто так на свете жила – быстро сообразила, что интерес тот ей боком вылезет. А деньги-то уплачены. Халява почти и, что важнее, нужная в быту.

– Вы поезжайте, лапушки мои, – она крепче перехватила ручки сумки с добром. – Опоздаете, начальник заругает.

– А… – открыл рот Лёва.

– Морковка, тебе сказано – педалями крути, – сурово выдала я, смекнув наконец, что это добро моей семьи. – Рейтузов более чем достаточно для дела. Остальное у Рыбкиной проверим.

– Но… – он явно растерялся.

Я сунула ему под нос женское бельё уважительного размера.

– Если что, то с тебя ещё десятка за них.

– Точно, – спохватилась тётушка, – я же их купила!

– Понял, нас уже нет, – Лёва, не будь дурак, снова завёл байк.

Подмигнув тётушке, я удобнее развалилась на появившемся кресле. Не, ну так на работу ездить я согласная.

Сложив ценные рейтузы, сжала их в ладони.

Моя первая найденная улика! Прямо чувствовала, как начинаю расти по карьерной лестнице вверх.

* * *

– В первый же день и опоздать на час! – выловив за шиворот, Илья Никитич взирал на нас свысока. – Мне что с вами сделать, чтобы пунктуальности обучить?

Лёва взирал на меня словно питон. Я прямо кожей чувствовала – мысленно уже дважды удавил, вражину.

Вздохнув, вскинула руку и счастливо оскалилась.

– А с чего, Илья Никитич, вы взяли, что мы опоздали? Между прочим, с уликой явились. Не прохлаждались. И, в отличие от некоторых, – ткнула пальцем в айти-специалиста, нагло уплетающего на рабочем месте сухой корм со вкусом лосося, – ещё плотно не завтракали. Все в делах!

Лёва моргнул и закивал, да так активно, что прядка рыжих волос на глаза опустилась.

– Нашли мы, куда девают награбленное, – выдал он с умным видом. – С машины у продуктовых рынков продают за мизерную цену. Кто-то из леших. Осталось понять, кто ему всю эту мелочовку поставляет. Не сам он на дело ходит.

Закивав, я расправила рейтузы и показала богатырю. Мол, не с пустыми руками притопали.

– Ладно, – нас отпустили, – работайте. Но если ещё хоть раз заявитесь поздно, не предупредив – премию срежу. Ясно?

Я аж за сердце схватилась. Ещё зарплаты не видела, а от неё уже что-то отщипнуть пытаются.

– Злата, быстро в отдел кадров, – подобрел богатырь. – Подписываешь документы и марш на Апрашку. Выловить вора! Мне ещё не хватало разгула преступности в городе. Ишь чего удумали – точки продажи ворованного открывать.

Кивнув, я шмыгнула, куда послали, мимо жрущего кота.

* * *

На Апрашке за ночь не изменилось ничего. Даже потерпевших не прибавилось. Показав торговке рейтузы, мы убедились, что это именно те самые. Составили бумагу. Мол, улика опознана, и внесли пункт, что после расследования она будет возвращена владельцу.

После, послонявшись между торговых рядов, завернули в небольшое кафе поесть шаверму.

Откусив кусочек, я тяжёло вздохнула. Как ловить этого неуловимого расхитителя мелочовки, неясно.

Да знать бы, кого вообще мы ищем.

Кроме бабских трусов, нет у нас ничего.

Лев тоже выглядел задумчивым. Ел медленно, постукивал пальцем по столешнице.

Красивый гаргуляка!

Да, признаюсь, было в Морковке, во что влюбляться. Губа у меня не дура.

– А почему ты рассмеялся в детстве, когда я тебе валентинку вручила? – всё же не утерпела я.

Хотелось узнать хоть сейчас, чего меня так унизили на весь двор.

– Смешная ты была, Златка, – Лев улыбнулся. – В этих сапогах, что тебе до колена доходили. Куртка криво застёгнута, уши из-под шапки торчат. И зуба переднего нет. Вот уж не думал я тогда, что у меня такая обожательница найдётся.

– Мне шесть было, – насупилась я.

– А мне десять, Злат. А ты обиделась, да?

– Да, – призналась я. – Весь вечер сердечко это рисовала, а ты…

– А я сохранил. Оно до сих пор у меня. Самое дорогое и непохожее на остальные. Не открытка, в ларьке купленная, а от всего сердца смешной ведьмочкой нарисованное.

– Правда сохранил? – Мне стало так приятно.